Текст книги "Из времени в вечность: посмертная жизнь души"
Автор книги: Алексей Осипов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Сейчас на Западе, да и мы спешим за ним, идёт какое-то повальное увлечение мистикой, точнее использовать латинское слово – оккультизмом. Все жаждут узнать, что там. По результатам некоторых опросов выяснилось, например, что 42 процента американцев имели контакт, как они считают, с «умершими», а 2/3 – опыт экстрасенсорных восприятий. Это уже настоящее национальное бедствие. Люди даже не подозревают, что такая информация может исходить только от духов лжи, от дьявола, и не понимают насколько опасно вступать в контакт с такими «душами». Не умершие разговаривают с ними, а бесы в облике усопших. Потому православные святые, прекрасно знающие природу таких явлений, не только не искали подобных встреч, но во избежание роковой ошибки вообще отказывались принимать какие бы то ни было видения, придавать значение сновидениям. Преподобный Григорий Синаит(XIV в.) предупреждал: “ Никогда не принимай, если что увидишь чувственное или духовное, вне или внутри, хотя бы то был образ Христа, или Ангела, или святого какого... Приемлющий то... легко прельщается... Бог не негодует на того, кто тщательно внимает себе, если он из опасения прельщения не примет того, что от Него есть... но паче похваляет его, как мудрого”[42]. Так поступали все святые! А уж нам, грешным, тем более нужно быть в высшей степени осторожными.
Многочисленные факты, связанные с явлениями тогомира, с различными загадочными явлениями (предсказаниями, телепатией, полтергейстом, видением усопших наяву и в необычном сне и т.д.), с оккультизмом, спиритизмом и т. п., можно найти, например, в интересных книгах протоирея Григория Дьяченко: «Из области Таинственного», М. 1896, и «Духовный мир» – добавление к книге «Из области таинственного», М. 1900.
Тем, кто интересуется святоотеческим пониманием этих вопросов, необходимо прочитать в пятом томе творений святителя Игнатия (Брянчанинова)главу 46-ю «О сновидениях», и его же третий том «Аскетических опытов», в котором содержится «Слово о чувственном и духовном видении духов», «Слово о смерти», «Прибавление к слову о смерти» и «О существе сотворенных духов и души человеческой». Здесь приводится много интересных фактов явлений как ангелов, так и демонов, дается святоотеческое учение о духах, о различении духов, об их воздействии на человека и, что особенно важно – решительное предупреждение всячески избегать контактов с любыми потусторонними (мистическими) явлениями: визуальными, слуховыми, мысленными, чувственными.
« ЗЕМНЫЕ ВЕЩИ ПРИНИМАЙ ЗДЕСЬ
ЗА САМОЕ СЛАБОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ НЕБЕСНЫХ»
Что же происходит с душой после трех дней? – То, о чем вне христианства мы не находим, фактически, ничего здравого и достоверного, кроме фантазий. Православие же приоткрывает человеку тот мир с чрезвычайно важной для этой жизнистороны. Речь идет о мытарствах[43]. Как их понимать ?
Митрополит Московский Макарий (1882 в.), говоря о состоянии души после смерти, писал: «Должно, однако, заметить, что, как вообще в изображении предметов мира духовного для нас, облеченных плотию, неизбежны черты, более или менее чувственные, человекообразные, – так, в частности, неизбежно допущены они и в подробном учении о мытарствах, которые проходит человеческая душа при разлучении с телом. А потому надобно твердо помнить наставление, какое сделал ангел преподобному Макарию Александрийскому, едва только начинал речь о мытарствах: «земные вещи принимай здесь за самое слабое изображение небесных» . Надобно представлять мытарства не в смысле грубом, чувственном, а сколько для нас возможно в смысле духовном, и не привязываться к частностям, которые у разных писателей и в разных сказаниях самой Церкви, при единстве основной мысли о мытарствах, представляются различными"[44]. Приведенные слова ангела никак нельзя забывать, когда соприкасаемся с сообщениями о том мире и рассказами о мытарствах.
Умирал епископ Смоленский и Дорогобужский Сергий (Смирнов, +1957) – старенький, милый, приятный человек, хотя духовным и подвижником его назвать было трудно. Очень показательна была его кончина – он всё время озирался вокруг себя и повторял: « Всё не то, всё не так». Его удивление можно понять. Хотя мы и уверены, что там всёдолжно быть не так, тем не менее, невольно продолжаем представлять себе тужизнь по образу и подобию жизни этой. И ад, и рай – по Данте или Мильтону. И мытарства – опять-таки в соответствии с теми картиночками, которые с любопытством разглядываем в разных брошюрах. Хотим ли мы этого или нет, но никак не можем отрешиться от примитивных земных представлений. Ну, а как еще можно?
Один из подходов к пониманию реальностей тогомира мы можем найти в современной науке, которая описывает, например, мир атома для широкой аудитории с помощью земных аналогий. Так, физики, исследующие элементарные «частицы», утверждают, что в макромире – нашем мире – нет понятий, способных адекватно выразить реальности микромира. Поэтому, чтобы как-то представить их публике, физики вынуждены находить и придумывать слова, названия и образы, взятые из нашего привычного опыта. Правда, картина подчас вырисовывается фантастическая, но тем не менее понятная по своей идее.
Вот как, например, описывает поведение электрона создатель первой атомной бомбы Оппенгеймер: « Если мы спросим, постоянно ли нахождение электрона, нужно сказать «нет»; если мы спросим, изменяется ли местонахождение электрона с течением времени, нужно сказать «нет»; если мы спросим, неподвижен ли электрон, нужно сказать «нет»; если мы спросим, движется ли он, нужно сказать «нет»[45]. Не абсурдно ли это звучит для нашего здравого смысла? Но, тем не менее, это сама реальность.
Или взять понятие «волночастицы». Если вдуматься, то оно звучит абсурдно, поскольку волна не может быть частицей, а частица – волной. Но с помощью этого парадоксального понятия, не вмещающегося в рамки нашего обычного опыта, ученые пытаются выразить двойственный характер природы материи на уровне элементарных частиц атома (которые, в зависимости от конкретной ситуации, проявляются то как частица, то как волна).
Таких парадоксов современная наука предлагает множество. Чем они для нас полезны? Тем, что показывают, если так ограничены возможности человека в познании и выражении на «человеческом языке» реальностей даже этогомира, то, очевидно, эти возможности еще более ограничены в понимании мира того. Поэтому все его описания носят условный, знаковый характер. Библия наполнена так называемыми антропоморфизмами, когда Бог изображается подобным человеку. И, к сожалению, мы очень часто склонны принимать образы и аналогии в описаниях того мира за саму действительность, в результате чего создаются совершенно искаженные представления не только о рае, аде, мытарствах и др., но и о духовной жизни, о спасении, о Самом Боге. Эти искажения легко могут ввести христианина в заблуждение, увести в язычество. А христианин-язычник – что худшего может быть?
Св. Иоанн Кассиан Римлянинрассуждал по этому поводу: « Если эти и подобные места Писания понимать буквально, в грубом чувственном значении; то выйдет, что Бог спит и пробуждается, сидит и ходит, обращается к кому и отвращается от него, приближается и удаляется, – и члены телесные имеет – главу, очи, руки, ноги и под. – Как этого всего без крайнего святотатства нельзя буквально разуметь о Том, Кто, по свидетельству Писания же, невидим, неописуем, вездесущ: так без богохульства нельзя приписывать Ему и возмущение гневом и яростью»[46]. Но все подобные описания таковы, что, кажется, мы начинаем что-то понимать, но … И это «но» – главное, что нужно иметь в виду, пытаясь осмыслить те же мытарства и вообще посмертное существование души. Реальности там совсем другие, там всё не так, как здесь.
Иеромонах Серафим (Роуз) писал: «Всем, кроме детей, ясно, что понятие «мытарства» нельзя брать в буквальном смысле; это метафора, которую восточные Отцы сочли подходящей для описания реальности, с которой душа сталкивается после смерти…. Но сами рассказы – это не «аллегории» и не «басни», а правдивые рассказы о личном опыте, изложенные на наиболее удобном рассказчику языке. Если же некоторым описания мытарств кажутся слишком «наглядными», то это, возможно потому, что они не знают истинной природы невидимой брани, которая идет в этой жизни. И сейчас нас непрерывно осаждают бесовские искусители и обвинители, но наши духовные глаза закрыты, и мы видим только результаты их деятельности – грехи, в которые мы впадаем, страсти, которые разрастаются в нас. После же смерти глаза души открываются для видения духовной реальности и ( обычно впервые) видят те существа, которые преследовали нас в течение нашей жизни В православных рассказах о мытарствах нет ни язычества, ни оккультизма, ни «восточной астрологии», ни «чистилища»[47].
Так вот, когда ангел говорил преп. Макарию о вещах небесных и земных, то, прежде всего, речь шла о мытарствах. И понятно, почему он его предупреждал: при всей простоте их земногопредставления, в действительности они имеют совсем иной – глубокий духовный, небесныйсмысл. И подобного смысла нет ни в одном из религиозных учений, в том числе и в религиях инославных.
Так, католицизм, например, своим догматом о чистилище глубоко исказил картину посмертного состояния человека. Чистилище это место страданий для возмещения недостатка так называемых заслуг человека в удовлетворении правосудию Бога. (Вот до какого теологического неразумия можно дойти, не считаясь со святоотеческим учением.)
Церковное предание гласит, что душа по смерти тела сначала проходит райские обители, а затем в большинстве, по-видимому, случаев и т.н. мытарства. Те и другие для души являются своего рода экзаменами. И как любые экзамены, они, естественно, могут быть сданы различно.
« При разлучении души нашей с телом, – говорит святой Кирилл, архиепископ Александрийский (V в.), – предстанут пред нами с одной стороны воинство и Силы небесные, с другой – власти тьмы, злые миродержатели, воздушные мытареначальники, истязатели и обличители наших дел… Узрев их, душа возмутится, содрогнется, вострепещет и в смятении и в ужасе будет искать себе защиты у ангелов Божиих, но и будучи принята святыми ангелами, и под кровом их протекши воздушное пространство, и вознесшись на высоту, она встретит различные мытарства (как бы некоторые заставы или таможни, на которых взыскиваются пошлины), кои будут преграждать ей путь в Царствие, будут останавливать и удерживать ее стремление к нему»[48].
ПОСМЕРТНЫЙ ЭКЗАМЕН НА ДОБРО
По принятой церковной традиции, душа усопшего после трехдневного пребывания у гроба шесть дней созерцает райские обители, а затем по 40 день ей показываются адские мучения. Как можно понимать эти земные образы, « земные вещи»?
Душа, будучи по природе жительницей тогомира, освобождаясь от дебелого тела, становится способной свойственным ей образом видеть тотмир. Тамдуше всё открывается. И если, как пишет апостол Павел, в земных условиях мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, то там лицем к лицу(1 Кор. 13; 12) – то есть так, как есть в действительности. Это в и дение или познание, в отличие от познания земного, носящего в основном характер внешний, объективный, приобретает по смерти тела характер сопричастностипознаваемому. Сопричастность в данном случае означает единение познающего с познаваемым.
Душа вступает там в непосредственное общение, единение с миром духов, поскольку сама является таким же духом. Но с какими духами соединяется душа? – С теми, которым она в наибольшей степени подобна по своему духовному состоянию. Можно полагать, что каждая добродетель имеет своего духа, своего ангела – так же, как и каждая страсть имеет своего духа, своего демона. Но об этом позже.
Как можно понять происходящее с душой в период с 3-го по 9-й день? Почему-то обычно считают, что душа испытывается только на мытарствах. Однако, нет сомнений, что душа познается не только в искушениях злом, страстями, но и когда оказывается перед лицом добра. Разница лишь в том, что первое сопряжено с видением демонов, их угроз и потому со страданиями, а второе, напротив, восхищает душу созерцанием красоты добродетелей ангелов, святых, их любви. Но и в этом случае душа «сдает экзамены». В чем они заключаются? В выявлении того, какие добрые свойства приобрела душа во время земной жизни, к чему высокому, чистому она стремилась, каким идеалам служила.
Так вот, после трех дней начинаются эти своего рода испытания личности на добро. Душа проходит перед лицом всех добродетелей (по Апостолу, это : любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, кротость, воздерж а ниеи т.д. – Гал. 5;22). Например, оказывается перед лицом милосердия. Воспримет ли она его как ту духовную ценность, к которой стремилась, хотя бы и не смогла в полноте осуществить ее в условиях земной жизни, или, напротив, приобретенная жестокость оттолкнет душу от этой добродетели, как от чего-то чуждого и неприемлемого? Соединится ли она с духом милосердия или отвергнет его? Так, в течение шести земных дней происходит испытание души на предмет ее отзывчивости на добро, на любовь, на целомудрие… В результате этого «экзамена» она уже без «розовых очков» увидит всё свое действительное добро, а не мнимое, увидит подлинное лицо своих добродетелей и добрых дел.
Это будет иметь огромное значение для ее последующего самоопределения. Несомненно, по меньшей мере, одно, что душа, стремившаяся в своей земной жизни к истине, правде, любви, и увидевшая здесь всю их божественную красоту, конечно же, устремится к ним всеми своими силами и станет единой с ними в меру своей духовной чистоты. И потому она уже не будет испытываться на мытарствах, как об этом свидетельствует Сам Господь: Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5,24). Об этом говорит и пример святых, которые по смерти прямо восходили в обители небесные. Отсюда становится понятным, почему души усопших вначале познают рай, а не ад – зачем душе, показавшей произволение к Богу и способной принять Царство Божие, переживать соприкосновение со злом, с отвратительным безобразием, с демонами?
Самый замечательный пример – благоразумный разбойник. Он – первый, вошедший в рай без искушения мытарствами, хотя по всем земным меркам справедливости должен был подвергнуться им во всей силе. Этот факт говорит о великом значении Жертвы Христовой, освобождающей каждого искренне смирившегося и кающегося от власти и мучений демонских как в земной жизни, так и по смерти. Потому можно твердо верить, что христиане, живущие по евангельской совести, уже в девятый день наследуют жизнь вечную, избегнув всех мытарств.
И ЭКЗАМЕН – НА ЗЛО
Мытарства – это не наказание Божье за грехи, а последнее лекарство для тяжело больных – для тех, кто не только отдавался страстям, но и оправдывался в них, не каялся и «достиг» высокого мнения о себе, своих достоинствах, своих заслугах перед Богом и людьми. Для такой души мытарства и представляют собой совершенные средства познания своего дна, ибо без этого познания невозможно обращение ко Христу, принятие Его – невозможно спасение.
Таким образом, для души, не выдержавшей «экзамена» на добро, наступают, увы, иные 30-дневные испытания. Начинается прохождение мытарств. О них в житийной литературе говорится значительно больше, чем о созерцании красоты Царства святых. Причина этого, видимо, в том, что подавляющее большинство людей неизмеримо больше порабощено страстям, нежели причастно добродетелям. Потому и времени на этот экзамен требуется больше. Но в результате здесь открывается душе вся сила зла каждой ее страсти.
Мы все знаем, что значит огонь страсти – человек вдруг подчиняется жуткому гневу, алчности, похоти ….! И тогда долой разум, совесть, добро, собственное благополучие. Вот это и происходит там, только в неизмеримо большей степени. В душе обнажается во всей полноте действие той страсти (или страстей), в удовлетворении которой человек видел весь смысл своей жизни. И тот, кто не боролся с ней, служил ей, для кого она была смыслом его жизни, тот не устоит перед лицом демонских искушений, бросится на них, как на приманку. Так происходит срыв на мытарстве и ниспадение души в лоно бессмысленного и ничем неутолимого огня горения этой страстью. Ибо, если в земных условиях она иногда по временам могла еще получать себе пищу и успокоение, то тамдля нее, открываются, действительно, муки Тантала[49].
Мытарств обычно называют двадцать и начинаются они с самого, казалось бы, невинного греха – с празднословия, которому мы обычно не придаем никакого значения. Апостол же Иаков говорит прямо противоположное: «язык … это – неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда» (Иак. 3,8). И не только святые Отцы, но даже и языческие мудрецы называют праздность и ее естественное и обычное проявление – празднословие, матерью всех пороков. Преп. Иоанн Карпафский, например, писал: « Ничто так не расстраивает обычно доброго настроения, как смех, шутки и празднословие».
Двадцать мытарств охватывают все категориистрастей, в каждую из которых входит множество разновидностей грехов. То есть любое мытарство включает в себя целое гнездо родственных грехов. Например, воровство. Оно имеет много видов: и прямое, когда залез в карман к человеку, и бухгалтерские приписки, и нецелевое, в своих интересах, использование бюджетных средств, и взятки с целью наживы и т.д. и т.п. То же самое и в отношении всех прочих мытарств. Так душа проходит двадцать страстей, двадцать экзаменов на грехи.
В житии преподобного Василия Нового блаженная Феод ора рассказывает о них в следующем порядке: 1) Празднословие и Сквернословие, 2) Ложь, 3) Осуждение и Клевета, 4) Объядение и Пьянство, 5) Леность, 6) Воровство, 7) Сребролюбие и Скупость, 8) Лихоимство (взяточничество), 9) Неправда и Тщеславие, 10) Зависть, 11) Гордость, 12) Гнев, 13) Злопамятство, 14) Разбойничество (избиения, ударения, драки…), 15) Колдовство (магия, оккультизм, спиритизм, гадания…), 16) Блуд, 17) Прелюбодеяние, 18) Содомство, 19) Идолослужение и Ересь, 20) Немилосердие, Жестокосердие[50].
Все эти мытарства описаны в очень ярких, земноподобных выражениях. Читая этот рассказ, невольно вспоминаешь мудрые слова ангела: «Земные вещи принимай здесь за самое слабое изображение небесных». Феодора видела там и чудовищ, и огненные озера, и страшные лица, слышала ужасные крики, наблюдала мучения, которым подвергаются грешные души. Но все это – « земные вещи» и как предупредил ангел, это лишь слабое изображение, слабое подобие тех вполне духовных (и в этом смысле « небесных») состояний, которые переживает душа, не способная отвергнуть страсти. Потому схиигумен Иоанн Валаамский писал: « Хоть и приняла Православная наша Церковь повествование о мытарствах Феодоры, но это видение частное человеческое, а не Святое Писание. Больше углубляйся в святое Евангелие и Апостольские послания; вот в них, т. е. в Святом Писании, каждое слово боговдохновенно».
На основании повествования преподобной Феодоры созданы целые иконографические циклы. Возможно, многие видели книжечки с картинками, изображающими различные истязания на мытарствах. Чего там только не увидишь, каким мучениям, каким пыткам подвергают бесы грешников! Фантазия у художников сильная, яркая, и потому картинки эти впечатляют. Но там всё не так.
Почему же такпоказано? Причина все та же – нет возможности передать человеку, живущему во плоти, характер тех страданий, которые ожидают каждого, попирающего совесть и истину, нарушающего заповеди. Как, например, объяснить какое зло человеку от того же самого празднословия? И вот вам картинка: человек, подвешенный за язык.
Конечно, это очень примитивно, но, как говорил свт. Иоанн Златоуст, « говорится так для того, чтобы приблизить предмет к разумению людей более грубых "[51]. На это и были рассчитаны картины мытарств.
– Понял, человек?
– Всё понял.
Что же понял? – Не каковы эти страдания, а главное, что муки там действительно есть, хотя они и носят совсем иной характер.
С ДУХОМ БОЖИИМ
ИЛИ С ДЕМОНАМИ-МУЧИТЕЛЯМИ
Церковное учение говорит и о бесах, которые мучают душу за грехи. Как это понимать?
Очень интересную мысль по этому вопросу высказал святитель Феофан (Говоров) в толковании на 80-й стих 118 псалма: «Буди сердце мое непорочно во оправданиих твоих, яко да не постыжуся». Вот как он объясняет последние слова: « Второй момент непостыждения есть время смерти и прохождения мытарств. Как ни дикою кажется умникам мысль о мытарствах, но прохождения ими не миновать. Чего ищут эти мытники в проходящих? Того, нет ли у них ихнего товара. Товар же их какой? Страсти. Стало быть, у кого сердце непорочно и чуждо страстей, у того они не могут найти ничего такого, к чему могли бы привязаться; напротив, противоположная им добротность будет поражать их самих, как стрелами молнийными.
На это один из немного ученых вот какую еще выразил мысль: мытарства представляются чем-то страшным; а ведь очень возможно, что бесы, вместо страшного, представляют нечто прелестное. Обольстительно-прелестное, по всем видам страстей, представляют они проходящей душе одно за другим. Когда из сердца, в продолжении земной жизни, изгнаны страсти и насаждены противоположные им добродетели, тогда что ни представляй прелестного, душа, не имеющая никакого сочувствия к тому, минует то, отвращаясь от того с омерзением. А когда сердце не очищено, тогда к какой страсти наиболее питает оно сочувствие, на то душа и бросается там. Бесы и берут ее будто друзья, а потом уж знают, куда ее девать. Значит, очень сомнительно, чтобы душа, пока в ней остаются еще сочувствия к предметам каких либо страстей, не постыдилась на мытарствах. Постыждение здесь в том, что душа сама бросается в ад».
Очень интересная мысль. По ней, мытарства – это испытание духовного состояния души перед лицом стр астных дьявольских искушений. Оказывается, душа сама бросается в ад, и это происходит по причине тех страстей, которым душа добровольно отдавалась в земной жизни.
Мысль свт. Феофана, по-существу, исходит из наставлений преподобного Антония Великого. Приведу его замечательные слова: «Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благословенным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает однакож, как Он (будучи таков) о добрых радуется, злых отвращается, на грешников гневается, а когда они каются, является милостивым к ним; то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается: ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтоб Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих.
Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы, когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, а делаясь злыми, становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют . Если потом молитвами и благотворениями снискиваем мы разрешение в грехах, то это не то значит, что Бога мы ублажили и Его переменили, но что посредством таких действий и обращения нашего к Богу, уврачевав сущее в нас зло, опять соделываемся мы способными вкушать Божию благость; так что сказать: Бог отвращается от злых, есть то же, что сказать: солнце скрывается от лишенных зрения»[52].
То есть, когда мы ведем жизнь правильную (т.е. праведную), живем по заповедям и каемся в их нарушении, то наш дух, соединяется с Духом Божиим, и нам бывает благо. Когда же поступаем против совести, нарушаем заповеди, то дух наш становится подобным демонам-мучителям, и соответственно степени нашего добровольногоподчинения греху на земле, душа таместественно влечется к ним и подчиняется их жестокой власти.
В одном из своих писем игумен Никон (Воробьев) так писал: « Демоны горды и овладевают гордецами, значит, надо нам смириться. Демоны гневливы, значит, надо нам приобретать кротость, чтобы они не овладели нами, как своими по душе. Демоны злопамятны, немилосердны, значит, нам надо скорее прощать и мириться с обидевшими и быть ко всем милостивыми. И так во всем. Надо подавлять в своей душе бесовские свойства, а насаждать ангельские, которые указаны в святом Евангелии.
Если после смерти будет в душе нашей больше бесовского, то бесы овладеют нами. Если же мы еще здесь осознаем свои бесовские качества, будем просить за них прощения от Господа и сами будем всем прощать, то Господь простит нам, уничтожит в нас все дурное и не даст в руки бесов» [53]. Мысль понятна: не Бог наказывает нас за грехи, и не демоны по своему произволу мучают за них, а мы сами своими страстями отдаемся в руки мучителей. И тогда начинается их безумная «работа».
Соблазняя душу разными грехами и думая, что погубят ее, они в действительности этими соблазнами открывают душе ее духовные болезни, страсти, которые она, по нерадению, в земной жизни и не видела. Тем самым, демоны, желая причинить душе вред, оказывают ей великую пользу. Ибо спасение только в том случае и возможно, когда душа увидит свои грехи и страсти и поймет всю необходимость Бога-Спасителя. Именно в этом и убеждается падшая душа на мытарствах, это и становится залогом ее исцеления по молитвам родных, молитвам Церкви.
То есть, повторяем, мытарства для порабощенной души оказываются своего рода необходимыми врачевствами, выявляющими ее духовные болезни – таков премудрый и любвеобильный промысл Божий! Святой Исаак Сирин, великий подвижник VII века, писал в связи с этим: Бог « ничего не делает ради возмездия, но взирает на пользу, которая должна произойти от Его действий. Одним из таких предметов является геенна .
Что касается меня, то я думаю, что Он намеревается показать чудный исход и действие великого и неизъяснимого милосердия… в отношении этого установленного Им тяжкого мучения, чтобы благодаря этому еще более было явлено богатство любви Его, сила Его и мудрость Его, а также сокрушительная сила волн благости Его. Не для того милосердный Владыка сотворил разумные существа, чтобы безжалостно подвергнуть их нескончаемой скорби – тех, о ком Он знал прежде их создания во что они превратятся после сотворения, и которых Он все-таки сотворил»[54].
Мытарства, таким образом, есть даруемое Божьим милосердием(а не гневом, не наказанием) последнее промыслительное средство, благодаря которому человек, познавший себя – кто он есть на самом деле, а не в своем мечтательном воображении – становится способным к непадательному восприятию Царства Небесного.
ПОДОБНОЕ СОЕДИНЯЕТСЯ С ПОДОБНЫМ.
СИЛА ПОКАЯНИЯ
На каждой ступени мытарств личность познает степень власти соответствующей страсти над душой. И тот, кто не боролся со своей страстью (страстями), кто подчинялся ей, жил ею, отдавал ей все свои силы – падает, срывается на мытарствах. Но вот что интересно. Это падение (или, напротив, безболезненное прохождение мытарства) определяются не волей личности, а тем духовным состоянием, которое приобрел человек в земной жизни. Личность здесь уже не в состоянии сделать выбор и какое-либо усилие – он определяется естественным действием преобладающего в ней духа. Игумения Арсения, одна из замечательных подвижниц рубежа 20-го столетия (+1905), писала: «« Когда человек живёт земною жизнью, то он не может познавать насколько дух его находится в порабощении, в зависимости от другого духа, не может этого вполне познавать потому, что у него есть воля, которой он действует как когда хочет. Но когда со смертью отнимется воля , тогда душа увидит, чьей власти она порабощена. Дух Божий вносит праведных в вечные обители, просвещая их, освещая, боготворя. Те же души, которые имели общение с дьяволом, будут им обладаемы»[55]. Святитель Игнатий несколько ранее писал то же самое: « Преисподние темницы представляют странное и страшное уничтожение жизни при сохранении жизни. Там полное прекращение всякой деятельности ; там – одно страдание»[56].
Что означает « отнимется воля»? На примере множества людей (а разумный найдет среди них прежде всего себя) можно видеть, как греховная страсть способна поработить человека, отнять у него волю – не как свойство души, но как силу решимости что-либо изменить. Об этом говорил преподобный Серафим Саровский, когда объяснял, почему сейчас не стало святых – не стало у современных христиан решимости жить по заповедям Евангелия. Происходит это порабощение, увы, просто. Когда мы не боремся с малымиискушениями, не противостоим им, то тем самым постепенно ослабляем свою волю и, в конце концов, парализуем ее. Это можно часто наблюдать в окружающей жизни.
Посмотрите на алкоголиков, наркоманов. Возможно, многие из них, увидев, к чему пришли, хотели бы вернуться к нормальной жизни – да уже не могут. Ибо закон таков: чем больше и чаще удовлетворяет человек какой страсти, тем больше истощаются его духовные силы, и, в конечном счете, он становится ее безвольным рабом. Однако в полной мере безволие обнаруживается на мытарствах, когда душа испытывается, искушается духами поработивших ее страстей, ибо по смерти его воля как способность к решимостиполностью парализуется, отнимается. И поскольку там уже нет никаких внешних обстоятельств, в том числе и самого тела, которые как-то могли сдерживать действия страстей, то они и действуют в душе в полную силу – в 1000-крат большую, как писал игумен Никон, чем в земных условиях.
Если мы обратимся к описанию мытарств, то всюду находим присутствующих там духов зла – в разных образах. Блаженная Феодора даже описывает вид некоторых из них, хотя понятно, что это лишь слабые подобия их подлинного существа. Самое же серьезное состоит в том, что, как пишет Антоний Великий, в какой степени душа покоряется греховной страсти, в той и соединятся с демонами-мучителями. И это, как на земле, так и тамсовершается естественно,ибо подобное всегда соединяется с подобным .Только в земной жизни это происходит как бы невидимо (хотя человек иногда и ясно ощущает это), а тамвполне осязаемо. Посмотрите, как в условиях земной жизни соединяются люди одного духа. Подчас удивляются – откуда у них такая дружба? Потом, при более близком знакомстве, оказывается: да у них же один дух! Они единодушны.
То же происходит с душой и в посмертье. Когда она проходит мытарства, то искушается страстью каждого мытарства – ее духами, демонами-мучителями, и соответственно своему состоянию или отвергает их, или соединяется с ними, переживая соответствующие страдания.
