Текст книги "Десять болванок"
Автор книги: Алексей Смирнов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Смирнов Алексей
Десять болванок
Алексей Смирнов
Десять болванок
До сих пор маленькие истории, которые я хочу предложить вниманию читателя, не разрослись в нечто большее. Когда-нибудь, возможно, положение изменится, но пока это просто болванки – как по форме, так и по содержанию. Однако мне жаль оставлять их в безвестности – пусть хотя бы сохранятся в том виде, в каком я их некогда усвоил – даже если не каждое слово в них правда.
1.СИБИРСКИЙ СОКРАТ
В городе Новосибирске проживал очень начитанный, образованный молодой человек.Называли его Сибирским Сократом.
К сожалению, молодой человек неоднократно позволял себе странные, неожиданные высказывания. Например, однажды он признался, что мечтает вывести из своих чресел целый народ. То есть мыслил он, как говорится, масштабно и излишней скромностью не страдал.
Как-то раз он гулял по магазину и в результате украл свитер. За этот поступок Сократа поместили в сумасшедший дом, где ему довольно-таки понравилось и в своем заточении как таковом он ничего дурного не увидел. Однако в один прекрасный день его отношение к окружающей реальности резко изменилось. Он прохаживался по коридору, и вот кто-то из пациентов остановился прямо перед ним, скрючился, снизу вверх заглянул в лицо и, грозя пальцем, проскрежетал:"А ты черт!"
Сибирский Сократ был глубоко возмущен. Осознав, что соседство с подобной личностью унижает его достоинство, он немедленно начал готовиться к побегу, который ночью и совершил без каких-либо затруднений. Но идти домой он побоялся. После напряженных раздумий Сократ решил отправиться в Улан-Удэ и там попроситься в буддийский монастырь.
Он поделился своими планами с одним из товарищей, тот нисколько не удивился, согласился сразу, и они поехали вдвоем. В пути никто не чинил им препятствий, скоро друзья уже любовались храмом и прикидывали, к кому бы обратиться со своей просьбой. Наконец один из монахов чем-то их к себе расположил. Просьба, однако, была встречена категорическим отказом. Но Сократ не унимался, и после долгих уговоров буддист пошел на попятный. "Ладно,– сказал он,– идите пока на молитву, а там будет видно".
И вот они очутились в некоем зале под открытым небом. Длинные скамьи стояли амфитеатром, на них сидели монахи, одетые в желтое, и ритмично скандировали что-то вроде "и – а – а – а, и – а – а -а". Неофиты смиренно к ним присоединились, но напрасно прождали чего-то другого: молитва, ни в чем не меняясь, и не думала прекращаться. Через четыре часа друзья пришли в неописуемое бешенство. Грязно понося буддистов, они пошли из храма прочь несолоно хлебавши.
Сев на поезд, паломники вернулись в родной город, где, как выяснилось, Сократа никто не искал – разве что позвонили домой из больницы и просили передать, чтоб заглянул, когда объявится.
Есть в этой истории одна изюминка, без которой не стоило бы и разговор заводить. Вот как описывал Сократ свой исход из монастыря: " Идем мы, значит, на выход, материмся, как только умеем. А у них там какие-то священные письмена на священных белых тряпках понаписаны и по священным деревьям развешаны. Я и говорю:"Хорошо бы этим тряпьем подтереться!" Тут проходил мимо нас какой-то монах, услышал и посмотрел сурово, но ничего не сказал. И мне тогда как захотелось какать – так и до сих пор хочется!"
2.ЗАКОЛДОВАННЫЙ ЛЕС
В жизни моей доброй знакомой Катерины К. найдется много эпизодов, достойных описания. Из них я выбрал один – мой самый любимый.
Катерина К. – непосредственная, откровенная особа. Дворянка по происхождению, она очень гордится голубой кровью. Катерина предпочитает крепкие русские выражения, а говорить любит больше всего о примитивных отправлениях организма. При этом она искренне убеждена в своей общей непогрешимости и абсолютно не воспринимает критику.
Разумеется,к малым детям подпускать такую личность нельзя и на пушечный выстрел. Однако Катерина, считая себя авангардом студенчества, преспокойно отправилась пионервожатой в летний лагерь, где вскоре сколотилась дружная компания. Ночами они беспробудно пили, но вот беда – денег постоянно не хватало, и тратить их на закуску было просто глупо. Закусить же очень хотелось. И Катерина пошла на хитрость. Собрав как-то раз малышей, она шепотом открыла им тайну. Оказалось, что лес, в котором расположен лагерь, заколдован, и в нем обитают гномики. Эти гномики способны исполнить любое желание, надо только их хорошенько угостить. А посему она настоятельно советует всему отряду перед тем, как лечь спать, снести на пенек, на полянку свои передачки и подарки.
Дети, конечно, поверили, и алкогольные гномы, допившиеся до визга, ликовали. Гномиков ублажали несколько вечеров подряд, но желания почему-то не сбывались.
Был в отряде маленький Миша Каплан, имевший привычку хвастаться своей бабушкой, которая стреляла в Ленина. Катерина Мишу недолюбливала: слишком он был въедливый, слишком дотошный, да еще и Каплан. В общем, ему от нее доставалось.Миша первым смекнул, что с гномиками что-то неладно. Он долго размышлял, пока его наконец не осенило:
– Ребята! – сказал Миша, картавя.– Мы неправильно делаем – ведьгномики очень маленькие. Им просто не прожевать наши подарки. Наверно, нужно все разрезать на кусочки и растолочь.
И гномики, явившись ровно в полночь, обнаружили отвратительное месиво приправленную сахаром кашу из конфет, печенья, яблок и апельсинов.
С тех пор Катерина еще пуще невзлюбила Мишу и при каждом удобном случае не упускала дать ему пендаль.
3.СЕКРЕТНЫЙ ФАРВАТЕР
Этот случай мне рассказал А.В., майор медицинской службы в отставке.
Служил он некогда в западной группе войск, в Германии. Служба была не пыльная, делать не приходилось почти ничего, и начальство время от времени изобретало различные глупые мероприятия, чтобы создать видимость воинской активности.
Однажды оно устроило небольшие учения.
Предстояло форсировать реку – речушка так себе, одно название. Почему-то решили делать это непременно ночью, в темноте, и кто-то в штабе придумал перекинуть с берега на берег гирлянду из лампочек, чтоб они светились прямо в воде и было видно, куда двигаться.
Тут-то и родилось предложение упаковать лампочки в презервативы. То ли чтоб не утонули, то ли еще зачем-то – я настолько слаб в физике, что объяснить не берусь.
Короче говоря, А.В. засунул лампочку в карман и отправился в ближайшую аптеку.
Там его встретила вежливая, чистенькая, немолодая уже фройляйн в кружевном фартучке. Она изобразила на лице дежурную улыбку, и майор с грехом пополам объяснил, чего он хочет.Фройляйн с готовностью кивнула и выдала А.В. презерватив. Майор критически взглянул и пришел к выводу, что изделие маловато и лампочка вряд ли в него влезет.
– Nein,– сказал он строгим голосом.– Klein!
Фройляйн снова кивнула и подала другой размер.Однако и этот презерватив не подошел. Дальше все развивалось, как в анекдоте – А.В. требовал все больше, больше, и все был недоволен, пока какой-то поистине великанский экземпляр его не устроил.
Фройляйн, надо сказать, уже смотрела на офицера с некоторой опаской.
– Gut! – сказал майор.– Теперь – aprobieren!
И он – мужчина рослый, видный, деловито задрал шинель и сунул руку в карман брюк, где лежала лампочка.
Лицо фройляйн исказилось от ужаса.
– Nein! – заголосила она истошно.– Nein! Nicht aprobieren! Bitte, Herr Ofizier!
И аптекарша бросилась бежать куда подальше от озадаченного русского богатыря.
4.ВСЕ ФЛАГИ В ГОСТИ
Когда-то давно мой дядюшка подрабатывал в патентном бюро. Работа нервная: приходили большей частью военные пенсионеры, которые при малейшем сомнении в ценности их разработок принимались скандалить и кричать о каком-то злом умысле лично против них.Так, например, один проситель предъявил подробное описание своего открытия на сорока листах. Дядя сразу обратил внимание на лаконичные вставки, не имевшие прямого отношения к открытию. В частности, после технического обоснования сплошь и рядом было начертано: "не убий". На вопрос, зачем он так написал, изобретатель сдержанно ответил, что это не дядино дело. Ну, и так далее. А особенно хорошо запомнился тип, мечтавший о создании нового пивного бара.
Он явился в бюро с туго свернутым рулоном ватмана под мышкой. Не здороваясь, торжественно развернул, и дядя увидел, что на листе изображен пятнадцатиэтажный дом.
– Что это такое? – осведомился дядя задушевно.
– Это – пивной бар"Советский Союз",– объяснил посетитель.– Видите, как удачно придумано: сколько республик – столько и этажей. На первом этаже, допустим, будет представлена Латвия – там подается только"Рижское". На втором – Украина, все пьют"Жигулевское". На третьем...
– Очень хорошо,– прервал его дядя, – но почему вы пришли к нам? Вам, наверно, лучше было бы пойти в какую-нибудь строительную организацию.
Ни слова не говоря, изобретатель перевернул лист, и дядя обнаружил сложную схему, в которой имелись вентили, краны, рычаги и пружины.
– А это что?– спросил дядя тихим голосом.
– Это и есть рацпредложение как таковое,– гордо ответил тот.– Здесь изображена канализационно-осветительная система. Сами знаете: люди сидят, пьют пиво, а после – ну, вам понятно, в общем. Так чтобы жидкость зря не пропадала, мы сводим ее в единый поток, устанавливаем динаму – и электричество горит себе, не гаснет. Правда, здорово придумано?
– Правда,– согласился дядя.– Только вы все-таки пришли не туда. Вам надо не к нам, а в редакцию журнала"Советский Союз". Здесь недалеко, пара остановок автобусом. Там вас примет заместитель главного редактора, только не забудьте говорить погромче, а то он плохо слышит.
Ни слова не говоря, изобретатель поклонился и вышел из комнаты. Дядя ухмыльнулся: заместитель редактора журнала "Советский Союз" был его старым приятелем. Звонок последовал минут через сорок. Дядя снял трубку, и оттуда донесся злобный крик:
– Это ты? Это твоя работа?!
– Да, а чем ты недоволен?– спросил как ни в чем не бывало дядя.
– Он пришел и орет! Я ему говорю: убирайтесь! А он не уходит и продолжает орать!
...Скоро, однако, Советский Союз развалился, надобность в баре отпала, так что изобретатель больше не приходил. Впрочем, идти ему было бы некуда патентного бюро не стало тоже.
5.КРЕПКИЙ ОРЕШЕК
Когда непобедимый Брюс Уиллис вылетает из эпицентра очередного взрыва целым и невредимым, он, конечно, молодец. Только это еще вовсе не значит, будто русский характер в чем-то уступает характеру американскому – просто у нас пока не умеет снимать про это кино.
Вот, наблюдалась однажды такая картина. Мужичок средних лет похмельный, весь изжеванный, вышел из дома купить разливного пивка. Пиво совсем еще недавно – продавалось не в банках и бутылках, а наливалось в ларьке, будучи предварительно разведено сырой водой и приправлено содой или стиральным порошком для достоверной пенности. Пользовалось, между прочим, колоссальным спросом. Так что мужичок отлично знал, что ему нужно в этой жизни, и шел себе, как все идут, с бидончиком.Купил три литра такого пива и зашагал обратно. И тут обнаружилось, что он по рассеянности оставил дома ключи. А дверь, само собой, захлопнул. То есть ситуация не новая, досадная, но выход из нее, как правило, рано или поздно находится. Только мужичок оказался не робкого десятка и взялся за дело круто, с неожиданной стороны подошел к решению проблемы.Он не стал мелочиться, и вознамерился с крыши прыгнуть прямо к себе на балкон, а жил он, между прочим, на девятом этаже.
Итак, пробрался он на крышу и прыгнул, как и хотел, на балкон. На свою беду забыл мужичок, что балкона у него не было, нет и не будет, а есть одна лишь лоджия. И, долетев до первого этажа, напоролся на дерево.
Первый сук пронзил ему легкое. Второй – печень, а третий и четвертый вышли откуда-то из живота. Так он и завис, ни на секунду не ослабевая мертвой хватки, которой держал драгоценный бидончик. Конечно, примчалась скорая помощь, и даже какие-то фотографы набежали делать уникальные снимки. Подоспели добрые люди с пилами и топорами, сняли мужика вместе с веткой и отправили в самую военно-медицинскую академию.
И мужичок, дело ясное, был очень недоволен этим происшествием. Еще вися на ветке, наколотый, словно огромный проспиртованный жук, он сокрушался вслух, что несколько капель раствора из бидончика вылились на землю и пропали, неупотребленные во славу жизни.
6.ПОЧЕТНЫЙ ГРАЖДАНИН
Эту историю мне рассказал тесть; она, перенесенная на бумагу, теряет половину своей прелести вне его манеры рассказывать истории вообще. Но деваться некуда – попробую.
Тесть мой подрабатывал левым извозом. Как-то раз его машину по-хозяйски тормознул человек нового типа, он же – новый русский. Правда, русским он не был совершенно – азербайджанец, что ли, или узбек, но зато все при нем – и малиновый пиджак, и кольца, и три золотые цепи на здоровущей шее. Сел он рядом с тестем и говорит:
– Овощной база.
Нет проблем – поехали. Возле железнодорожного переезда пришлось остановиться: поезд пропустить. Ждут они, ждут, поезда все нет. Восточный гость тем временем засовывает сразу по два пальца в ноздрю, роется там сосредоточенно и после созерцает добытую субстанцию. Ногти – лопатой, черные, толстые. Наконец устал он ждать и спрашивает раздраженно:
– Слушай, ты что – город не знаешь, да? Зачем так поехал?
Тесть – человек обидчивый.
– Я, – отвечает,– город, слава Богу, знаю хорошо. Ты давай, посмотри, сколько ты платишь? Что мне – круг для тебя делать и через Невский проспект везти?
Толстяк недовольно огрызается:
– Зачем через Невский? Другой дорога, что ли, нет? – Он замолчал, раздумывая, как бы поудачнее ответить. Потом заявляет: – Я тоже хорошо город знаю. Я этот город уже пять лет живу.
Тесть поддакивает:
– Ну, тогда другое дело. Пять лет – это не шутка. Можно уже получать удостоверение почетного гражданина и блокадника сразу.
– А что – уже дают, да? – серьезно интересуется азер.
Тесть вместо ответа тычет пальцем в окно:
– Вот, если город знаешь хорошо, скажи – какое здесь знаменитое на весь мир место?
Пассажир презрительно хмыкает:
– Как какое? Овощной база!
Тесть ему:
– Да нет, вон там, видишь? Неужто не узнал?
Азер думает, потом честно признается:
– Нет, не знаю. А что это такое?
– Ну как же! Это же место дуэли Пушкина? Был такой великий русский поэт, слыхал?
Азер переспрашивает:
– Как-как? Ку-куш-кин?
– Ну да, Кукушкин, – тесть не возражает.
– Не знаю Кукушкин, – говорит пассажир. Долго молчит. Затем с достоинством спрашивает: – А вот такого ты знаешь?...– и называет какое-то олды-малды-оглы.
– Не знаю,– тесть округляет глаза.
– Вот и я ваш Кукушкин не знаю, – подхватывает азер облегченно. Снова молчит. И недоумевающе вопрошает: – Зачем такой место нашли стрелять – около овощной база? Куда милиция смотрел?
7.ВЕЧНО ЖИВЫЕ
Тут, возможно, получится плагиат: вроде как была такая статья в какой-то газете. Да уж больно красиво придумано, не могу удержаться.
Где-то на Дальнем Востоке плавало себе ничем не замечательное рыболовецкое судно. Ну, команда была, капитан – все как обычно. Как-то раз, накануне очередного советского праздника, призадумались моряки: какой бы им новый почин завести. Надо же дату отметить! И сверху опять же требуют, так что хочешь, не хочешь, а придется поломать голову. Было много разных предложений, а остановились на следующем, самом толковом: зачислить навечно в экипаж Николая Островского и Павла Корчагина.
Не то чтоб было это слишком изощренно – аналогичные идеи зарождались во многих и многих коллективах. Например, в каком-то магазине установили почетный кассовый аппарат в память о погибшей в войну кассирше. Так он и стоял , мешая, как пишут в милицейских протоколах, проходу граждан. Короче говоря, решение приняли, наверху остались довольны, и команда судна пополнилась двумя новыми членами.
Естественно, их поставили на пищевое, вещевое и денежное довольствие. Аккуратно, ежемесячно, Павлу Корчагину и Николаю Островскому начислялась зарплата, выписывались премии, объявлялись благодарности. Оба ходили в передовиках и ударниках и ни в чем не знали отказа.
Неожиданно все кончилось. Сперва в стране произошло ускорение, затем закономерно началась перестройка, и очень быстро выяснилось, что денежный бюджетный ручеек вот-вот иссякнет и вслед за временем популярных решений наступает время непопулярных. Сверху намекнули, что штаты неплохо бы сократить. Устроили общее собрание, стали гадать, кого принести в жертву. И постановили: в связи с изменившейся кадровой политикой уволить с судна Николая Островского и Павла Корчагина. Единогласно.
8.ЯВКА С ПОВИННОЙ
Всякий наркоман, обвиненный несправедливо, сияет особенным светом, коль скоро удастся ему доказать свою невиновность.Оскорбленная добродетель раздувается невероятно, все его существо трепещет от благородного негодования.
Василий Л. заслуженно считался крутым. Он был стреляный воробей, и взять его голыми руками было не так-то просто. Однажды Василия оклеветала какая-то сволочь. На квартиру, где он проживал, навели ментов, и надо ж было такому случиться, что на сей раз Василий оказался совершенно пуст. У него не нашлось ни грамма ханки, ни пакетика плана; впрочем, обнаружь менты что-то подобное, большой беды тоже бы не случилось. Василий был находчив и хитер. Как-то раз, будучи пойман за руку, он в ответ на приказ рассказать, что у него там такое спрятано в пакетике, нагло ответил: "Корм для рыбок", развернул бумажку и на глазах у оторопевших ментов высыпал порошок в лужу. А на сей раз и этого не было. Зато хранились зачем-то три ампулы но-шпы красивые, желтовато-коричневого стекла, с зеленой надписью "Хиноин" названием, стало быть, фирмы.
Васю скрутили, швырнули в машину и отвезли в отделение. Внутри у Васи все обмирало в предвкушении неизбежной победы.
Допрос вел майор, который не сомневался, что Васина песенка спета.
– Ну, так, – сказал майор без лишних предисловий.– Пиши чистосердечное признание. Оформим тебе явку с повинной и срок скостим.
Вася поднял брови.
– Не знаю за собой греха, начальник,– сообщил он озабоченно и преданно всмотрелся в лицо майора – не заболел ли.
– А это что?– вскричал позорный мент дрогнувшим голосом и выхватил красивые ампулы из кармана.
– Да, что это?– отозвался Вася эхом.
– Как – что?– гражданин начальник опешил.– Это хиноин!
– Ах, вот что,– вздохнул Вася.– Вас смущает название. Вы, вероятно, мыслите по аналогии – морфин там, героин, кодеин...Но как же быть, скажем, с новокаином? Или взять кофеин, кордиамин, папаверин – окончание ведь то же самое?
Майор побагровел.
– В последний раз тебе предлагаю,– молвил он зловеще.– Или ты напишешь всех, кого знаешь, или горько пожалеешь.
Вася снова вздохнул.
– Всех писать? – спросил он осторожно.– Я много кого знаю.
– Всех,– кивнул неумолимый майор.
Василий взял лист бумаги и начал писать. Вскоре лист кончился, он попросил второй. Майор, пристально наблюдавший за задержанным, почувствовал недоброе и стал заглядывать через плечо. Увидев, что Вася время от времени повторяется, он вырвал лист и набросился на арестанта с руганью.
– Я ведь и вправду многих знаю,– пожал плечами Вася.– Мог и повториться, дело житейское.
– Ну, вот что,– майор уселся за стол, достал новый чистый лист и толкнул его Васе.– Даю тебе последнюю возможность. Если ты сию секунду не напишешь чистосердечное признание, о явке с повинной можешь забыть.
Вася послушно написал . Было оно такое: "Чистосердечное признание и явка с повинной". Далее следовало:"Я, Василий Л., тысяча такого-то мохнатого года рождения, чистосердечно признаюсь, что я никого не знаю, в чем глубоко раскаиваюсь". Дата, подпись.
Когда майор на него замахнулся, Вася откинулся на спинку стула и уже другим, отчужденно-волчьим голосом предложил:
– Начальник, отправь меня в КПЗ, я там малость подремлю, а ты тем временем сходи в лабораторию, и пусть тебе там скажут, что такое но-шпа.
Майор недоверчиво снял телефонную трубку. Вася скучающе зевнул: он был отмщен, спектакль закончился, и ему в самом деле было бы невредно придавить пару часиков, что он и сделал, а после, свежий и отдохнувший, вышел на волю и совершил еще немало славных и удивительных подвигов.
9.ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР
Жил да был водитель автобуса. Работа у него была ответственная: каждое утро он отвозил сотрудников одного неприметного учреждения на службу, а вечером вез обратно к метро. Водитель находил это дело крайне важным, требовавшим больших затрат нервно-психической энергии. Естественно, он хотел компенсации. И получал ее в жидком виде ежедневно: все сотрудники учреждения так или иначе имели отношение к спирту, а потому водитель регулярно собирал с них дань – с кого побольше, с кого поменьше.
В один прекрасный день он завел мотор и тронулся в обычный путь. Пассажиры мирно дремали; они пребывали в безмятежной уверенности, что ничего дурного с ними случиться не может.
Возле Кировского – ныне Троицкого – моста автобус остановился. Водитель распахнул переднюю дверь, вышел, подошел к мосту, топнул несколько раз ногой по асфальту, заглянул за перила. Сотрудники терпеливо ждали – мало ли что. Наконец шофер вернулся, пробурчал удовлетворенное"поехали" и путешествие продолжилось.
Когда мост остался позади, автобус остановился вторично. Водитель снова вылез, на этот раз – с сердитым лицом, зашел спереди и начал ожесточенно сдирать и гнать кого-то с дворников. До пассажиров донеслось:
– Я тебе что говорил? Я тебе двести раз говорил – езжай, как все нормальные люди ездят!
Потом шофер заглянул в салон и возмущенно объяснил свои действия:
– Черт! Что за паразит такой – кажный день, как подъезжаем, начинает рожи строить!
Сотрудники стали молча подниматься со своих мест и пробираться к выходу. Давки не было, но в их движениях прослеживалось твердое желание как можно скорее покинуть автобус.
Последний на миг задержался и спросил:
– Слушай, а что ты стоял у моста-то?
– Так два ж моста! -воскликнул водитель. – Поди разбери – по правому ехать или по левому! Понастроили, ети их мать!Я ж все-таки людей вожу!
10.НЕКОМПЛЕКТ
Дядя мой как-то сказал, что в армии дебилы не все. Есть еще олигофрены, имбецилы, идиоты и кретины. Он, конечно, погорячился, однако звезды на погонах все-таки влияют.
В 1986 году попал я на сборы. Так как был я студентом-медиком, то и окружали меня офицеры-врачи. С чувством некоторого облегчения я отметил, что высшее медицинское образование не позволяет разрушительному процессу зайти слишком далеко. Тем не менее мне удалось обнаружить легкие нарушения ассоциативных, то есть наиболее тонких связей в коре головного мозга у старшего офицерского состава.
Был у нас в начальниках некто Т. в звании подполковника. Добрейшей души человек, и притом энергичный, хозяйственный, с юморком. Да впридачу – на редкость рачительный. Все-то было у него учтено, все поименовано и пронумеровано. Поэтому все у него без зазрения совести воровали.
Как-то однажды получил подполковник новую машину – газик. Уж он и кругами ходил то так, то эдак – никак не мог налюбоваться. Вынул личную печать и опечатал решительно все – дверцы, фары, запаску,– в общем, получился настоящий стратегический объект. А вот про дворники забыл, и их украли через полчаса.
Он же в тот момент проверял в комендатуре аптечку. Зачем-то она там полагалась и должна была быть полностью укомплектована. К крышке, изнутри, был даже листочек подклеен с перечнем медикаментов. Вот глядит подполковник в аптечку и не понимает:
– Почему аптечка недоукомплектована? Вот валидол, например, пропал. Сердце не болит ни у кого, а валидола нет.
Средний офицерский состав ухмыляется: известное дело – валидол сосут с целью устранения хронического водочного компонента в дыхании. А подполковник смотрит дальше:
– Или, скажем, сульфадиметоксин. Вроде все у нас здоровые – но где тогда таблетки-то?
И глядит на нас. А мы играем себе в самодельные нарды. Фишек нет, так мы таблетки разделили, покрасили в желтый и синий цвета, и очень неплохо вышло. Полковник восхитился:
– Ай да молодцы! Смотрите, лейтенант, чего придумали! Приспособили таблетки вместо фишек! Да-а, молодцы ребята. Но куда же все-таки делся сульфадиметоксин?
март-апрель 1998
