Текст книги "Заложники Волка"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 10

Подполковник Фарж выложил на стол коробку сигар, поставил бутылку легкого вина и, вздохнув, поднял глаза на лысоватого человека с блеклым, припухшим лицом, что сидел напротив него. Тот ответил настороженным взглядом; пальцы правой руки, лежащей на подлокотнике кресла, несколько раз дрогнули, будто от тика.

– Помилуйте, мастер Лэки, пытать вас тут никто не будет, – устало дернул плечом Фарж. – Мы вообще такими вещами не занимаемся, у нас куда более прогрессивные методы.

– Я слышал, – тихо ответил допрашиваемый.

– Да вряд ли вы что-то слышали – разве что так, ерунду какую-нибудь. Впрочем, нам даже нравится, когда про нас несут всякую чушь, это бывает очень полезно для дела. Не правда ли, Ярый?

Молодой капитан Ярославцев, только недавно получивший направление в кассанданскую Резидентуру и не успевший еще привыкнуть к некоторым чудачествам своего нового начальника, кивнул и прочистил севшее вдруг горло:

– Кхм-да!.. То есть именно так, милорд!

– Вот, – поднял палец Фарж. – Стало быть, пытками мы тут не занимаемся и даже, как видите, можем вином угостить. Не бойтесь, никакой «хитрой химии» в вине нет. Да вот извольте – я выпью вместе с вами. – и Фарж, ловко налив два стакана, отправил один в сторону Лэки, а второй опустошил тремя глотками.

– Я… я так и не понял, зачем я вам понадобился. – Мастер Лэки моргнул, осторожно протянул руку к вину, но остановился на полпути. – Я всего лишь экономист, мое дело – считать чужие деньги. Своих у меня нет и никогда не будет, ни с каким особенным криминалом я не связан, и…

– А мы тут и не занимаемся криминалом, – живо возразил Фарж, немного склоняя к плечу голову, отчего его острые черные глаза сверкнули каким-то пугающим, влажным блеском, – господи помилуй, ну какой криминал? Для криминала существует полиция, разные следственные органы, а мы, как вы понимаете, – СБ. И сфера нашей компетенции, поверьте мне на слово, шире… куда шире, нежели какой-то там банальный криминал!

Лэки осел в мягком кресле, глаза его забегали по стене за спиной подполковника. Он не хотел смотреть на этого типа, неприятного уже одной своей фамилией, которую на Кассандане знали слишком многие. Раньше, правда, Артур Лэки не слыхал, что в выводке чертовых Фаржей, надменных, заносчивых и бездушных кретинов, имеется еще и офицер Конторы. Впрочем, чего ждать от «старой» колонии – эти мерзкие клоаки, провонявшиеся своей пошлой роскошью и милитаристским психозом, плодят подобную сволочь в огромных количествах.

Сам Лэки не имел ни детей, ни жены – в Метрополии, по его убеждению, семейный союз являлся лучшим способом растранжирить средства, а Артур с детства отличался не то чтобы скупостью, но бережливостью. Год на Кассандане еще более укрепил его в ненависти к мотовству и к «этим свиньям колонистам», эгоистичным до мозга костей, помешанным на бесконечном потреблении. Да, Кассандана была отвратительна, но еще более отвратительными выглядели ее «старые лорды» – навозные жуки, чьи предки, вторгшись в этот мир, нахапали себе столько земли, сколько смогли увидеть. Никакой власти и никаких авторитетов для этой публики не существовало. Власть колонисты избирали сами из таких же, как сами они, а соглашаться могли только с теми, кого считали ровней.

Именно из-за них, по убеждению жителей Метрополии, Империя тратит немыслимые средства на военное ведомство вместо того, чтобы хоть как-то помочь миллионам несчастных, которые не могут приспособиться к жизни в этом жестоком мире. Именно они, бессердечные негодяи, с утра до ночи ковыряющиеся в своем навозе, требуют освоения все новых и новых планет, на которые опять-таки нужны деньги. И уж, конечно, ни о каком справедливом обществе колонисты не желают и слышать – доброй волей они не отдадут страждущим даже крохи от своих богатств!.. Им лучше отправлять своих детей в войска, чтобы те с малых лет приучались к звериной жестокости, а потом голосовали за тех, кто высшим благом считает законы волчьей стаи. Тот, говорят они, кто не желает добывать свой кусок хлеба, – пусть не просит ни о чем. Но разве в этом высшее предназначение Человека? Еще в лицее Артур Лэки пришел к выводу, что человек должен трудиться столько, сколько считает нужным; если же трудиться он не может в силу особенностей характера, справедливое общество должно обеспечивать его всем необходимым. В Метрополии так и было, тогда как колонии виделись ему каким-то брутальным миром, который населяли грязные, обвешанные оружием полузвери, лишенные малейшего сострадания к ближнему.

Прожив год на Кассандане, он понял, что на самом деле все намного хуже. Нет, колонисты не были «грязны» (скрепя сердце Артур вынужден был даже признать – во многих областях они оставили Метрополию далеко позади, а Кассанданская Классическая Опера выглядела подлинным бриллиантом), но их заносчивый, хамский эгоизм вызывал у Лэки отчаянную ненависть. Здесь не действовали никакие социальные программы, несчастных людей буквально кнутом гнали на работу, потому что неработающий мог рассчитывать лишь на благотворительные фонды, а те отнюдь не стремились оказывать помощь системно, то есть в течение всей жизни страждущего. Колонии были не просто испорчены – их жители, особенно потомки первопоселенцев, истово верили в нелепые, пещерные установки на «суровый труд» и «движение вперед», а слово «справедливость», по его мнению, было им неведомо вовсе, поэтому ни о каких переменах к лучшему не стоило и думать. Выбить из этих каменных истуканов хоть что-нибудь можно только насилием.

– Но все-таки я совершенно не понимаю, чем мог привлечь ваше внимание. – Лэки набрал полную грудь воздуха и выпрямил спину – настолько, насколько это было вообще возможно. – Я, повторяю, всего лишь экономист, я… я никак не вижу себя человеком, достойным того, чтобы за мной приезжали, – он оглянулся на Ярославцева, спокойно сидящего в полутемном углу кабинета, – и везли… сюда.

– Именно! – радостно вздернул свой галльский нос подполковник. – Именно что экономист, дорогой мой мастер Лэки! Ну-ка, расскажите-ка мне вы, любитель экономии, куда делись триста шестьдесят тысяч наличными, которые ваши помощники недавно получили в «Рива-банке»? А, мастер Лэки?

– Эти деньги… – Артур ощутил, как холодеют его губы, – они пошли на благотворительность, как, впрочем, и положено.

– Наличные? – прищурился Фарж. – На благотворительность? Мастер Лэки, вы поймите одну вещь… мы тут все – профессионалы. Мы тут со всякими пиратами общаемся, с гандилерами… вы когда-нибудь видели живого пирата? Ах, ну да, откуда? – Подполковник сокрушенно хлопнул по столу и сунул в рот сигару. – Так я это к чему… понимаете, если я дошел до такой жизни, что мне пришлось посылать за вами своего подчиненного, то я как профессионал обязан был к нашей беседе как следует подготовиться.

– Я работаю в благотворительном фонде Метрополии, – деревянно произнес Лэки. – «Райская долина», э-ээ… иногда осуществляет передачу средств страждущим в том виде, который представляется им наиболее удобным. В Метрополии так принято.

– Но не очень принято здесь, – улыбнулся Фарж. – Особенно когда такую сумму получает один-единственный «страждущий». Мне не лень повториться, мастер Лэки, я не ленивый – я хорошо подготовился к нашей с вами встрече. И мне от вас нужно только одно – чтобы вы подтвердили то, что мне уже известно. Я хочу услышать это лично от вас, дорогой Лэки. Я хочу услышать – кому?.. всего-навсего! – и вы спокойно покинете Резидентуру, чтобы двигаться в любом выбранном вами направлении.

– Вы пытаетесь меня запугать? – Артуру ужасно хотелось, чтобы его голос прозвучал язвительно, но он вдруг понял, что ничего не выйдет. – Как можно запугать благотворителя?

– О-оо, – порадовался Фарж. – Начинается самое интересное! «Благотворителя», – передразнил подполковник, и у него с сарказмом получилось неплохо, – вас, мастер Лэки, я ничем пугать не стану. Я всего лишь передам вас в руки представителей Финансовой Гвардии, а у них лютая, страшная аллергия на всяких там благотворителей из Метрополии. Они даже чихать начинают… смотрите только, чтобы вам не потонуть в их соплях. Вы знаете, что такое сорокавосьмичасовой допрос? Ах, вы думаете, им закон не позволяет? А они вот считают, что в отношении тех, кто раскармливает бездельников и воров – закон не очень действует.

Артур прерывисто вздохнул. На Кассандану он отправился не за заработком, а по зову сердца.

«Ты должен помочь людям, которые хотят, чтобы их услышали, – сказал ему тот, кого он считал своим учителем. – Эти люди бедны, совсем бедны. Если мы сумеем оказать им поддержку, они заставят гнилое колониальное общество прислушаться к своим словам. Контрпропаганда должна быть громкой, иначе колонисты даже не пошевелятся. Только так, Артур, мы сможем проложить путь к справедливости…»

Правда, совсем бедных он здесь так и не увидел, но это не имело никакого значения. Кассандана была бесчестна и жестока во всем.

И еще более жестокой могла оказаться Финансовая Гвардия…

– Я не знаю его имени, – сами собой прошептали губы Артура Лэки.

– Конечно, – развел руками Фарж. – Но ведь вы общались с ним?

– Связь была односторонней. Он прислал мне два сообщения. Обычные отправления автоматической почтой, на стандартных бланках по двадцать центов за штуку. Сперва – распоряжение снять деньги, потом – место передачи: камера хранения в деловом центре Майлза.

– Номер камеры?

– Двести двенадцать…

– Каким паролем он пользовался? Как он подписывал сообщения?!

Лэки мотнул головой.

– Вильгельм… просто Вильгельм, и все. Больше я ничего не знаю… честное слово!

– Выпейте вина. – Фарж придвинул к Артуру до половины налитый стакан. – Выпейте, черт вас побери! Теперь уже все будет в порядке…

Лэки жадно выхлебал вино и вернул стакан на стол.

– Успокоились? – спросил подполковник. – Ну, идите себе. Я сейчас сообщу на вахту.

– Сам? – поразился Лэки. – Сам, вот так?

– Вы не найдете дорогу? Лифт направо, нажимаете нижнюю из зеленых кнопок. Выйдете прямо перед вахтой.

– Но у вас же… – Лэки встал, судорожно, помимо своей воли, вцепился в край стола обеими руками, – У вас же обычно что-то такое подписывают? Неразглашение или как там?

– Это не в вашем случае, – мотнул головой Фарж. – Счастливо, мастер Лэки. Благодарю вас за образцовое выполнение гражданского долга.

Артур шагнул к дверям. Ног он не ощущал совсем, но идти было надо. Взявшись за дверную ручку в виде головы какого-то мифического существа (колонисты любили такую дешевую дрянь), он вдруг подумал, что в коридоре его, очевидно, уже ждут, и замешкался.

– Да, – кашлянул за его спиной подполковник, – а когда это было?

– По… позавчера, – обернулся Лэки.

– А!.. А то я чуть не ошибся. Счастливо, мастер Лэки.

Когда за спиной экономиста захлопнулась тяжелая дверь его кабинета, Макс выскочил из кресла и достал свой коммуникатор.

– Я сейчас готовлю экспертов, – сказал он Ярославцеву, – а ты давай быстренько, ориентируй ребят, чтобы с него не спускали глаз с самой вахты. Какое-то время он будет отходить от шока, но через полчаса где-то, начнет трезвонить своим покровителям. А может, и не только им.

– Мы едем в «Майлз-центр»? – уточнил Ярославцев.

– Да! Да! Видеонаблюдения в камере хранения, конечно, нет и быть не может, но есть вероятность, что повезет с анализом генетического материала. Кажется, нам улыбнулась удача, Ярый. В прошлый раз на Авроре я прозевал появление «зародышевого ядра» группировки, а в итоге потом полгода отращивал себе новые ноги. Теперь я буду бить первым, ты не сомневайся!

* * *

Прогулочный катер на подводных крыльях, длинный и узкий, вышел в море вскоре после наступления сумерек. Метеослужба Порт-Кассанданы «отложила» шторм, однако капитан суденышка, высокий наголо обритый старик, сразу предупредил пассажиров, что в пути возможно всякое.

– Ты стал нервным, Диас, – перебил его Теопольд. – У тебя здесь крылья, что тебе эта волна? Добавишь газу – и мы, считай, уже взлетели.

– Я не стал бы спешить в такую погоду, – мотнул головой капитан. – Шторм смещается к югу, и что будет ночью – не скажет никто. Я пятьдесят лет хожу в этих водах, милорд! На Кассандане океан коварен, шторм иногда крутит так, что сам черт не разберет…

– Ну, – поднял бровь Харрис, не желая вступать в спор, – ты, я думаю, навидался их столько, что одним больше, одним меньше – никакой уже разницы.

Отойдя от причала на полкилометра, катер резко прибавил ходу, высоко задрав нос – и через пару мгновений W-образное «крыло Аттракис», старая корварская игрушка, выдернуло из воды практически весь корпус. Водометы утихли, теперь суденышко неслось над волной за счет тяги двух расположенных в корме электрореактивных двигателей.

Небо угрожающе темнело. Над удаляющимся берегом появилось слабое зарево огней, пока в основном рекламных, но скоро к ним добавятся и фонари уличного освещения; Детеринг докурил сигарету и спустился вниз, в носовую каюту.

– Плохая погода будет нам на руку, – с усмешкой сказал он Харрису, сидевшему на большом желтом диване.

– Да, – согласился Тео, – горожане, я думаю, попрячутся по домам. Впрочем, в таких городках вообще ложатся рано.

– Ты там уже бывал?

– Нет, но Монтальбан вполне типичен – наша провинция привыкла жить в ритме похоронного марша, разгоняясь только на праздники. Все остальное время они, по сути, живут, ни на что не обращая внимания. Работа – дом, «здрасте – до свидания». Кто приехал, кто уехал – да кому какое дело?

Йорг понимающе хмыкнул и уселся в кресло возле большого овального иллюминатора.

– Мне не очень понравился твой Диас, – заметил он, всматриваясь в темноту.

– Диас? – Харрис загадочно поднял брови. – Он постарел в последнее время, это правда, но ты должен знать, что найти кого-то опытнее у нас нелегко. Проблема не в нем… Порт-Кассандану вообще не нужно было строить на этом месте, это дурацкая ошибка, вызванная поспешностью при подготовке колонизации. Здесь, в океане, – «кухня погоды», часто формирующая жуткие ураганы. Бывает так, что космопорт закрывает посадку на несколько суток. Легкие корабли идут в Эсмеральду, Терсо или в Дейтон, а крупным приходится ждать на орбите. Убытки каждый раз – боже ж мой, но сделать ничего нельзя, потому что это порт имперского значения, и для строительства другого такого же требуется разрешение Метрополии.

– Которого не будет, – понимающе скривился Детеринг.

Харрис только махнул рукой.

– Деньги у Кассанданы есть… Хотя лучше бы их не было. Уж не знаю, что нам запретят следующим разом.

Йорг ответил ему мрачным вздохом. Устроившись в кресле поудобнее, он прикрыл глаза, чтобы еще раз прокрутить в памяти план «замка», где в одной из угловых камер держали Эда Ломбарди. Здесь им повезло, причем здорово – в центральное строение старой усадьбы вел резервный водопровод от запруды на террасе холма. Выложенный камнем желоб, по которому стекала вода, заканчивался колодцем, сбрасывающим поток в трубы чуть больше метра диаметром, которая уходила под фундамент здания и имела две вертикали, ведущие наверх – в старую кухню и в давно заброшенную цокольную баню. Пройти по банному колодцу было проще простого, и именно этот маршрут Йорг выбрал в качестве основного.

На пути к Эду их ждали два поста охраны, но Детеринг был уверен, что никаких трудностей с ними не возникнет. Бывших десантников он вообще не воспринимал в качестве противников. Даже если в охране окажется кто-то из квалифицированных специалистов полевой разведки – один черт, к встрече с диверсантом он не готов, а уж в этой роли Йорг чувствовал себя самым превосходным образом. Здраво рассуждая, именно к этому его готовили целых двенадцать лет. В Академии СБ читали курсы, в принципе незнакомые совершенному убийце полковнику Харрису: боевая акробатика и психология масс, основы межрасовой металлургии и – актерское мастерство, ради которого нанимались старые, порой спившиеся артисты знаменитых театров. В своей Академии Тео штудировал прикладную механику – в Империи считалось, что пилот обязан уметь крутить гайки, – и корпел над формулами высоких энергий, а юный Йорг внимал страстным монологам, зубрил Шекспира и бросал ножи в пятисантиметровую мишень, с каждым днем отходя от нее на два шага. Полковник Харрис мог с закрытыми глазами замордовать академическую доску графиками и формулами, показывающими работу гиперреактивного двигателя всех трех известных типов, уж так его учили. Теопольдом Харрисом восторгались многие – поэты и сумасшедшие, элита Фронтира – из тех, что носят волосы до пояса и никогда не расстаются со своими потертыми кожаными куртками. Детеринг хорошо знал этих людей… таким был его прадед: ас, безумец и философ, одним взглядом укрощавший самого лютого жеребца. В детстве Йоргу казалось, что воля этого всегда улыбающегося человека с белым пламенем за плечами способна взметнуть в небо башню фамильного замка – так, как он поднимал когда-то свои гигантские звездолеты.

Йорг вырос среди памяти… едва научившись ходить, он получил свое первое оружие – деревянный меч, а следом за ним лук. Еще не умея понимать, он слышал адский рев двигателей старых звездолетов, пронзающих атмосферу, чтобы навсегда уйти в ледяное безумие боя. Взрослея, он слушал древние легенды и рассказы тех, кто собирался за столом в замке Детерингов оф Сент-Илер. Там говорили старики, которым случилось выжить, а себя они героями не считали. Слушая их, маленький Йорг стискивал рукоять своего меча – и однажды понял, что меч является его судьбой.

Он не пожелал ни звезд, ни чести стать одним из тех, кто сражается в вечной тьме Бесконечности. Он хотел только одного – меча, и его желание сбылось. Йорга научили тому, к чему он так стремился. Долгие годы он ломал и мучил свое тонкое, гибкое тело, чтобы добиться наконец желаемого – мало кто из хомо решился бы встать против него в поединке.

Харрис был для него как мудрым, так и равным, – в противном случае между ними не возникла бы дружба, и Йорг пошел по зову друга, понимая, что обузой тот не будет, пусть и учили их слишком разным вещам…

Дверь каюты мягко щелкнула.

– Точка высадки через пять минут, джентльмены, – произнес высокий матрос.

– Я собран, – ответил Йорг на вопросительный взгляд Харриса.

Старый десантный шлем с полностью переделанной обзорной системой валялся рядом с диваном, замотанный в большой пакет из припортового строймаркета, все остальное было надето еще дома.

Тео понимающе покосился на его поношенную кожаную куртку до колен – на два размера больше, чем требовалось бы, но все так же промолчал. Харрис встал с дивана, быстро сбросил с себя легкие летние брюки и рубашку, под которыми обнаружился почти прозрачный бронекомбинезон из снаряжения флотских «львов», и достал из стенного шкафа синие фермерские штаны с кожаными заплатами на коленях. Следом появился вытянутый свитер ручной вязки, пара огромных ботинок, серый дождевик и мягкая рыбацкая шляпа.

– Шлем, надеюсь, ты не забыл? – нахмурился Детеринг.

– Не говори ерунды. – Харрис прицепил к брезентовому поясу довольно длинный нож в подозрительно толстых ножнах и протянул руку: – Давай свою перделку.

Йорг приподнял полу куртки, достал оттуда один из пистолетов старика Гарая и протянул другу. Как им пользоваться, Харрис уже знал – перед отправлением Йорг провел небольшой инструктаж.

Свист реактивных движков неожиданно смолк. Тео поднял голову, прислушиваясь к чему-то, и помрачнел.

– Пошли, – сказал он, надевая чешуйчатые перчатки.

Йорг выбрался на палубу и на секунду остолбенел. Когда они покидали Порт-Кассандану, небо было затянуто мутью близкого дождя, а сейчас в глаза ему светили мириады звезд, кажущиеся невероятным, волшебным шатром, накрывшим море и черную полосу берега.

– Конец света близок, – прошипел Харрис.

Катер слабо качало на безмятежной мелкой волне. Нос суденышка уткнулся в песок – до кромки пляжа было не более двух метров. Детеринг первым спрыгнул вниз и быстро выскочил на скрипящую под ногами гальку.

– Уходи в море, – услышал он за спиной голос Теопольда. – К чертовой матери, чем дальше, тем лучше. Здесь будет ад, но продлится он недолго, шторм потянет в глубь континента.

– Я в этом уверен, милорд, – глухо ответил стоящий на носу своего судна капитан Диас. – Не думайте о нас.

– Я постараюсь. – Харрис прыгнул в воду и вдруг выматерился, длинно и грязно, чего за ним раньше не замечалось.

В десятке метров от воды поблескивал гнутыми стеклами большой полноприводный «Беккер» – типичная машина богатых фермеров, которую производили, с незначительными изменениями, аж три завода на разных планетах. Пузатый универсал имел огромный багажник, и это значительно облегчало жизнь, ибо Харрис подозревал, что Эдвин вполне может оказаться напичкан химией до овощного состояния.

Подойдя к машине, Харрис распахнул водительскую дверь, забросил на заднее сиденье джутовый мешок со своим шлемом, сел за руль и потянулся к замку.

– Все в порядке, – сказал он Детерингу. – Что ты там стоишь? Ты думал, что нам пригонят машину без ключей? Я таких идиотов у себя не держу…

Йорг плюхнулся рядом с ним, провел рукой по толстой гладкой коже передней панели и спросил с нелепой улыбкой:

– Куда ты потом его денешь?

– Сгорит при невыясненных обстоятельствах, – ответил Харрис, выруливая по песчаной тропе наверх. – Впрочем, если хочешь, я могу подарить тебе такой же точно, этого добра кругом навалом.

– У меня нет ни детей, ни фермы, – засмеялся Детеринг. – Но такую машину мне иногда хочется…

Харрис раздраженно повел плечами. За холмом показалась узкая бетонка, и он включил наконец фары. Где-то далеко впереди, над темным узором апельсиновых рощиц, гасило звезды розоватое сияние Монтальбана. Детеринг опустил свое стекло, выставил руку наружу: воздух был сырым и прохладным, однако вокруг стояло полное безветрие, верхушки деревьев по обе стороны трассы замерли в неподвижности.

На побережье надвигался ураган, и, по ощущениям Харриса, он мало походил на обычные здесь весенние штормы. Рационализм опытного пилота говорил ему, что лезть в эту бурю по меньшей мере глупо, но – время, время!.. никто не знал, сколько еще ночей отпущено Эду, а в том, что осталось их немного, Тео не сомневался ни секунды. Те, кто спланировал похищение, равно как те, кому было поручено его осуществить, знали Флот не хуже его и понимали: после того как состоится разговор, ради которого капитана Ломбарди и доставили в безобидный с виду пансион, дело придется заканчивать.

Прибирать за собой – потому что простых капитанов не назначают на такие должности.

И те, кто стоит за его спиной, подобного к себе отношения не прощают в принципе. Особенно сейчас, когда в недрах флотской разведки началась, по слухам, нешуточная драка. Харрис не имел ни малейшего желания лезть в этот странный и непонятный для него конфликт, и уж тем более ему не хотелось, чтобы делом заинтересовалась СБ, но Эдвин был его другом и во многом – учеником, поэтому у него не было иного выхода.

Харрис вырулил на совершенно пустую, слабо освещенную многорядку, впереди и чуть слева показались высокие холмы, склоны которых усеивали сотни огоньков. Световой купол города уже занимал полнеба.

– Слушай, – вдруг произнес Тео, и Йорг удивлено приподнял брови.

«Беккер» замедлился, шум покрышек почти стих, и до Йорга донесся слабый рык, идущий со стороны океана. Словно подтверждая догадки Харриса, о лобовое стекло разбились три большие капли.

Монтальбан встретил их странным дождем – медленным и каким-то тяжелым, капли летели вниз совершенно отвесно, шлепались на капот и стекло, будто свинец в древней дроболитной башне. Верхушки пирамидальных тополей вдоль авеню Леонидас, что вела на северо-запад, иногда подергивались неожиданным порывом ветра, но тут же снова засыпали. Навстречу стали попадаться редкие машины. У слабо освещенных витрин и распахнутых дверей забегаловок стояли встревоженные люди. Когда Харрис свернул налево, в сторону холмов, Детеринг увидел, что обитатели двухэтажных коттеджей проверяют металлические ставни на окнах – здесь, в зоне неизбежных весенних штормов ставни являлись обязательной принадлежностью каждого дома.

– Мы не слишком рано? – спросил Детеринг. – Я думал, тут уже все спят.

– Я тоже так думал, – скривился Харрис.

На столбах уличного освещения вдруг разом погасли фонари, причем не только на той улочке, по которой они ехали, а и вообще кругом – это было заметно по резко потемневшему небу, в котором уже не было ни единой звезды.

– Штормовое предупреждение, – процедил Тео.

В пелене усилившегося дождя мелькнули черные ворота городского парка, за углом кованой ограды начинался переулок, выводящий к северному подножию горы, под которой лорд Кауфман некогда возвел свою усадьбу. Где-то в глубине парка светилось несколько огоньков, а переулок казался черной трубой, ведущей в никуда, но Йорг знал, он заканчивается узкой тропкой, что огибает холм и вьется мимо запруды, поворачивающей в сторону усадьбы тот самый ручей, искусственным руслом которого Детеринг решил воспользоваться.

Харрис проехал вдоль парковой ограды – справа тянулся высокий желтый забор складского комплекса, потом он вдруг исчез, свернул во тьму, и вместо него появились деревья: Монтальбан, по сути, закончился, уступая место дикому лесу. «Беккер» оказался в тупичке, который, судя по знакам, использовался как паркинг для отдыхающих.

– Туда, туда, – указал Детеринг, махнув рукой во тьму за полосатым бордюром. – Вон колея, видишь?

Харрис согласно кивнул и щелкнул на передней панели рычажком, который управлял гидросистемой шасси. Большая туша внедорожника заметно поднялась, и тогда Тео уверенно направил его вперед. Перевалив через бордюр, «Беккер», почти не раскачиваясь, пошел по грунтовой колее, которую использовали местные любители пикников. Скоро в свете фар появились темные очертания холма.

Проехав еще сотню метров, Харрис остановился и стал разворачиваться. Когда он наконец вырубил движок, Детеринг уже застегивал шлем. Машина замерла, и Йорг отчетливо слышал, как гудит вокруг ветер.

– Проверим связь, – коротко бросил Харрис, надевая свой шлем, практически такой же, как и у Йорга.

– Частота, – буркнул Детеринг, всматриваясь в воющую тьму за стеклом.

– Есть. Поехали?

Йорг молча кивнул и вывалился из автомобиля наружу. Удар ветра едва не оторвал дверцу, но Детеринг смог ее удержать, придавил локтем, пока не щелкнул замок. Харрис, вышедший с противоположной стороны, быстро растаял в темноте, направляясь к колодцу, через который под особняк шла вода резервной системы жизнеобеспечения. У Йорга была другая задача…

Система ночного видения работала отлично, и, подняв голову, он наметил себе маршрут, ведущий к темному краю каменной запруды, хорошо заметному на склоне холма. Там, вверху, слева для Йорга, из нижней части маленькой плотины по бетонному желобу мчался поток воды – это и было искусственное русло ручья, созданное когда-то инженерами лорда Кауфмана. Размышляя над тем, каким образом отвлечь внимание охраны (а в идеале вообще убрать охранников из корпуса), Йорг, фыркая от смеха, решил устроить небольшой потоп. Работа над материалами съемки позволила ему достаточно точно просчитать, в каком месте нужно установить подрывной заряд таким образом, чтобы поток воды из запруды хлынул прямиком в силовой блок старинной автономной энергосистемы. Пожара он не ждал, зная, что автоматика мгновенно вырубит все на свете – но ему нужен был только лишь переполох, и не более того.

«Однако, – с легкой тревогой подумал Йорг, карабкаясь по склону холма, – к чему приведет этот чертов шторм… И чем это все закончится? Черт бы нас всех побрал с этими погодными вывертами!»

Детеринг быстро поднялся по скользкой траве к стенке запруды, выложенной из темных от старости кирпичей, и подтянулся на руках, чтобы заглянуть внутрь. Вода в запруде стояла довольно высоко, всего в десяти сантиметрах от края стенки. Прищурясь, Йорг вытащил из набедренной сумки маленький, в палец размером, цилиндрик. «Бомбочка» была полностью самодельной, и ему пришлось поработать – после взрыва от нее не должно было остаться ничего, кроме облачка дыма, а такая конструкция требовала внимания и тщательности.

Как он и думал, ветры и столетия прогрызли в кирпичной кладке множество щелей. Йорг засунул свою адскую машинку в дырку примерно на метр ниже верхнего края запруды, протолкнул ее пальцем поглубже и заскользил вниз. Харрис все еще возился у колодца: с верхней решеткой он уже справился, откинув ее в сторону, но нижняя, видимо, поддаваться не хотела.

– Что там у тебя? – спросил Йорг, входя в поток воды. – Будем резать?

– Погоди, – не оборачиваясь, мотнул головой Харрис. – Резать, резать… резать будем в самом крайнем случае – сам же говорил.

– Но время?..

– Что тебе время? Нас что, кто-то видит?.. Эти замки недавно открывали, и что-то там, кажется, не так защелкнулось… ч-черт… простая ж механика, и на тебе!

Харрис сидел на корточках сбоку от потока – замок, державший вытянутую прямоугольную решетку, находился в противоположной стороне, почти всегда оставаясь сухим. С проклятой железякой он возился обеими руками, время от времени раздраженно дергая левым плечом, и Йорг уже стал подумывать о том, чтобы достать все же плазменный резак в виде маленького пистолетика, который мирно спал во внутреннем кармане куртки, но вот в темноте тихонько лязгнуло, Тео выпрямился и со свистом выдохнул:

– И не такое открывали, чтоб ты знал…

– Там задвижка, – негромко напомнил Детеринг.

Харрис молча сдвинулся вправо, умостив стопы на крохотной бетонной площадке, снова нагнулся и зашарил рукой возле замка. Решетка мягко ухнула вниз, открывая круглый черный зев колодца. Все так же молча, только махнув рукой, Тео спустил ноги, нащупал вбитую в стенку скобу и исчез – шустро, на манер опасливой мыши.

– Прошу вас, милорд, – услышал в шлеме его голос Детеринг. – Здесь вполне уютно.

Прежде чем соваться в колодец, Йорг поводил туда-сюда закрепленным на левом запястье сканером, однако ни малейшего намека на охранные системы так и не обнаружил. Для него это выглядело дико, но, по словам Харриса, хорошо знакомого с ситуацией, на «старых» мирах Флот относился к безопасности своих объектов наплевательски. «Пастухи на испытательные полигоны забредают, – сказал ему Тео, когда он осторожно удивился по этому поводу, – а ты представь себе, какая там-то секретность! К тому же учти вот что: объект, считай, посреди города, и по «легенде» никаких лабораторий тут нет и быть не может… сказано: пансионат. Какие в пансионате датчики, какой, сам подумай, наружный контроль периметра? А если это вдруг на мальчишку любопытного сработает? Объясняйся потом…»