Текст книги "Маяк на Сариссе"

Автор книги: Алексей Зарубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

3.

Дверь в прихожую оказалась незапертой. Набрав воздуха, Зенобия потребовала, чтобы к ней немедленно привели наставника Фалина. Кавалеры вытаращили глаза.

– Вот так взять и привести? – давясь от смеха, спросил кавалер.

– Может, пинками поторопить? – сказал другой.

Кавалеры громко расхохотались, но тут распахнулась дверь кабинета, и наставник недовольно спросил, почему его беспокоят.

Увидев Зенобию, подозвал ее. Провел в кабинет, велел секретарю выйти и затворить дверь. И только тогда поинтересовался, что заставило ее покинуть гостевой покой?

Зенобия пробормотала: дух-покровитель только что поведал о стоянии войск герцога у разобранного моста, и о том, что неприятель отступает.

Наставник Фалин слушал, недоверчиво поджав губы, но узнав, что мост разобран, ведутся земляные работы и рубят деревья, оживился.

– Ставит укрепление. Это хорошо. А что с заставой на перевале?

– Заставы нет, – сказала Зенобия. – Но никто не перешел реку.

– Значит, сражения не было. Неплохо. Если, конечно, это правда.

Взгляд его был подобен взгляду менялы, который принимает обрезанные монеты и среди них находит полновесную.

– Подождем вестей, – решил Фалин. – Два-три дня ничего не изменят, я надеюсь. Если дух вновь посетит тебя, просто вызови охрану звонком. Дернешь шнур у изголовья, – пояснил он, заметив ее недоумение.

Вернувшись в комнату, Зенобия сплела пальцы и села на диван. Придется ждать два или три дня, когда решится ее судьба.

Но не потребовалось и одного. К вечеру пришел наставник Фалин, а за ним и брат Навассар. Наставник выглядел довольным, а благочестивый брат расстроенным. Он упрекнул Зенобию в суетной поспешности и велел впредь сообщать ему первому вести от духа-покровителя, дабы отделять воинские дела от дел благочестия.

Наставник Фалин криво улыбнулся и сказал Навассару, что в служении герцогу каждому есть место и разделять их не след.

Зенобия поняла, что их перепалка нарочита. От герцога явно прибыл гонец, и слова ее оказались истинными.

Разговор не нравился Зенобии. На нее обращали внимания не больше, чем на мебель. И поэтому она дерзко вмешалась в разговор:

– Дух-покровитель обещал помощь и защиту. Когда сочтет нужным.

Она ждала окрика или презрительного взгляда, но наставник Фалин лишь задумчиво огладил усы, а брат Навассар потер лицо ладонями.

– Подождем возвращения герцога, – сказал наконец Навассар. – Пока же не будем беспокоить… э-э-э… Даму Защитницу.

С этими словами поклонился ей и вышел из комнаты. Наставник Фалин проводил его острым взглядом и последовал за ним.

Герцога Звево ждали на этом пятидневе, но вернулась лишь часть войска, сам же герцог остался на границе. В сторону Рисы потянулись караваны со снаряжением и оружием, в городе начали вербовать мастеровых: герцог решил поставить у моста крепость, потому и задержался, чтобы меньше воровали.

Все это Зенобия узнала от наставника Фалина и брата Навассара. Они появлялись вместе, трапезничали, почти не разговаривая с ней, беседуя друг с другом. Наставник рассказывал о событиях в городе, о выявленных злодеях. Зенобия внимательно слушала, постепенно разбираясь в тонкостях кавалерской службы. Она поразилась, узнав, как легко держать простых или знатных людей в услужении подкупом или позорными тайнами. Навассар все больше говорил о деяниях благочестивых братьев. Когда он снова коснулся ересей, Зенобия вспомнила его слова об истреблении людей, полагавших, что обитатели Сариссы пришли с неба. Она спросила, как можно верить в это, когда всем известно, что чем выше в горах, тем холоднее, и кровь застывает в жилах, а чем ниже, тем благодатнее и теплее земля.

– Чего только не придумает разум, пораженный Врагом, – назидательно ответил брат Навассар. – Веротерпимость наша всем известна. Но есть пределы. В давние годы с торгового архипелага прибыло судно с переселенцами. Морские невзгоды повредили их разум, ибо они поклонялись не силам, а человеку, который был умерщвлен на кресте, а потом ожил. Мало того, они уверяли доверчивых селян, давших им приют, что предки их, а значит, и наши, появились со звезд. Поначалу над ними смеялись, но терпели, потому что среди них было много искусных мастеров, лекарей и рудознатцев. Но они стали собирать предметы Врага, терпение великого брата Кемада преисполнилось, и еретики были посрамлены.

– Однако Пандухт привечает их потомков, – заметил наставник Фалин. – Среди мастеров воинского снаряжения немало еретиков.

– Ну, и очень они ему помогли?! – воскликнул Навассар. – Отвага и предусмотрительность герцога замыслы Пандухта обратили в прах!

Прислушиваясь к разговорам кавалеров сквозь приоткрытую дверь, Зенобия многое узнала о жизни при дворе. Узнала о наследнике и маршале Гаэтано, которого так и не уличили в измене. О бывшей супруге герцога, что была препровождена в далекое устроение из-за чрезмерного увлечения юным пажом, которым, в свою очередь, увлекся герцог. Кто-то рассказал, что многие придворные неплохо заплатили бы, чтобы поговорить с Дамой Защитницей наедине. Другой потребовал пресекать такие разговоры, ведь в городе уже поговаривают о явлении спасительной Защитницы, а там недолго и до волнений.

Видела бы тетка, как высоко поднялась ее племянница, подумала Зенобия. Но радости особой не испытала.

Однажды, выпив неразбавленного вина, она уставилась на вошедшего вместе со служанкой кавалера таким откровенным взглядом, что тот вздрогнул и быстро удалился. Брат Навассар на следующий день мягко заметил, что избранная духом должна блюсти свою плоть в неприкосновенности.

Шум и суматоха в замке, пение труб и грохот литавр возвестили о прибытии герцога. Утром ее разбудил осторожный стук в дверь. Снова появились большая лохань, горячая вода и кувшин с ароматическим мылом. Принесли новое платье с таким количеством завязок, петель и пуговиц, что только с помощью служанки удалось облачиться в него.

Когда была застегнута последняя пуговица и затянут последний шнурок, в комнату вошли четыре кавалера и, отсалютовав шпагами, встали по двое у двери. Появился наставник Фалин в парадном камзоле и при всех регалиях. Протянул Зенобии руку и вывел в прихожую. Там, у двери, четверо благочестивых братьев тоже стояли по двое на каждой стороне, а между ними брат Навассар в лилейно-белом одеянии. Он взял ее за другую руку, и они медленно пошли по коридорам.

Проходя через внутренние покои, она скосила глаза на большие гобелены с изображениями красиво одетых людей на охоте и в сражениях. Теперь она одета не хуже, и не замарашку ведут, нет, не замарашку.

Войдя в зал, кавалеры и братья выстроились друг против друга, и Зенобию провели сквозь этот живой коридор к герцогу Звево.

Герцог восседал на троне. Рядом на невысокой скамье сидел наследник Гугон – худощавый юноша, непохожий на своего отца. Наследник тоскливо рассматривал свои ногти, происходящее явно не интересовало его. Зато высокий чернобородый мужчина за его спиной впился глазами в Зенобию. Она догадалась, что это маршал Гаэтано, о котором с неприязнью говорил Фалин.

Ее медленно подвели к трону, наставник шепнул, чтобы она преклонила колени. Герцог встал с трона и соблаговолил помочь ей подняться. Приближенные зашумели, удивление сменилось завистью.

– Объявляю сию особу Дамой Защитницей, услуги которой неоценимы ныне, и на них мы рассчитываем впредь. Жалую ее чином камер-дамы, личными покоями и охраной.

На лице наследника появилась кривая улыбка.

– Раньше, господин отец мой, вы с большим вкусом выбирали фавориток, – тихо сказал он.

Лица придворных окаменели. Герцог косо посмотрел на сына, хмыкнул, сделал знак мажордому, который объявил прием оконченным. У трона остались Зенобия, наставник и брат Навассар.

– Итак, к чему мы пришли? – спросил Звево.

– Она не знала о связях Нафалины. А вот мастера мореходных дел нашли мертвым. По словам местных жителей, его ограбили и убили разбойники, – сказал Фалин.

– Гаэтано никуда не денется, – герцог бросил взгляд в сторону колонны, где вокруг наследника толпилась группа придворных. – Что скажет ревнитель благочестия?

– Отметин Врага не замечено, – сказал брат Навассар. – Если дух не оставит ее, пользы будет много. Под мудрой опекой, разумеется.

– Замок покидать ей нельзя, – твердо сказал наставник. – Здесь она всегда под рукой. Кто знает, о чем завтра дух предупредит.

– Разумно, – согласился герцог. – Пусть в твоих покоях и остается.

Обратно Зенобию сопровождали два кавалера. Прислуга кланялась низко, знатные господа удостаивали кивком. Слухи о милости герцога разлетелись по всему замку. Вернувшись в комнату, Зенобия увидела, что старые стулья заменили на кресла, дверь в отхожую комнатку занавесили портьерой. Она уселась с бокалом в руке в кресло и задумалась. Такие почести не каждому выпадают. О чем еще мечтать дочери смотрителя маяка? Пришла наконец удача, говорила она себе. Но медленно взбухала досада, словно у вьюка перед носом повертели пучком сочной травы, а накормили сухой соломой.

Стоднев прошел, за ним другой, ветры становились сильнее. Почти все суда с трюмами, набитыми пряностями, вернулись с торгового архипелага. Парусники шли хитрыми зигзагами, время от времени оставляя за собой масляный след, чей радужный отблеск выдавал местонахождение мореходов. Скука разъедала Зенобию. Фалин и брат Навассар бывали у нее часто, но они приходили, чтобы обсудить свои дела и плести интриги. Интересовались, не было ли общений с духом, и тут же забывали о ее присутствии. Впрочем, их разговоры, а особенно перепалка, позволяли разобраться в хитрых ходах дворцовых интриг. Но вскоре и это стало раздражать – за стенами комнаты жизнь бурлила, а она пребывала в почетном заточении.

Герцог в третий раз собирался обзавестись женой, но не знал, выбрать зрелую вдову барона Деперо или юную дочь графа Линвика. Поместья вдовы славились урожайными полями; кроме того, она владела серебряным рудником. Дочь графа не унаследовала большого состояния, но славилась красотой и добрым нравом. Казна герцога после славного похода на восток и строительства крепости была истощена, поэтому он склонялся к вдове. Да и новый замок в предгорьях надо достроить. Гаэтано же, по слухам, вел тайные переговоры с опекунами дочери Линвика, предназначая ее наследнику. А старшему Звево не хотелось, чтобы сыну досталась юная красавица, и его подзуживали наставник и брат Навассар, боясь усиления маршала.

В один из дней наставник спросил, нет ли возможности узнать у духа-покровителя, кого следует предпочесть в жены герцогу?

Зенобия растерялась. Брат Навассар строго сказал:

– Дух, несомненно, изберет Ильзе, дочь благородного Линвика.

– Воля духа мне не ведома, – скромно ответила Зенобия. – Но если глянуть на ту или иную особу, вдруг поможет.

Наставник и благочестивый брат переглянулись.

– Они еще не вызваны ко двору, – сказал наставник. – А решение должно быть принято на малом совете завтра.

– Есть искусно нарисованные портреты, – задумался Навассар. – Сейчас распоряжусь.

Вечером в комнату внесли два поясных портрета. Зенобия попросила времени до утра, ибо дух обращается к ней ночью. Когда ее оставили одну, она долго всматривалась в картины. На одной была изображена немолодая женщина. Приятное лицо и умные глаза делают ее привлекательной, решила Зенобия. На второй портрет глянула мельком: белое чистое лицо, высокая шея, пышные светлые волосы и лучистые глаза расточали обаяние молодости, вызвав у Зенобии неприятное чувство, которому она сама удивилась, но преодолеть не смогла.

Она пыталась рассуждать здраво. Все говорило о том, что лучшей невестой была бы Ильзе. Молода, неопытна, пока войдет в силу, ее покровители, Фалин и Навассар, будут наиболее могущественными приближенными герцога. Да и раздор между отцом и сыном из-за этого сватовства тоже им на руку. Но раздражение вспыхивало в ней и путало мысли, когда взгляд случайно падал на лицо Ильзе.

Утром, завершив трапезу, еще раз обдумала свое решение и дождалась появления Фалина и Навассара.

– Я слышала голос духа-покровителя, – монотонно заговорила она, опустив глаза к полу, словно обращаясь к земным силам. – Он требует, чтобы я встретилась с герцогом. Тогда сообщит имя избранницы.

Наставник выругался.

– Не нам перечить духу, – сказал Навассар. – Возможно, дух не желает смущать ее подробностями брачных дел.

– Вечером малый совет, – хрипло сказал Фалин. – Если не успеем…

– Так поспешим же! – воскликнул благочестивый брат, и они вышли из комнаты, даже не кивнув на прощание.

В тот же вечер ее призвали к герцогу. Один из кавалеров накинул на плечи плащ с капюшоном, скрывая ее лицо от чужих взглядов. Тайная палата малого совета располагалась над тронным залом, к ней вела винтовая лестница. У двери ждал наставник Фалин. Он отослал кавалеров и провел ее по узкому коридору за поворот. Спросил, не назвал ли еще дух имя, насупился и, приподняв гобелен, велел следовать за ним.

В маленькой комнате, тускло освещенной единственным светильником и обитой коврами, ждал брат Навассар. Он припал лбом к стене, словно не мог устоять на ногах. Когда обернулся к ним, Зенобия увидела небольшую дыру в стене. Навассар глянул на Фалина, тот еле заметно качнул головой.

– Они уже собрались, – прошептал Навассар. – Ждут нас и герцога.

Шелест гобелена – и появился Звево.

– Итак, – тихо спросил он, – кого дух считает достойной?

Зенобия прикрыла ладонью глаза и, вздохнув, пробормотала:

– Зрелая невеста для зрелого мужа, зрелая невеста для зрелого мужа.

Открыв глаза, увидела мрачное лицо герцога. На брата Навассара и наставника лучше было не смотреть. Герцог пробормотал что-то насчет перемудривших мудрецов и вышел. За ним последовали Фалин и Навассар. Зенобия подошла к смотровому отверстию.

Небольшой круглый зал, стулья, расставленные без всякого порядка, и люди, стоящие по двое и по трое и о чем-то говорящие друг с другом. Голосов не было слышно, а из знакомых лиц Зенобия увидела только наследника Гугона, кусавшего ногти, и маршала Гаэтано, склонившегося к его уху.

В зал вошли наставник и благочестивый брат, а чуть погодя появился герцог. Оглядел собравшихся, что-то коротко сказал и покинул зал. На лице наследника появилась восторженная улыбка, но маршал предостерегающе поднял брови, и Гугон сжал губы.

О Зенобии вспомнили, когда она решила, что в этой комнатке ей придется коротать всю ночь. За ней вернулся наставник Фалин. Молча довел до тронного зала, а там передал кавалерам личной охраны.

Следующий день она провела в одиночестве. Служанка прошептала, что все словно с ума сошли. Двор собирается на большой выезд, сватать герцога, а знатные господа чуть не передрались, кому за кем ехать. Все злые, под руку попадешь – с синяками останешься. Не проще вызвать невесту ко двору? Да как же проще, удивилась служанка, герцог наш ведь не только жену берет, но и все имение покойного барона прибирает. Всех управляющих сменит, гарнизон поставит, а места там богатые, вот господа и суетятся.

Зенобия сцепила пальцы. Она может парить над миром в высоте, не доступной никому, но вынуждена утешать себя вином в одиночестве. Одержала маленькую победу, заставила герцога выбрать не ту, которую он хотел. Но осталась в заточении. Когда-нибудь Фалин и Навассар решат, что можно обойтись и без духа-покровителя, препятствующего их замыслам. Мигнет любой из них, от нее и следа не останется.

Еще день прошел, и еще. Потом заныли трубы, ударили и смолкли барабаны – большой брачный караван двинулся в путь. Зенобия быстро нашла город и смотрела, как торжественно выезжают из замка кавалеры на вьюках, украшенных попонами, медленно движется вереница карет, а сзади тащатся повозки со снедью, вином, разобранными шатрами и прочими нужными для двора на выезде вещами. Две кареты сцепились осями, и одна чуть не опрокинулась в ров. Это зрелище немного развеселило Зенобию. Проводила караван через весь город и еще недолго по дороге к южным землям, но больше ничего забавного не было.

А вечером явились неожиданные гости.

Шум и крики в приемной насторожили Зенобию. Дверь распахнулась, и, к своему великому удивлению, она увидела маршала Гаэтано. За его спиной гвардейцы обступили дежурного кавалера и, придерживая за руки, не позволяли обнажить шпагу.

– Досточтимая госпожа, – маршал изящно поклонился. – Не изволите почтить краткой беседой?

– Изволю, – только и сказала Зенобия.

Маршал расположился в кресле, оставив дверь открытой. Плеснул вина, отпил глоток и сморщился.

– Неужели для тебя не нашлось лучшего напитка, чем это пойло?

Он подозвал гвардейца и велел принести бутылку из погребца.

Кавалер в приемной устал изрыгать угрозы и замолчал. Два гвардейца усадили его на табурет, чтобы он видел Зенобию и маршала, и встали рядом.

– Когда наш господин вернется, – сказал маршал, – я сообщу ему, что твои заслуги перед ним стоят больше, чем эта конура.

Зенобия молчала, опустив глаза.

Появился гвардеец с бутылкой вина. Маршал сам откупорил ее, понюхал пробку и одобрительно кивнул. Наполнил до половины один из чистых бокалов и, смакуя, выпил. Протянул бутылку гвардейцу; тот, не прикасаясь губами к горлышку, сделал большой глоток и с сожалением вернул маршалу. Гаэтано взял бокал Зенобии и плеснул немного.

Вино оказалось превосходным, Зенобия осушила бокал до дна. Маршал тут же наполнил его снова.

– Наш бдительный наставник порой невыносимо бдителен, не так ли? – сказал он, усмехаясь. – Но в винах он решительно не разбирается, как и брат Навассар. Кстати, ты умеешь ездить на вьюке под седлом?

Вскоре Зенобия обнаружила, что весело болтает с могущественным вельможей и военачальником о всяких пустяках. Разговор перелетал с одного на другое, а главное – маршал разговаривал именно с ней. В беседе Гаэтано заметил, что хоть наследник Гугон порой бывает не вполне учтив, на самом деле он весьма благовоспитанный юноша и был бы рад засвидетельствовать ей свое уважение.

– Однако я больше не буду отвлекать досточтимую от высоких раздумий, – вдруг сказал маршал, резко поднялся, улыбнулся и упругой походкой вышел, закрыв за собой дверь.

Спустя некоторое время дежурный кавалер осторожно заглянул в комнату. Убедившись, что с ней ничего худого не случилось, облегченно вздохнул.

Через день маршал снова появился с гвардейцами и привел гостей – наследника и двух придворных дам. Дежурный кавалер даже не пытался их остановить. Гвардейцы внесли большую корзину с фруктами, вином и сладостями и устроились в приемной играть в кости. Дежурный кавалер присоединился к ним. Дамы сервировали стол, маршал ласково щипал их за сочные выступы, а Гугон сдавленным голосом благодарил Зенобию за верный совет, который она дала герцогу.

Она же с завистью наблюдала, как Гаэтано заигрывает с дамами, мешая им расставить тарелки и бокалы.

Выпив немного вина, Зенобия повеселела. И когда одна из дам пожаловалась на сыпь в стыдном месте, Зенобия, вспомнив теткины наставления, посоветовала растереть масличные ягоды с белой глиной и втирать перед сном. Гаэтано рассмеялся и спросил, не знает ли она средство для укрепления мужской силы? Тут начали смеяться дамы, говоря, что такому дамскому угоднику, как маршал, ни к чему себя взбадривать, ибо его сила известна многим несчастным, коим он разбил сердца. Зенобия охотно поверила им: Гаэтано действительно был статным мужчиной, и если бы ей довелось запустить пальцы в густую черную шевелюру…

Гости принялись играть в длинные и короткие палочки. Зенобия не знала правил и отказалась играть, а маршал вытащил три короткие подряд и выбыл, проиграв все ставки. За игрой Гугон преобразился: молчаливый юнец превратился в повесу, громко отпускал двусмысленные комплименты, азартно торговался за прикрытую палочку, радостно хлопал себя по коленям, если выигрывал, и барабанил по столу пальцами, проигрывая. Дамы же, наоборот, играли осторожно, цепко, до последнего не показывая зажатые в кулаки палочки.

– Приятно наблюдать, как молодежь резвится, – доверительно сказал маршал, склонив голову к Зенобии. – Тебе стоит научиться игре, – продолжал он. – Я сам займусь этим, – маршал многообещающе улыбнулся. – Через несколько дней. А пока Звево еще сомневается во мне, самое время привести в порядок дела в имении. Мой управляющий должен пополнить запасы пряностей, цены быстро растут. Торговли с Кноссом теперь долго не будет.

Зенобии хотелось поддержать разговор, но она не знала, о чем уместно говорить с вельможным господином. Слова о Кноссе напомнили о торговом караване недалеко от Сариссы. Прошлой ночью она разглядывала маяк, на котором провела столько лет, и обнаружила, что он еще стоит. Взгляд скользнул по океану на запад, и она увидела парусники, идущие к портовым городам.

– Скоро придут последние суда, – сказала Зенобия.

Увидела, как расширились глаза маршала, быстро добавила:

– Или не придут.

Гаэтано шепотом спросил:

– Можно ли надеяться на добрые вести из Кносса?

Его черные глаза обволакивали Зенобию, крепкая рука легла на ее колено, и помимо своей воли она кивнула.

Маршал вскочил и сказал, что дела зовут, пора заканчивать игру. Подмигнул как равной и сказал, что скоро навестит ее.

Прошло несколько дней, но, к ее разочарованию, Гаэтано не приходил. Разыгравшееся воображение рисовало сцены, в которых маршал неоднократно выказывал себя неотразимым соблазнителем. Но взглянув в зеркало, она мгновенно трезвела. У последней служанки во дворе мордашка смазливее, чем ее унылое лицо.

Но через пятиднев маршал все же явился. Без наследника и придворных дам, даже без гвардейцев. Его сопровождал пожилой мужчина с большой шкатулкой в руках. Дежурный кавалер, пряча нечто в рукаве, робко спросил, не угодно ли вина, а затем прикрыл дверь, хотя при гостях она всегда была открытой.

– Это славный Кирч – управляющий моим имением. Большой знаток прибылей и убытков, – сказал маршал.

Кирч открыл шкатулку, извлек три плотно набитых мешочка и выложил две стопки монет.

– Благодаря твоему своевременному прозрению, – сказал Гаэтано, – Кирч вовремя сбыл запас пряностей по высшей цене. А когда пришли суда из Кносса и цены упали, скупил в три раза больше, чем продал. Через пару дней цены вновь возросли. Продал избыток, и вот твоя справедливая доля от прибыли – три сотни и еще два десятка золотых.

Однажды Зенобии довелось увидеть потертую золотую монету – тетка заработала ее за деликатную услугу одной знатной госпоже. Нафалина сказала тогда: за десяток таких монет смогла бы купить неплохое жилье в городе.

– Ты можешь оставить их у себя, – маршал обвел глазами комнату и поморщился. – Но это ненадежное место.

– Если мне дозволено молвить, – сказал Кирч, – то я бы посоветовал вложить их в землю. Купить небольшое имение поближе к горам, пока цены еще приемлемые. Со временем они вырастут…

Он начал объяснять, как через подставное лицо можно приобрести выморочное имение. Развернул карту с разметкой земли, которую предлагал купить. На другом листе нарисованы строения: двухэтажный каменный дом с островерхой крышей и две небольшие пристройки. Для слуг, пояснил Кирч. Показал купчую, которую осталось подписать, и готовый договор о доверительном управлении, каковое она вверяла Кирчу.

Недолго думая, Зенобия подписала все бумаги. Кирч сразу же спрятал их в шкатулку, куда последовали и мешочки с золотом.

– Осталось более ста золотых, которые, с вашего позволения, я пущу в рост, – сказал Кирч. – Прибыль небольшая, но через три стоднева можно удвоить сумму и построить новый дом.

Зенобия промолчала. Неожиданное богатство радовало. Но она не может его потратить. Земля, имение? Почему бы и нет! Будет, где коротать одинокую старость, грустно подумала она.

Но когда двор вернулся в замок, и к ней ворвался наставник Фалин, требуя объяснений, она решила, что до старости не доживет.