Текст книги "Сафари (СИ)"

Автор книги: Алексей Широков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Однако, оказалось, что я уже не первый претендент на жизнь химеры. Точнее, меня она интересовала постольку поскольку, но, судя по значительному утолщению брюха твари, рыжий гномоэльф в данный момент стал её обедом. Что меня категорически не устраивало. И не только меня. Вокруг разом потяжелевшей и утратившей ловкость змеюки крутилась толпа голозадых аборигенов, тыкая копьями в животину, но пока так и не сумевшими пробить её толстую кожу. А я то думал, чей коктейль из страха, азарта, радости и голода я ощущаю.

На первый взгляд их суета выглядела бестолково, негры метались взад вперёд, истошно вереща и тыкая кривенькими копьями куда попало. Но, понаблюдав пару секунд, я понял, что больше всего это похоже на хорошо отрепетированный танец. Каждый из охотников знал свой маневр, куда шагнуть, когда отступить, а когда напасть. И именно потому химере до сих пор так и не удалось зацепить ни одного из них. У меня даже мелькнула мысль, что, будь та в полной силе, и то ей бы здесь ничего не светило. Точнее стать ужином неведомого племени, настолько слаженно и уверенно действовали его воины.

Жаль только, меня не устраивало убийство гадины, через пару часов, когда она окончательно вымотается и потеряет все силы. А то обязательно посмотрел бы, может чему и научился. Вот такие люди, живущие наедине с природой, иногда оказываются кладезями неведомых знаний и умений. Сегодня же жизнь и здоровье Антошки меня беспокоили гораздо больше, чем поиск новых знаний.

Удивительно, но даже в дебрях Африки русский матерный сработал идеально. Заслышав мою вежливую просьбу, аборигены порскнули от змеюки, словно мальки от окуня, правда убежали недалеко, и из-за деревьев принялись наблюдать за мной. Не то, чтобы они мне мешали, но я собирался прибить тварь здесь и сейчас, а агония штука хаотичная, вдруг кого-нибудь ещё зацепит да покалечит.

Видимо, за тот короткий период, пока я добивал первую химеру, её товарку местные жители успели достать так, что как только они отскочили, та собралась и поползла по своим делам, не обращая внимания на других. Меня это немного огорчило, всё же я считал себя опасней дикарей с копьями, но особо переживать по этому поводу я всё же не стал, а прицельно всадил пару своих фирменных игл в затылок гадине. На этот раз – без каких либо дополнительных рун, потому как боялся навредить Антошке.

Снаряды получились широкие, похожие скорее на срезни, но дело своё сделали отменно – голова химеры отделилась от тела уже со второго попадания. Выждав пока не утихнет агония, я создал прочный и безумно острый ледяной нож, и уже собрался было приступить к потрошению, как передо мной оказался местный. Судя по седым волосам, и обилию украшений это был весьма заслуженный охотник, а может даже вождь племени.

Естественно языка я не знал, да и вообще с культурой аборигенов знаком не был, потому как никогда сюда не собирался. Поэтому обменявшись парой фраз и естественно ничего не поняв, мы перешли на проверенный тысячелетиями уровень общения – стали показывать руками чего хотели сказать. И о чудо, выглянувший из под налёта цивилизованности варвар, прекрасно понял, чего от него хотят. И так как ни на мясо ни на шкуру я не претендовал, да и сам понимал, что опытные охотники управятся гораздо ловчее, я передал оружие, сам же отправился за Яной. Про девушку тоже не следовало забывать.

* * *

Жареное мясо химеры по-африкански оказалось весьма вкусным. Хотя возможно сказались сутки вынужденной голодовки. Впрочем, вылавливая очередной кусок из миски, я решил, что это не так уж и важно. Яна разделяла моё мнение, с не меньшим аппетитом уплетая тварь, что собиралась пообедать нами. А местным так и вовсе было наплевать – столь большая добыча превратила обычный день в праздник. Запылали костры, из хижин появились корчаги с брагой, застучали барабаны и народ пустился в пляс, водя хороводы вокруг пламени.

Единственный, кого не трогала атмосфера всеобщего веселья – это был Антошка. Гномоэльф, вырезанный из брюха монстра вообще не отличался говорливостью, зато местное бухло исчезало в нём с огромной скоростью. А за намёки о способе приготовления алкоголя в условиях джунглей я был послан в столь далёкое эротическое путешествие, что даже зауважал ушастого. Ещё не Петровский загиб, но уже речь, достойная не мальчика, но мужа. Сам я предпочёл кружку «совершенно случайно» опрокинуть. И дальше наливать уже сам себе, конденсируя воду из воздуха. Яна, мигом срисовавшая мои действия, тут же потребовала свою долю. Может, в местной браге мочи священных коров и не было, но тщательного пережёвывания фрукты, пошедшие на неё, всё же не избежали.

Пляски у костра тёмной африканской ночью завораживали. Как и на охоте, мужчины племени двигались в рваном ритме, задаваемом барабанами, но в этом прослеживалась какая-то первобытная гармония. Наверно, и наши предки давным-давно так же сидели перед пламенем после удачной охоты, и отголоски тех времён будоражили мне кровь даже без алкоголя. Судя по блеску глаз девушки, она тоже прониклась моментом, и под шумок перебралась ко мне ближе, прижавшись к боку горячим телом.

Надо сказать, что ситуация была весьма располагающая. Ночь, звёзды, выигранная битва и законная добыча, приятной тяжестью наполнившая желудок. Всё намекало на продолжение в виде хорошего секса с весьма красивой девушкой, а главное, судя по глубокому дыханию, та сама весьма не против начать половую жизнь в таком экзотическом месте. Останавливало меня лишь одно – если я дам слабину, хоть в чём-то, дороги назад не будет. А я твёрдо для себя решил, что всем будет лучше, если мы с Яной разойдёмся краями.

– Си-йик-ди-ти? Смотр-йик-ти? Довольны да?! – словно приведение из тьмы появился Антошка. – А я!! А меня!! Меня, йик…

Гномоэльфа качнуло, и он едва не растянулся, но чудом удержался на ногах и даже баклаху с брагой почти не расплескал. Обижаться на него я не собирался, всё же натерпелся парень выше крыши. Хотя в процессе потрошения оказалось, что у химеры кроме пищеварительной системы был специальный отсек для жертв.

Вождь, с кем общий язык нашла Яна, рассказал, что у них и в соседних племенах то и дело пропадали люди. Химеры нападали на одиночек, вышедших из деревни, не брезгуя никем. Останки некоторых потом находили, но основная масса людей пропадала бесследно. Сначала аборигены думали на духов, но шаман сказал, что это живые существа и приказал следить за лесом. И сегодняшняя охота была организована специально, охотникам наконец-то удалось выследить монстров, целенаправленно куда-то движущихся. Так что, можно сказать, по большому счёту эльфу ничего не угрожало, но психологическая травма была гораздо тяжелее физической.

– Ты! Это ты специально, да? – рыжий обличительно ткнул пальцем в девушку. – Работаешь на Иминириэль? Это же её тва-йик-ри. Думала вернуть меня ей, да? Все вы бабы, с… с… с-х-х-х-х-рыыыы.

Не закончив обличительную речь, Антошка просто уснул стоя, и я едва успел его поймать, когда он кулём осел на землю. Подхватив безвольное тело на руки, я отнёс эльфа в хижину, что выделил нам вождь. Плетёная из ветвей, она напоминала скорее шалаш, но тут в тропиках, в удушающей жаре большего и не надо. Сгрузив пьяницу на циновку, и проследив, чтобы голова была повёрнута набок, я уже собрался выйти, как тот схватил меня за руку.

– Возьми – в ладонь ткнулся пучок листьев. – Разжуй, если не хочешь чтобы тебя сегодня того– этого.

– В смысле? – я машинально взял, хоть ничего и не понял.

– Просто сделай. Потом поблагодаришь. И утром надо уходить. Я работал с местными племенами, когда Элгол с Иминириэль сотрудничал, некоторые обычаи знаю. Всё, иди, я и так слишком долго держу фильтр, теперь нахлобучит раза в два сильне-хррррр.

Пожав плечами, я вышел из хижины. Кругом одни секреты, хотя от Антошки я пока ничего плохого не видел. Поэтому пучок отправился в рот, и пока я шёл к своему месту тщательно его разжевал. Листья слегка кислили, немного вязали, но в целом были безвкусны, так что, помусолив ещё немного, я выплюнул их, так и не ощутив никакого воздействия на организм. Разве что вид Яны, дожидавшейся меня у костра, теперь не возбуждал как прежде, но это я списал на потерю романтического момента и свою силу воли.

– Уложил? – девушка подождала пока я сяду. – Фальк, поверь, если бы я знала, что всё так получится…

– Ты дипломат Империи, родственница Императора, пусть и официально не признанная. – я не собирался давать ей поблажки. – Ты должна просчитывать свои действия на пять ходов вперёд, предполагая самые невероятные варианты. Уверен, что тебе это уже раз сто говорили.

– Но ведь всё обошлось, – в голосе Ратопчиной послышались слёзы. – Я знаю, что виновата, но… Дай мне шанс, пожалуйста. Всего один, последний.

– Нет, Яна. Был бы я один – скорее всего согласился бы, но за мной сейчас не только невесты. Люди, что доверились мне, что работают в моих компаниях. Что прикажешь делать со всеми ними, если из-за твоего очередного взбрыка я или лишусь головы, или пойду под трибунал. Давай закончим на этом. Иди спать, завтра рано выходим.

Казалось, девушка порывалась что-то сказать ещё, но сдержалась. Медленно поднявшись, она побрела в сторону хижины. Я проводил её взглядом, затем окинул площадь посёлка. Гулянья почти завершились и народ расползался по домам. Я же не спешил, чтобы лишний раз не пересекаться с Яной. Пусть уснёт.

В какой-то момент, когда уже почти никого не осталось, рядом со мной возник вождь. Из его монолога я мало что понял, лишь отдельные слова. Что-то вроде «большой вождь», «подарок», «уважение», остальное неразборчиво. Из жестов же было понятно, что меня зовут куда-то на другой конец деревни от дома, где нас изначально расположили.

Может, оно и к лучшему, пусть Растопчина перебесится. Старик остановился возле очередного шалаша, внутри которого тускло горела лучина. Снова что-то залепетав, он стал показывать, дескать входи. Я пожал плечами, и распахнув дверь, смело шагнул вперёд, правда пригнувшись, чтобы не ударить голову.

А вот когда выпрямился… вождь действительно оказал мне уважение – привёл в свой гарем с избранными красавицами племени. Пять бабищ, настолько жирных, что двигались с трудом, ухватили меня за руки, втягивая в темноту. Сопротивляться практически не было возможности – тут нужно было бить насмерть, более лёгкие удары не проходили, да и не хотелось обижать вождя, оставляя вдовцом. Он-то от чистого сердца старался. Оставалось вертеться, сбрасывая руки и постепенно прорываться к выходу. Последний рывок был особо тяжким, но тяжело дыша, я вывалился из дверей хижины, тут же захлопнув их и подперев спиной.

А затем рванул через посёлок к своим – что-то мне разонравилось местное гостеприимство. Дом меня встретил сопением эльфа и всхлипами Яны. Увидев меня, она с рыданьями кинулась мне на грудь и принялась просить прощенья. Из сбивчивого рассказа я понял, что на банкете меня усиленно потчивали возбуждающими средствами, как в мясе так и в напитках. Блондинка предполагала использовать это в своих целях, но когда я её послал – испугалась. Дескать, теперь я её ненавижу, раз под афродизиаками не удалось меня соблазнить.

Хотелось взять и выдрать блондинистую бестолочь, как сидорову козу. Ведь знала местные обычаи и слова не сказала, интриганка, блин. Спасибо Антошке, теперь понятно, что делали его листочки – нейтрализовали все добавки. Оно, может, и неудобно с вождём получилось, но я не нанимался подрабатывать в африканских племенах быком-производителем.

А Яна… что с ней делать, я не знал. С одной стороны, подставила. С другой, в данный момент, её чувства были вполне искренни, она явно специально сняла всю защиту. Короче, немного подумав, я решил, что особо-то и не сержусь. Ну, попыталась девка воспользоваться моментом, не получилось. Не сама же она меня местной «виагрой» кормила. Так что пришлось заявить, что на этот раз прощаю, но в следующий – ни ни. И вообще, спать пора, завтра тяжёлый день. Та вроде успокоилась, но стоило нам улечься – подползла и устроилась у меня на плече, тихонько засопев в подмышку, а у меня не хватило духа её прогнать.

Интерлюдия №4

Сидя в душной каюте Виктории хотелось драть на себе волосы и стучать пустой головой об стену. Выпендрилась? Доказала всем, что самая умная и хитрая? Ну как же, мы же из рода имперских карателей, невидимки, тени в ночи, ужас летящий… хотя это немного не оттуда. А думать тыквой, что на плечах выросла, не пробовала? Или ты способна только в неё есть?

Как лихо она организовала экспедицию в Тонго. Со всеми договорилась, и с контрразведкой Египта, и с родной СИБ, которую те тут же подтянули, едва поняли о чём и главное, о ком, идёт речь. Даже родню убедила, хотя уже тогда могла сообразить, чего дед так ехидно посмеивался. Теперь же оставалось сидеть взаперти и делать хорошую мину при плохой игре, дескать так и было задумано.

А всё потому, что за деревьями она не заметила леса. Тонго, внезапно, оказался населён неграми, среди которых даже смуглый лейтенант Нахти казался белой вороной, а уж она и вовсе выглядела словно снеговик, посреди лета отправившийся в ближайший гастроном за мороженым. Ну или словно чёрный как головёшка хлопец, в вышиванке, галифе и папахе. Сразу видно – гарный казак, ага.

Спасибо старшим товарищам, что не позволили превратить операцию в фарс. Словно нашкодившего кутёнка ткнули носом в лужу, показав косяки планирования, и взяли работу в свои руки, наказав ей сидеть тут, не отсвечивать, и осуществлять «оперативный контроль и аналитику». Что в переводе следовало читать, «не мешай профи работать».

Самое обидное, что под благовидным предлогом девушке отрезали все возможности для самостоятельного действия. Очередной переворот произошёл совершенно внезапно для миссии Чжунго, что не способствовало хорошему настроению её руководства, но это были ещё цветочки. На следующий же день, представители СГШ в Лиге Наций, подали заявление от свежекоронованного правителя Тонго о смене протектората.

Дескать, многие десятилетия зверолюди незаконно грабили страну, но сил терпеть больше нет. Согласно праву на самоопределение аборигены требовали немедленно убрать с территории государства все военные базы, а также заявляли о национализации всех иностранных предприятий. А так как других тут отродясь не водилось, речь шла вообще о любой деятельности, вплоть до мелких автомастерских.

Помочь жителям Тонго избавиться от колониального прошлого и войти в братство свободных народов брались СГШ. Создать милицию, наладить производство на конфискованных предприятиях, и так далее и тому подобное. Естественно все прекрасно понимали, что это только бутафория, и, по сути, государство переходит под контроль гоблинов, но все формальности были соблюдены, и зверолюди просто не могли ответить наведением порядка добрым словом и револьвером. Точнее, перед этим всё же требовалось попытаться уладить ситуацию мирным путём.

Однако, в такой ситуации присутствие разведок других государств было совершенно лишним. В посадке экспедиции не отказали, но по приземлению выдали предписание пассажирам перейти на дирижабль «Вячеслав Третий», на котором прибыла делегация Империи, и запретили покидать его борт без особого пропуска. А каирский курьер, что лейтенанту Нахти, а точнее его начальству удалось зафрахтовать, немедленно отправился назад.

На летающем судне же о судьбе Фалька никто ничего не знал. Команде было не до того, а Максим Аркадьевич Ададуров, руководивший делегацией, хоть и выделил пару минут в своём графике на беседу с девушкой, однако тоже не смог прояснить судьбу своего временного подчинённого. Лишь повторил, что на него вышел представитель СГШ, который заявил, что Александр Соколов, гвардии урядник Отдельного Африканского Корпуса явился в представительство вместе с Растопчиной Яной, где попросил политического убежища, для себя и спутницы, которую представил невестой. Как он туда попал, да ещё не один, было непонятно, однако представленные копии документов вроде как походили на настоящие.

Раскрывать текущее местоположение сладкой парочки дипломат отказался, под предлогом их защиты. Дескать, мало ли что вы им сделаете, но пообещал, что они оба в ближайшее время опубликуют видеообращение. Однако пока ничего подобного сделано не было. На вопросы: “когда?” – гоблины кормят обещаниями, заявляя, что скоро, но любую возможность связаться с перебежчиками категорически отметают.

Собственное же расследование тормозиться оперативной обстановкой и продолжающимися столкновениями между приверженцами новой власти и верными прошлому королю войсками. Что, впрочем, было весьма необычно для Тонго с его населением, привыкшим к чехарде правителей. Складывалось впечатление, что выдавая происходящее за гражданскую войну, кто-то решал свои проблемы. А говоря без обиняков – гоблины подчищали следы. В частности сгорели бунгало гостиницы, где проживала делегация и Фальк с Растопчиной в том числе.

В целом впечатление от беседы с Ададуровым у Виктории осталось противоречивое. С одной стороны было видно, что полномочный посланник сильно сомневается в реальности побега Фалька. С другой, хоть дипломат был безупречно вежлив, именно это оставило ощущение некой недоговорённости, будто тот знал больше, чем рассказал ей, и привкус ещё какого-то чувства.

Оставшись одна, Тигра проанализировала общее впечатление и поняла, что всё вместе это было похоже на соболезнования. То есть, даже не обвиняя Фалька в чём-либо, они уже не верят в его возвращение, либо оно принесёт с собой кардинальные изменения, например в составе его невест. А что можно ещё подумать, если самым неучтённым звеном во всей этой ситуации оставалась Яна Растопчина, обладающая силой ментала.

Однако, с ходу ни подтвердить, ни опровергнуть свои выводы девушка не могла. Её просто не выпускали с дирижабля, а экипаж был не в курсе происходящего за бортом. Прилетевшие с ней СИБовцы пропадали в городе, и в плане информации от них толку было ещё меньше. Может в дальнейшем это и изменится, но здесь и сейчас Виктории ничего не оставалось как мерять шагами каюту и накручивать себя, перебирая возможные варианты произошедшего.

В итоге, когда в дверь постучались, она так рявкнула на нежданного посетителя, что стюард, принёсший ужин, едва не перевернул его на себя. Это отрезвило девушку, заставило взять себя в руки, и когда чуть позже к ней заявился лейтенант Нахти, она казалась абсолютно спокойной, хоть внутри эмоции продолжали бушевать.

Египтянин же появился тоже не с пустыми руками. Изначально понимая, что ничего не понимает, молодой человек старался лишний раз не отсвечивать, особенно в компании девушки. Как правильно ему тогда сказал кумихо – не лезь, куда тебя не просят – целее будешь. Но получилось так, что именно он наткнулся на пожилого мужчину, оказавшегося не много, не мало – куратором Соколова, того самого, из-за которого они сюда и прилетели.

Получилось это совершенно случайно. Филипп Кириллович Кулагин, как он представился, сам подсел за столик лейтенанта в кают компании во время обеда – в отличие от Стрелковой, Нахти предпочитал кушать в компании. Поначалу соседи обменялись парой дежурных вежливых фраз, но египтянин заметил, что мужчина чем-то сильно озадачен или расстроен. Он был рассеян, часто вздыхал, без аппетита помешивая в тарелке отличную солянку. Молодой человек просто не мог не поинтересоваться, что случилось, и о чудо, оказалось, что у того пропали без вести двое подопечных – юноша, прилетевший на открытие завода и девушка, проходящая дипломатическую практику.

Это была невероятная удача – возможность узнать о происходящем практически из первых рук, и Нахти просто не мог не пригласить Кулагина поговорить с Викторией. Точнее он понял, что если не сделает этого и информация дойдёт до девушки – ему конец. Не спасёт ни родня, ни служба в контрразведке. Способности Стрелковой египтянин уже оценил во время подготовки к этой экспедиции. Может она его и не убьёт, но крови попортит изрядно, да и карьеру легко может загубить. Лучше уж свести этих двоих, и будь что будет, однако что-то не давало Нахти покоя, ему казалось, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет.

– Милейшая Виктория Егоровна, простите меня, дурака старого. – едва они остались наедине, как Кулагин попытался бухнуться на колени, вымаливая прощение. – Я ведь чувствовал, что этим может кончиться, но промолчал, думал что хватит у неё совести чужого жениха не трогать.

– Немедленно прекратите! – Стрелкова подхватила под руку пожилого мужчину, заставляя подняться. – У меня и в мыслях не было вас в чём то винить. Но если хотите помочь, умоляю, расскажите правду о том, что здесь происходит.

Пожилой дипломат вроде немного успокоился и, кряхтя, уселся на стул. Однако руки всё ещё подрагивали, и он долго не мог устроить их так, чтобы это было менее заметно. Виктория не торопила гостя, хоть вся уже извелась в ожидании рассказа. Правда наконец-то была рядом, оставалось только её не вспугнуть.

– Я изрядно удивился, когда меня назначили куратором Растопчиной. Ну как же, мало того, что из Великого рода, так ещё родня Императору, хоть и не признанная, а вдобавок одарённая ментала. – Кулагин собрался и, наконец, начал рассказ. – Уже сильно после я понял, чем руководствовалась её родня, выбрав, давайте говорить прямо, весьма незначительную персону, на даже не второстепенном направлении, для стажировки этой девицы. Она оказалась… как бы покультурней сказать… весьма любвеобильна.

– Слаба на передок, вы имели ввиду? – Виктория сжала кулаки так, что ногти вошли в ладони, но на лице висела всё та же дежурная улыбка. – Простите, что интересуюсь, это слухи или…

– Не думал, что под старость лет оберусь такого позора, но нет, информация, можно сказать из первых уст. – пожилой дипломат грустно усмехнулся. – Это произошло не здесь. Наша дипломатическая миссия обеспечивает взаимодействие со всеми странами протектората Чжунго. В тех что под нами, там постоянные посольства имеются, а мы выезжаем по мере необходимости, как сюда, например.

Стрелкова кивнула, показывая, что в курсе ситуации. Две империи разделившие зоны влияния старались без необходимости не залазить на территории друг друга, но иногда присутствие представителей соседа было важно по тем или иным причинам. Для этого и была организована миссия, считавшаяся эдакой синекурой для пожилых и заслуженных, или, наоборот, тренировочным полем для молодых, перед выходом в большую политику.

– Тогда мы выехали в Замибию. Для Растопчиной это был первый вылет, и я старался держаться поближе, чтобы помочь при необходимости. Даже настоял, чтобы нас поселили в одном двухместном люксе. Если б я знал, на что обрёк себя тогда, – Кулагин дрожащей рукой утёр пот со лба, неловким движением засунув платок обратно в карман. – Из-за моего контроля Яна ни на минуту не оставалась одна, и потому ночью она заявилась, чтобы отыграться. Простите, мне тяжело говорить, да и не следует молодой девушке слушать подобное, но и вам, и мне это необходимо.

Виктория подскочила к столу и налила воды в стакан из графина. Мужчина с благодарностью принял предложенный сосуд, с шумом выпив всё до дна. Стрелкова уже догадывалась к чему ведёт её собеседник, но не могла поверить, что девица из Великого рода, да ещё родственница Императора могла оказаться такой дрянью. Но причин не доверять Кулагину не было. Все её познания в психологии утверждали, что он говорил правду, какой бы тяжёлой она не была. Оставалось лишь выслушать исповедь и решать, что делать дальше.

– Когда Яна ночью вошла в мою спальню, я сначала подумал, что что-то случилось, но стоило мне рассмотреть, что на ней надето, хотя точнее было бы сказать наоборот. Ну нельзя же в самом деле считать одеждой совершенно прозрачный пеньюар, в котором и перед мужем-то стыдно будет показаться. Совершенно развратная вещь. – Филипп Кириллович осуждающе покачал головой. – Вы поймите меня правильно, я не ханжа, и хоть счастлив в браке, с удовольствием смотрю на красивых женщин, но это было уже за гранью добра и зла. А через секунду я почувствовал сигнал, от моего защитного амулета. Меня атаковали с помощью ментала. Думаю не надо объяснять, кто это был.

– Паршивка, – Виктория прошипела то, что давно вертелось у неё на языке. – Дрянь. Ш-ш-што было дальше? Вы её выгнали?

– Собирался. Но куда мне тягаться с аватарой ранга Ведьмака. – мужчина скрипнул зубами от воспоминаний о прошлом унижении. – Она сбила меня с ног одним ударом. Затем уселась сверху, и предложила расслабиться, дескать, она сама всё сделает. Я попробовал её устыдить, но получил ответ, что нечего было следить день и ночь. А если я не прекращу дёргаться, то она сейчас поднимет шум, и обвинит меня в попытке изнасилования. Как же стыдно.

– Не переживайте. Никто не посмеет обвинить вас, я об этом позабочусь. – Виктории было тяжело смотреть на сильного мужчину раздавленного обстоятельствами. – Эта дрянь у меня признается во всём!

– Благодарю, но это моя ноша, мне её и нести. Вам же я открылся лишь с одной целью – не думайте что всё так, как выглядит. Даже если ваш жених сам владеет менталом, с Растопчиной станет воспользоваться шантажом или угрозами, чтобы добиться своего. Это очень хитрая и расчётливая стерва, просчитывающая каждый шаг на три хода вперёд. – Кулагин, наконец, взял себя в руки полностью. – За всё время мне удалось найти лишь одну зацепку – у Яны здесь остался любовник из аборигенов. Но воспользоваться возможностями миссии я не могу – тут же заподозрят. А он отказывается говорить, куда эта ж-женщина могла увезти вашего жениха. И когда я повстречал этого мальчика, лейтенанта, я понял что это знак, и мы должны встретиться, я должен всё вам рассказать.

– Вы абсолютно правы. Я невероятно благодарна вам за всё. Однако, времени тянуть у нас попросту нет, а меня как назло не выпускают в город. – Виктория вскочила и стала ходить туда-сюда, прикидывая варианты. – Оперативники, что прибыли с нами ещё не вернулись. Попросить помощи у Ададурова?

– Я бы не стал. Кто знает, как далеко распространяются сети Растопчиной. Если она не постеснялась сделать это со мной, то вполне могла отважиться на шантаж Максима Аркадьевича. – мужчина внимательно следил за метаниями девушки. – Я думаю, мы должны действовать сами. У меня остался спецпропуск, на два лица, без указания имён. Я могу взять вас с собой и показать нужного человека, но справитесь ли вы с ним?

– О! Не сомневайтесь!!! – рот Стрелковой растянулся в зловещей ухмылке. – Он у меня всё расскажет начиная с того момента, как начал пачкать пелёнки.

* * *

Машина Кулагина оказалась вкруговую тонированным тяжёлым внедорожником. На дипломатический транспорт она походила мало, зато в ней можно было не опасаться не только жары, но и местной флоры и фауны. Да и аборигены вряд ли сумели бы вскрыть её даже стрелковым оружием, а другого у них отродясь не водилось, кроме традиционных мачете. Хотя Вероника чувствовала бы себя спокойно даже в арбе запряжённой волами – местные мужчины не блистали мускулатурой и были девице из рода Стрелковых на один щелбан. Но воевать она не собиралась, задача была другой.

Покинуть дирижабль удалось на удивление легко. Дипломат провёл парочку в грузовой трюм, где стояла его машина, предъявил пропуск охране, те взяли под козырёк и послушно выпустили беглецов. Виктории даже стало немного обидно, но это чувство было заглушено предвкушением победы над соперницей. Нахти же немного переживал, что они покинули место дислокации без приказа, но с другой стороны, прежде всего ему сказали сопровождать девицу, так что особо на этот счёт он не парился. К тому же победителей не судят, а они явно напали на след, неизвестный другим.

Единственное о чём сожалели оба, что не были знакомы с местными реалиями, и не могли сказать куда именно движется машина. Дома из квартала в квартал мало друг от друга отличались, всё те же мазанки из соломы и хвороста, покрытые слоем глины. Ясно было, что это не окрестности резиденции короля, лишь там во всём Тонго были построены современные здания, а здесь же все трущобы были похожи друг на друга.

Лишь когда дорога нырнула в самые настоящие джунгли, Виктория немного всполошилась, но дипломат тут же успокоил девушку, рассказав, что любовником Растопчиной являлся вождь одного из местных племён, обитающих вокруг столицы. В этом-то и состояла основная трудность получения показаний, надавить на него со стороны короля не получалось в связи с прошедшим переворотом, а воздействовать силой Кулагин не мог физически. Использовать бойцов Империи или Чжунго не было возможности из-за секретности, а нанять дуболомов из аборигенов – в племени хватало своих, да ещё и оружие имелось, пусть древнее дульнозарядное, но тут и такое было редкостью.

Звучало это вполне логично, и девушка успокоилась. Для неё самой пара десятков здоровых мужиков не представляли угрозы, а если что, Фальконы могли стать решающим аргументом даже в бою с аватаром ранга Ведуна. Хоть каждый выстрел и стоил как чугунный мост, но Фальк считал, что лучше быть бедным, чем мёртвым. И лично контролировал, чем заряжены пистолеты невесты.

От мыслей о женихе в душе разгоралось пламя ярости. Что бы там кто не думал, она верила Александру, и знала, что он не мог бросить их со Снегурочкой. Кто-то мог попытаться возразить, типа, но он уже сбежал в Африку, но девушка точно знала, что сделал это Фальк не для того, чтобы скрыться от невест. А чтобы встать с ними наравне, когда поведёт к алтарю. Быть приживалой, получившим всё как приданое – не для воспитанника вольного отряда. Он возьмёт своё в бою, недаром его руку украшает татуировка со знаками таких поверженных противников, что многие за всю жизнь ни одного не встречали.

Тем временем машина свернула с основной трассы и через пару минут въехала в ворота посёлка. С виду он разительно отличался от виденных до этого пригородов, и походил скорее на какую-то базу, чем на жилой район. Посредине возвышались пара ангаров из профлиста, вокруг которых толпились строения поменьше, из того же материала, своей формой и исполнением внося диссонанс в общую картину, поскольку выглядели вполне современными, будто перенесёнными откуда-то из более цивилизованных мест.

Мазанки тоже присутствовали, но они располагались по краям, образуя крытый периметр. И между ними и центральными зданиями было достаточно свободного места. Там прогуливались здоровенные негры, видимо исполняющие функции охраны. Ещё парочку таких же, Виктория приметила на воротах, и теперь ей стало понятно нежелание Кулагина использовать наёмников из местных. Справиться с такими бугаями без привлечения артиллерии было бы весьма непросто. Она поймала взгляд одного из них и вздрогнула. Маленькие, налитые кровью глазки, с непередаваемой злобой смотрели, казалось, в саму душу, хоть девушка была уверена, что через зеркальное тонирование её видеть не могли.