Текст книги "Эвакуация"

Автор книги: Алексей Сидоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Если так, то вы знаете, что делать, капитан! – сказал он.

– Так точно – будет сделано! – Военстал снова вытянулся по струнке, а потом вдруг вспомнил: – С объектом был еще один человек.

– Сталкер?

– Видимо, мы сняли их вместе. Вот! – Подчиненный продемонстрировал видео с камеры погибшего коллеги. В момент, где шарахнула растяжка, даже непроизвольно вздрогнул. На Черепа же сцена никакого впечатления не произвела.

– Отлично! – сказал начальник, развернувшись к вертолету.

– Так что с ним делать? Со вторым?

– Тоже убейте, – бросил Череп. Буднично, будто просил оштукатурить стену или вынести мусор. – И пришлите мне видео. Я хочу видеть, как Сокол умирает. Во всех деталях.

– Так точно! Будет сделано! – отчеканил военстал.

Но Череп не слушал – он и так знал, что подчиненный выполнит все в точности, как ему велено. Просто не мог не выполнить: трибунал в группировке он давно отменил, сейчас за большую часть провинностей одна мера наказания – расстрел, поэтому и дисциплина стала железной.

«Очень скоро все начнется, а этот сталкер с дурацкой кличкой Сокол не должен помешать, – подумал Череп. – Пришло время стереть уродца с лица земли. Вместе с его толстым дружком».

Глава 3
«Звездец»

Чернобыльская зона отчуждения,

окрестности базы «Звезда», наши дни

– В с-смысле я с то-тобой не па-пойду?! С-сокол, ты ч-чо?! Я же это вс-се при-придумал! – недоумевал Пух.

Мы уже практически подошли к границам лагеря «Звезда», но брать с собой на вылазку толстяка я не собирался.

– В прямом! – буркнул я. – Останешься здесь, будешь сторожить Боливара.

– Ко-кого?

– Боливара. Его так зовут, – сказал я, похлопывая по холке мутанта. – Ты спрашивал насчет того медведя, которого мне пришлось убить. Он был из других. Тех, что необучаемы. Боливар не такой.

– Ты-ты что, их ра-различаешь?

– Конечно. Поживешь несколько лет прямо возле берлоги такого мишки – сам начнешь понимать, что к чему. Тот вообще был залетный – из другого леса. До этого несколько дней все зверье в округе пугал.

– А т-ты откуда знаешь? Это те-тебе этот – как т-там его? – сказал, д-да?

– Боливар.

– Да, Бо-боливар т-тебе напел про это?

– Зря смеешься, – ответил я, но объяснять подробности не стал – некогда. Привязал медведя, как коня, к дереву. – Не советую, кстати, к нему подходить. Чужих он в принципе не любит.

– Но я же то-только что на-на нем того… е-ехал.

– Так ты со мной ехал, а сейчас ты будешь без меня.

– По-понятно. – Толстяк покраснел. – Н-нуу, С-сокол, можно я с то-тобой? Ч-что я тут бу-буду делать-то?

– Охранять и готовить плацдарм для отступления, – ответил я.

Пух насупился.

– Ты-ты м-мне не до-доверяешь, д-да?

Положил руку напарнику на плечо.

– Ну, подумай сам. Ты себя в зеркало-то вообще видел?! Там надо будет быстро бегать…

– Я мо-могу….

Отрицательно покачал головой:

– Нет. Не можешь.

– Но м-мы ведь ко-команда…

– Мы никакая не команда. Я тебе уже об этом говорил. И сейчас тоже. Я выужу всю информацию из свидетеля, а потом помогу тебе спрятаться. Схорониться так, чтобы военсталы тебя не нашли. Может, даже придется провести тебя за Периметр – на Большой земле власти у них нет.

– П-периметр?! С-сокол, но я не-не х-хочу за Пе-периметр.

Сжал губы – и как объяснить, что в Зоне ему теперь оставаться нельзя?!

– Хорошо, я подумаю. Но только когда вернусь, хорошо? – сказал я, а заметив, что Пух демонстративно отвернулся, добавил: – Ну и фиг с тобой! Я, между прочим, не просил являться за мной. Ты сам приперся, еще и приволок за собой хвост.

Я отстегнул от седла колчан, проверяя оставшиеся стрелы – немного. Почти весь боезапас брошен в Берлоге, от которой теперь вряд ли что осталось.

– Н-но я… я ду-думал, что ты х-хочешь… х-хочешь сно-снова увидеть се-семью.

Я замер, подождал, пока комок в горле проскочит вниз, а потом, не оборачиваясь, шагнул в чащу.

– С-сокол! – крикнул Пух вдогонку.

– Что?

– Б-будь о-осторожен!

– Не пропаду, – сказал я и двинул в сторону лагеря.

И хотя Пух детально объяснил, где искать свидетеля, все равно миссия пошла не по плану.

* * *

Пух осмотрелся по сторонам. Заметил взгляд медведя-мутанта – тот, похоже, видел в нем только кусок мяса.

«Как и Сокол, тот тоже так и сказал: ты – жирдяй! Открытым текстом. Типа только помешаешь во время вылазки. Хорош друг, тоже мне! Хотя какой он друг?! Это я сам и выдумал. С чего-то взял, что Соколу интересно со мной общаться».

– Да-да и ч-черт с то-тобой! – обиженно буркнул толстяк.

Он уже хотел плюнуть на этого надменного упыря Сокола и свалить, как вдруг заметил шарахающиеся огни фонариков среди заснеженных деревьев.

«Неужели патруль?! Надо срочно прятаться. Но где?!»

Пух нырнул за дерево, но понял, что живот остался на виду, – пришлось его хорошенько втянуть.

Фонари все ближе. Еще секунда – и незнакомцы будут рядом.

«Лишь бы мишка не зарычал», – подумал сталкер, но мутант на удивление не издал ни звука.

Фонари проплыли мимо. Пух выдохнул – слава богу, теперь надо предупредить Сокола – его ждала ловушка!

Он уже развернулся, чтобы бежать к напарнику, но тут наткнулся на военстала, который вышел из-за дерева и сразу наставил автомат.

– Ч-черт! – грохнулся на снег толстяк и начал на карачках отползать от глядящей в лицо смерти.

Военный сталкер показал жертве КПК, на котором отмечена красная точка. Пух понял, как они с Соколом вляпались: преследователи умудрились посадить на них жучки. Военстал засмеялся:

– Вот вы и попались!

Точка дернулась, хотя сам Пух оставался на месте. Военный сталкер в недоумении уставился на КПК – и тут его смела огромная тень. Рык прокатился по лесу – это мишка с ходу начал рвать горло врагу.

«Жучок был на мутанте, а не на них! И как только Боливар смог отвязаться?!»

– Бо-божечки! – затараторил Пух, проворно уползая в лес. На крики уже бежали другие военсталы.

Загремели выстрелы.

«Сокол должен услышать стрельбу, должен обо всем догадаться», – подумал Пух.

Но напарник был слишком занят другой проблемой.

* * *

Чернобыльская зона отчуждения,

база «Звезда», наши дни

Я как раз пытался проползти мимо контрольно-пропускного пункта, когда раздались выстрелы. С той стороны, где оставил Пуха. А потом – рык медведя. Надеюсь, Боливар не подведет. Все же не зря его не привязал, а только сделал вид, перекинув веревку через ветку, чтобы толстяку было спокойнее. На самом деле это мишка присматривал за сталкером, а не наоборот.

Охранники на КПП вскинули автоматы. Один схватился за рацию:

– Да, выстрелы в лесу. Да! Есть!

Со стороны лагеря уже слышались голоса – на помощь отправили группу сталкеров. Все в химзе под полушубками, на противогазе – красная звезда. Немудрено – мы же в коммунистическом лагере.

Но в целом суматоха мне на руку. Пропустив группу, спешащую на звуки выстрелов и крики, я прошмыгнул мимо КПП и побежал к забору, который отделял базу от леса.

– Он – там! – вдруг раздалось справа.

Чуть не подскочил на месте, вскинул лук, но, слава богу, не выстрелил. Еще одна группа сталкеров мчалась на крики, но меня они не видели. Тот, что подал голос, указывал в сторону КПП.

Выдохнул.

Еще не хватало наделать шуму сейчас, когда Пух обеспечивает прикрытие, пусть и, возможно, ценой собственной жизни.

«Если так – то жалко сталкера, конечно, но будем верить в лучшее».

Я обогнул забор и увидел барак, который служил на базе тюрьмой.

Только для начала нужно наведаться в хоромы товарища Грача. Ключ хранился там – не доверял начальник базы своим же «особистам», что уж делать. Придется вытаскивать «отмычку» прямо из логова врага.

«Товарища» Грача, будучи в лагере, я, конечно, встречал, но часто с ним не пересекались. Все-таки он член Политбюро, а заодно Главком базы. Ему не до винтиков в механизме навроде меня. Единственный раз, когда Грач заинтересовался Соколом, – когда за мою голову назначили награду. Тогда да, он подсуетился, напряг всех. Пришлось в итоге бежать на болота. Скрываться.

Не успел подумать про Грача, как столкнулся с ним нос к носу возле барака Главкома. Я как раз хотел послушать, тихо ли за дверью, а он возьми да выскочи!

– Кто там? – спросил женский голос из барака.

Грач потянулся за маузером.

* * *

Припять, улица Ленина,

27 апреля 1986 года

– Ты что, правда бросилась бы? – спросил Сергей Андреевич. Он специально сел на заднее сиденье милицейской «Волги», чтобы поговорить с дочкой. Естественно, шепотом.

Дочка не ответила. Смотрела в окно широко открытыми глазами – будто только заметила, что город на пороге вымирания. По улице медленно полз бронетранспортер. Люди спешили с чемоданами в ту же сторону, куда ехали они. А им навстречу поднимались милиционеры, одетые в костюмы химзащиты, а еще – маски-респираторы.

– Что случилось? – спросила наконец она, оторвавшись от картины за окном.

– Авария на станции, – коротко ответил отец. Елизаров и сам до сих пор, несмотря на должность, был не в курсе произошедшего. Что взорвалось, каковы последствия – ничего. Да что там говорить – о предыдущей аварии ему и то рассказали только сегодня. Глава администрации сообщил как бы между делом: «Знаешь, было уже подобное, два года назад» – и все. Ни тебе подробностей. Ничего! Абсолютно!

– Мы ведь вернемся? – спросила Катя.

– Не знаю… – ответил Елизаров. – Пока сказано, что покидаем город на три дня. Наш автобус отправляется через час. Последний, кстати.

– Что, все уже уехали? Значит, он… – Дочка не договорила.

«Что? Сказать, что ее Максим был прав? Нет, не надо, чтобы она думала про него хорошо. Того и гляди, все завертится снова. Мало того, что этот козел втянул дочку в амурные дела, так еще и спровоцировал на то, чтобы сброситься с крыши. Уж не знаю, что гаденыш такого ей сказал, но наверняка что-то очень плохое!»

– Да, все уехали… И Максим, наверное, тоже. В этом он не наврал тебе, – сказал Елизаров.

Дочка вздохнула. В уголках глаз блеснули слезы.

«Черт! Я же не хотел выгораживать засранца. Само собой вырвалось», – подумал Сергей Андреевич и, чтобы сменить тему, спросил сидевшего за рулем капитана:

– А респираторы уже всем выдали?

– Нет, не всем. У меня вот до сих пор нет.

– А вон твои уже того, в масках… – Елизаров показал в окно, где по тротуару шествовали два милиционера. Они, заметив машину, козырнули Петрову.

– Да, видимо, пока мы ездили – раздали.

Из-за домов впереди повалил дым.

– Эт-то еще что?! – милиционер крутанул баранку, паркуя служебное авто у тротуара. Включил рацию:

– Это Петров. Откуда дым?! Что горит?

Ему что-то ответили – взгляд капитана заметался по сторонам.

– Погибшие есть? – Пауза. – Как ты не знаешь? – удивился милиционер.

Мимо нас пронеслась пожарная машина. За ней еще одна. И еще.

– А я думал, все на станции сейчас, – сказал Елизаров.

– Эти только что прибыли, еще не доехали до АЭС. Сразу послали сюда.

– А что горит-то?

– Говорят, квартира Губина, – ответил милиционер.

Катюша ахнула, услышав фамилию парня. Точнее – отца Максима, которого в криминальных кругах именно из-за нее прозвали Губой.

– Что случилось? – спросила девочка.

– Знать бы еще! Давайте я вас сейчас высажу здесь, сам туда сгоняю. Пешком дойдете до администрации…

– Нет! – отрезала Катя.

– Нет! – повторил за дочкой Сергей Андреевич, на ходу подбирая аргументы. – Надо на месте посмотреть, убедиться, что жертв нет, а то неизвестно, на сколько уезжаем.

Милиционер пожал плечами – машина развернулась и рванула к тому месту, откуда валил дым.

* * *

Чернобыльская зона отчуждения,

база «Звезда», наши дни

Пришлось бить кулаком.

– За Родину, за Сталина! – буркнул я, вложив всю злость в удар. Хрустнуло. Товарищ Грач повалился в барак, разбрызгивая кровь по ковру прихожей.

– Кто там? – донеслось из спальни. Стопудово – очередная шлюха.

Пока глава «Звезды» оседал на пол, я быстренько подхватил его маузер. Отличное оружие – пригодится, хотя я и не люблю огнестрел. Сунул пистолет за пояс и шагнул к двери.

Из спальни высунулась девушка.

Курносый носик.

Рыжие кудряшки.

Губки бантиком.

А у Грача определенно был вкус на женщин. Девушка открыла рот, чтобы закричать, но я приложил палец к губам:

– Тихо ты! Завизжишь – пришью! – сказал я, показав на маузер.

Подействовало.

Девушка в белоснежном халате, которых в Зоне вообще ни разу не видал, прошлась по комнате, оценивая обстановку, а потом, подойдя к вырубленному Грачу, неожиданно пнула Главкома.

– Ч-черт! Больно! – Она схватилась за палец.

– Еще бы! Он же из коммунизма сделан! – ухмыльнулся я, оттащив Грача за диван. Потом достал из рюкзака веревку, связал пленника. – Кляп бы еще!

Девушка посмотрела по сторонам. Ничего не нашла, потом сняла с ноги носок – тоже белоснежный! – и сунула его в рот Грачу.

– Ты его не убьешь? – спросила девушка.

Зеленые глаза и рыжие кудряшки – убойное сочетание. «Рыжая бестия», обычно говорили про таких. Но «бестия» еще и была на редкость сексуальной – изгибы тела так и манили взгляд. Девушка, заметив внимание, кокетливо улыбнулась и смахнула прядь с лица.

– А надо?

– Не мешало бы!

– Так-то не собирался! – Я наконец нашел на поясе пленника ключ. Похоже, тот самый – от тюряги. Отстегнул и положил в карман. – А ты разве не его?..

– Его что или кто?! Шлюха, ты хотел сказать?! Да ладно, говори уж, как есть… – процедила незнакомка, демонстративно скинув халат.

Отвел взгляд.

– Ну да… немного, – буркнул я первое, что пришло на ум.

– Я здесь не за этим, – сказала девушка, скользнув в одежду, разложенную на диване. Одевалась она на удивление быстро. – Но ты мне очень помог…

– Я?! Помог?!

– Да!

Не успел и глазом моргнуть, как рыжая достала из-под вороха одежды пистолет с глушителем и…

Хлоп!

…выстрелила Грачу между глаз.

Еще миг – и ствол пистолета уже направлен на меня.

– Ну вот, теперь порядок! И да, не думай за мной ходить, – приказала девушка, после чего вытащила носок изо рта трупа. Поморщилась, отшвырнула предмет гардероба в угол. Сняла второй носок – и он последовал за первым.

Пистолет все так же смотрел мне в лоб.

– Да я и не думал…

– Если ты за своим другом, то его держат в третьей камере, – проговорила девушка.

– Другом? – До меня не сразу дошло, что речь идет про свидетеля. – Он мне не друг…

– А кто?

– Не твое дело.

Девушка усмехнулась и даже не пристрелила – ох, какие у нее губки. Наверное, сладкие, как клубника!

– Ты для спеца слишком впечатлительный, – сказала она, а потом вложила мне в руку маузер. Глянул на пояс – пусто. И когда она успела вытащить пистолет? Ну я и простофиля, блин! Совсем разум потерял перед красоткой.

– Ладно, меня ждут дела. Пока, красавчик! – Девушка подмигнула и скользнула за дверь. Даже слова не успел сказать, вот так бестия!

Вдох – выдох.

«Ну, ладно… У меня тут свои дела».

Выскользнул на улицу – незнакомки уж и след простыл.

Топот ног – вжался в стену. Мимо барака Грача пробежали еще несколько сталкеров – тоже, судя по всему, направлялись в сторону КПП.

«Надеюсь, с Пухом все в порядке», – подумал я и двинул к тюряге.

Возле барака переминался с ноги на ногу постовой. В руках даже не «калаш» – винтовка. «Мосинка?! Блин, где они такие берут?»

Подскочил к нему и заорал что есть мочи, тыча пальцем в сторону КПП:

– Быстрее! Они там!

Парень машинально повернулся в ту сторону, куда я показывал, тогда и ударил его в кадык. Охранник захрипел. Можно и задушить, но зачем?!

Тем более – узнал парнишку. Ванька. Недолюбливал меня, конечно, но сдается, все это от мальчишеского максимализма и здешней традиции оценивать людей по шкале местных ценностей – преданности партии и милитаристскому взгляду на мир. Мне не хватало ни того, ни другого.

Оглушил, а потом оттащил пацана за угол. Сам скользнул к тюремному бараку. Ключ подошел сразу.

Внутри – темный коридор. Теснота. Клетушки маленькие – один человек и поместится. Прошел по коридору до камеры с цифрой «3».

– Ты – Володька? – спросил я темноту.

Та не ответила.

Никто даже не шевельнулся.

Если в камере кто и был, то на волю выбираться он явно не спешил. Осторожно открыл дверь камеры.

– Есть тут кто? – спросил я.

Никто не ответил.

Ногой пошерудил по полу, проверяя пространство впереди. Кто-то лежит в углу – может, умер?! Не, пульс есть! Дышит! Просто без сознания.

С трудом взвалив на плечи незнакомца, я поспешил к выходу… и едва не столкнулся с рыжей незнакомкой. Та снова взяла меня на мушку.

– Ты! – процедила она.

– Ты! – повторил я. – И какого хрена ты еще тут?

Девушка вместо ответа показала на толпу «красных», которые окружали барак. Человек двадцать – не меньше.

– Вы все не так поняли! – брякнул я им первое, что пришло на ум.

Рыжая вопросительно повела бровью.

– Мы из военсталов! – сказал я, хотя на военных сталкеров мы были похожи, как Пух на балерину.

Из соседнего барака донесся крик:

– Они убили товарища Грача!

Ну все, приплыли – все стволы мигом оказались наставлены на нас.

Щелкнули предохранители.

Мысленно простился с жизнью…

* * *

Заревел мощный двигатель. «Красные» обернулись на звук – из-за поворота выскочил БТР. Сталкеры смотрели то на нас, то на приближающуюся бронемашину – та не сбавляла скорость.

– Это еще кто? – спросила рыжая.

– Без понятия, – ответил я, опустив свидетеля на колено – руки капец как устали держать его на плече.

Когда до бронемашины осталось всего пара метров, «красные» бросились врассыпную. Как тараканы по углам.

БТР резко развернулся на площадке у барака, разбрасывая снег, и остановился рядом с нами. Из люка выглянуло довольное лицо Пуха:

– А в-вот и я! – улыбнулся тот.

– Ты его знаешь? – спросил девушка, наставив на парня пистолет.

– Тихо-тихо! Опусти ты! Он – свой!

Толстяк посмотрел на спутницу:

– А он-на к-кто та-такая?

– Позже объясню! – пообещал я, загружая свидетеля в десантный отсек.

«Красные» наконец-то вышли из ступора – открыли огонь. Пули зацокали по броне.

– Она тоже с нами? – Пух кивнул на рыжую, которая отстреливалась, прижавшись к броне.

– А тебе не нравится компания?!

На самом деле я тоже не хотел ее брать. Но не бросать же девушку посреди орды «красных», даже если она – убийца. И – профессиональная, судя по всему.

– Спасибо, мальчики! – поблагодарила рыжая, запрыгнув в машину.

Пух не стал возражать – БТР начал разворачиваться.

– Давай, вывози нас из этой богадельни!

– Это не богадельня! – запротестовал толстяк.

– Да-да, забыл – здесь строят коммунизм. Но все равно – давай сматываться. Тем более – ты теперь изменник Родины и тебе светит расстрел, не забывай об этом!

На лице Пуха мелькнул испуг – кажется, о таком варианте развития событий он даже не подумал.

– Ходу, давай уже!

– Так и знал, что даже спасибо за помощь не скажешь! – недовольно пробурчал Пух.

БТР, протаранив шлагбаум у КПП, вырулил на дорогу и помчался прочь от потревоженного людского муравейника.

Глава 4
Свидетель

Припять, улица Ленина,

27 апреля 1986 года

– Знатно полыхает! – прокомментировал Петров, останавливая машину у дома Губина. Здесь уже вовсю трудились пожарные – раскатывали шланги. Одна лестница приставлена к пятиэтажке, к квартире на четвертом этаже, откуда наружу вырывались языки пламени.

– Максим! – вскрикнула Катя и, открыв дверцу машины, бросилась к дому. Растолкала пожарных, протискиваясь к подъезду. Там уже лежало тело, завернутое в брезент.

«Неужели он, неужели Максим?!»

Сергей Андреевич выскочил за дочкой. Сумел настигнуть Катюшу у трупа, развернул дочку к себе и крепко прижал.

– Папа, он сгорел, да-а? – тихо всхлипнула она.

– Может, это и не он, – попытался успокоить Елизаров дочь. Сам же прикинул длину трупа – похоже на взрослого, не на пацана.

Капитан в это время разговаривал с пожарными, затем к нему подоспели еще двое милиционеров.

– Где «скорая»?! – спросил Петров.

– Все машины заняты, сегодня такой день – сами знаете, – ответил один из подчиненных.

– Ох, ладно! Сам, если что, отвезу в морг, – сказал капитан, потом подошел к Елизарову с дочкой. Положил руку Кате на плечо: – Максима тут нет, если что. – Капитан кивнул на брезентовый сверток. – Отец его погорел…

В заплаканных глазах Кати мелькнул лучик надежды.

– А Макс?

– Не нашли! – ответил капитан. – Но в квартире был еще один человек…

– Кто? – спросили разом отец и дочка.

Капитан смерил взглядом обоих.

– Не рано ли ей знать все подробности? – Милиционер кивнул на Катю.

– Нет, она большая уже у меня – тринадцать лет!

– Уже четырнадцать, пап, – встряла в разговор дочка.

– Да, четырнадцать. Еще месяца не прошло, как четырнадцать.

Милиционер пожал плечами – типа сами напросились.

– Нашли мачеху вашего Максима. Похоже, ее убили до… еще до пожара. Илья Владимирович, он же – Губа, вернулся из очередной отсидки, ну и устроил жене головомойку за плохой прием. Смертельную головомойку, – милиционер вздохнул. – Но это только версия, конечно. Будем разбираться.

– А сам Губа что, задохнулся?!

– Похоже на то. Видимо, понял, что натворил, поэтому воткнул себе нож… короче, давайте пока без подробностей все же, а то и так слишком много информации для некоторых, – капитан покосился на Катю.

Дочка вздрогнула и прижалась к отцу, а тот вспомнил разговор на чердаке.

«Максим во что-то вляпался, так она сказала. Совершил что-то плохое. Может, сбежал из дома? Про это речь? Вот и хорошо, что сдрапал. А то сейчас тоже бы погорел», – подумал Елизаров.

Милиционер показал на машину.

– Я еще здесь остаюсь. Оформлю все. – Петров надел протянутый подчиненными респиратор, выдал два таких же Кате и ее отцу: – Надевайте! И – уезжайте из города. Помните, это уже не ваши проблемы, Сергей Андреевич. Мы тут сами разберемся.

Чиновник кивнул, повел за собой Катю. Им еще надо успеть на автобус – до отправки последней колонны оставалось полчаса.

«Надеюсь, все пройдет как надо. Хоть бы…» – подумал Елизаров.

Но эвакуация не задалась с самого начала. Дальше становилось только хуже.

* * *

Чернобыльская зона отчуждения,

окрестности базы «Звезда», наши дни

– Что-то твой друг, похоже, обиделся! – Рыжая кивнула на Пуха, который вел БТР, но при этом демонстративно не оглядывался в нашу сторону. Набычился.

– Знаю, – ответил я. – Вообще не хотел его брать…

– Почему? – спросила рыжая.

– А тебе какое дело? Я тебя вообще знать не знаю, – ответил я.

– Ну и ладно! – Девушка, заправски проверив обойму, сунула пистолет в кобуру. Резко встала. – Спасибо, подвезли! Дальше я сама!

Рыжая открыла люк – и отшатнулась. Прямо перед ним маячила голова медведя-мутанта, бегущего следом за бэтээром. Глаза горели огнем, а с зубов стекала кровь.

– Там это… – незнакомка показала пальцем в монстра, не зная, как описать то, что увидела перед собой.

– Знаю я… Это Боливар.

– Кто?

– Медведь мой! Ты дверь-то закрой, а то дует, – усмехнулся я.

Рыжая покорно закрыла люк, примостилась рядом:

– Он что, ручной?

– Да, специально обучен сжирать тех, кто не отвечает на мои вопросы. При виде тебя уже начинает облизываться.

– Вот еще! – фыркнула девушка. Оглянулась по сторонам, а потом ткнула в плечо. – Сначала ты расскажи о себе, какого хрена вам вдруг понадобилось на «Звезде»? И зачем вам этот? – Она показала на лежащего в углу свидетеля. Тот до сих пор был в отрубоне.

– Он знает кое-что нужное…

– О чем?

– Я же говорю: не твое дело!

– У тебя что, проблемы с общением? – скривилась рыжая.

Непроизвольно подумал, что ее лицу даже идет такая гримаса. Так и хотелось чмокнуть чертовку, зацеловать от души.

«Тьфу ты, блин! Размечтался. Завязывай уже с этим!» – подумал я и ответил:

– Появились, только когда увидел тебя!

На удивление, грубость сработала, но не так, как планировал, – девушка даже покраснела. «Интересное явление для киллера!»

– А ты на кого работаешь? – спросил я.

– Так тебе и скажи!

– Неужто глава «Родины» заказал конкурента по идеологической линии?

Рыжая отрицательно покачала головой.

– Что, местные заказали? Свои же? Из Политбюро? – спросил я.

Девушка не ответила – видимо, попал в точку.

Вот так дела, похоже, в «красных кругах» грядет переворот. Так что, может, и повезет – если в «Звезде» власть сменится, то и про нас забудут.

– Ясно все.

Рыжая села рядом.

– Ну а ты наверняка тоже на конкурентов работаешь? Своего забрал из тюряги, шпиона? – спросила она.

– Не, не угадала.

– Тогда, наверное, родственничка выручил? Брат, кузен, деверь? – Девушка кивнула на свидетеля.

– Не, не угадала. Ладно, все, поговорили. Ты хотела, чтобы мы тебя подбросили, а дальше типа сама. – Я перегнулся через кресло и коснулся плеча Пуха: – Все, тормози! Баба с возу – кобыле легче.

Напарник остановил машину:

– Как скажешь!

Девушка сжала губы, но ничего не сказала. Встала и выскользнула наружу.

– Ты там того, мишку не нервируй! – бросил я вдогонку.

– Сам о своей скотине заботься, – донеслось с улицы.

Я закрыл люк. Пух повернулся:

– Что, тоже не нашел общий язык?

– Ты про эту фифу?! – Я махнул рукой куда-то в сторону люка. – Она меня… нас подставила. Кроме того, правду не говорит. Да и убийца она, наемница. С такими точно не по пути.

– А нам с тобой, значит, по пути? – мрачно спросил Пух.

Риторический вопрос, поэтому отвечать не стал.

БТР пополз дальше, набирая скорость.

* * *

Припять, улица Ленина,

27 апреля 1986 года

Сергей Андреевич помог старушке забраться в автобус. Та вместо «спасибо» вырвала свою сумку у Елизарова так, будто он собирался ее присвоить себе.

«Я всего лишь хотел помочь», – подумал он, но так ничего и не сказал.

Выдохнул, глядя в небо.

Последний день в городе внезапно навалился на чиновника всей тяжестью. И если утром мучил только шейный остеохондроз, то сейчас, казалось, все суставы стонали от непомерной нагрузки – типа груз ответственности, да?!

«Еще бы. Эвакуировать целый город – это вам не шутки», – успокоил Елизаров сам себя и улыбнулся Катюше, которая уже забралась в автобус. Дочка предпочла отвернуться.

Вздохнул.

– Это последние, – проинформировал милиционер, подводя к автобусу пожилую пару.

Те, в отличие от предыдущей старушки, даже выразили благодарность:

– Спасибо, что помогли сумки донести, отключить свет да газ – вдруг, пока нас нет, затопим соседей…

– Это вам участковому надо говорить спасибо, не мне! – улыбнулся Елизаров.

Но милиционера уже и след простыл – у них нынче много работы: город успели наводнить мародеры.

«Даже радиации, уроды, не боятся!!! Тащат все, что плохо лежит».

А ведь Елизарову еще предстояло вернуться в Припять, когда доставит эвакуирующихся к пункту назначения. В городе остались работающие предприятия. Коммунальные службы, например. Пока никто не знал, будут ли отключать электричество и воду насовсем, поэтому надо следить за бесперебойным функционированием сетей. И пусть это не совсем его, Елизарова, обязанности – у него будет и много профильной работы: из города ведь выехали далеко не все. Замглавы уже сообщили, что часть пенсионеров предпочли остаться в Припяти. Одна бабуля так вообще клюкой прогнала милиционеров из дома, а ведь жила в пригороде – намного ближе к ЧАЭС.

Этим всем придется заниматься по возвращении.

Может, к тому времени появится точная информация об аварии и ее жертвах. В морге Елизаров уже столкнулся с теми, для кого ликвидация последствий аварии стала последним в жизни испытанием. На живые трупы было страшно смотреть – словно мертвые восстали из могил.

Мимо проскочил парнишка, одетый в черную футболку. Светлые волосы, короткая прическа, о-очень скуластый подбородок, словно мальчишка тренировал мышцы жеванием. Такого сложно не узнать…

– Максим! – выдохнул Сергей Андреевич.

Парень промелькнул мимо удивленной Кати и, демонстративно не обращая на нее внимания, прошел по салону автобуса и занял место на заднем сиденье.

– Это все? – спросил у Елизарова водитель.

– А? Что?

– Все, говорю?

– Да-да, все… сейчас посмотрю список. – Елизаров пробежался по листу, в котором, естественно, Максим Губин даже не значился. Кивнул. – Да, можно отправляться.

– Отлично! – кивнул водитель. При этом лицо напряженное, из ноздрей валит дым. Курил он вообще без остановки – одну сигарету за другой.

– Трогаем! – распорядился Елизаров и зашел в салон.

Двери закрылись. Автобус закряхтел, набирая скорость.

Сергей Андреевич сел к Кате – та оглядывалась, разыскивая глазами Максима.

– Он здесь! – вздрогнула она.

– Да, знаю, – ответил отец. – И – задам ему по первое число!

– Папа-а!

Елизаров как раз встретился взглядом с Максимом, но тот поспешил отвести глаза. Сделал вид, что разглядывает пейзаж за окном.

– Хорошо-хорошо, я аккуратно… – буркнул Сергей Андреевич и тоже повернулся к окну: времени на разборки – вагон. Успеть бы выехать из ставшего вдруг опасным родного города.

Они еще не знали, что им суждено остаться в нем навсегда.

* * *

Чернобыльская зона отчуждения,

окрестности базы «Звезда», наши дни

– Надо бросать бэтээр – дальше пешком, – сказал я, когда мы остановились в лесу, чтобы справить малую нужду.

– Аг-га, – ответил Пух, застегивая ширинку.

– Боливар добросит. – Я кивнул на мутанта, который прилег у дерева. Видок у того беззаботный, будто у дворняжки на выгуле. И только кровоподтеки на морде указывали на то, что еще недавно он перекусывал людьми.

– Обратно к-к те-тебе? – спросил толстяк. Потом понял, что сморозил глупость. – Н-не, т-там же одни раз-развалины те-теперь. Та-так к-куда мы?

– Надо залечь на дно, а заодно и расспросить нашего пассажира… – И только я это произнес, как раздался выстрел.

Выстрел внутри БТРа!

– Вот черт! – Я бросился к бронемашине, Пух едва поспевал за мной.

Открыл люк и сразу же увидел картину произошедшего – свидетель использовал автомат Пуха, чтобы совершить самое эпичное самоубийство из всех возможных в условиях замкнутого пространства. Казалось, кровью теперь залито все – и стены, и сиденья, и даже руль.

– Тво-твою ж ма-мать! – выдохнул заглянувший следом сталкер.

– И кто просил тебя оставлять оружие в бэтээре? – спросил я напарника.

– Я ж-же не-не з-знал, что-что так в-вот все и во-вобще…

– Ч-черт! – Грохнул я кулаком по броне.

И что делать дальше – непонятно. Свидетель был единственным ключом к разгадке появления таинственного автобуса.

Я влез в салон и, осторожно ступая по лужам крови, достал автомат и передал оружие Пуху:

– Больше не теряй!

– И что теперь? – спросил растерянный толстяк.

– Теперь точно придется бросить бэтээр. Или ты хочешь все тут прибрать?

Пух аж сглотнул.

– То-то же… Заляжем на дно, а там уж и будем думать, – я не спешил вдаваться в детали. Говорить о том, что Пуху в мо́ем плане места нет, пока не хотелось.

* * *

Чернобыльская зона отчуждения,

Периметр, наши дни

Череп посмотрел на лежавшую на столе карту. Кроме него в кабинете никого – и не надо, ни к чему подчиненным знать, что именно они ищут. И так слишком много лишних разговоров в команде, а для организации, которая занимается внутри Периметра тайными операциями, среди которых в том числе и устранение неугодных властям лиц, лишние слухи совершенно ни к чему.