Текст книги "Теория Хааста"
Автор книги: Алексей Сухаров
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Алексей Сухаров
Теория Хааста
На случай, если это вдруг не является очевидным: автор выступает против любых видов дискриминации и не поддерживает насилие ни в каком виде.
1
“…вы далеко не первые, кто задает такой вопрос, и я могу вас понять: всем интересно, как же так получилось, что стал я супергероем. Что ж, я готов повторить эту историю. Является ли она для меня травмирующей? Отчасти, ведь из-за этого я многое потерял, но именно благодаря этому я и приобрел то, что сейчас имею. Итак… мне было шесть лет, и я жил со своими родителями в маленьком селе на юге страны. Хорошо помню то августовское утро: светло, тепло, природа во всей своей красе. Мама и папа работали на огородах, а я пошел прогуляться в поле. Никаких проблем, дети в те времена были предоставлены сами себе, а уж если тебе шесть, то ты считался совершенно самостоятельным. Так вот, бегаю я в поле, вокруг трава еще влажная, насекомые жужжат, пахнет так… не знаю, приятно. И вдруг – надо мной тень. Огромная, и становится все больше и больше с каждой секундой. Я поднимаю голову вверх и вижу: орел. Гигантский, цвета практически черного. Пикирирует… правильно говорю? пикирирует прямо на меня. Ну, я со всех ног бросился от него…
Малыш бежал по лугу –
Обделался с испугу.
Народная молва
… а деваться и некуда – поле чистое. Не спрячешься и в землю не зароешься, как кролик. Вот бегу, слезы по щекам катятся – пусть мне шесть лет, но понимал хорошо, что конец мне, не жилец я. Тень все больше и страшнее, я падаю в траву, и меня когти его хватают. И я так удивился сразу: схватил он меня не резко, будто разодрать на части хотел, а, можно сказать, по-отечески – крепко, чтоб не сорвался, но аккуратно. У меня даже ссадин, помнится, не осталось. И поднял, понес меня орел, выше и выше, под самые облака. Оттуда я в последний раз увидел родительский дом… ну, точнее, видел его еще, но уже после того, как все это закончилось, а новое, другое, теперешнее, началось. В общем, нес меня орел долго и далеко – или же мне так, напуганному, показалось. И принес прямо в свое гнездо, а гнездо, как и он сам, широченное – автомобиль поместится. Опустил вовнутрь, а ко мне орлята его подскочили. Тут уж я со страху совсем… ну, осознал я, что орел не себе добычу искал, а потомству своему – заклюют они меня сейчас, всего наружу вывернут. Но нет: подскочили птенцы, трое их было, осмотрели меня, без злости, с любопытством. Ну, я и обнял одного, чувствую, что и он меня крылышками своими обнять пытается, щекотно так, перьями-то. Рассмеялся сквозь слезы и понял – надолго я здесь…”
Расшифровка аудио-интервью Хааста, часть первая, Folder A, 17.05.2026.
2
Виталик на секунду останавливается напротив дверной вывески. Вчитывается:
Директор медиа-портала “Круглосуточное” Кузнецов А.П.
Как будто вспомнив, куда и к кому он идет, Виталик поправляет галстук. Тихонько, заискивающе стучит в дверь.
– Да!
Кузнецов сосредоточенно, даже агрессивно, всматривается в экран ноутбука, сложив руки на подбородке. На одну рабочую вкладку – четыре вкладки с эротикой.
– Александр Петрович?
– Говори.
Виталик растопыривает ладони, открывает пошире глаза и на коротком вдохе-выдохе выдает:
– Сен-сация!
Кузнецов недовольно поднимает брови и с презрением смотрит на своего молодого редактора. Дело в том, что Александр Петрович слышал это слово уже тысячу раз за последний год (немалый процент из них – от самого Виталика) и ни разу в последующей информации не увидел ничего “сен-сационного”.
– В городе появился супергерой!
Виталик – тот еще подлиза. Без преувеличения, профессиональный – именно благодаря своему филигранному подлизыванию он и преуспел в профессии.
– Какой еще супергерой?
– Самый настоящий. У него даже костюм есть!
Кузнецов привстает со своего директорского места и тянется на другой конец стола за кружкой охолодевшего чая с коньяком.
– Костюм, Виталя, у любого придурка есть. У меня во дворе подростки в таких на дискотеки по выходным ходят. Пингвины там, динозавры. Так что голову ты мне не засирай. Вот и у тебя, придурка, тоже костюм, с галстуком. Нахера ты так вырядился, Виталя?
– Да не такой костюм! – не унимается Виталик. – Трико!
Чая и коньяка в кружке – примерно поровну.
– Значит, педик. Сейчас они все так ходят. Ты мне про педиков предлагаешь сенсационные новости писать, Виталя?
Кузнецов не всегда был таким злыднем – точнее, был, конечно, но его вспыльчивость не превышала границ допустимой нормы для человека его должности. Все стало значительно хуже, когда он развелся с женой после двадцати шести лет брака. Отсюда и вкладки с эротикой, и откровенное злоупотребление алкоголем на рабочем месте, и эмоциональный отрыв на подчиненных с обязательными оскорблениями. И теперь, в свои почти пятьдесят пять, Петрович уныло наблюдает за тем, как жизнь его, на которую он раньше не обращал внимания – некогда было – тонет в потоке бесполезных бумажек и развлечений, которые давно не развлекают; в ней нет больше спешки, а дети выросли и более не нуждаются в его помощи и общении. А дальше пенсия и она, с его-то характером, обещает быть одинокой и уже издали отдает противным перегаром от кислющей бормотухи.
Виталик в отчаянии разводит руки в стороны и с шумом вздыхает. Такой жест однозначно не нравится Кузнецову, и у редактора-подлизы есть всего несколько секунд до того, как директор окончательно взбесится и вышвырнет его из кабинета.
– Он. Умеет. Летать!
Кузнецов снова привстает, но с другой целью.
– Виталя…
– Да правда, умеет! Как в фильмах!
– Виталя!
– Сейчас покажу!
Редактор подскакивает к столу и разворачивает перед носом Петровича экран смартфона.
– Вот. Сегодня утром прислали.
На видео можно разглядеть, как между двумя зданиями пролетает человек, одетый в трико. На груди мужчины – эмблема. Он медленно, гордо взмахивает тканевыми крыльями и исчезает из кадра.
– Монтаж? – спрашивает Кузнецов, изменившись в голосе. Виталик тут же это подмечает и переходит на нужный, рассудительный тон:
– Сомневаюсь. Мишель посмотрела, говорит, что никаких склеек не замечает – а она специалист, сами знаете. В крайнем случае – это очень хороший иллюзионист.
– А с чего ты взял, что он герой?
– А кто ж еще? Эмблема, трико…
Теперь Петрович меняется не в голосе, а в лице.
– Балда.
Сотрудники уже знают, что подарят Кузнецову на юбилей, чтоб не прогадать – проституток, конечно – но незавидная судьба директора их совсем не интересует. Им неважно, сопьется он, сойдет с ума от нервных срывов или скоропостижно умрет от инсульта.
Александр Петрович уже замахивается, чтобы как следует толкнуть Виталика своей огромной ладонью к двери, но вдруг останавливается.
– Хотя знаешь что, – директор наконец-то садится обратно в кресло, а в его глазах загорается такой редкий за последнее время огонек эксклюзива, – последи-ка за ним. Герой или не герой, фокусник или хер его пойми – разберемся. Если он и вправду так умеет, то он – талант. Начнет шуметь – подхватишь его тут же и дадим материал первыми. Понял?
Рот Виталика разрывается от улыбки.
– Понял!
– Ну, иди. Проворонишь – прибью. И да – смени свой дурацкий костюм!
Виталик вприпрыжку выскакивает из кабинета директора и, пританцовывая, направляется к кофе-автомату. На судьбу Петровича ему тоже, как и остальным, наплевать, но если Виталику удастся как следует его умаслить, помочь выдать в эфир невероятно успешный материал, то его карьера сделана, а карьера Кузнецова – реанимирована. Петрович хоть и злобный, но честный, и своим помогает, а еще у него множество связей, которые Виталик может выгодно для себя использовать. Дело за малым – выпить чашечку кофе и написать сенсацию. Пока автомат мешает молоко, воду и зерновой порошок, редактор мечтательно поднимает голову к потолку и визуализирует свой будущий успех:
Первый в мире реальный супергерой!
Текст за авторством Виталия Васина.
3
“… птенцы подросли, и для них настала пора вставать на крыло. Я, может, и не подрос особенно, но Отец… в смысле, орел, исключений не делал. Мы с братьями и сестрой боялись, конечно, ужасно это – вот представьте, берет вас самый родной и близкий для вас человек и с высоты вниз бросает. Так и тут, и ведь неясно совсем, почему ж так стало, что раньше ухаживали за тобой, кормили, в тепле держали, телом от дождя укрывали, а теперь отношение изменилось, да еще и убить хотят. Пищали мы сильно и смотрели так жалобно, но Отец был непреклонен. Первым столкнул, помню, Савву – страх был такой, что и не описать, и вдруг раз – поднимает его обратно орел, а Савва еле жив, обкакался весь. Только в себя пришел – и снова прочь из гнезда, и снова Савва летит на верную смерть, и снова Отец в последний момент спасает и поднимает в дом, нам показывает, дескать, ни жив ни мертв, и результат не достигнут, а какой результат нужен, мы и знать не знаем. Лелю Отец на край гнезда едой подманивал, уж больно она покушать любила. Висит орел прямо над домом, мяса кусок в клюве держит и дразнит Лелю – подходи, забирай. Леля лапками семеменит, пищит, кушать хочет, и раз – вывалилась головой вперед. Пока летать не научилась, Отец ее и не кормил, потому она быстрее всех на крыло встала – а там уж и сама начала пропитание искать. Помню, подлетает такая, как впервые смогла, довольная, глаза счастливые-счастливые, а мы с ребятами клювы раскрыли и смотрим, завидуем, так же хотим, но не получается. Ну а, меня, конечно, Отец напоследок оставил. Не церемонился – поднял на себе и швырнул вниз. И вот падаю я, глазами прям в землю, а земля так быстро-быстро приближается, я руками машу, ноги согнул, а она все равно приближается…
Взлететь подобно Птице –
Да только б не разбиться.
Народная молва
…и раз! в последнюю секунду орел меня спиной от земли защищает. Только к гнезду подлетели – Отец в воздухе переворачивается, и я заново сам по себе, пушок у меня уже появился, но не помогало мне это, руками, ногами, головой трясу, и не получается. Долго меня Отец бросал, я уж думал, не судьба мне эту науку освоить, но орел терпелив был, не отчаивался. И вот падаю однажды, машу всем телом и вдруг вижу: земля не приближается. Точнее, приближается, конечно, но медленнее значительно. Так я аккуратно в траву и сел. Отец сзади подлетел, крылом по плечу похлопал, похвалил. Сам до гнезда обратно не смог – сил не хватало. Долго еще неуверенно на крыле себя чувствовал – да и до сих пор могу не удержаться при взлете, и не знаю, почему так…”
Расшифровка аудио-интервью Хааста, часть первая, Folder A, 19.05.2026.
4
Рация зашипела встревоженной коброй:
– Всем патрульным автомобилям: драка на Постсоветской, 91. Подтверждено наличие холодного оружия у одного из участников драки. Прием… Повторяю всем патрульным автомобилям: драка на Постсоветской, 91, с применением холодного оружия. Прием… Повторяю всем патрульным авто…
Командир отряда срывает трубку:
– Патруль номер шесть, в двух кварталах от Постсоветской. Прибудем на место через минуту, как слышите, прием?
– Принято, патруль номер шесть.
Автомобиль резко разворачивается вправо – здесь, через Чкалова, до Постсоветской рукой подать – и набирает скорость.
– Парни, готовьтесь, – сообщает командир сидящим сзади бойцам.
Петя разминает шею и довольно улыбается, ведь смена без такого рода приключений ощущается абсолютно бессмысленно – и вот повезло. В общем-то, поэтому Петя несколько лет назад и оказался в полиции: в детстве и юности он очень любил драться. Потом, с течением времени, осознал, что лучшая драка случается тогда, когда ты бьешь как можно больше, а бьют тебя – как можно меньше. И только одно место работы предоставляло ему такую возможность. Туда и пошел.
Транспорт на Чкалова расступается в стороны под давлением бело-синего, орущего сиреной патрульного автомобиля. Поворот влево – и отряд едет напрямик к перекрывшим движение хулиганам.
Еще несколько секунд – и Петя покажет этим нарушителям порядка, что им, нарушителям, драться ни в коем случае нельзя, а вот ему, Пете, – можно, потому что само государство дало ему такие полномочия, и эти полномочия Петя непрекословно и не без удовольствия исполняет.
Как только автомобиль остановился и командир рыкнул короткое “Вперед!”, Петя хлопает дверью, раскладывает дубинку и тут же лупит ею по шее стоящего перед ним молодого человека. Человек падает навзничь.
– Петя, это не тот!
Полицейский поворачивает голову в противоположную сторону и видит, как его товарищи уже скручивают руки трем парням, один из которых – в трико и с тканевыми крыльями, под оглушительные вопли и заунывные причитания теток поблизости.
Сконфузившийся Петя переминается с ноги на ногу прямо у головы поверженного им прохожего и молча наблюдает за выверенными действиями своего отряда. Трое обезоруженных хулиганов мешками влетают в патрульный автомобиль.
– Пошли, пошли!
– А с этим чо делать? – спрашивает Петя, показывая на бессознательное тело под его ботинками.
– Оставь его в покое! Поехали!
– Ладно.
Петя оглядывается по сторонам, складывает дубинку и садится обратно в автомобиль. Пока водитель разворачивается, а легкий, весенний, ароматный ветерок щекочет носы полицейских, Петя на секунду задумывается о своем провале. Может, в следующий раз сначала оценить обстановку и не рубить сплеча? А потом эти негативные мысли покидают его крупную, шарообразную, короткостриженую голову, и на их место приходят мысли другие, приятные. Цель же достигнута. Он, Петя, ударил (да еще как! сразу положил!), а вот его, Петю, – и пальцем не тронули.
***
Давай, давай. Заводи. Сюда садись. Сюда, говорю. Вот так. Отлично. Валя, чайник вскипел? Ага. Костюм? Ты что, в костюме по улице ходишь? У меня жена тоже… любит вырядиться как-нибудь так, знаешь, экстравагантно. Прикинь, сколько денег уходит на это? Ууу, лучше тебе и не знать. Подожди, чай сделаю. Да вернут тебе твой костюм, не переживай. Посиди пока. Вот. Ты мне лучше скажи, тебе что, больше всех надо, что ли? Ну грабят бабку, ну позвони нам, приедем да разберемся. А ты в драку с ними, а у них нож. Не страшно, не? Герой, говоришь… Валь, запиши нашего героя на прием в психиатрию, пускай проверят. Ненормально это, когда на нож просто так, как за здрасьте, бросаются. Ага. Чай мутный какой-то. Валь, слышишь, не? Ладно. Ну, рад сообщить, что ни в чем тебя не обвиняют теперь, да и вообще санкций к тебе никаких не будет, только запишем еще раз тебя для протокола, да пойдешь домой в своем костюме. Ясно? На, заполняй. Вот тут, ага. Ну, видишь, имя, фамилия, дальше по списку. Смотри, чтоб фиолетовая бумажечка эта не съехала. А я пока что… Валь, ты здесь? Чай мутный, говорю, посмотри, а? Спасибо. Так, давай повторим… Ага, вижу. В общем-то, понятно все: увидел, что грабят, побежал на помощь, так? С БАЛКОНА прыгнул? Не, парень, точно, ты неадекватный какой-то. Валь? На прием записала его? Хотя знаешь… у меня жена, когда что не по ней, тоже такие кульбиты вытворять может, только берегись. Ладно. Ну, а дальше? Нож он достал, так, это мы знаем. Да что ты заладил со своим костюмом, отдай в текстиль, ну или сам, умеешь, не? Что? Чайник испортился? Валь, новый закажи, пусть привезут, номер в столе, верхний шкафчик. Ага. Так, костюм порезали, значит, а ты им в морду? Обоим? Красавчик. А потом не давал сбежать? Ну, пока наши ребята не приехали, ясное дело. Ты уж их извини, работа у них такая, тут не до сюсюканий. Сказали им, дерутся прямо посреди дороги, не дело это. Понял, да? Ладно, распишись здесь. Бумажечку придерживай. Вот. А что это у тебя по всему телу такое? Кожное что-то? У меня у жены тоже… ладно, можешь быть свободен. Ступай, говорю, вот через дверь, дальше налево, а там увидишь. Давай, счастливо. Валя, ты здесь? Валь? Чтоб тебя… Эй! Слышишь, не? Эй! К психиатру так и не записали тебя! Ладно. Давай, ага. Валь? Валя?
5
“… как только на крыле освоился – а времени это заняло много – так Отец, орел, то есть, от меня и избавился. Ребята-то давно самостоятельными стали, и не видно их было с тех пор, а я вот задержался, что уж тут поделать. Подлетаю к гнезду – а отец меня домой не пускает, сбрасывает. Толкает, пихает, взъерошенный такой… больно, обидно, а понимаю уже – дороги назад нет, все, вырос, пора самому теперь, а не готов я. Не готов и все. Полетел, помню, куда бог пошлет, летел и летел, пока руки-крылья не затекли совсем – на скалу и присел. Лежу, реву, хоть здесь бери да умирай. Не знаю, сколько лежал да сколько ревел, да вот чувствую – живот от голода схватило, ноет, сосет, невыносимо прям, колотит так, что перья ходуном ходят. Поесть надо, а есть нечего, и не знаю, как оно делается, еда, в смысле, добывается-то. Оно и ясно – и в родительском доме кормили, и Отец кормил-поил, а тут самому решать надо, иначе ведь смерть, да мучиться так… И оттого еще грустнее стало, все глаза выревел, но силы, что остались, собрал и от отчаяния со скалы и взмыл. Высоко поднялся, вокруг все осматривать пытаюсь, а сквозь пелелену слез и взгляд не проходит, сливается все, как вдруг боком вижу – кролик по полю бежит, ушами своими дрыгает, скачет. Смотрю на него, с высоты, на довольное и простое это создание, и такая злоба меня взяла, и так мне захотелось кролика этого зашибить, что аж затрясло всего, сейчас, думаю, кишки кролику этому и выпущу. И давай с высоты на него падать, тело согнул, ноги вперед вытянул, пальцы на них растопырил, воздух вокруг аж свистит – так быстро спускаюсь, а кролик, видать, почуял, поскакал быстрее, да все в стороны метит, виляет, петляет, а меня не остановить уж…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
