Текст книги "Ездовое собаководство Якутии"
Автор книги: Алексей Чикачев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Алексей Гаврилович Чикачев
Ездовое собаководство Якутии
Доброй памяти отца, Чикачева Гавриила Николаевича – потомственного индигирского каюра, посвящаю
Предисловие
Представляемая читателю книга известного якутского краеведа А. Г. Чикачева посвящена истории ездового собаководства на Севере. По всей циркумполярной зоне использование ездовых собак сформировалось как транспортное обеспечение традиционных занятий коренного населения. Традиционный комплекс обеспечения жизнедеятельности якутского Заполярья, включающий в себя оленеводство, рыболовство, морской зверобойный, песцовый и охотничий промыслы, подразумевал транспортно-промысловое (ездовое) собаководство как неотъемлемую часть хозяйственной культуры.
В свое время транспортно-промысловое собаководство играло большую роль в жизнедеятельности человека на Севере. Экономически «встроенный» в песцовый и рыбный промысел, экологически безопасный вид транспорта – ездовое собаководство было особой культурно-хозяйственной сферой, бережно воспроизводимой и приносящей существенную пользу. Если роль и место лошади, тоже древнейшего спутника человека, в истории цивилизации достаточно широко освещены и получили должную оценку, то собаке уделено внимания очевидно меньше.
Преданный друг человека – собака, она и сторож, и помощник в охоте и в переноске добычи. Собака – пастух и проводник, тягловая и поддерживающая сила практически во всех культурах. Человек, приручивший собаку, в северных условиях нашел ей дополнительное применение – в качестве управляемого и безотказного транспорта. Собака в транспортной упряжке долгое время была символом хозяйственной и бытовой мобильности, возможностей заниматься песцовым промыслом, рыболовством, помогала поддерживать контакты с окружающим сообществом, проживающим на тундровых просторах. Бесспорно, длительное культивирование ездового собаководства превратилось в особую экономическую отрасль – со своими законами ухода и воспитания, кормления и дрессировки, воспроизводства поголовья и селекции лучших родословных, со своими «королями» и даже своей конкуренцией.
Двадцатое столетие радикально изменило социально-экономический и хозяйственный облик якутского Севера. Новые системы хозяйствования постепенно перешли на современную технику, вытеснившую и собак, и оленей, и лошадей в сфере транспорта. Не останавливаясь на всех последствиях технического перевооружения и урбанизации, нельзя не отметить экономическую целесообразность ездового собаководства в рамках малых хозяйственных ячеек и экологическую безопасность его использования в условиях Севера.
В мировой литературе по истории и культуре Арктики и Севера накоплена значительная позитивная информация об ездовом собаководстве. Путешественники и исследователи, предприниматели и искатели приключений единодушны в высокой оценке северных собак как проводников и тягловой силы. Собакам по праву принадлежит доля в славе освоения «белого безмолвия» приполярных областей Земли. Ездовые собаки разделяли с человеком все тяготы длительных переходов, все погодные и климатические трудности, все лишения и страдания. При этом, по точному наблюдению одного из путешественников, в отличие от людей собаки сдаются «только тогда, когда умирают».
Об удивительной психологической связи человека с собакой, особенно в условиях круглосуточной взаимной зависимости, написано немало. Пожалуй, нигде в мире, как на Севере, человек не бывает порой во власти своего четвероногого друга – от умения собаки ориентироваться, ее физической силы, выдержки, терпения, степени взаимопонимания и преданности зависела порой сама жизнь северянина.
К сожалению, культура северного собаководства сегодня практически утеряна. Попытки возрождения поголовья северных собак предпринимаются исходя в основном из опыта Северной Америки. При этом часто забывается, что предками знаменитых аляскинских «хаски» являются именно северные ездовые собаки с азиатского Северо-Востока. В современной России ездовое собаководство как культура исчезло, линии разведения ездовых собак в большинстве случаев утеряны. Ездовое собаководство, когда-то бывшее признанным занятием русских арктических старожилов и аборигенных народов, на наших глазах превратилось в нечто полузабытое, чужое и экзотическое. И это в республике, имевшей еще в первой половине XX века собственные собачьи питомники и знатоков – профессионалов подготовки ездовых собак.
А. Г. Чикачевым – уроженцем Русского Устья, некогда слывшего сердцем «Собачьей страны» (побережья Северо-Восточной Азии), представлено описание несправедливо забытой в наши дни отрасли. Поэтому многое в его книге – из «первых рук», фиксация оригинальной и достоверной информации, хранящейся в памяти и в личном архиве исследователя. И хотя автор не кинолог и не претендует на всеохватность и полную законченность своего труда, многое в его описаниях заинтересует и специалистов, и энтузиастов возрождения ездового собаководства. Тем более, что книга содержит наряду с историческими, статистическими данными весьма привлекательные краеведческие и публицистические моменты, проникнута искренним интересом и любовью автора к родному краю с его замечательным прошлым.
Книга адресована прежде всего историкам, этнологам, специалистам по организации и управлению экономикой, думается, что она найдет себе самого широкого заинтересованного читателя.
Винокурова Л. И., канд. ист. наук
Введение
Арктика – самый север нашей Планеты, край суровой и удивительной природы. Она всегда вызывала интерес российских и зарубежных исследователей.
Заполярье уже давно – несколько тысячелетий назад – обжито человеком. Осваивая арктическую территорию, северяне выработали специфические типы хозяйства и культуры, механизмы сохранения здоровья и жизни в особых природно-климатических условиях. В отличие от «европейского взгляда», рассматривающего Арктику как тяжелую, агрессивную, античеловеческую среду, они считают ее родной средой обитания, ощущая себя ее неотъемлемой частицей. Здесь существуют традиционные формы хозяйствования – оленеводство, охота, рыболовство, ездовое собаководство, морской зверобойный и песцовый промыслы.
Изучение традиционных занятий коренного населения Севера не может быть полным без переработки и обобщения материалов по песцовому промыслу и неразрывно связанному с ним ездовому собаководству. Это одна из актуальных задач сибирской историко-этнологической науки.
О ездовом собаководстве имеется определенная литература отечественных сибириеведов. Интересные наблюдения о нем есть в трудах М. Геденштрома [1]1
Геденштром М. М. Записки о Сибири // Журнал Мин-ва внутренних дел. – 1829. – Кн.1. Он же. Описание берегов Ледовитого моря от устья Яны до Баранова Камня // Сиб. вестник. – 1839.
[Закрыть], Ф. Врангеля [2]2
Врангель Ф. П. Путешествие по северным берегам Сибири и Ледовитому морю, совершенное в 1820–1824 гг. – М.; Л., 1948.
[Закрыть], В. Пасецкого [3]3
Пасецкий В. М. Петр Анжу. – М., 1958.
[Закрыть], Г. Майделя [4]4
Майдель Г. Л. Путешествие по Северо-Восточной части Якутской области в 1868–1870 гг. – СПб., 1894.
[Закрыть]. Методы езды на нартах, виды упряжек, способы выращивания, отбора и лечения ездовых собак можно найти в работах А. Степанова [5]5
Степанов А. П. Енисейская губерния. – СПб., 1835. – Ч. 1.
[Закрыть], П. Третьякова [6]6
Третьяков П. С. Туруханский край. – СПб., 1869.
[Закрыть], Б. Долгих [7]7
Долгих Б. О. Езда на собаках у русского старожильческого населения Енисея // Кр. сообщения Ин-та этнографии. – 1960. – Вып. XXXV.
[Закрыть], М. Левина [8]8
Левин М. Г. О происхождении и типах упряжного собаководства // Сов. этнография. – 1946. – № 4.
[Закрыть], Л. Лащука [9]9
Лащук Л. П. Упряжное собаководство в Северо-Западном Приуралье // Кр. сообщ. Ин-та этнографии. – 1954. – Вып. XX.
[Закрыть], Н. Михеля [10]10
Михель Н. М. К вопросу о ездовом собаководстве на Якутском севере // Изв. Географического об-ва. – 1935. – Т. 65, вып. 2.
[Закрыть], Д. Травина [11]11
Травин Д. Д. Собаководство на Индигирке // Сов. Север. – 1940. – № 7–8.
[Закрыть], Э. Шерешевского [12]12
Шерешевский Э. И. Ездовое собаководство в Колымо-Индигирском крае // Сов. Якутия. – 1936. – № 4.
[Закрыть], И. Тихоненко [13]13
Тихоненко И. И. Ездовые собаки Чукотки. – Л., 1939.
[Закрыть] и др.
Большую ценность для своего времени представляла обширная статья В. Кротова «Транспортно-промысловое собаководство в Колымо-Индигирском крае», опубликованная в нескольких номерах журнала «Советская Якутия» в 1936 году [14]14
Кротов В. А. Транспортно-промысловое собаководство в Колымо-Индигирском крае // Сов. Якутия. – 1936. – № 4.
[Закрыть]. В ней автор сделал попытку выяснить роль собаководства в хозяйственной жизни местного населения и наметить пути перестройки этой отрасли полярного хозяйства.
Из зарубежной, доступной нам литературы следует отметить интересные работы Р. Амундсена [15]15
Амундсен Р. Северо-восточный проход. Экспедиция на судне «Мод» вдоль берегов северного побережья Азии в 1818–1822 гг. – Л., 1936.
[Закрыть], П. Виктора [16]16
Виктор Поль Э. Ездовые собаки – друзья по риску. – М., 1981.
[Закрыть], Н. Уэмура [17]17
Уэмура Н. Один на один с Севером. – М, 1983.
[Закрыть], которые имеют повествовательный характер.
Однако трудно объяснить, почему в сибирской этнографической литературе до сих пор нет специальных обобщений, конкретных исследований об исторической роли транспортного собаководства, если не считать указанные выше довоенную брошюру И. Тихоненко и выпущенную в 1946 г. в Москве небольшую книжку Э. Шерешевского, которые давно стали библиографической редкостью. А ведь ездовое собаководство помогло жителям Крайнего Севера выполнить высокую миссию перед историей – экономически освоить огромную, почти не тронутую деятельностью человека, территорию и тем самым внести весомую лепту в развитие циркумполярной цивилизации.
Объектом данного историко-этнографического исследования является транспортно-промысловое собаководство коренных народов Севера – чукчей, юкагиров, якутов и русских арктических старожилов, как одной из важнейших хозяйственных отраслей.
Хронологические рамки данного исследования охватывают в основном период начала XIX до середины XX века, так как именно на этот отрезок времени, на наш взгляд, приходится расцвет ездового собаководства на Северо-Востоке Азии.
Территориальные рамки работы ограничиваются регионом заполярных улусов Якутии, наиболее благоприятном для существования этого вида транспорта.
При изучении темы были использованы архивные данные, опубликованные работы предшественников и личные полевые наблюдения автора. Высказана мысль, что развитие транспортного собаководства и освоение зоны тундры неразрывно связаны с приходом сюда русских, с появлением спроса на белого песца – с развитием всероссийского и международного рынков. Тогда песцовый промысел превратился в основное занятие полуоседлого тундрового населения, пушнина и мамонтовая кость стали главным источником валютных поступлений.
Практическое значение работы состоит в том, что в ней даны рекомендации по возрождению в малых масштабах ездового собаководства в комплексе с развитием песцового промысла, отечественного и иностранного туризма.
Таким образом, впервые предпринята попытка обобщающего исследования по указанной теме, ликвидации в какой-то мере пробела в изучении истории северных народов Якутии. Однако наша работа ни в коей мере не претендует на исчерпывающий труд об этой незаслуженно забытой форме человеческой деятельности. Она может послужить лишь вспомогательным материалом нашим последователям для более глубокого и всестороннего изучения.
История возникновения и развития ездового собаководства
Ездовое собаководство – одна из традиционных отраслей северного хозяйства. С этой целью специально выращивают и тренируют собак для использования в транспортных целях, разрабатывают различные типы собачьих нарт, виды упряжки – способы расположения собак в запряжке, разновидности упряжи (сбруи) и методы езды на собаках.
В литературе иногда употребляется понятие «упряжное собаководство». На наш взгляд, более точен термин «ездовое (транспортное) собаководство».
Если собаки, как домашние животные, несколько тысяч лет являются обитателями Севера, то собаководство, как вид транспорта, каким оно было в XVII–XX веках, могло появиться, видимо, сравнительно недавно, может 350–400 лет назад, и является, вероятно, в своей основе продуктом проникновения в зону тундры торгового капитала. Необыкновенная выносливость и плодовитость собак позволили человеку использовать этих трудолюбивых животных как транспортное средство в условиях Крайнего Севера.
В XVIII–XX веках, изучаемый нами период, ездовое собаководство имело довольно большое распространение в хозяйстве многих сибирских народов. В Западной Сибири и на Русском Севере оно было слабо развито, значительно большую роль играло в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Здесь оно широко было распространено вдоль арктического побережья, по нижнему течению Амура и на Сахалине.
Наряду с ездовым на территории Севера Сибири собаки использовались в качестве тягловой силы. Если при ездовом собаководстве человек в виде возницы только управляет собаками, то при тягловом сам помогает животным тянуть нарту (сани). До наших дней практикуется впрягание собак в ручные нарты у многих народов Сибири, не имеющих специальных ездовых собак. Особенно это применяется на промысле в тайге. Вплоть до середины XX века на больших сибирских реках собак нередко использовали для буксировки лодок. Тягловое собаководство несомненно является наиболее древним, где сохранились наиболее примитивные виды нарт и упряжи.
Различают два вида расположения собак в упряжке:
1. Восточно-сибирский вид – парная, дуговая упряжка, при которой собаки расположены парами вдоль длинного ремня-потяга. Для этого вида упряжки характерна низкая прямокопыльная нарта с двумя дугами – горизонтальной (баран) и вертикальной, сбруя (упряжь) – алык с двумя (реже с тремя) поперечными перемычками, при которой собака тянет грудью.
2. Веерный вид – гренландская упряжка, при ней каждая собака привязана к нарте на отдельном ремне. Они бегут рядом в одной шеренге.
В первом случае собаки управляются голосом, во втором – вожжой. Езда восточно-сибирским способом (дуговым) требует собак более «высокой квалификации», лучше обученных, чем при езде веером. При цуговой упряжке на нарту можно положить больше груза, легче проехать по морскому льду среди торосов, по дну узких оврагов, по глубокому снегу. Ее при необходимости можно легко круто развернуть в сторону. При этом собаки трудятся увлеченно, ибо каждая из них старается догнать впереди бегущую.
При езде веером требуется много места, нерационально используется тяговая сила животных, которые затевают частые драки между собою.
По способу ношения тяговой лямки транспортное собаководство принято разделять на четыре типа:
Первый тип – шейная упряжь. Лямка-петля надевается на шею и коротким ремнем привязывается к потягу. Такая упряжь имела распространение у народов Нижнего Амура и Сахалина.
Второй тип – грудная упряжь. Лямка-петля с двумя перемычками пристегивается длинной постромкой. Собака тянет грудью. Этот тип упряжи был распространен среди русских арктических старожилов Якутии, северных якутов и чукчей.
Третий тип – тазовая упряжь. Лямка-петля надевается на заднюю часть туловища собаки, охватывая область таза. Длинная постромка проходит между задними ногами. Собака тянет задней частью туловища. Такой вид упряжи в XIX веке встречался у хантов, манси и у русских старожилов Западной Сибири.
Четвертый тип – лопаточная упряжь. Лямка из двух отдельных петель, соединенных перемычкой. В каждую перемычку пропускается одна передняя нога собаки. Перемычка ложится ей на спину. Собака тянет обеими лопатками. Такой тип бытовал у эскимосов.
Вопрос происхождения и распространения восточносибирского вида ездового собаководства многие исследователи связывают с приходом в Сибирь русского населения. В. Иохельсоном было высказано мнение, что русские заимствовали собачью нарту у юкагиров и, усовершенствовав ее, распространили на Восток, но, по утверждению Шренка, «юкагиры ездили на собаках в санях своеобразной формы» [18]18
Андропова В., Левин М. Упряжное собаководство // Историко-этнографический атлас Сибири. – М., 1961. – С. 71.
[Закрыть].
Гипотезу В. Иохельсона справедливо, на наш взгляд, подверг сомнению М. Левин: «Трудно объяснить, почему русские обратили внимание на собачью нарту, только достигнув Индигирки и Колымы… Тягловое и, по-видимому, упряжное собаководство было известно местному населению Западной Сибири задолго до знакомства с русскими. Здесь же бытовала и ручная охотничья нарта. Поэтому более правдоподобно объяснить возникновение восточносибирского варианта нарты в районах Западной Сибири. Сведения об употреблении собак для езды на территории Западной Сибири относятся в XV–XVI векам и к более раннему времени [19]19
Левин М. Г. Указ. соч.
[Закрыть].
Следует подчеркнуть, что северная ветвь продвижения русских по Сибири с самого начала развертывалась на много раньше южной. Крестьянам Северной Руси, перешедшим Уральские горы, опорными пунктами служили небольшие городки и заимки типа тех, что удалось найти на городище Мангазеи, в нижнем его культурном слое. Дендрохронологи датируют Тазовский городок, его самую раннюю строительную древесину 1572-м годом, что на 10–15 лет раньше знаменитого похода Ермака в Сибирь.
Несомненно, что русские поморы достигли Енисея еще в конце XVI века, где создали в нижнем течении несколько таких городков. Затем сухопутьем пересекли Таймырский полуостров. Так самое северное поселение русских на Восточном Таймыре – село Хатанга было основано в 1626 г., раньше Красноярска, Дудинки и Якутска. В те же годы на реке Хатанге были построены 14 русских зимовий [20]20
Белов М. И. Там на Восточном Таймыре // Летопись Севера. – 1979. – Вып. X. – С. 211.
[Закрыть]. Такое невозможно было осуществить без относительно развитого транспортного собаководства.
По сведениям Б. Долгих, коренные обитатели низовьев Енисея, начиная с первого от Дудинки селения «Левинская речка», являются потомками крестьян Низового общества, центр которого находился в селе Толстый Нос. В 1926 г. у них имелось 645 ездовых собак. Названия деталей нарты у енисейцев такие же, как и у колымчан и индигирщиков: полоз, копыл, потяг, кыныр (кинара), варгина (вардина) и т. п [21]21
Долгих Б. О. Указ. соч.
[Закрыть].
В целом развитие восточно-сибирского вида ездового собаководства можно представить следующим образом. Русские познакомились с транспортным собаководством в Западной Сибири и воспользовались этим очень удобным средством передвижения. Первоначально они, по всей вероятности, использовали местную нарту, потом ее быстро усовершенствовали:
– увеличили длину и глубину кузова, снабдили его переплетениями и т. п., тем самым увеличили грузоподъемность;
– изменили способ расположения собак в упряжке, распределили их попарно или елочкой на одном ремне – потяге, таким образом усилили ее тяговую силу, улучшили проходимость и маневренность;
– плохо приспособленная для перевозки грузов, сильно изнуряющая собак тазовая упряжь Западной Сибири была заменена новой – грудной, которая является подражанием конской сбруе.
По определению П. Н. Павлова, крупного знатока истории сибирского пушного промысла, «движение промышленников в Сибирь с учетом возвращающихся обратно было самым многолюдным в XVII веке» и явилось «живой нитью, связывающей Сибирь с Россией» [22]22
Павлов П. Н. Пушной промысел в Сибири в ХУШ веке. – Красноярск, 1972. – С. 49.
[Закрыть]. За Уралом сформировалось довольно многочисленное постоянное промысловое русское население.
Работами В. А. Александрова и некоторых других опровергнуто бытовавшее раньше мнение о промышленниках как «пестрой толпе случайных гостей Северной Азии» [23]23
Александров В. А. Русское население Сибири в XVII – начале XX в. – М., 1969. – С. 96.
[Закрыть].
Даже после оскудения соболиных запасов не все промышленники торопились покинуть Сибирь, так они прочно осели в низовьях Оби, Енисея, Хатанги, Оленека, Лены, Яны, Индигирки, Колымы и Анадыря.
В конце XVII века начался «песцовый период» освоения зоны тундры. Белый песец стал своего рода денежной единицей, каким был соболь в XVI–XVII веках. Когда же якуты и другие полукочевые народы Севера «поняли» значение песцового промысла, хозяйство их стало перестраиваться и постепенно приняло «русское» направление – рыболовецко-промысловое, в обязательном комплексе с ездовым собаководством, которое в современном виде возникло и развилось благодаря появлению спроса на белого песца.
Известно, что землепроходцы и полярные мореходы в XVII веке на Индигирке и Колыме встречались с юкагирами – собаководами. Но собаководство юкагиров скорей всего было не ездовым, а тягловым. Оно имело совершенно иной характер, чем современное собаководство русских арктических старожилов и северных якутов. У юкагиров оно могло иметь значение лишь как средство общения между соседними семьями, но не как основной производственный фактор в хозяйстве, когда не существовало еще песцового промысла и извоза, т. е. специального занятия, состоящего в перевозке на собаках грузов или людей на значительные расстояния.
И только с приходом русских на Крайний Север ездовое собаководство получило широкое распространение. Оно стало обеспечивать песцовый и зверобойный промысел, рыболовство, административные и торговые перевозки. Русские довели ездовое собаководство до совершенства, превратив его в межрегиональный транспорт, сыгравший огромную непереоценимую роль в освоении Арктики, в развитии циркумполярной цивилизации.
Роль ездового собаководства в географических открытиях освоения Крайнего Севера
Хорошо известно, что полярные ездовые собаки открывали оба Полюса Земли. В апреле 1909 г. упряжка эскимосских собак, которыми управлял Роберт Пири, достигла Северного полюса, а через два с половиной года 14 декабря 1911 г. Руал Амундсен на сибирских собаках вступил на Южный полюс.
Русские землепроходцы и полярные мореходы еще в XVII веке первыми из европейцев стали применять собачью упряжку в полярных путешествиях. С. Дежнев, М. Стадухин, И. Ребров и многие другие совершали свои походы не только на кочах, но и на собаках.
В начале XVIII века этот вид транспорта широко использовался участниками Великой Северной экспедиции С. Челюскиным, В. Прончищевым, Д. и X. Лаптевыми. Они прошли на собачьих упряжках тысячи километров, совершив при этом научный подвиг – описание северных берегов Евразии и отображение их на карте. Так, в 1742 г. штурман российского флота СИ. Челюскин, пройдя на собаках четыре тысячи верст, впервые достиг северной оконечности Азии – современного Мыса Челюскин. В результате плаваний и санных походов Д. Лаптева на карты нанесены побережья четырех морей: моря Лаптевых, Восточно-Сибирского – подробно, Охотского и Берингово – частично; описаны дельты рек: Лены, Яны, Индигирки, Алазеи и Колымы, бассейны Анадыря и Пенжины; составлена первая карта Северо-Востока России.
По сведениям известного французского полярного исследователя П. Э. Виктора, первым из западных европейцев применил собачью упряжку английский мореплаватель Эдуард Парри в 1822 г. Но пользовался ею лишь для того, чтобы перевозить снаряжение от одного судна к другому. В 1850 г. Мак-Клинток отправился на поиски Д. Франклина, не подававшего о себе известий в течение 4 лет. С помощью каюра и дюжины собак он совершил переезд длиной в 750 км за 15 дней [24]24
Виктор Поль Э. Указ. соч. – С. 1.
[Закрыть].
Весьма любопытно, что в зарубежной литературе впервые упомянуто о собаководстве в Якутии в воспоминании поляка Адама Коменского – Длужика, отбывавшего здесь ссылку. Оно написано в конце 60-х годов XVII века и впервые опубликовано в 1874 г. в Познани.
В Якутии он выделил так называемую «Собачью страну», где собаки составляли главное богатство населения и где каждый двор имел их по несколько десятков. Их ценили там дороже соболей и других ценных зверей: «Тот, кто имеет больше собак – тот наибольший господин».
Следует подчеркнуть, что огромный архипелаг – Новосибирские острова, исключая острова Де-Лонга, открыт местными жителями на собаках. На это ушло более ста лет.
Первооткрывателями Ляховских островов считаются казаки-промысловики Я. Пермяков, М. Вагин, а также устьянский якут Этирекан. Но окончательное открытие и освоение указанных островов принадлежит купцу И. Ляхову. Указом Екатерины II ему было предоставлено право промышлять на них песцов и мамонтовую кость.
В 1800 г. устьянский промысловик Я. Санников открыл остров Столбовой, а в 1805 г. – остров Фаддеевский. В 1906 г. устьянские охотники далеко на северо-востоке увидели большой остров. Весной того же года русскоустьинские охотники Фаддей Чихачев, Иван Рожин, Роман Котевщиков и Иван Портнягин видели эту же «землю», которая впоследствии получила название «Новая Сибирь». Между первооткрывателями разгорелся спор на право монопольного владения островами [25]25
Иванов В. Ф. Письменные источники по истории Якутии XII века. – Новосибирск, 1979. – С. 229.
[Закрыть].
По заданию канцлера Н. П. Румянцева сибирский губернатор М. Сперанский снарядил в 1808 г. специальную экспедицию для описания Новосибирских островов под начальством М. М. Геденштрома, которая работала три года. При активной помощи устьянских и нижнеиндигирских жителей было собрано 120 собачьих упряжек, 48 лошадей, 63 оленя, десятки тысяч рыб и многое другое.
Благодаря трудам Геденштрома, Кожевина, Пшеницына, Санникова и многих других бескорыстных помощников из местного населения впервые была составлена географическая карта Новосибирского архипелага и собраны сведения, характеризующие его природу, выполнена опись материкового побережья между Яной и Колымой.
Геденштром высказал некоторые свои представления о климате Восточной Сибири, отметил влияние на него Ледовитого океана. Большую ценность имели сведения о том, что океан зимою не покрыт сплошным льдом. Так стало известно о существовании «Великой полыньи». Одним из чудесных открытий являются «Деревянные горы» на Новой Сибири. Деревянными они называются потому, что в толще пород находятся скопления деревянных стволов и линзы бурого угля. Геологи считают, что климат здесь тысячи лет назад был теплым и произрастали тут не только сосны, но и секвойи.
М. Геденштром, пожалуй, первый в литературе высказал суждения об езде на собаках. Он, в частности, писал: «Езда на собаках очень приятна и покойна. Хорошо выдержанные собаки пробегают в случае необходимости до 200 верст. Надежные двенадцать собак везут здесь до 50 пудов при хорошей дороге» [26]26
Геденштром М. М. Записки о Сибири. – С. 135.
[Закрыть].
В 20-х годах XIX века «собачий транспорт» активно использовался участниками Русской Полярной экспедиции под начальством Ф. П. Анжу и Ф. П. Врангеля. Последний опубликовал «Замечания о езде на собаках». Он же в 1846 г. впервые высказал идею использования собак для достижения Северного полюса. «Между всеми домашними животными здешнего края, – писал он, – во всяком отношении собака занимает первое место. Животное как будто самой природой предназначено быть сотоварищем человека, охранять его, следовать за ним на охоту, могущее подобно ему переносить всякий климат, приучаться здесь к тому, что в других странах вовсе ему не свойственно. Крайность заставила обитателей Севера использовать собаку вместо рабочего скота… Индигирские и янские собаки считаются предпочтительнее колымских, используемых жителями только при недолговременных переездах, между тем как жители Яны и Индигирки ежегодно переезжают на острова Котельный и Новую Сибирь, разъезжают для промыслов по 2–3 недели кряду. При хорошей дороге без уброда мы проезжали в день по 40 верст, а возвращаясь домой – от 60 до 100 верст» [27]27
Врангель Ф. П. Указ. соч. – С. 141.
[Закрыть].
В 1893 г. Ф. Нансен, отправляясь на судне «Фрам» к Северному полюсу, взял на Новой Земле 34 отличных сибирских собаки, купленные для него Э. Толлем, известным русским полярным исследователем. Он подготовил еще одну упряжку, поджидавшую «Фрам» в устье Лены. На этих собаках Ф. Нансен достиг 86 градуса северной широты, но вынужден был повернуть назад.
Он первым из западных европейцев понял значение использования собаки в полярных экспедициях не только в транспортных целях, но и как средство выживания в критических обстоятельствах. На обратном пути пришлось убивать собак одну за другой, чтобы кормить оставшихся и питаться самим. Нансен писал: «Если полярные исследователи примут решение уподобиться эскимосам и ограничиться лишь самым необходимым, они смогут проезжать значительные расстояния в этих местах, считавшихся до сих пор недоступными для людей».
Зимой 1900 г. устьянский мещанин П. Стрижев и казачий урядник С. Расторгуев отправились в далекий путь с 20 отборными псами. От Якутска до Иркутска их везли на санях и телегах. В Иркутске погрузили в вагон, и поезд тронулся на запад по недавно введенной в строй Транссибирской магистрали. Закончилось путешествие на Мурмане, где собаки были переданы Русской Полярной экспедиции, которая под руководством Э. Толля на яхте «Заря» отправлялась на поиски легендарной «Земли Санникова». Якутяне были включены в состав экспедиции, научились нести матросские вахты и служили каюрами столь исправно, что их именами названы три острова в Северном Ледовитом океане» [28]28
Чикачев А. Г. Два острова Петра Стрижева // Сибирь. – 1999. – № 4.
[Закрыть].
17 декабря 1911 г. Руал Амундсен с группой товарищей достиг Южного полюса. Все путешествие по Антарктиде туда и обратно заняло 99 дней. Отправлялись они на 52 сибирских собаках, обратно вернулось менее половины. 24 собаки были убиты. Данным актом вандализма нередко упрекали Амундсена, но это была печальная необходимость, запланированная заранее. Мясо этих собак предназначалось в пищу их сородичам и людям.
Через месяц, 18 января 1912 г., к норвежской палатке на Южном полюсе подошла партия англичанина Роберта Скотта. На обратном пути Р. Скотт и четверо его товарищей погибли в ледяной пустыне от голода.
Главной причиной гибели англичан является то, что они пришли к Полюсу усталыми. Норвежцы использовали сибирских ездовых собак – наиболее выносливых и приспособленных к полярным условиям животных, а англичане – лошадей, которые в этих условиях сильно уставали, мерзли и увязали в снегу. На первом же этапе пути лошади погибли или были пристрелены, и люди вынуждены были тащить сани с грузом сами. В общем, победа досталась тем, кто был лучше подготовлен и приспособлен к суровым полярным условиям.
Наученные горьким «опытом» Р. Скотта англичане в своих экспедициях, вплоть до самых последних дней, использовали блестяще технику передвижения на нартах, запряженных собаками. Назовем лишь несколько таких походов: Д. Уткине в 1930 г. совершил поход на собаках по Гренландии, В. Фукс в 1958 г. пересек Антарктиду через Южный полюс, У. Герберт в 1968 г. – Ледовитый океан через Северный полюс.
5 марта 1978 г. японец Наоми Уэмура на 17 собаках стартовал с Мыса Колумбия (Канада) в одиночку и 29 апреля достиг Северного полюса. Возвратившись самолетом на базу, он всего лишь через несколько дней – 11 мая 1978 г. – уже отправился в новый путь, заменив половину собак. Впервые в мире он пересек на собачьей упряжке ледовитый щит Гренландии: от самой северной точки ее оконечности до самой южной – 2600 км. «Сумасшедший!» – говорили многие полярники. Но таков был этот мужественный человек.
В нашей стране одной из последних арктических экспедиций, пользовавшейся только собачьим транспортом, была экспедиция Г. А. Ушакова, впервые изучавшая в 1930–1932 гг. Северную Землю. В то время еще не существовало какого-либо надежного полярного транспорта. За два года, порой с невероятными трудностями, исследователи объехали на собаках весь неведомый архипелаг, открытый в 1913 г. и, проделав в маршрутах около 7000 км, нанесли его на карту. Экспедиция установила, что Северная Земля – крупный архипелаг, включающий четыре больших острова и ряд мелких островов, общей площадью 37 тысяч квадратных километров.
Многие маршруты отмечены кровавыми следами собачьих лап, изрезанных льдом и снегом. Иногда собаки не выдерживали тяжести походов и падали замертво прямо в упряжке. Г. А. Ушаков писал: «Они делили с нами все тяготы и невзгоды. Во многом нашей победой мы обязаны их выносливости. Мы бы не проделали этот путь без помощи наших четвероногих друзей… хочется крикнуть им: «Спасибо, родимые!» [29]29
Ушаков Г. А. По нехоженой земле. – Л., 1999. – С. 561.
[Закрыть].
Не счесть примеров собачьей преданности. У коренных народов Севера собака почиталась как существо, способное отвести беду от человека. В прошлом существовал обычай: кроме человеческого имени давать родившемуся ребенку имя собаки, чтобы дух болезни принял его за щенка.
Наряду с современной техникой собачьи упряжки применялись в годы Великой Отечественной войны. В общей сложности тогда было мобилизовано десятки тысяч собак. Они несли ездово-санитарную службу – вывозили с поля боя раненых, подвозили грузы. Так, в 1942 г. только на одном участке Западного фронта отряд нартовых собак перевез за месяц 1239 раненых, доставил на передовую 327 т боеприпасов. Вожатый – младший сержант Полянских прошел со своей упряжкой от Дона до Праги, вывез 726 раненых [30]30
Виктор Поль Э. Указ. соч. – С. 158.
[Закрыть].
