Текст книги "В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов"
Автор книги: Алексей Голубев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 1
Финны-иммигранты в Северной Америке и России
«Американская лихорадка»
Первые финские переселенцы появились в Северной Америке еще в XVII в.[17]17
См.: Kero R. Suureen Länteen. S. 16–31.
[Закрыть], однако массовой эмиграция из Северной Европы за океан стала лишь два столетия спустя. «Американская лихорадка», начавшаяся в Норвегии уже в 1820-х гг., в 1840-х поразила Швецию и к середине 1860-х пришла в Финляндию, бывшую в то время частью Российской империи. Основной движущей силой иммиграции были серьезные экономические трудности, которые начались в середине столетия и привели к резкому росту иммиграционного потока через Атлантику.
Главная проблема финского общества второй половины XIX – начала XX в. заключалась в одностороннем развитии экономики. Около 70 % всего населения получало свой доход от занятий сельским хозяйством и лишь 10 % – от промышленности и ремесла[18]18
Расила В. История Финляндии. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2006. С. 116.
[Закрыть]. Стабильность сложившегося сельского общества была подорвана экономическими реформами 1860 – 1870-х гг. и быстрым ростом населения, начавшимся уже в первые десятилетия XIX в. К 1870 г. число жителей Великого княжества Финляндского выросло более чем вдвое по сравнению с началом столетия – с 863 тыс. в 1810 г. до 1 млн 770 тыс. в 1870 г. В период с 1870 по 1910 г. население увеличивалось примерно на 300 тыс. человек за десятилетие и к началу Первой мировой войны достигло 3 млн человек[19]19
Мейнандер Х. История Финляндии. М.: Весь мир, 2008. С. 116.
[Закрыть]. Такое перенаселение не могло не сказаться на уровне жизни людей, прежде всего в деревне, где возможности для развития были сильно ограничены существующими законами. Хозяйство при наследовании не дробилось, владельцем земли становился лишь кто-то один из многодетной крестьянской семьи, остальные должны были искать пропитание на стороне. Промышленность и небольшие финляндские города не могли обеспечить достаточное количество рабочих мест, и одним из выходов для безземельного населения была эмиграция.
К концу 1880-х гг. «американская лихорадка» охватила практически все западные губернии Финляндии, прежде всего жителей Похьянмаа – северных приботнийских территорий. Связано это было с тем, что здесь не было крупных промышленных центров для привлечения избыточного сельского населения. Традиционные занятия жителей губерний Оулу и Ваза – дегтеварение, кораблестроение, лесопереработка – в течение XIX в. пришли в упадок: в большинстве районов Ботнического побережья не осталось пригодных для промышленной вырубки лесов, а деревянные парусные корабли были вытеснены металлическими паровыми. Неудивительно, что из 302,8 тыс. эмигрантов, покинувших Финляндию в 1870–1914 гг., жители этих губерний составляли 68 % (206 тыс. человек)[20]20
Kero R. Suureen Länteen. S. 58.
[Закрыть]. Мобильность населения подстегивалась рассказами финских моряков, возвращавшихся из плаванья и расхваливавших условия жизни и работы в Соединенных Штатах, а также письмами родственников и знакомых, уже переселившихся в Америку[21]21
Höglund A. W. Finnish Immigrant Letter Writers: Reporting from the U S to Finland 1870s to World War I // Finnish Diaspora II: United States / Ed. M. G. Karni. Toronto: Multicultural History Society of Ontario, 1981. P. 14.
[Закрыть].
Соединенным Штатам Америки действительно было что предложить иммигрантам. Раздача практически даром по Гомстед-Акту 1862 г. земель на западе, местное население которых было незадолго до этого переселено в резервации, казалась фантастической сказкой для голодных крестьян Старого Света. «Золотая лихорадка» в Калифорнии и на Аляске порождала надежды на быстрое и легкое обогащение. Свобода предпринимательства и обилие работы на рудниках и шахтах Мичигана и Миннесоты, в портах городов Великих Озер, на железнодорожном строительстве, на лесоперерабатывающих заводах – всё это было серьезным аргументом для переезда в страну с такими возможностями.
В 1880-х гг. в Северную Америку из Финляндии эмигрировало примерно 25 тыс. человек[22]22
Suomen historian pikkujättiläinen. Helsinki: WSOY, 2003. S. 495.
[Закрыть]. В дальнейшем к потоку из западных губерний присоединились жители центральной и восточной Финляндии. Лютеранская церковь и власти княжества осуждали эмиграцию, пытаясь всячески препятствовать оттоку населения из страны, однако никакие принятые меры не помогали[23]23
Engle E. Finns in North America. Minneapolis: Lerner Publications Company, 1975. P. 32.
[Закрыть]. Пик эмиграции пришелся на 1902 г., когда случился неурожай, а над финскими юношами впервые нависла угроза прохождения военной службы в российской армии[24]24
Новый закон о воинской повинности 1901 г., принятый без согласия финляндского Сейма, наряду с февральским манифестом 1899 г., существенно ограничивавшим конституционные права Финляндии, вызвали в княжестве мощное сопротивление, вначале «пассивное», а затем и «активное» (см.: Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. М.: Весь мир, 1998. С. 84).
[Закрыть]. Тогда страну покинуло 23 тыс. человек. В целом с 1880 по 1910 г. из Финляндии в Америку выехало около 280 тыс. человек[25]25
Мейнандер Х. История Финляндии. С. 117.
[Закрыть], а к началу Первой мировой войны общее число эмигрантов достигло 302 тыс.
Во время войны масштабы эмиграции из Финляндии были незначительными, а в начале 1920-х гг. серьезным образом изменилась иммиграционная политика США. В 1921 г. американский конгресс принял чрезвычайный иммиграционный акт, который установил ежегодную квоту иммиграции из европейских стран в 350 тыс. человек. Более того, квоты были установлены и по отдельным странам. Они рассчитывались на основе переписи населения 1910 г. и не должны были превышать 3 % от общего числа иммигрантов данной национальности, проживавших в США в 1910 г. Новый иммиграционный закон 1924 г. снизил годичную квоту европейской иммиграции до 164 тыс. человек и ограничил ежегодную норму переселенцев до 2 % от общего числа иммигрантов той или иной национальности, проживавших в США в 1890 г. В результате квота финнов была снижена до 471 человека в год (по закону 1921 г. она составляла 3921 человека в год)[26]26
История США. Т. 3. М.: Наука, 1985. С. 107; Kero R. Suureen Länteen. S. 76.
[Закрыть].
После принятия этих законов основной поток финской эмиграции переориентировался на Канаду. Если с 1901 по 1920 г. в Канаду приехало чуть больше 20 тыс. финнов, то с 1921 по 1930 г. число финских иммигрантов составило уже 36 тыс. Половина из них прибыла в Канаду перед самой депрессией – 18 448 чел. за 19261929 гг. Не успев как следует обосноваться, эти новые иммигранты стали наиболее уязвимой частью диаспоры во время экономического кризиса[27]27
Lindström V. The Finnish Canadian Communities during the Decade of Depression // Karelian Exodus: Finnish Communities in North America and Soviet Karelia during the Depresson Era. P. 16–17.
[Закрыть].
В целом из общего числа финнов, эмигрировавших в Северную Америку в 1870–1930 гг., примерно 63 % составляли мужчины, около 70 % переселенцев были в возрасте от 15 до 34 лет, почти все они (на 90 %) были сельскими жителями[28]28
Kero R. Suureen Länteen. S. 103–107.
[Закрыть]. Примерно треть эмигрантов вернулась из Америки на родину. Согласно данным переписей, в 1930 г. в США проживали 320 500 финнов (как родившихся в Финляндии, так и их детей), в 1931 г. в Канаде – 43 600[29]29
Ibid. S. 131.
[Закрыть].
Иммигранты селились преимущественно в тех районах, где климатические и географические условия были схожи с их родными. В США больше всего финских переселенцев обосновалось в штатах Мичиган и Миннесота (41,2 % всей финской диаспоры в 1930 г.); в Канаде основным местом их расселения стала провинция Онтарио (62,3 % в 1931 г.)[30]30
Ibid.
[Закрыть]. Мужчины работали на шахтах и рудниках, лесозаготовках, на строительстве железных дорог, многим удалось устроиться рабочими на крупные заводы и фабрики или создать свою ферму; финские женщины были востребованы в качестве прислуги.
Ааррэ Лекандер, первенец в семье канадских финнов Валтера и Ауне Лекандеров. Провинция Саскачеван, Канада. Фотография сделана летом 1931 г., за несколько месяцев до отъезда семьи в СССР. Из личного архива В. В. Лекандера
Вместе с тем интеграция в новое общество оказалась для финских иммигрантов достаточно сложной. Финны натурализовались медленно, прежде всего из-за того, что им трудно давался английский язык. По этой причине они старались сохранить тесные связи внутри своей диаспоры, расселяясь компактно и создавая многочисленные церковные и общественные организации, общества, клубы, коммуны, где могли использовать родной язык. Многие из переселенцев рубежа веков так и не освоили английский, всю жизнь вращаясь в финноязычной среде. Лингвистические контакты между иммигрантами и их англоязычными соседями привели в 19201930-х гг. к формированию нового креольского языка, так называемого финглиш (Finglish). Из финского языка он заимствовал грамматическую структуру, а из английского – словарный запас, в результате чего получались фразы вроде «karalla raidemme daun-taunille»[31]31
Интервью с Дагнэ Сало // Устная история в Карелии. Вып. 2. С. 54.
[Закрыть], звучавшие для окружающих весьма экзотично. Местное население оценивало финнов как довольно странных, непонятных людей, живущих в своем замкнутом мире[32]32
Liedes L. A., Vesanen U. I. Suomalainen helluntaiherätys Pohjois-Amerikassa. Vancouver: Mission Press Society, 1994. S. 12.
[Закрыть].
Театральный кружок в финском клубе, конец 1920-х или начало 1930-х гг. Провинция Саскачеван, Канада. Из личного архива В. В. Лекандера
Однако в своей среде финские переселенцы были очень активны в сферах социальной, общественной и культурной жизни. Первыми и самыми главными организациями американских финнов стали церкви и трезвеннические общества. В конце XIX в. произошел масштабный раскол внутри финского сообщества на религиозной и политической почве. С одной стороны выступали религиозные финны, придерживавшиеся консервативных убеждений и относящиеся критически к социализму не только из-за неприятия его экономических основ, но и из-за его враждебного отношения к религии. Они, как правило, стремились сохранить финское религиозное самосознание и быть принятыми в новое общество. С другой стороны, среди финнов-иммигрантов получали распространение леворадикальные идеи, что во многом объяснялось несбывшимися надеждами и разочарованием в «стране носорогов», как саркастически стали называть США некоторые из них[33]33
Kero R. Emigration of Finns… P. 212. Метафора основывалась на распространенном в европейских культурах понимании носорога как животного, заботящегося только о себе самом; ср. с пьесой Эжена Ионеско «Носорог» (1960).
[Закрыть]. Широкому распространению леворадикальных взглядов (по различным оценкам, их разделял каждый пятый или даже четвертый иммигрант[34]34
Ollila D.J. From Socialism to Industrial Unionism (IWW): Social Factors in the Emergence of Left-Labor Radicalism among Finnish Workers on the Mesabe, 1911-19 // The Finnish Experience in the Western Great Lakes Region. P. 157.
[Закрыть]) способствовали и многочисленные финские политические, общественные, кооперативные организации, а также рабочая финноязычная пресса[35]35
Подробнее см.: Höglund A. VK Finnish Immigrants in America, 18801920. Madison: University of Wisconsin Press, 1960; Kostiainen A. The Forging of Finnish-American Communism, 1917–1924: A Study of Ethnic Radicalism. Turku: Turun yliopisto, 1978; Kivistö P. Immigrant Socialists in the United States: The Case of Finns and the Left. Rutherford: Fairleigh Dickinson University Press, 1984; Kero R. Suomalaisina Pohjois-Amerikassa. Siirtolaiselämää Yhdysvalloissa ja Kanadassa. Turku: Siirtolaisuusinstituutti, 1997.
[Закрыть]. Левый активизм способствовал распространению антифинских настроений в американском обществе и служил поводом для подозрений со стороны правительств США и Канады. Это в свою очередь еще более осложняло положение иммигрантов и способствовало дальнейшему росту радикальных настроений.
Здание, в котором располагался финский рабочий клуб, конец 1920-х или начало 1930-х гг. Провинция Саскачеван, Канада
Революция в России и гражданская война в Финляндии усилили враждебность между двумя лагерями североамериканских финнов. В течение 1920-х гг., предшествовавших иммиграции в Карелию, в финском этническом сообществе окончательно оформились два различных социальных мира, которые фактически не пересекались[36]36
Saarinen O. VE. Between a Rock and a Hard Place: A Historical Geography of the Finns in the Sudbury Area. Waterloo: Wilfrid Laurier University Press, 1999. P. 109–154.
[Закрыть].
Миграция на восток
В Россию массовая миграция финнов началась уже в первой половине XIX в., почти сразу после присоединения Финляндии к Российской империи. Как и более поздняя иммиграция в Северную Америку, она также была вызвана нараставшим аграрным перенаселением. Огромная масса бедноты не могла найти постоянную работу и вступала в конфликт с довольно жестким законодательством о бродяжничестве. Емкий русский рынок рабочей силы в этом отношении для многих был выходом из создавшегося положения, тем более что финляндцы, по крайней мере до реформы 1861 г., были более свободной категорией рабочей силы, нежели закрепощенное российское крестьянство. Стимулировали миграцию и частые неурожаи, вызывавшие голод и разорение широких слоев населения.
С конца 1880-х гг. приток финнов в Россию значительно уменьшился, небольшой рост наблюдался лишь во время благоприятной экономической конъюнктуры конца 1890-х гг. и в годы Первой мировой войны, во время строительства Мурманской железной дороги. Сокращение потока переселенцев было вызвано изменениями в экономике Финляндии и России, ростом российского промышленного пролетариата и, наконец, осложнением политической обстановки в связи с наступлением царизма на финляндскую автономию. На рубеже столетий основной поток эмиграции из княжества шел в другом направлении – в Северную Америку.
Переселенческое движение XIX в. носило приграничный характер: большая часть финляндских иммигрантов расселялась в северо-западных российских губерниях – Петербургской, Олонецкой, Архангельской, и это главным образом были жители восточных регионов Финляндии. В 1897 г., по данным первой всероссийской переписи населения, в империи насчитывалось 36 тыс. финляндских уроженцев, 98 % из них (35 тыс.) проживало в Европейской России[37]37
Энгман М, Юнгар С. Переселенческое движение из Финляндии в Россию в 1809–1917 гг. // Материалы VI Советско-Финляндского симпозиума историков. Россия и Финляндия 1700–1917. Л.: Наука, 1980. С. 116–117; Такала И. Р. Финны в Карелии и в России. С. 8.
[Закрыть].
Основным районом иммиграции являлся Санкт-Петербург и Санкт-Петербургская губерния, где было сосредоточено свыше 80 % всех переселенцев. Петербург был столицей империи, огромным для своего времени мегаполисом и находился на расстоянии всего 32 км от границы 1812 г. Естественно, он оказывал существенное влияние на жизнь населения по другую сторону границы посредством сухопутной и морской крестьянской торговли, перевозок грузов и предоставления рынка для ремесленной продукции. В середине XIX в. из Финляндии в Петербург ежегодно совершалось свыше 10 тыс. торговых поездок. Благодаря тесным контактам переселенцы могли легко узнать об условиях жизни и деятельности, ожидавших их на новом месте. Одной из важнейших причин миграции финнов в российскую столицу следует считать высокую экономическую конъюнктуру региона и притягательность петербургского рынка рабочей силы. Около половины финских мигрантов были выходцами из городов, значительная часть из них относилась к сравнительно высокооплачиваемым категориям, в частности это были ремесленники и квалифицированные рабочие[38]38
Энгман М, Юнгар С. Переселенческое движение… С. 119; Jungar S. Fran Äbo till Ryssland. En studie i urban befolkningsrörlighet 1850–1890. Äbo: Äbo Akademi, 1974. S. 85–89.
[Закрыть].
Точную численность финляндцев в Петербурге в отдельные периоды определить чрезвычайно трудно, поскольку шло постоянное переселение в том и в другом направлениях. Передвижения носили самый разнообразный характер – от кратких поездок на несколько дней на работу до переездов на постоянное место жительства. Максимальной численности финское население российской столицы достигло, очевидно, к началу 1880-х гг. – 22 тыс. в 1881 г. Затем оно начало сокращаться: в 1910 г. в Петербурге проживало 15 тыс. финляндских уроженцев и их потомков[39]39
Энгман М, Юнгар С. Переселенческое движение… С. 119. Уточнение и коррекцию этой статистики см.: Юхнева Н.В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Л.: Наука, 1984. С. 165–169.
[Закрыть].
Свыше 80 % всех петербургских финнов было занято в промышленности и ремеслах. Наиболее характерными для них были профессии ткача, прядильщика, сапожника, портного, столяра. Очень многие работали в металлургической промышленности, специфически финской была профессия трубочиста, в которой финляндцы составляли более половины всех специалистов[40]40
Юнгар С. Финляндские ремесленники в Санкт-Петербурге // Ремесло и мануфактура в России, Финляндии, Прибалтике. Л.: Наука, 1975. С. 93.
[Закрыть]. Петербург играл важнейшую роль в деле обучения финнов разным профессиям, прежде всего таким как часовых и золотых дел мастера. В фирме Фаберже, например, в середине века каждый второй из ведущих мастеров говорил на финском языке[41]41
Знаменитые династии России. 2014. № 20: Фаберже. С. 17.
[Закрыть]. В окрестностях столицы финны занимались в основном извозом и торговлей.
Условия общественной жизни и небольшие расстояния благоприятствовали эмиграции из Финляндии женщин, доля которых в общем потоке переселенцев достигала 50–60 % во второй половине столетия. Работали финки главным образом в качестве домашней прислуги (свыше 60 %), а также в промышленности (преимущественно текстильной) и различных ремеслах[42]42
Энгман М, Юнгар С. Переселенческое движение… С.121; Юхнева Н.В. Этнический состав… С. 175.
[Закрыть].
Для большинства переселенцев пребывание в Петербурге и губернии носило временный характер. Заработав или обучившись ремеслу, многие возвращались на родину. Составляя интегрированную часть многонационального петербургского общества, финны практически не растворялись в нем. Консолидирующую роль выполняла лютеранская церковь. Приходы были для финнов центрами национальной духовной культуры, местом единения с родиной. Переселенцы имели свои общества и газеты, все они были финноязычными и находились под сильным влиянием, идущим из Финляндии[43]43
Подробнее см.: Энгман М, Юнгар С. Переселенческое движение… С. 115138; Juntunen A. Suomalaista kulttuuria Nevan rannoilla. Turku: Turun yliopisto, 1970; EngmanM. Petersburgska vägar. Esbo: Schildt, 1995; EngmanM. Förvaltningen och utvandringen till Ryssland, 1809–1917. Helsingfors: Tryckericentralen, 1995; Nironen J. Suomalainen Pietari. Vantaa: Novomedia, 1999.
[Закрыть]. Сохранению этнической общности способствовали тесные контакты с родиной, недостаточное знание языка и, наконец, вполне нормальная демографическая структура диаспоры. В период революции и гражданской войны большая часть переселенцев вернулась в Финляндию.
Переселение финляндцев в другие регионы Европейской России – Олонецкую и Архангельскую губернии – было обусловлено иными факторами, что отразилось и на социальном составе мигрантов. Для финнов, уходивших в северные районы российской губернии, важным стимулом к эмиграции становились частые неурожаи. Это подтверждается отчетливыми пиками переселенчества в голодные годы и преимущественно крестьянским составом мигрантов.
В Олонецкой губернии первые финские колонисты появились в 1830-е гг., однако особенно быстро количество переселенцев росло во второй половине столетия. К концу века численность финского населения Олонецкой губернии достигла 3 тыс. человек и оставалась на этом уровне вплоть до 1917 г. (1 % от всего населения). Доля мужчин и женщин в диаспоре была примерно равной; довольно высок был процент детей и молодежи в возрасте до 20 лет (в среднем свыше 40 %)[44]44
Бирин В.Н, Такала И. Р. Финны // Народы России: Энциклопедия. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1994. С. 370; Бирин В.Н. Финны Олонецкой губернии. Препринт доклада. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 1991. С. 4–5, 2729.
[Закрыть]. Финны были заняты в промышленности, ремеслах, на строительных работах и лесозаготовках. Весьма распространенными являлись профессии столяра, плотника, портного, сапожника, печника. Занимались они и сплавом леса, работали в сельском хозяйстве, на речном транспорте (в том числе в качестве бурлаков). Женщины нанимались в услужение в богатые дома. Переселение в Олонецкую губернию, как и в Петербургскую, было для большинства финляндцев явлением временным – в конце столетия диаспора на 90 % состояла из мигрантов первого поколения. В 19171918 гг. около 70 % финнов вернулись на родину[45]45
Такала И. Р. Финские переселенцы в Карелии и на Кольском полуострове. Исторический очерк // Прибалтийско-финские народы России. М.: Наука, 2003. С. 522.
[Закрыть].
В Архангельской губернии финны концентрировались на Мурманском побережье. Первые поселения появились здесь в голодные для Финляндии 1860-е гг. Стимулом к миграции стали и правительственные постановления 1868, 1876 и 1890 гг., предоставлявшие льготы колонистам Мурмана, как россиянам, так и иностранцам, принявшим российское подданство. В отличие от Петербургской и Олонецкой губерний, на Кольский полуостров финны переезжали с намерением прочно обосноваться на новом месте. Колонисты селились по побережью Баренцева моря (Кольский залив) и вдоль реки Туломы[46]46
Такала И. Р. Финны в Карелии и России. С. 11.
[Закрыть]. К концу столетия здесь появился уже целый ряд поселений, в которых сохранялся традиционный для финской деревни уклад жизни.
В 1897 г. численность финнов на Кольском полуострове составляла 1276 человек (645 мужчин и 631 женщина). Лишь половина из них (650 человек) являлись мигрантами первого поколения (83 % – уроженцы губернии Оулу). Еще ниже был процент тех, кто оставался финляндским подданным (428 человек, 33 %). Диаспора имела нормальную демографическую структуру с благоприятными перспективами развития – 50 % составляли дети и молодежь в возрасте до 20 лет[47]47
Рассчитано по: Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. I. Архангельская губерния. Тетрадь I. [СПб.]: Изд. Центр. Стат. комитетом М-ва вн. дел, 1899. С. 42–43; Тетрадь 3. [СПб.]: Изд. Центр. Стат. комитетом М-ва вн. дел, 1904. С. 2–3, 20–21, 52, 64–67.
[Закрыть]. Основным занятием финнов являлись рыбный промысел и охота (55 % самодеятельного населения). Трудились они также в животноводстве и земледелии, занимались обработкой дерева, продуктов животноводства, изготовлением одежды и строительными работами. Большинство женщин в возрасте старше 20 лет (свыше 80 %) находилось на иждивении мужей, занимаясь домашним хозяйством и детьми[48]48
Такала И.Р. Финны в Карелии и России. С. 12.
[Закрыть]. В годы Первой мировой войны численность финского населения Кольского полуострова значительно возросла в связи со строительством Мурманской железной дороги, и в 1915 г. здесь проживали 2793 человека (19 % от всего населения края)[49]49
Подсчитано по: Karjalan oikeus. Liitteenä V. Keynään laatima ja sovittama kansallisuuskartta Itä-Karjalasta ja Kuollan Niemimaasta. Helsinki: Karjalan keskushallitus, 1921. Liiteenä (приложение).
[Закрыть]. В отличие от иммигрантов в других регионах России, после 1917 г. большинство финских колонистов осталось жить на мурманском побережье.
Годы революции и гражданской войны внесли существенные коррективы в численность и социальный состав финского населения России – большая часть финнов, как уже отмечалось, вернулась на родину, и в советское время диаспора формировалась фактически заново. С 1918 по 1935 г. было три больших иммиграционных волны, вызванных к жизни целым комплексом политических и экономических причин и обусловленных изменениями, произошедшими в мире после российской революции. По причинам миграции, времени прибытия и месту исхода финских иммигрантов советского периода можно условно разделить на три основные группы – политэмигранты (красные финны), перебежчики и североамериканские переселенцы.
Первая большая волна эмиграции из Финляндии связана с окончанием там гражданской войны в мае 1918 г. Междоусобная война была недолгой, но кровавой: собственно боевые действия продлились всего два месяца, но красный и белый террор, а также послевоенные репрессии победителей по отношению к побежденным унесли жизни 30 тыс. человек (из них потери красных составили 25 тыс.). После победы белых еще свыше 60 тыс. человек было приговорено к различным срокам заключения, и, хотя большинство из них к концу 1918 г. были отпущены на свободу как условно осужденные, для красных участников событий угроза политических преследований оставалась более чем реальной[50]50
Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. С. 123.
[Закрыть]. Спасаясь от преследований, весной 1918 г. тысячи красных финнов и членов их семей покинули страну. Часть эмигрантов бежали в Швецию и другие государства, но большинство предпочли искать убежища в Советской России. В апреле-мае 1918 г. в Петроград прибыло 6 тыс. беженцев[51]51
Коронен М. М. Финские интернационалисты в борьбе за власть Советов. Л.: Лениздат, 1969. С. 103.
[Закрыть]. Первоначально их размещали в самом Петрограде и городе Буй (сейчас Костромская область), где был создан специальный эвакопункт. Оттуда людей направляли в Вологду, Кострому, Муром, Москву, Нижний Новгород, Мурманск, Петрозаводск, на Урал и в Сибирь. К концу лета основная масса иммигрантов была трудоустроена, а большинство способных к военной службе мужчин добровольно вступили в финские национальные соединения Красной армии. После окончания гражданской войны основная масса политэмигрантов была сосредоточена в Европейской России, точнее, ее северо-западном регионе, чему в немалой степени способствовала политика, проводимая руководством страны.
Политэмигранты и их семьи продолжали прибывать в Россию вплоть до начала 1930-х гг. Являясь наиболее активной в политическом отношении частью диаспоры и будучи в большинстве своем членами ВКП(б) и номенклатурными работниками, люди эти постоянно перебрасывались с места на место по воле партийных органов, что чрезвычайно затрудняет подсчеты. Общая численность финских политэмигрантов в Советской России, по различным подсчетам, достигала от 10 до 13 тыс. человек[52]52
Такала И. Р. Финны в Карелии и России. С. 20; Saarela T. Suomalaisten kommunismin synty 1918–1923. Tampere: KSL, 1996. S. 27.
[Закрыть].
На начало 1930-х гг. пришлись две другие крупные иммиграционные волны. Одна из них явилась следствием экономического (а отчасти и политического) кризиса в Финляндии. Начиная с 1930 г. большие группы людей, спасаясь от голода и безработицы, стихийно переходили финляндско-советскую границу на всем ее протяжении. Определенную роль сыграла и пропагандистская кампания, развернутая карельским руководством и финляндскими коммунистами в связи с политикой вербовки рабочих кадров. По различным оценкам, в 1930–1934 гг. из Финляндии в Советский Союз ушло от 12 до 15 тыс. человек[53]53
Kostiainen A. Loikkarit: suuren lamakauden laiton siirtolaisuus Neuvostoliittoon. Helsinki: Otava, 1988. S. 57–64, 83; Такала И.Р. Финское население Советской Карелии в 1930-е гг. // Карелы. Финны. Проблемы этнической истории. М., 1992. С. 158.
[Закрыть]. Эта категория иммигрантов сразу же попадала в карантинные лагеря ОГПУ, откуда после проверки людей направляли на работу в различные регионы Союза или в систему ГУЛАГа (за нелегальный переход границы тогда давали до трех лет лагерей). После 1932 г. большую часть перебежчиков оставляли работать в непограничных районах Карелии и Ленинградской области. В отличие от остальных иммигрантов, финпере-бежчики (как их именовали в документах тех лет) оказались в самых худших условиях, мало отличимых от лагерных. Они жили в специальных поселках, находились под постоянным контролем ОГПУ, не имели документов и не могли самостоятельно покидать место работы. Практически все, вне зависимости от профессии, использовались на тяжелых строительных, лесозаготовительных или горно-рудных работах[54]54
Подробнее см.: Kostiainen A. Loikkarit; Takala I. Loikkreiden kohtalo Neuvosto-Karjalassa asiakirjojen kuvaamana // Kahden Karjalan välillä. Kahden Riikin riitamaalla, toim. Tapio Hämynen. Joensuu: Joensun yliopisto, 1994. S. 173180.
[Закрыть].
Другой иммиграционной волной был массовый переезд в Карелию североамериканских финнов. Уже в 1920-е гг. в Россию начали прибывать первые группы переселенцев, эмигрировавших ранее из Финляндии в США и Канаду, однако массовый характер эмиграция финнов из Северной Америки приобрела в начале 1930-х гг.
