Текст книги "Бета-тестеры (СИ)"

Автор книги: Алексей Калинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

И Мария согласилась. Это было главным приключением её жизни. Она бы умчалась из страны, а может даже и с планеты, если бы узнала о реальном вознаграждении...

– Слушай. А как давно ты тестер? – Мария подтягивает ноги к груди и смотрит на Евгения.

– С самого начала, нас осталось двое шутерщиков, которые ещё могут вынырнуть из Погружений. Остальные или сошли с ума, или уже убиты за беспорядочную пальбу на улицах, – отвечает Евгений.

Его глаза не отрываются от дороги. Взгляд застыл, словно глядит сквозь прицел СВД. Иногда только стреляет по зеркалам и снова вглядывается в асфальтовую полосу. Мария оглядывает его освещенное фонарями лицо и замечает тонкие полоски шрамиков на шее и висках. Будто пять кошек напали на его облитую валерьянкой голову.

– Пошел ради денег?

– Да.

– Какой-то ты неразговорчивый. Может, скажешь, откуда ты взялся? Как обнаружил меня?

– Ты моё задание. Мне нужно доставить последнюю из пленниц к главе корпорации. К Седому. Вот теперь я понимаю, что это задание было в Погружении. А в реальности я должен привезти последнюю из тестерш-эльфиек в "LiL". Бред. Должен привезти туда, куда ты сама рвешься. И ты...

Евгений поворачивается к Марии, и силится что-то сказать, но не может. Словно в горле застрял кусок хлеба и никакими судорожными глотательными движениями его не протолкнуть. Но Мария уже не обращает на это внимания.

Как последняя из тестерш? Их же было пять, почему же она последняя?

– Ты уверен, что я последняя? Может быть, где-то ещё гуляют другие?

– Уверен, – Евгений вытаскивает из кобуры пистолет и показывает зарубки.

Мария насчитывает семь. Три последние наиболее глубокие и длинные, словно кошка оставила царапины на коже. В каждой царапине отражается одна потерянная жизнь.

– Ты их?..

– Да, они тоже были моим заданием. Я доставлял на место встречи и, после "раскодировки", они подлежали уничтожению. Четвертую привел не я. Её добыл Тархун. Я даже не знаю его имени. В "LiL" есть только ники. Сама знаешь.

Фразы падают короткие, рубленые, будто срезанные выстрелом ветки. Или люди. Мария обхватывает колени крепче и смотрит вперед.

– Через пятьсот метров поверните налево, – раздается в машине и Мария вздрагивает.

Голос навигатора напоминает ей недавно слышанный голос "агента". В Погружении только ники. Чтобы не знали, кто лежит в безымянной могиле. Родителям приходят открытки с геологической экспедиции в Иркутске. "Всё в порядке!" Это у неё в Иркутске, а у других были командировки в разные концы света и до сих пор созваниваются с родителями искусственные записанные голоса и сообщают, как у девушек и мужчин всё хорошо. Компьютеры в наше время могут вести не только диалоги, но ещё шутят и подбадривают. Отрезают следы "LiL". Кто же знал, что первые тесты пройдут неудачно?

ОНИ ЗНАЛИ!!!

Знали и специально запустили людей в игровую систему Погружения.

– Так значит, ты послан за мной, чтобы привезти в Москву?

– Да. А ты сама рвешься туда. У тебя всё в порядке с головой?

Конечно же нет! У них у всех не всё в порядке. У всех тестеров глубоко на подсознании давно всё не в порядке. Организованный хаос. Дикая Игра. Тестеры – банальные пешки и ни у одной нет шанса стать ферзем. Пешки, которых бросили вперед и теперь почти всех сняли с доски. Принесенные в жертву фигуры.

– Всё в порядке. В допустимых к нашей ситуации границах! Если бы знала, что так всё обернется, то хрен бы туда пошла! НО МЕНЯ НЕ ПРИКАЛЫВАЕТ ПОСТОЯННО ПОГРУЖАТЬСЯ В ДРУГУЮ РЕАЛЬНОСТЬ!!!

Хлоп.

Твердая рука Евгения останавливает не успевшую начаться истерику. Словно прихлопнул комара, не отрывая взгляда от дороги. Мария ощущает во рту металлический привкус крови, Верхняя губа лопается от удара.

– Заткнись! Если будешь отвлекать, то выброшу.

– Сволочь, больно же! Отчего тебя отвлекать? От пустой дороги?

Евгений поворачивает голову к ней. Глаза снова напоминают две льдинки в стакане виски.

– Нет. За нами увязались стритрейсейры.

28

Если тащишься от скорости и визга покрышек, то тебе к нам!

Вам знаком запах жженой резины? Из динамиков несется психоделика... В артериях вместо крови – высокооктановый бензин. Сердце бьется на пределе, поршни работают на износ... Перед глазами мельканье задних фонарей и стоп-сигналов ползущих машин.

Вы чувствовали скорость? Барабанные перепонки взрывает свист ветра из приспущенного бокового стекла... Вы не человек – вы демон, летящий по дороге. Вы машина, вы мотор, вы ракета... Вы – скорость...

Если тащишься от скорости и визга покрышек, то тебе к нам!

Мария помнит ролик для фанатов эпопеи "Форсаж" – брутальный небритый мужчина лет тридцати прыгает за руль гоночного авто и несется по трассе, обгоняя тихоходов. Серебристая пуля "Lexus LFA" летит по ночному шоссе. Рядом с водителем колышет буферами кукольная малышка из разряда "барышень, приятных глазу и полезных организму". Брутал уверенно ведет машину и держит руку на обнаженном колене красотки, а та едва не кончает от прикосновений. Стрелка на спидометре почти ложится на крайнюю цифру. Триста километров в час.

Конечно, на такую завлекательную картинку как мухи на... мед! слетались игроманы всех возрастов и национальностей. Все те, кому не суждено было сесть за настоящий руль; выжать хотя бы сто километров, не боясь оставить карданный вал на дороге; кто мог только издали видеть живых девушек и смотрел порно, сжимая в руке потный... джойстик! – все эти люди потянулись на тестирование игры. Медосмотр проходил как у космонавтов. Десять прошедших человек чувствовали себя элитой и поглядывали с удовлетворением на остальных неудачников.

Что с ними стало после тестирования? Гении машинной стали, волшебники моторов, маги скорости и колдуны дрифта остались при фирме. Шесть человек использовались для необычных поручений и вечно где-то пропадали. Остальные четверо возили директоров и жили в гаражах, вылизывая и начищая железных коней. Рабы металла – им не нужна другая участь.

А теперь парочку догоняют две серых "Хонды". Мария видит в боковое зеркало, как они "играют в шахматы" с редкими ползущими машинами и чувствует, как тело покрывается "гусиной кожей". Она один раз видела ролик, как кто-то из этих ублюдков переехал человека на пешеходном переходе. Мало того, что переехал, так ещё сдал назад и проехался повторно по пожилой женщине. Конечно, кого-то нашли, кого-то посадили... Но вряд ли "LiL" так легко отдаст свои ценные кадры. Скорее всего, какой-то бомж обрел временное пристанище с кормежкой.

Евгений кидает взгляды в заднее зеркало, желваки вспухают валиками под выбритой кожей щек. Костяшки пальцев белеют на рулевом колесе. Выжимает из "Опеля" последние силы, но разве может удобная машина немецких бюргеров сравниться с молниями японских самураев? Серые машины неумолимо догоняют.

– Что будет? – срывается с губ Марии

Евгений кидает на неё взгляд, и девушка прикрывает губы ладонью.На востоке расцветают краски рассвета – гламурная картинка рождения нового дня. Вольготно раскинулись широкие поля с чернеющей вспаханной землей. Свет фар приближается.

– На трассе от них не уйти. Попробуем оторваться в Хлевном, – рубанул Евгений.

– Где?

– Не заставляй отвечать тебе в рифму! Заткнись и не мешай.

"Опель" мчится по трассе. Мотор рычит на одной протяжной ноте, словно под капотом затаился разъяренный тигр. Столбики ограждения сливаются в одну сплошную ленту, Мария замечает, как стрелка на спидометре не дрожит – она застыла на последней цифре. Двести. Двести километров, а преследователи неумолимо приближаются.

Мария понимает, что сейчас с ними играют – что такое двести километров в час для двух скоростных авто? Они нагнетают обстановку, давят психологически.

На лице Евгения застывает прежняя маска прирожденного убийцы. Если бы Мария не знала, что Погружение будет позже, то могла бы с уверенностью сказать, что рядом с ней прежний шутерщик. Безжалостный киллер, которому забрать чужую жизнь, всё равно, что высморкаться.

Вспышка сзади ослепляет на миг и Мария невольно отводит глаза от бокового зеркала. Стритрейсеры включили дальний свет. Ксеноновые лампы бьют так ярко, что про зеркала заднего вида приходится забыть. Евгений даже отворачивает центральное зеркало вверх.

Машины приближаются.

Впереди большая развязка. На навигаторе вылетает "бабочка".

Мария успевает увидеть в боковое стекло, как слева выдвигается крыло серой машины, когда Евгений мощным кручением руля бросает автомобиль вправо. "Опель" с визгом входит в поворот. Режиссеры фильмов про гонки передохли от зависти, если смогли бы увидеть эти мгновения. Машина на предельной скорости заходит в поворот и её тащит так сильно, что ещё чуть-чуть, какой-нибудь камешек под колесом, и она перевернется, закрутится как игрушка, брошенная капризным ребенком.

Лишь спустя две бесконечно долгие секунды Мария понимает, что это визжит не машина. Она заставляет себя проглотить крик. Евгений крутит рулем с такой скоростью, какая и не снилась сумасшедшим танцорам "тектоника". Каждая миллисекунда – новое движение. Каждый удар сердца – несколько коротких, точных взмахов.

– Твою же мать! – вырывается у Марии совсем не эльфийское ругательство.

– Она давно умерла, – ровным голосом отвечает Евгений и выравнивает машину.

Они смогли вырваться из поворота! Подобный дрифт вряд ли закладывался в машину добропорядочными бюргерами, но "Опель" смог выдержать космические перегрузки. В то время как "Хонды" промчались дальше и теперь применяли экстренное торможение, чтобы вернуться на пройденный поворот.

– Я не то хотела сказать.

– Я понял.

– Это было круто. Ты случаем сам не рейсер?

– Помнишь, почему ты недавно получила по губам?

– Всё-всё, молчу.

Мария отворачивается от этого холодного человека. Мужчины, бездушные создания.

Мотор снова набирает обороты до грозного рычания тигра. Когда их настигнут? Показывается знак при въезде: на красном плоском держателе – синяя табличка с надписью "Хлевное" и выше, на белом фоне, выделяется герб села. Похоже на окровавленный кинжал, воткнутый в землю.

Мы будем жить с тобой в маленькой хижине,

На берегу очень дикой реки

Никто и никогда, поверь, не будет обиженным

На то, что когда-то покинул пески.

Мария вздрагивает, когда из молчащей магнитолы доносятся звуки музыки и слова группы "НаутилосПомпилиус". Машина будто дразнит беглецов – на последней букве слова "пески" магнитола хрюкает и замолкает. Мария переводит взгляд на Евгения, но тот молчит. Шутерщик.

Они приближаются к селу и Евгений вынужденно притормаживает. В боковом зеркале снова мелькает ослепляющий дальний свет. На этот раз "Хонды" приближались с бешеной скоростью. Скорее всего, хотели перехватить до въезда в село.

Однако на сей раз именно Евгений устанавливает правила, и если они поехали за ним, то это их судьба. Именно такие чувства написаны на лице шутерщика, если Мария правильно понимала его каменную неподвижность. Им дан шанс проехать мимо – они им не воспользовались...

Из-за перелеска начинают выныривать невысокие домики. Сельские дома различной степени достатка владельцев – от сгоревших развалин до двухэтажных особняков с обязательными глупыми башенками. Евгений сворачивает в первый же поворот.

"Ленинская улица" – мелькает указатель перед глазами Марии. Узкая улочка, где зимой две машины могут разъехаться только впритирку, радует взгляд всполохами сиреневых свечек. Зеленый штакетник сменяется панцирной сеткой, а та в свою очередь заслоном из горбыля. Кто что может себе позволить, тот тем и отгораживается от людей. От всех людей, неважно – плохой человек или хороший. Чтобы наверняка.

Такие мысли проносятся у Марии, пока Евгений вновь придавливает педаль газа. Он словно был здесь, словно знает эти улочки. Не успели сзади вынырнуть машины с дальним светом, как он сворачивает на другую улицу.

"Ул. Пугачева"

Ещё один поворот.

Ещё.

Мария успевает порадоваться, что они заехали в село такую рань – на улице никого. Только собаки провожают лаем, установленным хозяином для штатного несения службы. То есть гавкают для порядка и замолкают. За урчанием мотора слышно, как сельские петухи поют здравицу новому дню – стараются от души, от чистого петушиного сердца.

Ещё поворот.

Опять заборы.

Мотор рычит. Мария видит, как на навигаторе дергается их синяя стрелочка. То влево, то вправо. Девушка устает считать повороты, но когда вдруг перед ними возникает серый багажник "Хонды", то возглас удивления не удается удержать в груди. Они обогнули машины преследователей и оказались сзади. Словно ас-штурмовик в воздушном бою сделал "мертвую петлю" и пристроился в хвост противнику.

"Хонда" тоже заметилавынырнувший "Опель". Глазами демона из преисподней загорелись стоп-огни. Стритрейсер захотел принять на зад бампер "Опеля". Но он явно не знает – с кем имеет дело. Словно волшебная палочка в руке очкастого мальчишки-волшебника у Евгения возник пистолет. Стоп-огни тут же погасли, будто демон закрыл глаза, и мотор "Хонды" взревел.

В опущенное стекло залетел свежий ветер. Он веселым щенком пронесся по сиденьям, мазнул холодным языком по лицам тестеров и вылетел прочь, когда увидел, как Евгений высунул пистолет в окно.

Два выстрела прозвучали в сельской тишине.

Собаки на этот раз не стали сдерживаться, а залаяли в полный голос, будя тех людей, которые не успели проснуться от непонятного грохота. "Хонда" вильнула в сторону и нырнула колесом в сточную канаву. Силы инерции хватило на то, чтобы вынести её наружу и, подпрыгнув, машина влетела в очередной забор из горбыля. Она повисла на столбе, зияя двумя отверстиями в заднем стекле.

Марии не удалось разглядеть за тонированными стеклами – есть ли кто живой в салоне. Да и не так уж это было интересно, если вторая машина где-то ещё блуждала по селу. Возможно, что в ней окажется более опытный водитель.

– Круто, – выдыхает она, когда "Опель" сворачивает на очередную улочку. – Явно плюс пять к скорости и меткости.

– Что круто? Смерть – это круто? Тогда на, перезаряди и выстрели себе в рот. Ощути крутизну!

На её колени падает тяжелый пистолет. На коричневой пластмассовой вставке виднеется звездочка в кружке.Вставка ребристая, чтобы пистолет не скользил в потной ладони. Следом падает магазин, черная коробочка, в которой жмутся друг к другу красноватые пули. Мария кидает хмурый взгляд на водителя. Тот смотрит перед собой и крутит, крутит руль, когда поворачивает в очередной прогон.

Мария хмыкает и пытается отвести защелку магазина до отказа, одновременно оттягивая указательным пальцем левой руки выступающую часть крышки магазина. Всё, как учил дядя Гена Симонов, который служил в милиции и иногда позволял маленькой Маше поиграть со служебным оружием. Конечно же пули оставались у дяди Гены. Но Маше и так было хорошо – она стреляла во всех людей, которых видела из окна восьмого этажа. Глупые люди не хотели падать и дергаться, как это делал дядя Гена, когда Маша наставляла на него оружие и говорила: "Пиф-паф!" Глупые люди не знали, что в них целятся. Они шли по своим делам.

Подушечка пальца сама собой проходит по трем глубоким царапинам. Три тестерши-эльфийки. Три девчонки, которым не суждено вернуться домой. Как их звали? Каланиэль, Сатлуана, Гирзатонэль и Талабриэль. Кого из них "доставил" это Джон? А на кого попал Тархун? Впрочем, это не так уж и важно – Гисталиция ещё на свободе и сдаваться так просто не намерена.

– Нет, круто ты с ними расправился. Не буду я стрелять себе в рот, не для этого он мне нужен. Держи! – Мария протягивает заряженный пистолет Евгению. Пустой магазин бросает в перчаточный ящик.

Евгений не глядя, берет пистолет и отточенным движением засовывает в кобуру, словно самурай вкладывает верный меч в ножны.

– Пореже открывай свой рот и тогда проживешь подольше, – бросает Евгений и снова сливается с машиной.

Они ещё пять минут колесят по закоулкам села, но второй "Хонды" нигде не видно. Неужели оторвались?

– Вряд ли. Скорее всего, сидят где-нибудь в засаде и ждут, пока мы сами вылезем, – говорит Евгений.

Мария с удивлением смотрит на него – неужели он умеет читать мысли? Неужели "LiL" может наделять и такими качествами? На каменном лице Евгения появилось нечто вроде улыбки. Он продолжал удивлять её всё больше.

– Не смотри так, у тебя все мысли на лбу написаны. Красным маркером.

– Да пошел ты, – бурчит Мария и обиженно отворачивается от этого бездушного сухаря.

– Я лучше поеду и это... Когда увидишь вторую "Хонду", то лучше залезь под сиденье и прикройся ковриком. Они уже поняли, что ты катишь не одна.

– Кто – они?

– Те, к кому ты так сильно стремишься попасть.

– А раньше они думали, что я одна?

– Да, только твой датчик засекли.

– Какой датчик? Ты о чем?

– У тебя в голове есть датчик. Небольшая микросхема, которая включается, когда ты находишься вне Погружения. Пока ты в своем эльфийском царстве – ты для них безопасна.

– А у тебя? У тебя тоже должен быть датчик. Ты тоже тестер, как и я.

Евгений молчит, будто думает – открывать страшную тайну этой несносной девчонке, или пусть и дальше думает, что он такой же, как она? Но вроде бы прошла боевое крещение, да и не из тех она, кто визжит при виде крови

– У меня был знакомый хирург, вот он и вырезал. Подручными средствами, – при этих словах Евгений отворачивается к окну и раздвигает волосы чуть дальше макушки. За волосами скрывался безобразный шрам, похожий на кратер потухшего вулкана.

– А мне...?

– Что тебе?

– А мне он может вырезать?– спрашивает Мария у хмурого мужчины.

– Нет.

– Но почему? Тебе же он вырезал. Или он много просит?

– Вырезать-то он вырезал, но я из наркоза вынырнул в Погружение... А он стоял рядом со скальпелем...

– Ты убил его? – ахает девушка.

Мужчина молчит. Под тонкой кожей гуляют желваки, взгляд устремлен ровно вперед. Наконец он отвечает:

– Есть ещё его брат, к нему-то мы и заскочим. Он тоже может помочь. А сейчас – следи за дорогой. Нам ещё на заправку нужно заехать.

Мария подтягивает ноги к груди и хмыкает. Не больно-то и хотелось. Она его разговорить пытается, а он... Чурбан бесчуственный. Полотно дороги напоминает старую тряпку – вся в морщинах и то тут, то там попадаются выбоины. Да уж, это не федеральная трасса, это дорога по имени "ничья".

27

– Кем ты был в прошлой жизни? – спрашивает Мария, чтобы нарушить тягостное молчание.

Мотор рычит с перебоями, словно раздумывает – взорваться сейчас, или подарить этим жалким людишкам ещё несколько часов жизни. Пыльная зелень по краям дороги тянет ветви навстречу солнцу, радуется каждому лучику. В темноте бурелома мелькнул и пропал рыжий всполох – дерзкая лисица вышла на охоту.

Светло-голубые глаза Евгения всё также внимательно смотрят на серую полосу дороги. Руки сжимают руль так крепко, что костяшки пальцев белеют и каждая морщинка прорезается алой ниткой. Наконец, он понимает, что эта болтушка не отстанет и говорит в пустоту:

– Был инженером-механиком на молочном заводе. Поломки исправлял, настраивал и переделывал. Утром на работу, вечером домой. Рубились с сыном в стрелялки, по выходным отправлялись куда-нибудь за город. Обычная работа, рутинные дни. Жена ушла от нас, когда Кирюхе было два года, не захотела брать обузу. Вот и жили два бобыля на одной жилплощади, пока Светку не встретил.

– Новая жена?

– Гражданская. Я больше не хотел окольцовываться, а ей этого и не нужно было. Кирюха её тетей Светой звал, она его тоже сыном не называла. Но с появлением женщины в доме, возникли дополнительные расходы. Да я ещё и машину надумал новую брать, вот и подвернулась эта фирма...

– Понятно, бабла решил срубить по-легкому. И чё дальше?

– А ниче. Нас было около сорока отобранных из тысячи конкурсантов. Усатый хмырь прочитал лекцию о том, что мы избранные и что у нас есть огромный потенциал для участия в эксперименте... Потом укол, шлем, перчатки и первое Погружение. Что у них пошло не так? Почему мы не можем вернуться к нормальной жизни? Я думал, что вырву чип и всё... Наивный. А ты?

– А я мечтала об эльфийских садах и эпопее с кольцом. Чтобы увидеть орков, троллей, чтобы покурить с хоббитом душистого табака и посоревноваться с эльфом в стрельбе из лука. Чтобы посмотреть на магов и энтов.

– Посмотрела?

– Ага, вот до сих пор насмотрелась, – Мария проводит рукой по горлу. – Если бы знала, что так будет, то хрен бы туда пошла.

– Да уж, как говорил мой знакомый наркоман: "знал бы где попасть придется, соломку бы раскидал". А сейчас ты хочешь к ним снова. Зачем?

– Устала погружаться. Я уже пыталась себе вены вскрыть, видишь? – Мария показывает шрамы на руке. – Но эльфийская сущность приходит в последний момент и вытаскивает меня. Под машину кидалась, тоже Гисталиция вытолкнула. Она не дает мне умереть, но и жить не дает. Скажи, а зачем я нужна руководству "LiL"?

– Вон заправка краснеет, там по любому должен быть банкомат. Поехали, покажу, почему тебя разыскивают.

Дребезжа и постукивая на ямках, "Опель" останавливается возле красно-белых колонн "Лукойла". Всё как в лучших заправках – мини-маркет, кофейня, туалет. Тридцать три удовольствия за ваши деньги.

– Полный бак девяносто пятого, – Евгений кидает подошедшему заправщику десятирублевую монету, и чернявый молодой человек помещает блестящий пистолет в горловину.

Внутри заправочной станции прохладно, то работает кондиционер над входом. Приветливые улыбки на лицах девушек за стойками будто приколочены гвоздями. Красные жилетки на белых блузках словно пятна крови. Евгений кидает пару зеленых бумажек на стойку, называет колонку, оглядывает зал и манит Марию за собой.

Пузатый банкомат "Сбербанка" таращится на них подслеповатым экраном. Напоминает этакого толстого буржуа в зеленом костюме, в один карман которого суют карточку, из другого достают деньги. Процент за обслуживание он забирает себе. А что? Он же существо высоких технологий, он тоже жить хочет.

– Сними для начала полсотни. На первое время должно хватить, – говорит Евгений.

Мария кивает и смотрит на него. Возникает неловкая пауза.

– Чего же ты ждешь? Пока бабки с неба упадут? Снимай.

– Так давай карточку.

– С карточкой всякий дурак сможет. Ты сними без неё.

– Ты что, дурак?

– Это ты дура, снимай давай. Подойди к банкомату, закрой глаза и дай волю рукам. Чего глазами лупаешь? Попробуй, а то на нас и так уже продавщицы оглядываются.

Мария недоверчиво хмыкает и лишь для того, чтобы доказать этому дураку, что она и рада бы снять, но не может, подходит к банкомату. Дрожь пробегает по её телу, когда она кладет пальцы на площадку с цифрами. Маленькие разряды тока сразу же бросаются навстречу коже, словно банкомат недоволен прикосновением Марии. Он точно знает, что сейчас будет. Знает-знает, ведь все банкоматы объединены в общую цепь и рассказывают друг другу о происшедшем.

Пальцы выбивают барабанную дробь, быструю, четкую, как щелчки опытной стенографистки. Кнопки нажимаются со скоростью света, по экрану ползет череда символов, мало похожих на цифры. Скорее это какие-то иероглифы, руны и резы. Мария не открывает глаз вплоть до того момента, когда разъяренный банкомат начинает выплевывать оранжевые купюры.

– Это как? – пялясь на бумажки в руках, спрашивает Мария.

– Это и есть та самая причина, по которой "LiL" охотится на вас. Вы единственные, кто может их обанкротить. Представляешь – будешь кататься по стране и снимать, снимать, снимать с банкоматов бабки, а они ничего не смогут тебе сделать... Если бы не хреновина у тебя в голове, – Евгений постукивает пальцем по своему шраму, – то вообще была бы в шоколаде. Пережидала бы Погружения в личном замке и в ус не дула.

– И я так могу с каждым банкоматом?

– Да, ты вынуждаешь их отдать бабки. А корпорация очень не любит, когда забирают её деньги. Колбасит её с этого. Вот поэтому и кинули все силы на вашу поимку. Пойдем, а то на нас уже косятся продавщицы.

Беляши, больше похожие на медальоны, вчерашние пирожки, кофе, вода, чипсы – ассортимент в дорогу не радовал разнообразием, но лучше это, чем вообще ничего. Евгений улыбается продавщице и выходит на улицу. Мария спешит за ним.

Заправщик уже сделал своё дело и теперь смотрит на них. В правой руке светится мобильник.

– Похоже, что он узнал нас, – рука Евгения ныряет за пазуху.

– Подожди присваивать одну десятую к своей меткости. Дай, я попробую договориться, – Мария вытягивает одну купюру с изображением Хабаровска из тоненькой пачки и протягивает заправщику...

Заправщику? Скорее он похож на помощника конюха. Точно. Вон и деревянный скребок на поясе-веревке болтается и в руке кнутовище. Босые ноги в цыпках и лошадином навозе, из волос торчит пучок соломы. Одет в рваную мешковину, в прорехи которой видно грязное тело, подпоясан дряхлой веревкой, что угрожает порваться и тогда портам нечем будет цепляться за скелет, обтянутый кожей. Мальчишка шмыгает носом и продолжает на них смотреть, чуть приоткрыв щербатый рот.

Неужели Погружение? Так рано? Мария встряхивает головой, и помощник конюха пропадает. Всё тот же молодой заправщик в синей рубашке, серых бриджах и кислотно-желтой жилетке. Она протягивает купюру.

– Слушай, я понимаю, что тебе дорога жизнь. Мне она тоже дорога, поэтому заключим сделку – я даю тебе вот эту банкноту, а ты забываешь про нас. Забываешь так хорошо, словно никогда не видел. Договорились?

– Да, а это...

– Что ещё? – хмурится Евгений, все ещё раздумывая – не пустить ли пулю между этих приподнятых бровей.

– Сфоткаться с вами можно? А то мне пацаны ни за что не поверят.

– Ну, как знаешь, – вздыхает Мария и делает вид, что хочет убрать купюру обратно.

– Не, ну чё сразу... Всё понял, вас не видел, – жадность всё-таки преобладает над жаждой славы.

– Вот и умница. А конюху передай, чтобы в следующий раз овса не жалел, – Мария протягивает помощнику золотую монету.

– Чё?

Мария крепко зажмуривается и резко открывает глаза. Снова перед глазами мальчишка в жилетке. Почему так рано? Раньше всегда не меньше суток проходило, а теперь...

– Ниче. Служи на радость буржуев, – Мария отворачивается от заправщика и садится в машину.

"Опель" фыркает и трогается с места. Евгений выруливает на ленту дороги. Серая морщинистая лента асфальта расплывается и переходит в пыльный тракт. Мария сжимает до боли кулаки. Сжимает так, что ногти впиваются в ладони, но это не помогает.

Это совсем не помогает...

Мария исчезает, зато появляется эльфийка Глистиция...

Она видит холки лошадей впереди. Видит запряженную тройку, которая несет их крытую повозку. Черные лошади летят с такой скоростью, что обгоняют птиц. Навстречу несутся другие запряженные лошади. Легкие крытки везут тонконогие аргамаки, бодрые рысаки тащут повозки крупнее, мохноногие водовозы с трудом прут неструганный лес. Кони ржут, приветствуя друг друга, их глаза вспыхивают бело-синим колдовским огнем. Пару раз дорогу перелетают вороны, черные, будто вывалянные в дегте.

Девушка в облегченной бронеКускана, дающей силы и здоровья. Защищены жизненно важные органы, остальные же части соблазнительного тела находится под магическими чарами. Лоб стягивает диадема Триарста, которая придает + 7 к скорости и + 3 к выносливости. На руках заколдованные гномьи наручи, от них идет ощутимый прирост к защите и ловкости. Ноги же в удобных сапожках Роспоста,+ 10 к скорости и + 5 к силе.

Гисталиция обращает внимание на то, что поводья от зачарованных коней не у неё в руках. Рядом сидит незнакомец в коричневом одеянии мага-отшельника. Магические артефакты поблескивают на впалой груди, на руках защитные браслеты. Ого, такие могут носить маги не ниже двадцать пятого уровня. Сам маг вполне привлекателен, несмотря на кустистые брови и всклокоченную бородку.

– Многоуважаемая Гисталиция, солнце перевалило за полдень. Не пора ли нам воздать должное поварскому искусству корчмаря? Что он нам положил в дорогу? Если попадется протухшее, то клянусь бородой Куадромана, я вернусь и сожгу его корчму, вместе с хозяином.

Эльфийка же смотрит на мага и старается вспомнить его имя. Кто же он? Из какого квеста? Почему кони несут так быстро, что леса Эмульсдара сливаются в одну темно-зеленую массу, а ветер свистит в ушах, как сумасшедший соловей?

– Прости, досточтимый маг, но я не могу вспомнить твоего имени. С недавних пор я начала забывать некоторые дни и ночи. Виной тому считаю чары Белого Господина, который не хочет, чтобы я настигла его. Не обижайся, но я не помню твоего появления, как не помню – почему оказалась на этой повозке.

Маг смолкает на долгую минуту. Он смотрит на эльфийку. Смотрит с какой-то странной смесью сожаления и горечи, словно обижается на короткую память девушки. Но после вздыхает, начинает говорить, и речь его тянется струей янтарного меда:

– Меня зовут Торолин-огнестрел. Мы познакомились совсем недавно, когда ты попала в лапы двух орков. Они хотели отнять у тебя колдовские силы и продать на невольничьем рынке в Косталопусе. Теперь их трупы устрашают тех, в чьи головы придут мысли преследовать нас.А после уничтожили колесницу одного из демонических слуг. У нас с тобой общая цель – Белый господин. Да, именно поэтому мы и двигаемся вместе на колдовской тройке.

Гисталицияпытается вспомнить эту дорогу и не может. Похоже, что в этой части локации она ещё не бывала.

– А где мы, досточтимый Торолин?

– Мы в нижних предгорьях Кандуина, до входа в Белый мир нас отделяет каких-то пять часов.

– Мы войдем в Белый мир? Наконец-то!

На душе девушки становится радостно. Сколько испытаний пришлось пройти ради этого момента, сколько врагов пришлось одолеть, сколько сил и умений прокачать. А теперь – всего пять часов, и она окажется в мире Белого господина, в мире, где томится её возлюбленный. Вот только сможет ли она справиться с Белым господином без Сияющего Меча? И радость чуть меркнет.

– Я не выполнила квест Фрестамора, не смогла добыть Сияющий меч, – покаянно шепчет Гисталиция.

(Евгений наблюдает за преображением Марии – только что была обыкновенной девчонкой, а теперь на её месте восседает по меньшей мере королева. Восседает и несет какую-то пафосную херню. Он знает – чтобы он не говорил, чтобы не делал, Погружение перевернет по-своему, а девушка увидит и услышит совсем иное. Сейчас несет полнейшую чушь про какой-то Сверкающий Меч. Даст он ей монтировку – пусть развлекается. Неужели и он в Погружении такой же дурак?)

– О, мудрая эльфийка, твой Фрестамор оказался тем ещё пройдохой. Я добыл Сияющий меч в обмен на Око Руафильда. Позволь вручить его тебе, – после этих слов маг оборачивается внутрь повозки и достает расшитые самоцветами ножны.

У Гисталиции екает в груди – это он! Сияющий Меч. Она лишь немного выдвигает сверкающую сталь из ножен, и яркий свет бьет по глазам. Это не подделка – эльфийские руны покрывают рукоять меча так густо, словно эльфы собирались написать всю историю прошлых лет на небольшом островке металла.