Текст книги "Взывая из бездны"

Автор книги: Алексей Мартынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

III Рассвет вдали

Бедная Марья Павловна. С ней чуть не случился удар, когда она узнала о пропаже своего любимого сына. Единственный оставшийся в живых родной человек исчез в неизвестном направлении, это было тяжёлое потрясение. Хорошо, что рядом вовремя оказалась Лена, иначе Марья Павловна этой разлуки с сыном просто бы не пережила.

Когда её муж умер, она вплоть до десяти лет говорила Лёше, что папа просто уехал за границу по делам. И, хотя её маленький сын о чём-то нехорошем догадывался, она продолжала держать его в блаженном неведении. В день, когда ему стукнуло десять годов от роду, она провела с ним разъяснительную беседу на тему долгого отсутствия папы и сообщила ему ужасную новость. Тогда он очень расстроился и несколько часов просидел в комнате в полной тишине, после чего вышел с грустным лицом, в котором, несмотря на столь большое потрясение, выражалась вера в светлое будущее.

Нельзя сказать, что Алексей узнал роковую тайну, которая могла бы в корне изменить его жизнь, ибо воспоминания об отце были беспорядочны и их было немного. С годами у него лишь обострялось чувство вины. Каждый раз, ложась спать, он задавался вопросом: «Почему? Ну, почему я не помню его?!!» Несколько лет он провёл в депрессии, тщательно скрывая её ото всех, даже от своей мамы и друзей. Суть депрессии сводилась к тому, что они с отцом недостаточно хорошо друг друга знали, когда он ещё был при жизни, а теперь он мёртв и Алексей ничего с этим не мог поделать. В двенадцать лет он стал злиться на весь мир, на каждого, кто попадался ему на пути. Он связался с местной шпаной, стал отстраняться от внешнего мира и чуть не подсел на иглу.

Кем бы он был сейчас, да и был бы он вообще, остаётся лишь догадываться, но помощь пришла неожиданно со стороны Лены Моргоновой. Будучи обкуренным и бухим, Алексей, как всегда, шатался с братвой по улицам и решил ещё добавить веселящего напитка. Заплетающимся языком сообщил народу, чтоб его не ждали, он направился в сторону ближайшего дома, в котором жил парень, который всегда располагал нужным топливом. Народу на улице было мало, и Алексей решил не подниматься на третий этаж, а позвать парня вынести бутыль и сообразить на двоих. Поэтому он принялся кидать маленькие камушки в знакомое окно, но, по причине своей нетрезвости, никак не мог попасть в нужное окно. Прохожие стали оглядываться на нетрезвого парня. Старушки качали головами и бормотали что-то ругательного содержания. Алексей уже собирался со злости метнуть в злосчастное окно кирпич, но тут на его плечо опустилась чья-то рука. Алексей обернулся: позади него стоял невысокий человек в кепке и с усами.

– Вместо того, – сказал человек сквозь усы и убрал руку, – чтобы напиваться и бить стёкла, иди и помоги девушке, которую грабят за углом.

Алексей повернулся лицом к окну на третьем этаже и на секунду задумался. Что-то предостерегающее было в словах дядьки, внутренний голос говорил, что ему можно верить. Он повернулся, чтобы спросить дядьку о том, за каким же углом грабят девушку, но дядьки уже не было. Внезапный страх стал подходить к нему, но то был страх не за себя, а за жизнь близкого человека. Состояние опьянения стало быстро проходить. Не понимая смысла своих действий, Лёша схватил мирно лежащую рядом доску от забора и, выбрав наобум угол, направил свои стопы в сторону этого угла.

Было ли это случайностью или направлением свыше, но, забежав за выбранный угол, он действительно обнаружил там картину грабежа: всего в пяти метрах от него стояли спиной к нему два парня (у одного из них в руках был нож) и подходили к зажатой в угол девушке. Зажатой в угол девушкой была Лена. Чувство опьянения и страха, нараставшие до недавнего времени глубоко в груди Алексея, мгновенно прошли, остались только ярость и вся злоба, копившаяся годами на весь мир.

Грабители так и не узнали, кто им врезал. Алексей, полный праведного гнева, налетел как вихрь и с одного удара повалил сразу двух зайцев, то есть грабителей, после чего нанёс автоматически ещё несколько ударов, сломав им пару рук и рёбер. Произведя все эти действия, он немного пришёл в себя и успокоился. Рассудок, замещённый на время слепой яростью, вновь возвращался к нему, а злость, накопленная годами, наконец, нашла выход в нужное русло и теперь уходила.

Потратив пару секунд на приход в себя, постоянно мотая головой и нервно дыша через рот, Алексей додумался подумать о состоянии Лены.

– Ты… в порядке? – неуверенно спросил он у неё. Ответ он прочитал в её глазах: «Мой герой!»

Алексей, как истинный джентльмен, помог даме подняться и проводил её до дома, по ходу пнув пару раз лежащие и стонущие тела воров. Путь до дома прошёл без неприятностей. Голову Лены занимала мысль о том, что появился, наконец, рыцарь в старых кедах и с доской от забора и спас её, а Алексею не давали покоя размышления о смысле жизни, о лежащих ворах, о Лене и об усатом дядьке, призвавшем его на помощь беззащитной девушке.

– Усатый дядька, – вслух подумал Алексей и сплюнул шелуху от семечек.

– Что? – спросила Лена, не расслышав сказанного Алексеем и встретившись с его недоумённым взглядом, – Я не расслышала. Что ты только что сказал?

– Да, я, – он задумался на секунду. Внутренний голос опять подсказывал ему, что про усатого дядьку лучше не говорить. – Погода, говорю, хорошая: птички поют, небо голубое… ты рядом…

– Точно, – мечтательно протянула Лена и прижалась к нему плечом.

Этот случай позволил Алексею одуматься и вернуться на землю. Ибо любовь Лены и её помощь заставили его порвать со старыми связями с плохой компанией и перестать злиться на мир. Как говориться: не было бы счастья, да несчастье помогло.

Но, когда Алексей подумал, что начинает жить как в Эдеме, на горизонте замаячил Артём Сволокин. Когда-то они даже были друзьями, но разошлись во мнениях и поссорились. С тех самых пор Артём всюду пытался испортить жизнь своему бывшему другу: то кнопку на стул подложит, то капнет учителю о том, что Алексей не выполнил домашнего задания, и так далее.

Алексей принял тактику непротивления насилию и старался не обращать внимания на подлые выходки Артёма, что ещё больше бесило Артёма. Алексей закрывал глаза на те проказы Артёма, которые не указывали на самого Артёма. Но если Алексей заставал его за очередной шалостью, то на и без того неприятном лице Артёма появлялся внушительный синяк.

Но наибольшие увечья Артём получил, когда домогался Лены.

Тот роковой для Артёма день начинался достаточно хорошо: светило яркое солнышко, Интернет работал на запредельной скорости и вообще хотелось жить и творить. Именно желание творить и сгубило его в тот замечательный день. Около одиннадцати часов утра он сидел и размышлял о том, как бы выиграть спор и завладеть Леной. Воздействовать на неё собственным обаянием мешали только две вещи: обаяния не было, и Алексей не позволит. Где-то через час в его голове созрел дьявольский план.

Ровно в четыре часа в квартире Алексея зазвонил телефон.

– Леша! Приезжай быстрее на площадь, здесь Лена и ей плохо! – буквально кричал в трубку Артём с нотками искренности в голосе.

– Что? Что с ней? – не на шутку перепугавшись, изрёк в ответ Алексей.

– Я… я не знаю. По-моему обморок… от солнца. Я её положил на скамью, но она как-то странно дышит.

– Так. Положи ей что-нибудь холодное на лоб и виски и убери её в тень. Жди меня, я скоро буду. – Он бросил трубку, даже не выяснив, как на площади так случайно оказался Артём, но на это не было времени, надо было идти на помощь возлюбленной.

Через пять минут он был на площади. Площадь была почти пуста, как и всегда в это время суток, но Артёма нигде не было видно, равно как и Лены. Минут за десять он обежал всю площадь вдоль и поперёк, попутно призывая то Артёма, то Лену, но так их и не обнаружил. Забежав в телефонную будку, он позвонил сначала Лене домой, потом Артёму, но никто не ответил. Постояв минуту в размышлениях, Алексей позвонил ещё и себе домой, но там тоже было глухо. Спросив у старичка, одиноко сидевшего под дубом на одной на всю площадь скамейке, давно ли он здесь сидит и не было ли тут красивой девушки в обморочном состоянии, Алексей узнал, что за последние два часа никто в обморок не падал и на эту скамейку не садился., также он попутно узнал, что издеваться над старыми нехорошо и что надо закусывать.

Вооружённый всеми этими знаниями, он оставил старика в покое и глубоко задумался на несколько секунд и пришёл к двум выводам: первое – Артём над ним подшутил, второе – он что-то нехорошее задумал. Алексей пытался представить, что же такое задумал его бывший друг и с кем эта задумка может быть связана. Сидевший до этой минуты неподвижно старик решил прогуляться и, вставая, прокряхтел:

– Эх, молодёжь. Всё бы им по девкам бегать!

– Точно, девки, – как громом поразило Алексея, – эта зараза к моей девке пошла. Спасибо дедушка! – уже на бегу бросил Алексей недоумевающему дедку и понёсся к Лене.

Дед ещё что-то сказал по поводу неразборчивости современной молодёжи в связях, но Алексей его уже не слышал, ибо нёсся со скоростью курьерского поезда в сторону дома Лены. Ветер развевал его волосы, крупные капли пота капали с его лба, расслабленная до сих пор ладонь медленно превращалась в кулак, в глазах разгоралась злоба.

– Только бы успеть, господи помоги, только бы успеть, – почти вслух думал Алексей, сбивая дыхание.

Артём всё продумал и расписал свои действия по минутам, не оставив Алексею шансов успеть, а Лене избежать неизбежного. Он специально позвонил из телефона-автомата около дома Лены, чтобы номер нельзя было определить и ввести Алексея в заблуждение. Позвонив и выждав момент, когда Алексей выйдет из дома, он направился прямиком к Лене. Как и предполагалось, Лена спокойно читала дома книжку, ни о чём не подозревая. Внезапный резкий звонок в дверь вырвал её из волшебного мира книги, и она нехотя пошла открывать дверь.

В глазок она увидела запыхавшегося Артёма и открыла ему. Артём, отдышавшись и напившись воды, соизволил объяснить причину своего столь неожиданного визита. С его слов получалось, что Алексей чем-то серьёзным заболел и просит Лену навестить его.

Лена заподозрила что-то неладное: почему он сам не позвонил или не прислал кого-нибудь из более близких друзей, а не это убожество. Заметив у Артёма в правом кармане брюк блестящий нож-бабочку, который он раньше никогда не носил, да и вообще боялся всяких колющих и режущих предметов, она взяла свою любимую удавку и, решив не подавать вида, изобразила на своём лице то, что она очень волнуется по поводу внезапной болезни Лёши и пошла вместе с Артёмом к Алексею домой.

Артём и не надеялся, что Лена ему поверит, ему нужно было только дойти до дома Алексея. При входе в дом можно было пойти по ступенькам на нужный этаж, так как лифт был сломан, но в планах Артёма был подвал под лестницей, в котором и должно было всё случиться. Стены в подвале были достаточно толстые для того, чтобы не пропускать ни единого звука, а один из дубликатов ключа от него был у Артёма.

Артём с Леной шли быстрым шагом по улицам. Артём предвкушал близость неминуемого и представлял себе как Алексей, поняв что его надули, устремляется на квартиру к Лене и не находит там её, после чего бежит к себе домой, но и там её нет, а потом рыдает. Каково же было удивление Артёма, когда навстречу ему выбежал сам Лёша с кулаком наперевес и, сбив его с ног, поцеловался с Леной.

– Он к тебе приставал? Руками трогал? – негодующе кричал Алексей, поглядывая то на лежащего Артема, то на опешившую Лену.

– Нет, ничего он мне не сделал… не успел.

– Так, значит, хотел?! – произнёс Алексей, вырывая из земли трубу.

– Нет, нет, я ничего не хотел, – попытался выкрутиться Артём, но, получив кулаком в зубы, замолчал.

– Врёшь, зараза, – молвил Алексей, вытирая испачканный в крови Артёма кулак о его рубашку и готовясь нанести новый удар, – ты меня заставил идти на площадь. Ты обманул меня, сказав, что Лене плохо, а я чуть от переживаний с ума не сошёл. Её-то ты куда вёл?

– Он сказал, что тебе плохо и вёл меня к тебе домой. – Выглядывая из-за плеча Алексея, сказала Лена.

– А может и не ко мне, а может и не домой, – вслух раздумывал Алексей, попутно вытаскивая из кармана Артёма ножик. – Что ж это ты, неужто что-нибудь плохое задумал? У-у-у, зараза! – злобно прокричал Алексей и вытащил из нагрудного кармана Артёма ключ от того подвала.

Поразмыслив и поняв, что этот ключ он уже где-то видел, Алексей схватил Артёма за шкирку и потащил его в сторону своего дома. Не то, чтобы Артём был настолько слабее Алексея, но страх перед расправой, а особенно ощущение того, что сильно нашкодил, убавляли его силы и сводили их почти к нулю.

Алексей в сопровождении Лены подтащил Артёма к своему дому и спросил его, не хочет ли он сам признаться в том, что хотел сотворить. Но Артём смотрел на него глазами попавшего под паровоз кролика и молчал как заправской партизан, а может всему виной была боль в зубах от сильного удара Алексея. Алексей посмотрел на него взглядом удава, когда он смотрит на добычу. Потом в его глазах промелькнула искорка радости, которая тут же была замещена яростью.

Вместе с Леной они затолкали Артёма в подъезд, после чего бросили на пол и пару раз пнули в живот. Алексей вытащил ключ и попробовал отпереть старую трухлявую дверь подвала. Ключ со скрипом повернулся в замочной скважине, замок удивлённо скрипнул и дверь открылась. В подвале стоял полумрак, лишь одиноко светила тусклая лампочка. Лена склонилась над распластавшимся на полу Артёмом.

– Ну, что, последний герой, ыт адгокин ен ласялп с ималегна ирп моннул етевс? – магически сверкнув глазами, крикнула Лена.

От этого крика у Артёма помутнело в глазах, и он отключился.

Утро следующего дня не радовало Артёма своим началом. Голова раскалывалась, как после большого бодуна, во рту кошки ночевали… Он с трудом мог вспомнить, что происходило вчера, лишь какие-то обрывочные воспоминания и картинки. Куда-то он шёл, какой-то дом, кто-то его ударил, какая-то бутылка летает…

Скрежетнув зубами, он сделал над собой усилие и встал с дивана. Затем, пошатываясь и распевая русские народные песни голосом пьяного и беззубого Киркорова, он направился в сторону кухни, дабы опохмелиться. Зайдя на кухню, он выкрикнул что-то типа: «Все козлы, а мне налей» и, не получив ответа, понял, что, скорее всего, он у себя дома. Да, опохмел давался с трудом, особенно в его возрасте.

Подождав минут пять, чтобы собраться с мыслями и оценить ситуацию настолько трезво, насколько позволяло состояние, он включил телевизор. Послушав прогноз погоды и советы по правильному приготовлению вкусного салата из колибри в условиях холодной России и ничего не поняв, он решил пойти принять душ, но его поход в душевую комнату прервал телефонный звонок.

Помянув нехорошим словом мать звонившего, создателя телефона, изобретателя радио, двоюродного брата, Путина и того, кто сделал в этой квартире такие жёсткие ковры, Артём дополз до телефона и пробурчал в трубку нечто неразборчивое. Трубка ответила ему гробовым молчанием и через несколько секунд начала издавать короткие гудки. Артём, выдав громкое ругательство, из которого следовало, что он состоял со звонившей самкой собаки в интимных отношениях, и в этом принимала участие труба от паровоза, на бровях пополз к душу. Внезапно его передвижение прервал неожиданный телефонный звонок, который привёл Артёма в бешенство, ибо пришлось вновь ползти к телефону. Трубка вновь отзывалась тишиной. Такая ситуация повторилась ещё три или четыре раза, заставив его вспомнить едва ли не всё население великой и необъятной России.

Устав от таких долгих ругательств, он решил-таки не принимать душ, а пойти на кухню и принять чего-нибудь спиртного. На этот раз назойливые телефонные звонки не мешали его продвижению на кухню, хотя он и просидел около телефона минут десять, пребывая всё это время в лёгкой эйфории. Когда он шёл на кухню, совершенно внезапно рядом с его головой упал цветочный горшок, до этого времени прочно прибитый гвоздём к стене.

Это падение несколько насторожило Артёма, но не остановило его продвижение к кухне. Медленно переставляя налитые свинцом ноги, он шёл прямо по коридору, сшибая всё на своём пути. В его голове крутилась мысль только о выпивке, но теперь там появилась и мысль о столь неожиданном падении горшка. Вдруг на подходе к кухне слетела с петель кухонная стеклянная дверь и со звоном разбилась. Это ещё больше насторожило Артёма, заставив его немного испугаться. Окончательно его добила надпись на холодильнике: «Не лезь – убью!» Он с криком отпрянул от холодильника с чётким желанием залезть под одеяло и долго трястись там от страха, что он незамедлительно и проделал.

Тряска под одеялом пошла ему на пользу: стала приходить трезвость, а вместе с ней нахлынули воспоминания о вчерашнем дне. Многое стало понятным, и Артём не очень удивлялся, когда к нему зашёл весёлый Алексей с весёлым подарочком: фонарика в виде кулака с отогнутым средним пальцем.

В тот раз Артём понял намёк и больше не приставал к Лене, а проказы у него стали более изощрённые и стали сильнее походить на несчастные случаи.

Но внезапное исчезновение Алексея из больницы заставило его вновь начать своеобразно ухаживать за Леной.

IV Борьба за жизнь

Лена не знала, сколько она пробыла без сознания, может минуту, а может и целый час.

Едва очнувшись, она немедленно попыталась собраться с мыслями. Она огляделась вокруг, обнаружив только смутные очертания стен в кромешной тьме и тускло поблескивающий выход прямо перед собой. Память вернулась к ней, она вспомнила, что за ней гнались несколько ребят. Но Лена ощупала себя и поняла, что с ней всё в порядке, что ничего не произошло, просто немного кружилась голова после обморока.

Лена ещё раз с трепетом взглянула на выход и поняла, что, возможно, эти панки ждут её там. Она быстрым движением руки провела по земле ладонью, тщетно пытаясь найти что-нибудь тяжёлое. Но пол был гладок и чист как тефлоновая сковородка. Через несколько секунд поисков Лена, стараясь создавать как можно меньше шума, нашла-таки нечто отдалённо напоминающее кирпич.

Времени на разборки не было, дорога была каждая секунда. Лена крепко ухватила кирпич правой рукой и попыталась напрячь слух, чтобы по дыханию определить, где находятся эти панки. Затаив дыхание, она вслушивалась в звуки улицы. Наконец она расслышала смутное прерывистое дыхание, напоминавшее храп. По этому храпу она поняла, что двое находятся справа, а один – слева.

Сгруппировавшись для прыжка и нескольких мощных ударов, Лена выпрыгнула в дверной проём с грацией настоящей пантеры. Однако, выпрыгнув и оглядевшись, она сильно изумилась, даже удивилась: все трое мирно спали прямо на асфальте, одежда на них была порвана, на лицах кровоподтёки, и вообще у трёх грозных панков был вид помятых помидоров.

– Кто бы их мог так побить, – не страшась своих мыслей, вслух подумала Лена и, словно в ответ на свой вопрос, услышала где-то вдалеке знакомое шуршание и дыхание, а потом звук, похожий на звон колокольчика.

Лена решила осмотреть своих несостоявшихся обидчиков. Ничего особенного в них не было, если не считать, что рядом с самым волосатым на полу лежал нарцисс – любимый цветок Лены, который Алексей дарил ей на каждом свидании. Этот цветок внушил Лене, что всё будет хорошо, и подарил ей хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне.

Лена втянула тонкий аромат нарцисса, улыбнулась, ещё раз оглядела место битвы и спокойно пошла домой к Марье Павловне, которая, вероятно, уже давно волнуется за неё.

Над городом вставало солнце. Человек проснулся. Утро его прошло в обыкновенных делах, и уже к полудню он стоял перед многотысячной толпой в красивом роскошном одеянии правителя и вещал своим подданным свою новую речь.

– Товарищи, – почти кричал Гай Калигула, – солнце уже давно встало, жизнь уже давно началась, поэтому пускай разразится революция! Вы все заслуживаете большего, заслуживаете лучшей жизни. Вы хотите революцию?

– Да! – отвечала ему толпа.

– Вы хотите коммунизм?!

– Да!

– Так пусть же начнётся революция, пусть у каждого будет вагон тушёнки, пусть у каждого будет всё, чего ему надо! От каждого – по способностям, каждому – по потребностям! – Цезарь оглядел умным взором беснующуюся толпу, которая пошла громить рынок и сплюнул…

– Свобода, равенство и братство, – буркнул себе под нос Цезарь, высмаркиваясь в занавеску.

– Революция, – невнятно, но громко пробормотал Алексей, просыпаясь.

Он обнаружил себя сидящим на жёстком стуле посреди небольшой тёмной комнаты, которая напоминала больше тюрьму, нежели жилое помещение. Прямо перед ним находилась железная дверь без единой ручки и замка, которая закрывалась, видимо, снаружи. Пол был бетонный, без какого-либо покрытия, что делало его ужас до чего холодным и твёрдым. Почти под самым потолком находилось небольшое наглухо застеклённое оконце. Из окна просачивался в комнату слабый лучик света. В одном углу была большая тарелка с водой для питья, рядом примостился унитаз. Больше ничего в комнате не было.

В животе у Алексея бурчало, из чего следовало, что он здесь сидит достаточно долго. Руки и ноги затекли и он решил пройтись по месту своего заточения, по ходу простукивая стены. Как он и ожидал, стены были толстые и монолитные, дверь была наглухо вбита в стены, а оконное стекло было настолько твёрдым, что даже прицельный удар обитой железом ножкой стула не оставил не стекле и царапинки. Через двадцать минут безуспешных попыток выбраться из тюрьмы, он сел на пол, прислонился спиной к холодной русские народные песни. Минут через тридцать такого напева Алексея разобрало, появилась смелость. И уже в полный голос он орал «Боже, царя храни!». За «царём» последовали «Из-за острова на стрежень», «Священная война», «Пачка сигарет» и «Эх, дороги».

И, когда Алексей по третьему разу пел:

"Славься, Отечество наше свободное,

Братских народов союз вековой,

Предками данная мудрость народная.

Славься страна, мы гордимся тобой!", зависнув под потолком посредством держания за провод от перегоревшей лампочки, дверь тихо отворилась, не издав ни единого звука.

– Эй, солист, щас тебе будет дует, – сказал кто-то до ужаса знакомым голосом.

Алексей хотел, было, послать его на три буквы, но не успел. Увесистый булыжник просвистел в метре от его головы, ударился об стенку, разлетелся на куски, один из которых огрел Алексея по голове, из-за чего он и потерял сознание. Последнее, что он видел перед тем, как повалиться на пол – это как к нему подбегает нечто в чёрной маске и выкрикивает: «Попался, козёл!» Козлом Лёша себя не считал, но возразить подбегавшему не успел, ибо упал без сознания.

Последующие несколько часов, а может быть минут, прошли для Алексея как сон. Ощущения притуплены, воспоминания обрывочны. Куда-то его тащили. Было высоко. Кто-то похаживал мимо и сморкался в рукав

Вновь очнулся Алексей, но уже не в той холодной тюрьме. Теперь его руки были связаны, ноги тоже, а сам он сидел на высоком кресле на крыше посреди обломков самолёта. Была ночь. За краем крыши шёл дождь и одинокий прохожий. Была ночь и было очень ветренно, то тут, то там сверкали молнии. Оглядевшись как следует, он понял, что позади кто-то стоит таким образом, что Алексей его не видит. Тщетно попытавшись вырваться из объятий прочной верёвки, он удручённо вскрикнул, чем и привлёк к себе внимание стоящего позади человека.

– А-а-а, вижу, что ты, наконец, проснулся! – сквозь гром молвил некто и вышел вперёд так, чтобы Алексей мог его видеть.

Алексей оглядел этого странного человека, стараясь угадать, где бы он мог его видеть. Человек стоял перед ним, раскинув руки в стороны и подняв вверх скрытую под чёрной тряпочной маской голову. Его чёрный плащ с эмблемой чёрной пантеры на жёлтом фоне развевался по ветру. В правой руке он держал увесистую железную трубу, в левой – флаг с изображением той же самой пантеры. Ноги были закованы в тяжёлые сапоги со шпорами, которые позвякивали при каждом его шаге и блестели с каждой вспышкой молнии.

Постояв неподвижно секунд пять, этот чёрный опустил руки и уставился на привязанного Алексея пронзительными глазами.

– Ты – следующая жертва, – громко молвил незнакомец басом, который к концу фразы сбился на визг.

– Чё? – пытаясь отвернуть лицо от ветра, рявкнул Алексей, который всё ещё пытался вспомнить этот голос.

– Узнаешь, – голос незнакомца снова стал басовитым, – подожди несколько дней и узнаешь.

Сказав это, незнакомец подошёл к Алексею вплотную и приложил к его рту неприятно пахнущую тряпочку, от которой в его голове что-то лопнуло. Пытаясь из последних сил оттолкнуть от себя тряпочку, а заодно и укусить за руку незнакомца, Алексей так сильно тряхнул стул, что повалился на пол вместе с незнакомцем и попытался уползти, пользуясь возникшим замешательством. Но незнакомец быстро оценил ситуацию и принял решительные меры: он набросился всем весом на брыкающегося Алексея и запихнул тряпочку ему в рот, заодно треснув его кулаком в ухо. Такого напора Алексей не выдержал и потерял сознание.

Когда он вновь очнулся, вокруг вновь была та самая тюрьма, только теперь около двери была вбита в пол тумбочка с большой железной кружкой на ней. Алексей крикнул, стены отозвались глухим эхом, за которым последовала продолжительная тишина, лишь изредка прерываемая глубокими вздохами Алексея.

Сообразив, что он в заключении у этого безумца, Алексей решил продолжить попытки побега, которые начал ещё в прошлое своё пребывание здесь. Но для начала он решил освежиться. Медленно встав на ноги и тряхнув пару раз головой он направился к железной кружке с целью хлебнуть немного водички. Водички так просто хлебнуть не удалось, ибо кружка была приварена к тумбочке, которая в свою очередь была вбита в пол. Пришлось отбросить мысль о продалбивании стены посредством тумбочки. Постояв над тумбочкой минуту и переборов свои принципы, он начал позорно лакать воду из кружки как собака. Если бы его кто-нибудь видел в этот постыдный момент, то Алексей бы провалился сквозь землю, но он каким-то задним носом ощущал, что на него никто не смотрит.

Логичным было бы в данной ситуации осмотреть место заключения на предмет уязвимых мест. Из окна было видно озеро, а может и река, которая подмывала основание здания.

– Так, – рассуждал логически Алексей, пытаясь избавиться от паники, – здания не строят специально в реке. Значит, скорее всего, это здание старое… Да, плотину на реке построили давно… лет сто назад. На стенах нет следов реставрации, – и он ущупал стены с облупленной штукатуркой, – реставрировались только окна и двери. Можно попробовать продолбить стены чем-нибудь твёрдым. Но чем?

Алексей уже в который раз обвёл взглядом квадратную комнату, если это можно назвать комнатой. На вид из окна стены были толщиной около тридцати-сорока сантиметров, скруглённые по углам, все в неровностях и выбоинах, но выбоины эти были небольшие.

Измучавшись от напряжённой умственной работы, он решил немного вздремнуть. Вид из окна напоминал о том, что дело близится к вечеру. Алексей лёг на полу в позе солдата на посту, подложил под голову правый кулак и принялся изучать теневой рисунок на потолке. Это изучение привело к тому, что вскоре он забылся беспокойным, но всё-таки сном.

В это время Марья Павловна с нескрываемым беспокойством ложилась в кровать, приняв на ночь валидола. На кухне сидела Лена, пила крепкий чай с лимоном и с надеждой смотрела в окно. На город опускались сумерки и тьма.

– Ночью, когда силы зла выходят на свободу… – Лена так и не смогла понять сама ли она это сказала, или ей послышалось, а может это были всего лишь её мысли, показавшиеся ей голосом. Но она решила не сопротивляться этому, – не бойся, я с тобой.

Лена подошла и выглянула в окно. В ночной темноте огни города мерцали, как спасительные маяки в море страха. Вот пошёл закутанный в плащ прохожий, оглянулся и воровато шмыгнул в темноту подворотни. Вон подъехала иномарка к светофору, посигналила заснувшему водителю запорожца и уехала. Пейзаж ночного города, живущего своей особой жизнью напоминал о чём-то далёком, взывая к глубоким воспоминаниям и переживаниям о великом.

Допив чай и выплюнув косточку в форточку, Лена глубоко вздохнула и пошла спать. Сон, как всегда после пропажи Алексея, обещал быть беспокойным.

Ночь опустилась на город. Началось время империи зла. На тропу войны вновь вышел маньяк, совершивший все эти убийства. Никто не знал, кто будет его следующей жертвой, и каждый втайне желал не стать этой жертвой.

Невысокий седой мужчина в кепке шёл по улице в круглосуточный продуктовый магазин за колбасой. Разъезжающие одинокие машины пугали его своим приглушённым рёвом и успокаивали, когда хоть на мгновение освещали дорогу перед ним. На тротуаре, прислонившись спиной к кирпичной стене, сидел юноша-цыган в лохмотьях и мирно дремал. Но, едва различив среди автомобильного рёва поступь и затяжной кашель мужчины в кепке, сонливость юноши улетучилась, уступив место выступившей на лице грусти.

– Добрый человек, подайте на пропитание, – монотонно и заученно, но со слезами на глазах сказал оборванец, протягивая руку.

Мужчина в кепке недовольно кашлянул, сунул руки в карманы и ускорил шаг.

– Вам что жалко? Немного, всего мелочь, – сказал юноша и его голос задрожал от злобы.

Юноша резко поднялся и в его руке что-то подозрительно сверкнуло. В глазах заблестел страшный огонёк, предвещающий нехорошее дело. На месте бездомного голодного юноши-цыгана стоял теперь сильный и хладнокровный убийца.

– А ну стой! – громогласно прозвучал его голос на всю улицу.

Мужчина в кепке резко обернулся на секунду и попытался убежать, но на его пути встал ещё один цыган, но постарше и более прилично одетый. В каждой руки он держал по длинной палке с заострённым концом и яростно ими помахивал. Побрякивая цепями, он перемещал свой вес с одной ноги на другую.

– Тебе было жалко подать бедному человеку? Придётся самому стать бедным. Снимай плащ!

– Но… ребята… – сказал мужчина в кепке с явным страхом в глазах.

– Что, ребята?! Надо делиться с бедными, а то сам пузо нажил, а другим не даёшь. Нехорошо получается, не честно как-то, – злобно улыбаясь, сказал оборванец, подходя почти вплотную.

– Да как ты смеешь говорить о чести?!! – вскипел мужчина в кепке, но получил увесистый удар кулаком в челюсть, от чего и повалился на тротуар.

Подростки стали пинать его ногами, поминутно оглядываясь. Но никого не было. Мужчина в кепке, вернее уже без кепки, ибо кепка скатилась в лужу, поначалу отбрыкивался, но потом движения стали медленные, а под конец и совсем прекратились – мужчина без кепки перестал дышать. Грабители обратили внимание на этот факт, ещё пару раз пнули его и прекратили избиение.