Текст книги "Поток (СИ)"

Автор книги: Алексей Трофимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Поток

Глава 1

Тишина… Среди бесконечного хаоса мироздания, людей, потоков автомобилей, несущихся по улицам мегаполиса, это единственное, что дарило мне радость на протяжении долгих лет. Я никогда не любил этот мир… По крайней мере искренне. Я лишь нуждался в нем, хотел признания меня как неотъемлемой его части. Но как бы сильно я не старался, сколько не пробовал подружиться, он всегда отвергал меня. И на одну небольшую радость следом посылал мне тысячи неприятностей и лживых, подлых людей, готовых на все что бы понравиться, втереться в доверие, а потом… Выпотрошить наизнанку и забрать все что у тебя есть, оставив только боль и разочарование наедине с собственной никчемностью и беспомощностью.

Вначале я надеялся, что все пройдет, что все это просто черная полоса, а за ней обязательно будет светлая. Но время шло, и с каждым днем надежда на светлое будущее становилась все меньше и меньше и вскоре пропала вовсе. Теперь моим миром стала безысходность. Бесконечная, темная, унылая… В попытках абстрагироваться от внешних раздражителей я стал уходить в себя, привыкая к постоянному одиночеству.

Жить в мире людей было тяжело, но я нашел выход. Я стал убегать от городской суеты туда где было тихо и спокойно. Как оказалось, таких мест даже за пределами города было немного. Одним таким местом был лес. Через кроны вековых деревьев свет практически не проникал к земле и потому даже в жару он встречал меня тишиной и прохладой. Я мог часами бродить здесь. Я наконец-то нашел место, в котором можно было скрыться от всех, но даже здесь не получалось быть абсолютно счастливым. Если от людей можно уйти, то как уйти от самого себя, от своего прошлого, которое навсегда въелось в память и никак не хотело отпускать? Но даже несмотря на это изоляция мне нравилась больше чем город. И каждый раз мне стало все тяжелее уходить обратно.

Учитывая любовь к отсутствию людей у меня постепенно начала развиваться социапатия. Я стал все больше ненавидеть то что было связано с моей социальной сферой. Люди стали для меня биомусором, неспособным на жалость или сострадание. Относился я к ним соответствующе. Не доверял, не подпускал близко, разговаривал только по делу и с таким пренебрежением, что даже на лице читалось. Да я и не планировал это уже скрывать…

Я очень уставал от несмолкающего шума людей. Ведь они же были везде. Метро, магазины, улицы, стадионы буквально кишили ими как червями в полуразложившемся трупе. Естественно, находясь в такой «приятной» для меня атмосфере, не обошлось без нервных срывов… И после очередного срыва из-за какого-то пустяка я устроил в одном из баров серьёзную драку с весомым ущербом не только для имущества, но и для здоровья окружающих. Очень в этом помогло мое спортивное прошлое. Я был выносливым, сильным и быстрым, а в сочетании с моими незаурядными способностями потребовалось два экипажа полиции чтобы утихомирить меня и привести в чувство… И глядя в мои документы офицеры непонимающе разводили руками и о чем-то перешептывались… Ну да… Наверное не каждый день подобные мне люди устраивают такие бесчинства….

Затем было долгое судебное разбирательство. Благо моих сбережений с головой хватило, чтобы покрыть судебные иски от владельца бара и от потерпевших, но год тюрьмы и полгода исправительных работ мне все-таки досталось.

Я был профессиональным спортсменом в прошлом. О моих спортивных достижениях знал может и не весь мир, но половина уж точно и, наверное, поэтому срок, проведенный в колонии прошел без происшествий. Меня приняли как родного. Никаких привилегий у меня конечно не было, но и обижать не обижали.

Как ни странно, но в этом месте и с этими людьми мне было даже проще чем на свободе. Они хоть и были преступниками, но рядом с ними мне не нужно было носить маску. Достаточно было быть самим собой. Можно было открыто и честно ненавидеть мир и тебя не пытались осуждать, а порой даже понять пытались.

Вышел я, отсидев всего полгода. Так как я не проявлял агрессии, не нарушал режим, не пытался бежать и был приятен (в основном за прошлое) начальнику тюрьмы, который тоже начинал спортивную карьеру, но из-за травмы, полученной в аварии ничего не добился, то он выпросил для меня освобождение под личную ответственность. Очень смелый и одновременно глупый поступок. Я бы так точно не сделал. Рисковать своим благополучием… Ради чужого человека… Но он помог мне, и я ему очень благодарен за это.

Добравшись до родного города первое что бросилось мне лицо– это заголовок свежей газеты. На первой странице красовалась моя рожа с подписью: «Чемпион по спортивному дебошу снова в строю». Я лишь посмеялся увиденному, но добравшись до первого магазина купил неброский спортивный костюм с капюшоном. Лишнее внимание мне сейчас точно ни к чему…

Несмотря на катящееся за горизонт солнце и то что мне было далековато до дома, я все же решился пройтись и посмотреть, что изменилось за последние полгода. Давненько я так просто не ходил по улицам этого города. Наверное, с того момента как переехал сюда. Потом все как-то не было времени и желания. Да и не с кем, честно говоря…

Это был большой и очень красивый город. Его условно можно поделить на три части. Центр – не сильно отличался от других городов. Все те же небоскребы, многоэтажные квартирные дома, бизнес-центры. Куча магазинов, кафе и ресторанов в различных стилях и разных размеров. Тут каждый найдет себе место по душе и по карману. Все они пестрили яркими неоновыми вывесками, которые в ночное время сливались в непрерывный радужный поток если смотреть вдоль улиц. Куча отелей, предлагавших отдохнуть и заманивающих в свои апартаменты проезжающих гостей, коих было всегда огромное количество. Ведь в самом сердце города находилась вторая и самая главная часть города, достопримечательность мирового масштаба – Колизей. Так его называли создатели. Это главный спортивный центр континента. Точная копия древнего строения, но на уже современный лад и гораздо большего размера. Его строили 24 года. Вложили миллиарды долларов, но оно того стоило. Там было все для проведения соревнований по всем видам спорта. Невероятно дорогое сооружение окупилось всего за пять лет. Ведь на это супер технологичное чудо света хотели посмотреть все кто о нем только слышал. Даже баснословные цены на билеты не останавливали нескончаемый поток людей. И именно в этом месте началась и закончилась моя спортивная карьера. Ну и наконец третья часть города – его пригород. Это то место что я любил больше всего. Оно тихое, спокойное и здесь не бывает толп людей и суматохи центральной части города. После многократных неудачных попыток построить отношения, завести семью и полностью разочаровавшись в жизни я переехал со своего маленького городка сюда. Купил небольшой, уютный домик на окраине и с головой ушел в спорт. Мне просто необходимо было разорвать связь с прошлым, и я изнурял себя тренировками до потери сознания лишь бы не вспоминать последние много лет моей жизни. Я помню здесь каждую улицу, каждое дерево, каждую скамейку в парке. Я тысячи раз пробегал мимо них по утрам или по вечерам. Присаживался отдыхать. Смотрел на прохожих в надежде увидеть того единственного человека, которого так и не смог забыть. И каждый раз ненавидел их всех за то что они это не «он», а точнее «она»…

Погрузившись в себя, я и не заметил, как добрался до дома. Он встретил меня приятной прохладой, когда я оказался внутри. Здесь все так же пусто, как и всегда… Все те же стулья, столы, диван и гулкое эхо от моих шагов, прерываемое шелестом листьев за окном. Ничего не меняется… А должно ли? Я ведь пробовал… Тысячи раз пробовал, но итог всегда один… один… одиночество… Столько возможностей, столько силы, столько времени… и все зря. А может к черту все это? Какой смысл жить если у тебя нет цели. Жизнь ради жизни? Глупо, но и по-другому никак. А может попробовать еще раз? Может судьба сжалится наконец и заберет меня туда где все это будет не важно… Где-то на кухне был нож… Подарок от деда на совершеннолетие. Он сам выковал его для этого дня. Невероятно красивый, острый и удобный. Сделанный под мою руку.

– Может ты мне поможешь с этим покончить? Ведь все так просто… Вдоль по руке и через полчаса все… мой ад закончится предсмертными галлюцинациями… Хотя… это мы уже проходили. Много раз проходили… Вначале боль… Потом слабость, затем легкость и… Снова свет, удар молнии, прожигающий насквозь, кома… Неужели все так и должно быть? Скажи, друг… Молчишь? Конечно молчишь… Ты же просто нож… Просто нож!

Я почувствовал, как начинаю закипать… Сердце бешено колотилось в груди, разгоняя кровь по жизненно важным органам. В висках стучало будто молотом по наковальне. Мир вокруг становился словно нереальным. Все чувства разом обострились, тело напряглось, и я с размаху кинул нож в случайном направлении…Пролетев через зал он удачно воткнулся в заднюю стенку шкафа, вдребезги разнеся хрупкое стекло на двери… Грохот осыпающихся стекол немного привел меня в чувство… Я подошел чтобы вынуть нож. Осколки разбитого стекла под ногами приятно холодили ступни. Они легонько хрустели, иногда прорезая мягкую кожу. Через несколько секунд я уже стоял в луже собственной крови, но боли не чувствовал… Все мое внимание было приковано к тому что лежало под ножом, вогнанным в стенку по самую рукоять. Это был телефон… Не дешевый, конечно, но в остальном он ничем не отличался от прочих. Те же функции, что и в других такого же класса. Единственное отличие это содержимое его памяти. Там хранились фото моей прошлой жизни. Их там были сотни. Нет – тысячи. Тысячи картин, наполненных радостью, болью и отчаяньем… Как же давно я не брал его в руки… Он был покрыт толстым слоем пыли. Я смахнул ее и нажал на кнопку включения… Спустя несколько секунд на дисплее высветилось приветствие: «Здравствуй, Марк. Может не стоит?» От прочитанных слов я расплылся в нервной улыбке. Лишь спустя 10 минут я решился открыть галерею… Разум говорил, что делать этого не надо, но жажда моральной смерти оказалась гораздо сильнее…

В мои глаза нескончаемым потоком хлынула информация, обрывки снов, воспоминаний, жизней, коих было невероятное множество. Я ощутил жжение во всем теле. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Я почувствовал, что задыхаюсь… Мир в мгновение стал вначале серым, потом темным, а вскоре и вовсе пропал. Тело обмякло, и я понял, что падаю. Из последних сил я попытался схватиться хоть за что-нибудь, но поскользнувшись в луже собственной крови, со всего маха рухнул, ударившись головой об пол…

Круговорот мыслей и воспоминаний прервал удар кулаком и грубый мужской голос:

– Эй, парень… Парень, ты слышишь меня? Уже утро. Мы закрываемся…

– Да что ты с ним возишься? Выставь его за дверь. Делов-то?

– Джонни, заткнись! Не дорос еще отца учить!

– Но…

– Я СКАЗАЛ ЗАТКНИСЬ, ДЖОННИ!!! Нужно быть терпимее к тем, кто каждые выходные просаживает столько денег в нашем баре…

– Я же просто…

– Еще одно слово, и ты неделю будешь бесплатно работать. Ты знаешь. Я шутить не люблю…

Буркнув что-то под нос Джонни будто растворился в воздухе.

Я оторвал свою голову от стола и проговорил еле слышно:

– Пить…

– Что?

– Воды бы… В горле пересохло…

– Джонни… Джонни, мать твою! ТЫ ТАМ ОГЛОХ ЧТО ЛИ?!

– А… Что?!

– ВЫРУБИ МУЗЫКУ И ПРИНЕСИ СТАКАН ВОДЫ! ШЕВЕЛИСЬ! БЫСТРЕЕ Я СКАЗАЛ! НУ КАК ТАКИЕ ТОРМОЗА КАК ТЫ ПОЛУЧАЮТСЯ?! НУ ВЕСЬ В МАТЬ!

Притащив стакан воды Джонни с ухмылкой сказал:

– Ты прям как моя мать говоришь. Слово в слово прям… Только она считает, что я в тебя пошел…

– ЧТО?! ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

– Говорю, что воду принес, папочка!

– ДА Я ТЕБЕ….

Решив, что данная ситуация меня никак не касается я залил в себя стакан воды и медленно поплелся к выходу. Не дойдя всего пару шагов меня окликнули:

– Парень, а имя то у тебя есть?

– Марк…

– Прям как… Ну не важно в общем. Редкое имя для здешних мест. Ты куда-то торопишься? Садись за стол. Поговорить с тобой хочу.

– А без этого никак?

– Никак. Ты ведь все пил, да закусывал, а платить-то кто будет?

Я молча развернулся и подошёл к столу. Положив купюру на стол спросил:

– Этого хватит?

– Эмм… Даже слишком, наверное… Эх… Придется за сдачей идти.

– Не нуждаюсь…

– И всё-таки я принесу. Я хоть и торгаш, но мне чужого не надо. Присядь, я сейчас…

Когда он ушел, я заметил, как презрительно сверлил ему спину Джонни. Он вряд ли бы так поступил… Честность это явно не его лучшее качество.

Вернувшись со сдачей, отец Джонни вымолвил:

– Ты хоть и не спрашивал, но меня Льюис зовут. Я хозяин этого бара. Вон тот лентяй как ты уже понял – Джонни. Это мой младший сын. За баром обычно бывает старший. Я думаю ты его тоже уже знаешь. Ты ведь не первый раз здесь. И что-то мне подсказывает не последний. Ну если что его Генри зовут.

– Спасибо. Я запомню.

– А вот скажи мне, Марк… Сколько тебе лет?

– А что?

– Да ничего. Просто странный ты какой-то. Вроде молод. И не беден как я понимаю. Бедняк то не будет каждые выходные столько пропивать. Да и одет ты не в лохмотья, ну а про тачку я вообще молчу. Сколько ты за нее отдал? Сто? Двести? Может пятьсот тысяч?

– Много отдал. Ты прав. Но счастливее она меня не сделала… Дорогая груда металлолома. Не более…

– Да… И при таких-то возможностях ты каждые выходные приезжаешь хрен пойми куда. Заходишь в мой бар. Напиваешься и под утро уезжаешь. Неужели места приличнее не нашел? Не думай – я-то не против. Но с тобой явно что-то не так…

– Может ты даже знаешь, что?

– Нет. Я знаю лишь то что вижу.

– И что же ты видишь?

– Ты вечно хмурый, молчаливый и все время пьешь будто в последний раз. А еще этот капюшон, вечно скрывающий лицо. Прячешься здесь от кого-то? И почему именно здесь?

– Традиция у меня такая… Беру пиво. Еду подальше от людей и пью. Если мало взял с собой, то заезжаю сюда и еще пью…

Льюис засмеялся.

– Ты хоть раз взял с собой столько сколько нужно?

– Нет.

– Да и сними ты с себя этот гребаный капюшон. Хочу на лицо твое глянуть. Никогда не видел богатого алкоголика.

– Это плохая идея…

– Да расслабься ты, парень. Даже если тебя ищут это не мое дело и в полицию звонить не буду.

Он протянул руку чтобы скинуть капюшон. Я резко дернул головой назад, чтобы увернуться, но алкоголь в моей крови предательски дезориентировал меня. Голова закружилась, и я с грохотом свалился назад. Когда я, наконец, пришел в себя от падения, надо мной уже стоял Льюис и протягивал мне руку. Он помог мне встать, усадил обратно на стул и, глядя мне в глаза, заикаясь сказал:

– Т… Т… Твооою мать! Ты же Марк Сильвер! Серебряный ветер! Чемпион по бегу на короткие дистанции. Мужик, ты не представляешь, как я тебя люблю! Ведь все что у меня есть… Бар, доходы, нормальная жизнь. Это же все благодаря тебе…

– Да ладно? Не помню, чтоб я благотворительностью занимался.

– Да какая на хрен благотворительность? Я был на самом дне этой жизни. После срока в тюрьме за торговлю наркотой я не мог ни на работу устроиться, ни даже на подработку. Только и оставалось снова за решетку. А тут еще и жена забеременела третьим… Я не мог позволить им голодать и решил последний раз вернуться к торговле наркотиками. Удача была на моей стороне и за полгода я неплохо поднялся. В общем хватило и на жизнь, и на то чтоб немного накопить на всякий случай. А то мало ли что… И тут…

Глава 2

– И тут я, проходя пьяный мимо твоего дома, случайно роняю свой бумажник, и ты находишь в нем столько денег чтоб открыть свой бар?

– Неет… Тут моя женушка узнает откуда я взял все свои деньги и устраивает истерику. В общем я пообещал ей завязать окончательно и отдал ей всю накопленную сумму. И знаешь, что сделала эта проказница? Она поставила все бабки на тебя в забеге против этого чемпиона. Араба. Как его там? Короче «сын ветра» он себя называл. В день твоего забега она рассказала где сейчас мои деньги. Я был готов ее убить… Но она сказала, что ты не так прост и что это наш единственный шанс на нормальную жизнь. Она посадила меня перед телевизором и заставила смотреть как все пройдет.

Старт. На кону стояли не деньги, а будущее моей семьи и когда я увидел, что на половине дистанции ты отстаешь от него уже на пару шагов я хотел пойти и застрелиться, но меня не пустили. А потом… за двадцать метров до финиша… Что это было вообще? Как ты это сделал? Ты побежал так быстро будто до этого ты просто издевался над соперником давая ему фору… Я помню гробовую тишину Колизея. Даже комментатор заткнулся на пару секунд. Такого не было никогда. Результат был явно слишком неожиданным для всех. А потом весь стадион стоя приветствовал нового мирового чемпиона. Твое имя скандировали минут десять. От пережитых эмоций у моей жены начались схватки. Слава богу я успел ее до больницы довезти, а к ночи появился еще один мужчина в моей семье. О том какое ему дать имя споров не было. Его назвали в твою честь – Марк.

Когда я забирал деньги, то понял, что в твою победу мало кто верил. Мне отдали в десять раз больше чем было поставлено. Этого хватило на все. Я наконец раздал долги и открыл свое дело вместе с сыновьями и все как-то наладилось сразу. Так что твоя победа… Спасибо тебе мужик!

– Да не за что… Ты, наверное, первый кому я помог за всю жизнь. Хоть и не специально. Я настолько повяз в своих проблемах, что до других мне и дела не было…

– Проблемы, говоришь? Может я могу помочь? Я ведь много кого знаю. Могу с нужными людьми свести.

– Твои нужные люди мне точно не помогут. Если даже я не смог с этим справиться, то никто не сможет.

– А ты что всемогущий что ли? Что неподвластно одному, для другого и вовсе пустяком может оказаться.

– Это не тот случай…

– Да ладно? Мне кажется ты преувеличиваешь.

– Тебе то откуда знать?

– А ты расскажи, а там решим. Даже если помочь и не смогу, то хоть выговоришься. Ты когда-нибудь пробовал об этом рассказывать?

– Нет. И думаю не стоит.

– А ты попробуй. Говорят, легче станет.

– Ну не знаю… Тут такая история… Ее даже рассказать сложно будет, а поверить в нее… Ну я бы вообще не смог, если бы мне рассказали такое. Как минимум ты будешь считать, что это бред сумасшедшего…

– А как максимум… Я на прошлой неделе слушал человека, которого марсиане похитили и ставили над ним опыты. И он мне во всех красках рассказывал, что с ним происходило и что ему и в какие места засовывали. Жуть. Брешет, наверное, но не думаю, что твоя история будет более дикой…

– Ну не знаю даже… Я попробую, но для начала я хочу кое-что спросить. Ты знаешь, что такое боль? Вопрос, конечно, риторический. Уверен, что знаешь. Просто хочу понять насколько ты с этим знаком.

– Ну… Я полжизни был байкером. Много раз падал. Бывало и на большой скорости. А еще пил, постоянно дрался. Так что к твоему возрасту успел лишиться почти всех зубов переломать все кости. Даже в коме как-то две недели провалялся. Так что я знаю, что это такое…

– Допустим… Теперь попробуй представить всю эту боль вместе взятую. А потом представь, что видишь смерть близкого человека. Ну, например, любимого сына. Ты знаешь, что будет с ним, но ничего сделать нельзя. Можно только смотреть как он умирает. Это больно? Еще как! Да? И что больнее, а?

– Ну и вопросы у тебя… Как это вообще можно сравнивать? Это же две разных боли. В первом случае я скорее всего умру от болевого шока, а во втором сам себя убью. Потому что жить после этого уже не получится…

– То есть в обоих случаях итог для тебя один – смерть?

– Получается так.

– А теперь представь, что ни в первом, ни во втором случае ты не умрешь ни от болевого шока, ни от собственной руки. Ты вроде как бессмертен и убить тебя ничего не может. Какую боль ты тогда выберешь?

– Естественно физическую. Все ведь заживет, и я смогу спокойно и нормально жить дальше. Радоваться жизни, любить и растить своих детей. А в другом варианте я тоже буду жить, но жизнью это можно назвать с натяжкой. Жалкое существование.

– Ну а теперь самое интересное… Представь, что у тебя нет первого варианта – есть только второй. Тяжело будет это пережить один раз? А два? А десять? А если тысячу раз? И каждый раз ничего нельзя сделать. Есть только два выбора. Видеть, как это произойдет или не видеть, но исход всегда один… Как ты думаешь, каково это?

– Эээ, Марк. Я даже представить не могу это. Не знаю, что должно было произойти в твоей жизни чтоб ты ее начал сравнивать с этим.

– А с чего ты решил, что это сравнение? Я же предупреждал, что история очень сложная даже в понимании, не говоря уж про веру в это…

После моих слов лицо собеседника перекосила странная гримаса. Это было смесь удивления, недоверия и непонимания. Он сверлил глазами в надежде найти хоть что-то что выдаст меня. Хоть что-нибудь что укажет, что я вру или шучу. После минутной паузы он сказал:

– То есть ты утверждаешь, что некое трагическое событие повторялось в твоей жизни неоднократно? А еще ты всегда знал, чем оно закончится, но никак не мог на это повлиять?

– Да. Именно так.

– Но это же невозможно! Это только в фильмах и книгах такое бывает. Временные петли, путешествия в будущее, прошлое и другая научная и ничем не доказанная фантастическая хрень.

– А если это не так? Если при определенных условиях это возможно?

– Условиях?! Каких еще на хрен условиях?! Это невозможно!

– Хмм… А если я скажу, что сам являюсь причиной этого явления?

– Ты?! Ахахаха! Кем ты себя возомнил?! Богом?! Такие возможности – в руках человека?! Чушь! Полная чушь!

– Человека говоришь…

Я закатился в громком смехе и появившись у него за спиной прохрипел:

– А ктоо теебее сскааззаал, чтоо я чеелоовеек?

Когда он подскочил со стула и обернулся меня там уже не было. Я снова сидел на своем месте и внимательно наблюдал за его реакцией. Он нервно водил головой из стороны в сторону, пытаясь понять где я нахожусь. Судя по тому что он шептал себе под нос реальный мир в его глазах медленно разваливался на мелкие кусочки. Я выдержал небольшую паузу и окликнул его:

– Эй, Льюис! Ты чего? Потерял что-то?

– Какого черта?! Ты же за спиной только что был. Я тебя слышал. Это что, фокус какой-то? Коперфильд ты хренов!

– Да ты не нервничай, присаживайся. Понравилась шутка?

– Шутка?!! Да я чуть в штаны не наложил от неожиданности. Фууух… Жарко. Надо выпить. Подожди. Я сейчас.

Исчезнув за дверью подсобного помещения, он быстро вернулся с двумя бутылками холодного пива. Обе уже были открыты. Одну он поставил мне, а другую залпом осушив на половину поставил перед собой и сел за стол.

– Хорошо то как!

Ну а теперь, сукин ты сын, рассказывай, что это был за фокус с перемещением туда-сюда. Я много чего видел непонятного за свою жизнь, но это… Это было очень эффектно и наверняка этому есть разумное объяснение. Если ты мне сейчас начнешь заливать про телепортацию или что-нибудь подобное, то я вытолкаю тебя за дверь своего бара и больше никогда не впущу!

Несмотря на угрозы и оскорбления его голос звучал доброжелательно, а на лице читалось непомерное, я бы сказал даже детское любопытство. Его глаза блестели – он ждал объяснений. Я решил сказать первое что пришло в голову:

– Я могу управлять временем. Останавливать, замедлять, ускорять…

Не дав закончить предложение он с глупой улыбкой прервал меня фразой:

– Я все понял… Ты издеваешься надо мной! Я же тебе обещал. Проваливай отсюда. Забирай свое пиво и проваливай… Еще «повелителя времени» мне тут не хватало!

Он схватил меня за руку, дотащил до выхода и со словами: «Вали отсюда на хрен!» – закрыл дверь. Но когда он повернулся я уже сидел за столом и с ехидной улыбкой потягивал пиво. Его ухмылка пропала и сменилась задорной улыбкой. Он молча подошел ко мне и еще раз выставил за дверь… Потом еще раз… И еще раз… И еще раз… После десятой или одиннадцатой попытки он обречённо развел руками, вздохнул и сказал:

– Ну ты, конечно, засранец! Так издеваться над человеком… Совесть не мучает? А можешь так же над Джонни пошутить? Богом клянусь он в штаны наложит. А то этот сученыш вечно разыгрывает меня. Надо же ему отплатить когда-нибудь.

– Обязательно, но может в другой раз.

– Хорошо.

А теперь, после того что я увидел… Хочу услышать и твою историю. Ты ведь расскажешь? В этот раз я точно поверю в любой бред, который ты будешь нести…

– Надеюсь тебе некуда торопиться? Ведь моя жизнь намного длиннее чем твоя? А биологический возраст в тридцать один год лишь ее жалкая часть. Настолько жалкая, что ты себе и представить не сможешь. Не смотри на меня так… Чтобы начать понимать, о чем я говорю нужно слушать. Просто слушать и попробовать поверить. И что бы было понятнее я начну с самого начала. С моего рождения.

Родился я за тысячи километров от этого города в обычной семье. Мать была ветеринаром в какой-то небольшой клинике, а отец… О нем я мало что помню. Мать говорила он был автомехаником. Причем очень талантливым. Мог любое корыто с болтами превратить в автомобиль. Да ещё какой автомобиль! Клиентов было море. Поэтому практически все время он проводил в гараже. Иногда я заходил к нему, и он с радостью встречал меня и отвечал на кучу моих вопросов: «А что это? А что вон то? А это куда? А что оно делает?». Он все спокойно объяснял, показывал и всегда в конце спрашивал: «Понимаешь?». Я всегда соглашался и кивал головой чтоб не обидеть его. Хотя, что я мог понимать в пятилетнем возрасте?

А потом его не стало… Он так много работал, чтобы наша семья ни в чём не нуждалась, что его организм не выдержал. И в возрасте тридцати двух лет его сердце остановилось.

Мне было всего шесть, но мне навсегда врезалось в память это ужасное утро. Холодное, дождливое, темное… И крики матери, которая нашла его в гараже с нераскрытой упаковкой каких-то таблеток в руке. Она и не знала, что он болен ведь отец никогда не жаловался на здоровье. Видимо не хотел никого расстраивать. И наверняка боялся, что она будет запрещать ему много работать.

После смерти отца настали очень тяжёлые времена. Мать помимо основной работы начала подрабатывать официанткой в каком-то баре. Недосыпы и постоянная загруженность, отсутствие нормального отдыха сделали свое дело. И у нее начались проблемы со здоровьем и тогда вмешался мой дед Джонатан. Старый полковник в отставке пытался уговорить ее переехать к нему на ферму в другой город. Она сопротивлялась, говорила, что сама справится и пыталась убедить его в том, что это неправильно и для меня такая резкая смена обстановки будет очень тяжёлой. Но дед был непреклонен и в один прекрасный день просто приехал на военном грузовике с отрядом новобранцев, погрузил все наше имущество и сказал, что мы здесь больше не живем. Спорить с ним было бесполезно и потому к вечеру следующего дня мы уже жили на окраине другого города на его большой ферме.

Не знаю, чего боялась моя мать, но жить здесь было ничем не хуже, чем в городе. Даже лучше. Небольшой городок с его жителями был очень гостеприимным. Все были приветливыми и добродушными. Правда это касалось только взрослых. Мои же сверстники были, мягко выражаясь, странными. Школа была всего одна и в ней царила четкая иерархия. Были свои лидеры и свои неудачники. Отсутствие лидерских качеств, миролюбивый характер и молчаливость мгновенно сделали из меня мальчика для битья. Я постепенно стал ненавидеть школу и все что с ней связано. Начал прогуливать уроки. Однако мои «товарищи» порой натыкались на меня и за пределами школы и так же не давали мне спокойно жить. Иногда я, конечно, пытался дать сдачи, но из этого мало что выходило кроме моих синяков и ссадин. И вот однажды, после очередной неудачной попытки отбиться я лежал у себя в кровати и тихо ненавидел всю свою жизнь. И тут ко мне зашел дед. Посмотрев на мою побитую рожу, он спросил:

– Ну что, Марк, не надоело еще проигрывать, а?

Я молчал…

– Вижу, что надоело. Ненавидишь их, да?

– Да, ненавижу, но их много. Они старше и сильнее меня. Что я могу сделать?

– Ты можешь стать сильнее и наконец дать им отпор. Разве не так?

– Но как?

– Я покажу. С завтрашнего дня подъем в шесть утра. Ты будешь делать то что я скажу. Теперь ты моя собственность. А право голоса у тебя появится лишь после того как сможешь заткнуть каждого кто попробует оскорбить тебя или унизить.

В ответ я лишь согласно кивнул головой. Дед потрепал меня по макушке и вышел.

Я знал, что этот старый вояка – человек слова и потому к назначенному времени уже стоял на крыльце в спортивной одежде. Увидев меня, дед заулыбался:

– А ты хорош. Думал тебя пинками придется выгонять из кровати. Ну раз ты здесь, тогда побежали. Посмотрим из чего ты сделан.

– А я думал ты только стоять и командовать будешь?

Отвесив мне мощный подзатыльник, он громко сказал:

– Теперь ты солдат. Запомни – истинный командир не бросает своих бойцов в бой, он сражается вместе с ними. А за нарушение дисциплины – 30 отжиманий. На мои команды отвечаешь «Да, сэр»

– Но я…

– 40 отжиманий.

– А….

– 50…

– Да, сэр…

– А ты сообразительный. Упор лежа принять и пошел…

Отжавшись через превозмогания сколько положено, я хотел было присесть отдохнуть, но голос «командира» ясно дал понять, что теперь нужно бежать. И мы побежали.

Я ожидал от своего шестидесятилетнего деда куда меньше, чем тот темп, который он задал. Через две минуты бега по пересечённой местности мне хотелось выплюнуть легкие, упасть, схватиться за сердце и притвориться мертвым, но проявлять слабость сразу я не стал. Решив, что смерть в «бою» это уж точно не худший вариант, я стал держаться изо всех сил. И вот когда мы оббежали вокруг фермы и вернулись к дому я замертво рухнул на землю жадно глотая воздух ртом. Меня трясло, тошнило, сердце колотилось, а в голову будто забивали гвозди. Причем с одного удара и по самую шляпку в довесок припечатывая тяжелым молотком. Со стороны это, наверное, было жалкое зрелище, но дед видимо был удивлен и доволен, что я вообще выжил и потому аккуратно пнув меня ногой под зад изрек