Текст книги "Пиранья"

Автор книги: Алексей Талан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Ощущение было, что мчишься в батискафе сквозь толщу воды. Время от времени по серому неоднородному пространству пробегали радужные блики. Излучения гипера хватало, чтобы разглядеть корабль и себя в скафандре, но для верности я включил мощные фонари на шлеме. Свет от скафандра достигал радужной плёнки в двух метрах над головой, и слабо отражался назад. Здесь кончался пузырь реальности.

Из открытого шлюза «Пираньи» тянулся фал. Я сглотнул, прогоняя навалившийся ватный страх, и вцепился в скобу, пережидая дурноту.

Гравитация не ощущалась. Я карабкался по скобам на аспидно-чёрную палубу «Пираньи». На палубе располагались гипер двигатели, на днище – реактивные. «Пиранья» мчалась в поле реальности, как пузырёк в газировке. Мне предстояло сменить сгоревшие отражатели, чтобы корабль не растворило поле гипера.

Я приблизился к отражателям, трём пирамидкам на расстоянии метра друг от друга, и вызвал Дашу.

–На месте, – сообщил я.

–Как себя чувствуешь? – озабоченно спросила девушка. – Не тошнит?

–Слегка.

–Страшно?

–Так себе.

–Выключаю. У тебя двадцать минут, потом поле начнёт прыгать, и мне придётся включить гипердвигатели обратно. И… сам понимаешь.

–Понимаю.

–Готово.

Сияющие белым пластины на передней стороне пирамидок стали мертвенно-жёлтыми, прогоревшими. Я отстегнул с пояса чемодан, приклеил на нанолипучках к обшивке и открыл. Плёнка над головой всколыхнулась, словно её тронули пальцем.

Первая пластина не доставила хлопот. Я оттолкнул отражатель, и он, пронзив пузырь реальности, исчез во вспышке.

Голова внезапно закружилась. Стало нехорошо в желудке. Я прижался к поверхности корабля, уцепившись за скобы. Мои ноги потянуло в сторону колыхающейся плёнки, разделяющей реальность и гипер, смертельный на все сто процентов, в отличие от доброго и ласкового космоса.

Это были гравитационные рывки, которые обещала Даша. А всего пять дней назад я смотрел на этот гипер сквозь купол в ресторане «Мегалодона», наслаждаясь брютом и натуральным банловым желе, поставляемым Конфедерации шшраумами.

–Как успехи? – спросила Даша.

–Ноги волочит вверх, – ответил я.

–У тебя двенадцать минут. Не жди, продолжай работать.

–А если попаду в гипер?!

–Не попадёшь. Датчик отмечает уровень поля. Сработает катушка и тебя втянет в шлюз. Держись одной рукой, а другой пробуй достать инструмент. Начни работать – головокружение пройдёт.

Даша продолжала меня убеждать. Я медленно разжал правую руку, качнулся и тут же схватился за скобу снова. На лбу выступил пот. Глубоко дыша, чтобы побороть рвотные позывы, я сделал ещё попытку. Разжал правую руку и зафиксировал левую ногу. Через минуту я стоял на поверхности «Пираньи». Меня по-прежнему тянуло вверх.

Я сосредоточился на работе. Приложил ключ на пятьдесят к первому из трёх болтов. Через пять минут старый отражатель улетел в гипер, а его место занял новый, без желтоватого налёта. В этот момент на меня стремительно стало падать серое небо. Я инстинктивно упал, вжался в обшивку. Граница повисла в полутора метрах от меня, затем вернулась на место. Я распрямился и потянулся за ключом.

– Игорь! – крикнула Даша.

–Да! – отозвался я.

–Хорошо закреплён?

–Угу.

–Осторожно посмотри на шлюз.

Я посмотрел вниз, на открытую дверь. Из проёма тянулся белый шнур фала.

–Понял? – спросила девушка.

–Нет.

–У тебя обрезало фал.

–Чёрт!

–Стой! Не двигайся! У тебя пять минут и сорок секунд.

–Стою.

–Медленно возьми пистолет из чемодана.

–Хорошо.

Я наклонился к чемодану, взял пистолет.

–Направь оружие на шлюз. Сделал?

–Да.

–Не промахнись. Сдвинь красный предохранитель, это рычажок слева от рукоятки.

Я тщательно прицелился и выстрелил. Крюк с фалом вонзился в обшивку рядом со шлюзом.

–Что с фалом? – спросила Даша.

–Закрепился.

–Приладь пистолет на пояс и продолжай. У тебя три минуты и тридцать секунд.

Болт на третьей пирамидке, на которой я уже сменил отражатель, не хотел заворачиваться.

–Даша! – позвал я. – Третий болт не заворачивается!

–Не волнуйся, у тебя полторы минуты основного и пять минут резервного времени.

–Стой, разобрался. Вот для чего Гарри таскал молоток.

Головка болта на третьей пирамиде была сплюснута. Гарри прилаживал его молотком. Удар. Болт встал в резьбу, но инструмент я не удержал – он улетел в поле гипера – и отдачей чуть не вывернул руку. Меня не швырнуло вслед за молотком только потому, что я держался ногами за скобы.

–Иду домой, – сообщил я.

–Да… можешь, – ответила Даша. – Всё работает.

***

Я еле дождался, когда в шлюзовой камере выровняется давление, и можно будет избавиться от тесного скафандра. Одежда липла к телу и была насквозь мокрой. Казалось, я потерял пару килограмм. Даша предложила принять душ – вода на борту не в дефиците, и я с благодарностью воспользовался предложением. Когда вернулся в каюту, Зигфрид жал от груди штангу с гудящими цилиндрами – гравитаторами, лежа на кровати. Увидев меня, отключил штангу и отбросил на пол.

–Вернулся, планктон? – демонстративно удивился Зигфрид, вытирая лицо полотенцем.

Я решил не отвечать.

–То, что сегодня не сдох, ещё ничего не значит, – процедил ариец.

–Отвали, – чётко сказал я, и упал на кровать, уставившись на верхнюю полку.

–Повтори.

Я промолчал. Здоровяк удовлетворённо хмыкнул, выругался и взял штангу обратным хватом, чтобы качать бицепсы. Я опрокинул над головой литровую бутылку с водой, выливая на лицо остатки, и закрыл глаза.

–Занять гамаки! – проревел по громкой связи Руперт. – Финиш через десять минут!

Гамаки – вот как называют дайверы коконы защиты от вневременной волны. Раздался щелчок – полупрозрачные створки вертикально стоящих «гробов» на стене отъехали в сторону.

–Твой левый! – сумрачно сказал Зигфрид и толкнул меня в спину.

Я осмотрел гамак. От него пахло кислым.

–Без кондиционера? – сморщил нос я.

–Ха! Да тебе и такого хватит.

–Хоть музыка есть?

–Нет. А ты не скучай, подрочи.

Зигфрид зашёл в свой гамак. Возможно, ариец и не шутил. На створке изнутри было налеплено несколько наклеек из пивных бутылок «Звёздный волк». Я зашёл в гамак, тронул сенсор, и меня тут же спеленали ремни, прижав к стене.

Что за чёрт – тут гамак настолько примитивен, что и нос не почесать! Полупрозрачная створка захлопнулась с щелчком, загорелся слабый зелёный свет. Индикаторы на створке светились синим.

–Лёгкого гипера, салаги, – прорычал в динамиках гамака Руперт, и через три минуты свет в каюте мигнул, а стол, видимый сквозь створку, стал на пару мгновений чёрно-белым, как в древнем кино.

Глава 4. База «Пьяная орбита».

Я проснулся от стука в дверь. Зигфрида в комнате не было. На пороге стояла Даша и вопросительно смотрела на меня:

–Почему не идёшь на обед?

Я протёр глаза.

–Тебя что, Зигфрид не позвал?

–Нет, – сказал я.

–Урод! Ну вот, я тебя зову.

Девушка приветливо улыбнулась.

–Скажи, что ты делаешь на этом корабле? – вдруг спросил я.

–Что ты имеешь в виду?

–Ты не похожа на этот сброд.

Глаза Даши сузились. Девушка молчала несколько секунд, потом сказала:

–Я такая же, как этот сброд. И чтоб ты знал, этот сброд – лучшая команда в Конфедерации.

–Команда мародёров.

Даша сжала кулаки, резко вскинула подбородок и выдохнула: «Ух». Я направился следом за девушкой, поняв, что потерял единственного союзника.

–Герой пришёл, – пророкотал капитан. В камбузе собрался весь экипаж.

– Слушайте, а давайте сделаем его юнгой, станет авантюристом без страха и упрёка, ценителем космических трасс? – процитировал классику Руперт.

Зигфрид осклабился и подвинул свободный стул.

–Прошёл боевое крещение, ком биомассы? – спросил капитан, шумно отхлебнув из кружки разведённый концентрат бульона.

–Не называйте меня так, сэр, – сказал я, отложив вилку.

В камбузе повисла тишина. На меня смотрели все, даже угрюмый Санёк.

Капитан расхохотался, буравя меня маленькими зелёными глазками, и проронил:

–А ты смелый. И не сказать, что книжный червь, да? Хорошо, Игорь. Теперь ты не ком биомассы.

–Кто намалевал смайлик напротив лестницы? – спросил через минуту капитан.

Леонора хихикнула. Санёк отвёл взгляд, вытянув губы в трубочку, чтобы не рассмеяться. Остальные молча хлебали суп и заедали гренками. Гренки были настоящими и вкусными. Возможно, с «Мегалодона».

–Надеюсь, это не ты, ком… планктон? – поинтересовался капитан, отложив вилку.

–Нет, сэр, – обмирая, ответил я.

–Художник трижды не выйдет при следующих стыковках!

Зигфрид присвистнул. Если «Пиранья» редко стыкуется, то угроза очень действенна.

Обед закончили в гробовом молчании. А через час корабль подошёл к базе. В дверь нашей с Зигфридом каюты ударили ботинком. Я открыл – на пороге стояла Даша.

–Чего надо, женщина? – рыкнул Зигфрид. Он влез в модные брюки с голографическими драконами и готовился натянуть чёрную футболку с белым цветочным оранментом.

–Вы не идёте, – сурово проговорила Даша.

–Но я оставался в прошлый раз! – вскричал Зигфрид и швырнул в стену скомканную футболку, оставшись с голым торсом.

–Приказ капитана, – сказал Санёк. Он возвращался с камбуза, держа в руках бутылку с минералкой.

Здоровяк переменился.

–Я понял, – понурив голову сказал Зигфрид. Он почему-то очень остерегался странного сутулого парня.

–Не грусти, – добавил Санёк. – Большая остановка через день. Принесу тебе твоё пиво.

Санёк и Даша ушли, а я вышел в камбуз взять воды. Раздался громогласный бас капитана:

–Скорее, ошмётки протоплазмы! База «Пьяная орбита» раскрыла для нас свои вонючие потроха! У вас четыре часа, салаги!

С мародёрами произошла необъяснимая перемена. Санёк вырядился в чёрный строгий костюм и выпрямился, а Леонора и Даша облачились в вечерние платья, не забыв про кольца и жемчуг. От девушек исходил аромат дорогих духов. Леонора в белом переливающемся платье напоминала снежную королеву, а Даша предпочла синее платье с большим вырезом на спине. Перед скобами девушки сняли каблуки и взяли в руки.

–Счастливо оставаться, Игорь, – вдруг протянула Леонора, провожая меня насмешливым взглядом, а Санёк помахал рукой. Даша бросила на меня уничижающий взгляд.

Экипаж поднялся на верхнюю палубу, где напротив рубки располагался шлюз. Я вернулся в каюту. Зигфрид, одетый в камуфляжные штаны и серую майку, сидел за столом, напялив монокуляр, и вырезал лазером спортивный катер. Расплавленный биопластик капал на стол. Удивительно, как такие огромные руки способны к столь тонкому процессу созидания.

Я сел на кровать и достал из нагрудного кармана коммуникатор. Развернул компактную ручку в гибкий лист и запустил от безделья математическую игру, тренирующую кси-лингвистические разделы мозга. От меня не укрылось, что ариец жадно уставился на гаджет.

–Дай гляну, – пробурчал Зигфрид, отложив резак.

–Часы верни, – предложил я. Конечно, я нарывался, но главное – не позволять вытирать об себя ноги. Тогда и не будешь тряпкой. Этот урок я хорошо усвоил в армии.

Зигфрид снял часы, положил на стол и подвинул ко мне.

–Я только хотел на базу в них сходить, – объяснил здоровяк. – Я не вор.

Да уж. Не вор. Для этого нужна отвага. Ты мародёр и падальщик!

–Держи, – я протянул коммуникатор.

Дайвер играл с гаджетом, проверяя на стене встроенный проектор, мультиканальный звук и разворачиваемый до пятидесяти дюймов дисплей со стереоскопическим эффектом.

–У нас такой не купишь, – протянул Зигфрид, возвращая коммуникатор. – Надо будет отпроситься на планету.

Через час Зигфрид вернулся с камбуза с банкой пива «Звёздный волк», свернул крышку и заглянул под неё. Вытряхнул на ладонь наклейку с голой танцовщицей, внимательно посмотрел на неё, и шарахнул кулаком по столу. Щелчком отправил мне.

–Дарю, – усмехнулся здоровяк, отхлёбывая пиво. – Саманта Родригес, танцовщица с Красного Техаса, Марс. Пятнадцатый раз приходит.

Я посмотрел на голографическую наклейку – танцовщица извивалась вокруг шеста, демонстрируя чёрную попу в белых ажурных трусах, пробормотал спасибо, и спрятал картинку в карман.

–Ты не похож на слизняка, – процедил Зигфрид, допив пиво.

Зигфрид вышел в клозет, а я перегнулся через стол и взял модель катера. Как произошло – сам не понимаю. Кусок биопластика размером с ладонь был ещё тёплым. В фигурке размером с кулак были любовно прорезаны колпак кабины, крылья, мощные реактивные дюзы и пирамидка гипердвигателя. Дверь отъехала в сторону, и я от неожиданности сжал руку в кулак.

Биопластик очень мягкий когда тёплый. Только по окончании работы биопластик закаляют и раскрашивают. Но всё это я узнал позже.

Зигфрид замер на пороге, его лицо окаменело. На руках арийца взбугрились мышцы.

–Медленно разожми кулак, – просипел Зигфрид.

Я разжал, и мы посмотрели сначала на ком биопластика с отпечатками моих пальцев, впрочем, колпак кабины можно было ещё различить, а затем друг на друга. Зигфрид зарычал, как рычит смертельно раненое животное – с тоской и отчаянием.

–Я… Я не хотел! – выкрикнул я, вскочил с кровати и осторожно положил на стол белый ком.

Зигфрид перестал рычать. В каюте воцарилась смертельная тишина. Я смотрел за спину дайвера, в спасительный коридор. Дайвер взял двумя пальцами ком биопластика, осмотрел, и вдруг по щеке арийца скатилась слеза.

–Два месяца, – хрипло сказал лишённый своего детища скульптор. – Два долгих месяца! Ещё месяц – и закончил бы!

–Может, не всё потеряно? – предположил я.

Здоровяк утробно рыкнул и стремительно развернулся. Присев, я увернулся от удара кулаком в голову и улизнул в спасительный коридор. Не соображая, что делаю, полез по скобам на верхнюю палубу. Наверное, надо было бежать в гальюн и там запереться.

Лапа схватила меня за лодыжку. С этого момента Зигфрид не издавал ни звука. Я посмотрел вниз и увидел побелевшие глаза противника. Они могли принадлежать только человеку, обезумевшему от горя.

Я дрыгал ногой и смотрел на ухмыляющийся оранжевый смайлик с длинным носом. Сегодня у носа появились длинные волосы. Капитан явно будет недоволен… Сильный рывок сбросил меня вниз, и мои пальцы и подбородок больно пересчитали скобы.

–Вставай! – рыкнул Зигфрид, поднимая меня за подмышки.

Дайвер поставил меня напротив. За мной в метрах пяти был гальюн, за противником, в двух метрах, – камбуз.

–Мне, правда, очень жаль, – заметил я.

–Правила простые, – тихо сказал здоровяк. – Удары в пах и шею запрещены. Борьба запрещена. Локти и ноги запрещены. Только руки – в голову и туловище. Уяснил?

Я кивнул, хотя это было необязательно. И Зигфрид двинулся на меня. Он наносил удары с оттяжкой, наслаждаясь каждым попаданием. Мои жалкие тычки, которые чудом проходили, только злили его.

Кулаки врезались мне в живот, но не в солнечное сплетение, чтобы я не задохнулся и не потерял способностей к сопротивлению. Удары сыпались в рёбра, грудь, подбородок. Мои руки, блокирующие удары, перестали чувствовать боль. Я упёрся спиной в дверь гальюна. И разозлился. Мне нечего было терять.

Зигфрид нерешительно отступил. Мне приходилось уже драться вот так, на базе «Фобос-1», когда на два часа остались только прослужившие полгода солдаты и мы, салаги. Главное – бить чётко и точно, и не думать о том, как уцелеть, ведь всё равно тебя вырубят. Первый мой удар пришёлся в нос. Затем в зубы. Зигфрид плевал кровью. Кровь была у него на щеке, лбу, шее, на майке. И на кулаках. Впрочем, на его кулаках, наверное, была моя кровь.

Последний удар оказался удачным. Зигфрид отлетел к стене и съехал на пол.

По лестнице прогремел металл.

–Что происходит? – взревел капитан.

Леонора посторонилась, и прошла в каюту, не глядя ни на меня, ни на Зигфрида, смотрящего полным ненависти взглядом. Я присел на корточки и прислонился к стене. Моих сил хватало лишь чтобы дышать.

–Даша и Леонора, займитесь пассажирами! Санёк! Пошли назад. Надо занести продукты.

–Что смеёшься? – сердито спросила Даша через пять минут, касаясь моего лба чем-то холодным и влажным. Я по-прежнему лежал на полу. Капитан и Санёк курсировали между первой палубой и камбузом с коробками в руках.

–Это повышение, – прошепелявил я, и с удивлением выплюнул с кровавой слюной передний зуб. Утёрся тыльной стороной ладони. – Сначала был комом биомассы, затем планктоном, а теперь – пассажир.

–Урод ты, а не пассажир, – сказал злобно Зигфрид. – Моральный. Такую модель погубил. И зуб теперь тебе вставлять.

Глава 5. Метеородобытчик «Малыш и Спок»

Новёхонький зуб, вставленный Зигфридом, ощущался как родной. Лапы арийца были знакомы с деликатной работой. Видимо, он служил полевым хирургом.

После прогулки на «Пьяную орбиту» экипаж, кроме меня и Зигфрида с заклеенными восстанавливающими пластырями лицами, был в приподнятом настроении – на столе благоухала свежая еда. Не белые грибы с телятиной по-купечески, но вполне себе натуральный бифштекс с кровью, яичница и нарезанные помидоры. Роскошь для тех, кто большую часть времени курсирует вдали от планет. Зигфрид резал мясо кусочками, нюхал и жмурился, жуя.

В центре стоял поднос с горой красных яблок.

–Я же виски обещал, – спохватился капитан. – Даша, достань бутылку.

–Зачем? – не понял Санёк.

–Гарри помянуть, – шикнула на него Даша.

В камбузе стало тихо.

–Гарри, – распробовал слово Санёк и внимательно посмотрел на отрешённую Леонору. – Бывшего поклонника нашего штурмана.

Леонора резко выпрямилась и со злостью посмотрела на хакера.

–Он сам был виноват! – крикнула она. – Я ему всё чётко сказала ещё в прошлый раз!

В следующую секунду штурман со скрежетом отодвинула стул и вышла из-за стола.

–Зря. Вот так грубо – зря, – произнёс капитан.

Санёк уставился в тарелку.

Янтарный виски пах торфом и оставлял ореховое послевкусие. Наверняка стащили с лайнера первого класса или базы снабжения. Следом Даша открыла ром. Вроде и он был неплохим. Когда вторая бутылка опустела, капитан с кряхтением поднялся и, оглядев нас безумным взором, выудил из-за пазухи сигару с драком. Похлопав себя по карманам, Руперт покачал головой и пошёл к лестнице, держась за стену. Следом убыли Санёк и Даша. Она ещё раз окатила меня презрительным взглядом.

Зигфрид достал из холодильника две банки пива «Звёздный волк» и одну протянул мне. От выпитого кружилась голова. Ариец включил тяжёлый немецкий рок.

–Жалко, Гарри? – спросил я, подперев голову кулаком.

Дайвер, сидящий с другой стороны стола, поморгал:

–Ка-какого Гарри?

–Который погиб из-за того, что его бросила Леонора.

–Аа, этот. Ну да, жалко. Да, чёрт. Опять Марианна с Жанны Д’арк пришла. Это южный городок на Кассини. Бывал там?

Я помотал головой.

–Что случилось с Гарри? – спросил я и грохнул кулаком по столу. Мне казалось очень несправедливым, что экипаж мгновенно забыл о моём предшественнике.

–Знаешь, – вдруг трезвым голосом сказал здоровяк, глядя на меня ясными голубыми глазами. – Мы спейс-дайверы. Мы не жалеем об ушедших. Выполняя работу, мы рискуем, и знаем, что можем умереть. Было бы несправедливо требовать от других страдать, когда тебя уже нет в этом мире. Надо ценить человека, пока он здесь, с нами.

От такого откровения я чуть не протрезвел. Я открыл бутылку и сделал жадный глоток ледяного пива. Коллекционер перегнулся через стол и жадно сцапал мою крышку. Одного взгляда на неё ему хватило, чтобы простонать:

–Да, чтоб тебя чёрная дыра засосала. Мисс Валерия с Цидонии!

Я посмотрел на наклейку – на барной стойке изгалялась длинноногая симпатичная блондинка на высоких красных каблуках.

–А ничего, – цокнул языком я, и вспомнил, что женщины у меня не было месяц.

–Буфера малы, – рубанул Зигфрид.

–Однажды мы вломились в городок аборигенов, – вдруг начал рассказывать немец. – И всё шло хорошо. Но через час нас обложили со всех сторон и стали палить изо всех щелей. Повстанцы даже приволокли танки, захваченные на нашей базе. Мы укрылись в подземелье и заняли круговую оборону. Ох, в тот день я штопал людей двенадцать часов подряд, а в перерывах – прореживал ряды мятежников. Тогда и приловчился использовать лазерный скальпель.

–Это на Олимпе?

–Ну да, пара городов аборигенов взбунтовалась, пришлось проводить миротворческую операцию. Застряли там месяца на три.

Мы продолжили пить. Немецкий рок настраивал на подвиги. Я встал и попробовал станцевать на столе, но упал и больно ударился лицом о холодильник. Зиг налил мне чего-то – и сразу всё прошло.

Затем я решил извиниться перед Дашей за то, что назвал её «этим сбродом». На самом деле, уверял я Зигфрида, она на сброд в этом корабле не похожа ни капли. Но Даша каюту нам с Зигом не открыла, и мы вернулись назад. Принялись мериться силой в армрестлинг. Бой шёл с переменным успехом.

Когда нам надоело, Зигфрид достал ещё пива из холодильника. Раз в пятый. Или в восьмой?

–Хотел бы от души заехать Руперту в его гнусную рожу, – разоткровенничался Зигфрид. – Чтобы борода отлетела. Веришь – как увидел его впервые, когда он нас в кабаке на Каледонии завербовал, так сразу захотел. Но других капитанов не было.

–А я и заехал, – легко сказал я. – Сразу же.

Зигфрид охнул и с громадным уважением посмотрел на меня.

–Слушай. Ты это, не обижайся за то, что я из-за катера взорвался.

–Понимаю. Ты ведь его долго делал.

–На, возьми. – Зигфрид протягивал мне выкрашенную чёрным модель тарелковидного боевого крейсера «Адмирал Джеймс». – Бери, бери. Это тебе.

–Спасибо. Такой большой.

–Три месяца я делал эту чёрную игрушку!

–Какую? – удивился я.

–Да ты не бойся. Держи крепче. Это закалённый биопластик, его ничего не возьмёт. Хочешь, кинь об стену. Дай сюда. Вот так. Видал? Держи!

–Буду хранить. – Я с трудом уместил подарок во внутреннем кармане пиджака.

–А хочешь, устроим экскурсию в рубку? – предложил ариец.

–Как?

–Капитанская каюта напротив рубки, но Руперт уже обкурился и спит. И наверняка ещё выпил – у него в каюте бутылка семизвёздочного коньяка. У меня отобрал, скотина. Так что не ссы, салага.

–Пошли, – решился я.

Держась друг за друга, мы добрались сначала до гальюна – нехорошо было бы отлить в рубке, капитан обнаружит, сообразил Зигфрид, – и стали забираться на верхнюю палубу. Я чувствовал, что живу на «Пиранье» уже очень давно и здесь не так уж плохо.

***

Я мгновенно протрезвел. Даже не так. Меня переключили из одного состояния в другое, как транзистор. Только что был одурманен алкоголем – и вот уже нет.

Зигфрид сидел в капитанском кресле, держал в руке сигару и выдыхал кольца фиолетового дыма. Время от времени дайвер хихикал тоненьким голосом, как девчонка. В руке у меня тоже была сигара, которую я собирался поджечь, но вместо этого опустил её в карман пиджака.

В рубке мы зажгли яркий свет, и теперь она не напоминала берлогу. Белые стены украшали объёмные плакаты с моделями кораблей – цилиндрических грузовиков и пассажирских сфероидов – и бластеров – штурмовых, лёгких, для космического десанта. На кресле слева от Зигфрида лежал набор для скручивания сигар – широкие коричневые табачные листья размером с ладонь, фиолетовые тонкие стебли драка, дощечка с крошками и лазерный нож для обрезки. То, что мы побывали в рубке – итак отягчающее обстоятельство, но мы вдобавок покрали скрученные капитаном сигары.

А на голографическом дисплее перед креслами горел сигнал входящего вызова. Я покосился на Зигфрида – тот был развернут в кресле спиной ко мне и по-прежнему хихикал. Я тронул кнопку приёма, заглушив звук, и прочитал преобразованный из речи текст:

–Метеородобытчик «Малыш и Спок» вызывает пассажирское судно «55-45Б» класса малый сфероид.

–Привет! – быстро набрал я на клавиатуре под дисплеем.

Откликнулись сразу. На экране возник седой усатый мужчина в синей форме. Его губы зашевелились.

–Привет, – отозвались текстом. – У вас неполадки? Мы хотели купить алкоголь. Хотя бы самогон. Три недели как вышли из рейса. Поменяем на золото.

Это был шанс. И я не собирался его упускать. Мои пальцы застучали по клавишам.

–Это судно мародёров. Меня подобрали после крушения «Мегалодона» и насильно удерживают. Помогите бежать!

Мужчина на экране потёр бровь.

–Круизный крейсер «Мегалодон»? Это случилось неделю назад?

–Да, – быстро напечатал я. – Щедро заплачу. Я не бедный. Можете подобрать на шлюпке?

–Где капитан?

–Экипаж напился. Я в рубке.

–Ааа, шахтёры, – проговорил Зигфрид. – Пускай идут ловить планктон.

Я обернулся и увидел, что Зигфрид развернулся в кресле. Дайвер серьёзно посмотрел на дисплей, а затем помахал изображению рукой.

–Пора отлить, – сообщил здоровяк. Он встал, схватил меня за плечо, зачем-то заглядывая мне в глаза, и рухнул. Я еле сумел придержать тяжёлое тело.

–Кто вы? – спросили меня с экрана. Капитан метеородобытчика видел Зигфрида, и, кажется, начинал мне верить.

–Я уроженец Земли, кси-лингвист!

–Кси-лингвист! Да, вы хорошо заплатите. Знаете, я никогда не любил мародёров. Надо работать честно, как все! Если поторопитесь, у вас есть шанс. Выбрасывайтесь на шлюпке и активируйте буй.

–Хорошо, – ударил по клавишам я, не веря удаче.

Я глянул на храпящего на полу Зигфрида и рванул к шлюзу, яростно оттолкнувшись рукой от качнувшейся в мою сторону стены. Сердце гулко билось.

Слева – скобочная лестница. Справа – каюта капитана. Впереди – коридор со шлюзом и аварийной шлюпкой.

Я влез в скафандр, который вытащил из шкафчика у шлюза, и дёрнул красную рукоять на стене. Раздалось жужжание сервоприводов, и в сторону отъехала дверь, открыв освещённый мягким светом салон шлюпки.

Внутри находилось десять кресел, по два в ряд. Перед первыми креслами – пульт с клавиатурой и рычажками. Управлять могли первый и второй пассажир. Голографический дисплей показывал строчки служебной информации.

Забравшись в шлюпку, я пробежал к месту пилота. Низкий скруглённый потолок едва не касался головы. Шлем пока был собран в воротник.

Сев у пульта, я собирался было дать команду на отстрел, как вспомнил – капитан метеородобытчика «Малыш и Спок» просил чего-нибудь выпить. Хорош буду, если приду с пустыми руками!

Вернувшись к лестнице, я нос к носу столкнулся с Рупертом. Его качало, словно он стоял на палубе наводного корабля, попавшего в шторм.

–Что за маскарад? – протянул капитан и закрыл глаза.

–Маскарад, сэр, – подтвердил я. – Играем в нападение чужих, сэр.

–Вот как, – почесал бороду капитан протезом и открыл глаза.

–Пррошу, – сказал капитан и указал на лестницу.

Снизу доносился рычащий немецкий рок, который забыли выключить.

–Спасибо, сэр.

–Слууушай, – Руперт положил тяжеленую лапу на моё плечо и дыхнул в лицо драком. – Если Зигфрид будет тебя донимать, суну его за борт – поучу. Подлетим к туманности, где пасётся планктон – он любит металл. Привяжу к Зигфриду кусок платины и выброшу на фале. Планктон только подберётся – я ать фал к себе. То-то страху немчик оберётся, да? А планктон мы отловим, распилим, сложим в трюме и продадим на Каледонии.

–Я… по-моему где-то уже читал!

–А я и забыл, что ты образованный, – расхохотался капитан и двинул меня пятернёй так, что я чуть не упал.

Я спустился, хватаясь за скобы похолодевшими руками в перчатках скафандра, и сразу направился на кухню. Сзади меня, гремя протезами, спускался капитан. А в камбузе была Леонора. Увидев меня, девушка резко захлопнула холодильник.

–Привееет, – сказала Леонора, подозрительно глядя на меня.

–Хай, – как можно более беспечно сказал я и махнул рукой в перчатке скафандра.

–А я вот пива решила выпить, – помахала бутылкой девушка. – Ну, пока.

–Ага.

Странно это. Леонора и пиво – вещи несовместимые, как чёрная дыра и Солнце. Капитан заперся в гальюне, громко распевая оттуда «Йохо-хо, и сигара драка», а Леонора скрылась в каюте. Я рванул вверх, держа под мышкой бутылку с виски.

–Ты куда? – спросил Зигфрид. Он стоял на пороге рубки, облокотившись на отъехавшую в сторону дверь и протирал глаза.

–Домой, – выдохнул я и побежал. Только сейчас понял, что на «Малыше и Споке» могли обойтись без моей выпивки.

–Куда? – донёсся мне в спину вялый вопрос, и я представил, что вовсе недурно было бы, если Зигфрид сейчас поболтался на фале где-нибудь за бортом.

Дорога до спасительного салона шлюпки оказалась самой долгой и одновременно самой быстрой в моей жизни. Я обернулся, чтобы закрыть шлюз, и увидел, как Зигфрид, так и не сообразив в чём дело, по-прежнему стоит в дверном проёме.

Я тронул сенсор, шлюпка законсервировалась. Бросив виски на пустое кресло, я устремился к месту пилота. К счастью, управлять ничем не требовалось. Я вбил ладонью похожую на гриб красную кнопку, надел шлем и схватился за подлокотники.

***

Меня подобрали через двадцать минут. Я пил крепкий, как копыто дьявола, кофе, и наблюдал на экране багрового Руперта, который яростно затягивался сигарой.

–Действуя в соответствии с Конвенцией о пресечении нелегальной космолётной деятельности, мы приказываем вам остановиться, – спокойно говорил капитан «Малыша и Спока». – В случае неповиновения мы будем вынуждены применить противометеорную пушку.

–Это член нашей команды, и он украл наши деньги, – гнул своё Руперт. – Вытер о нас ноги! Угнал шлюпку! Кто заплатит за шлюпку?

–Бросьте, мы установили его личность. Это кси-лингвист, уважаемый гражданин. Сматывайте удочки, пока я не вызвал патруль. А шлюпку я взял в качестве бонуса, – перешёл на нормальный язык старатель. Говорил он на испанском, и у меня не было сомнений, что мой спаситель уроженец марсианской колонии. Мексиканцы наравне с китайцами первыми отправились колонизировать Марс. Разумеется, колонисты тесно общались.

Я видел, как бесновался Руперт, и мне почему-то даже стало жалко Зигфрида, которому, несомненно, попадёт за то, что привёл меня в рубку. Надеюсь, десантника всё же минует участь стать приманкой для планктона. С другой стороны, капитан вообще видел меня в скафандре и без труда мог разглядеть открытую спасательную шлюпку в конце коридора. Интересно, а Даша посчитает меня трусом или героем? Впрочем, неважно. Я спасён из рабского плена!

–Спасибо за виски, – сказала жена капитана. Это была темноволосая полная женщина в синем костюме. Судя по редким морщинам на лбу и проницательному взгляду, говорящему о непростом жизненном опыте, ей можно было дать лет сорок, впрочем, я не знал, прошла ли она процедуру омоложения.

–Не за что, – мрачно отозвался я, вспомнив, что мне пришлось испытать.

–Удивительно, что вы решились выброситься в космос. Мы ведь могли и не подобрать вас, а у мародёров могла быть пушка. Вы шли ва-банк!

–Спасибо. Я был пьян.

Мы сидели в рубке. Женщина пила виски прямо из бутылки, которую время от времени передавала капитану. У обоих были коричневые от звёздного загара лица. Слева у стены стоял пюпитр с книгой, надпись на кожаной обложке гласила «Новая Библия».

–Меня зовут Домингес, – представился капитан, поглаживая закрученные кверху седые усы. Он был высоким стройным мужчиной с морщинками у глаз. – А мою жену – Пенелопа. Мы ходим в пояса астероидов сорок лет. Садимся на скутер, берём отбойник и выбиваем породу. Зарабатываем честным трудом, в отличие от сброда. У всех ведь есть выбор – работать или грабить.