Текст книги "Кай и Герда"

Автор книги: Алексей Лебский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Раздел 3
Герда

Я раскачиваюсь вниз головой, зацепившись ногами за трапецию. Все рассчитано до секунды. Пять, четыре, три, два, один. Маленькая разбойница взлетает вверх и делает пол-оборота, чтобы наши руки встретились и сцепились. Но что-то идёт не так, и наши руки не встречаются. Я слышу визг сестренки и вижу как она быстро летит вниз головой на манеж. Оркестр перестает играть. Униформист спускает мою трапецию и я вижу лежащую на арене Линду. Голова ее неестественно вывернута, голубые глаза открыты и смотрят на меня осуждающе.

Этот навязчивый сон в разных вариациях не покидает меня уже несколько месяцев. Я просыпаюсь и вижу комнату в предрассветной тьме. Можно еще поспать, но мне не хочется возвращаться к тому сну и я принимаю вертикальное положение и нащупываю ногами тапочки. На кухне холодно, потому, что Кай, уходя, забыл закрыть форточку. Голова постепенно проясняется. Кажется, вчера было много выпито. Я считаю порции виски и не могу ничего вспомнить. Я наливаю полный стакан воды из-под крана и выпиваю. Легче не становится, но, по крайней мере сухость во рту отступает. Нахожу в холодильнике пакет с мандаринами, это братишка оставил для меня. Чищу один из них, бросая кожуру на пол. Рот наполняется холодной цитрусовой свежестью и на минуту в голове проясняется. Колготки, тесные красные ботинки на каблуке, собачий холод, ампула с транквилизатором, грохот падающих тел в тяжелой амуниции. В оцепенении я сижу на кухне до рассвета. Только в десять утра в двери слышится поворот ключа и входит Карл.

– Где ты был?

– Подчищал за тобой.

Я не понимаю о чем он.

– Где моя одежда? Я сижу на кухне в трусах и футболке.

Карл проходит в комнату и бросает на кровать большой бумажный пакет с логотипом Аркаден.

– Вот твоя одежда.

Я прихожу с кухни и вытряхиваю все из пакета на кресло. Две футболки, синяя и зеленая, джинсы Lee дудками, две пары черных носков, пуловер с оленями, ботинки “Доктор Мартенс”. Карл бросает мне куртку.

– Вот, примерь.

Я напяливаю все это, и смотрю на себя в высокое зеркало.

– Ты что, ничего получше не мог принести? Куртка на два размера больше, чем надо! А цвет? Другого не было? Где мои вещи?

– Забудь, я сжег их.

– Ты сжег мою косуху “Аляска”? Я убью тебя. Как ты мог? Я смотрю на брата с осуждением, – ты думаешь, я смогу носить эти страшные ботинки?

– Не смотри на меня так. Выхода не было. Несколько дней мы еще поживем здесь, а потом покинем эту квартиру.

– Это квартира нашей матери, – говорю я. Отличное место, самый центр. Я никуда отсюда не поеду. На глаза наворачиваются слезы.

– Но мы же договорились! Надо валить отсюда, пока полиция не добралась до нас.

– Какая полиция? Мы же все правильно сделали. Нас не должны искать!

Карл спокойно смотрит на меня и достает из холодильника мандарин и начинает чистить.

– Тебя кто-то видел, и я чувствовал, что кто-то следит за мной. Возникли непредвиденные обстоятельства. Полиция методично прочесывает Киркеристе и соседние улицы. Роются в помойках. Но они ничего не найдут. Деньги, а их около десяти миллионов крон в купюрах разного в настоящее время в надежном месте. Их можно осторожно тратить прямо сейчас. Уезжать будем по отдельности. Вот твой билет. Он протягивает мне билет Скандинавских Авиалиний до Мадрида с пересадкой в Париже туда и обратно. Дата вылета десятое января, обратный рейс двадцатого января.

– Значит, Рождество и Новый Год мы встретим здесь? Или ты побежишь к своей Ренате?

– Новый Год я собирался встретить с Ренатой. Имею я право на личную жизнь. Семьи больше нет, нет матери, нет Линды. Но Рождество мы, так и быть, встретим с тобой. Закажем индейку на гриле.

– Ты принес какой-нибудь еды? В доме шаром покати.

– Там в сумке. Готовые салаты, чизбургеры и картофель фри. Все, как ты любишь. Сегодня из дома не выходи. Если заявится полиция с обходом и будет спрашивать про рыжую женщину, ответишь, что не знаешь её. Ничего им не ври, эти твари вранье очень хорошо чуют.

– Это я и без тебя знаю, умник. Тебя ночью, надеюсь, никто не приметил?

– Вещи я сжег в нашем старом доме в Сандакере.

– Феерично. Ты далеко забрался. А в кочегарке тебя никто не видел?

– Старый Бенни спал как убитый. Огонь быстро все уничтожил.

– И что теперь дальше будет?

– Не знаю. Телевизор включи.

Раздел 4
Торгвальд и остальные

Газеты во всех подробностях описывали убийство инкассатора в универмаге Стин и Стром. ”Афтенпостен” напечатал интервью с главным менеджером универмага и директором охранной фирмы “Бернхольм и сын АГ”. “Верденс Ганг” опубликовал кроме основных данных, предоставленных полицией, интервью с работниками магазина и несколькими покупателями, которые в момент ограбления находились в здании на различных этажах. Как всегда, в конце автор статьи высказал свое мнение о безопасности в местах массового скопления людей, признал действия полиции Осло по охране таких мест неудовлетворительными.

– Ну вот, теперь несчастному констеблю, охранявшему эту часть “Стин и Стром”, достанется по полной, – негодовал Якобсен, – представьте, бедняга спустился в кафе проглотить кофе с пончиком, когда все это произошло. Преступная халатность! И охранное агентство туда же. Без зазрения совести клеймит столичную полицию. Из аквариума вышел Торгвальд с фирменным бумажным пакетом.

– Охрана “Стин и Стром” любезно предоставила в наше распоряжение копии кассет видеонаблюдения со всех этажей универмага за несколько дней, предшествовавших убийству.

– А как наш подозреваемый? – поинтересовалась Хильде.

– Сейчас он завтракает, в десять приедет его адвокат. Будет допрашивать Но… Гроберг, велел тебя пригласить как стажера. Нюквист вечером взял пробу с его рук и одежды на порох. О результатах токсикологического анализа будет известно в ближайшее время. В одном из карманов его брюк нашли пустую ампулу с остатками неизвестного вещества..

– Позвоню-ка я ему, – сказал Якобсен и набрал короткий внутренний номер.

– Нюквист. Да, анализ показал наличие следов пороха. Этот парень – наш стрелок. Но еще пока не готовы анализы крови обоих инкассаторов. Анализ содержимого ампулы мы сделаем, но вещества крайне мало. Сегодня прибудут родственники на опознание трупа. Гроберг покинул аквариум для того, чтобы дать распоряжения по расследованию.

– Допрос задержанного я проведу сам, адвокат Стан Гербер должен подъехать с минуты на минуту. Со мной будет работать Хильде. Итак, Якобсену – встретиться с родственниками погибшего, выяснить все возможное о его личности, Торгвальду собрать все сведения относительно нашего задержанного, где учился, на ком женился, в каких отношениях был с убитым, ну в общем ты меня понял. Сгоняй в охранную фирму. Это надо сделать срочно и сообщить мне в допросную, если узнаешь что-то интересное. Бригге, Андерсен – дежурство на телефоне. Все полезное записывать. За работу. Раздав указания, Носорог пошел встречать адвоката. И тут же начались звонки. Звонили родственники задержанного, запоздалые свидетели, просто добрые люди, желающие дать совет, как изловить преступников. Марика терпеливо отвечала на вопросы в рамках дозволенного и быстро клала трубку на рычаг, чтобы принять следующий звонок. Очередной абонент представился:

– Маргарет Больсен. Я слышала, вы разыскиваете женщину с рыжими волосами, которая могла что-то видеть на третьем или втором этаже магазина, где случилась эта трагедия? Вчера я видела, как эта женщина стояла у дома на Киркеристен около четырех вечера, там еще тайская забегаловка на первом этаже. Газета просила откликнуться эту женщину, а вот я её лично видела.

– Она выходила из дома или входила в него? Может, это совсем не та рыжая женщина? Нам уже поступил звонок, от одной дамы, которая во время ограбления находилась в торговом центре. Но все же я запишу адрес дома.

– Мне кажется, она собиралась зайти в кафе, – фру Больсен оставила адрес и положила трубку. Киркеристен пролегала совсем недалеко от универмага и об этой информации следовало доложить Якобсену или Торгвальду. Куда же он делся? Ах, поехал к родственникам инкассатора. И Эйрик куда-то исчез. Она приняла еще несколько звонков. Звонили самые разные граждане, уверявшие, что они видели человека с большими чемоданами, выходящего из универмага, подозрительные автомобили на соседних улицах, с номерами залепленными грязью. Один гражданин видел на Карл Йохан двоих лиллипутов и счёл своим долгом сообщить об этом в полицию.

Торгвальд вернулся через час, включил видеомагнитофон и начал просмотр кассет. Раскладка кадров позволяла одновременно видеть четыре направления: главный зал со стороны входа, главный переход второго этажа, где полным ходом шел ремонт кафельного покрытия, фрагмент третьего этажа с торговыми рядами, Конгенс гате с широким охватом. Вернувшись от семьи погибшего, совершенно подавленный, Адриан присоединился к Эйрику. Ему мало чего удалось добиться от убитого горем владельца бизнеса и деда Курта Бернхольма. С бабушкой Курта вообще не удалось поговорить, но молодая вдова ответила почти на все его вопросы. Адриан не мог не заметить изумительной славянской красоты Дианы. Мотив у Мортенсена был, еще какой! Якобсен присоединился к просмотру.

На пленке ничего не происходило уже несколько минут, здание в утренние часы было пустым и темным. В стеклянных витринах мелькали тени прохожих. Торгвальд промотал немного вперед. Теперь света на улице и в главном зале стало больше. Вот охранник впустил главного менеджера, который тут же проследовал на свой этаж. Далее один за другим появлялись продавцы и сотрудники офиса. В числе последних вошли рабочие, занимавшиеся укладкой кафельной плитки.

– Они не перестроили камеру номер 2 на другой переход. Что мы тут увидим? – Торгвальд негодовал.

– Надо смотреть, что происходило с 12:00 до 15:30, мы пытаемся увидеть главный зал и лестницу на второй этаж. Нам рассказывали свидетели про какую-то красавицу в рыжих тонах.

– Запись черно-белая, а женщину мы все равно не узнаем. С чего ты взял, что эта фрекен представляет для на интерес.

– Думаю, она могла отвлечь внимание свидетелей от чего-то важного, предположил Якобсен. Кстати, о ней зачем-то написал “Афтенпостен”. Они продолжили просмотр и перевалили за метки времени 14 часов, потом 15 часов. В 15:45 на лестнице появилась молодая стройная женщина в коротком платье, косухе и темных перчатках. Она невозмутимо спустилась и вышла через главный портал магазина. К всеобщей досаде не было видно, откуда она появилась.

– Немного хромает, – заметил Эйрик, – но я не заметил бы этого, если свидетель не сказал, он видел ее на лестнице с другой точки. Но все равно, это совершенно бесполезная информация. Смотрим дальше. Девушка в косухе исчезла из кадра, теперь камера показывала Конгенс гате. Здесь движение было оживленным, однако тротуар вблизи здания не просматривался. Естественно, все, что ближе к стене хотя бы на пару метров уже вне поля зрения камеры, – добавила подошедшая Марика, – тут был звонок по поводу рыжей дамы вблизи “Стин и Стром”. Она назвала адрес.

– Двое патрульных видели эту девушку около шестнадцати часов на Киркегата. Но она шла как раз в сторону этого адреса.

– Чёрт возьми, это важная информация? Вы что, зациклились на этой рыжей бабе, – Эйрик уже начинал нервничать, – заканчиваем с фильмом, переходим к написанию отчетов и обобщению полученных данных. Я хотел бы послушать мнение каждого. Пока еще рано говорить о версиях по этому делу, но завтра состоится пресс– конференция и нам придется отдуваться перед газетчиками. Хорошо бы запастись ответами на вопросы. Сейчас 15 часов, нам надо выработать официальную концепцию расследования и озадачить общественность участием в поиске подозрительных фактов. Всегда найдется какой-нибудь гражданин, считающий ворон в районе, где происходят важные события, он видит убийцу или вора из окна дома или автомобиля. В конце концов эта информация оказывается ключевой и помогает раскрыть дело.

– Ты прямо глаза нам раскрыл, дорогой Холмс, – съязвил Якобсен, – осталось только напасть на след этого индивидуума. В комнате допросов Гроберг и Хильде тщетно пытались разговорить задержанного. Сославшись на свои права, не давать показаний, Кнут Мортенсен указал лишь на то, что был под воздействием сильного снотворного или чего-то наподобие, не видел и ничего не помнит из того, что приключилось с ним вчера. На вопрос об орудии преступления и ампуле он не стал отвечать. В допросную вошел Нюквист, положил на стол перед Гробергом отпечатанную справку экспертизы и вышел. В крови обоих инкассаторов обнаружен сильный транквилизатор. Концентрация его была достаточно высокой, но крупные размеры Кнута и тот факт, что укол был сделан в ногу, способствовали быстрому выходу его из сна. Ампула, найденная в кармане его брюк содержала остатки вещества, идентичного обнаруженному в крови. Далее шел перечень фрагментов всякого мусора, найденного на месте преступления

– Еще немного и летальный исход, резюмировал Гроберг и протянул бумагу адвокату, – вот вам и еще одно орудие преступления. Считаю, что возможно предъявление обвинения..

– Я еще раз повторяю, я не убивал Курта и не делал никаких уколов. Нет никакого шприца со снотворным, все это подстава. Ну, скажите, зачем мне все это? Зачем мне нужно было вкалывать эту дрянь себе? Мне подбросили эту ампулу! Вам просто нужен козел отпущения, чтобы все на него повесить?

– Все, Кнут. Больше ни слова, – велел Гербер.

– Допустим, мы найдем шприц на технологическом этаже. Там их десятки, но лишь один будет содержать вещество, которое ты вколол Курту и себе. Считай, это почти доказано! Вот приблизительная схема того, что произошло. Вы получаете инкассо, в укромном месте ты делаешь укол приятелю, затем стреляешь в него, взламываешь лифт и скрываешься с деньгами на технологическом этаже. Там ты делаешь укол себе, чтобы списать убийство на кого-то другого и ждешь момента для отхода.

– Чушь, бред какой-то, возмутился адвокат, – где же тогда деньги? В контейнере на техническом этаже было не более десяти тысяч крон. Неувязочка, господин Гроберг. Если полиция собирается предъявить обвинение моему клиенту, я буду рекомендовать ему молчать.

– Думаю, следствие быстро установит недостающие детали этого ограбления. А пока Кнут Мортенсен задержан для выяснения всех обстоятельств. Гроберг и Хильде поднялись со своих мест и вышли из комнаты.

Раздел 5
Герда

На кухонном столе свежие газеты. Карл погружен в чтение “Дагбладет”, на его лице серьезное выражение, уголки губ опущены. Я совершенно не желаю это читать. Меня и так трясет от того, что полиция вот-вот начнет ходить по квартирам нашего дома. Они уже побывали на Киркегата. Вынюхивают, выспрашивают. Дали объявление, чтобы рыжая женщина откликнулась. Ну и как она откликнется, если её нет. Она не существует в природе. Я лежу на кровати и молча смотрю в потолок. Слышу как брат откладывает чтение и ставит на огонь чайник. Тихое шипение воды в нем меня успокаивает. Я вспоминаю вчерашний день. Никаких доказательств нет, следов нет. Если мы сами не обнаружим себя и если нас никто не видел. А потом мы уедем, будто на отдых, а там дальше посмотрим. Интересно, Карл и Ренату потащит за собой? Она, конечно, ничего не знает о наших подвигах. Рената – ветврач. Раньше она работала с нами в цирке, а сейчас занимается лошадьми, где-то за городом в частной конюшне. Карл любит лошадей, и любит Ренату. Хорошо, если бы мы все вместе сидели сейчас на берегу моря в тепле. Я смотрю с сожалением на ботинки “Доктор Мартенс”, и думаю, что надо идти за едой. Сегодня ударил мороз. Я встаю и выглядываю в окно. Дворник возле нашего дома посыпает ледяные дорожки песком, Две девочки идут с портфелями из школы, о чем– то оживленно болтают. Я вспоминаю детство, школу спортивной гимнастики. Диета, растяжки, изнурительные тренировки. Постоянно хочется есть, болят все мышцы, болит спина. Стоит только вспомнить о той боли, как она приходит и норовит поселиться в позвоночнике. Цирк даром не проходит, его ничем из организма не вывести, как ни старайся. Карл старше меня на четыре года, сейчас ему тридцать четыре. Мы начали жить и работать в цирке с самого рождения. Отец был известным на всю страну клоуном, мать – воздушной гимнасткой. Это она придумала знаменитый номер “Бабочка” и с успехом несколько лет показывала его в Норвегии и на гастролях в других странах. Её приглашал в свою команду Лалиберте (бизнесмен, цирковой артист, основатель цирка “Дю Солей” – прим. автора) но она отказалась, потому, что задумала свой номер с нами. Это был большой номер, шоу на целое отделение с буффонадой, стрельбой, спецэффектами, и, конечно, нашими полетами под куполом. Мать написала сценарий представления и придумала все трюки. Называлось все это “Снежная королева”, и отдаленно напоминало сюжет одноименной сказки. Королевой была наша мать, я – Гердой, брат исполнял роль Кая. Младшая сестренка Линда играла маленькую разбойницу. Шоу получилось ярким и насыщенным рискованными трюками. В нем были занято еще несколько артистов. Световые эффекты отображали на панораме купола полярный рассвет и северное сияние. В самом начале представления снежная королева проносилась в скользящих по невидимому тросу хрустальных санях и похищала Кая. Отец не увидел нашего триумфа, поссорился с матерью и ушел к другой женщине, а потом уехал к ней в Данию и больше не возвращался. Программа продержалась с большим успехом два сезона, но перед началом третьего наша мать скоропостижно скончалась от передозировки. Она уже несколько месяцев сидела на тяжелой дури. Директор цирка решил возобновить программу через год и мы, скрепя сердце, принялись за репетиции. Он нашел смазливую румынскую артистку на роль Снежной королевы, но уже перед самым выпуском программы случилось несчастье с Маленькой разбойницей. Мы запороли трюк на генеральной репетиции и нашей сестренки не стало. После похорон Линды шоу рассыпалось. Мы стали никому не нужны в цирке и до сентября жили на страховку. А потом пришла полная нищета, квартплата, автомобиль, продукты и одежда – всего этого мы не могли позволить себе. Брат устроился экспедитором в “Гласмагазинет”, но продержался там только полгода. Рената поддерживала нас, пока у него не было работы. Зимой Карл тяжело заболел, его лихорадило, и она заботилась о нём, привозила куриный бульон, лекарства и фрукты, которыми он делился со мной. Это продолжалось почти месяц. Потом был “Аркаден” и, наконец, “Стин и Стром”. Здесь он и месяца не проработал. Я одеваюсь, выхожу на улицу и иду в сторону кафедрального собора. Дальше, на углу Сторторвет винный бар. Я захожу и беру себе большой бокал красного вина. Столы не очень чистые, липкие от пролитых напитков. Здесь довольно тихо, в глубине за стойкой вполголоса работает маленький телевизор. Бармен, его все зовут Джек, убавляет звук, если идет реклама. Мой бокал уже пуст.

– Джек налей мне еще того же. Джек наполняет мой бокал “Риохой” и выходит в зал привести столы в порядок. Телевизор показывает новости и я вижу отрывки записи с камеры наблюдения в “Стине”.

– Наконец-то их ограбили, – роняет немногословный Джек, – магазин безумных цен.

– Значит, тебе их не жалко?

– А чего их жалеть, этих капиталистов? Совести у них нет. Я киваю головой. Протерев столы влажной тряпкой, Джек возвращается за стойку и прибавляет звук телевизора. На экране девушка с высокой грудью и длинными ногами, передвигаясь вдоль карты страны, рассказывает о погоде в декабре. Я допиваю вино, оставляю Джеку сотню, и продолжаю свой путь по городу.

Раздел 6
Пресс-конференция

Зал управления на первом этаже, временно отведенный для встреч со средствами массовой информации был почти полон. Ведущие газеты, телевидение, глянцевые журналы и представители общественности были готовы из первых уст получить информацию о дерзком преступлении в столичном торговом центре. Посетители шумно общались между собой, ожидая появления в президиуме сотрудников полиции, ведущих расследование, их руководства в лице начальника и PR менеджера. Хельге Карлсен поднялась на сцену первой, вскоре место в президиуме занял начальник управления Аугуст Линн, худощавый седой человек в дымчатых очках “ray ban”, делающих его взгляд непроницаемым. Вслед за ними из-за перегородки вышли Торгвальд и Якобсен, замыкал восхождение в президиум Гроберг.

– Мы собрали вас, – объявила в микрофон Хельге, – чтобы в самом начале расследования этого необычного и жестокого преступления консолидировать усилия общественности и полиции. Некоторые средства массовой информации, – она недвусмысленно посмотрела в сторону представителей “ВГ”, – полагают, что их критика в адрес столичной полиции вполне объективна и призвана навести некий порядок в её действиях. Пожалуй, это не то, что сейчас нужно для мероприятий по расследованию убийства Курта Бернхольма. Понимание, доверие, в конце концов, помощь следствию информацией, это то, что мы хотели бы сейчас видеть от вас, представители СМИ. Сегодня в управление поступил звонок от учредителя фирмы “Бернхольм и сын АГ” Роберта Бернхольма, который в ходе переговоров с начальником управления пообещал поддержку и выделил дополнительные человеческие ресурсы и автомобили в помощь следствию. Понимая, что случай является из ряда вон выходящим, и понадобятся огромные усилия по выполнению розыска в широком масштабе, мы высоко ценим гражданскую позицию этой фирмы. Слово взял Линн:

– Следствие поручено главе отдела тяжких преступлений господину Гробергу. Им создана розыскная группа в составе, (он далее назвал всех поименно) которая немедленно приступила к действиям. Что можно сказать непосредственно по делу? При исполнении служебных обязанностей застрелен инкассатор Курт Бернхольм. По подозрению в убийстве задержан его напарник – инкассатор Кнут Мортенсен, однако прослеживается участие сообщника, который скрылся с места преступления с большей частью похищенной суммы. Кнуту Мортенсену предъявлено обвинение и он помещен под стражу.

Линн по своей инициативе скрыл от прессы факт использования транквилизатора. Этот момент был обсужден с Носорогом, и по его настоянию не должен был попасть в прессу сегодня. Торгвальд и Якобсен не считали, что из этого нужно делать секрет, все равно вылезет рано или поздно, но у начальство было другое мнение. В заключение Линн еще раз поблагодарил фирму “Бернхольм и сын АГ” и заверил присутствующих, что в скором времени преступники предстанут перед судом. На этом вступительная часть конференции закончилась и журналисты начали задавать президиумы вопросы.

–”Эстландетс блад”, Юрген Грин, удалось ли на месте преступления найти какие-либо улики? Почему грабители не забрали оба контейнера с деньгами?

– По поводу улик – без комментариев, – высказался Гроберг. Сами понимаете, господа, это тайна следствия. Отвечу на второй вопрос: при задержанном инкассаторе оставалась штатная сумка, содержащая около десяти тысяч крон в купюрах различного достоинства. Есть предположение, что большая часть денег из нее была переложена в контейнер, с которым и скрылся соучастник, остальное туда не уместилось. Это могли быть большой чемодан или дорожная сумка. В зале раздались смешки.

– Спасибо, – Юрген Грин передал микрофон следующему журналисту.

– Свен Мортен, “Афтенпостен”. Каким образом соучастник преступления покинул торговый центр незамеченным, насколько я понимаю, по периметру здания ведется видеонаблюдение?

– Наблюдение ведется и производится запись, но преступник не попал в поле зрения камеры. Есть следы его присутствия на месте задержания инкассатора, более нам ничего пока установить не удалось, – ответил Якобсен, – мы надеемся вычислить его по некоторым критериям, которые я пока не могу назвать.

– Карл Бруннер, “Телеграфное бюро”, имелись ли у задержанного мотивы, не связанные с ограблением?

– Мотивы у работающих в одном предприятии всегда имеют место. Погибший имел статус бригадира, кроме того был женат на девушке, с которой ранее встречался Кнут Мортенсен. Насколько все это имеет отношение к убийству Курта Бернхольма, пока следствием не установлено.

– Верденс Ганг, Стефан Блом, получили ли аэропорт, железнодорожный и автовокзал особые указания и приметы?

– Полиция на транспорте работает в соответствии с инструкциями, – обтекаемо ответила Хельге. Газетчики зашумели своими блокнотами, записывая новые сведения. После этого они задали полицейским еще около десяти вопросов. В зале под конец встречи стало душно, Якобсен последним покинул президиум, вытирая пот со лба носовым платком. Пресс-конференция прошла относительно спокойно, без провокационных вопросов и подковырок, но это лишь начало, все понимали, насколько трудным будет это расследование совпавшее с новогодними праздниками.

– Якобсен, зайди ко мне, – велел Носорог, ожидавший стаканчик кофе у автомата. Через пять минут они встретились в аквариуме.

– Я знаю, ты чертовски наблюдателен. Есть ли у тебя какое-то мнение об этом деле? Вся эта пресс-конференция – просто встреча с газетчиками, которым бросили кость. А что все-таки по твоему мнению, произошло на месте преступления. Пусть это мнение разойдется с официальным.

– По моему мнению, это преступление имело лишь одну цель – ограбление. Убийство Бернхольма нужно было только для того, чтобы хотя бы ненадолго пустить нас по ложному следу. Можно было забрать деньги, обездвижив одного или двоих охранников. Вина Мортенсена в этом деле под вопросом, несмотря на все улики и его личные мотивы. Любые улики можно подбросить и сфабриковать. Но убийство придется расследовать, приоритет его выше всего остального.

– Я понял тебя, Адриан. Конечно, я тоже считаю что главная цель – ограбление. Деньги, особенно большие, всегда мотив номер один. Бернхольм старший прислал очень хорошую характеристику на нашего подозреваемого. Я давно знаком со стариком, говорил с ним по телефону утром. Он категорически не согласен с обвинениями предъявленными Мортенсену и тоже не доверяет уликам. Но пока мы не должны отказываться от главной версии, даже если она не верна. Линн дал такое указание, так, что держи пока свое мнение при себе и собирай материал. Ты прекрасно знаешь, что улики, это то, с чем идут в суд. Одним словом, про этот разговор забудь. Завтра появится дознаватель от страховщиков. Будет ли он нам помогать в расследовании? Очень сомневаюсь. Иди, работай, у нас крайне мало времени.

Пожав плечами, Адриан вышел из аквариума и занял свое место. Сзади появились Ленни и Гуннар, они разглядывали разложенные на столе чертежи торгового центра и записывали данные в блокноты. Торгвальда не было на месте, Марика и Хильде довольно громко обсуждали телевизионный сериал, и Адриана подмывало осадить женщин, но он пересилил себя, достал из пачки лист писчей бумаги, и зарядил его в машинку. Вскоре на бумагу легли первые строчки.

Версия № 1. Кнут Мортенсен в сговоре с одним из работников магазина. Происходит инсценировка налета с применением транквилизатора и его в бессознательном состоянии оставляют на технологическом этаже, взломав лифт, а деньги прячут где-то в здании торгового центра. Версия № 2. Преступник обездвиживает обоих инкассаторов, но что-то пошло не так, возможно, на Курта Бернхольма транквилизатор подействовал недостаточно, он вкладывает пистолет в руку Мортенсена и стреляет в Бернхольма, потому, что тот все видел и может потом вспомнить это. Он взламывает лифт и отправляет Мортенсена отлеживаться на технологический этаж. После этого выносит деньги через окно.

Версия № 3. Преступник обездвиживает инкассаторов, убивает Бернхольма (см. версию № 2), доставляет Мортенсена на технологический этаж и оставляет ему вскрытый контейнер. Поскольку времени нет, он покидает здание через окно. Чтобы не попасть в объектив камеры слежения, поднимается на крышу (проверить возможность) сумку с миллионами сбрасывает в удобном незаметном месте.

Якобсен закончил печатать, вынул лист из машинки, порвал и отправил в корзину. Все это никуда не годится. Зачем надо было убивать Бернхольма, когда оба инкассатора валялись на полу. Можно было спокойно вынести из здания что угодно, никто бы не заметил. Выстрел затруднил действия преступника и ограничил их по времени. За три минуты он должен был погрузить Мортенсена на тележку и добраться до лифта. Хорошо бы сделать эксперимент и засечь время. И еще, просто сбросить сумку с деньгами в центре города это абсурд. Кругом полно людей, идущих с работы, падение десяти миллионов с неба исключается. Рабочий день давно закончился, но в аквариуме еще горел свет. Якобсен сделал еще несколько набросков версий, но в каждой из них чувствовался изъян. Особенно невероятным казалось то, что преступник покинул магазин через окно. Он видел, каким узким был карниз, даже Гарри Гудини не смог бы выбраться по нему. А дождь со снегом сильно усложняли задачу.

Он оделся, выключил настольную лампу и вышел в коридор. Надо было дать голове отдохнуть перед завтрашним днем, полным неожиданностей в связи с появлением в деле страхового агента.

На улице метель намела сырого снега, и Адриан, пройдя пару кварталов, пожалел, что по своему легкомыслию вышел сегодня из дома в легких туфлях. На остановке ждать пришлось недолго, вскоре 17 трамвай неторопливо вез его в Софиенберг. Сойдя на своей остановке, он вспомнил, что дома холодильник абсолютно пуст, и зашел в китайский магазинчик, работавший допоздна. Он вышел оттуда с упаковкой яиц, зерновым хлебом, финским сливочным сыром и мандаринами. Поднявшись по узкой лестнице в свою квартиру номер восемь, Якобсен снял отсыревшие туфли и поставил их сушиться. Раздевшись, он залез в ванную и подставил тело под горячие струи воды. Дневная усталость отступала, мысли о расследовании рассеивались. Вытеревшись досуха полотенцем и надев теплый халат, Адриан отправился на кухню, достал большую сковороду и поджарил яичницу с остатками бекона, сварил себе кофе в турке и устроился в комнате, которая служила ему гостиной и кабинетом одновременно. Уровень сахара в крови пришел в норму и, забравшись на диван, Якобсен включил приемник большой магнитолы “Фишер”. Ведущий программы, как обычно, нес всякую чушь между музыкальными номерами. Адриану нравилась эта станция, которая крутила “The Rolling Stones”, “Fleetwood Mac” или “Uriah Heep”, откинувшись на спинку дивана, Адриан наслаждался добротными вещами десятилетней давности. Под музыку ему хорошо думалось. Он мысленно прокрутил весь свой день, насыщенность событиями которого пришлась на вечернее время, а утренние часы пролетели абсолютно неинтересно. Наступило время вечерних новостей. Главной темой было, естественно, убийство инкассатора в универмаге и бесплодные действия столичной полиции по его расследованию. Был даже воспроизведен кусочек записи сегодняшней пресс– конференции. В голове Адриана промелькнула какая-то мысль и тут же бесследно исчезла. Он выключил радио и, встав на стул, достал с этажерки книгу Фритьофа Лунда “Криминалистика в деталях”. Несмотря на солидный возраст этого труда известного в прошлом следователя, профессора университета, книга много раз заставляла Якобсена взглянуть на преступления с изнанки, отказавшись от шаблонов и широко рекомендуемых начальниками методов.