Текст книги "Агент 000"

Автор книги: Алексей Абвов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

26 июля 1954 года, город Москва, район 'Сокольники', квартира на рабочей окраине

Потеря бдительности часто приводит к другим потерям. Возможно, я потеряю всего лишь время, но может всё обернуться и по-другому. И кто мне мешал быть более внимательным к окружающим на ипподроме? Кто мешал пользоваться тренируемыми навыками перевоплощения? А вот теперь сижу и жду, что будут делать те несколько типов, что следили за мной после того, как я получил крупный выигрыш в кассе тотализатора, и которые сейчас контролируют все подступы к тому месту, где я нахожусь. Может быть, они не все подступы контролируют, но то, что их больше трёх я уже определил. Если они не станут брать штурмом квартиру, я попробую ускользнуть или попытаться разобраться с кем я имею дело. То, что это не сотрудники госбезопасности, я уже догадался, те действуют по-другому, но вот кто эти – вопрос без ответа. Вообще, это была, наверное, не самая лучшая наша идея, использовать тотализатор на ипподроме как средство обрести средства, то есть самые обыкновенные деньги. Когда в своём мире в архиве мы нашли результаты забегов на московском ипподроме, то посчитали вполне простой и реальной идею заработать на наши нужды очень простым способом – ставить на достаточно случайных победителей забегов, ни разу не фаворитов, практически собирая весь банк тотализатора. Суммы там получались очень приличные, то есть нам как раз. И ведь могли же догадаться, что на эти деньги имели виды другие товарищи. Собственно, пока ещё ничего не происходит, могу поведать, зачем нам потребовались деньги, и что произошло за прошедшее время.

Прошло чуть больше полугода нашего активного исследования мира прошлого. Кажется, что можно сделать за столь небольшой срок? И если каждый день наполнен активной работой, если каждый участник нашего мероприятия всегда занят плодотворными занятиями, то результаты будут весьма значительными. Если честно, я не крутился так даже когда создавал строительную кампанию. Здесь жизнь вроде бы идёт значительно медленнее, чем у нас, никто никуда не спешит, и моя попытка оказаться в потоке, подстроившись к остальному народу, вызвала у меня настоящий психический шок. Один день я буквально учился заново ходить, да-да, это совсем не шутки, я не смог ходить так, как привык, но ходить, как тут ходят обычные люди, тоже было невозможно. Промучившись день и найдя для себя что-то среднее, я успокоился. Тем не менее, даже с таким вот невысоким темпом жизни советские люди с виду успевают больше чем мы. Парадокс? Отнюдь, просто они делают куда меньше лишних действий, и жизнь их в целом, куда проще, за них думает партия и правительство, и это, как это ни странно, совсем не пустой звук. Обычные советские граждане на наш современный взгляд были похожи на больших детей. Даже те, кто прошел войну, часто оставались наивными простаками. Они реально верили в своё государство и своему правительству. Жизнь советского человека того времени проходила под непосредственным вниманием государства, и это чувствовалось не только в большой Москве, но и в не так уж и близком к ней колхозе. Когда я несколько проникся духом этой эпохи, многие вещи, ранее требовавшие физических и интеллектуальных напрягов стали получаться и быстрее и проще. Ну а если учесть, что мы, пришельцы, принесли сюда свой темп жизни, то эффект стал поистине впечатляющ. Главное было не забываться.

Итак, что мы уже имеем на сегодняшний момент? Мы более-менее точно выяснили, сколько можно пребывать человеку из мира настоящего в мире прошлого, оставляя возможность вернуться обратно. Огромное спасибо тем грызунам, что отдали свои жизни в столь многочисленных экспериментах, которые до сих пор продолжаются. Тут оказалось без особой для нас радости. Если питаться местной едой и пить местную воду, то через три недели такой жизни возвращение будет под вопросом. После перехода через портал в свой мир будет ждать недолгая, но очень мучительная смерть. На завезённой из мира будущего пище и воде можно спокойно пребывать здесь около года. Если же мешать завозную и местную, то тут уж как получится, понятно, что сроки безопасного для возвращения пребывания сократятся. Так что при желании тут особо не побалуешься, ходя по местным ресторанам или столовым, где кормят не хуже тех же ресторанов, правда, без обслуживания. Так что питаться нам приходится исключительно консервами. А слюнки иной раз так и текут, даже после нашей 'либерализации цен' у нас нет такого выбора всяких разносолов и деликатесов как здесь. Про бывший Советский Союз сейчас говорят, что в магазинах пусто было, 'эпоха дефицита' – одним словом. Но до этих времён ещё далеко, здесь в магазинах, особенно центральных, есть практически всё. Даже в сельской глуши, если уж там есть магазин или туда приехала торговая передвижка на грузовике, можно легко купить, к примеру, черную икру, или несколько сортов копчёной колбасы. Понятное дело, что это не дёшево, и мало кто покупает. Но ведь есть же, причём, совсем не недоступно. А хлеб здесь так пахнет, а молоко, сметана и кефир, они настоящие не из порошка и без консервантов, прямо далёкое детство вспоминается. И мороженое в Москве летом продают на каждом шагу. Нет, мне определённо эта Москва нравится куда больше той, в нашем времени. Здесь и люди живые. Понимаете – живые, они улыбаются в метро в самый час пик и в набитом трамвае, едва держась за подножку, а ведь у многих тяжелая работа и очень плохие жилищные условия. Общежития и коммуналки на несколько семей – обычное явление, а вот отдельная квартира со всеми удобствами – нет. Но это не мешает советскому человеку радоваться жизни и с оптимизмом смотреть в будущее, ведь в нём перед ним раскрываются поистине гигантские перспективы. Только мы, пришельцы, те, кто пережил смерть своей великой страны, знаем, как были преданы надежды советского народа его руководством. И здесь, в этой реальности, у нас, возможно, ещё есть шанс этого не допустить.

Что ещё произошло за прошедшее время? Наш коллектив 'нелегалов' заметно вырос, на что и потребовались те самые деньги. В эту реальность перешли, некоторые сразу отказавшись от варианта возврата, чуть более ста человек. В основном это были бывшие военные и некоторые 'конторские', причём не какие-то там кабинетные начальники, а спецназ, боевые солдаты и офицеры. Большинство только что из Чечни, где наше правительство в очередной раз предало наш народ. Надо же было так 'заключить мир' с чеченскими бандитами, когда армии оставалось сделать всего один шаг до их полного уничтожения. Когда этих боевиков прижали в горах, перерезав им все выходы, принуждая их к сдаче, некоторые деятели сразу вспомнили о 'правах человека', даже если он бандит и убийца. Нет бы дать войскам закончить войну заслуженной и омытой кровью русских солдат победой, но тогда исчезнет влияние в перспективном регионе наших 'западных партнёров', да и всякие 'права человека' ну очень сильно пострадают. Знаем мы этих 'человеков', за чьи права борются все эти правозащитники. Сих 'человеков' через одного к стенке ставить надо, а через другого вешать, и не ошибёшься ни разу, случайно убив невиновного. И если этих 'человеков' вдруг не станет, пострадают доходы очень многих уважаемых лиц, занимающих всякие важные посты в армии и государстве. А такого они не захотят допустить ни при каком раскладе. Ох, и аукнется нам всем этот 'чеченский мир', чувствую, ещё так аукнется, что снова прольётся рекой русская кровь. И те, кто гонял бандитов в горах, прекрасно понимали, что произошло, и что захотят с ними сделать в ближайшем будущем. Слишком хорошо они научились воевать, слишком опасными они стали для тех, кто наживался на этой войне. Им не нашлось им места в нашем времени, если они слишком сильно близко к сердцу принимают такие слова как честь, долг и присяга. И когда им предложили попытаться переиграть историю за свой счёт, они приняли это как награду.

Через портал в разобранном на детали состоянии удалось пронести оружие, в основном снайперские винтовки, малогабаритные автоматы, и бесшумные пистолеты, правда, без боеприпасов. Вернее боеприпасы пронесли тоже, отдельно гильзы и пули, а капсюли и порох купили здесь. Да-да, просто купили, в самом обычном охотничьем магазине, на развес, как крупу. В это время для того, чтобы купить ружьё и патроны, а так же прочие охотничьи принадлежности, достаточно просто показать паспорт. Никаких там справок из милиции и охотничьего билета не требовалось. Надо – покупай! Впрочем, и война-то не так давно кончилась, на руках у фронтовиков, осталось множество наградного, и совсем не редко, трофейного оружия. А потому пистолетом сейчас здесь никого не удивишь, это уже сильно позже советские власти соберутся разоружать свой народ.

Отдельная история была про то, как мне удалось договориться с местной контрразведкой, иначе бы наше 'незаконное вооруженное формирование', при всей его подготовленности и оснащённости было бы раздавлено в два счёта. Помогли, естественно, 'деды', как в нашем, так и в этом времени. Мне пришлось честно рассказать про историю нашего мира и про тех людей, которые оставили в этой истории грязные следы обмана и предательства. Пришлось не просто рассказывать, но и приводить копии документов, показывать книги и журналы из нашего мира. Жалко киноплёнка не выдерживала переноса через портал, становилась хрупкой и рассыпалась при попытке посмотреть кино. Не сразу, но мне поверили. Хотя главным аргументом была не история, а информация о дислокации до сих пор не разгромленных 'лесных братьях' в Литве и Западной Украине, и целой кучи других шпионов и диверсантов, действующих на территории СССР ещё с войны. Короче, благодаря нам за пару месяцев советской контрразведке удалось сделать работу, которая в нашей истории заняла много лет. Правда сдали мы им далеко не всех, про кого имелась информация. Если нам вскорости надо будет выходить на Запад, и готовые агентурные сети нескольких разведок смогут реально поспособствовать нам в этом.

Так, а вот это уже интересно, всего полчаса назад я погасил свет, а в замке входной двери слышится тихое ковыряние. Не иначе мои сторожа по-тихому пытаются подобрать отмычку, думая, что я уже сплю, и что меня можно взять тёпленького в постельке. Ну, уж нет, ребята, я так не договаривался. Хотя драться с вами тоже нельзя, вас много, а я один, пусть даже и неплохо подготовлен, привлекать внимание милиции к своей персоне совершенно не входит в мои планы, если кого из вас мне придётся хорошенько приложить. Да и шуметь не стоит. Быстро собираю все ценные вещи в небольшой заплечный мешок, смахивающий на рюкзак, протираю платком несколько мест, где я мог оставить свои отпечатки пальцев на всякий случай, и тихо придвигаю большую деревянную кровать к комнатной двери. Долго эта баррикада, естественно, не выдержит, но мне нужно совсем немного времени. Открываю окно и осторожно выбираюсь на карниз. Третий этаж, так просто вниз не спрыгнешь, да и внизу меня могут ждать сообщники тех, кто ломится в дверь, следовательно, мне нужно уходить нестандартным путём. Единственная альтернатива – идти по крышам, благо здесь можно попробовать перепрыгнуть с одной крыши на другую при разнице домов в один этаж, как раз должно получиться. Вот я и добрался до пожарной лестницы, теперь нужно быстро забраться на крышу. Слышу, как в квартире ломается комнатная дверь, потом матюги и тихий голос: 'Ушел сука, в окно рванул фраер, Колян доставай волыну и быстро лезь за ним, там есть пожарная лестница, Федро, бегом дуй вниз, клич Саню и брата, не дайте ему уйти к парку, иначе вы у меня вообще ничего не получите!'. Так, оказывается противников минимум пятеро, и, судя по манере речи – это обычные бандиты. Вернее не обычные, уж больно шустро они действуют, едва заприметив 'богатого фраера', сразу берут его в оборот, рисковые ребята, но чувствуется хорошая подготовка. Сомневаюсь, что я их первый клиент, скорее всего ипподром у них прикормленное место, и такая вот 'охота на счастливчиков' для них обычная практика. Быстро перебираю руками и ногами по ржавой лестнице, рывком перекатываюсь на крышу. '– Стой сука, всё равно от нас не уйдёшь', слышу голос бандита, выбравшегося за мной в окно. Можно, конечно, подождать его и приголубить хорошенько, когда он будет влезать за мной на крышу, но у него оружие, да и другие его подельники ждать не станут. На крышу легко забраться из подъезда, здесь входы на чердаки не закрывают замками от детей и бомжей, как делают в наше время. Громко топая по железной крыше, разбегаюсь, отталкиваясь от парапета ограждения, прыгаю в сторону крыши соседнего дома. Три секунды свободного полёта в ночной черноте, я чувствую удар ногами, падаю, не в силах удержаться, качусь по покатой крыше, из последних сил хватаюсь за ограждение, которое едва не срывается вниз вместе со мной. '– Стой гадина, убью…', слышу голос сзади, но я вскакиваю и бегу, пригнув голову, по крыше дальше. Бах… бах… бах…, в нескольких сантиметрах от меня рассекает воздух пуля, врезаясь в кирпичную вентиляционную трубу, за которую я прячусь через секунду. Ох и нифига себе я попал, про себя успеваю подумать я, разбегаясь ещё раз для следующего прыжка. Снова три секунды полёта, но теперь я успеваю сгруппироваться и не свалиться при приземлении. Бум, железная крыша подо мной продавилась, листы кровельного железа едва не соскочили с деревянных стропил. За мной вроде бы не бегут по крышам и больше не стреляют, в темноте это бесполезно, но терять время нельзя, я соскальзываю на пожарную лестницу, а с неё спрыгиваю на какие-то утлые сараи, за которыми начинаются большие деревья. Сзади в проулках слышится какая-то беготня, шум и ругань. Бандиты меня потеряли из виду, и теперь будут совсем недолго искать, так как кто-то из бдительных граждан, услышавших выстрелы, наверняка уже вызвал милицию. Отойдя в глубь парка на десяток метров, падаю на землю под широкий куст, мне дальше бежать нельзя, стоит затаится и отсидеться, так меня точно не найдут. Через час всё окончательно стихло, и я потихоньку стал выбираться из своего укрытия. Возвращаться в оставленную квартиру больше нельзя, или бандиты или милиция наверняка захотят её проверить, жалко конечно, больно удобное это было местно, ну ничего снимем хату где-то в другом месте, благо деньги есть. Как это ни странно, но в Москве того времени было достаточно много съёмного жилья. Правда, найти его очень не просто, так как частные граждане, кто мог вот так сдать имеющуюся жилплощадь, совсем не спешили об этом всех поставить в известность, развешивая на столбах объявления. Но, тем не менее, в определённых кругах, часто связанных с мелким криминалом, можно было найти и 'сердобольных старушенций', и 'весёлых вдовушек', кто был не прочь подзаработать лёгких денег сдавая имеющуюся квартиру или даже целый дом, не спрашивая никаких документов. Главное плати деньги вперёд. Но теперь это было не главное. Если продолжать попытки заработать за счёт скачек, то рано или поздно придётся столкнуться с преследовавшей меня бандой. Так как деньги нам нужны и быстро добыть их не представляется возможным, не сберкассу же нам грабить, наконец, то придётся с этой бандой разобраться. Привлекать милицию нельзя, а потому будем обходиться исключительно своими силами, заодно проверим своих людей делом. Жалко я разглядел и запомнил только одного из бандитов, но не того, кто следил за мной на ипподроме. Значит, потребуется устроить ловлю на живца, вот только немного обидно, что этим живцом придётся быть мне самому. Но жизнь продолжается, остаётся дождаться утра, добраться до вокзала, сесть на поезд, а потом до вечера пешком идти до нашего 'опытного хозяйства', мне завтра обязательно нужно быть в нашем мире. Может повезёт поймать попутку от станции, хотя рассчитывать на это не приходится. Эх, неужели мне придётся и здесь обзаводиться машиной, очень уж не хочется, если честно.

17 февраля 1997 года Москва 'Садовое кольцо', пробка

Хвост, вернее полноценную плотную слежку за собой я заметил почти сразу, как оказался в Москве. Вообще, я ничего подобного в принципе заметить я был не должен, ибо за мной следили профессионалы. То, что я сам становился таковым профи, сделало своё дело. Я научился чувствовать применение техник перевоплощения и отвлечения внимания, но преимущественно когда применявшие их совершали какие-либо ошибки. Эти вот 'топтуны', как называют тех, кто занимается наружным наблюдением за кем-либо, каких-либо ошибок не совершали, однако у них был какой-то особый стиль, множество нюансов, деталей, диссонирующих с тем, как оно должно было быть, по моему представлению. Не могу сказать точно, что этих четверых выделяло из общего фона, просто я ощутил некоторую странность. Наверное, выделило их как раз похожесть действий, у меня даже проявился эффект дежавю, после чего я включил активное внимание. Я зафиксировал фокус взгляда и стал больше ориентироваться на боковое зрение, в результате мне 'невидимки' стали заметны, но я не подал вида, мне стало интересно узнать, кто они. На 'конторских' не очень похожи, но может быть просто это моя паранойя. Надо было мне сразу звонить 'кураторам', узнать, что и как, но я оказался слишком самонадеян, как показало дальнейшее развитие событий. Вели меня плотно, не выпуская из-под контроля, ни в подземке, куда мне пришлось ненадолго спуститься, ни сейчас, когда я стоял в пробке. Вернее стоял автомобиль, а я сидел, но суть дела от этого не менялась. Поток совсем встал, уже целых пятнадцать минут ни туда, ни сюда. Или авария на скользкой дороге приключилась, или опять какую-то высокопоставленную 'шишку' пропускают, перекрыв проезд обычным людям. Трям-трям, подал свой голос мобильник.

– Слушаю.

– Алексей Сергеевич, я сразу узнал голос одного из 'дедов', – где вы сейчас находитесь?

– Стою в пробке на Садовом кольце. Что-то случилось?

Странно, очень странно, обычно 'конторские' всегда знали, где я нахожусь, так как и в офисе и у меня дома стояли их жучки. В моей машине тоже стояли, но вот сейчас я ехал не на ней, а на экспериментальном чуде Ивана Михайловича, с виду похожей на обычную Ниву, только с пластиковым кузовом, роторным мотором и планетарной коробкой его собственной конструкции. Я помог ему получить на это чудо номера не совсем законным путём, а он давно просил меня на ней покататься и оценить, но мне всё было некогда, а теперь мой старый Фольксваген, стоявший у офиса, отказался заводиться и я вспомнил о его просьбе. В этой машине нет никаких следящих устройств, а потому если 'контора' меня потеряла, следует, что те, кто меня 'пасут' к ней не имеют никакого отношения. Или имеют, но к другому отделу.

– Вы можете немедленно прибыть в свой офис или к себе домой?

– Как только выберусь из пробки, так через пятнадцать минут буду, так что же случилось?

– Извините, это не телефонный разговор, бросайте немедленно машину и бегите к своему офису, вам может угрожать опасность.

Ага, бросил и побежал, сзади через пару машин стоит Форд моих соглядателей, их там трое. Если опасность исходит от них, то прижать меня им будет проще простого. Сидящий справа от воителя достал какой-то тёмный предмет.

Связь резко прервалась, я посмотрел на экран телефона…, поиск сети… То, что я увидел в зеркале заднего вида, мне очень не понравилось, кажется, у меня большие неприятности. Слава богу, я стою в крайнем левом ряду, сдаю назад, немного задевая бампером стоящую сзади машину, резко выкручиваю руль и, вдавливая газ в пол, вылетаю на полосу встречного движения крутым разворотом. Меня едва не выносит встречная машина, а потом ещё одна, разряжаясь долгим гудком, но я не отпускаю педаль газа и медленно тяну рычаг планетарного механизма гладкой коробки передач, резко увеличивая скорость практически до 120 километров. Машина идёт юзом, но держится на дороге, меня вжимает в сиденье, и я замечаю в зеркале, как Форд моих преследователей быстро выворачивает за мной. Впереди плотный поток машин, сбрасываю скорость, перескакиваю из ряда в ряд, создавая несколько потенциальных аварийных ситуаций сразу, пытаясь уйти в отрыв. Не знаю как, но преследователям удаётся даже сократить дистанцию, видимо я своими маневрами только расчистил им путь. Впереди справа идёт грузовик, а за ним чуть впереди есть известный мне съезд в переулок, куда я хочу проскочить, и оторваться от Форда. Обочины забиты снегом, рядом со съездом, практически перекрывая его, какой-то идиот припарковал какой-то сарай на колёсах, напоминающий сейчас большой сугроб. Едва обогнав грузовик, резко, практически не сбрасывая скорости, вламываюсь в кучу снега, сметаю её, выскакивая на тротуар. Хорошо пешеходов нет, меня немного заносит, но я вписываюсь в поворот, едва не сбивая дорожный знак, проскакиваю в узкий проезд. Здесь дорогу не чистили совсем, меня заносит окончательно, разворачивая на девяноста градусов. Сзади слышится визг тормозов и звук удара столкнувшихся машин. Боковым зрением отмечаю, что преследовавший меня Форд не вписался в поворот и столкнулся с другой машиной. Из Форда выскакивает мужчина и бежит в мою сторону, в руке у него что-то очень знакомое, что мне совсем не нравится. Кручу руль, давлю на газ, выворачиваясь и набирая скорость, пригибаю голову к рулю. Заднее стекло лопается, влетая внутрь салона, в переднем чуть выше моей головы появляются три отверстия, обильно растекающиеся трещинами. Но я уже набрал скорость и повернул в следующий переулок. Теперь бы ещё сообразить куда ехать, хотя других вариантов нет, тут рядом наш офис, и если меня там ждут…, главное понять, кто меня там ждёт.

Подъезжая к офису, наблюдаю несколько хорошо затонированных машин с известными номерами. Ну, здравствуй 'контора', как я рад вас видеть. Едва я затормозил, как двери чёрных машин открылись и четверо крепких парней за пять секунд вытряхнули меня из моей машины, затолкав в заднюю дверь одной из своих. Судя по толщине закрывшейся за мной двери, машина была хорошо бронирована. Едва за мной закрылась дверь, машина тронулась. Ехали мы всего минут пять, путь быстро закончился в каком-то подземном гараже. Не теряя времени, меня высадили из лимузина, отобрали сотовый телефон и вместе с одним сопровождающим запихнули в закрытый кузов грузовика. Грузовик где-то петлял, периодически останавливаясь, примерно часа два, после чего двери кузова открылись и меня высадили внутри какого-то большого склада, забитого контейнерами и большими коробками. Оказалось, это была ещё одна пересадка, теперь меня одного запихнули в кузов большой, наполовину загруженной коробками, фуры. Сколько фура ехала я не знаю, часы остались в телефоне, который у меня отобрали ещё в Москве, а я сбился со счёта времени задремав. Как говорится в наше время – 'очень плохая примета ехать ночью… в лес… в багажнике…' Однако меня привезли не в лес, а в какую-то военную часть, судя по ограждениям и сооружениям, выглядящим как двухэтажные казармы. Тут меня встретили двое в военной форме и, не говоря ни слова, сопроводили к ближайшему сооружению, где внутри, как это ни странно, оказался лифт. Лифт поехал вниз, через несколько минут меня доставили до вполне неплохо обставленной камеры, по виду всё же скорее жилой комнаты, правда, без окон. Тут меня снова оставили одного, предупредив, что волноваться не стоит, и что завтрак подадут через пять часов. Хоть лёгкий голод уже и подавал свой голос, я решил не терять времени в ожиданиях, и завалился спать, благо кровать тут была вполне удобная. Судя по количеству приносимых мне завтраков, обедов и ужинов, прошло три дня. Я не стал тратить время впустую, и хотя мне не представили ничего, чем можно было его занять, решил заняться тренировками. В этот раз я учился быстро входить в состояние управляемого транса, или даже 'боевого режима' в перспективе. Инструкция, которую я прочитал накануне происшествия, была очень проста. Требовалось стоять и представлять себя травой, растущей на лугу. Почувствовать себя окруженным тысячами таких же травинок, представить вместо ног корни, вместо рук листья, ощутить где-то вверху тёплое солнце, и качаться под порывами периодически налетающего ветра. Это упражнение оказалось достаточно лёгким, и уже через пару часов я вполне освоился с ролью травы. Наверное, если посмотреть снаружи, даже несколько позеленел. Следующее упражнение называлось 'морской прилив'. Тёплое море, мелкий песок под ногами, сначала вода по щиколотку, потом выше, уже по пояс, потом по грудь и руки свободно всплывают к поверхности, меня качает волнами, потом уровень воды падает в обратном порядке. После того, как я представлял себя травой, почувствовать себя в море оказалось не сильно сложнее. Далее был полёт. Я превращал себя в орла, обрастал перьями, и бросался вниз с высокой скалы, ища восходящие потоки воздуха, и паря в них. А вот тут у меня возникли некоторые трудности. Орлом себя представить оказалось просто, это не сильно отличалось от травы, а вот бросится вниз со скалы…, ещё в детстве мне довелось пережить падение с большого дерева, когда я по пути собрал все мелкие и большие сучки, что меня и спасло. А теперь я орлиным взором с любопытством разглядывал далёкое дно горного ущелья, и даже раскрывал свои руки-крылья, но отрываться и лететь мне как-то не хотелось. И всё же после нескольких неудачных попыток я таки пересилил себя. Всё равно физически я никуда не лечу, так чего бояться? Но в трансовом состоянии, очень похожем на сон, разница между реальностью и воображением практически стирается. Потом мне даже понравилось возникающее чувство полёта, наверное, если бы не детская травма, пошел бы в юности в аэроклуб, благо друзья не раз приглашали. В завершении всего практикума требовалось быстро по очереди представляться травой, входить в море, и взлетать орлом, закрепляя возникающее состояние на уровне рефлекса, запоминая его. Сначала проживая каждое упражнение полно, а потом всё быстрее и быстрее, как снежный ком, несущийся с горы. После почти целого дня отработки последнего этапа мне требовалось просто мысленно щёлкнуть пальцами, и я легко входил в нужное состояние, независимо от других условий. Даже не верилось, что всё так быстро и просто получится. Да, это был всего лишь первый шаг, требовалось научится применять это состояние на практике в другой деятельности, освоить заглубление его с помощью дыхания, но это представлялось не более сложным, чем практическая отработка техник маскировки. Короче, будет мне чем заняться, когда меня выпустят из этой камеры.

На третий, по моим ощущениям, день, за мной пришли двое сопровождающих и долго вели меня по петляющим подземным коридорам и лестницам. Даже пару раз на лифте прокатили. Путь окончился в достаточно большом зале, по внутреннему виду скорее напоминающему ангар для самолётов. Правда, самолётов в нём не было, зато было много всякой малопонятной по назначению аппаратуры, и практически никого из людей. А встречал меня никто иной как 'дед' Фёдор Степанович, который едва завидев меня, протянул мне руку.

– Алексей Сергеевич, извините за доставленные неудобства, но иного выхода у нас не было. Пройдёмте в кабинет, есть тема для разговора.

Мы прошли до другой стороны ангара, где было несколько дверей, ведущих в отдельные помещения. В одно из них мы и пришли, по внешнему виду напоминающему кабинет следователя. Простой деревянный стол, несколько стульев, пара шкафов с какими-то папками, настольная лампа с абажуром типа 'бюрократ'. На ещё одном столике стоял импортный электрический чайник и стаканы на металлическом подносе.

– Хотите чаю? – усаживаясь за стол, спросил меня Фёдор Степанович.

– Не откажусь.

– Тогда включайте чайник, он полный, заварка в тумбочке под столом, там же сахарница. Вижу у вас ко мне куча вопросов, сначала попьём чаю и расскажу что знаю, а потом кое-что покажу. Уж не знаю, обрадует вас это или огорчит.

Через пять минут мы пили душистый чай, и Фёдор Степанович начал свой рассказ.

– Итак, скажу сразу, нам так и не удалось установить, кем были те, кто напал на вас. Одного из них удалось задержать, но едва тот понял, куда попал, то покончил с собой. Мы даже не определили где у него был яд, и какой это был яд. Однако покушение на вас лично не самое главное происшествие этих дней.

– Что ещё произошло, неужели мою лабораторию и портал взорвали? – у меня внутри всё похолодело.

– Успокойтесь, цела ваша лаборатория. А вот на АЭС, задействованной в прикрытии вашего проекта, нам едва удалось предотвратить серьёзную диверсию. В тяжелой перестрелке мы потеряли нескольких бойцов, но и диверсанты полегли все как один, категорически не желая сдаваться.

– Может это были чеченские боевики? – высказал я своё мнение.

– Нет, это точно не они. Если честно, мы даже не знаем, кто это. Удалось установить, что говорят они по-английски, но это точно не американцы и не англичане. И откуда они взялись нам на голову тоже непонятно. А вот пару артефактов, что нам достались от них, вы вскоре посмотрите.

– Неужели эти диверсанты действовали по той дезинформации, что мы передали через моего бывшего сотрудника? – 'шпиона' вскоре после того памятного инцидента, пришлось ликвидировать, и 'контора' подстроила ему автокатастрофу.

– Скорее всего, так и есть, впрочем, всё гораздо сложнее. Дело в том, что ваш проект идёт у нас совершенно официально, но как отвлекающее прикрытие другого важного проекта, под который задействованы мощности атомной станции. Да-да, не удивляйтесь, специалистам-аналитикам вражеских разведок гораздо сложнее поверить во всякие там пространственно-временные порталы, чем в создание оружия нового поколения. Более того, как прошла информация о вашем портале на Запад, нам удалось узнать, что она была оценена тамошними специалистами как совершенно нереальная. И для маскировки реального проекта потребляющего энергию, были сделаны ещё два отвлекающих. Вначале мы считали, что диверсия была рассчитана именно на настоящий проект, но чуть ли не в самом конце выяснили, что именно вы лично проходите как одна из важных целей.

– Но кто тогда осуществил нападение на станцию, кому это нужно?

– Это мы и пытаемся установить. Пока удалось лишь отсеять непричастных. По уровню подготовки уничтоженной нами диверсионной группы, и по тем, кто следил за вами, можно определить примерный круг подозреваемых. Такое могут осуществить очень немногие. Проникнуть на хорошо защищённую АЭС, обойдя основную и резервную систему безопасности, для этого нужно обладать секретной информацией или агентами среди персонала и специальной аппаратурой. Они попались совершенно не задокументированной третей системе контроля, которая была неофициально установлена нами совсем недавно в связи с прикрытием вашего проекта. Быстрая проверка показала, что как раз именно эти 'немногие', кто мог осуществить подобную акцию, оказались совершенно непричастны, мы столкнулись с новой неизвестной силой, которую интересуете именно вы и ваш проект. Пойдёмте смотреть артефакты, их уже разобрали, и обезопасили, чтобы изучить.