Текст книги "Бандерша"

Автор книги: Алексей Комов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Глава 10
Он

…Не стоит себя обманывать! Попал я по-крупному!

Казалось бы, что приятелей и знакомых в журналистской системе полно. Мало того, некоторые из них просто предлагали перейти к ним. Но в те времена у меня было все нормально на работе.

Но вот когда понадобилось помочь – людей словно подменили.

Кто-то так же, как первый раз, сначала встречался, а потом под благовидным поводом отказывал. А где-то сразу и без обиняков говорили: нет!

Такое впечатление, что меня просто накрыли колпаком.

Может, кто-то наложил проклятье? Сейчас вся эта мистическая лабуда в фаворе. Сам делал сюжет с одной «магиней», которая ни много, ни мало при каком-то арабском шейхе советником по мистике службу несет!

Найти что ли какого-нибудь колдуна или, лучше – колдунью лет так 25 с рыжей копной волос и красивой фигурой, чтобы энергетические хвосты обрубила. Сразу наступит тогда для меня счастие и всеобщее процветание.

Все замечательно, только вот ни в хвосты ни копыта с рогами, так же как во влияние космического энергетического поля на изжогу после пирожков из коммерческой палатки я не верю. О риске забывать не надо. Отхватит еще такая фигуристая колдунья с копной рыжих волос вместе с энергетическим хвостом еще что-нибудь нужное для жизни и радости….

Ну уж нет, как-нибудь сами выправим свою карму.

К друзьям я тоже пока не обращался. Все они знают меня, как человека удачливого и самостоятельного. Любая просьба о статусной помощи резко понижает социальную планку, которую я сам установил! Так что мы сами как-нибудь повертимся, без понижения высокого «градуса»!

Копаться, что происходит и почему, не буду. Пустая трата времени.

Что-то пошло не так, значит такой поворот и нужен.

Я где-то даже порадовался, что с той девушкой ничего не вышло. Которая Саша, сбежавшая после первой же ночи… Правильно сделал… Ну, останься она… Что ей сейчас говорить? Плакаться, что у меня черная полоса? Конечно, жалостливость женщин пределов не знает при правильной подаче. Особенно у юных и мало понимающих в жизни. Любят некоторые наши «герои» пожалиться о тяжелой мужской доле на мягких женских грудях…

Но для меня это за пределом самосознания мужчины. Лучше уйти и забиться под корягу, чем давить на жалость, и тем самым пользоваться добротой женщины. Нет, убогим лузером я не был никогда и быть не собирался.

Тем более, Саша, как мне показалось, еще во многом наивна. Законы большого взрослого мира только начинает узнавать. Всех нюансов игр серьёзных дядь объяснить сложно! Так что не будем грузить тонкую девичью натуру проблемами взрослых.

Хотя мордашку её приятно вспомнить. Даже сразу и не скажешь: удлинённое у неё лицо или круглое. Просто мягкий овал лица, обрамленный прямыми шелковистыми волосами благородного темного отсвета. Именно отсвета, потому что, когда к ней начинаешь присматриваться, то возникает ощущение, что от волос идет какое-то свечение. Но не светлое и теплое, а какое-то приглушенно-тревожное. Как и от её темных, под волосы, глаз. Самое удивительное, что и красивые губы тоже создавали ощущение обаятельной тревожности. Может, из-за чуть опущенных уголков губ? Общаясь с ней, ты попадаешь в атмосферу тревожной глубины. Словно смотришь в темноту лесного озера и не можешь определить, то ли красота его манит, то ли опасность черной воды без дна затягивает!

Да, чего там говорить: хороша девушка Саша! Только вот уже не наша.

Я ведь из тех чудаков, которые верят: если девушка говорит: «Нет!» – так это «нет» и означает! По правилам фаталиста, коим я являюсь, раз она решила уйти, так и должно было случиться.

Мне сейчас надо не в темный омут её женской магии с головой бросаться, а понять, что жизнь мне на сей раз подкинула. В такие моменты девушки, даже с милыми мордашками и остальными соблазнительными частями тела, скорее обуза, чем помощь. Это мой опыт так подсказывает! Максимум: вспомнили, вздохнули, взгрустнули – и бежим дальше.

Куда бежать, я уже решил. Надо попить пива. Сам по себе это процесс приятный. Но я собирался попить пива там, где собираются нужные мне люди. Это, безусловно, пивбар Дома журналистов.

Место среди знатоков, несомненно, легендарное. Там собирались не только журналисты, и не только ради – пива попить. Недаром все стены бара были исписаны автографами отечественных и мировых знаменитостей. Была даже надпись, сделанная Юрием Гагариным!

Раньше сюда, как и вообще в Дом журналиста, попасть было не так просто. Строгие вахтерши проверяли корочки СЖ. С членом Союза мог пройти только один человек. И, пусть, у тебя были какие угодно редакционные удостоверения, с указанием, что ты самый Главный редактор самого Главного органа Главной страны мира! Надежная охрана в лице строгих дам не пустит! Другое дело, что корочки получали не только журналисты. В особо знаменательные дни, например, когда завозили раков, здесь в неформальной обстановке оказывались очень влиятельные лица. Уровень – до завотделом ЦК комсомола. А то и секретари того же ЦК позволяли лицезреть себя с кружкой пенного напитка в кампании с простыми смертными журналистами.

С падением советской системы пропали секретари ЦК. Исчезли строгие вахтерши. Перестали проверять заветные корочки.

Но определенная элитарность и кастовость осталась. Во всяком случае, надежда встретить счастливый случай в лице нужного человека, которому внезапно понадобился бы неглупый профессионал в моем лице, оставалась.

В ДЖ я, разумеется, поехал на метро. В три часа народ был еще на работе, поэтому в вагонах была даже возможность посидеть. Собственно, я так и рассчитал, чтобы доехать можно было без толпы. А ответственные работники к этому времени уже разберутся с текучкой. У кого-то точно появится потребность промочить горло.

Я прошел в массивные двери старого особняка и сразу у входа сдал свою кожаную куртку в гардероб. Мне даже показалось, что прежние вахтерши, которых мы знали в лицо переквалифицировались в гардеробщицы. Или действительно уже придумывать начал? Давно я здесь не был.

Коридор слева – путь в ресторан. Кормили здесь всегда очень прилично, хотя и хуже, чем в Доме писателей. Но там и обеспечение продуктами в годы всеобщего дефицита было получше. Но нет, нам сегодня в ресторан не нужно. Не вкусности мы сегодня пришли сюда потреблять.

Я спустился вниз и кривыми коридорами отправился к заветной двери. Ого, вот это новость! Бара-то пивного уже нет! А есть просто кафе. Столы-стояки под сводчатыми потолками заменили диванчики стулья и кофейные столики. Новые светильники повесили. Хорошо, что автографы не затерли. Я по ним и узнал старое помещение. Поначалу подумал, что сбился с пути и не туда пошел. Нет, двигался в правильном направлении. Просто и здесь времена изменили обстановку! Только вот смогу ли я встретить, кого надо?

Посмотрим. Я все же решил взять то, за чем пришел – бокал пива и пару фирменных бутербродов. Ха – цены тоже стали кусаться. За всё удовольствие – семь тысяч рублей. Неплохо!

У стены напротив входа был свободен небольшой столик. То, что надо! Я и на зал посмотрю, и вход под контролем!

Несмотря на то, что рабочий день бы в разгаре, экс-пивбар был практически полон. Лица по большей части незнакомые. А если и были знакомые, то явно не те, кто мне был нужен.

Вон Лилька, из «Комсомольца». Мы с ней по профессиональной молодости здесь часто зависали. Видимо привычки у неё не меняются. Поздоровались, раскланялись, улыбнулись. Но от своего спутника, с котором сидела в компании, не отлипала. Ну что ж, у неё своя охота!

В углу сидел еще один знакомый. Кажется, его Вадиком зовут. Стрингер. Судя по загару уже был где-то в южных краях. А где еще мог работать специалист по «горячим точкам» в наши дни?

Он меня тоже заметил и радостно махнул рукой. Не только махнул, но поднялся и направился ко мне. На ногах он держался не очень крепко. Но крепко держал початую бутылку водки, стопочку и тарелку с бутербродами в другой руке.

– Привет, Олежик! Ты чего в этом гадюшнике делаешь?

– Привет! – имя я решил не называть, вдруг его не Вадиком зовут, а я что-то напутал. – Я делаю то, что и ты – пью. Только на другом уровне насыщения.

Он пьяно хихикнул.

– А чего ты вдруг ДЖ гадюшником назвал? – спросил я.

– Все у нас сейчас гадюшник. И ДЖ – тоже. Но здесь привычнее. Пусть и все поломали.

– Это точно! Ты что празднуешь?

– Жизнь я праздную! Хотя странно, что это можно назвать праздником! Водки хочешь? – спросил он и достал из кармана плотный бумажник с хорошей стопкой вечно зеленых баксов!

– Нет, спасибо! Мне еще на работу надо, – соврал я. Надираться в мои планы не входило.

– Жаль. Давай пивом меня поддержишь!

– Давай. Только ты поясни, что у тебя случилось.

– Все просто. Я из Чечни вернулся. Но не должен был!

– Что так мрачно?

– Я там под минометный обстрел попал. Вовку из «Звездочки» накрыло. Совсем! Нету Вовки. Он теперь грузом 200 в Новосибирск летит к семье. Он камеру до последней секунды не выключал. А мне повезло – ни царапины… Камеру задело! А эта сука говорит, что за повреждение аппаратуры – вычту из суммы! Как тебе?

Он опрокинул стопку в себя.

– Ничего не понял, – честно признался я.

– Не парься! Все просто. Меня подписал один англичанин. Он должен освещать ход борьбы бравых повстанцев со злобными русскими угнетателями свободолюбивого народа. Но как умный человек сам он в гордую республику ехать не хотел. Поехал я. Куда я только не совался. У меня вон что есть!

Он достал из кармана пиджака паспорт, перелистнул несколько страничек и передал мне. На странице стояла большая зеленоватая квадратная печать с мордой волка в правом углу. В печати было написано, что предъявителю сего документа разрешен проезд по всей республике Ичкерия без ограничений. И подпись Дудаева внизу.

– Настоящая подпись?

– Спрашиваешь! Лично в моем присутствии пропечатал, и подписал!

– А с нашими не мешало?

– Наоборот, расспрашивали, как получил, – он забрал паспорт у меня сложил и аккуратно спрятал в тот же внутренний карман. – Менять не буду! Исторический документ.

– Слушай, а твоего англичанина случаем не Ларри Джеффорд зовут?

– Он самый!

– Так его недавно наградили какой-то крутой премией за мужество в репортаже! Даже у нас в новостях показывали! Бесстрашный репортер, свидетель острых моментов современной истории…

– Точно! И бабла там очень немерено в премии! – усмехнулся мой собеседник.

– Ты же говоришь, что он из Москвы не выезжал!

– Не то, что за МКАД – за Садовое кольцо ни шага… Нет, вру. Выезжает. В Измайловский парк. Там он надевает модную кевларовую[4]4
  Особо прочный материал. Используется в армии для обеспечения безопасности солдата. Выдаётся журналистам в «горячих точках»


[Закрыть] каску. Бронник с надписью «Пресса». И героически пишет все подводки. Потом берет мои съемки – и вот готовый репортаж. Получает кучу надбавок за работу в боевой зоне. Премии получает… У меня хотел за царапину на камере от осколка бабки снять. Сука импортная.

– Платит прилично?

– Да как тебе сказать? По их понятиям – крохи с барского стола. По нашим – жить можно. Только знаешь… после того, что я там увидел… что там с нашими солдатиками эти звери делают, никаких бабок не хочется… О подробностях не спрашивай. Я еще не такой пьяный, чтобы говорить об этом!

– Решил завязать?

Он задумался. Налил себе еще стопку. Мы чокнулись. Выпили.

– Нет. Не завяжу. Не в бабках дело… Понимаешь старик, война – она как наркотик. Тем более, когда можешь обе стороны смотреть. И когда опасность с обеих сторон. Англичанин, конечно, сука и трус голимый. Но платит хорошо! А еду я туда не из-за него. Я войной отравлен. Кстати, к нему друг приезжает. То ли из Франции, то ли из Бельгии. Тоже нужен будет стрингер. Не хочешь? Вместе рванем!

Вот и предложение работы. Только совсем не той, что я хотел. Война все же не моё дело. Я сугубо мирный человек!

– Не, как-то не думал об том. Да и с камерой я не умею обращаться.

– Говно вопрос. Три дня – и ты станешь профи. Не асом, но и такое сойдет.

– Нет, не готов. Извини!

Он налил себе остатки водки из бутылки, закусил остатком бутерброда. И совершенно трезво сказал:

– Ладно, надумаешь – позвони.

Протянул визитку. Я посмотрел. «Вадим Анохин» Ты смотри, не ошибся, правильно вспомнил, как его зовут.

– Договорились! Ладно, я домой! Пошло оно всё…!

Он пожал мне руку и, покачиваясь, пошел к выходу.

Я остался с пивом. Сказать, что я был ошарашен, это значит ничего не сказать! Если это просто случайная встреча, то можно забыть. А если знак судьбы, то какой-то странный.

Да, эта встреча меня как-то озаботила. Оставаться уже не хотелось. Да и, судя по всему, больше никого, кто мог бы стать моим работодателем на горизонте не наблюдался. С коллегами подшофе я мог в любое другое время пообщаться.

Я вышел из ДЖ. Хотел, было, отправиться к метро. Потом передумал. Решил пройтись по Старому Арбату.

Было еще светло, но сумерки уже начинались… Эта наступающая серость словно подчеркивала то, что произошло с этой улочкой, ставшей одним из символов Москвы. Когда-то здесь были жестокие битвы между теми, кто принимал решение создания на Арбате пешеходной зоны и противников закрытия её для транспорта. Последние проиграли вчистую! С годами все стало будто ничего другого раньше и не было. Привыкли и плитке, похожей на паркет, и к стилизованным фонарям. Магазинчики и театр… Туристы гуляли, покупая сувениры и фотографируясь на каждом шагу у каждого старого домика. Для них это словно декорации из сказки. А ведь в давние времена это были престижные особняки, когда-то московской знати. Сейчас – просто экзотика для туристов…

Но с приходом новых времен изменился и Арбат. В особнячках стали открываться кафешки с дизайном под западные стандарты. Как его понимали наши доморощенные рестораторы. Вон, новая аптека «Старый Арбат» появилась. Очень удобно. Зайдешь, порадуешься выбору. На цены лучше не смотреть. Хотя, если сердце от их размера прихватит – сразу валидольчик можно приобрести!

Афиша: «Праздничный сон до обеда» Островского. Театр-студия «Старый Арбат». Вахтанговцам уже не так здесь одиноко.

– Красавчик, дай погадать! – я сначала не понял, что это ко мне, жутко коверкая слова, обратилась закутанная в платки цыганка.

– Ты откуда, такая красивая?

– Мы из Венгрии табором приехали.

– Нет, – отрезаю я. – Мне только с русскими цыганами гадать можно!

Немолодая гадалка проводила меня удивленным взглядом, так и не найдя, что ответить на эту фразу. Вы когда-нибудь видели растерянную цыганку?

Ну вот, уже и из Европы потянулись сюда кочевые племена. Впрочем, на Арбате и наших экзотических личностей хватало. Хотя, почему экзотических? Они уже стали обыденностью. Девочка лет десяти сидит на грязном, повернутом на бок ящике, держит в руках потертую скрипочку. В сереньком заношенном пальтишке, из-под красной вязаной шапочки выбиваются светлые волосики. Не очень умело играет печальную мелодию. Глазенки – грустные, грустные. У ног в футляре из-под скрипки, куда прохожие бросают деньки, сжался комочком уже замерший котенок. Сидит вместе с маленькой хозяйкой и грустит. Никуда не убегает. Не сложилось у них в этой жизни что-то… Обычно я не подаю… Но здесь не хочется жлобиться. Брошу ей 50 тысяч. Сам не обеднею… Девочке – пригодится. И её котейке. Кстати, очень похож на Саньку, когда я её только домой принес. Только этот пятнистый, а моя ровно рыжего окраса!

Рядом раскинул свои торговые ряды мордатый коробейник, предлагающий сувениры «а ля-рюс»: от традиционных ушанок с красноармейскими звездочками до модерновых матрешек с лицами нынешних правителей России! Здесь же, среди значков, лежат настоящие боевые ордена. Никому из неторопливо прохаживающих милиционеров дела до этого нет…

У соседа, который торгует книжками, тоже экзотика. Куча новомодных дамских романов. Рядом на прилавке – сборник статей Ленина. Тут же – новенькое издание «Майн Кампф» на русском языке.

Прохожие пестрые, как наша нынешняя жизнь.

– Дяденька, – передо мной стоял парнишка лет 15.

– Что тебе, мальчик?

– Будьте так добры, не могли бы вы мне помочь?

– В чем тебе нужна помощь, мальчик? – постарался на лице изобразить внимание к подрастающему поколению, но сам удивился – я сегодня что, дежурная мать Тереза на Арбате? Хотя, может, реально пацан в беду попал. Как та маленькая скрипачка с котенком…

– Мы с подружкой хотим пойти в бар, – и он кивнул в сторону своей подружки, которой с запасом было лет 15, не больше. – Там самый дешевый коктейль девятнадцать с половиной тысяч стоит!

Я едва сдержался, чтобы не дать подзатыльник юному наглецу.

– Лимонад пейте! Совсем молодежь обнаглела!

Начинающий вежливый вымогатель, что-то бурча под нос, отошел в сторону, явно выискивая в толпе новую жертву. Хамить мне не осмелился, видя явную разницу в весовой категории.

Нет, в его возрасте я тоже готов был распушить хвост перед девочкой. И не только леденцы подружкам предлагал. Но по улицам-то не ходил, побираясь. Честно экономил на завтраках и сдаче, когда родители в магазин посылали!

– Привет! Какими судьбами? – снова услышал за спиной чей-то голос, который явно обращался ко мне за неимением других людей поблизости! Сейчас развернусь и скажу всё, что думаю очередному наглецу.

Повернулся! Но не сказал. Потому что вместо наглеца увидел улыбающегося Валерку Сонина. Музыкант, певец, композитор. Пишет композиции в стиле, который я для себя определил, как бард-рок. Музыкальные критики-педанты, конечно, подпрыгнут от такого определения. А я так вижу. Или слышу!

В самом начале 90-х я помог ему сделать первый клип. Деньги за него до сих пор отдает. Но я не тороплю. Как ни странно, это только укрепило наши отношения. Когда-то в плохую минуту я даже нашел для него хорошего врача, когда Валерка ушел в запой от неудач и творческого кризиса.

В общем, он считает себя обязанным делать при случае мне что-то хорошее и приятное. Я отвечаю тем же. Дружбой это не назовешь. Приятельскими отношениями – тоже. Поэтому я дал отношениям определение – приятственные.

– Ты-то что здесь делаешь? Подработать захотел, – я кивнул на гитарный чехол у него за спиной.

– А что? Замечательное место! Народ приятный. Если что, скажет пару ласковых о творчестве!

– Скажи, где расположился! Я свои пять копеек в виде пятитысячной купюры внесу в твой фонд!

– Не, пока места нет! Конкуренция слишком большая! Ладно, это здорово, что я тебя встретил. Есть дело!

Вот точно! Находишь там, где и не ждешь! Это удачно я погулял!

– Излагай!

– Ты же мастер по массовому обольщению народа?

– Мне нравится ход твоих мыслей! Льсти безгранично и дальше!

– Есть такая милая дама. Элеонора Изумрудова…

– Только не говори, что это её настоящее имя!

– Мне оно нужно – проверять у неё свидетельство о рождении?

– Логично! И что наш изумруд хочет?

– Не так давно она стала вдовой. Её супруг, один из руководителей известной подмосковной группировки получил удар… из снайперской винтовки. А девушка, погоревав, решила, что ей надо стать звездой поп-музыки. Решила ринуться в попу!

– Попсу? – уточнил я.

– Можно и так. Но первый вариант мне больше нравится! Это я тебе как филолог – филологу говорю! Мне она хочет заказать песни. Позаниматься вокалом. Но ей еще нужен специалист по раскрутке. Я сразу о тебе подумал!

– Я тут как тут!

– Ну что-то вроде того… – эта присказка такая у него.

– Сколько хочет заплатить наша поющая вдова?

– Для начала штуку баксов. Это на разработку предложений. А там, как договоритесь… по объему. Не её бюста, а планов покорения Олимпа эстрады!

Штука полноценных зелёных долларов – это серьезно! Для моего переходного периода более, чем хорошо.

– Наша веселая вдова уже чего-то напела?

– Целую кассету. Вот возьми – дома познакомишься с творчеством, – последние слова он произнес с ироничной ноткой. Даже можно сказать ёрнически.

– Всё так плохо? – спросил я, забирая кассету с волоокой красавицей-брюнеткой на обложке.

– Сам послушаешь – заценишь. Я даю ей твой телефон?

– Давай!

Мы попрощались. На сегодня сюрпризов, пожалуй, хватит!

Глава 11
Она

Это что за теремок? Он не низок, не высок?

А теремок этот стоит посреди трех дорог и словно рассекает потоки автомобилей в нужных направлениях. Стоянка у него, как тихая заводь, посреди потока. Или коварная воронка.

Это кому как повезет.

Ресторан «Буковинские цветы» – «храм», где я прошла «крещение». Точка, где начала свою карьеру. Место, к которому, как ни странно, я привязалась.

Кстати, мне так и не удалось узнать, почему обычный ресторан назвали «Буковинские цветы». Ничего там не было особо украинского и тем более – закарпатского.

Собственно, мне этот ресторан подарили. Ну, конечно, не как ресторан – у него был свой хозяин. И какой! Известный в своем круге человек!

Самуил Иосифович Коган. Получил свою точку общепита в начале 80-х годов. Получил, разумеется, не в собственность. Не те шли времена. По рекомендации райкома партии райторготделом был поставлен директором новенького ресторана. Но потом, когда повеяли новые ветры, сначала скооперировал по благословению того самого райторготдела, а после полной демократизации и исчезновения всяческих отделов с райкомами партии приватизировал точку общепита, превратившись в полноправного хозяина.

Став новым русским, он, как полагается оборотистому и умному еврею, быстро схватывал все новые веяния. Официальные: все проверяющие от многочисленных комитетов и надзорных органов встречались на должном уровне с конкретной суммой мзды. Но помимо этого появились и другие «кураторы», к государственной службе не имевшие никакого отношения. Если только в списках МВД разыскиваемых лиц… Когда началась «криминальная революция», Самуил Иосифович сразу понял, что «дамбу» запретов прорвало, поток начал выносить в своих волнах песок, глину, обломки вещей и мусор. А раз так, надо не пытаться в одиночку бороться, защищая свои принципы, которых на поверку особо не было, а постараться выплыть по течению. Но главное – выжить!

Так что, когда с новыми громкими лозунгами пламенных либералов и демократов: «Жить по-новому!», – появились крепкие ребята с выбритыми затылками и популярно объяснили, что такое крыша, и почему без неё в новое время жить нельзя, он сразу согласился на все их требования. Но поставил и свое условие, что договариваться о «дружбе и сотрудничестве» под названием «крышевание», владелец будет со старшими в команде.

Случилось это еще до распада великого и могучего Союза, когда старые правила игры в этой жизни фактически уже перестали действовать. А новые еще только зарождались. Поэтому требование «кооперативщика», хотя и не понравилось «послам» бандитской воли, но качать права они не стали.

На следующий день к нему приехали сразу четверо «отцов-основателей» появившейся группировки, которую потом назовут «Восточная». В те времена на самом крутом крутняке: они появились на стоянке ресторана кортежем из двух праворуких «тойот» с зеркалами, вынесенными на начало капота – это для руководства. И трех восьмерок с хромированной отделкой и затемненными окнами. На нем приехали приближенные бойцы группы. Для рубежа восьмидесятых-девяностых – круче только яйца.

«Высоких» гостей ждали вышколенный администратор в смокинге и три пышногрудые красавицы-официантки. Без излишеств в декольте и длине юбок, но и не скрывающие достоинств работниц заведения. Высокие гости были в модных тогда спортивных костюмах «Адидас» с искоркой, по осенней погоде – кожаных куртках. И, само собой, на ногах – белые кроссовки.

В зале, по случаю большой встречи – совершенно пустом, был накрыт стол, без оглядки на все нарастающий дефицит продуктов и непримиримую борьбу с алкоголем.

Как только гости подошли к столу, из дверей кухни показался Семен Иосифович. Он был не похож на суетливого вечно потного карьериста в точке питания советского образца. Нет! Это был высокий стройный мужчина в возрасте благородной седины и с выправкой профессионального исполнителя бальных танцев. На нем сидел как влитой клубный темно-синий пиджак с золотыми пуговицами (он и потом всегда так одевался), нежно-голубая рубашка, шелковый шейный платок в мелкую клетку, серые шерстяные брюки и темно коричневые мокасины, цвет которых хорошо сочетался с клетками на шейном платке. И ко всей этой элегантной роскоши, разумеется, – щеточка седых усов под тонким носом с горбинкой.

В общем, встреча двух миров.

Братва, разумеется, напряглась. Выкладывать предъявы в такой обстановке им еще не приходилось. Но, представившись, Семен Иосифович просто предложил присесть и попробовать скромные закуски и сдержанную выпивку. После первой рюмки водки подоспела вторая, а затем и третья.

Вот после третьей, когда народ закусил, и напряжение спало, Семен Иосифович сам завел деловой разговор.

«Восточные» было снова напряглись, но на их удивление этот странный кооператор достаточно быстро согласился на все условия. Его же просьбы показались им не серьезными.

Помимо охранной функции, он попросил связать его с надежными поставщиками реально свежих продуктов, а лучше всего – теми, кто, как он сказал, курировал продуктовый рынок. Колбасный завод, овощебазу. Он, разумеется, и сам мог бы выйти. Но рекомендация авторитетных людей всегда продвигает дела!

Новые генералы братвы почувствовали, что уровень их самооценки резко повышается.

Безусловно, они пообещали рекомендовать нового друга своим «подопечным». Таким образом, Семен Иосифович сразу решил вопрос о снабжении своего ресторана качественными продуктами по очень невысоким ценам. После «рекомендации» крыши никто торговаться не будет. Только радоваться, что не бесплатно!

Кстати, именно после той встречи в окружении руководителей группировки появились Физик и Балет! Так совпало. Но очень вовремя!

Всего этого я, понятное дело, не знала. Мне потом рассказал Паровоз.

Для моего приятеля детства это была эпохальная встреча. Тогда он был среди «солдат», сопровождавших высокую встречу. Но очень стремительно дорос до бригадира. Отчасти потому, что быстро накатывали перемены, и жёстче становился естественный отбор. Да и сам Паровоз был не дураком.

После нелепого бардачка с лесбиянкой, он иногда брал меня с собой в «Буковинские цветы». Семен Иосифович вопросов не задавал. Раз партнеры из «крыши» привели человечка, значит, так и надо. А что человечек годков не добрал – это проблема «крыши».

Через пару месяцев, как раз к окончанию лета, Паровоз предложил мне организовать дело.

Было приятно, врать не стану. Мне всего тринадцать, а со мной говорят, как с равной, деловые ребята, младшему из которых было уже 24!

Я, конечно, понимала, что это из-за отца, который в своё время на Щелчке в авторитете был. С ним до сих пор считаются. Ну, я уже говорила об этом.

Летом, так уж получилось, прошла испытание на умение держать язык за зубами. Правда, это к ресторану не имело никакого отношения. Просто стало ясно, что, если хочешь выжить, надо научиться не просто не ботать лишнего, а начать бояться. Есть такое понятие в нашем деле – профессиональный страх. И тогда понимаешь, что значит вовремя молчать!

Я и не болтала. О том, о чем не надо. Поэтому меня и в компании брали. Травкой делились. В общем, стала своим «парнем»! Хотя на стрелки, где деньги из торговцев выбивать или терки с конкурентами, меня не брали. Тогда я занималась своим бизнесом. Иногда еще заходила в школу.

Учителя уже перестали меня трогать. Ну, а я – их. Мы поселились в разных Вселенных. Того, что я умела: считать, писать и думать, – мне было достаточно. Про то, как мне выживать в мире, который я выбрала, в учебниках не написано. Эту науку надо на своей шкуре познавать.

Ладно. Это все пустые рассуждизмы.

Ну и вот: Паровоз как-то ближе к осени предложил мне подтащить нормальных девочек для развлечения посетителей.

Разумеется, «подарок» он мне вручил не за красивые глазки. Ему надо было «закрыть» дыру.

Перед этим случилось вот что.

Семен Иосифович попросил у Паровоза помочь навести порядок с «охотницами» за приключениями. Приходили незнамо кто, вели себя незнамо как. Солидная публика была недовольна. Не тем, что там были шлюхи. От этого никто не отказывался. А тому, что уровень их был подзаборный – ниже плинтуса!

Тут еще сутенер один попытался права качать.

Он оказался негром – бывшим студентом из Нигерии, которого вышибли из РУДНа. Домой, в знойную Африку, ему показалось совсем не с руки возвращаться, а буча в великой и могучей, как раз наоборот, пришелся по вкусу! Всё свое неоконченное высшее он использовал для сбора команды проституток. Девок он набрал только по принципу, что они белые. Не знаю, различал он их вообще в «боевой окраске» густого макияжа или нет.

Паровоз сам даже не стал с этим заниматься. «Локомотивная бригада» коротко и доходчиво объяснила африканскому сутенёру, где его место… Подзаборные шлюшки растворились вместе с африканским «бинесменом». Чернокожий делец, правда, пытался грозить связями с колумбийской мафией и с, как он произнес, «Золнецавсками[5]5
  «Солнцевскими» – кто не понял.


[Закрыть] пацанами». Но кроме смеха и пары хороших ударов в печень, в ответ ничего не получил. Дядя Миша – сорока шестилетний отставник из десантуры, который входил в «локомотивную бригаду», классно умел сбивать понты с фраеров. Ни колумбийские боссы, ни солнцевские, за сутенёра, понятно, не заступились. За сутенера вообще редко кто заступается!

Я начала с того, что пару вечеров тихой мышкой просидела за столиком у администратора. Мне хотелось посмотреть, кто в ресторан к вечеру приходит. И с какими девочками.

За эти два вечера я неплохо познакомилась с Семеном Иосифовичем. Он не лез с вопросами и наставлениями. Просто в первый вечер принес тарелку с вкусными варениками с вишней и сметаной. Я никогда до этого их не ела. И потому уплетала за обе щеки. А он стоял у входа на кухню и как-то очень грустно смотрел на меня. Не в упор – украдкой. На другой день снова принес вкуснятину.

Он и потом меня подкармливал. И разговаривал о разном. О кино. О книгах. О театре. О путешествиях. Разные байки травил о всяких известных людях в разных странах и разные времена. Совсем не так, как об этом писали в школьных учебниках. Но вот что он никогда не затрагивал – это то, чем я занималась. То есть, чисто технические вопросы – где, кто, куда, кого – вопросы были. Душеспасительных бесед – ни одной! За что я ему и по сей день благодарна!

Набрать девочек оказалось совсем не сложным делом. Приглашала своих приятельниц. Точнее даже не приятельниц, а так, знакомых. Исключение одно – из школы никого не брала. Не потому что светиться не хотела. Мне это по барабану. И не потому что желающих там не найти – наоборот! Попутанить многие были бы не прочь! Просто с малолетками связываться – себе дороже станет.

Это мне Паровоз подсказал. Я с ним согласилась. Своих одноклассниц я хорошо изучила. Те, кто мне мог бы пригодится из них по внешности, просто безмозглые дуры. Маленькие еще. Жизни не видели. Да и «статеечки» клиентам ни к чему. С педофилами «крыша» иметь дело не хотела. У тех никаких тормозов. От ментов в таких случаях не откупишься – шума вокруг таких дел слишком много. Риск погореть на мелочёвке никому не нужен!