Текст книги "Славянские «полицаи»"

Автор книги: Алексей Кузнецов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Алексей Кузнецов
Славянские «полицаи»

Часть I

Введение

На очередном застолье коллаборационистов заместитель начальника полиции Сапычской волости Погарского района Брянской области Раскин Иван сказал интересный тост, после которого у гостей отвисли челюсти:

«Мы знаем, что нас народ ненавидит, что он ждёт прихода Красной Армии. Так давайте спешить жить, пейте, гуляйте, наслаждайтесь жизнью сегодня, так как завтра всё равно нам поотрывают головы»

Витебск, Беларусь. 1941 год. С повязками первые советские «полицаи». Предположительно лагерь для советских военнопленных

Коллаборационисты-полицейские были одними из самых презираемых типов коллаборационистов в народе, особенно у русских, украинцев и белорусов, и тому были свои причины…

Полиция, набранная из советских коллаборационистов, составляла почти 1/3 от всех советских коллаборационистов и составляла одну из трёх основных категорий. Другая категория – «добровольные помощники» («хиви») в подавляющем большинстве были безмолвными рабочими, поварами, конюхами, подсобным персоналом, высвобождающими немецкий вспомогательным персонал для передовой. «Хиви» вырывались из концлагерей военнопленных, основная масса их просто желала выжить. Последняя категория состояла из коллаборационистов-солдат: т. н. «восточных войск», «восточных легионов», подразделений «на службе войск СС» и др. Эти господа, как освобождались из голодных концлагерей, так и набирались на добровольной основе. Вклад коллаборационистов-солдат был более существенный, чем «хиви». Среди них можно были найти и «идейных» коллаборационистов – врагов коммунизма или чаще русской (славянской) нации.

Хотя последняя категория также привлекалась к антипартизанским акциям, особая ненависть обрушилась именно на коллаборационистов-полицейских, которых в народе презрительно звали «полицаями».

Усмирение советских территорий

Для охраны оккупированных территорий Советского Союза в зоне действия армии использовались т. н. «охранные дивизии вермахта» (Sicherungs Division), более мелкие охранные подразделения вермахта, военная полиция, а в зоне гражданской администрации – немецкая полиция, включая целые батальоны, подчиняющиеся местному «фюреру полиции и СС». Одновременно, в зоне действия армии действовали т. н. айнзатцгруппы СС, которые вступали в населённые пункты и «по горячим следам» уничтожали евреев, коммунистов, интеллигенцию и прочих «нежелательных», т. е. уничтожали потенциальных противников западной цивилизации. По ходу войны для усмирения территорий от «банд и коммунистических парашютистов» (т. е. партизан) приходилось зачастую использовать регулярные подразделения, и даже иногда части люфтваффе тренировались бомбометанию по партизанам и мирным жителям, не имевшим оружия ПВО. Использовались также союзники Рейха, например, слабые для противостояния обстрелянным советским войскам венгры.

После немецких солдат-фронтовиков, которым перед вторжением зачитали приказ о том, что за любые преступления против мирных жителей им ничего не грозит, в городах появлялась немецкая полиция, подчиняющаяся фюреру полиции и СС. Полиция начинала творить безобразные вещи:

Так, за войсковыми подразделениями, немного пограбившими для проформу, в Белосток вошёл 309-й полицейский батальон немецкой полиции.

«Для начала солдаты батальона разграбили попавшиеся им на пути винные магазины; особенно в этом отличилась 2-я рота, одним из взводов которой командовал Пипо Шнейдер. Когда магазины со спиртным были опустошены, от командира батальона майора Эрнста Вайса поступил приказ собрать проживавших в городе евреев.

Взвод Шнейдера отправился на поиски; развлечения ради командир взвода застрелил пятерых схваченных евреев. Его подчиненные постарались не отставать. «То, что началось погромом, закончилось повальными расстрелами евреев Белостока. В городском парке евреев расстреливали группами. Стрельба на улицах города не утихала до поздней ночи. Оставшихся в живых загоняли прикладами карабинов в центральную синагогу Белостока до тех пор, пока она не оказалась, наконец, битком набита беззащитными горожанами. Запуганные евреи стали петь и молиться… В синагоге находилось более 700 мужчин-евреев. С помощью бензина здание синагоги мгновенно запылало как факел, со всех сторон, а в окна полетели гранаты». Выбегавших расстреливали.

Офицеры находившихся в городе частей вермахта с непривычки были возмущены случившейся бойней и, в надежде ее остановить, принялись искать командира полицейского батальона. Майора Вайса нашли лишь к утру; как и большинство его подчиненных, он был мертвецки пьян».

Несколько дней спустя младший воентехник Сергей Дашичев, выбираясь из окружения, наткнулся под Белостоком на поистине ужасную картину. «Я видел, – вспоминал он, – на окраине одной деревни близ Белостока пять заостренных колов, на них было воткнуто пять трупов женщин. Трупы были голые, с распоротыми животами, отрезанными грудями и отсеченными головами. Головы женщин валялись в луже крови вместе с трупами убитых детей. Это были жены и дети наших командиров».

Так работали немецкие полицейские… Но усмирителей было мало, поэтому решили набирать «местных».

Кто шёл в полицию?

«Предатели предают, прежде всего, самих себя»

Плутарх

В рамках данной статьи будет рассматриваться славянская полиция разных типов, т. е. в которой служили коллаборационисты украинцы, белорусы и русские.

Полиция состояла из разных людей:

1) «Идейных» противников советского режима, ухватившихся за возможность отомстить за прошлые обиды и существовать при новом режиме гораздо лучше. Сюда же входят фашисты, ненавидящие друг дружку (например, украинские фашисты ненавидели «москалей»), антисемиты;

2) Людей равнодушных ко всему, кроме своей судьбы, хотевших «остаться на плаву» при новой власти, хорошо жить. Таких часто прельщала возможность грабить;

3) Честные люди, относящиеся к работе в полиции, как к довоенной. Некоторые поначалу стали полицейскими, потому что не предполагали, какую зловещую роль она будет играть для соотечественников.

4) Военнопленных, жаждущих вырваться из концлагерей и, тем самым, просто выжить;

5) Мобилизованные в полицию насильно под страхом попасть в концлагерь или же «добровольно» вступившие и, тем самым, избежавшие отправки на работы в Германию;

Первая категория

Не секрет, что в СССР некоторые люди не любили советскую власть, а некоторые и русских и евреев как нации, создатели, по их мнению, треклятого коммунизма. По занятию немцами населённых пунктов, к ним являлись такие добровольцы, предлагавшие свои услуги. По регионам нашей необъятной страны специфика таких идейных «помощников» была очень разнообразной.

В РСФСР, Украине и Белоруссии было не так много идейных противников коммунистического строя, т. к. большинство из них было уничтожено или эмигрировало в период Гражданской войны. Поэтому там в полиции охотно набирали уголовников и всякое отребье, вроде бывших стукачей НКВД. Были и контрреволюционные «недобитки» – это вовсе не советская пропаганда. Полицию русского г. Ейска возглавил Скуратов, бывший белый офицер, работавший в техникуме механизации преподавателем под чужой фамилией Забабурин. Была прослойка и из интеллигенции. Так, летом 1942 года в станице Раздорской Ростовской области в полицию вступили учитель географии Назаров Сергей Ефремович и его сын Анатолий.

Ситуация на Западной Украине и в Западной Белоруссии, территории недавно присоединённой к СССР, заслуживает отдельной большой статьи. Там было множество т. н. «бывших» людей, жаждущих поквитаться с советской властью. Это были бывшие клирики, спекулянты, кулаки, чиновники, офицеры и др. с приходом советской власти оставшиеся не у дел. Было много фашистов, до войны боровшихся с польскими властями, т. к. ранее эти территории входили в состав Польши.

Если западнобелорусские националисты были слишком малочисленны и малоубедительны, то их коллеги из Западной Украины люто ненавидели советскую власть, а также евреев и русских, создателей этой власти. Также они ненавидели поляков. Хлопчики-националисты с радостью шли служить в полицию защищать свою «самостийность». Частым было явление, когда они собирались в отряды и нападали на мелкие отряды Красной Армии, захватывали власть ещё до прихода передовых немецких войск, развязали кровавые еврейские погромы. С прибытием немецкой администрации такие отряды зачастую полностью переходили в состав формируемой на данной территории полиции.

Отношение к евреям может проиллюстрировать ответ на допросе Петра Олейника, бывшего полицая в селе Волчковцы Каменец-Подольской области (Западная Украина). На допросе органами НКВД 10 марта 1944 года, на вопрос следователя: «Грабил ли людей?» он искренне ответил: «Нет – но жидив».

На Западной Украине и в Западной Белоруссии также в полицию шли местные поляки настроенные националистически и враждебно, соответственно, к украинцам и белорусам, а также русским и евреям.

«Полицаи» русского города Смоленск

Вторая и третья категории

Стремительный разгром и оккупация значительной площади нашей страны загнали большинство жителей в оцепенение. Люди поняли – прежней власти никогда больше не будет. Немцы ещё в октябре 1941 года объявили по радио (во всяком случае, в Себежском и Идрицком районах) о полном разгроме Красной Армии, взятии Ленинграда и Москвы. Надо было уживаться с оккупантами.

Для большинства «полицаев» служба в оккупационных органах власти являлась не идейной отдушиной борьбы с «треклятым» коммунизмом, а лишь средством выживания и даже личного обогащения. На допросах бывшие «полицаи» объясняли это так:

«…На сотрудничество с немцами я пошёл потому, что считал себя обиженным советской властью. До революции у моей семьи было много имущества и мастерская, которая приносила неплохой доход…Я думал, что немцы как культурная европейская нация, хотят освободить Россию от большевизма и вернуть старые порядки. Поэтому принял предложение вступить в полицию…В полиции были наиболее высокие оклады и хороший паёк, кроме того, была возможность использовать своё служебное положение для личного обогащения …» (Из материалов допроса полицая В. Огрызкина, 1944 год, г. Бобруйск)

Кроме пайка семья «полицая» освобождалась от части драконовских налогов. Было и вознаграждение за особые «заслуги». Например, для «полицаев» Борисовского, Суземского и Навлинского районов (территория, где правил знаменитый коллаборационист Каминский) «народный милиционер» («полицай» в зоне военной администрации) получал 2 га земли, корову или лошадь, отобранные у расстрелянных партизанских семей.

Следует учесть, что честных приличных людей в полиции было мало, особенно к середине войны – специфика работы не позволяла такую роскошь. С самого начала полиция помогала немцам выявлять и уничтожать евреев, потом партизан и подпольщиков и всё это время грабить. По ходу войны наиболее честные, не заляпанные кровью люди, либо перебежали к партизанам, либо оскотинились.

Четвёртая категория

Военнопленных в полицейские отряды набирала военная администрация.

«…Добровольно согласившись сотрудничать с немцами, я просто хотел выжить. Каждый день в лагере умирало по пятьдесят – сто человек. Стать добровольным помощником было единственным способом выжить. Тех, кто выразил желание сотрудничать, сразу же отделяли от общей массы военнопленных. Начинали нормально кормить и переодевали в свежую советскую форму, но с немецкими нашивками и обязательной повязкой на плече…После принятия присяги мы стали получать деньги в оккупационных марках, но так же среди полицейских ходили рейхсмарки и советские рубли. Последние, обычно, появлялись у полицейских после обысков и арестов. Их просто присваивали…». (Из материалов суда над изменниками Родины в г. Смоленске осень 1944 года. Допрос полицейского С. Грунского)

Пятая категория

Некоторые люди в полицию были втянуты насильно. Так, комендант Шепетовки выставлял на дорогах полицейские заставы и всех подходящих мужчин ставили перед выбором – или «добровольно» в полицию, или в концлагерь. Когда началась кампания по угону молодёжи на принудительные работы в Германию альтернативой этому стала служба в полиции, чем многие и воспользовались. Иногда немцы создавали отряды «самообороны» таким образом: врывались в деревню, рядом с которой была совершена диверсия, назначали полицейских-«самооборонцев», выдавали им винтовки и назначали участок охраны от партизан. В случае повторения диверсии вся ответственность возлагалась на полицейских. Ясно, что такие полицаи довольно быстро налаживали связь с партизанами и в удобном случае перебегали к ним.

Экспонат московского музея Советской Армии

Виды и подвиды «полицаев»

Полиция, созданная из коллаборационистов, делалась на гражданскую и военную, соответственно, в зоне ответственности гражданских властей и военного командования. Поначалу, до создания гражданской оккупационной власти, на территории хозяйничала военная администрация, которая объявляла набор в полицию под юрисдикцией военной администрации.

Этот вид полиции назывался по разному – в группе армий «Север» полиция из славян именовалась – «боевыми отрядами местных жителей» (Einwohnerkampfabteilungen, ЕКА), в группе армий «Центр» – «службой порядка» (Ordnungsdienst, Odi), в группе армий «Юг» – «вспомогательными охранными командами» (Hilfswachemannschaften, Hiwa).

Эти «полицаи» делились на мелкие антипартизанские отряды (т. н. «сотни»), отряды охраны и собственно полицию. Первые, совместно с немцами, осуществляли прочёсывание лесных массивов с целью поиска окруженцев и партизан. Отряды охраны несли стационарную охрану важных объектов: промышленных предприятий, мостов, ж/д станций, автомагистралей, лагерей военнопленных и др., и, позднее, вели антипартизанские действия. Зачастую отряды полиции трансформировались из антипартизанских отрядов в стационарную охрану или собственно «полицаев» или наоборот. На февраль 1943 года в таких отрядах военной полиции было 60–70 тыс. человек.

Славянский «полицай» со своими новыми «друзьями»

Наглядный пример «полицаев» военных властей – отряды т. н. «народной милиции» под командованием Воскобойникова и Каминского, которые были созданы в поселке Локоть Брасовского района Орловской (Брянской) области. 4 октября 1941 года немцы вошли в посёлок Локоть и в тот же день к ним пришли двое и предложили свои услуги. Это были два интеллигента – преподаватель физики в техникуме Константин Воскобойников и инженер на спиртозаводе Бронислав Каминский. Они стали во главе оккупационной администрации, подчиняющейся тыловым частям 2-й немецкой армии, и им было поручено сформировать отряд «полицаев». Был создан отряд поначалу в 20 вооружённых винтовками «народных милиционеров», потом он разросся до 200 человек. Немцы пошли на создание «полицаев», т. к. неподалёку были окружены и разгромлены советские войска Брянского фронта, и по деревням было много окруженцев. Коллаборационисты должны были их отлавливать. С ростом партизанского движения отряды «милиции» пришлось расширять. Началась принудительная мобилизация мужчин в возрасте от 18 до 50 лет под угрозой расстрела всей семьи. Было взято 700 человек, но они не разделяли идеи «нового порядка», как первые реальные добровольцы. Поэтому процент дезертирства в «народной милиции» Каминского был высок, а моральный дух низкий.

Отряды «народный милиции» Каминского воевали против своего народа. Весной 1942 года совместно с венгерскими частями в селе Павловичи они расстреляли 60 человек и 40 человек сожгли живыми. 11 апреля были сожжены деревни Угревище, расстреляно около 100 человек. В Севском районе были уничтожены деревни Святово (180 домов) и Борисово (150 домов), село Бересток (170 домов, убито 171 человек).

Позднее, в ноябре 1941 г., когда территория передавалась гражданской администрации, все сформированные в рейхскомиссариатах «Остланд» и «Украина» охранные и полицейские части были объединены в так называемую «вспомогательную службу полиции порядка» (Schutzmannschaft der Ordnungspolizei, сокр. «Schuma») городскую и сельскую.

Кроме обычных сельских и городских отрядов полицейских, по немецкому подобию были созданы целые батальоны «Schuma» («Schutzmannschaft-Bataillone», «батальоны вспомогательной полиции порядка»). Батальоны вооружены были сильнее, да и задачи у них были посерьёзнее – операции против партизан, уничтожение деревень, охрана больших концлагерей.

«Вспомогательной полиции порядка»

«Вспомогательная полиции порядка» в городах и сельской местности – это и есть тот типичный образ пьяницы «полицая», отсиживающегося в тылу, грабивший население, заискивающего перед немцами и в ужасе бежавшего от партизан.

В большинстве случаев над местной полицией немцы осуществляли полный контроль. Характерна в этом случае выдержка из текста кодекса белорусского полицейского в 1941–1942 гг.:

«…Помни, что алкоголь не меньший твой враг, чем большевики!..» – согласитесь, нормальный человек такого не напишет.

О русской гражданской «вспомогательной полиции порядка» хорошо написано в источнике () про Себежский и Идрицкий районы (эти районы попали в состав рейхскомиссариата «Остланд»):

«В начале 1942 года при управах была создана «служба порядка», или, проще говоря, отделы полиции, которым выделялись по два-три полицейских на волость. Начальником Себежского управления гражданской полиции был назначен Вильгельм Бус, работавший до войны в конторе «Заготскот». Это был одноглазый верзила, бывший белогвардеец, до войны выдававший себя за красного партизана времён Гражданской войны. Он служил немцам ревностно и был у них на особом, привилегированном положении…

…у полицейских службы порядка была цивильная одежда. Их отличительным признаками были белые нарукавные повязки с надписью «Русская полиция» или латинской буквой «Р». Каждая повязка имела регистрационный номер, заверяемый оттиском печати комендатуры. Пронумерованные и заверенные печатями повязки выделялись для волостной и сельской охраны. Вступившим в полицию выдавались чёрные костюмы и немецкие велосипеды армейского образца. Полицейский снабжался по солдатским нормам, и ему ежедневно выделялось 500 граммов хлеба, 40 граммов мяса, 10 граммов жира, а также молоко, масло, сыр, крупа, макароны, картофель. По специальным талонам (ордерам) он получал одежду, бельё и обувь. Ему полагалось в сутки шесть сигарет, не считая тех, которые он «стрелял» у немецких солдат. Он приветствовал немецких солдат, офицеров и своих коллег-предателей поднятием руки и возгласом «Хайль Гитлер!». Кровь, проливаемая на фронтах его земляками, призванными в Красную армию, для него ничего не значила: он был в глубоком тылу и ему было безразлично, кто будет управлять страной – Гитлер или Сталин. Он устроился на работу, получает за это 30 марок и паёк. Полицейский дорожил своей работой и добросовестно, точно и в срок выполнял все указания новых хозяев. Ему не стыдно было смотреть в глаза своим односельчанам, друзьям и знакомым, так как он считал, что если бы не он занял это хлебное место, то его занял бы любой из них. Все раскаяния к нему придут потом, а пока прислужник режима гордится своим положением. Но что это? Вдруг зимой 1942/43 года пошли слухи, что наши войска подошли к городу Великие Луки. Тёмной ночью на востоке видны всполохи и зарева пожаров! Неужели? И вот в душу полицая начинает закрадываться страх за собственную жизнь. Что же будет, если вернуться Советы? Чтобы этого не допустить, надо ещё более ревностно помогать оккупантам».

Вот один из способов связывания кровью «полицаев» (началось в 1942 года в обязательном порядке) с оккупационными властями и награда за это описаны командиром советского партизанского соединения Г. М. Линьковым: «Уничтожение еврейского населения было избрано так же, как метод вербовки сторонников фашизма для осуществления их преступных планов. Именно по таким соображениям немцы не расстреливали евреев всюду повсеместно, а проводили акции уничтожения в течение всей первой военной зимы, стараясь привлечь к этому местное население в широких масштабах. Таким образом, поступили в деревне Кащенко Холопническогр района Витебской области. Вызвали людей в помещение школы и объявили, что они назначены полицейскими. Тут же предложили вызванным взять винтовки. Назначение спрыснули самогоном. Затем вновь испеченных полицейских повезли в м. Краснолуки и приказали расстрелять еврейскую семью. А когда была «успешно завершена первая боевая операция», перед полицейскими раскрыли сундуки расстрелянных».

Служба «самообороны» арестовала советского окруженца, г. Ковно. Белорусь