Текст книги "Книга 3. Авалон"

Автор книги: Алексей Корепанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Кажется, мы их напугали, – сказал Дарий и встал с кресла. – Пойдем, Тан, пообщаемся.

Он первым выбрался из люка и предстал перед замершей троицей. Тангейзер остановился рядом с командиром, пригладил отросшие за отпуск волосы.

– Здравствуйте, – приветственно поднял руку Силва. – Мы из союзного Управления археологии.

– Здравствуйте, – с заминкой произнес хрипловатым голосом высокий широкоплечий бородач, на лице которого успел смениться целый спектр чувств. – А мы… туристы. – Он откашлялся и добавил: – Отдыхаем мы тут. Вернее, не тут, а там, – он ткнул большим пальцем себе за спину. – У моря. Просто еще не долетели, решили перекусить на природе.

– На природе – это хорошо, – понимающе кивнул Дарий. – С костерочком, с дымком… Так вкуснее, однозначно.

– Ага… – высокий бородач раздвинул губы в осторожной улыбке. – А то всё кабинет, как говорится, кабинет, понимаешь…

Женщина, словно окаменев, продолжала смотреть на танк. Наверное, впервые видела такое чудо-юдо. И выглядела она какой-то обреченной, будто попавший в окружение инсургент.

– А давайте к нам! – встрепенулся второй бородатый турист и повел головой в сторону невидимого за глыбами костра. – Пока горячее…

Тангейзер шумно сглотнул и причмокнул, а Дарий шагнул вперед и добродушно развел руками.

– Ну, грех отказываться от такого приглашения. – Он обернулся к подчиненному: – Давай, Тан, тащи и наш провиант, на твое усмотрение. И в достаточном количестве.

…Разговор у костра, за горячим супчиком да всяким-разным, был неторопливым и ни в какие философские дебри не сворачивал. По словам туристов, они были сослуживцами, и каждый отпуск предпочитали проводить подальше от дома, в необжитых местах, где, как говорится, не ступала нога сапиенса. В этот раз они выбрали тиндалийский полуостров Ватриду. Силва же заявил, что их представления об этой местности неверны, и нога сапиенса тут уже ступала. Правда, очень давно. Материальные свидетельства существования здесь древней цивилизации, сказал он, находятся совсем неподалеку отсюда. И с завтрашнего утра начнется их фиксация. Туристы особого интереса к этому сообщению не проявили – они хотели еще до вечера попасть на побережье и насладиться проведенной у моря ночью. «Отрешение от всех забот и всепоглощающее общение с природой», – так сформулировал высокий бородач принципы поведения троицы в отпуске. Танкисты предупредили любителей тихих уголков об обитании в здешних местах крупного птицезверя, неизвестно на что способного. Туристы приняли информацию к сведению и сказали, что у них есть игольники со снотворным, и им не впервой успокаивать диких зверей.

Вот так и посидели, поели-попили, нежась на солнышке и любуясь пейзажем. А потом туристы, попрощавшись и пожелав экспедиции успехов, забрались в свой мобиль. И тот удалился в сторону побережья, причем птицезверь знать о себе не дал – сидел в гнезде или норе и клюва из чащи не показывал.

Потихоньку вечерело, после плотного то ли обеда, то ли ужина танкистов клонило в сон, и так приятно было лежать-полеживать у догорающего костра и ничего не делать. Но этого ни Дарий, ни Тангейзер, конечно же, просто не могли себе позволить – все-таки не в отпуске находились и не у тещи на блинах. И зарплата им шла, и командировочные… Поэтому Силва приказал танку послать в Долину могил воздушные разведустройства. Пусть там полетают, определят границы территории, которую предстоит изучать, посканируют местность на предмет определения подземных пустот, пофотографируют развалины. Собственно, чтобы сделать все эти дела, достаточно было послать сюда только танк – без экипажа. Но так уж повелось, что для подобных мероприятий предпочитали использовать связку «сапиенс – машина». А точнее, «машина – сапиенс». На всякий случай…

Так что Дарий и Тангейзер, даже лежа у костра, могли считать себя участниками воздушной разведки – ведь команду ее провести дал Силва, а Диони не возражал.

Вот таким образом они и работали, подбрасывая сучья в костер, пока не начало серьезно темнеть. Легкий ужин состоялся уже на кухне танка, а потом танкисты просмотрели фотографии, сделанные разведчиками, определились, откуда начнут завтра знакомство с Долиной могил, и с легким сердцем отошли ко сну. Так и не сообразив, что не с туристами они здесь общались, а с «черными археологами». Ну не было ни у Дария, ни у Тангейзера опыта в таких делах.

А группа Урбанта расположилась на морском берегу, намереваясь дождаться того момента, когда нежданные конкуренты закончат работу и покинут полуостров. Отступать Юрри Урбант не собирался – он знал, что пройдет немало времени, прежде чем сюда, после этой пары, прибудет экспедиция Управления археологии и начнет копаться в древних могилах. И рассчитывал поживиться тут до ее появления.

…С утра Дарию и Тангейзеру пришлось потрудиться, расчищая место для посадки на территории древнего памятника. Точнее, трудились автоматические пилы, валя деревья, но экипаж в это время все-таки тоже не спал, а пил кофе. Управившись с работой, супертанк опустился среди спиленной растительности. Танкисты вооружились парализаторами, взяли видеокамеры и выбрались из него. Жужжание пил и треск ветвей сменились тишиной – глубокой, безбрежной, унылой и чуть тревожной, какая бывает на кладбищах. С одной стороны от бронехода возвышался метров на пять кусок покрытой бурым мхом каменной стены с изломанным, раскрошившимся верхним краем. С другой – вздымался восьмиметровый обломок колонны из черного мрамора. Чуть дальше угадывались за деревьями очертания невысокой пирамиды. То тут, то там торчали из земли углы каменных плит, виднелись под кустами фрагменты изваяний – часть головы без отбитого носа, огромная рука с двумя уцелевшими пальцами, женская грудь с длинным соском… В утолщенное основание колонны упирался кусок такого же черного мраморного барельефа, на котором можно было разглядеть что-то похожее на фигуры животных. В общем, разных обломков вокруг хватало, и грядущей экспедиции не грозило сидеть без дела. Да и танкистам не приходилось надеяться на легкую жизнь – подлесок был достаточно густым, тропинки в нем отсутствовали, и Дарию с Тангейзером предстояло приложить немало усилий для того, чтобы обойти с видеокамерами всю эту территорию в несколько квадратных километров. Пожалуй, только сейчас танкисты поняли, что задание им дали гораздо более трудоемкое, чем казалось поначалу. Правда, в их распоряжении был танк и воздушные разведчики, но тем не менее…

При виде всех этих остатков седой старины у Дария возникло то же чувство, которое не так давно, на планете Можай, охватило его, когда на экране танка появились непонятные валы. Что-то чуждое… Загадочное… Хотя в данном случае говорить о каких-то загадках вряд ли было уместно – в этой долине находились вполне обычные древние гробницы. Но странное чувство не покидало Силву.

– Ну и дебри… – озадаченно произнес Тангейзер, осматриваясь и почесывая в затылке. – А о коэффициенте сложности наши археологические арендаторы не забудут при оплате?

Дарий фыркнул.

– Да ты еще и пальцем не пошевелил, а уже о коэффициенте забеспокоился! И вообще, кормят-поят за казенный счет, за жилье тоже платить не надо, на пиво и лупанарий хватает – так чего же тебе еще?

– Не лупанарием единым жив человек, – назидательно произнес Тангейзер. – И жить нужно не только сегодняшним днем. О будущем думать надо, о семье…

Силва поднял брови.

– Вот как ты заговорил? Мда-а… Чувствуется влияние Ули.

– И никакое не влияние! – вскинулся Диони. – У меня, между прочим, и своя голова на плечах есть.

– Наличие головы на плечах не означает обязательного присутствия интеллекта, – подал голос Спиноза, не забывший вчерашнюю словесную стычку с постлейтенантом. – Равно как и наличие интеллекта не означает обязательного присутствия головы на плечах.

Танк явно имел в виду себя.

Тангейзер, побагровев, начал поворачиваться к нему, но Дарий нахмурился и скомандовал:

– Отставить разговоры! Приступаем к работе, а о коэффициенте я нанимателям напомню по возвращении, так что не волнуйся, Тан. Давай, шагай в свой квадрат, а я – в свой. А ты, Бенедикт, запусти парочку разведчиков, чтобы нами тут никто не вздумал подкрепиться.

– Разведчики уже висят, Дар, – отрапортовал Спиноза.

– Отлично. Тогда за работу!

Силва шагнул вперед, а второй шаг сделать не успел, потому что в ближайших кустах послышался какой-то шорох. Шорох сменился звуками, похожими на рокот прогреваемого двигателя танка серии «Трицератопс», и Дарий быстро отцепил от бедра парализатор. То же самое немедленно проделал и Тангейзер. Через мгновение к рокоту добавился треск кустарника – и на вырубку выбрался серо-бурый пятнистый лохматый зверь с застрявшими в шерсти сухими травинками. Хоть и стоял он на четырех лапах, но ростом в холке превосходил и Дария, и Тангейзера, и вид у него, несмотря на улыбку, был весьма сердитый. Впрочем, зверь вряд ли улыбался – просто демонстрировал впечатляющий оскал. Больше всего он походил на помесь земного медведя с бабатундийским бреком, только зубы у него были покрупней. Увидев замерших людей и розовую боевую машину, медведебрек зарокотал еще громче и принялся с ожесточением рвать землю длиннющими когтями передних лап. Дарий вскинул парализатор, хотя и сомневался, что тот поможет – уж больно несокрушимым выглядел зверь. Но пускать оружие в ход не спешил. Медлил и Тангейзер, не желая, видимо, опережать командира.

А Спиноза медлить не стал. Пока медведебрек, наращивая рокот, продолжал разминаться перед атакой, возле него оказался нырнувший со своего поста над лесом темно-серый диск воздушного разведчика. Подчиняясь неслышной команде Спинозы, диск ткнулся ребром прямо во влажный широкий нос зверя – и тут же отскочил. Рокот стал недоуменным, медведебрек перестал терзать почву – и получил шлепок по загривку. А через мгновение у танкистов заложило уши от рева, который был слышен, наверное, и у самого моря. Зверь присел на задние лапы, стремительно воздвигнулся во весь рост и замотал кудлатой головищей, разыскивая взглядом нахала. И пропустил новый удар по носу. Легкий по силе, но тяжелый в плане воздействия на самолюбие. Теперь медведебрека не интересовало ничего, кроме этого странного назойливого жука, продолжающего наскоки. И когда разведчик полетел прочь от вырубки, зверь бросился за ним, то и дело оглашая лес возмущенным ревом.

– Здорово придумал, Бенедикт! – одобрительно сказал Дарий. – Пусть побегает немного, это дело полезное.

– Непуганый экземпляр, – с видом знатока заявил Тангейзер. – Другие бы от шума нашего лесоповала убежали куда подальше, а этот, наоборот, сюда приперся.

– Не приперся, – возразил Спиноза. – Он вылез из дыры в земле. Судя по результатам вчерашнего сканирования, там находится обширная полость. Видимо, зверь крепко спал, а разбудили его не пилы и не треск, а наши разговоры. Иначе почему он только сейчас появился?

Дарий опустил парализатор и высказал свое мнение:

– А я думаю, что проснулся он давно, только боялся нос высовывать, пока тут деревья рушились. Подождал, разобрался что к чему, и осмелел. А ну-ка, пойдем, посмотрим, что это за дыра такая. Может, оттуда и начнем.

– Если там нет родичей этого косматого типа, – с опаской произнес Тангейзер.

– Тогда получится немного поадреналинить, – усмехнулся Дарий и направился к кустам, перешагивая через поваленные стволы.

Тангейзер, немного помявшись, последовал за ним. Он явно что-то хотел сказать командиру – вероятно, насчет нецелесообразности риска, – но не успел. Силва и сам это понимал и, остановившись у кустов, приказал танку:

– Бенедикт, забрось-ка туда разведчика.

– Слушаюсь, Дар.

Второй темный диск, висевший над вырубкой, снизился и исчез за помятым местным зверем кустарником. Через несколько секунд танк доложил:

– Там никого нет, можете спускаться.

Силва развел руками ветки и шагнул вперед. Пробравшийся вслед за ним Тангейзер увидел, что командир стоит перед ведущими вниз каменными ступенями. Кое-где они потрескались, кое-где были расколоты, их углы поросли жестким на вид мхом, а из трещин пробивалась трава. Метрах в трех ниже уровня земли темнел вход в гробницу – если, конечно, это была именно гробница. По обеим сторонам проема возвышались две побитые временем серые колонны. Они были испещрены всякими значками, похожими на те, что показывают в фильмах о Древнем Египте. Такие же иероглифы виднелись на покрытом какими-то белыми потеками боку горизонтальной каменной плиты, которую поддерживали колонны. Возможно, были здесь когда-то и двери, но от них не осталось и следа.

– По склепам, однако, мне лазить еще не приходилось, – пробормотал Дарий, вытаскивая из набедренного кармана фонарь.

Один за другим танкисты спустились по ступеням, и Дарий направил луч фонаря на каменный пол, усеянный сухой травой. Такой же, как та, что торчала из шерсти неопрятного медведебрека. Кстати, его рева уже не было слышно – вероятно, он совсем запыхался, гоняясь за юрким разведывательным устройством. Постлейтенант остановился рядом с командиром, и два фонаря зашарили по подземному залу.

– Похоже, здесь побывали еще до нас, – разочарованно произнес Тангейзер, вглядываясь в полумрак прямоугольного пустого помещения. Вход располагался в одной из его поперечных стен.

– А что ты хотел тут увидеть? Мумию в золотых доспехах в алмазном гробу, а вокруг россыпи всяких драгоценностей? – Дарий пошел в левую сторону от проема, вдоль стены, продолжая водить фонарем туда-сюда. – Понятное дело, что все давно отсюда вынесли. Гробница ведь не какая-нибудь засекреченная, заходи да бери. А желающих всегда и везде хватало. Наверное, они и уперли входные двери.

Он дошел до угла и повернул направо. Тангейзер уже был у противоположной продольной стены, и теперь танкисты двигались параллельными курсами вглубь зала.

Да, тут было удручающе пусто. Ни утвари, какой в разных культурах снабжают покойников для беспроблемного посмертного существования, ни пьедесталов под саркофаги, ни самих саркофагов… Правда, могилы могли находиться где-то ниже уровня пола, под его плитами.

 
Не принято покой усопших нарушать,
Но есть и те, кому на это наплевать.
 

Голос Спинозы раздавался из зависшего под потолком диска воздушного разведчика, незаметного в сумраке.

– Ты прав, Бенедикт, грабители вопросами морали не заморачиваются, – рассеянно сказал Дарий, разглядывая скульптурное изображение на стене. Это был горельеф – фигуры более чем на половину своего объема выступали из плоскости. – Посканируй пол. Может, под ним что-то есть.

Командир переложил фонарь в левую руку, а правой извлек из нагрудного кармана видеокамеру величиной с зажигалку. Горельеф, пожалуй, заслуживал того, чтобы попасть в изобразительный ряд отчета о поездке. Он тянулся метрах в двух над полом и представлял собой отнюдь не набор случайных фигур – там были изображены сценки из жизни древних ксифов. Возня детишек с какими-то домашними животными… Охота на дикого зверя… А чуть дальше – празднество с прыжками через костер… Возложение даров к возвышающейся на постаменте статуе… медведебрека! И вновь какой-то праздник… Или совсем не праздник? Дарий сделал шаг назад, чтобы охватить взглядом всю композицию. Два скопления фигур друг напротив друга. Одна – в странных масках, с бутылкообразными сосудами, палками и флагами в поднятых руках. Другая – с ростовыми щитами. А над головами у тех, кто в масках, висит кольцо из пятиконечных звездочек…

– Под полом никаких пустот нет, – сообщил разведчик голосом Спинозы.

– Понятно, – все так же отстраненно произнес Дарий, продолжая вести видеосъемку.

Еще один медведебрек – теперь уже не в виде статуи, а как бы живой. Зверь наступил огромной лапой на грудь поверженной женщине с уложенными кольцом волосами… Здоровенный заплывший жиром мужик с обрюзгшим лицом что-то пьет из ведрообразной чаши…

– Карабарас! – воскликнул Тангейзер у противоположной стены. – Дар, ты только посмотри!

Силва обернулся. Постлейтенант уже добрался до дальнего угла и стоял там, светя фонарем на стену. На ней тоже было что-то изображено.

– Что, эротическая сцена? – осведомился Дарий, наискосок шагая через зал.

– Ну, если считать эту штуковину… э-э… причиндалом… Карабарас, я просто глазам своим не верю!

Заинтригованный Силва ускорил шаг, приблизился к Тангейзеру и добавил свет своего фонаря к свету фонаря постлейтенанта.

– Стрелять-попадать… – только и смог произнести он.

На стене была изображена батальная сцена. Причем не в виде горельефа, а виде картины, выбитой в камне. И под этой картиной возвышались приличные кучи экскрементов – как сухих, так и достаточно свежих. Несомненно, медведебрек использовал это место в качестве туалета. Кучи попахивали, но танкисты этого не замечали, уставясь на картину. На ней длинноволосые бородачи ксифы бились топорами и короткими мечами с бритоголовыми вислоусыми воинами, явно чужаками, орудовавшими кривыми саблями и копьями. Оба войска сражались верхом. Ксифы – на низкорослых короткохвостых животных, похожих на земных лошадей, а их противники – на рогатых, с длинной темной шерстью. Поле боя было усеяно телами убитых и раненых и обломками оружия. На заднем плане виднелись холмы, утыканные деревьями, а вверху раскинул вокруг себя черточки лучей кружок солнца.

Но отнюдь не все это ввергло танкистов в ступор. Неведомый мастер изобразил на каменной картине и кое-что еще. А именно – летящий от холмов к полю боя объект, своими очертаниями весьма похожий на супертанк серии «Мамонт».

– Карабарас! – в третий раз произнес свое любимое словечко Тангейзер. – Откуда в те времена могли взяться танки? Там же вроде первобытный строй…

Даже если бы Дарий знал, что ответить на вопрос постлейтенанта, он просто не успел бы это сделать. В какой-то неуловимый миг и картина, и стена, да и сам подземный зал пропали, сменившись серой пустотой. Пол под ногами танкистов тоже исчез, и у них возникло неприятное ощущение стремительного падения в бездну…

Глава 2. Метод Урфа Урдорфа

 
И нет нам покоя,
Гори, но живи!
Погоня, погоня,
Погоня, погоня
В горячей крови…
 

Из песни Темных веков.

– Еще по чуть-чуть, Шерлок? – в очередной раз предложил Макнери, щурясь от солнца.

И Тумберг в очередной раз ответил:

– Нет, Линс, мне достаточно. Я по такой жаре много не пью.

– Ну, тогда ваше здоровье, Шерлок!

И капитан лихо опрокинул в себя новый стаканчик ароматного коньяка «Арарат», традиционно сделав это так, что ни одна капля не угодила на его рыжую бороду. А значит, не пропала втуне.

Шерлок Тумберг лукавил – на самом деле, ему не было так уж жарко. Хотя время и шло к полудню, но летнее солнце чуть ли не каждые пять минут закрывали облака, и ветерок дул довольно прохладный. По серой воде озера бродили волны, кусты, обрамляющие берега, непрерывно шуршали, словно там кто-то переговаривался громким шепотом, а над горизонтом висели косые серые полосы проходящего стороной дождя. Утренняя рыбалка с лодки уже осталась в прошлом, улов был выпотрошен, почищен и дожидался обеденного времени, и заняться больше было нечем. Разве что собирать цветы на лугу или искать грибы в ближайшем леске, однако ни капитану, ни следователю такие занятия были не по нраву. Поэтому они сидели на траве неподалеку от палатки и потихоньку попивали коньяк. Точнее, теперь уже попивал один капитан. Вокруг не было ни души, только птицы летали над озерным краем, и даже не верилось, что всего в сорока минутах полета отсюда кишит народом шумный Туратрен.

Несмотря на не внушавшую доверия погоду, Шерлок Тумберг был вполне доволен окружающим – хотя имелись тут некоторые нюансы. Линс Макнери, судя по его виду, тоже был доволен. Разумеется, не последнюю роль тут играл и коньяк. Да и вообще, события последнего времени вызывали у них обоих положительные эмоции. В большей степени у капитана дальнолета «Нэн Короткая Рубашка» (этот космический корабль был более известен как «Пузатик»), и в меньшей – у следователя Динтинского окружного управления полиции, расположенного на планете Селеби.

Отремонтированный на Можае дальнолет благополучно добрался до Лабеи, и руководство Космофлота по заслугам оценило действия экипажа и лично капитана Макнери. Ведь эта команда сумела довести до Можая пострадавшее в космовороте судно с неисправными приборами, удачно посадить его и сберечь жизни пассажиров. Поощрение было не только моральным, но и материальным, и Макнери купался в лучах славы, участвуя в съемках фильма «Капитан не сдается» и чуть ли не каждый день давая интервью разным массмедиа. Однако кинозвезды из него не получилось – оказалось, что играть роль не такое уж простое занятие, и не каждому это дано. Да и сам процесс съемок, как открыл для себя капитан, был делом весьма трудоемким и нудным. Поэтому он сам предложил пригласить вместо него профессионального актера с подходящей внешностью и, облегченно вздохнув, отправился на озера. Подальше от медиаров. Нет, общаться с ними было приятно, но всему же есть предел… «Пузатик» со сменным экипажем во главе с капитаном Зуро Инталько ушел в очередной рейс через пол-Галактики, и Линс Макнери наслаждался заслуженным отдыхом.

У Шерлока Тумберга восемь недель, прошедших после его возвращения с Можая на родную Селеби, были заняты иными делами. Хотя ему и удалось разобраться с ограблением коллекционера Никла Цукана и изъять похищенное, но преступник, Станис Дасаль, до сих пор разгуливал на свободе, и этот факт занозой торчал в душе следователя. Зато радовало другое: Тумберг провел блестящее расследование в кондитерской корпорации «Окшенор», подтвердив свою высокую квалификацию, и начальник сектора Вентор Манжули без колебаний подписал заявление о предоставлении майору очередного планового отпуска. Проводить его дома, в Динтине, Шерлок не хотел – это подразумевало бы ежедневное общение с Мирилинтой, давно имевшей на него серьезные виды. А на то, чтобы выдерживать постоянную болтовню красивой блондинки, у него вряд ли хватило бы сил. И вообще, чем больше времени проходило с момента их знакомства, тем слабее у майора было желание жениться. И не только на Мирилинте, но и на ком-либо еще. В конце концов, в бытовом плане его вполне устраивала забота мамы, а что касается зова плоти… Тут можно было брать пример со своего великого тезки, сходством с которым – и внешним, и профессиональным – Шерлок Тумберг очень гордился. Ну, а если уж совсем припрет, то лупанариев в портовом Динтине имелось предостаточно. Впрочем, эту сторону жизни Шерлок никогда не считал чем-то уж очень важным.

Да, проводить отпуск дома Тумберг не хотел, но и в какие-то экзотические путешествия его не тянуло. Тут-то он и вспомнил, что капитан Макнери приглашал его к себе, на Лабею, – порыбачить. Шерлок позвонил ветерану Космофлота, и оказалось, что тот уже на озерах и будет рад, если Тумберг к нему присоединится. Следователю оставалось только заказать билет на ближайший межсистемник и отправиться в космопорт. Не в служебной бежевой форме, конечно, а в джинсах и первом подвернувшемся под руку в шкафу свитерке. Но сумку со всякой аппаратурой он с собой на всякий случай прихватил – такое уж у него было правило. Родителей он поставил в известность о своих планах, а вот Мирилинте, во избежание ненужных сцен, сказал, что отбывает в длительную командировку по обмену опытом. В компании Макнери Шерлок рассчитывал побыть денька три-четыре, а потом отправиться куда-нибудь еще. Например, вновь посетить дом-музей Шерлока Холмса на Земле…

И вот уже третий день следователь рыбачил вместе с капитаном и слушал его рассказы о работе на космических трассах. Непривычно было видеть Макнери без синего капитанского кителя, в одних просторных зеленых шортах до колен. Временами, глядя на его высоченную мощную фигуру с удочкой в руках, Тумберг ловил себя на мысли о том, что гораздо проще представить этого мужчину где-нибудь в селении можайских роомохов, на поляне пиршеств, жующим жареную ногу бокра, чем отдающим приказы в рубке космического корабля. Ветеран Космофлота успел в очередной раз обновить свою печень, на которую выпадало немало нагрузок, и был, судя по всему, в отличной форме. Во всяком случае, выпивая по вечерам не меньше бутылки, рано утром он уже плюхался в воду и совершал километровый заплыв, распугивая ту самую рыбу, которую чуть позже намеревался ловить.

…Облака все бежали и бежали по небу, минуты одна за другой утекали в прошлое, и пора было заняться приготовлением ухи. Да не простой, и даже не тройной – капитан ежедневно потчевал Шерлока какой-то особой, пятерной ухой. Такого блюда Тумберг никогда не едал, и с удовольствием наворачивал по две тарелки кряду, сдабривая этот рыбный отвар непревзойденным капитанским коньяком. Дождь так и не добрался до местонахождения рыбаков, переместившись в иные края, и после обеда капитан намеревался сплавать на лодке до протоки, чтобы показать Шерлоку колонию водяных грызунов – специалистов по возведению плотин из веток и стволов.

Прежде чем приступить к сотворению чудо-ухи, Макнери налил себе еще – правда, только на два пальца – и вопросительно посмотрел на Тумберга. Следователь вновь отрицательно покачал головой. Капитан глотать коньяк не торопился, а у Тумберга вдруг возникло ощущение чьего-то постороннего присутствия. Чутье это было профессиональным, как и умение чувствовать спиной чужой взгляд, но вокруг царило безлюдье. Может быть, кто-то скрывался в лесочке? Какой-то зверь?

– Вы знаете, Линс, мне кажется, что за нами кто-то наблюдает, – негромко сказал Тумберг, оглядевшись.

– Да кому тут за нами наблюдать? – усмехнулся Макнери, сделал маленький глоток и закатил глаза, причмокнув от удовольствия. – Это все от работы, Шерлок. Мне вот временами кажется, что я слышу, как тренькает приборная панель. Говорят, надо уметь полностью отрешаться от дел, но как такого добиться?

«Возможно, это действительно от работы, – подумал следователь, вновь обводя взглядом округу. – Мозги напрягаются, нервы расшатываются… Да, отпуск случился очень кстати. Нужно расслабиться…»

Он, стараясь не обращать внимания на неприятное ощущение, лег на спину, раскинул руки и уставился в небо.

– Вот, очень правильно, – одобрительно кивнул Макнери и опять лизнул коньяк. – Релаксация – это именно то, чего нам не хватает. Когда вы в последний раз так лежали, глядя на небеса?

– Даже и не помню, – подумав, ответил Шерлок.

– То-то и оно, – наставительно сказал капитан. – Я привык наблюдать небо снаружи, из космоса, а ведь как замечательно созерцать его над головой! Хотя… – Он задумался, а потом проникновенно продолжил: – Вы знаете, Шерлок, вот ведь странно – в космосе я чувствую себя лучше, чем дома и вообще на поверхности. Словно мои предки были какими-то межзведными существами… Ну, то есть космическое пространство было их средой обитания.

Тумберг покосился на него.

– Бросьте, Линс. Вот если бы в космическом пространстве вы чувствовали себя хорошо за бортом вашего дальнолета, в голом виде, тогда можно было бы рассматривать версию о предках из вакуума. Во всяком случае, держать ее в уме. А так условия на корабле у вас вполне комфортные, коньяк есть, а жены, которая может помешать вам его пить, рядом нет. На своем «Пузатике» вы царь и бог, вот потому и нравится вам бывать в рейсах. И никаких межзвездных предков.

– Шерлок, ну зачем вы так прозаично? – в голосе капитана Макнери звучал укор. – Все по каким-то банальным полочкам разложили… Никакой, понимаешь, лирики.

Тумберг уголками рта обозначил улыбку.

– Работа у меня такая, Линс. Иногда целые философские монологи приходится выслушивать от задержанных. Такую базу подводят под заурядную кражу, что будь я подоверчивей – проникся бы, зауважал и отпустил на все четыре стороны.

– Значит, не верите в души прекрасные порывы?

– Почему же – верю. Только если они не соседствуют с криминалом. И против лирики ничего не имею. Но – вне пределов моей профессиональной деятельности. Вот сейчас, например, настроение у меня вполне лиричное. Лежу, смотрю задумчиво в небо широкое…

Макнери поднял голову вверх, прищурился от выскользнувшего из-за облаков солнца.

– Я бы тоже полежал, да нужно заняться ухой.

Он допил коньяк, покрутил в пальцах стаканчик и устремил долгий взгляд на пустую уже бутылку.

– Уха может и подождать, – лениво и не сразу произнес Тумберг.

Ему казалось, что тело его становится невесомым и поднимается ввысь, как пушинка, подхваченная ветром. И это было здорово – витать над землей, отстранившись от всего, покусывая травинку и вдыхая луговые ароматы… Ощущение чужого присутствия забилось куда-то в угол под натиском охватившей следователя отрешенности и притихло там.

Макнери тоже улегся рядом, но минут через пять поднялся на ноги и заявил:

– Нет, по-моему, релаксировать все-таки лучше с коньячком.

Он направился к палатке и скрылся в ней. Некоторое время все было тихо, а потом оттуда донеслась такая ругань, что блаженство Тумберга мгновенно испарилось. Он сел и, полуобернувшись к палатке, крикнул:

– Что случилось?!

Ответом была еще одна порция ругани. И еще одна… И еще… Наконец Макнери вышел из палатки и зашагал к следователю. И вид у него был такой, что Тумберг тут же вскочил на ноги.

– Что стряслось, Линс?!

Возможно, именно так выглядел бы капитан Макнери, если бы «Пузатик» напоролся на астероид. Волосы его вздыбились, глаза вылезли чуть ли не на лоб, а украшенная бородой нижняя челюсть тряслась, словно к ней приставили электрошокер.

– К-коньяк… – едва выговорил Макнери, беспомощно сжимая и разжимая огромные кулаки.

– Что – «коньяк»? – не понял Тумберг и посмотрел на лежащую на земле пустую бутылку. – Вам плохо от коньяка?

– Мне плохо БЕЗ коньяка! – рявкнул Макнери и скрежетнул зубами. – Коньяк пропал!

– Как пропал? – вновь не въехал Шерлок. – Прокис, что ли?

Космический волк досадливо поморщился, набрал в грудь воздуха и разразился длинной фразой. Она была не на росиане, но следователь догадался, что это какое-то страшное ругательство, рядом с которым меркли все, извергнутые капитаном ранее.

– Линс, успокойтесь, – мягко сказал следователь. – И объясните толком, что случилось.

Макнери сделал несколько глубоких вдохов, обхватил ладонью бороду и с силой дернул. И заговорил почти спокойно:

– Как вы, наверное, заметили, Шерлок, я взял сюда коньяк. Две коробки. Одна уже опустела, а вторая еще не начата. И стоит там, – он махнул рукой в сторону палатки. – Но, как я только что обнаружил, коньяка в ней нет! Нет в ней коньяка, понимаете?! Вместо него – двадцать бутылок с соком Троллора! Комета им в задницы, этим бутылкам!

– Может, вы перепутали при погрузке? – осторожно спросил Тумберг.