Текст книги "Союз Родов. Кочка"

Автор книги: Алексей Кудряшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Он еще раз наклонился и присмотрелся к саням, человека всё равно не узнать, одежда у всех одинакова, только по саням и можно догадаться кто там. – «Вот ты куда пропал, глупый Фолда. Чего же ты в марь то зашел, ведь знал о таком. Невнимательный…»

Кочка даже лег на наст, чтобы увидеть больше, и залюбовался работой мари. Человек стоял и держался за сани, слева от него застыли в беге два полосатых фатуса. Они позарились на беспечного человека и выскочили на полянку. В какой-то момент температура резко опустилась и теперь они простоят до самой весны. Насколько известно, замороженных в мари хищник не трогал. Да он просто не заходил сюда, фатусы были не местные, иначе не объяснить, что они сунулись в марь. – «Интересно, что они тут делали? Кто заставил их сняться с места? Не много ли фатусов за короткое начало большака»?

Успокоившись после объяснения причины, по которой завопила интуиция, Кочка пошел дальше и на всякий случай обошел самые густые заросли улеска. Если морозное марево распространилось на кусты, то хищника можно не заметить, всё искажается, сюрпризы Кочка очень не любил. Хронически.

Извечные убийцы

Уже пройдя достаточно шагов, чтобы забыть о мари, он обернулся и тяжело вздохнул – по следу шли ванаги. Вернее, не шли, а бежали по свежему запаху. – «Да чтоб вас, ни рожи, ни кожи, самая дурная тварь. Только время терять…» – Кочка закатил сани за дерево и вышел вперед. – «Похоже придется здесь ночевать, эти не отстанут, пока не перебью всех».

Ванаги увидели его и стали обходить со всех сторон, что на них было совсем не похоже. Стайные создания с полностью отсутствующим инстинктом самосохранения, во всяком случае, по отношению к людям. Хотя, может они реально не боялись людей? Может, когда они понимали, что нарвались, то и предпринимать что-либо уже было поздно?

Кочка даже задумался, так ли часто люди выходили победителями против стаи ванаг. Выходило, что крайне редко. У них были очень прочные наросты на шкуре, но эти наросты заполнялись очень странной жидкостью. Твердые при ударе, но мягкие, если ванаг убит, а потом и вовсе рассыпались в прах, когда жидкость вытекала, с большим трудом впитываясь даже в песок, а в снег и вовсе не замерзала, проходила даже через наст оставляя лишь небольшие отверстия.

По большому счету, Кочка вообще не ожидал их тут увидеть, это были приграничные мутанты, в заграничье он их не видел до сего дня. И вели они себя очень странно. Первые твари уже обошли его по сторонам, но бежали, не снижая темпа и даже не смотря в его сторону.

Мозг Кочки долго сопротивлялся, награждая ванагов умом, но вынужден был признать, что у них на уме, совсем что-то другое, и лишь увидев, как замыкающие большую стаю тоже стали обходить его, злобно порыкивая и оглядываясь. – «оглядываясь????» – Кочка встревожился не на шутку и теперь речь шла не о пустой трате времени, а о чём-то намного… намного серьезнее.

О чём-то, что напугало большую стаю ванагов. Эти твари дрались всегда и имели шанс отбиться от более крупного хищника, с небольшими потерями. Кочка вообще думал, что хищники брезгуют ими и могут убить, только чтобы наказать зарвавшихся. Может так и было…

**

Он кинулся к своим саням и стал лихорадочно навешивать на себя запасы еды. В какой-то момент он понял, что больше брать нельзя и рванул в сторону от саней. Если опасности нет, значит сани можно забрать позже, если интуиция очередной раз не подвела, значит сани его убьют. Замедлят его и в конечном итоге он умрет. Остаться без еды это очень большая вероятность умереть, взять сани сейчас – гарантированно умереть.

Лыжи позволяли развить приличную скорость, и Кочка очередной раз поблагодарил станичников за помощь в подготовке к большаку. Конечно, они заинтересованы, но решение принимал он сам и готовился сам, они лишь помогали, потому и винить в его провале будет некого. Сам виноват, плохо готовился.

Сделав приличную петлю, он стал выходить на свой обратный след, чтобы оценить опасность. Если уж эта опасность есть, то след на насте она должна оставить. Не гортусов же ванаги испугались, значит и след будет. Он вовремя остановился, услышав хруст наста. Изначально он свернул в сторону ветра и сейчас возблагодарил свои рефлексы и выучку. Это был Тард!!!

Тварь на шести коротких, но очень толстых ногах, медленная зимой, но обгоняющая длинноногих охотников летом. Она, эта тварь, была в холке как два человека, сейчас вся обросшая шерстью, летом шерсть слетала полностью, одним большим пластом. Гребень из очень плотных костных образований позволял ломать упавшие деревья врезавшись в них и поддев снизу, спрятаться в буреломе не вариант.

Пасть чуть вытянутая и полная зубов. Были храбрецы, которые смогли понаблюдать за ним, и они утверждали, что из пасти капает густая слюна, зимой ее не увидеть, но это означало, что во рту есть ядовитые железы. – «Батя говорил: – Капающая густая слюна верный признак яда, даже если его там нет, не давай себя укусить такой твари – тут без ресурсной печени не обойдешься. Посмотри на Фарка, соседа нашего, как напьется колосухи, так густая слюна капает, и будь уверен, она ядовитая». – Кочка видел этого соседа, в том, что он имеет ядовитые железы, можно не сомневаться. Поганый человек, поганый язык, еще и пьет много.

А с Тардом тебе и печень не поможет, тот перекусит на раз. Единственная возможность спастись, это увидеть его раньше, чем он тебя, и убежать. Они очень быстро бегали, но на короткие дистанции, и если не догнали сразу, то шли за тобой медленно. Нет-нет, никакой речи о том, что они прекратят охоту, они брали измором, если уж нацелились. Был известен случай, когда Тард несколько дней преследовал пограничника и почти догнал его, спасла невидимая граница, за которую он не стал заходить. А ведь шансов у пограничника не было, он уже полз от усталости. Кочка встречался с Тардом и не раз, но всегда приходилось бросать большак и уходить к границе. Отсиживаться, брать припасы и пробовать идти на большак заходя в заграничье далеко от места встречи с этой тварью, но можно было и там же, они не ждали у границы. Уходили сразу, как понимали, что добыча недосягаема.

Но самое скверное было то, что спрятаться от Тарда было невозможно. Он за многие переходы мог учуять свою добычу и ползти в ту сторону неутомимо и безостановочно. Ещё попробуй обогнать ее на несколько переходов… Эта тварь не останавливалась на охоту чтобы поесть, и отдых, чтобы не упасть замертво от усталости, в отличии от убегающей жертвы. Вот и сейчас у Кочки не осталось вариантов, Тард однозначно почует его, не сейчас, так возле саней, и уж точно выберет не ванаг. За ним пойдёт, развернётся и пойдёт.

Кочка остановился, чтобы проследить за тупоносой головой неспешно пробивающей снег, и понял, что его учуяли. Тварь водила носом, но пока не меняла направление. Громкий рев оповестил округу, что Тард встал на след. А вот услышать ответный рев с другой стороны Кочка не ожидал и рванул назад к границе. Как это не печально, но большак закончен. – «Жалко девчушку, можно прощаться».

Уже увидев всё такую же светлую поляну с марью, Кочка решил проверить насколько опередил Тарда, вернее Тардов. – «Какой из них примет вызов и пойдет по следу он не знал. Никто не говорил, что они стадные, но ведь второй ответил. Что они вообще делали на одной территории…»

Забрался на дерево очень быстро, помогли снегоступы, он совсем забыл о них, когда прыгал в лыжи и когда залезал на дерево. На лыжах они не мешали, а вот на дереве они цеплялись за ветки, зато шипы впивались в кору и выдрать их можно было только вверх. В мерзлое дерево они вообще входили как в наст, незаметно и неслышно.

Кочка долго пытался высмотреть преследователей и наконец увидел их. Самые плохие предчувствия радостно подпрыгнули, угодив своему хозяину. Лишь хозяин не разделил их радости, Тарды шли по его следу, оба. Одно радовало – снег был глубокий и почти скрывал эти туши, к тому же солнце намеревалось повернуть зиму к весне и наст ломался большими льдинами, еще больше усложняя охоту Тардам. Но, уже можно смело говорить, что оба зверя взяли след.

Кочка заметно успокоился, когда принял неизбежное, но неожиданно пришел к мысли, что такими темпами он успеет и девчонку вытащить и до границы успеть дойти. Правда, петлю придется делать. Придется идти через зимнюю реку и проходить там краем. Опасно, но уж точно не опаснее, чем идти навстречу Тардам. Если он решится, то шансов выжить немного, но если этот шанс сработает, то сработает на обоих. На Кочку и на несмышлёную станичницу, не знающую куда можно падать с неба, а куда не стоит.

Думать так много в дороге опасно, а потому Кочка еще раз сменил направление и устремился к своей цели, уже не думая о том, что он будет делать без саней и припасов. Большак не отменялся, а значит – инстинкты на передний план и будь что будет.

Буквально через несколько пять по пять шагов он выскочил на вспаханный снег и с ходу прыгнул в канаву, прихватив лыжи в руки. До земли было еще больше, чем он ожидал, и он задержался удержавшимися на рыхлой поверхности лыжах, повиснув на них на руках. Это было совсем не по плану и пришлось срочно протискивать их внутрь снега. Отчаянно работая руками как лопатой, Кочка проделывал нору на другую сторону колеи и вскоре рыхлый снег кончился, работа стала продвигаться быстрее. Снег был не разворошен и снегоступы, с трудом, но держали его на утрамбованном полу новой норы. Лыжи наконец перестали мешаться и тащились за ним привязанные за носок. Хорошо, что станичники предусмотрели там отверстия, по сути, подглядели у обычных лыж, лежащих у него в деревянных санях.

Пробиться на поверхность не составило труда, но отняло порядочно времени. Выкатившись на поверхность, он натянул лыжи и рванул к предполагаемому падению небесной девчонки. Ошибиться было сложно, справа гора, слева огромная проплешина бывшего леса. Там лес не рос, но когда-то был шикарный и густой. Был, да сплыл. Сейчас там только бурелом из сухостоя и гнилушек. Даже крупного хищника нет, только мелочь, которая Кочке не страшна. Единственная проблема, там спать нельзя, ну никак нельзя. Хотя… где в заграничье спать можно? Да нигде.

Разве можно назвать сном то состояние, когда сознание на ходу проваливается в забытье? От любого подозрительного шороха сознание возвращается быстрее удара сердца, а потому даже не понятно, засыпал ли ты вовсе. Но сон нужен, без него теряется бдительность и вернуться живым уже можно не мечтать.

Научиться спать в заграничье, это особая наука, и батя учил его как мог. В ход шла сначала вица, а потом кое-что посерьезнее. Иной раз по пять ночей подряд приходилось опасаться проснуться от дрына пляшущего на голове. Иногда и мать помогала дрыну не расслабляться, но потом, Кочка подрос, и стал спросонья давать сдачу, не разобравшись. Батя отстранил мать от обучения и Кочке стало не так стыдно за раннюю побудку. То, что на бате стали появляться синяки, радовало всех троих, без этого высшего образования не получишь.

***

Набранный темп радовал, но в то же время настораживал. В заграничье с такой скоростью можно было бежать только навстречу к неприятностям, но Кочка решил рискнуть. Неприятности тоже могли сильно удивиться, увидев Кочку, а потому был шанс проскочить мимо до принятия неприятностями решения атаковать шуструю цель.

Собственная подготовка – это конечно хорошо, но маршрут пришлось подкорректировать. Сначала попробовать как более лёгкий вариант – скинуть преследователей, а потом и рисковать, если придется. По новому маршруту, пролегающему по краю границы, а иногда и выходя в приграничье, до зимней реки было два заката, и вполне добротная, можно сказать, популярная и удобная для прогулок тропа. Конечно же никакой видимой тропы не было и никогда не будет, но дорога была хожена-перехожена несколькими поколениями пограничников, и даже простые охотники, хотя, раз уж здесь отметились, то уже не простые… Да ладно, и даже простые охотники ходили тут не один раз.

Совсем уж крупный заграничный хищник сюда не забредал, а мелкие с удовольствием нападут на одиночку, но точно поостерегутся связываться с группой. Простые охотники из этих мест возвращались только группами и утверждали, что ходить опасно, но можно. Одиночки, если они были, уже никогда не расскажут, насколько тут опасно. Только пограничники ходили в одиночку, и более того, они не любили, да, собственно, и отказывались чаще всего ходить группой. Если заказ деревни на ресурсное мясо был с обязательным условием взять с собой ещё кого либо, цена поднималась сразу в несколько раз. Мало того что приходилось тащить добычу больше обычного, ну как-же, людей больше, можно больше заготовить…, так чаще всего приходилось тащить ещё и горе охотников, по своей глупости попавших в переплёт. Хорошо если живых…, хотя, чего уж хорошего, иной раз сам уже выдохся, пытаясь не вляпаться по чужой вине, так ещё и оберегать вляпавшихся или ещё не вляпавшихся, но делающих все чтобы это произошло.

Уж лучше бросить трупы и сказать, что вытащить возможности не было. Вот только в отличие от пограничников охотники всегда таскаются с трупами. Им обязательно нужно их похоронить возле деревни. И ведь специально лета ждут, зимой долбить землю не будут. С телом пограничника все проще, простились и оставили где пришлось. О живых беспокоиться надо…

Мысли не спеша занимали свободное от обострившихся инстинктов место, появлялись и вновь уходили в неизвестность. Кочка настроил дыхание на привычный ритм и был готов отмерять расстояние от заката до заката. Получится перекусить в дороге – и то счастье, не получится – так тому и быть. Он превратился в единый нерв, реагирующий на внешние раздражители. Не правильный цвет снега, любое движение, не относящееся к веткам на ветру, незнакомым шумам и запахам. Он фиксировал всё и пропускал через настроенные фильтры реагируя только на опасность. В таком состоянии он вполне мог уснуть и все равно быть настороже и готовым в любой момент среагировать на опасность.

Чего уж… Были случаи, когда он просыпался в деревне, реагируя на неправильное поведение людей, они прятались от него и старались не делать резких движений. А тех, кто с дуру резкие движения сделал, собирали, когда пограничник уже прошел, или стало понятно, что он вышел из походного режима. Убить никого не убил, но покалечил парочку недотёп. Чего уж, было дело. Вот и сейчас он начал входить в транс давая организму выполнять работу, не задумываясь над мелочами.

***

Кочка бежал, привычно отмеряя расстояние и держа направление ориентируясь лишь на ощущениях. Объяснить кому-либо по какому принципу он выбирал деревья для следующего ориентира, пожалуй, он не смог бы. Он просто знал где находится та самая низинка к которой он стремился. Вечная борьба реки и Холода делала эту низину непроходимой.

Первые Морозы сковывали реку, и в какой-то момент она промерзала насквозь, но ее это не устраивало, и она находила лазейку, чтобы вырваться и затопить образовавшийся лед. Иногда приходилось взламывать лед более радикально, и тогда образовывались торосы. Их гнало прорвавшимся течением и нагромождения только усиливались. Так происходило многократно и на протяжении многих закатов первых морозов. Чем мягче было начало зимы, тем больше было торосов, и нагромождения были выше. Мороз нападал с новой силой, и река вновь замерзала, скрепляя торосы между собой монолитом льда. Так продолжалось, пока река не находила себе дорогу не над поверхностью, а под ней. Там Мороз не мог добраться до воды, и она расширяла себе дорогу под теплой шубой нагромождений льда. Каковым бы сильным не был Мороз, река всегда побеждала в этой схватке.

Нагромождение острейших льдин высотой в человека, и занесённых провалов иной раз в два раза больше, были по-своему красивы. Вот только любителей тут ходить и любоваться не сыскать даже среди животных, а уж среди людей и вовсе таких никогда небывало. А вот Кочка тут был и не раз. Он облазил безумное количество мест, в которые нормальный человек никогда бы и не сунулся. Все должно быть изучено и занесено в скрижали. Как замерзает, в какое время года, кто живёт, когда становится проходимым и тому подобное. Все представляло интерес для пограничника, все нужно задокументировать для будущих поколений. Только так добывалась информация о заграничье поколениями пограничников. Только так можно было увеличить шанс на выживание в походе.

Он не просто предполагал, что не встретит опасности за эти два заката, он был уверен в этом. Зверь не станет нападать пока не выяснит отчего бежит предполагаемая дичь. Если дичь лёгкая, её, конечно, и прихлопнуть погодя можно, но в Кочке лёгкую дичь уже давно не увидеть. Зверь это сразу смекает и не станет нападать пока не выяснит в чем дело. Вдруг пожар и нужно самому ноги уносить, не теряя времени на позывы живота? А выяснит легко и быстро, особенно если ветер в нужную сторону. Шум бегущего по следу Тарда далеко разносится, а запах и того дальше. А вот для того, чтобы эти явные признаки неприятностей для всех, кто случайно оказался рядом, было легко обнаружить, Кочка и держался не далеко от охотников на него. Пока нет возможностей сбросить погоню окончательно нельзя отрываться от нее далеко и тем самым собирать неприятности более многочисленные, мелкие, но такие-же смертельные.

Слух уже второй закат не улавливал обычной жизни, лес как будто замер, услышав вставшего на след Тарда, и пока не определился что с этим делать. Вроде и бежать рано, но в то же время обычные дела стоит отложить. Лес решил переждать эту напасть и затаил дыхание. В принципе Кочка именно этого ожидал и даже надеялся.

**

И наконец он услышал, как ветер изменил звук, начинался распадок меж двумя сопками. Именно там и протекала нужная ему река. Названия она не имела, река и река, но если речь заходила о реке, то ни о какой другой даже не упоминали. В здешних местах остальные реки называли не иначе как ручей.

Сколько Кочка не ожидал выйти к распаду, выскочил он к нему неожиданно. Вдруг лес как бы кончился, и только если присмотреться становилось понятно, что он просто резко ушел вниз, да и не лес это больше, вечные инвалиды обгрызенные льдами… А далее обозначился берег реки в ее летнем русле. Издалека река не внушала страх, но стоило присмотреться и становилось очень неуютно. Глубокие провалы, частично занесённые снегом, нагромождение ледяных торосов торчащие в разные стороны, и звенящая тишина. Даже ветер, свистящий во льдах, скорее подчеркивал эту тишину. Летнее русло имело самый высокий гребень… Кочка добрался.

Подвязав лыжи за спиной, он последний раз оглянулся и с тяжёлым вздохом направился к реке. Тарды не только не отстали, а значительно сократили дистанцию, видимо чувствуя, что добыча готовится улизнуть. Кочка сам бы обязательно всполошился странным поведением дичи, ведь он убегал очень необычно. Не к границе, где они однозначно отстанут, а все ещё по их территории, претендуя переиграть на чужом поле. Что тут можно подумать? Либо очень глупая дичь, либо что-то тут не так. И вот это «не так», как раз и появилось в поле чувств Тардов. Зимняя река.

С первых же шагов Кочка прочувствовал на себе коварство реки, провалился под наст и лишь зацепившиеся лыжи не дали ему уйти с головой в провал между льдинами. Выбрался и, с опаской, двинулся дальше. Тарды ускорились, это стало заметно сразу, и намеревались с ходу пробиться до него, не дать уйти дальше, видимо они прекрасно понимали куда их завели.

Резко наступившая ночь никак не повлияла на скорость передвижения, он и так почти полз на ощупь. Копья в обоих руках помогали найти путь, а снегоступы удерживали на льдинах, которые часто имели наклон даже в обратную сторону. Чтобы качественно вцепиться в твердую поверхность приходилось сбивать ненадёжный наст и слабый лёд. Иногда приходилось рисковать и формировать жалкое подобие моста из лыж, вот тут он и вспомнил хорошим словом инопланетников, лыжи выдерживали его вес и не очень сильно прогибались, даже если точки опоры были только на концах. Пробирался очень медленно и осторожно, он был сосредоточен как никогда…

Далеко уйти не удалось, когда вдруг послышался грохот, льды пришли в движение, Кочка не удержался и сорвался с приличной высоты. Удар об лёд выбил воздух из груди, а упавшая сверху глыба льда заблокировала ноги. Кочка ожидал неимоверную боль в перебитых ногах, но костюм инопланетников выдержал и не дал повредить кости. Раздался вопль поднимающий древнейший ужас из глубин души, но в то же время обнадёживающий. Один из Тардов достиг реки и столкновение с ней ему не понравилось. Боль и обида сквозила в этом вопле, но ярости и упёртости в нем было больше.

Кочка уже орудовал молотом освобождая ноги, и наконец вырвался на свободу. Выглянул из-за торосов в сторону преследователей и, что в принципе ожидалось, ничего не увидел. Тот же лёд и снег, но потревоженный смещением он выглядел ещё опаснее, острее и агрессивнее. Река ощетинилась и показала зубки.

Кочка бегло осмотрел повреждения на ногах и пришел к выводу, что запастись шкурами лишним не будет. Слишком острыми были края льдин и слишком серьезным был удар. Холод пока не проникал, но, возможно, он пока его не чувствует. Выбравшись наверх, он ещё раз оглянулся и наконец увидел Тардов. Близко, очень близко. Пожалуй, что так близко их не видел никто из живых. Из живых, которые бы успели потом рассказать об этом.

Лишь один из Тардов штурмовал льды, второй стоял в сторонке и наблюдал за подельником. Вид окрашенных в кровавый цвет острых льдин не прибавлял энтузиазма. Кочка присмотрелся к самому глупому из этих тварей и понял, что он не глуп, а просто упертый до невозможности. Он нашел не самый простой вариант продолжить преследование и пошагово выполнял его. Даже торчащие из него куски льдин не остановили его, а лишь добавили решимости. Он намного осторожнее, но всё равно продолжал долбиться в стену льда, выросшую перед ним. И что самое скверное, лед поддавался. Сформировав своего рода щит изо льда Тард плющил нагромождение периодически подбрасывая своей тупой мордой разбитые льдины. Дело продвигалось крайне медленно, но продвигалось.

Глазища закрытые броневыми веками зорко глянули на Кочку и его передернуло. В этих глазищах, смотревшихся на всей туше мелкими и злобными, этой самой злости-то и не было, был веселый задор не сомневающегося в своей затее хищника. Вот это как раз и было страшно. Даже такая преграда была для Тарда временным недоразумением. С таким настроем можно не рассчитывать, что они бросят преследование и уйдут по своим делам. Кажется, Кочка стал для них еще больше интересен своим упорством и не желанием попасть на зубок. Всерьез рассчитывать, что человек может быть хоть сколько-то весомой добычей было глупо, но практика показывала, что Тарды бросали всё и начинали преследовать именно человека. Так было всегда. Видимо человек был для них наипервейшей целью.

Кочка остановился и, забравшись повыше, стал наблюдать за ними. Нужно было хоть примерно понять сколько времени займет их штурм реки, и что будет делать второй Тард. Во всяком случае он никуда не собирался уходить и делать второй проход тоже не собирался. Видимо будет ждать возможности пройти по уже проторенной дороге. – «Умная гадина». – В мыслях промелькнула идея, что они сменятся, когда первый штурмующий устанет, но тут же ушла как глупая. Понятия Тард, и устанет, рядом даже не могли ужиться.

Воткнув снегоступы в лед и орудуя ножами, зажатыми в руках, Кочка достаточно ловко полез наверх. Рев позади четко дал понять, что Тардам не понравилось поведение и скорость, с которой добыча от них ускользала. Не было ожидаемого надрыва, безнадежности в движениях и сквозящего ужаса у жертвы. Кочка даже усмехнулся, насколько однозначно он понял их рев, как будто прочитал их мысли. Но самое ужасное было не в самой ситуации, а в том, что он начал осознавать, что ему нравится ходить по лезвию ножа и всегда быть на грани. Опасность просто обязана волочиться по пятам, иначе он уже жить не сможет. Батя вскользь упоминал о таком состоянии и говорил, что оно опасно не само по себе, а когда пограничник начинает рисковать больше, чем необходимо. Этого нужно опасаться, а потому Кочка сосредоточился и стал собранным как никогда. Теперь можно однозначно сказать, что они не отстанут и выкинуть из головы лишние надежды на облегчение пути, торопиться тоже нельзя, иначе можно нарваться на новые неприятности, пусть уж лучше хищник впереди в испуге убегает от Тардов, заодно не мешается «тардовой добыче».

***

Прошло вполне прилично времени, пока он выбрался из ледяной реки. Основательно вымотался, но все-таки он это сделал. В обычной обстановке он сроду бы не полез сюда.

Кочка оглянулся, хотя он и так знал где и чем заняты Тарды. Как и ожидал – остервенело пробивают путь, вот только им еще очень и очень долго даже до середины реки. И бросать свое занятие вовсе не собираются, в этом он тоже уверен, иначе уже давно бы отстали. Острые края льдин нанесли им очень серьезные раны, но Тарды, периодически меняясь, всё равно штурмовали ледяную реку. Такому упорству можно только позавидовать. Вот и пусть поработают, потом этим путем деревенские воспользуются, это уж точно, да и зверье не отстанет. Иметь возможность зимой охотиться на обоих берегах реки? Таких подарков просто не бывает.

Кочка не спеша начал делать поднастную лежанку, больше от ветра спрятаться, чем от холода. Новая одежда показала себя превосходно, он так и не понял, что она делает и когда, но внутри всегда была одинаково комфортно, ни жарко, ни холодно. А сейчас важно было выспаться и дождаться, когда Тарды приблизятся. Лучше всегда знать на каком они расстоянии, чем драться со всеми встречными и неожиданно нарваться на угрозу сзади.

***

Как и ожидалось, он выспался и даже приготовил горячую пищу. Тарды работали без остановок и даже не выли. Уж не понятно, чего они там себе напридумывали, но ярость, плескавшаяся в их маленьких, относительно всей туши, глазках, должна была успешно проплавлять проход во льдах. Может на то и расчет был…

Пришлось просидеть еще половину дня, прежде чем Кочка принял решение выдвигаться дальше. Уже можно не беспокоиться, что Тардики сильно отстанут.

Буквально выпрыгнув из-под наста, он аккуратно приземлился на него и залихватски припустил по ранее намеченному маршруту. Следов было великое множество, но все они шли подальше от напасти, никто не хотел связываться с настырными тварями. Вполне ожидаемо…

**

Лишь ближе к вечеру попался первый противник, не побоявшийся встречи с Тардами, и это была самая неожиданная и очень опасная встреча. Сама зверушка была не больше ладошки Кочки, и этот грызун был явно неспособен прокусить новую броню человека в одиночку. Вот только в том и дело, что в одиночку они не жили. Лишь сгустившаяся темнота не дала различить подозрительный оттенок белого снега и Кочке просто повезло, что он не влез в самую гущу стаи.

Из-под наста неожиданно выскочил нырок и вцепился в переметную сумку. Это было настолько резко, что Кочка отпрыгнул в сторону, но всё равно не успел, зверек вцепился в сумку и начал ее грызть. Сбив его с себя и притопнув в наст, Кочка присмотрелся, уже целенаправленно ища норы-ловушки, и волосы на спине самопроизвольно зашевелились. Стая была просто нереально огромной. Видимо река оставила на этой стороне слишком мало хищников опасных ныркам. Вообще-то их и так не так и много существует, а в эту зиму и вовсе им повезло.

Эти зверушки умели только жрать и размножаться. И то, и другое они делали мастерски и неутомимо. Не каждый хищник связывался с этой небольшой, но крайне зубастой добычей. К тому же совершенно тупой и с напрочь отсутствующим чувством самосохранения. Стая могла потерять в общем весе даже значительно больше веса своей жертвы, но всё равно продолжать нападать. Даже крупный Рогач, красавец леса, в считанные мгновения мог быть разорван стаей, даже косточек не останется. Летом такие стаи выдавали себя тишиной, рядом с ними никто не селился, даже черви и ползуны, а зимой цвет снега, испещренный норами-ловушками, в которые проваливался случайно забредший на территорию стаи зверь. Сколько на их счету людей рассказывать было как правило некому, они волной накатывали и преследовали свою добычу достаточно долго. Отбиться от них было просто нереально. Деревенские советовали залезать от них на деревья, и любой пограничник с ними соглашался, даже не пытаясь спорить. Так тебя сожрут хотя бы не уставшим, они прекрасно лазили по деревьям, хотя могли запросто начать жрать дерево с добычей. На это у них мозгов хватало. А спорить с деревенскими бесполезно, они же лучше знают…

**

Шевеление снега подсказало Кочке, что пора сматываться. Несколько семей стаи всё-таки учуяли, как кому-то из подельников повезло натолкнуться на добычу. Пусть он уже давно перестал визжать и вообще перестал подавать признаки жизни, но своё дело он уже сделал. Добычу еще есть шанс догнать.

Они выпрыгивали, пробивая тонкий слой наста, и вновь ныряли в норы, пробитые подельниками. Строгий порядок формирования таких нор позволял им не потеряться под настом и не делать лишних движений. Часть стаи начала движение.

Кочка несколько мгновений потратил на обдумывание ситуации и принял решение, о котором он несомненно пожалеет в последствии. Он решил не отступать и отрываться от этой новой напасти, а прорываться по краю стаи. Скорость движения на лыжах позволяла оторваться от быстрой, но охотящейся на небольшой территории стаи. В конце концов это не Тарды, и в какой-то момент они перестанут преследовать, а до этого времени костюм должен выдержать. Лишь бы не провалиться в часто нарытые норы, там его задавят числом…

Насколько бы тупы нырки не были, но такой маневр застал их врасплох, видимо часть своих действий они продумывали. А зря. Часть семей начала планомерный охват добычи и были крайне удивлены, что добыча осознанно кинулась в центр их скопления. Все, кто успел заметить этот рывок естественно повисли на жертве, остальные рвались к назначенному стаей месту под настом, и выскочив на поверхность оказались уже в тылу, но слишком далеко от добычи. Вожаки семей в сумятице невовремя подкорректировали атаку и в итоге она провалилась. Добыча смяла центр и прорвалась. Визг запоздало поднял на наст всю стаю, и наст зашевелился на огромной площади напрочь снося наст и обнажая все ловушки так старательно деланные всё это время с начала зимы. Была команда всей стае. Очень редко подаваемая команда, поднимающая всех без исключения и гарантирующая богатую добычу.