Текст книги "Солнца нет"

Автор книги: Алексей Пенза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 13

Корсаров озираясь, вошёл в старую лачугу, которая делилась на гостиную с кухней. Грязь и разруха, вот первое, что бросалось в глаза в этом жилище. Седой старик, кое-как приподнявшись с ржавой кровати, застеленной ветхим матрацем без простыни, усталыми глазами взглянул на непрошенного гостя.

– Здравствуй, отец! – проговорил потрясённый Владимир.

– Добрый день, – пролепетал слабым голосом инвалид.

– Это ты помощи просил?

– Я – сынок, – отозвался старик. – Шестьдесят один год – возраст, конечно, не самый большой, но вот случился инсульт у меня недавно. Парализовало правую сторону, рука не работает, ногу подволакиваю. Дети меня бросили, кому я такой нужен?! Остался я, совсем одинёшенек, еле-еле концы с концами свожу, – по правой щеке старика прочертилась мокрая дорожка.

– Собирайся, отец, я тебе подходящее место подыскал, это конечно не дом родной, но, по крайней мере, там уход тёплый и подлечат. И скучно тебе не будет, быстро товарища себе найдёшь, поверь, это хорошее место, – сказал бизнесмен, велев водителю помочь деду, а сам вернулся в машину.

Спустя некоторое время, пристроив инвалида в дом престарелых, Корсаров ехал совершенно по другому адресу. Вскоре Владимир уже поднимался по ступеням, ведущим на пятый этаж неухоженной высотки. Подойдя к нужной двери, он надавил на звонок, ему отворила молодая женщина с ребёнком на руках.

– Здравствуйте! Вы мама Леночки Коревой? – с улыбкой поинтересовался благотворитель.

– Да… – немного смутилась девушка.

– Я хочу её спасти, – уверено сказал Владимир, хозяйка пригласила его войти. Они прошли в скромную двухкомнатную квартиру. Корева усадила гостя на зелёный диван.

– Вам нужны деньги на лечение, а что с девочкой? – беспокойно спросил Корсаров.

– У Лены опухоль головного мозга, нужна большая сумма на лечение в Германии, – поведала девушка.

– Я все затраты возьму на себя, – обнадёживающе произнёс Владимир, женщина расплакалась от счастья, до конца не веря ещё чуду и рассыпалась в благодарностях.

– Не стоит, – открестился Корсаров. – Для меня жизнь маленького человечка стоит гораздо дороже всех денег.

* * *

В двенадцать часов дня в библиотеку имени Лермонтова вошёл колоритный посетитель. Сорокалетняя библиотекарша, завидя неторопливо идущего бритоголового качка, с толстенной золотой цепью на могучей шее, изумлённо уставилась на него.

– Я хотел бы почитать у Достоевского «Преступление и наказание», – пожелал Кабанов.

– Пройдите в зал, я вам сейчас принесу, – указала работница.

Илья направился к свободному месту, окинув взглядом группу занятых студентов, которые удивлённо осмотрели его и сел за пустующий столик. Библиотекарша, отыскав шедевр русской литературы, подала её абоненту, после чего удалилась. В читальный зал вошла блистательная шатенка, с роскошной фигурой, которой бы позавидовала любая здесь присутствующая девушка. Чтение у Ильи не задалось… Он глазами проводил красавицу до места, поедая взглядом её соблазнительные формы. К тому же цветная тату, выглядывающая из юбки, тоже заинтересовала Кабанова. С огорчением поняв, что книга мало теперь его интересует, он раздражённо заставил себя вчитываться в её строки. Тут эффектная студентка поднялась из-за стола, снова направившись к выходу, Илья вмиг оторвался от книги: «Твою мать, вот это задница!» – с вожделением подумал он и вернулся вновь к чтению, только красотка скрылась. Ему опять не удалось надолго увлечься, так как вскоре в зал зашёл Роев и уселся рядом. Они молча пожали друг другу руки.

– Пациент давно ждёт… – начал говорить Денис, но запнулся при виде возвратившейся сексуальной красавицы, его сосед тоже превратился в зрение. Девушка прошла, никого не замечая, села на своё место. Цыган очнулся от видения. – Пациент давно ждёт своего доктора. Будем лечить? – поинтересовался он с ухмылкой, посмотрев на книгу Ильи, затем, не дожидаясь ответа, встал и вышел из читального зала.

Кабанов, не раздумывая, привстал, подошёл к заднему столу, где сидела ослепительная шатенка, положив перед ней свою визитку. Девушка подняла взгляд, оторвавшись от записи, вопросительно посмотрев на бугая.

– Тебе кто-нибудь когда-нибудь дарил аллею из роз? – полушёпотом спросил Илья. – Я могу. Захочешь такой подарок, звони, – после сказанных слов бритоголовый ушёл, сдал книгу библиотекарше, покинув здание.

На улице, омываемой солнцем, его ожидала синяя «Тойота» с затемнёнными стёклами. Кабанов, открыв дверцу, уселся на заднее сиденье, Роев оглянулся с переднего водительского…

– Не забудь надеть шлем, – предупредил он.

Качок с неудовольствием нацепил на башку чёрный мешок.

– Зачем такая конспирация? Я же не новичок, наверное, и без этого обойтись можно?!!

Цыган невозмутимо отвернулся от пассажира.

– Напоминаю тебе, друг, что мы это уже не раз обговаривали. Правила не зря писаны, их нужно соблюдать.

Машина тронулась, Денис включил запись Стинга, довольно круто повернув регулятор громкости и слушая приятный вокал, не забывал частенько поглядывать в зеркало заднего вида. К тому же петляя, сделал много лишних кругов, иногда во второй раз проезжая по одним и тем же улицам. Наконец Роев взял курс на проспект Строителей, а потом на Бугровку. Там, теснясь, стояли элитные особняки. «Тойота» подъехала к высокому трёхметровому, глухому кирпичному забору, сразу открылись широкие автоматические ворота. Цыган заехал, его взору открылся небольшой двухэтажный, невзрачный неоштукатуренный домик, чьё строительство так и не довели до конца. Человеку со стороны могло показаться странным, что за таким забором скрывалось такое неприглядное строение, вокруг которого росли одни цветы. «Тойота» подкатила к широкому продолговатому гаражу, его ворота также автоматически открылись перед ней, а когда она въехала внутрь, они бесшумно затворились.

– Снимай мешок, выходи, – велел Роев бритоголовому, тот с облегчением расстался с «головным убором», ловко выбравшись из салона. В бетонном полу гаража был проделан спуск, ведущий в подвал. Они спустились вниз по узким ступеням, там их встретила бронированная дверь. Денис набрал семизначный код, по правилам в это время Кабанов должен был стоять спиной. Она отворилась, распахнув перед людьми мрачное пространство, пахнущее смертью.

– Мило… – тихо заметил Илья.

– Это тебе не Дисней Лэнд, – отозвался цыган и попросил немного ему подождать.

Он скрылся в длинном полумрачном коридоре, желая проверить всё ли готово для дорогого клиента. Беспокойство его было излишним, ведь в камере номер восемь со страхом ожидая своей участи, сидел, вжавшись в угол, интеллигентного вида холеный мужичок, с аристократической бородкой. Ещё недавно он, прекрасный педагог, успешно преподавал математику в средней школе. Теперь этот милейший человек оказался здесь, в мрачных давящих застенках лишь потому, что очень-очень любил детей. Особенно обнажённых…

Да-а, когда сотрудники подземелья узнали, что здесь прописался педофил, среди них начался настоящий переполох. Каждый подходил к клетке, каждый с отвращением разглядывал извращенца и абсолютно каждый рефлекторно плевал ему в холёное личико. Более того, из всего срока, который успел отсидеть учитель математики, составлявшего тридцать девять дней, сложился ритуал. Ежедневно двое или трое из охраны заходили к арестанту, чтобы слегка его попинать, сопровождая экзекуцию издевательскими матерными ругательствами. Когда Микола узнал, какой субъект тут сидит, он не ограничился одними побоями. Пышащий ненавистью гигант взял на себя роль будильника, всякое утро обассывая ещё спящего педагога. Вот так складывались будни заключённого, но сегодня был особенный день, совершенно непохожий на другие, судьба настигла подонка.

– Вы всё приготовили, как я просил? – произнёс Илья, идущий рядом с Роевым.

– Желание клиента для нас закон, – ёмко ответил тот.

И вот они вышли на нужную ветвь коридора, Денис остановился.

– Иди прямо, тебе нужна восьмая камера. Желаю приятного времяпрепровождения, – напутствовал цыган.

– Спасибо, – кинул качок, повесив на мощную шею пару боксёрских перчаток, они свесились на обнажённый атлетический торс. Он, не оглядываясь, пошёл вперёд, очень скоро найдя нужную дверь. Илья вошёл, не сводя презрительного взгляда с педофила, который маленькими бегающими глазками осмотрел здоровяка с верху до низу, трусливо остановившись на красных блестящих перчатках. Кабанов с минуту оценивающе, пристальным взором молча наблюдал за уродом, присев на табурет.

– Ну чё петух, ты знаешь, кто я такой? – нарушил тишину Илья, ответа не последовало, заключённый испуганно молчал, зато его сосед был разговорчив.

– Я исповедник твой, давай побазарим по душам. У тебя дети есть? – спросил он.

Молчание.

– Наверное, есть… – продолжил Илья, не сводя глаз. – А с ними ты, тоже в постель ложился? – Пауза. – Молчишь, сука гнойная! – возмутился качок, резко вскочив, извращенец отшатнулся от него в страхе. – Не боись. – Кабанов сел на место. – Раньше времени…

– Ну и сколько же ты падаль, детей изнасиловал? – ответа не последовало. – Хорошо поразвлёкся? Ты, сука, кайфовал, а они страдали! – Илья презрительно плюнул на педофила. – А ты знаешь, что в жизни всего должно быть поровну? Закон такой… ведь не справедливо получается, ты кайфовал, а они страдали! – Здоровяк повёл плечами, расправив мышцы на спине, поиграл бицепсами. – Я не люблю не справедливости, я её искореняю. – Бритоголовый встал с табуретки. – Сейчас мы с тобой биться будем в жестоком бою. Предлагаю тебе сделку, если одолеешь меня сейчас, то вот тебе слово моё мужское, что тебя освободят. Домой побежишь.

Педагог боязливо, приподнялся на ноги.

– Давайте решим нашу проблему цивилизованным путём, давайте договоримся… – неуверенно пробормотал он.

– Попробуй договорись – с ними! – ответил Илья, вытащив из кармана джинсов компактный пульт с одной кнопкой и нажав на неё, он привёл в движение скрытый механизм. По стенам сверху вниз поползла белоснежная бумага, на которой были изображены фотографии детей с игрушками и без, в основном: девочки. Они счастливо улыбались бездонными глазками, смотря на мир и на тех, кто в данный момент находился в этой камере. От потолка до кафельного пола дети со всех сторон смотрели с улыбкой на того, кто причинил им столько горя. Извращенец не мог выдержать этих взглядов, он в ужасе закрыл лицо руками, прося убрать снимки.

– Что, петушара гнойная, на слёзы детские ты, мразина, спокойно смотрел, а на улыбки не можешь, – сквозь зубы процедил Кабанов. – Ничего, козёл, потерпишь, они должны видеть своё отмщение! – с этими словами Илья натянул перчатки и, стукнув одну об другую, пошёл на подонка. – Ну давай! – насмешливо сказал он и в полсилы нанёс первый удар в плечо противника, тот отшатнулся, едва не упав. Затем удары повторились ещё и ещё: по рукам, рёбрам, груди. Педофил, стеная, кое-как сопротивлялся.

– Давай, чего спёкся, ну-ка шевелись! – поговаривал Илья, нанося всё сильнее побои. Хуки сыпались на извращенца, как град во время дождя, он еле держался на ногах. – Не держишь удара, совсем не держишь!!! – иронично заметил здоровяк, дубася арестанта, словно боксёрскую грушу. – Давай-ка мы тебе поможем развеселиться… – усмехнулся Кабанов, после этих слов неизвестно откуда в камере полилась музыка, и звонкий голос девочки начал петь песенку о том, как прекрасно жить на свете, смотреть на солнышко и любоваться радугой.

– Слышишь?… Радость несётся!…

Бывший учитель, шатаясь, смотрел с затуманенным кровью взглядом на своего палача.

– А не хочешь попросить прощения у тех, чьи души ты исковеркал, тварь? – у Ильи всё кипело внутри.

Каждая секунда безмолвия, раздражённо билась в голове Кабанова.

– Я жду, – свирепо поторопил судья.

Бездействие.

И тогда, каратель без лишних слов схватил арестанта за шею и остервенело шмякнул об стену. Вот тогда он ощутил покой в своей душе, такой покой, который даёт одно удовольствие. Но для Ильи, этого было слишком мало, он желал ещё большего наслаждения и с новой силой продолжал получать искомое блаженство, вбивая расквашенную голову нелюдя в стену под добрую детскую песенку.

Последнее, что увидел в своей постылой жизни мерзкий педофил – это глубокие, чистые глаза, улыбающихся детей…

…Илья покидал место казни, сожалея, что нет такой силы, способной воскресить убитого, чтобы вновь его убить.

Глава 14

Хорошо быть беззаботным человеком и, утопив проблемы в сигаретном дыме, остаться один на один с прекрасной музыкой, под которую великолепно танцует соблазнительная девушка. Для Евгения это был как раз такой случай: ночь, музыка и брюнетка, она, конечно, тоже была реальна, но вот смог ли он оставаться вдали от своих забот? Шёл третий час ночи, и одинокий клиент абсолютно забыв о всяких тревогах, просто заливал их коктейлями, после безжалостно опорожнённой бутылки водки, развалившись на мягком кожаном диване, удачно чередуя выпивку с сигаретами. Меньшикову нравился этот клуб, эта беззаботность и эта женщина, извивавшаяся на шесте. Он тяжело встал и направился к танцовщице, чтобы запихнуть пару сотен в розовые трусики. Евгений, усевшись за барный стул, поманил деньгами самку, её движения стали ещё горячее, ещё возбуждающе, со стороны это походило на собачку, умело выпрашивающую сладкую косточку. Евгений решил, она заслужила, и с вожделением отправил купюры в трусики, как вдруг понял, что всё здесь насквозь фальшивое: музыка, танцовщица, а самое жуткое – его наигранное спокойствие; проблемы никуда не исчезли; перерыв массу сайтов, посещая форумы с единым вопросом о таинственной тюрьме, он ответа не нашёл; даже написав неплохую аналитическую статью в своей колонке, где спрашивал читателей их мнение о странном заведении, он снова оказался у разбитого корыта, и под конец припёрся сюда обкуренным, чтоб забыть о проклятых неудачах, вывернувших душу наизнанку. Алкоголь с куревом сделали своё дело, но рано или поздно наступает прозрение. А этот момент не для слабонервных, поэтому нетрезвый репортёр принялся остервенело искать выход из охватившего отчаяния, этот выход сейчас вовсю вертел сочной задницей, перед самым его носом. Недолго думая Меньшиков схватил девку, стащил со сцены, потащив её на широкий диван. Странно. Но девице вовсе не понравилось такое обхождение, к удивлению Меньшикова. Она, завизжав, звала охрану и два мордоворота стремительно оттащили виновника потасовки от стриптизёрши.

– Спокойно себя ведите, – посоветовал один лысый удерживаемому журналисту.

Именно это взбесило нашего гуляку.

– Ах ты, тварь, морда протокольная! Ты холоп, будешь мне указывать как себя вести?!! – воскликнул бунтовщик, рвущийся на свободу.

Это было впечатлительно, но это было ошибкой, двое бугаёв вмиг скрутили хулигана, вывернув ему руки за спину.

– Пустите, сволочи! – орал оскорблённый Евгений.

– Сейчас отпустим… – пообещал блюститель порядка справа, после чего они вывели неспокойного посетителя за дверь клуба и пихнули прочь. Меньшиков, потеряв равновесие, с трудом удержался на ногах.

– Ну что, слабаки, испугались один на один? – крикнул он вслед, развернувшейся охране. – По ночам вы тоже вдвоём ходите? Может, вы друг у друга ещё и отсасываете?

Один из сотрудников безопасности не выдержал оскорбления, принял вызов, надвигаясь на выскочку, принявшего оборонительную стойку. Один крепкий удар разложил забияку на асфальте. Меньшиков перевернулся на спину, и его взору открылось бескрайнее звёздное небо, и злой охранник, лицо которого показалось Евгению обезьяньим, отчего ему стало жутко смешно. Он начал ржать, не принимая попыток, для того чтобы подняться. Бугай, поняв бесполезность выяснений отношения, молча ушёл, оставив лежать потешающегося идиота.

Меньшиков истерически смеялся, но вдруг, он замолчал. В ночном небе, над ним летал невероятно красивый молодой человек. В его руке на этот раз мерцал золотистый цвет, будто бы кисть он макнул в звезду, оставляя за собой этот блеск, который плавно по движению кисти переходил в букву «М». Меньшиков сразу протрезвел, таращась на загадочный космос, шёпотом повторяя одно и то же: «М, С… М, С… М, С…».

Буква «М» исчезла, за ней растаял и ангел.

Глава 15

Я приехал на автовокзал, уже через семь минут сидел на жёстком месте в старом автобусе ещё советского производства, который меня увозил в родной маленький провинциальный городок. Несмотря на то, что время пути всего два часа, в Сердобске я оказался на тридцать пять минут позже указанного на табличке времени, прикреплённой позади кабины водителя, времени.

Восьмой год пошёл, как я живу в этом мне полюбившем и родном, но утопающем в грязи и мусоре городе. А как было тяжело перенести переезд, который разлучил меня со многими друзьями. Как я ненавидел его первое время. Мне было одиноко. Но всё меняется, приходится с чем-то мириться и начинать новую жизнь. С какой-то стороны, так даже интересней, будто бы только открыл купленную тетрадь по предмету «Моя жизнь» и аккуратно, неторопливо выводишь букву за буквой очередного сочинения, но уже на другую тему.

Перед тем как подняться на лифте на девятый этаж, я зашёл в магазинчик, что находился в моём же доме, и купил там всё необходимое. Длинным, необычным ключом отпер тяжёлую железную дверь, доставшуюся от прежних хозяев. Затем вторую. Повесив сумку на место, я облегчённо вздохнул: «Ну, наконец-то, дома». Развалился на двухместном диванчике. Рядом лежал дистанционный пульт от миницентра, взял его и включил диск. Зазвучала спокойная, медленная музыка. Голову склонил на спинку диванчика. Взглядом упёрся на телефонный аппарат в виде стоящего Мики-Мауса: «Потом…»

Прервал музыку на третьей композиции и включил старенький корейский телевизор. Я люблю, когда он говорит и показывает, когда я нахожусь на кухне: ем или готовлю. По моей задумке, рабочие снесли стену, отделяющую зал от кухни до две третей части, превратив её в ступенчатую загородку, на которой у меня с обеих сторон каскада на первых четырех ступеньках росли в квадратных глиняных горшках густые комнатные растения. Любовь к цветам привилась мне ещё с шестого класса, с изучения предмета «ботаника», по которому я два раза выступал на олимпиаде среди школ и занимал шестое и первое места. И разочек вырвался на областную, где оказался девятым. Так и повелось, что у меня в квартире с каждым годом появляются новички, а уже надоевшие мне цветы раздариваю знакомым.

Поджарив сардельки и нарезав тонко сыр с батоном, я сел обедать. По НТВ показывали познавательную передачу про насекомых. Пощёлкал по каналам и оставил тот, где шёл какой-то боевик с Шварцнеггером.

– После сытного обеда полагается часок-другой поваляться, – произнёс я. – Но сначала нужно «накормить» моих зелёных друзей. «Мики-Маус» резко зазвенел. Кто это может быть? Я подошёл к телефону. На определителе засветился фиолетовыми цифрами знакомый номер.

– Семёнов слушает.

– Плюшевый, приветик!

– Добрый день, Тонечка!

– Я тебе уже звонила несколько раз. Почему ты трубку не поднимал?

– У меня не получилось приехать с электричкой. Как у тебя дела? Малыш растёт?

– Данилка прибавляет в весе. Сегодня собираюсь его к матери денёчка на два отвезти. Давно у неё не был, моя уже стала обижаться. Лёшечка, я соскучилась по тебе.

– Я тоже, – нечестно ответил я.

– Хочу тебя обрадовать.

– И чем интересно?

– Коля вчера вечером уехал в Москву.

– А-а-а. Это хорошая новость.

– Так что я буду тебя ждать после восьми. Ничего по дороге не покупай. У меня всё есть, что ты любишь. Миленький, придёшь?

– Не могу отказать, когда ты просишь, – сказал я обнадёживающе мягко.

– До встречи. Целую, – и она, чмокнув в трубку, положила её.

Тоня когда-то была моей единственной девушкой в этом городе. Нас познакомила подруга, что жила в моём подъезде. Она предпочитала красить волосы в каштановый, под цвет глаз. Невысокая смугляночка с тонкой талией и маленькой грудью.

Сначала всё шло, как всегда – хорошо, пока ей в голову не пришла мысль, навязанная родителями, что пора выходить замуж. Как я уже говорил, для женитьбы у меня была заперта дверь. Если я не люблю человека, то о свадьбе не может идти никакой речи. А создавать семью для того, чтобы не остаться потом, одному, я в эти сказочки не верю. Лично моё мнение: любовь можно ещё встретить и за сорок лет. Это зависит от человека. Если он захочет ещё цвести, то и жить будет. А жениться ради того, чтобы она хозяйничала и была подстилкой, увы, это не ко мне.

Конечно, я Тоне нашёптывал в постели красивые слова, даже «бросался» древней фразой «я тебя люблю», но после секса они уже не слетали с моих губ.

Когда ей надоели мои постоянные отсрочки от женитьбы, она поставила вопрос ребром: или женись на мне, или мы расстанемся. Если бы я согласился на брак, то у нас не было бы проблем с квартирой; на что жить, и на что содержать ребёнка первое время. Об этом позаботились бы её родители.

Но и расставаться с Тоней тогда мне не хотелось, сильно я к ней привязался. Ведь приятные ежедневные встречи и почти постоянную половую жизнь не было желания менять на временное, а может быть, и долгое одиночество.

Как только я твёрдо отказался от намерения жениться, Тоня словно сквозь землю провалилась. Сколько раз я пытался дозвониться, но безрезультатно. Услышав мой голос, или поняв, кто говорит, сразу же бросали трубку.

Потом, спустя полгода мы снова встретились на праздновании дня рождения моей соседки, что нас познакомила. Гуляли в лесу. И Тоня мне рассказала, что всё это время жила у тётки в Беднодемьяновске. Так решили её родители. Там-то она и встретила будущего мужа, Николая. Хороший мужик ей достался: любящий, работящий, непьющий, спокойный и с золотым характером. Рассказывала это она у костра и ещё, что через одиннадцать дней выходит замуж, пригласила меня на свадьбу, на которую я, естественно, не пошёл.

В тот вечер я выпил много «водяры», да и она немало… Так мы и оказались утром в моей квартире в постели, обнажёнными, под лёгким покрывалом…

В это же утро, она, осознав произошедшее, попросила меня: «Лёшечка, будь моим любовником всегда, даже после моего замужества». В чём я не мог и не хотел ей отказать.

Её муж часто уезжал на заработки строителем в столицу, и Тоня часто оставалась скучать на две недели. В которые я и ублажал её.

Коляну и в голову не приходило подозревать свою жену в измене. Потому что о наших продолжающихся отношениях не знал никто. С одной стороны мне его жалко, а Тоня – просто сука.

Я, прихватив с собой трубку телефона, вышел на балкон. Он у меня был небольшой, всего шесть квадратных метров. Тут я обычно любил читать, сидя в кресле-качалке, или, «оседлав» барный кожаный стул на высоких ножках, курить.

Прищурив левый глаз от попадания сигаретного дыма, я набрал код города Пензы, и следом потыкал номер телефона, запомнившийся мне после просмотра видеокассеты, которую я выкинул в первую же попавшуюся урну. Приложив к уху трубку, стал ждать. Гудки. Глазами беспорядочно пробежался по окнам соседней девятиэтажки. Обратил внимание, как на седьмом этаже, на открытом балконе парень поднимал гири. Взглянул вниз: кто-то переезжает. Последовал длинный гудок. Повторил попытку. Не отвечают.

Положив трубку телефона на перила, я уселся в кресло-качалку, и, взяв в руки, с подставки детектив, принялся читать. У меня была одна причуда, с которой я давно смирился: это везде иметь под рукой томик увлекательного чтива: на работе, в сумке, на кухне, в спальне… Друзья и знакомые удивляются, как я могу так читать, в правильном порядке всё запоминать, и не путаться в сюжетах. Они меня не понимают, а мне нравится.

Вот и сейчас прочитывая слово за словом, строчку за строчкой, абзац за абзацем, и перелистывая страницу за страницей, я не был смотрящим свысока на происходящее в читаемой книге. А вспоминал сегодняшнее утро, которое не похоже ни на одно другое; про телефон, который пока преградил путь моего любопытства; про блондинку, сбившую меня на своей «десяточке»; про Тоню; и про всё остальное… «Всё равно я дозвонюсь сегодня или потом…» – выразил я вслух свою мысль и отложил книжку. Посмотрел на наручные часы. Пора. Пока дойду, как раз приду к ней к половине девятого.

Из дома я вышел с продолговатым пакетом. Тоня жила недалеко. Тут идти два квартала.

Я подошёл к подъезду, где жила она. Докурил только что зажжённую сигарету, сидя на лавочке. Зажевал парочку подушечек жевательной резинки с освежающей мятой и открыл бордовую, наполовину застеклённую дверь: внутри чисто и пахнет недавно сделанным ремонтом. Поднялся на последний этаж по дощатым, кое-где скрипучим ступенькам.

Перед тем, как позвонить в среднюю дверь на площадке третьего этажа, я зубами разделил «жвачку» и, взяв половину пальцами, оттянул её до тех пор, пока она не оторвалась. Приблизился к правой двери, залепил глазок. То же самое проделал я и с другой дверью. Это я на всякий случай, для безопасности, мало ли что…

Вдавив кнопку звонка, я услышал неприятное дзиньканье. Открылась дверь. Тоня меня затащила в квартиру и набросилась с поцелуями. В этот раз она была одета лишь в одну зелёную джинсовую рубашку мужа. Тоня припёрла меня к стене прихожей, дразня своим возбуждающим язычком и посасывая мой.

Пакет выпал из моей руки. Я с жадностью схватил её за ягодицы и ещё сильнее прижал к себе. Мы поменялись местами. Она быстро сняла с меня очки и обхватила ногами мою талию. Долгие ненасытные поцелуи сменялись нежными, неторопливыми, но потом снова набирали темп. Они походили на волнообразную линию, которая то поднималась, то плавно опускалась.

Мои руки гладили всё её тело: начиная от гладких ног и заканчивая влажными короткими волосами, и обратно.

Присосавшуюся ко мне Тоню, я отнёс, не прекращая ни на секунду целовать, в спальню. Бережно положил на кровать.

– Тигрёночек, а как же ужин? – прошептала она.

– Потом, – ответил я, глядя ей в глаза.

Молча стал расстёгивать рубашку, сопровождая поцелуями обнажённое тело. Лифчика на ней не было. Прочертил языком вокруг небольших грудей. Поочерёдно поднимался, играя им к задорно торчащим соскам. Щекотал их, нежно покусывая и посасывая. В то время как моя рука, уже просунувшись под лёгкую резинку, погладив волосы, скользнула дальше. Я снова потянулся к губам Тони.

Не выдержал, стянул с неё трусики…

…проснулся. Посмотрел на электронные часы. Они показывали 2:39 ночи. Тоня, растянувшись на мне, спала. Я снова погрузился в сон…

Снова проснулся я раньше неё. Пока она спала, успел принять душ, плотно позавтракать и ещё раз позвонить по тому телефону, по которому не дозвонился вчера. Безуспешно.

Вытащил из чёрной прямоугольной коробки красную розу. Понюхал. М-м-м. И пошёл с ней в спальню.

Прижав губами цветок, стал медленно на себя тянуть одеяло. Я любовался, как обнажается её маленькая грудь (мне захотелось вновь прикоснуться к ней), затем животик и… Тоня, натянув одеяло на себя, поменяла положение.

Я залез под одеяло и прилёг к ней. Провёл рукой по голени, по ягодице и отправил её к груди, где стал тереть ладонью её отвердевшие соски. Тоня, промычав, взяла мою руку и перенесла к мохнатому треугольнику со словами: «Я хочу там».

Я вынул розу изо рта и стал ею проводить по лицу Тони. Она приоткрыла глаза и, повернувшись в мою сторону, поцеловала меня.

– Это тебе, – я протянул цветок.

Она приняла его и крепко обняла меня.

– Спасибо, милый. Но откуда ты его взял?

– Вчера у меня не получилось его тебе преподнести. Бедненький всю ночь в коробке пролежал.

– Ух, какая я… – Тоня улыбнулась.

– Ещё какая, – сказал я, всматриваясь в её блестящие довольные глаза. Она судорожно вздрагивала.

Смотря на меня, Тоня гладила мою щетину, касаясь моих губ, носа и очков.

– Я ещё вчера заметила на тебе уже новые очки. Быстро же ты их меняешь. Я и то так не меняю перчатки.

Я её поцеловал.

– Позавчера, как обычно заглянул в «Мир очков». И представляешь, стал миллионным посетителем. За что и получил в подарок эти модные очки и электронные, суперские часы. Давно о таких мечтал, – я вытащил из-под одеяла руку, на которой были часы.

– Класс! Я рада за тебя. А эти очки лучше, чем в прошлый раз. Они тебе идут.

– Спасибо.

– Интересно, а когда им придёт смена?

– На этот вопрос в данный момент я затрудняюсь ответить. Хотя… наверно, тогда, когда мне надоест их носить.

– Да знаю я тебя. Не удивлюсь, если ты завтра же их на другие променяешь.

– Всё может быть. Я не отрицаю.

Тоня откинула одеяло. Встала с постели. Потянулась.

– А я хотел продолжить, – сказал я, когда она, подмигнув мне, подошла к двери.

– А никто и не отказывается. Просто мне хочется это сделать в душе. Пойдём со мной.

Сегодня, по сравнению с вчерашним днём, намного лучше – «вечное будило» светило и согревало своими ласковыми лучиками. Утро было приветливым, с несмолкаемыми птичьими распевами. Улицы нашего городка необычайно богаты зеленью.

Я вызвал лифт. Он спустился, и из него вышла моя соседка по площадке Нина Семёновна, возраст которой перевалил за 55, но она не сдавалась и боролась с ним, стараясь выглядеть всегда привлекательной и энергичной. Завивающаяся причёска апельсинового цвета сочеталась с её маленькими глазками, в которых иногда я замечал грусть.

– Здрасьте.

– Здравствуй, Лёша! – сказала она, освобождая лифт. – Ты смотрел про себя по 11 каналу?

– Нет, – удивился я. – А что там показывали?

– Радуйся, Лёшечка. У тебя объявилась богатая бабушка из Испании, – радостно сообщила Нина Семёновна, коснувшись меня рукой.

– У меня нет никакой бабушки.

– Значит, будет.

– Да не может быть. Папина и мамина, царство им небесное, уже давно лежат…

Лифт уехал наверх.

– Ну не знаю, какая она тебе бабушка. Но ты у неё единственный наследник, и от наследства только дурак откажется.

– Тёть Нин, вы поточнее мне расскажите, что именно про меня там говорилось.

– Показали твою фотографию, на ней ты ещё молоденький. Следом приятной внешности старая женщина на нерусском языке что-то говорила, сидя в старинном кресле у горящего камина в красиво убранной гостиной. А симпатичная переводчица переводила. Но самое главное, объявили: что кто позвонит и сообщит твоё место нахождение, получит высокое вознаграждение. И это несколько раз показывали вчера по одиннадцатому. Вероятно, уже кто-нибудь из сердобчан не упустил такую возможность. Был бы и у меня телефон, тоже попытала бы счастье.

Я на секунду задумался.

– Спасибо, тёть Нин, что меня обрадовали, – поблагодарил я, изобразив улыбку, когда она уходила.

– Пошла я в магазин. Когда приедет твоя бабушка, не забудь с ней зайти ко мне в гости. Я вас чем-нибудь побалую.

Что ещё за бабушка? Здесь что-то не так.

– Хорошо.