Текст книги "На перепутье двух миров"

Автор книги: Алексей Прийма

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

– Спустя пару дней после того, как мы с мамой перебрались сюда, – продолжает свой рассказ Константин Горбенко, – я внезапно проснулся среди ночи. Разбудил меня женский голос, то ли напевавший что-то нечленораздельное, то ли попросту завывавший. Я открыл глаза и… обалдел!!! Вижу – висит под потолком женщина в ночной сорочке, висит на проводе, затянутом петлей на ее горле. Лицо посинело. Она судорожно извивается в воздухе и пытается просунуть пальцы обеих рук под петлю, сдавившую шею. Но ей не удается сделать этого… Вдруг ее руки упали вниз, и она, в последний раз дернувшись всем телом, разом обмякла и как-то неестественно вытянулась. А дальше, – вспоминает Константин, – началось самое страшное. Повесившаяся женщина открыла рот и запела. Я опять услышал тот самый вой, отдаленно похожий на песню, – разбудивший меня. Женщина внезапно открыла глаза и, слегка наклонив голову, в упор поглядела на меня. Ее тело стало раскачиваться… Амплитуда колебаний становилась все шире… Ее обнаженная нога коснулась моего лица… Пальцы на ноге зашевелились и, к моему полному и окончательному ужасу, большой и указательный пальцы ноги вдруг вцепились в мой нос, крепко зажав его. Тело повешенной повисло в воздухе наискось. Сверху его удерживала петля на горле из провода, накинутого на крюк в потолке. А снизу… Снизу был мой нос, в который эта висельница вцепилась пальцами ноги. Я как заору благим матом: "Ма-ма-а-а!.."

И в ту же секунду "видение" исчезло. Я беру слово "видение" в кавычки, потому что очень ясно ощутил сильную боль в носу, когда висельница сжала его пальцами своей ноги, как прищепкой.

На крик Константина прибежала из соседней комнаты его всполошенная мать. И тоже, в свою очередь, закричала. Ибо увидела – вся постель сына залита кровью. Кровь была ярко-алой, так сказать – свежей; она еще не успела свернуться.

Мать кинулась к своему любимому чаду и стала ощупывать, осматривать его тело. Откуда идет кровь? К своему немалому изумлению, она не нашла на теле Кости ни одной царапины. Из носа кровь тоже не шла, даром что повесившаяся тетка обошлась с тем самым носом более чем непочтительно.

Источник возникновения крови так и не был установлен.

– На следующий день поздним вечером, – рассказывает Константин Горбенко, – я лежал на той же самой постели за неимением другого ложа и, как вы сами понимаете, страшился заснуть. Меня мучал вопрос: появится ли передо мною и этой ночью тоже та подвывающая стерва с петлей на шее или не появится?

Помню, я смежил веки, размышляя над этим… Открываю спустя пару минут глаза и – о боже! Стоит передо мною женщина в широком белом плаще, похожем на подвенечное платье. Вместо головы – нечто вроде овальной дымки; лица нет. Слышу женский голос: "Ты звал меня?" Сам не знаю почему, говорю в ответ: "Я хочу жить". И дама в белой одежде растаяла в воздухе. А на меня навалилась какая-то тяжесть. Неведомо что вдавило меня в постель так, что аж кровать заскрипела… В течение недели после этих кошмарных событий я чувствовал себя на удивление плохо. Вообще-то я – очень здоровый человек. Мучало ощущение разбитости во всем теле, странной слабости, ломоты в колеях и локтях. Досаждали также головные боли.

На том заканчивается рассказ Константина.

Жутчайший по фактуре, согласитесь, рассказ… Сперва призрак повесившейся красотки хватает парня пальцами своей босой ноги за нос, потом заливает его постель лужами крови, а затем – спустя ровно сутки – припирается к нему в облике Женщины в Белом. И начинает "давить" бедолагу. Печальным итогом всех этих психических эфирных атак оказывается то, что человек разряжается, как батарейка. Наваливаются на него ощущения разбитости и слабости, преследуют головные боли и боли ревматические.

Вот так они и действуют, эти подлые демоны зла, энергетические воры, жулики из Зазеркалья. Подонки потустороннего общества. Упыри с астральной помойки.

Главе 5
ТРОПА ВОЙНЫ

Мыслящее "я" ускользает из физического тела… увлекает с собою эфирного двойника… Затем быстро избавляется от двойника, который, как мы знаем, не может перейти на астральный план, и ему остается только разлагаться в обществе покинутого им трупа. Он, естественно, весьма мало сознателен… Эфирный двойник фигурирует в многочисленных случаях появления привидений и призраков.

А. Безант. Человек и его тела (Париж, 1927)

ОСТАТКИ ЛЮДЕЙ

Работа над книжкой, которую вы сейчас читаете, была в самом разгаре, когда мне позвонил Валерий Авдеев, мой коллега по исследованиям. Снимая телефонную трубку с рычага, я и не подозревал о том, каким редкостным подарком судьбы обернется его звонок.

В тот момент я сидел за письменным столом – потел над концовкой предыдущей главы, дописывал свои комментарии к рассказам контактеров об их встречах с "пушистыми шарами". Итоги проделанной работы не совсем устраивали меня. Не хватало в них самой малости. Недоставало крохотного, однако немаловажного штриха, который я бы назвал финальным гвоздем. Не было под рукой самого острого и самого увесистого из гвоздей: четкой, ясной информации об этой природе, полученной непосредственно из Неведомых Миров, то есть оттуда, куда "шары" безуспешно пытаются, по моей гипотезе, вкатиться и куда их не пускают.

Ищущим взором обшаривал я снова и снова записи моих бесед с людьми, утверждавшими, что они якшались с нечистой силой. Строку за строкой просматривал письма со сходными сообщениями, поступавшие ко мне со всех концов бывшего СССР. И нигде не находил искомого. Ну не было в моей персональной коллекции сообщений ни единой весточки о сути феномена "шаров", поданной в наш мир из миров иных. Не было, и все тут.

Отсутствовала она и в книгах, по почте полученных мною от друзей и коллег из самых разных стран. В тех книгах "шары" упоминались лишь на уровне простой констатации факта их существования.

А ведь такая весточка, "справка из первых рук" могла бы послужить решающим аргументом в спорах о феномене. Я отлично понимал это…

То, что приключилось вслед за звонком Авдеева, на некоторое время выбило меня из колеи. Встряхнуло и озадачило. Заставило – в который уж раз! – крепко призадуматься над загадкой такой удивительной штуки, как фортуна, счастливая рука судьбы.

В тот летний день эта рука нечувствительно и нежданно легла на мое плечо. Столь нужную мне весточку я наконец получил. Поразительная вещь: пришла она как раз тогда, когда загонял я самые последние "пушистые шары" в лузу моей версии об их природе.

Конечно, тут могло быть чисто случайное совпадение. Однако произошло оно на удивление вовремя, что выглядело, мягко говоря, несколько странным. И еще один необычный нюансик. Накануне поздним вечером я взмолился, обращаясь к Высшим Силам. Это было нечто вроде натурального крика души. Боже, воззвал я к небесам, пошли мне свою весть о тайне "шаров". Прав я или же не прав, расшифровывая их природу так, как расшифровываю?

А на следующее утро и произошло событие, названное несколькими строками выше "случайным совпадением". Его "случайность" я намеренно беру в кавычки, ибо, скажу честно, не очень-то верю в неосознанную игру случая здесь.

Проведу две аналогии, не совсем, может быть, правомерные, но других у меня в запасе нет. В отличие от автора этих строк, решающего какие-то нехитрые исследовательские задачи, герои историй, которые я сейчас расскажу, оказались на грани жизни и смерти. И также, как и автор этих строк, воззвали о помощи к Богу.

13 октября 1908 года. Южная Америка. Англичанин полковник Перси Фосетт во главе крохотного отряда движется сквозь заросли кустарникового леса. Все продукты питания давно закончились. Люди умирают от голода. А в тех гиблых лесах нет ни зверей, ни птиц, которых можно подстрелить и съесть.

Перси Фосетт в своих путевых заметках рассказывает:

"Спасло нас чудо, во всяком случае я решил тогда и всегда буду считать, что произошло нечто близкое к тому, что мы любим называть чудом… Чувствуя, что приходит наш последний час, я сделал то, к чему всегда прибегал, когда нужда так категорически о себе заявляла, а именно: во всеуслышание взмолился о пище. Я не преклонял колена, а сперва повернулся на восток, потом на запад и воззвал о помощи, заставив себя поверить, что помощь придет. Так я молился, и минут через пятнадцать в 300 ярдах на поляне показался олень. В тот самый момент увидели оленя и мои спутники. Стояла мертвая тишина, пока я снимал с плеча ружье. Почти безнадежно бить на таком расстоянии из сильно отдающего винчестера;

кроме того, предельно ослабевший от голода и жажды, человек плохо видит и не может держать ружье твердой рукой… Наводя трясущееся дуло, я знал – пуля найдет свою цель. Силы, ответившие на мою мольбу, позаботятся об этом. Никогда я не делал лучшего выстрела. С перебитым позвоночником животное упало как подкошенное".

11 июля 1942 года. Член Аргентинского яхт-клуба Вито Дюма, бросив вызов судьбе, совершает в одиночку кругосветное плавание на утлой яхте по южной 40-й параллели. Мореплаватели окрестили зону этой параллели "ревущими сороковыми". Яростные штормы бушуют там почти всегда.

Яхту треплет ураган неслыханной силы, и Вито Дюма получает травму. Распухают запястье и предплечье. Никакие лекарства не помогают, рука начинает гноиться. Нагноение, разъедая мышечные ткани, ползет по ней вверх. Яхтсмен ставит сам себе в лихорадочном полубреду диагноз: мои дни сочтены.

"Дюма – человек глубоко религиозный, – пишет историк Ж. Блон в книге "Индийский океан". – В отчаянии он возносит молитву святой Терезе де Лизье (он сам рассказывал об этом) и почти тут же теряет сознание.

Спустя двенадцать часов яхтсмен приходит в себя. Он убеждается в том, что случилось чудо.

Вито Дюма совершенно таинственным образом полностью выздоровел".

Обе эти истории служили для меня ориентирами, были руководствами к действию, когда я воззвал к Высшим Силам о помощи. При этом я особо акцентировал и внимание, и сердце на важнейшей черточке "методики Фосетта и Дюма". В запредельные дали был направлен, взвихрен мною крик, вопль души, а не сухо-канцелярский запрос о поддержке.

Миновало 12 часов, и раздался телефонный звонок.

– Если сможешь, приезжай ко мне, Алексей, – послышался в трубке голос Валерия Авдеева. – У меня сейчас сидит один семнадцатилетний паренек и рассказывает прелюбопытные вещи. Он утверждает, что общается с какими-то незримыми силами, которые называют себя "светлыми". Я осторожно пощупал его на парапсихологическом уровне, потихоньку подключился к его психополю и…

– И – что?

– По-моему, он говорит правду… Приедешь?

– Выезжаю немедленно.

К вашему сведению, москвич Валерий Авдеев – широко известный русский парапсихолог, профессор Международного университета традиционной народной медицины, народный академик Академии энергоинформационных наук России. А также президент Международного центра экспериментальной парапсихологии. За всеми этими по-генеральски громыхающими, звучными титулами скрывается милый и обаятельный человек, скромный и деликатный. Валерий Авдеев – мой давний и верный соратник в исканиях, которые мы с ним на пару ведем на границах Неведомых Миров.

А делается это обычно так. Авдеев погружает в гипноз человека, утверждающего, что тот побывал в контакте с экипажем НЛО или с домовым, привидением, лешим и т.д. Потом к работе подключаюсь я, снимаю показания с загипнотизированного.

Как показывает многолетний опыт работы самых разных гипнотизеров с людьми, человек, подвергнутый гипнозу, не в состоянии травить лживые байки. Он говорит только правду, ничего, кроме правды. Ибо волевые центры оказываются у него начисто отключенными, блокированными. Если человек – в поисках, например, дешевой славы – морочил окружающим головы, рассказывая о своих якобы встречах с инопланетянами, то под гипнозом он всегда и обязательно раскалывается: "Да, я лгал. Да, искал славы. Да, захотелось "высунуться", дабы все вокруг наконец-то обратили на меня внимание…"

Приехав к Валерию, я начал с того, что первым делом подробно опросил семнадцатилетнего парня, про которого Авдеев интригующе заметил по телефону: "По-моему, он говорит правду". Звали парня Дмитрий Пашуев. Он в самом деле, как убедился я, рассказывал весьма занятные истории о своих контактах с некими незримыми сущностями. По словам Дмитрия, сущности наблюдают за ним, контролируя каждый его шаг, на протяжении почти всей его жизни.

Юноша без малейших раздумий согласился на участие в сеансе регрессивного гипноза, который и был проведен тут же.

Под гипнозом Дмитрий Пашуев показал, что впервые повстречался с теми сущностями в раннем детстве:

– Я – маленький. Мне – 4 года. Я лежу в пижаме на постели. Приходят они. Их много. Они нравятся мне. Похожи на летающие камешки. Я спрашиваю: "Кто вы?" Они говорят: "Мы – светлые. Мы будем опекать тебя. Мы пришли к тебе с добром".

Сеанс гипноза записывался на высококачественный японский аудиомагнитофон, принадлежащий Авдееву. Параллельно велась контрольная фотосъемка всех стадий сеанса. Одновременно я, как обычно, стенофафировал на всякий случай в моем рабочем блокноте диалог с загипнотизированным юношей. Стенофамма и оказалась тем единственным документом, в котором закрепилась навсегда моя беседа с ним.

Едва начался сеанс, как не ломавшийся никогда японский магнитофон почти сразу же вышел из строя.

Мощное незримое контактное поле, возникшее вокруг семнадцатилетнего Дмитрия Па-шуева, временно заблокировало эту дорогостоящую импортную ифушку. В ходе сеанса то и дело блокировалась – видимо, все тем же полем – и фотокамера в руках Вячеслава Пичугина, другого моего, помимо Авдеева, коллеги, участвовавшего в работе.

Вячеслав в сердцах чертыхался, выбегал из комнаты на кухню или в ванную. Там он "отчитывал", прокрещивал фотоаппарат, бубнил над ним молитвы. Парадоксально, но факт: помогало. В аппарате в ответ на "Отче наш" раздавался вскоре характерный слабый шорох, и камера опять оживала, приходя словно бы в себя после недолгого, но глубокого обморока. Пичугин возвращался в комнату, в лихорадочном темпе делал один-два снимка, и камеру снова заклинивало…

Спустя минут пятнадцать после начала сеанса гипноза Валерий Авдеев предложил мне:

– Попробуй, что ли, ради интереса вызвать эти самые сущности на прямой диалог с тобой. Пусть они явятся сейчас, если смогут, сюда. – И напомнил: – Мы с тобою, Алексей, уже не однажды пробовали осуществлять такой вызов, работая с загипнотизированными. Иногда получалось, иногда – нет… Чаще всего – нет… Но вдруг сегодня – счастливый день, и у нас опять получится?

Представьте себе, получилось.

Привожу без купюр фрагмент стенофаммы беседы с загипнотизированным Дмитрием Пашуевым – беседы, в которую по нашей с Авдеевым просьбе подключились… Кто?

Не знаю.

Знаю лишь одно – сами себя они называют "светлыми".

– Дима, – вопросил я, – уточни у "светлых" еще раз, в самом ли деле они готовы потолковать через тебя с нами? Действительно ли идут на это по своей доброй воле?

– Да. Они готовы. Они пришли сюда. И ждут.

– Откуда они пришли?

После долгой паузы Пашуев прошептал:

– Они говорят, что они не пришли откуда-то. Они были всегда. Они живут рядом с нами. Но сами по себе.

– В каких отношениях они находятся с нами, людьми?

– Мы иногда мешаем им. Одним мешаем, а другим помогаем своей злобой. Их много. И они – разные.

– Кому помогаем мы нашей злобой? – полюбопытствовал я, настораживаясь.

– Тем, которые "темные". Они любят страх.

– Дима, спроси, как выглядят "темные"?

– "Темные"… Он – как маленький темный сгусток. Похож на шарик. "Темные" летают стаями. Если мы боимся, им приятно. Они питаются через наш страх. Сгустки. Плохие сгустки. Они вредят людям.

– Кто они такие, эти сгустки?

– Они – почти разумные.

– Так. Почти разумные. Что еще известно о них?

– Они – почти разумные.

– Гм. Хорошо… Сформулирую вопрос иначе. Спроси, где они обитают? Непосредственно на Земле или где-то в космосе? А может быть, где-то в ином – параллельном – мире?

– Они обитают около людей, – прошептал в ответ Дмитрий, плавающий в глубоком гипнотическом трансе.

– Дима, ты только что сказал, что "темные" питаются через наш страх. Мне не совсем ясна формулировка, хотя, кажется, я догадываюсь, о чем идет речь. "Темные", надо так понимать, питаются биоэнергией людей?

– Они – их остатки.

– Что-о-о?! – вскричал я, привставая со стула. – Что ты сказал?

– Остатки.

– Чьи остатки?

– Людей.

–Кто?

– "Темные".

– Дима, это очень важно. Пожалуйста, переспроси еще раз и постарайся слово в слово передать то, что услышишь. Кто такие "темные"?

– Они – остатки умерших людей. Люди после смерти пошли дальше. А эти – их остатки.

– Сугубо энергетические остатки либо какие-то иные?

– Какие-то иные.

– Какие конкретно?

– Мне говорят: "В вашем языке нет подходящих слов для пояснения".

Тут Валерий Авдеев, до сей поры помалкивавший, вдруг громко произнес:

– Алексей, я отчетливо чувствую присутствие посторонних сил. Некто невидимый плавает в воздухе слева от меня и давит мне, так сказать, на мозги. Ковыряется в них. – В голосе Валерия прозвучало беспокойство. Мгновение помедлив, он решительно встал со стула и стремительным шагом вышел из комнаты вон. Я проводил его встревоженным взглядом. Затем вновь повернулся к загипнотизированному юноше и спросил:

– А каков срок жизни остатков людей? Сколько они, как остатки, живут – долго или мало?

– Недолго. Так говорят "светлые".

– Давай-ка, Дмитрий, еще разочек вернемся к вопросу, на который пока что не получено ясного ответа. Чем питаются "темные" на протяжении своей недолгой жизни?

– Мне отвечают, они питаются, откачивая какую-то энергию у живых людей.

– Какую?

– Ответ: "В вашем языке нет подходящих слов для пояснения".

– Нет подходящих слов. Понимаю. Теперь спроси, когда именно, при каких обстоятельствах "темные" откачивают энергию у живых людей? Для того чтобы откачать ее, нужны некие, что ли, определенные условия?

– Да, определенные условия. Это'происходит, когда люди пребывают в страхе и в злобе. "Темные" любят страх и злобу.

– Ну а сами они способны вогнать человека в страх или как – то там озлобить его?

– Мне отвечают, что они только этим и занимаются. Вогнать человека в лютый страх – единственный для них путь, чтобы насытиться. И прожить еще немного.

КОНТРАТАКА

Итак, если можно верить сведениям, полученным от Дмитрия Пашуева под гипнозом, рядом с нами постоянно пребывают некие невидимки, некие «светлые» и «темные» сущности, которые «были всегда». Они живут «сами по себе». Мы, люди, иногда «мешаем им» – из контекста сообщения однозначно, по-моему, вытекает, что иногда мешаем мы именно и только «светлым». А вот другим – «темным» – «помогаем своей злобой». Они – «темные» – похожи на маленькие черные сгустки, на шарики, летающие стаями. «Если мы боимся, им приятно. Они питаются через наш страх… Они вредят людям». Эти сгустки черноты – «почти разумные», «обитают около людей».

"Они – остатки умерших людей". Причем не энергетические, "какие-то иные", остатки. Живут "темные" недолго. Живут за счет энергии, откачиваемой ими у живых людей. Такая энергия – их пища. Отсос энергии осуществляется, "когда люди пребывают в страхе или в злобе". "Темные" любят страх и злобу. Причем "вогнать человека в лютый страх – единственный для них путь, чтобы насытиться. И прожить еще немного".

Спрашивается, нужны ли комментарии?

Если кому-то из особо забывчивых, фантастически забывчивых читателей и нужны, то вот мой совет. Пусть такие читатели пролистают несколько страниц этой книги назад и освежат в собственной памяти заключительную часть предыдущей главы.

"Темные сгустки", "темные сущности", было сообщено нам через Диму Пашуева, вредят людям. Было также указано, как они вредят. Становятся к живым людям на подсос и вытягивают из них некую энергию, названную в предыдущей главе "энергией жизни".

Как я уже писал ранее – в первой и в начале второй главы, – я неоднократно ставил контактные эксперименты, пытаясь войти в прямую сшибку с полуразумными "темными сгустками". Я ни в коем случае не искал дружбы с ними, не набивался им в приятели. Судя по многочисленным сообщениям, эти черные ковбои загробной реальности постоянно гадили вокруг себя, пакостили, устраивая гангстерские налеты на чужие энергозапасники. Такие набеги, как я уже говорил, были главным содержанием их крети-нического, умственно неполноценного существования.

Так вот, мне очень хотелось обучиться искусству давать сдачи жуликам из Зазеркалья. Хотелось научиться крепко бить по их воровским рукам, когда те руки залезали в чужой карман, нагло шарили там.

И я учился этому делу как умел, руководствуясь здравым смыслом и экспериментируя с различными стародавними русскими колдовскими методиками. При этом я ясно отдавал себе отчет в том, что моих скромных, данных от природы сил заведомо не хватит на успешные контратаки против сил тьмы. Вот почему я постоянно привлекал к сотрудничеству людей с ярко выраженными эстрасен-сорными дарованиями.

Далеко не все из них соглашались участвовать в экспериментах. Иные, уяснив с моих слов их суть, менялись в лице и немедленно исчезали с моего горизонта. К счастью, обращались в бегство не все подряд. Находились время от времени среди экстрасенсов ребята с крепкими нервами, выражавшие готовность выйти на тропу войны с энергетическими вампирами.

Однажды летом, скажем, я "гонял чертей" плечом к плечу с ростовчанином Сергеем Василенко, руководителем небольшой самодеятельной Школы биоэнергетики и экстрасенсорики. Покажу на конкретном примере, как мы это делали. Расскажу о том, как мы с Сергеем попытались работать в тандеме и что из этого вышло.

Ко мне обратилась за советом и помощью Лариса П., тридцатилетняя согорожанка и сверстница Сергея.

Вот что она рассказала:

– 27 апреля сего года я гуляла с шестилетним сыном по городскому парку. Присела на лавочку и тут же услышала звонкий мужской голос. Он прозвучал не откуда-то со стороны, а непо-сред-ственно в моей голове. Голос ясно и громко произнес: "Ты меня слышишь, не правда ли? Сейчас я буду с тобой говорить".

Взвизгнув от страха, вскочила я с лавочки и… больше ничего не услышала. Неведомо чей голос, пообещавший "сейчас говорить" со мною, не сдержал, к немалому моему облегчению, свое обещание. Он умолк. Увы, не навсегда. В тот же день вечером голос заявил о себе снова. Произошло это около – десяти часов. Я лежала на диване, читала книгу, как вдруг услышала его. "Лежи тихо и не рыпайся! – приказал голос. – Сейчас я займусь тобою. Только никому не говори, что общаешься со мной. Ясно?!" В ответ на кошмарное это обещание "заняться мною" по всему моему телу прокатилась такая мощная волна дикого ужаса, что дыхание сперло, и в следующую секунду я потеряла сознание. С того дня все и началось, – продолжает свой рассказ Лариса. – Не менее двух раз в неделю и, как правило, по вечерам мужской голос начинал гулко звучать в моих несчастных мозгах. Решительно не помню ничего из того, что он талдычил.

Едва голос раздавался, как я впадала в странное полубредовое состояние. Он что-то бубнил и бубнил, а я слушала невнятное это бухтенье как сквозь вату. Четко запомнился лишь один его приказ: "Перестань пить кофе". С ужасом я ощущала, как с каждым днем мои силы убывают, а самочувствие делается все хуже и хуже. Медленно, но верно я превращалась в тяжело больного человека. Чувство страха постоянно доминировало в моем сознании. Попробовала принимать таблетки, обратилась к врачам – все без толку… А однажды смутно увидела того, кому, наверное, принадлежал тот голос. На стуле, стоявшем возле обеденного стола, внезапно сконденсировался как бы из ничего полупрозрачный мужской силуэт. Призрак встал со стула и обошел вокруг стола. Зрелище было, смею вас заверить, жутчайшим! На следующий день зазвучал в моей голове… второй голос! И тоже мужской. По сию пору те голоса – отныне почти беспрерывно – долдонят что-то невразумительное в моих бедных мозгах, спорят, как кажется мне, между собой, даже, похоже, переругиваются, скандалят. Смысл их речей не доходит до меня. Осмысленные фразы бывают слышны лишь изредка, и всякий раз это оказываются угрозы в мой адрес. В последний раз такие фразы прозвучали вчера вечером. Перебивая друг друга, голоса стали угрожать мне, запугивать какими-то карами. Они требовали, чтобы я не ходила на сегодняшнюю встречу с вами, сказали: "Нам это встреча не нужна. Пойдешь – хуже будет! Мы тебя скрутим в бараний рог!" Но мне до тошноты надоели незримые болтуны, поселившиеся в моей голове и лишившие меня здоровья. Мне осточертело трястись с утра до ночи от страха перед ними. И вот я пришла. Вопреки всем их телепатическим угрозам и запретам.

– Правильно сделали, что пришли, – сказал я, выслушав Ларису. – Полагаю, с вами взаимодействует потустороннее жулье, пьющее живительные для него соки напрямую из вашего организма. Поэтому-то вы слабеете и болеете…

Как и многие прочие экстрасенсы, Сергей Василенко утверждал, что в лечебных сеансах, проводимых им методом бесконтактного воздействия на пациентов, ему помогают некие "светлые силы". Не те ли самые, что контактируют с Димой Пашуевым? Дима говорит: "Светлые сущности"; Василенко: "Светлые силы".

И оба они заявляют, что те "сущности", "силы" приходят к людям, избранным ими для контакта (здесь: к экстрасенсам), только с добром. В отличие от "темных", они никогда не причиняют вреда ни экстрасенсам, ни пациентам последних. Напротив, протягивают им свою незримую дружескую руку помощи.

Я усадил Ларису П. лицом к лицу с Сергеем Василенко. Потом попросил Сережу начать сеанс бесконтактного воздействия на эту исхудавшую женщину с затравленным взглядом и пепельно-бледным лицом. Руки экстрасенса взметнулись вверх и, развернувшись ладонями к Ларисе, задвигались в воздухе, делая пассы.

Прошла минута. Василенко хмыкнул и недоуменно приподнял левую бровь:

– Право же слово, чертовщина какая-то, – сообщил он, адресуясь ко мне, однако не отрывая напряженного взгляда от лица Ларисы. – Такое ощущение, будто стоит вокруг этой дамы непробиваемый экран. Никак не могу сквозь него прорваться.

Сказанное Сергеем не оказалось совсем уж неожиданной новостью для меня. Василенко был отнюдь не первым сенсетивом, рассказывавшим мне о таком экране.

– Продолжайте работать, Сережа, – посоветовал я и неторопливым жестом извлек из внутреннего кармана своего пиджака пухлый блокнот в темном дерматиновом переплете.

– Но экран непробиваем, – с досадой в голосе повторил Сергей. Между тем его руки по-прежнему порхали в воздухе, делая пассы, живя как бы самостоятельной жизнью.

– Непробиваем, говорите? Как знать… Сейчас мы с вами попытаемся проковырять в нем дырочку.

С этими словами я раскрыл блокнот и зашуршал его страницами в поисках нужной.

Заветный сей блокнотик служил для меня верной палочкой-выручалочкой. На его страницах были сведены воедино все известные мне церковные уставные "молитвы на отчитывание нечистой силы", монастырские тайные "отшептывания" и простонародные "заговоры на изгнание бесов". Поверьте на слово, разыскать их все и свести в единый информационный ряд, разделив на группы по неким общим признакам, было делом вовсе не легким. На розыски ушли годы и годы…

Я нашел нужную страницу и, держа блокнот в левой руке, правой трижды размашисто перекрестил самого себя, потом Сергея Василенко, а потом и Ларису. И громко принялся читать вслух монастырское "отшептывание" на церковнославянском языке.

Полковник Перси Фосетт, как вы помните, писал: "Я воззвал о помощи, заставив себя поверить, что помощь придет".

Вот в том-то и весь фокус! Взывая о помощи к небесам, нужно всенепременно заставить себя поверить, что помощь свыше будет оказана. В этом категорическом, безапелляционном "нужно заставить себя" есть что-то от самогипноза. Если не удается заставить, то "отчитки" и "отшептывания" не срабатывают. Они остаются наборами нарядно звучащих, но бесполезных слов, впустую слетающих с губ.

Перешагнуть через трансцендентальный барьер сакраментального "нужно заставить себя" не так-то, между прочим, просто, как это может показаться иному человеку, никогда не перешагивавшему через него.

Сознание перешагивающего должно войти в особое, специфическое состояние. Шаманы называют его камланием, йоги – медитацией, оккультисты – трансом, психиатры – самогипнозом. А воинствующие атеисты считают такое состояние формой религиозного психоза, и подайте, кричат, сюда поскорее дюжих санитаров, нужно срочно изолировать этого бормочущего психопата от общества.

Сергей Василенко продолжал делать пассы руками, а я бормотал "отшептывание".

Лариса негромко сказала:

– Голоса в моей голове сейчас очень сильно ругаются.

Руки Сергея продолжали порхать в воздухе.

Внезапно Сергей проговорил:

– Экран исчез. Не лопнул, не треснул, а в одночасье исчез. Сгинул целиком и полностью. Потоки энергии из моих рук вливаются в ауру пациентки.

– Я чувствую это, – возвестила Лариса П. почти тотчас же. – Странное ощущение. Никогда ранее не испытывала ничего подобного.

– Там, внутри ауры, – продолжал свой комментарий Сергей, – происходит какое-то шевеление. Даже бурление. Там что-то мечется. Да, мечется, как… паук в стеклянной банке. Это "что-то" начинает истаивать, исчезать, блекнуть. Оно тает, тает, тает… Исчезло.

Руки экстрасенса упали вниз. Расслабленно пошевеливая пальцами, разминая их о собственные бедра, Сергей бросил на меня острый взгляд, хмурый от усталости и недоуменный.

– Слушайте, как вам это удалось? – полюбопытствовал он.

– Что именно?

– Снять экран. Как вы сделали это?

– Я?.. Честное слово, я тут ни при чем или почти ни при чем. Никакого экрана я лично не видел и не чувствовал. О его наличии сообщили во всеуслышание вы, экстрасенс. Ну а мое скромное участие в нашей с вами "травле демонов" свелось к тому, что я сердечно попросил Бога о помощи. Вот и все… Как, кстати, вы себя чувствуете, милая?

Лариса сладко потянулась всем телом и, скрестив руки на груди, обхватила ладонями плечи. Впервые с момента моего знакомства с ней увидел я на ее бледном, осунувшемся лице слабое подобие улыбки.

– Спасибо, – молвила негромко она.

– Стало быть, все в порядке?

Легкий утвердительный кивок головы был мне ответом.

– Что вы сейчас ощущаете?

– Вслушиваюсь в тишину, наступившую в мозгу. Какое счастье, что она там опять наступила.

…Миновали две недели, и я вновь встретился с Ларисой. Изменения, происшедшие за эти дни в ее внешнем облике, были разительными. Морщины на лице разгладились, на щеках появился румянец, а в глазах – здоровый блеск. Молодая женщина заметно поправилась, ее руки и плечи, едва прикрытые летним сарафаном, округлились, спина выпрямилась. В общем, была она в момент нашей второй встречи во всех смыслах очаровательна собой, в том числе и с сексуальной точки зрения.