Текст книги "Август Край. В поисках таинственного Неострова"

Автор книги: Алексей Медоваров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава одиннадцатая, в которой «Тигриус Крючкохвост» поднимает паруса

Солосу Хан наблюдал за последними приготовлениями с капитанского мостика. Корабль готовился к долгому путешествию – угольный отсек заполнен топливом, в трюме бочки и ящики со снедью и экспедиционным оборудованием, рядом с камбузом кудахчут куры, а крюйт-камера забита дымным порохом под завязку. Рабочих рук не хватало – за столь короткий срок подготовки он едва набрал две трети матросов разной степени мастерства. Были тут и безусые юнцы, и бывалые моряки, просоленные морем и вдыхавшие ветер под самыми облаками.

Старый Боцман подгонял матросов, не ограничивая свой обширный словарный запас рамками приличия. Этот старый морской черт утверждал, что повидал на свете так много, что даже забыл свое имя. И теперь его все так и называют – Старый Боцман. Солосу Хан подозревал, что тот где-то серьезно набедокурил и теперь попросту прячется от закона, прикрываясь такой нелепой байкой. Однако некоторые словосочетания удивляли даже бывалого капитана своей заковыристостью, что говорило о большой эрудированности и богатом жизненном опыте старика.

– Сработаются, черти! – проворчал Солосу. Бывали у него команды и похуже этой.

– Вы что-то сказали? – Ливий Кон стоял неподалеку, облокотившись на перила.

– Это я сам с собой.

– Странная привычка. Но дело ваше.

– Кстати, о странных привычках, – Солосу Хан посмотрел Ливию Кону в глаза. – Попрошу вас не пугать команду всякими странными, хм, способностями.

Повисло молчание. Солосу и Ливий оценивающе смотрели друг на друга, решая, можно ли доверять друг другу. Оба принадлежали к разным сословиям и преследовали разные интересы, но судьба свела их на борту «Тигриуса». А корабль, как известно, неподходящее место для разногласий и выяснения отношений.

– Я понял вас, капитан, – Ливий Кон нарушил молчание первым. – Время от времени мне придется пребывать в этом состоянии на палубе корабля.

– Тогда давайте знать заранее об этой необходимости. Моряки – народ суеверный. Слух о том, что на борту колдун, разлетится так быстро, что плюнуть не успеете!

– Хорошо, капитан! – Ливий кивнул, а затем направился к лестнице, ведущей с капитанского мостика. Уже со ступеней он проронил, не оборачиваясь: – Я не колдун, чтобы вы знали.

– Да как скажете. Только помните об уговоре.

Наконец матросы закатили последнюю бочку с солониной, и ровно в полдень «Тигриус Крючкохвост» отчалил от пирса на безопасное расстояние. Солосу Хан приказал начать подъем и дым из трубы повалил сильнее. Раздалась пара протяжных прощальных гудков и корабль поднялся над волнами. Матросы раскрыли рулевые крылья для воздухоплавания, завращались широкие лопасти винта и корабль пошел малым ходом к выходу из бухты, постепенно набирая высоту.

Немногочисленные жители зимнего Крабьего Приюта собрались в порту, невесело провожая смельчаков в плавание – уж кто-кто, а они не понаслышке знали, как опасны море и ветер в это время года.

Оставив бухту позади, корабль двинулся над морем на высоте десяти морских саженей. Внизу, под килем, гуляли волны, подгоняемые холодным северо-восточным ветром. Но небо над головами оставалось ясным, а горизонт чистым.

– Поднять паруса! – скомандовал Солосу Хан и мачты «Тигриуса» распустились белоснежными парусами, ловя попутное воздушное течение. Корабль начал стремительно набирать ход. – Остановить воздухоплавательный винт! Будем беречь уголь и идти ветром, пока погода позволяет!

Берег постепенно отдалялся и уже к вечеру превратился в едва заметную полоску за кормой. «Тигриус Крючкохвост» мчался на запад. Когда диск солнца наполовину скрылся за горизонтом, а море окрасилось в бордовый цвет, на мостик вновь поднялся Ливий Кон. Увидев его, Солосу Хан невольно усмехнулся – по физиономии Ливия было понятно, что воздушную качку он переносит с большими усилиями. «Сухопутная крыса! Сейчас он спросит, сколько мы будем в пути!».

– Капитан, как долго мы будем… – Ливий Кон выпрямился и придал лицу невозмутимое выражение. Но серый оттенок лица был красноречивее любых слов. – Как долго мы будем лететь?

– Идти по воздуху? – поправил его Солосу Хан. – Пока есть попутный ветер и нет шторма. Редкий летучий корабль выдержит бурю в воздухе, и мой «Тигриус» не из их числа. Не могу сказать наперед, когда именно мы вернемся в море, но поверьте, легче на воде вам не станет. Посмотрите на восток!

Ливий Кон всмотрелся в горизонт за кормой. Линия соприкосновения двух стихий была размыта, словно неловкий художник капнул черной краской на холст и попытался стереть её размашистым жестом.

– Зима пришла на север, – сказал Ливий Кон. В его голосе читалось облегчение, будто бы он был рад оставить берега Империи.

Солосу Хан кивнул.

– Мы вовремя покинули Крабий Приют. При таком ветре непогода настигнет нас через несколько дней.

Тем временем на палубе происходило нечто странное. Матросы собрались возле трюмного окна и над чем-то смеялись. Затем они расступились, и к мостику направился кочегар Лопатиус Кирк, державший за ухо извивающегося мальчишку, перепачканного углем, словно чертенок.

– Да пустите же! – раздался сердитый голос мальчишки. – Куда мне с корабля деться? Больно-то как!

– Капитан, я изловил несколько крысят в трюме! Полюбуйтесь-ка! Что делать будем? – Кочегар выкрутил ухо пленника еще сильнее.

Солосу Хан вопросительно посмотрел на Ливия Кона. Тот пожал плечами, не выказывая желания вмешиваться. Тем временем матросы приволокли еще двух брыкающихся мальчишек. Все трое были испачканы угольной пылью настолько, что только белки глаз сверкали на их лицах. Капитан чуть помедлил, с любопытством рассматривая незваных гостей.

– Так, так… Кто тут у нас? – Солосу Хан подошел к ближайшему мальчишке и стряхнул пыль с его плаща. Вышитая эмблема гимназии стала различима даже в закатных лучах. – Три ученика из Каркаха решили поискать приключений на свои, хм, головы? Им было плохо в Имперской гимназии – их кормили, поили, обучали всяким премудростям, но нет, этого мало! И вот они на борту моего корабля и отправляются на поиски неведомых стран и захватывающих дух приключений. Коварные пираты, кровожадные акулы-людоеды, поиски сокровищ! Все это вам, детишки, не светит. Я могу обеспечить лишь кровожадных акул и скорый шторм. Что же мне с вами делать?

– Может за борт всех троих? – прорычал Старый Боцман в порыве притворной свирепости. – Сначала полетают, потом поплавают! Рыбкам тоже нужно кушать.

– Ваше слово, сем Кон, – Солосу повернулся к владельцу корабля. – Что будем с ними делать?

Ливий Кон притворялся, что бесстрастно наблюдает за происходящим спектаклем и попутно боролся с тошнотой от качки. Он сразу узнал одного из мальчишек и теперь размышлял над дальнейшими действиями. Одно было ясно – нежданных попутчиков следовало наказать. Когда капитан обратился к нему, Ливий достал из кармана платок с вышитыми инициалами и фамильным гербом и прошел мимо кочегара с его пленником.

– Август Край! – Он протянул платок мальчишке, которого притащил один из матросов. – Я должен был предвидеть нечто подобное. Похож на отца не только лицом. Ты не представляешь, во что впутал себя и своих друзей!

– Никого он не впутывал, мы сами пошли! – крикнул мальчишка, которого привели первым. Кочегар Лопатиус Кирк опять крутанул ему ухо. – Ай– ай!

– Достаточно! Отпустите их, – Ливий Кон махнул рукой и вернулся на мостик. – Дайте им время отмыться и привести себя в порядок. А после капитан решит, к какой работе их пристроить. Надеюсь, вы не рассчитывали на бесплатную поездку до Торрусканда?

Последовал приказ разойтись. Ребят отвели в свободную каюту, матросы вернулись к своим обязанностям и палуба опустела. Солосу Хан подошел к Ливию Кону и задал простой вопрос:

– Мы все еще идем к Торрусканду?

– Все верно, – последовал бесстрастный ответ.

– И вы хотите, чтобы эти дети участвовали в вашей авантюре? Это же смертельный риск!

– Мне это известно. Но произошедшее планов не меняет. «Тигриус Крючкохвост» идет прежним маршрутом.

Глава двенадцатая, в которой затягивается узел

Главе Ордена Эфир представлялся бескрайним морем, по которому он мог кидать свой мысленный Клич, и тот, подобно плоскому камушку, отскакивал от поверхности и уносился все дальше и дальше. Как и в реальности, для этого требовалось определенное мастерство и спокойная водная гладь. И если мастерство он отточил за годы тренировок, то со спокойствием Эфира была беда.

Все чаще и чаще Эфир напоминал море, над которым беснуется шторм. Само собой, ни о каких попытках бросить Клич нужному человеку не могло быть и речи. И это доставляло серьезные проблемы в осуществлении Плана и Подготовки. Именно так, с заглавной буквы Глава Ордена думал о своих замыслах. Это добавляло простым словам значимости и какой-то Таинственности.

Но сегодня Эфир был на удивление безмятежен.

Толщина скал перестала быть препятствием, едва Глава Ордена закрыл глаза и сосредоточился. Усилие воли и вот уже Клич отправлен за горизонт, за сотни и тысячи лиг. Туда, где его ожидал открытый для контакта разум.

Мысленный Клич достиг нужного сознания, образовав устойчивый контакт.

– Здравствуй, Форэлиус.

Форэлиус Чок напоминал старика с чуть поехавшей крышей – безумный взгляд и вечно всклокоченные седые волосы. Внешний вид полностью отображал его внутренне состояние. И не будь Форэлиус так одержим познанием Эфира, то всенепременно стал бы религиозным фанатиком или маньяком, похожим на того, который убивал девушек ради создания идеального аромата в Цветочной Долине. Но если найти молодую красавицу на просторах Империи не составляло труда, то людей, затронутых Эфиром, отыскать было куда сложней. И стоило такому человеку попасться в руки Форэлиуса, как тот начинал с особым пристрастием изучать все аспекты дара подопытного.

Он был убедителен. Чертовски убедителен. Как и любой фанатик, Форэлиус Чок рассказывал о свойствах и аспектах Эфира, рисовал в воображении слушателя будущее, в котором эта плохо изученная материя станет работать на благо всех. Ну подумаешь, что для этого нужно замучить до смерти сотню другую людей.

Впервые Глава столкнулся с Форэлиусом еще в молодости. В тот знаменательный вечер они оба оказались приглашенными на тайное научное собрание в особняк изобретателя Края, аккурат после того, как тот явил миру левитационный движитель и чудесный кристалл. Тогда-то Форэлиус Чок и выступил со своей пламенной речью об Эфире.

Приглашенные ученые разделились на два лагеря. Одни с холодом встретили слова Форэлиуса, посчитав их псевдонаучными фанатичными бреднями. А может он просто их напугал. Среди этих ученых был и хозяин дома.

Другая же половина рукоплескала идеям Форэлиуса Чока. А будущий Глава Ордена оказался в смятении, ведь в тот самый день он осознал, что никакой он не сумасшедший, что где-то внутри него засела частичка Эфира, позволяющая дотрагиваться до разума другого человека.

На следующий день Форэлиус Чок уехал куда-то к подножиям Остропиковых Гор, а будущий Глава задумался над розыском людей, похожих на него самого.

Отмеченных частицей Эфира оказалось предостаточно. В большинстве своем никто из них не осознавал свои возможности. Кто будет обращать внимание на безотказную интуицию или точное предугадывание погоды? Или усмирение взбесившейся лошади одним прикосновением.

Но находились и те, кто знал о своих способностях и пестовал их. Часто этими людьми оказывались знахари и ведуны из глухих деревень, бродячие циркачи и аферисты разных мастей. Они существовали за счет Эфира, зачастую скрывая или маскируя свои способности от посторонних глаз.

Эти наблюдения и подтолкнули Главу на создания Тайного Ордена.

Шли годы. Орден разрастался, принимая в свои ряды новых адептов, отмеченных Эфиром. Вскоре его тайное могущество стало столь велико, что начало влиять на государственные дела. А где влияние, там и богатство.

Один из адептов Ордена мог воздействовать на рыб так, что те нерестились мертворожденной икрой. Второй притягивал молнии, и на пол лиги вокруг все превращалось в настоящий ад. Третий разгонял тучи и облака и на целых областях Империи воцарялись засуха и пожары. И множество других с талантами чуть поскромнее. Нетрудно догадаться, какие выгоды открывались при манипулировании целым государством.

Власть и богатство росли ровно до тех пор, пока не скончался старый Император и трон не занял его сын. Вскоре при дворе объявился Ливий Кон и для Ордена наступили сложные времена. Молодой воспитанник Каркаха разжег настоящую войну с Орденом – выискивал первопричину рукотворных катаклизмов, словно ищейка. Адепты стали пропадать без вести, а вместе с ними иссяк денежный поток.

И вот, спустя три десятка лет, судьба вновь свела Главу Ордена с Форэлиусом Чоком. Безумного исследователя Эфира преследовала жандармерия, обвиняя в истязании ведунов из нескольких пограничных деревушек. Ордер на арест выдал сам Ливий Кон – карательный клинок молодого Императора.

Орден влачил жалкое существование, когда в один из ненастных вечеров в таверну «У одинокой скалы» ввалился Форэлиус Чок. От усталости он едва держался на ногах, но глаза так же горели безумием, как и тридцать лет назад. Годы ничуть не изменили его внешне, разве что на крючковатом носу появились очки с толстыми линзами.

Тот знаменательный вечер изменил положение дел, безумный изыскатель Форелиус Чок вдохнул в Орден новую жизнь.

– Повелитель, это ты? – сознание вещало старческим голосом. – Я так давно тебя не слышал!

– Были определенные трудности, – уклончиво ответил Глава Ордена. – Тебе удалось перехватить Тэтиуса Края?

– Нет, мой Повелитель. Шторм не давал нам выйти из бухты четыре дня. Когда мы прибыли на Торрусканд, от этого неуемного исследователя и след простыл.

– Он получил разрешение на проход через Архипелаг?

– Конечно же нет! – воскликнуло сознание Форэлиуса. – Нынешний Губернатор не питает симпатий ни к Империи, ни к её представителям. Он принял Тэтиуса Края у себя, но разрешения на проход не выдал, равно как и не допустил к архивам…

– Что Краю там было нужно?

– Поговаривают, что он искал старую карту с координатами Неострова…

– Неострова? – Глава Ордена расхохотался. – Видимо Тэтиус Край в большом отчаянии, раз цепляется за легенды и небылицы. Но довольно о нем. Расскажи о своих экспериментах, Форэлиус.

Орден поставлял Форэлиусу материал для исследований, когда возникала подобная необходимость. Именно из-за этого и пришлось переправить исследователя на архипелаг торкингов – слишком уж он разошелся в своих изысканиях. Люди Ливия Кона вышли на лабораторию и тот едва успел скрыться.

Но год назад эксперименты безумного старика принесли практическую пользу.

– Здесь есть чем похвалиться! – воскликнул старческий голос, в котором явственно слышалось самодовольство. – Я создал два десятка устройств. Их функционал немного ограничен из-за размеров кристаллов. Нужны большие камни…

– Я рад это слышать, мой старый друг! – Ничто так не вдохновляет творца, как похвала его достижений. Глава Ордена знал эту простую истину и время от времени подбадривал Форэлиуса.

Исследователь ещё некоторое время рассказывал о подробностях своей технологи, о новом типе паровых машин с замкнутой системой парового обращения, о заполнении кристаллов Эфиром через рассечение, пока Глава Ордена не почувствовал, как по Эфиру вновь прокатилась волна непонятного возмущения. Это означало, что контакт нужно прервать, пока очередной шторм не разорвал его. Несколько раз подобное уже происходило и оказывалось весьма болезненным для Главы. И смертельным для второй стороны. А Форэлиус был очень ценным членом Ордена.

– Я вынужден прервать тебя, мой друг, – мягко сказал Глава. – У меня есть для тебя крайне важное задание! На Торрусканд направляется корабль под названием «Тигриус Крючкохвост». На его борту наш старый знакомый Ливий Кон. Я знаю, как сильно ты его ненавидишь, но он нужен мне живым. Не обязательно целым, но обязательно зрячим. Ты понял меня, Форэлиус?

– Да, мой Повелитель!

– А из недр корабля забери кристалл для своих экспериментов. Говорят, он слишком крупный для такой посудины.

Глава Ордена разорвал контакт с Форэлиусом Чоком и бессильно опустился в кресло. Рука сама нащупала на столе ломоть баранины, запеченной с чесноком и мёдом. Зубы вонзились в ароматное мясо, откусывая большие куски. Любой другой человек ощутил бы вкус знатно приготовленного блюда и насладился бы дивным ароматом. Но только не Глава – ему требовалось восстановить энергию, жизненные силы, затраченные на соприкосновение с Эфиром. И других способов, кроме поглощения пищи в огромных количествах, просто не существовало.

Глава тринадцатая, в которой в Каркахе воцаряется переполох

Констант Рум не смыкал глаз уже вторые сутки. Поиски трех пропавших учеников велись по всему Каркаху и за его пределами. Но ни в Крабьем Приюте, ни в окрестных деревушках пропавшие ребята не объявлялись. Были отменены все занятия – вместо уроков учителя возглавляли отряды из старшеклассников и прочесывали окрестности.

Новые корпуса осмотрели достаточно быстро, а вот со старой крепостью пришлось повозиться – многоуровневая конструкция с сотнями переходов, лифтов и хранилищ представляла собой настоящий лабиринт. Нужно было отдать должное архитектору, построившему Карках, эту Жемчужину Севера! Жаль, что он пропал во время прогулки в горах.

Большая часть Каркаха была изолирована от учащихся, но маленькие сорванцы вполне могли найти старый вентиляционный проход или лифт. Мастер по телесным наказаниям и вовсе твердил о том, что слышал волков в стенах гимназии. Бедолага, надо бы его на пенсию сослать…

На исходе второго дня Констант Рум написал докладное письмо в Императорскую Канцелярию и поднялся в Соколиную башню. Мастер-почтарь закрепил письмо на птице и запустил в небо. С тяжёлым сердцем Констант Рум наблюдал, как пернатый почтальон улетает на юго-восток.

Спустя четыре дня директор встречал посланника из столицы.

В распахнутые настежь ворота влетела странная самодвижущаяся повозка. По виду – карета с паровым движителем и контейнером для топлива. От котла работали два пропеллера и элеваторная лента с маленькими корзинками, доставлявшая уголь в топку. Все это действовало через сложную систему шестеренок, цепей, паровых цилиндров и рычажков. Вместо колес у повозки было четыре ножки, на них она и приземлилась.

Управлялась эта чудо-машина одним единственным человеком. Большую часть его лица скрывали густые усы и воздухоплавательные очки на ремешках. Рядом с ним сидела собачка в похожем головном уборе.

Человек потянул за рычаги, из труб со свистом вырвался пар и угольный конвейер прекратил движение. Сначала он снял очки с головы собаки, затем свои, поправил взлохмаченную шерсть, пригладил собственные волосы и усы, а потом ловко спрыгнул на каменную брусчатку, что было довольно неожиданно, учитывая его внушительную комплекцию.

– Приветствую вас в Гимназии Карках… – начал было Констант Рум, но гость жестом заставил его замолчать. Он вынул из нагрудного кармана запечатанный конверт и вручил директору.

– Моё имя Полисеус Нюх, инспектор жандармерии Его Превосходительства! Вот мои бумаги! – На упитанном и ухоженном лице инспектора Нюха читалось высокомерие в особо концентрированной форме. – Соберите всех в самом большом помещении!

Не дожидаясь, пока директор школы изучит бумаги, инспектор подхватил собачку и уверенным шагом направился в спальные залы, словно бывал в Каркахе не единожды.

Констант Рум едва поспевал за гостем, при этом умудряясь на ходу читать письмо. В бумаге был изложен простой приказ – оказывать Полисеусу Нюху любую затребованную им помощь в поиске пропавших учеников. Личная подпись и печать Императора прилагались.

В ученическом спальном зале Полисеус Нюх взял по одной личной вещи каждого из пропавших ребят и сложил в три разных холщовых мешка, предварительно надев чистые тканевые перчатки. Затем он двинулся в обеденный зал, где собралось все население Каркаха.

Атмосфера в обеденном зале напоминала пчелиный улей в разгар медоносного сезона – сотни голосов сливались в один неоднородный гул. Все обсуждали приезд инспектора и пропажу трех учеников. За всю историю Каркаха это был второй случай, когда кто-то бесследно исчезал, но с тех пор прошло почти сто тридцать лет.

– Подержите! – Инспектор бесцеремонно вручил свой пыльный дорожный плащ Константу Руму. Песика он оставил при себе. – Сейчас мы быстренько найдем виновных в этом чрезвычайном происшествии. Куда уж без них. А виновные всегда знают больше остальных, ведь так Пом-Пон?

Пом-Пон внимательно посмотрел на хозяина своими глазами-пуговками и вильнул хвостом.

Полисеус Нюх взошел на помост, на котором обычно стоял стол для директора и учителей. Гул в зале смолк. Стало так тихо, что можно было услышать завывание ветра за цветными витражными окнами. Все взгляды были прикованы к инспектору, и он отвечал на каждый. На одних задерживался чуть дольше, другие не удостаивались даже секундного внимания. Все это время инспектор почесывал Пом-Пона, забуриваясь пальцами в его волнистую шерсть.

Наконец он нашел того, кто точно что-то знал о пропаже учеников.

– Ты! Рыжеволосый юнец, лет пятнадцати или около того! – Полисиус Нюх указал на мальчишку в центре зала. Окружающие как по команде отступили от рыжего на шаг. – Твоё имя?

– Гадиус Жой… – едва слышно проблеял тот.

– Серьёзно? Гадиус Жой? – бровь инспектора удивленно поползла вверх, но он тут же взял себя в руки и сошел с помоста. – Следуй за мной.