Текст книги "Жизненное пространство (СИ)"

Автор книги: Алексей Колентьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Были гости? – Выжидательно вопросил Волк.

– Только один, – я протянул ему вещи бандита – и думаю, что где-то по близости есть несколько его друзей. На руке у того, что сидит в подполе часы пропавшего Вити. Расспроси бандита, тот я думаю, не откажется рассказать, что и как. А я более не помощник тебе – своих дел полно я и так из-за этих разборок целый день потерял. Бывай.

Понимая, что от меня больше ничего не дождёшься, Волк только кивнул. Знакомой дорогой я отправился к оружейнику. Тот меня опять как ждал, на стойке перед ним были разложены части от моего давешнего трофея – дробовика. Голос Моррисона, казалось, сроднился с этим местом, сейчас это была песня «L.A. woman»…

– А-а! молодой, человек, таки доброго вечера и я рад вас видеть у себя в доме. Что Вы намерены приобрести на этот раз?

– И вам доброго вечера Михаил Анатольевич. На этот раз ничего особенного, но довольно много. – Внимательно оглядев меня с ног до головы, оружейник произнёс:

– Возьмите кое-что уже ваше, а о том, что только Вы имеете желание приобрести, мы поговорим после. – Миша «Одессит», а именно так звали легендарного сталкера, который одним из первых прорвался к ЧАЭС, который знал Зону отчуждения так, как не многие старожилы, выложил на прилавок моё изъятое утром оружие.

Время меняет людей. Но Зона не отпускает никого. Вот и оружейник с малость наигранным акцентом и закосом под «бедного еврея», оказался так скажем с сюрпризом. Я проверил оружие и вернув всё на законные места, поблагодарил, и начал перечислять нужное оборудование:

– Шесть универсальных мин «Верба»[27]27
  «Верба» – Противотранспортная мина МЗУ-2 (масса – 700 грамм, корпус – металлический, заряд ВВ – 150 гр. (тетрил); Размеры – 193×116×32 мм; Время взведения в боевое положение без замедления – 60–70 сек.; Время замедления взрывателя ВЗД-144 от 0,5 до 144 ч.) относится к разряду универсальных т.к. помимо своего прямого назначения может быть использована как в качестве объектной мины, мины-ловушки, детонатора, или устройства неизвлекаемости для других мин, например, противотанковых.


[Закрыть] с устройством многоканального дистанционного подрыва, четыре противопехотных МОН-90[28]28
  МОН-90 – Мина осколочная, направленная, радиус поражения по горизонту – 90 м, по высоте – 8 м. Аналог американской противопехотной мины «клеймор». Поражение наносится готовыми убойными элементами – стальными роликами, вылетающими при подрыве в направлении противника в секторе 54 градуса по горизонту. Масса мины – 12,1 кг, корпус – пластмассовый, заряд ВВ (ПВВ-4) – 6,2 кг. Размеры корпуса – 345×202×153 мм. Количество готовых убойных элементов (стальные ролики диаметра 7 мм) – 2000 шт.


[Закрыть], шесть сигнальных мин, два килограмма пластита (если можно советской, не чехословацкого и не американского производства)[29]29
  Пластит – Разновидность пластиковой взрывчатки. Советский вариант (ПВВ-4) выгодно отличается, в том числе и от западных аналогов, высокой стабильностью и сохраняет свои свойства даже при небрежном хранении.


[Закрыть], пять электро-детонаторов дистанционного подрыва, шесть гранат Ф-1, проволоки тонкой на растяжки метров двадцать. Вот вроде и всё. – «Одессит» молча что-то почитал в уме и выдал:

– Пять тысяч семьсот рублей, и я дам ещё три рюкзака из прорезиненной ткани. И сегодня я не в настроении торговаться. – Видимо оружейник уже перекинулся парой слов с Сидоровичем и понял, что его недолгое инкогнито раскрыто. – Но это таки тольки по тому, что Вы в прошлый раз выпили всю мою кровь, безбожно сбив цену.

Я прекрасно понимал, о чём прошу и честно говоря, торговаться у меня уже не было возможности. Время не тянулось, оно просто летело вскачь, оставляя слишком мало возможностей для раздумий и непозволительно многое отдавая на волю случая. А сюрпризов приготовленных другими людьми я могу и не пережить, поэтому следовало наряду с поисками лазейки в обороне блокпоста, заняться поисками другого жилища, подальше от людей. Их интересы и устремления слишком активно мешали мне заниматься своими делами. Нужно, наконец научиться оказывать не так много добрых услуг, ибо слишком хлопотно… слишком.

– Хорошо, Михаил Анатольевич. Вот деньги. – Видно было, что своё в плане торга «Одессит» возьмёт в другой раз. Довольно быстро мы совершили сделку и упаковали всё в два рюкзака. Там ещё оставалось место для запаса еды, универсальных контейнеров-аптечек и дополнительного боекомплекта к автомату и пистолету. Не торгуясь, я добрал всё это, оставив у оружейника ещё семьсот рублей. Сгибаясь под тяжестью груза, вернулся в гостиницу. День опять получился насыщенный и интересный.

… Следующий же, прошёл в хлопотах, по снаряжению «сюрпризов». Разведгруппу должно было гарантированно уложить на месте, т.к. в противном случае, меня ожидал неравный бой с опытными и хорошо подготовленными диверсами. У меня будет только один шанс, кроме того, местные вояки натренированы, прежде всего, на зверьё и аномалии. Нападения вроде моего они не ожидают. Нет, безусловно, их этому учили но повседневная практика накладывает свой отпечаток; с кем они тут обычно имеют дело? С бандитами, зверьём и лишь иногда с «кружками красноармейской самодеятельности» в лице разведовательно-поисковых групп местного клана «Долг», где в основном бывшие россияне, да с немного уступающими группам «Долга», аналогичными подразделениями группировки «Свобода» (тут у нас гремучий сплав из прибалтов, украинских граждан, выходцев из стран Евросоюза и США–Канады). Есть и наёмники, но это даже не смешно: как и представителей клана «Свобода», наёмников финансируют, скорее всего украинские и западные разведслужбы. Что видно из оснащения (в обоих случаях это оружие и снаряжение НАТО) и методов ведения боевых операций (что-что, а почерк «заклятых друзей» узнаваем за три версты, не говоря уже про методы родной РА к которым явно тяготеет противостоящий наёмникам и свободовцам «Долг»). Ни тех, ни других, ни третьих, в расчет принимать по-серьёзному не стоило: разношерстная сборная солянка мало что может противопоставить специально отбираемым и тренируемым частям регулярной армии. А здесь тем более: тут нет солдат срочной службы, только «контрактники». Да к тому же имеющие поддержку всей армейской инфраструктуры в лице средств связи и мониторинга, авиации и артиллерии. Воякам мешают только местные условия. Артудары часто уходят непонятно куда: залп сделан, а сектор не накрыт, и неизвестно, куда улетели многие тонны боеприпасов. Спутниковые фотографии и мониторинг в реальном времени часто показывают такую ахинею, что толку от него не слишком много. Авиация тоже не всегда помогает: если «вертушки» ещё худо-бедно, могут доставить десант и грузы по всей Зоне отчуждения, то вот штурмовая и тактическая авиация в лице реактивных самолётов просто может упасть с отказом любых систем. В итоге ведётся только текущее положение контроля над Зоной: система блокпостов, перекрывающих основные безопасные дороги, периодическое патрулирование прилегающих к ним зон ответственности в глубину до трёх километров, а местами, до двухсот метров силами подразделений до взвода включительно (это, как правило, места с низкой аномальной активностью и за пределами радиуса поражения Выброса; хотя есть базы и в глубине Зоны, но там только добровольцы и учёные – народ крепко отмороженный и мало чего боящийся). Оцепление Зоны по периметру с установками заграждений и карантинного режима (помогает только от тех, кто в Зону попасть не имеет желания, те же, кто хочет сюда попасть – обязательно пройдут; местная фауна, за пределы Зоны вообще не выбирается, как впрочем и любое зверьё, предпочитающее жить и охотиться в пределах строго ограниченной территории. Во всяком случае, не было прецедентов когда, например кровосос или тем паче контролёр забрели в город или село за пределами Зоны отчуждения…). Рейды в глубь Зоны отчуждения и периодические разведоперации большими силами – скорее исключение, нежели правило, вояки ходят небольшими, хорошо оснащёнными «тройками», а крупными силами, работают только по наводке последних, вызов вертолетов только в крайнем случае и ещё реже, в качестве средства огневой поддержки. Обычная их роль – высадка и эвакуация десанта, как только же они начинают задерживаться, Зона выкидывает какой-нибудь фокус, и нет «вертушки». Что касается группировки «Монолит», то про них вообще мало что известно, кроме того, что народ там всё больше бывалый, а сам клан организован по принципу тоталитарной секты. Несомненно, эти представляют наибольшую опасность, как для военных, так и для любознательных граждан вроде меня. Судите сами: профессионализм плюс промытые мозги и неколебимая вера в нечто, равняется серьёзным неприятностям со здоровьем, для желающих познакомиться с монолитовцами поближе. Плюсом было только то, что сектанты обретались у некоего сооружения именуемого «Радар» (скорее всего, раньше на этом объекте занимались разработками психотронного оружия, а сектантам удалось восстановить, частично или полностью, функции этого сооружения; во всяком случае мозги любопытным выжигает напрочь, превращая их в идиотов бесцельно шатающихся по окрестностям Радара и в редких случаях на болотах и Дикой территории) и за его пределы выходили редко, отвлекаясь только на периодические ответные набеги на территорию клана «Свобода» (видимо спецслужбы периодически прощупывали оборону «Монолита», силами подконтрольной группировки, или засылая своих «профи», под видом рейдеров «Свободы» и наёмников). Но анализ действий монолитовцев показывал, что это скорее, акции возмездия, нежели диверсионные операции, имеющие целью нанести серьёзный ущерб противнику. Похоже, если не углубляться во владения секты, то этих ребят можно в расчет пока не принимать.

Вопросом недели, оставался способ проникновения за пределы ж/д насыпи в обход блокпоста. Контейнеры для схронов весили по семьдесят кило каждый, и их нужно было обязательно разместить в ключевых точках на маршруте операции. Это две ходки за насыпь и как минимум шесть дней на каждый выход. То, что я знал об инженерных сооружениях подобных местному виадуку, говорило о наличие системы дренажных каналов крытого типа (трубы ЖБ конструкций, диаметром от 30 см и более 1,5 м), по которым я мог бы проникнуть за насыпь. Но, во-первых, что помешало бандитам проникать на Кордон подобным способом, и во вторых: скорее всего подобные проходы заминированы или оборудованы сигнальными устройствами или и то, и другое вместе. Раздобыв карту, я определил две точки входа в дренаж. Вояки периодически должны осматривать минные закладки с расстоянием по левому флангу десять, а по правому два километра от блокпоста (это входит в обязанности патрулей), что мне очень поможет. Из рассказов захмелевших сталкеров и осторожных расспросов Сидоровича и Одессита мне удалось выяснить расписание движения патрульных групп. Сегодня и завтра надо плотно понаблюдать за маршрутами патрулей и определить точное местоположение входов в дренажную сеть. Потом, по возможности определить тип закладки и наличие сигнальных устройств (это не трудно: или сигналы поступают прямо на блокпост, или на пульт дежурного на Кордоне. Тестовая проверка производится с помощью несложного портативного устройства, с виду похожего, на средних размеров, радиоприёмник. На определённой частоте, посылается тестовый сигнал, опрашивающий датчики на предмет работоспособности, в зависимости от состояния загораются сигнальные светодиоды, например «зелёный» – всё в порядке работаю штатно или «красный» – сбой, чините меня). Учитывая оправданную тягу военных к надёжности, караул обязательно имеет при себе подобные приборы. И как только они им воспользуются, я увижу и буду в курсе. Обмануть такую систему может только специалист, тогда понятно, почему бандиты тягают контрабанду через насыпь с помощью «бычков». Найти раба проще, чем париться с электроникой. Другое дело, а стоят ли подобные датчики вообще: могли ограничиться минами (натяжными и нажимного действия), дёшево и сердито. Или могли организовать «секреты» у точек входа в дренаж. Но это тоже маловероятно: украинцы переходят на западную систему охраны границ, т.е. мобильными моторизованными или пешими патрулями, отказываясь от нашей советской системы, на мой взгляд, более надёжной: гораздо эффективнее оставить засаду в местах наиболее вероятного нарушения периметра, нежели гоняться за нарушителем и палить из пулемёта. В первом случае бойцы либо уничтожат нарушителя или задержат, на крайний случай дадут сигнал на блокпост; А во втором, шансы на успешное задержание нарушителя (ей) 50/50 т.е. нулевые или переменно-случайные. Так: всё надо тщательно разведать, тогда предположения обретут конкретику, и можно будет разработать конкретный план. Слава всем светлым и тёмным богам, в этот раз, мне никто на пути не попался, я спокойно миновал деревню новичков и направился в сторону блокпоста. Погода откровенно радовала: низкое, серо-облачное небо, сырой, свежий ветер и приятное отсутствие яркого солнечного света. Что ещё нужно для нормальной работы? Я успешно миновал съезд на АТП, благоразумно держась в дали от дороги, ведущей на «блок». Слева, расположились две почти целых хоз. постройки, одна из которых была при жизни гаражом, а другая, скорее всего бункером, для временного хранения сыпучих материалов, о чём свидетельствовало сооружение в виде огромной перевёрнутой воронки, проглядывающей сквозь дыры в стенах и подъездного пути для среднетоннажного транспорта. Здание было одноэтажным, с чердачной надстройкой, дающей возможность хорошо обозревать окрестности с пятнадцатиметровой высоты. Миновав две аномалии («трамплин» и «воронку»), я поднялся по каркасной железной лестнице, на чердак и по редким остаткам деревянного настила согнувшись в три погибели, оказался у выломанного в шифере отверстия, смотревшего в направлении блокпоста. На полу, было навалено с десяток «чинариков», среди которых были сигареты двух марок «L&M» и «Золотая Ява». До меня тут было довольно людно. Но лучшего места не сыскать, а до «блока» метров пятьсот. Слева и справа от трубы виадука, перегороженного полосатой жердью шлагбаума, тянулась жесткая поросль густого кустарника, уже по-осеннему зелёно-коричневого, но ещё не мёртвого и деревьев с местами не облетевшей листвой. Я начал наблюдение. Сначала оглядываясь по секторам, потом тоже самое, но с помощью оптики. Немецкий монокуляр, с функцией подсветки и сопровождения целей – отлично показывал что в наряде – трое бойцов, плюс радист в палатке, где судя по антенне, вынесенной наружу, была развёрнута радиостанция. Ещё пять человек размещались в вагончике у правой стены (четверо в правой части и один в левой – скорее всего, остатки гарнизона и командир). Надо ждать. А время у меня теперь своё, а не казённое – его становится ужасно жаль, на всякие глупости, но в данном случае ожидание было сродни чувству охотника в засаде: я сижу почти неподвижно, лишь периодически поднося монокуляр к глазу. В такие моменты сливаешься с местностью, окружающей природой, слушая её звуки, обоняя запахи, становясь частью её. Попадая в такой ритм, можно почувствовать все перемещения живности в округе, а уж тем более, наряд, который, уже нехотя проверяя снаряжение, топтался у палатки связи. Прапорщика Дичка видно не было. Видно проводил ревизию «оброка», может, чего и прикапывал с глаз долой так сказать. Охота началась, душа ликовала: скоро будет бой, будет то, ради чего я пошёл в армию и из-за отсутствия чего я из неё уволился. Стало хорошо: у жизни снова появился привычный привкус сгорающих при выстреле пороховых газов, крови и специфический запах страха, который издаёт загнанный враг. Пришло время воевать, и вместе с привычными ощущениями, пришла и уверенность в победе. Все встало на свои места. Нехорошая ухмылка снова, невольно, появилась на моём лице, но этого опять не увидели те, кому она предназначалась.

…Наконец, патрульный наряд в количестве трёх бойцов двинулся в сторону обрушенного тоннеля. Естественно не забираясь на саму насыпь. Сразу было видно, что бойцы идут привычной и хорошо знакомой дорогой. Вот начали поворот в сторону АТП… Снова выровнялись… Оно! Флажков и проволочных ограждений нет, значит, минное поле для гражданских не обозначено, а в маршрутизатор патруля внесено. Ещё некоторое время солдаты двигались в направлении тоннеля и никакими приборами не пользовались. В эфире кроме каких-то «левых» переговоров ничего интересного не было. Делаем вывод: «сигналки»[30]30
  «Сигналки» – Сигнальные мины, не имеющие поражающих элементов; используются для обозначения места нарушения оборонительного периметра.


[Закрыть] либо не поставлены, либо это нечто очень простое, вроде СМ[31]31
  СМ – Сигнальная мина натяжного действия. Корпус мины – стальной, цилиндрический. Диаметр – 25 мм; Высота – 278 мм. Возможна установка в грунт, к привязанному и воткнутому в землю колышку или местным предметам. Длина проволочной растяжки – не ограничена; Чувствительность взрывателя (МУВ различных серий с Р-образной боевой чекой) – от 1 до 17 кг. Не снабжается устройствами самоликвидации и неизвлекаемости.


[Закрыть]. А может и того не будет. Но минное поле всё-таки присутствует. Это хорошо. Но слишком близко к «блоку», так что подождём, пока пойдут обратно. Рискованного ничего нет, заметить меня практически нереально. Главное не шевелиться.

Медленно, но верно патруль направился в другую, ближнюю к моему НП[32]32
  НП – Наблюдательный пункт.


[Закрыть], сторону. Совершив те же манёвры, один из солдат, видимо старший наряда, вынул из гнезда в разгрузке радиостанцию. Последовал доклад на «блок», который я слышал громко и отчётливо:

– Обход закончили, всё штатно, нарушений периметра нет. Приём. – Сканер был снабжён хорошим шумоподавителем, ответ с блокпоста прозвучал незамедлительно, слышимость была хорошая:

– Понял. Наряду вернуться в расположение. Приём.

– Возвращаемся. Отбой. – После чего, так же не торопясь, и в нарушение устава, покурив, вояки вернулись в расположение.

Теперь наступало моё время. Судя по поведению патрульного наряда, ничего особо хитрого в минном поле не было. Готов поспорить на что угодно – схема минирования подходов к дренажу представляла собой обычную оборонительную «змейку». Глубина поля, составляла двадцать пять – тридцать метров и состояла из трёх полос: двух девяностоградусных полуокружностей с одним правильным зигзагом внутри. Возможны вариации, но исходя из поведения патруля, так оно всё и поставлено. Конечно, многое зависит от фантазии и выдумки конкретного сапёра, что ставил эту закладку. Но раз нет ничего высокотехнологичного, то займёмся проходом не медля. Благо инструменты я с собой предусмотрительно прихватил. Тут надо оговориться: если «минзаг» стоит современный, то без сильно специального набора, мне можно будет пройти только один раз. При повторном обходе, мою тропку обнаружат с большой долей вероятности. Мне же нужно было сделать как минимум четыре ходки, через трубу. В идеале, хотелось просто обойти «гостинцы», не вызвав подозрений у военных, но кто его знает, как будет на самом деле?..

Приближался я к первой линии ползком и очень осторожно: согласно наблюдаемому поведению вояк, ничего электронного меня не поджидало. Скорее всего, придётся иметь дело с «растяжками». Для их снятия ничего особо мудрёного не нужно: щуп (соорудить его получилось за десять минут), «кошка» на тросике, остальное мне заменяли ножны от НР-2. С таким набором, можно проделать проход в минном поле средней плотности без особого труда (при соответствующей подготовке, конечно). Так оно всё и оказалось: военные сапёры «осчастливили» меня «ведьмочками» (противопехотная советская мина ОЗМ-72). Простая и исключительно надёжная бомбочка: выпрыгивает почти на метр вверх, и с визгом рвёт всё в радиусе 30-ти метров почти в клочья. Недостаток у «озээмки» только один: если мина установлена в грунт, и дело происходит осенью, то при пятнадцати градусном морозе, вышибной заряд просто не сработает и мина не взорвётся. Но здесь ниже минус пяти-восьми градусов столбик термометра не опускается. Обойти «ведьмочку» трудновато: слишком густая сеть датчиков не позволит быстро пройти, а уж проползти тем более. Значит, придётся снимать и потом аккуратно ставить на место уже болванки. Муторно, но возможно…

Как я и предполагал – это было так называемое точечное минное поле, но построенное по всем правилам (девяностоградусный изгиб линий закладки, фронтальная и тыловая линии «в цепочку», промежуточная, как и положено, построена «змейкой»). До трубы я добрался только через три часа, весь взмокший, но довольный; теперь эти без малого тридцать метров, можно тихо переползти, даже с грузом. Внутри никаких сюрпризов не было, и даже присутствовала ниша непонятного мне назначения. В ней я и прислонился на пару-тройку минут, чтобы напряжение ушло. Пахло сыростью, прелью и мокрым, ржавым железом, от кучек слежавшейся пожухлой листвы… Мне предстояло решить: снимать ли мины на той стороне трубы сейчас, или оставить это малоприятное занятие на завтра. С той стороны правила не действуют, закладка может оказаться более пакостной (та часть «минзага» что я прогрыз, была рассчитана на дилетантов, но в закладке внешнего периметра могут стоять устройства неизвлекаемости и тут уже без шума не обойтись: я и первую «озээмку», и последующие сдёрнул, «кошкой», ожидая, что под «ведьмочкой» стоит мина-сюрприз; так погибло немало народу, понадеявшись на «авось»).

Вопреки ожиданиям, радиоактивный фон внутри трубы сильным не был. «Фонило» в допустимом диапазоне. Значит, решено: иду дальше.

Как я и предполагал, закладки были более серьёзными. Но без всякой электроники. В дополнение к противопехотным, стояли ещё и противотанковые мины советского образца. Что тоже по-своему хорошо: противотанковые мины удалось обойти, не трогая т.к. они реагируют только на большой вес и только на давление. Хотя сам тип «минзага» был «натовский» – наши вечные злейшие друзья, разумно предполагают, что советские мотострелки передвигаются преимущественно на легкобронированной технике. Видимо, украинцы перенимают тактику новых союзников. Поэтому, в оборонительных минных постановках преобладает комбинация: «противопехотная – противотанковая», в расчете на поражение, как техники, так и живой силы. Вынимать такие связки не легко, но если электроники нет, то просто муторно. На «грызню» ушло около пяти часов, причём никто меня не беспокоил, что странно… Хотя и не необъяснимо: внешний периметр «блока», уже формально – зона повышенного риска. Вот вояки понапрасну и не высовываются. Мины поставлены, ни крупный зверь, ни среднестатистический «ловец удачи» через такое заграждение не пройдёт. Да и с той стороны подстраховка есть и довольно надёжная.

Вдруг, заныло левое плечо – мой детектор опасности (всегда оно противно так ноет, если ожидается некая пакость для его владельца). На поляне, справа от места, где я лежал, происходила битва. Уже почти стемнело, многие ночные звери повылезали из укрытий. Я впервые увидел кровососа. Полутора-двухметровый гуманоид, с серовато-лиловой кожей, покрытой мелкой чешуёй, совершенно лысой головой с гроздью щупалец у подбородка и вокруг рта, отбивался от стаи псевдособов и одного матёрого секача. Силы были не равны: собачья свора насчитывала пятнадцать голов, а кабан был крупный до полутора метров в холке. Собаки норовили вцепиться кровососу в конечности, некоторые пытались в прыжке добраться до горла. Кабан же, бодал гиганта Зоны в брюхо, стараясь пробить многослойную броню из толстого слоя чешуйчатой кожи и крепчайших мышц. Это было забавно, но неправильно: кабан и псевдособы вместе не охотятся. Это известно и отмечено всеми кто описывал повадки этих животных, покалеченных радиацией, но всё же обычных зверей. Ну, почти обычных. Смутное беспокойство переросло в звенящую от вброшенного в кровь адреналина догадку – ЗВЕРЬЁ ПОД КОНТРОЛЕМ! Стаю вёл «контролёр», самое опасное существо в Зоне отчуждения. Собственно про него, как и про кровососа, мало, что известно наверняка. «Контролёр» это существо гуманоидного типа с непропорционально большой головой, носящим одежду и обладающим способностью брать под ментальный контроль разумных и полуразумных существ. В отличие от кровососа, сам никогда на жертву не нападает, а просто стравливает подконтрольных ему существ. Или напускает составленную им свору на тех, кого не в силах подчинить. Кровососа, видимо, нельзя. Огромный, сравнимый с медведем, по размерам и силе кровосос, не столько отбивался от наседающей на него свиты «контролёра», сколько шаг за шагом продвигался в сторону зарослей кустарника, где, скорее всего и оборудовал себе НП его главный обидчик. Но это ему не удавалось: обладая ураганной способностью к регенерации тканей и огромной силой, он проигрывал. Это был один из тех случаев, когда поговорка: «против коллектива не попрёшь», обрела немного зловещий оттенок. Псевдособы и кабан, слишком яростно и часто нападали: кровосос слабел и пропускал удары. Раны затягивались, но тут же появлялись новые. Ещё полчаса и всё будет решено в пользу более хитрого соперника.

Что-то не давало мне спокойно уйти. Это была не моя охота, не мой бой. Но я принял неожиданное даже для себя самого решение. Нащупав в кобуре АПБ, я перевёл его в режим автоматического огня и дал две очереди по кустам, в том направлении, куда так рвался кровосос. Расстояние было практически предельным – около восемнадцати метров. АПБ я снарядил бронебойными, поэтому шанс на поражение цели всё же был. Из кустов донёсся почти человеческий крик и небольшой сгусток темноты, покатился по склону холма и упал прямо к ногам кровососа. Свора замерла, осознала боль и учуяла своего противника. Теперь, когда поработивший их целиком разум, отпустил, звери с визгом стали разбегаться кто куда.

Кровосос почти мгновенно сграбастал «контролёра» в охапку, и послышались сосущие и чавкающие звуки. Вот, значит, как оно происходит… Раны гиганта затягивались практически на глазах. Он отбросил, сразу похудевшее тело врага и наши взгляды встретились. Хотя расстояние было приличным, я ощутил некое чувство, смутно знакомое, описание которому никак не удавалось припомнить… Это было одно долгое, очень долгое мгновение. Кровосос истаял в воздухе, перейдя в режим невидимости (это его фирменная особенность, позволяющая или незаметно подобраться к жертве, или уйти, если силы не равны), только два больших, глубоко посаженных, золотисто-жёлтых глаза смотрели на меня. Потом пропали и они. Один из самых опасных обитателей Зоны просто развернулся и ушёл. Оставив меня, хотя мог бы и напасть. И, скорее всего, победить.

Собрав стреляные гильзы (я неплохо ориентируюсь в сумерках, темнота тоже не слишком мешает – дело привычки), и уничтожив, по возможности тщательно, другие следы, по которым можно было бы определить, что здесь был человек, я начал отползать в сторону трубы. Двигался я исключительно ползком, занося в маршрутизатор линию проделанного прохода. Без особых приключений, миновав дренажный коллектор и первое минное поле, осторожным шагом, обойдя две аномалии («воронку» и «трамплин»), добрался до деревни новичков. Устал, конечно, зверски: последний раз нечто подобное случалось со мной пять лет назад, но нас было семеро. Да и «грызнёй», тогда занимался профессионал более высокого уровня. По моим прикидкам, я за сегодняшний день израсходовал жизни три (будь их у меня как у кошки девять штук). Особых сюрпризов не хотелось, но именно в этом и состоит один из немногих минусов одиночного поиска приключений: некому прикрыть спину, когда сам уже издыхаешь от напряжения или усталости. Поэтому, всегда приходится находиться в состоянии, которое профессиональные телохранители называют «жёлтым». Проще говоря, подвоха стоит ожидать с любых направлений и в любое время. Как-то мой сослуживец присвоил мне звание «параноик в кубе», говоря всем, кто хотел слушать, как я в полусне пристрелил ползущего к нашим позициям «духа» с закрытыми глазами и что я вроде бы храпел при этом. Бред, конечно, но суть мою это отражает верно: подвох это то, что я ожидаю всегда и от всех. А в случае с «духом», я просто услышал его запах. От костра смотреть в темноту – дохлый номер, хотя я и не спал никогда в кругу света (если не взять подобный способ отдыха себе за правило, проще всего будет попасть на мушку снайперу или гранатомётчику, так как и те и другие обожают открытые источники света в качестве ориентиров для стрельбы). Предпочитаю кемарить где-нибудь в стороне. Таращиться в темень было некогда, поэтому я закрыл глаза и дал очередь на звук и источник резкого чесночно-табачного запаха. Попал. А этот приколист, сразу: «спал», «приложил, а сам храпит»…

Похоже, что в этот день, приключения не желали оставлять меня в покое: как только я прошёл тамбур в гостинице, кивнув вечно занятому Сидоровичу, плечо снова кольнуло. Дверь в мою комнату была чуть приоткрыта. Свет незваный гость не зажигал, но, судя по еле уловимому шуму, который он издавал при дыхании, находился ещё внутри. На подставу торговца это не похоже: Сидорович мог тихо и спокойно обыскать комнату ещё утром. Да и не стал бы он так грубо работать: не тот масштаб, явно не тот. Слишком мелко для него. Похоже, что опять бандиты. Входить я не торопился, выкрутил лампочку в коридоре и присел на пол. Мой нежданный гость появился через двадцать минут и успел сделать только шаг в моём направлении. Используя рукоять НР-2 как кастет, я основанием рукояти, «тычковым» ударом, встретил гостя под дых. Не сильно, только чтобы парализовать на то время, что было нужно мне для следующего удара в челюсть. Вырубил. Вынул из кармана кусок нейлонового шнура и связал визитёру руки за спиной. Обыскал. Нашёлся «форт» и два магазина к нему, ПДА и набор для установки, прослушивающей аппаратуры. Дожил: меня решили послушать. Ладно, толковать с ним не хочется, но придётся. Поволок «секретчика» в душевую, благо и простор и место самое отдалённое в бункере. Достал ещё бухту шнура из рюкзака (никогда без такого не ходите по минным полям!) и перекинув конец через потолочную балку, привязал один конец верёвки к рукам гостя, а другой закрепил на кольце неизвестного назначения, но имевшего место быть не высоко над полом и очень крепко сидящим в стене, и потянул. Гость повис таким образом, что руки его вывернулись назад и вверх, а носки еле доставали до кафельного пола. Наступил черёд вопросов и ответов. Как же вы меня достали граждане… Всё: найду какую-нибудь нору, далеко в Зоне, обложу все окрестности минами, пару пулемётов поставлю. Замотали со своими замороченными комбинациями. «Даёшь!» тишину и покой.

Тем временем пленник очнулся и сразу задрыгал ногами, скорее всего, торопился куда-то. Сам по себе, парень или скорее уже мужик по годам ближе к сороковнику. Трёхдневная рыжая щетина, короткая стрижка, прямые светлые волосы, лицо круглое, глаза серые, чуть на выкате смотрели на меня и как бы сквозь, прямо в стену. Такое бывает, после нокаута. Я почувствовал знакомый запах – «секретчик» боялся, что в данном случае не плохо: может и форсированный допрос не понадобиться. Хотя…

– Ну, здравствуй, гость нежданный. Кто я, ты, скорее всего уже знаешь, кто ты сам, меня не интересует. Основной вопрос, будет один: какого типа устройства ты установил у меня и где они, чтобы долго не искать? – Бандит только таращился и постанывал. Пришлось взбодрить его неглубоким надрезом наискось груди. Субъект заорал, от вида выступившей крови. Я продолжил монолог:

– Это, ещё не боль. Просто знак, чтобы привлечь твоё внимание. Из этого помещения тебе живым не уйти, ты всё равно умрёшь. Другое дело, как скоро и насколько мучительно. Вопрос повторять не буду. И так, скажешь? – Я уже упомянул как-то раз или два, что не умею улыбаться. Обычно та гримаса, что появляется иногда на моей физиономии, скорее напоминает волчий оскал (так говорили почти все знакомые особы женского пола, кроме мамы, конечно). Так вот, на противника, да ещё подвешенного к потолку, улыбка подействовала сильнее, нежели бодрящий надрез. Он заговорил:

– Два микрофона поставил, маячок в каждый рюкзак. Маячки активны, микрофоны включаются только на голос. Больше ничего не делал, только сфотографировал поклажу и…