Текст книги "«13-й апостол» Византии и Крестовые походы"

Автор книги: Алексей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Это было не просто забвением всех вековых традиций (как на Востоке, так ни на Западе), это было слишком. В результате реформа Церкви, предложенная Григорием VII, была встречена повсеместно как гибельное явление. Всетаки отлучение Генриха IV связывали с личным недостойным поведением короля и противозаконной попыткой сместить Римского епископа, но не с его противодействием папе в борьбе за инвеституру. Теперь же всем открылись истинные причины противостояния короля и понтифика. Когда декрет Гильдебранда был опубликован, его тут же повсеместно объявили ересью, противной словам Спасителя и Его апостолов.

Сохранилось несколько живописных и характерных свидетельств о том, как встретил Западный мир папские письма. Едва епископ Пассуанский осмелился прочесть послание вслух, как его чуть не разорвали на куски собственные клирики – только благодаря защите баронов архипастырь остался в живых. Еще хуже обстояли дела во Франции – весь Собор епископов, собравшийся в Париже, объявил единогласно, что новый декрет противен разуму, а потому его не следует исполнять. Если так рассуждали духовные лица, то, очевидно, остальные короли, герцоги и графы тем более не могли считать декрет Григория VII приемлемым для себя – он простонапросто означал, что отныне, исходя из сложившейся системы власти в Западной церкви, всех епископов будет назначать исключительно Римский епископ.

По слабости образования и опыта Гильдебранд не подумал о том, что не просто бросил перчатку королевской власти, а поставил под сомнение и решил сломать всю систему политической власти, как она сложилась в Европе. Все короли и иные правители Запада могли быть признаны в своем достоинстве на собственных землях лишь при наличии императора. Пусть и номинальный в отдельные времена, он являлся зримым олицетворением Западной империи, которую латиняне считали единственной преемницей Священной Римской империи – византийцев, как «схизматиков», в расчет, разумеется, уже не брали. Поэтому вольно или невольно выходило, что сокращение императорских прерогатив било по остальным правителям, являвшимся политическими или духовными вассалами императора. Чем меньше прав у императора, тем меньше их у короля – причем любого: хоть Франции, хоть Венгрии.

Кроме того, запрет папы касаться представителям высших кругов вопроса инвеституры должен был привести к полному хаосу в вопросах землевладения – ведь очень многие местные епископы являлись их вассалами. На какой основе, спрашивается, теперь должны были покоиться их взаимоотношения? Повидимому, Григорий VII не особенно задумывался над этим – интересующийся главным, он никогда не обращал внимание на «мелочи». И теперь с великим неудовольствием для себя обнаружил, что его же оружие обратилось против него самого.

Тогда понтифик воззвал к мирянам в свою защиту против неподвластного ему духовенства – неслыханный прецедент, и не ошибся: рядовые христиане поддержали папу. Что ни говори, но для тех, кто помнил или слышал о «папской порнократии», личность аскета на Апостольской кафедре, яростного и искреннего борца за права Церкви не могла не импонировать. Поддержка Гильдебранда со стороны средних и низших классов была столь мощной, что на время уравновесила недовольство высших кругов. Но, как мы вскоре увидим, эта тактическая победа в итоге станет причиной стратегического поражения Гильдебранда196.

Оплошностью Григория VII немедленно воспользовался Генрих IV, предприняв новые попытки взять верх над своим врагом. Естественно для себя, он уже давно забыл все обещания, данные в Каноссе, и желал лишь вернуть былую власть и отомстить обидчику, а еще лучше – сразу всем, включая папу. Но Гильдебранд опередил его. 7 марта 1080 г. он собрал Собор в Риме, на котором вторично отлучил Генриха IV от Церкви и вновь лишил его королевской власти над Германией и Италией.

Корону Германии, но не императорскую, а королевскую, апостолик даровал Рудольфу Швабскому. Всетаки признавать узурпатора Западным императором на фоне повсеместного неприятия кандидатуры Рудольфа не осмелился даже Гильдебранд. Зато апостолик прислал своему ставленнику венец с характерной надписью «Petra dedit Petro, Petrus diadema Rudopho» («Скала увенчала Петра, а Петр увенчал Рудольфа») – прямое свидетельство тому, что папа является единственным легальным источником власти короля. Авторы «Константинова дара» и мечтать не могли о такой практической реализации своих идей!

Теперь никакое примирение между соперниками стало уже совершенно невозможным, и было бы удивительно, если бы папа не нашел себе сильнейших врагов в лице королей Германии, Франции и Англии, все призывы к которым тонули в осознании монархами своих прав по управлению собственными Церквами. Естественно, что и значительная часть национального епископата выступила против Римского епископа.

При их поддержке 25 июня 1080 г. Генрих IV созвал Собор в Тироле (городе Бриксене Баварском), на котором присутствовало 27 архиереев и множество вельмож, обвинил Гильдебранда в ереси и колдовстве, именовал папу не иначе как «лжемонахом», а затем избрал своего папу (вернее, антипапу) Климента III (1080, 1084—1100).

В своем постановлении мятежные архиереи писали: «Поскольку установлено, что он не избран Богом, но появился сам по себе бесстыднейшим образом в коварстве и подкупе, опрокинул церковный порядок, потряс царство христианнейшей Империи, грозил телесной и духовной смертью католическому и миролюбивому королю и защищал лжекороля, сеял раздор среди пребывающих в согласии, ссоры между живущими в мире, скандалы между братьями, разводы между супругами и нарушал всякий покой, который, казалось, царил между живущими праведно, то мы, воедино по воле Божьей, опираясь на послов и письма 19 епископов, собравшихся в святой день прошлой Троицы в Майнце, выносим приговор против этого бесстыднейшего Гильдебранда, проповедующего святотатства и поджоги, защищающего клятвопреступления и убийства, ставящего под сомнение католическую и апостольскую веру в Тело и Кровь Господни, старинного ученика еретика Беренгария, почитателя пророчеств и снов, явного некроманта, одержимого духом Пифона, а потому отпавшего от истинной веры; он должен быть канонически низложен и изгнан, и если он, услышав об этом, откажется сойти с Апостольского престола, то еще и предан вечному проклятию»197.

Но к тому времени Григорий VII презрел свою гордыню и предпринял срочные меры, чтобы помириться с Робертом Гвискаром. Он верно определил, что, соединившись, норманн и германец решат вопрос в свою пользу, а потому расторг возможный союз двух сильнейших монархов Европы. При посредстве аббата Дезидерия папа провел успешные переговоры с Гвискаром, и, как говорилось выше, 29 июня 1080 г. тот принес клятву верности (очередную) понтифику. Соответственно апостолик снял все отлучения и признал права Роберта на завоеванные земли на юге Италии и на Сицилии. Хотел того папа или нет, но вследствие его политики в Европе началась гражданская война198.

15 октября 1080 г. неудачливый Генрих IV вновь потерпел поражение от Рудольфа, хотя сам победитель нашел свою смерть на поле битвы – его убил будущий герой 1го Крестового похода герцог Готфрид Бульонский (1076—1096). Современники с уважением рассказывали друг другу, что Генрих IV проявил чудеса мужества и храбрости на поле битвы, едва не найдя там свою смерть. Видимо, это геройство и мужество отчаяния прибавили ему авторитета в глазах его сторонников. А потому, когда отставленный папой от престола император прибыл в Милан, все жители с восторгом приняли на свою архиепископскую кафедру его прежнего выдвиженца Теодальда199.

Это был переломный момент в истории борьбы за инвеституру. После смерти Рудольфа союз против Генриха IV сам собой распался, и обретший новую силу Германский король собрал небольшую армию и весной 1081 г. двинулся к Риму, восторженно встречаемый народом Германии и Италии на всем пути следования. Однако жители Вечного города отказались выдать Генриху IV папу, и король только весной 1083 г. сумел взять город штурмом.

Тем не менее пленить Гильдебранда все равно не удалось – тот спрятался в замке Святого Ангела и оттуда продолжал анафематствовать Генриха IV. Но по неисповедимой человеческой непредсказуемости новое папское отлучение только прибавило популярности Генриху IV в Северной и Средней Италии. Да и жителям Рима настолько надоело это противостояние, что они инициативно направили послов к Германскому королю и объявили тому, что город признает его своим императором.

Впрочем, прежние годы прибавили германцу мудрости, и Генрих IV не стал форсировать события. Опасаясь какойлибо уловки со стороны вчерашних врагов и новых взрывов недовольства, он на всякий случай сперва заключил соглашение с римской знатью, согласно которому спор между ним и папой Григорием VII должен быть решен на специально созванном Соборе. Вероятно, король очень надеялся, что в ответ на эту любезность понтифик венчает его императорской короной. Но глубоко ошибся: верный себе, Григорий VII отверг предложение завершить спор миром и потребовал публичного покаяния короля (!), как будто не папа скрывался от своих врагов, а германец. Тому, естественно, ничего не оставалось, как проигнорировать факт существования папы и окончательно определиться в пользу антипапы200.

В марте 1084 г., на Пасху, по приказу короля епископы хиротонисали в Риме антипапу Климента III (1080—1100), а тот в свою очередь увенчал главу своего благодетеля императорской короной. Генрих IV покинул Вечный город в полной уверенности в своей победе, но в самое короткое время его ждало разочарование: Григорий VII призвал на помощь норманнов Роберта Гвискара.

Тот не замедлил выручить понтифика из беды и уже 24 июня 1084 г. выступил по направлению к Риму с 6 тысячами рыцарей и 30 тысячами пехотинцев. Такого оборота событий император не ждал, а потому, собрав самых знатных жителей Рима, несколько сконфуженно объявил, что дела требуют его присутствия в Ломбардии201. Через 3 дня, убедившись, что Генриха IV в городе нет, Роберт Гвискар вступил в Рим, передав его в руки своих солдат. Как утверждают, со времен варварских нашествий Вечный город не видел ничего подобного. В пламени огня погибли роскошные дворцы и древние храмы. Были совершенно опустошены Капитолий и Палатинский холм, а на всем протяжении от Колизея до Латерана не осталось ни одного целого здания. Не часто бывшая столица Священной Римской империи подвергалась таким разорениям, как на этот раз. Все имущество было разграблено, город превращен в руины, а норманны, словно варвары, изнасиловали всех женщин, встретившихся на их пути, не исключая, разумеется, монахинь202.

Этого простить папе несчастные жители Рима не смогли. Проклинаемый ими, Гильдебранд добровольно сложил свой сан, покинул город и отправился в Салерно, поставив новым Римским епископом Виктора III (1086—1087), хотя антипапа Климент III продолжал сохранять за собой часть Рима и Латеранский дворец. Скончался Григорий VII 25 мая 1085 г. с ясным пониманием до конца исполненного долга, но ненавидимый всеми. Как писал современник, «Григорий, дурно помазав сыновей и еще хуже посвятив дочерей, ушел наконец из Рима вместе с Робертом и отправился в Солерно. Прожив там малое время, он умер, как бы заслужив подобающую злодеям кару»203.

Но его преемники продолжили войну с Западным императором. Весной 1095 г. Урбан II (1088—1099) организовал громадный Собор в Ломбардии, в городе Пьяченце, где присутствовало 4 тысячи священников и монахов и более 30 тысяч мирян. Собор в очередной раз анафематствовал Генриха IV и Климента III, а Урбан II отправился в Рим и изгнал антипапу из города. Попутно понтифик организовал серию заговоров против императора, к которым присоединились и лица из ближнего окружения Генриха IV.

Надо сказать, что победа над Гильдебрандом окончательно развратила победителя, и до этой поры не блиставшего благочестием и целомудрием. Как известно, второй женой Генриха IV являлась Адельгейда, урожденная Епраксиния (1071—1109), дочь Киевского князя Всеволода Ярославовича (1030—1093), сестра Киевского князя св. Владимира Мономаха (1066—1125). В 1082 г., в 12летнем возрасте, она была выдана замуж за Генриха I Длинного (1065—1087), графа фон Штаде и маркграфа Нордмарка, но уже в 1087 г. овдовела, сохранив свою удивительную красоту. А потому нет ничего удивительного, что год спустя император, увидев ее, влюбился и немедленно решил сочетаться с Епраксинией браком204.

Однако в скором времени король без видимых причин приревновал супругу и задумал решить все сомнения весьма необычным и довольно омерзительным способом. Он заявил, что любой, кому приглянется королева, вправе рассчитывать на близость с ней вне зависимости от желания самой Адельгейды (Епраксинии). Дошло до того, что своего сына от первого брака, Конрада (1074—1101), Генрих IV буквально силой заставлял вступить с мачехой в интимные отношения. А когда тот отказался, публично заявил, что Конрад был прижит его первой супругой от какогото шваба. В отчаянии Адельгейда отправилась в Рим к папе Урбану II, который с полным правом в очередной раз отлучил Генриха IV от Церкви. Впоследствии несчастная женщина вернулась в Киев, где приняла монашеский постриг и стала игуменьей одного из монастырей205.

Однако в целом новый папа был гораздо терпимее своего предшественника, что обусловило его более лояльную политику в отношении императора. А Германский король, почувствовав дуновение удачи, немедленно принялся восстанавливать целостность и единство Западного мира, расколотого былыми баталиями. Он предпринял несколько небезуспешных попыток локализовать конфликт. Для этого ему пришлось даже выдать свою родственницу, уже упоминаемую нами выше маркграфиню Матильду, замуж за сына герцога Баварии – об этом говорилось ранее.

К слову сказать, именно эта семья даст название партии гвельфов, ставших вековыми сторонниками папства, которым не менее активно противостояли гибеллины – сторонники имперской партии. Впрочем, в итоге не получился ни семейный, ни политический союз – герцог вместе с супругой активно противостоял королю, а затем, устав от многомудрой и сильной Матильды, в 1095 г. развелся с ней, получив искомое согласие на это Римского папы.

Несколько раз еще после этого пытался Генрих IV вернуть себе власть над Италией и папством, но каждый раз терпел поражения. Урбан II удачно договорился с Ломбардией и Итальянским королем Конрадом (1093—1098), сыном Генриха IV, и нейтрализовал все попытки грозного германца. Правда, самому Конраду это стоило титула и королевства – не помогла даже его женитьба на Констанции, дочери графа Сицилии Рожера Боско, за которой стояли могучие норманны. Император просто лишил сына власти, а своим преемником назначил младшего отпрыска, будущего императора Генриха V (1105—1125) 206.

Перманентно длящаяся «война всех против всех» уже в 1096 г. потребовала созыва специального Собора, состоявшегося в Клермоне в 1096 г., где были приняты постановления «о Божьем мире». «Замечательные» по своему содержанию в полной мере законы отражают печальное состояние западного общества и заменяют собой многие действующие государственные законы по причине их крайней неэффективности. Так, были установлены временные периоды «Божьего мира», введены специальные правила о судьбе имущества, которым другое лицо завладеет путем грабежа в «мирные» дни, убийстве человека или его порабощении и т.п. Оговорили правила обеспечения безопасности путешествующих клириков и их провожатых и ввели запрет на снос кладбищ и строительство на них новых строений. Отдельно провозглашались анафемы тем, кто в случае смерти клирика овладеет его имуществом, а также лицам, заточившим епископа в темницу207.

Декрет о «Божьем мире» был подписан, но война все равно продолжалась. Только следующий Римский епископ, Пасхалий II (1099—1118), сумел одержать над королем окончательную победу. На его радость, Генрих V с тревогой думал о своем будущем. Противостояние отца с двумя могущественными партиями князей Баварии и Саксонии, верных папскому престолу, казалось ему малоперспективным. А потому сын предал родителя, вступив в лагерь его врагов. Понтифик воспринял это событие как Божий дар, надеясь без пролития крови и трудов получить от Генриха V все то, в чем ему отказывал Генрих IV.

В самых радушных настроениях он писал в октябре 1105 г. в письме к архиепископу Майнца: «Что касается этого дела, то, как Божественный Промысел устроил новое царствование и тем дал нам удобный случай, необходимо позаботиться о нем вновь, чтобы государи продолжали сохранять все преимущества своей власти, пока они будут уважать полную свободу Церкви. Действуя таким образом, государи приобретут право на помощь, совет и привязанность папы»208. Умер многократно проклятый король Генрих IV 7 августа 1106 г. в полной нищете и забвении.

Для полноты изложения проследим, чем закончилась борьба за инвеституру при преемниках героев нашего повествования. Желая закрепить победу над исконным врагом папства, Пасхалий II созвал в 1107 г. Собор в Труа, на котором отрешил от должностей архиепископа Майнцского Ротарда за непослушание Римскому престолу, а также рассмотрел несколько сложных судебных дел. В заключение понтифик издал декрет следующего содержания: «Тот, кто отныне получит епископскую инвеституру или иную духовную должность из рук мирянина, и если его рукоположат, то да будет низложен он сам и тот, кто его рукоположил. Что касается женатых священников и тех, кто живет с любовницей, то если они не разведутся, да будут отстранены от алтарей, а также отлучены от хора. Предписываем и повелеваем, что если и тогда они не разведутся, да будут удержаны вдали от порогов Церкви. То же самое мы постановляем и относительно диаконов»209.

Однако понтифик заблуждался относительно своих перспектив: об уступке папе церковной инвеституры Генрих V даже и не думал. Да, он пошел на мир с папой, но лишь для того, чтобы покончить с прежними политическими баталиями и тут же… начать новые. Видимо, соответствующая информация доходила до слуха папы, поскольку зимой 1106 г. он вместо запланированной поездки в Германию, где его восторженно ожидали, неожиданно оказался во Франции, что, конечно же, было воспринято в Германии крайне негативно. Более того, понтифик обратился с просьбой о защите Римского престола к королю Филиппу I и его сыну Людовику.

В начале мая 1107 г. папа прибыл в Шалоп, где его уже поджидали послы Генриха V с новыми требованиями относительно инвеституры. Они предложили сохранить старую практику принесения присяги королю со стороны избранного с его согласия епископа или аббата. Конечно же, папа ответил решительным отказом: «Церковь, освобожденная кровью Спасителя, не может подчиниться светским властям, а, между тем, утверждение духовного лица посредством кольца и жезла подчиняет его светской власти и тем оскорбляет его духовное помазание». Для усиления своей позиции папа собрал 23 мая того же года Собор в Троа, который поддержал его.

В течение двух следующих лет ситуация не менялась: папа, вернувшийся в Италию, пытался обрести новых союзников среди немецких епископов и аббатов, а король, занятый военными делами на границах своего государства, не имел времени на ристания с ним. Лишь в конце 1109 г. было принято решение о походе в Италию, дабы король мог венчаться императорской короной и установить на полуострове прочный порядок210.

Во главе громадного войска король начал свой многотрудный поход в Италию, причем в его состав входили чешские отряды под командованием некоего Брячеслава, племянника герцога Владислава I Богемского (1109—1117; 1120—1125). Города Понтремоли и Ареццо, попытавшиеся закрыть ворота перед 30тысячным войском Генриха V, были взяты штурмом, и оттуда он направил папе новые письменные предложения, суть которых сводилась к тому, что король готов сообразовать свои планы с интересами Церкви, если они в свою очередь будут коррелировать с идеей справедливости. Находясь в безвыходном положении, папа начал переговоры, надеясь выторговать себе хоть чтото211.

К традиционному спору об инвеституре присоединился еще один нюанс, на этот раз сугубо личностный. При всем своем прагматизме Генрих V, не лишенный сыновних чувств к родителю, попытался после смерти похоронить покойного короля в фамильной гробнице в Шпейере, чему яростно воспротивился местный епископ Гебхард. Тот велел эксгумировать тело (!) и запретил все богослужения в храме, где отпевали Генриха IV, пока храм не будет очищен от скверны. Но новый король был упорен, и в конце концов папа Пасхалий II отменил анафемы в адрес Генриха IV. Для спасения своего престижа он объяснил это тем, что Генрих V убедил его, будто отец искренне раскаялся в своих прегрешениях перед Апостольским престолом.

Более того, он пообещал королю, что если тот откажется от прав на инвеституру, то в свою очередь добровольно передаст ему права собственности на все германские храмы, оставив за собой лишь доходы, традиционно отчисляемые в папскую казну. Генрих V немедленно согласился, и они поспешили объявить об этом остальному народу, не подумав о главном: как отнесутся к этому известию самые что ни на есть заинтересованные стороны, германские епископы, мгновенно лишившиеся своих владений в силу данного договора. Не удивительно, что, когда на воскресной мессе 12 февраля 1111 г. это соглашение было доведено до сведения епископата, разразилось ужасное волнение. Службу пришлось срочно прервать, папа тут же был арестован и брошен в тюрьму, а король получил в стычке рану.

Через 2 месяца понтифика все же отпустили на свободу, но он уже был сломлен морально и физически. Без всяких условий папа уступил Генриху V права на инвеституру и венчал того императорской короной. Правда, на этот раз кардиналы и Римская курия не позволили Генриху V так легко заполучить победу, а объявили, будто папу обманули и вырвали обещание силой. Разумеется, по их мнению, оно не может считаться действительным. Понтифику ничего не оставалось, как присоединить свой голос к мнению этой сильной партии.

Летом 1114 г. Генрих V сочетался браком с Матильдой Английской (1114—1125), и свадебные торжества давали ему весомый повод полагать, что он находится на вершине могущества. В Майнц, где проиходили праздничные торжества, съехалось 5 архиепископов, 30 епископов, 5 герцогов, множество князей и посланников иностранных государств.

Однако всевластие императора оказалось мнимым. Тем же летом, когда Генрих V отправился в поход на вечно бунтующих фрисландцев, внезапно восстал Кельн во главе со своим архиепископом Фридрихом. Вскоре к ним примкнули герцоги Нижней Лотарингии. Трижды Генрих V пытался овладеть мятежным городом, но успеха не имел. Более того, в октябре 1114 г. он был разбит в битве при Андренахе. Эта неудача многократно увеличила ряды врагов императора: вслед за Вестфалией восстали некоторые саксонские князья. 11 февраля 1115 г. императора ждал новый удар судьбы – в очередном и кровопролитном сражении при Мансфельде его войско было наголову разгромлено союзными армиями его противников. Самому венценосному лицу пришлось спасаться бегством, оставив на поле брани множество своих верных соратников.

Естественным следствием этого стало то, что папская партия вскоре подняла голову. И хотя сам понтифик давал своим легатам самые общие поручения, его посланники на свой страх и риск действовали решительно и проявляли завидную непреклонность. Втайне они вступили в контакт с архиепископом Кельна и саксонскими епископами, совместными усилиями устраняя с кафедр сторонников императора. В результате половина Германии выпала изпод власти императора, который скрывался в верной ему Баварии. От безысходности он отправил послание Пасхалию II, который собирался созвать очередной Собор в Риме для рассмотрения дел в Германской церкви. Презрев гордыню, Генрих V напоминал понтифику, что ничем не нарушил заключенный с тем договор и сетовал на неблагодарность и подлость подданных – качества, с которыми в свое время пришлось столкнуться и самому апостолику. Затем, не теряя времени, император отправился в Италию212.

Но это ничего не дало – как и следовало ожидать, на Латеранском соборе 1116 г. Пасхалий II отозвал свои прежние обещания. Правда, и его авторитет был окончательно подорван – кому понравится слабый понтифик, неверный к тому же своему слову? Наверное, смерть, которая наступила в январе следующего года, стала для апостолика избавлением от многих бульших неприятностей213.

Затем наступила очередная пора пап и антипап. Римский епископ Геласий II (1118—1119) сразу же после избрания был брошен в тюрьму местным населением, и только помощь норманнов позволила ему вернуться на престол. Но император уже избрал ему замену – антипапу Григория VIII (1118—1121), которого Геласий анафематствовал вместе с королем. Поддержку в своей борьбе против императора папа нашел в лице Французских королей, которые не без выгоды для себя использовали это противостояние. С одной стороны, они публично и добровольно отказались от инвеституры, но зато сохранили доминирующее влияние при назначении лиц на высшие церковные должности в Галльской церкви. Генрих V, которого отличало высокое понимание тонкостей политических баталий, быстро сообразил, что своими действиями создает в Европе в лице Французких венценосцев второй центр власти, который при поддержке Святого престола быстро может превратиться в первый. А потому начал искать повод для мирных переговоров с папой214.

Впрочем, это не принесло понтифику особых выгод, поскольку, не выдержав тягот жизни в Риме, он ретировался в Клюни, где и скончался 29 января 1119 г. На смертном одре Григорий VIII и монахи избрали новым папой сына графа Гильома Бургундского (1002—1026) архиепископа Гвидо Вьеннского, принявшего после хиротонии имя Калиста II (1119—1124).

Тот немедленно организовал представительный Собор в Реймсе (разумеется, при помощи авторитетной Клюнийской обители), утвердил решение об анафематствовании императора. Контекст событий и влияние духовной власти на умонастроение людей той далекой эпохи прекрасно иллюстирует тот факт, что сам Генрих V находился неподалеку от Реймса с 30тысячным войском, но не посмел открыто противостоять новому папе. Правда, и папских посланцев, привезших ему новую редакцию отказа от инвеституры, он прогнал прочь, не в силах скрыть своего раздражения. Очнувшись, король тут же попытался сгладить неловкость и попытался через посредников вступить с папой в новые переговоры, но было поздно. 30 октября 1129 г., во время торжественного закрытия Собора, окруженный сонмом епископов и аббатов, понтифик произнес отлучение тем, кто противопоставил себя Церкви. На первом месте значился Генрих V и его приверженцы215.

В июне 1120 г. Калист II уже был в Риме, где жители устроили ему бурную овацию. Антипапа спрятался в Сутри, но норманны поймали его, посадили на верблюда, провезли под насмешки горожан по городу, измазали грязью и отправили в темницу. Вскоре морально и физически сломленный антипапа скончался в монастыре216.

Наконец, созванный в 1121 г. в Вюрцбурге по инициативе германских аристократов рейхстаг потребовал от обеих сторон – и папы и короля прекратить войну. Неохотно, вынужденно понтифик приказал своим епископам начать подготовку большого Собора, который состоялся в Вормсе в 1122 г. На нем 23 сентября 1122 г. был подписан знаменитый Вормсский конкордат, который устанавливал некоторые компромиссные положения. Генрих V отказывался от инвеституры, зато отныне избрания всех епископов в Западной империи должно было проходить с его участием. В случае спора между несколькими кандидатами Германский король имел право назвать наиболее достойного, который и получал жезл (но не посох и кольцо) из рук государя.

«Я разрешаю, – писал папа императору, – чтобы выборы епископов и аббатов Германского королевства, которые относятся к королевству, происходили в твоем присутствии, без симонии и какоголибо насилия, чтобы в случае, если между сторонниками возникает несогласие, ты по совету и приговору митрополита и местных жителей оказал согласие и содействие правой стороне. Избранный же должен получить от тебя регалии через скипетр, за исключением того, что, как известно, относится к Римской церкви, и все, что должен тебе за них по закону, обязан исполнить. Из других же земель Империи посвященный должен в течение шести месяцев получить от тебя регалии через скипетр. По поводу тех, на кого ты мне подашь жалобу, я окажу тебе помощь по долгу своих обязанностей. Я даю истинный мир тебе и всем, которые есть и были на твоей стороне во время этого раздора».

Генрих отвечал: «Я уступаю Богу всю инвеституру перстнем и посохом и разрешаю во всех церквях совершать избрание и свободное посвящение. Владения и регалии блаженного Петра, которые были отобраны с самого начала этого раздора и до сегодняшнего дня, я возвращаю святой Римской церкви и буду честно содействовать возвращению тех, которыми я не владею. Я даю истинный мир Калисту, святой Римской церкви и всем, которые есть и были на его стороне, и буду честно содействовать во всем, что потребует святая Римская церковь»217.

Нельзя, конечно, сказать, что этот договор расставил все точки над «и». С одной стороны, император соглашался с тем порядком посвящения лиц в духовный сан, при котором все решалось без участия светских лиц. С другой, папа согласился с присутствием представителей императора на выборах епископа и при процедуре инвеституры. Таким образом, фактически право короля контролировать выборы осталось неизменным, и он, как следствие, прямо или косвенно продолжал влиять на их результат. Взамен в главе «Привилегии короля» содержалось обязательство вернуть Церкви и духовенству все владения, отторгнутые или потерянные ими в ходе предшествующего конфликта218.

Все же следует признать, что после всех баталий Рим приобрел серьезный политический вес, и теперь уже никто в Германии или Франции не мог сказать, что епископ является обычным королевским ставленником и вассалом. Малопомалу начался процесс десакрализации королевской власти – задача, которую едва ли ставили перед собой первые папыреформаторы, озабоченные лишь внутренним обновлением Западной церкви. Но ход событий неизбежно привел их последователей к более резким и революционным шагам219.

Дальнейшая история подтвердила эту оценку. После смерти Генриха V, не имевшего наследников, завершила свой путь могучая Салическая (Франконская) династия, и новым королем Германии был избран Лотарь II (1125—1137) – известный противник умершего императора и горячий сторонник клерикальной партии. Но подчинение судеб Западной империи интересам папства привело к тому, что, вопервых, уже самому Лотарю II пришлось спорить с Римской курией изза наследства маркграфини Матильды, а, вовторых, воевать с новым папой Иннокентием II (1130—1143) за власть в Италии. За этими борениями Лотарь II не заметил, как Западная империя разваливается на мелкие княжества, не желавшие подчиняться центральной власти. В очередной раз папство побеждало за счет целостности государства, которое разрушалось у всех на глазах220.