Текст книги "Гнилое лето"

Автор книги: Алексей Бенедиктов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

«Да… упрямства ему не занимать…» – Татьяна сложила пополам трамвайный билет, обещавший встречу.

Она вышла на своей остановке на углу улиц Куйбышева и Белинского и пересекла перекресток по диагонали. Прошла через небольшой парк, расположенный рядом с Университетом, и свернула в арку старого полнометражного дома. Сразу же девушка услышала сзади быстро приближающиеся шаги. Татьяна обернулась. Ее догонял мужчина лет тридцати, высокий поджарый брюнет в черных джинсах и ветровке вишневого цвета. Его лицо было почти красивым, если бы не тройка деталей – тонковатые губы, чуть опущенные углы рта и холодный взгляд голубых глаз. Татьяна остановилась. Мужчина сделал ещё один шаг к девушке, и теперь их разделяло чуть больше метра. Правую руку незнакомец вытащил из кармана куртки. Прозвучал тихий щелчок, и тускло сверкнуло лезвие ножа.

– Стоять, сука… – не громко, но категорично произнес мужчина.

Спортивная сумка висела у Татьяны Рыбаковой через левое плечо, в правой руке она держала брелок с ключами.

То, чему ее учил на занятиях самообороны тренер, было далеко от истинной индоктринации – промывания мозгов и доведения действий в определенных ситуациях до спонтанности или автоматизма. На это требовались годы тяжелых, специальных тренировок, но, тем не менее, Павел Борисович Орехов был учитель-профессионал, а Татьяна Рыбакова – достаточно прилежная ученица.

«Ваша задача сломать сценарий нападения или опередить противника. Еще лучше сделать и то и другое…» – часто повторял тренер, и теперь Татьяне было необходимо воплотить это в жизнь.

Девушка опустила плечо, и ремень сумки соскользнул вниз.

– Сам стой, сука! – выкрикнула Татьяна, швырнула в лицо незнакомца брелок и почти одновременно нанесла ему удар правой ногой в пах.

Бросив сумку и, конечно же, оставляя брелок с ключами, девушка выскочила из арки. Судя по тому, что она благополучно добежала до ближайшего подъезда, ей все-таки удалось сломать сценарий нападения и опередить противника.

Знакомого джипа с Леонидом Морозовым во дворе не было. Только сосед Татьяны по лестничной клетке – пожилой мужчина, заслуженный артист РСФСР Олег Владленович Кузнецов выгуливал своего кокер-спаниеля.

– Здравствуйте, Олег Владленович… – выпалила Татьяна.

– Привет, Танечка. Ты выглядишь на все сто. Я имею в виду проценты, а не годы, – хорошо поставленным голосом ответил мужчина.

– Олег Владленович, можно мне вас ангажировать минут на пять?

– Хоть на сколько, деточка. Чем уставший от жизни старик может быть полезен молодой, прекрасной фее?

– Олег Владленович, проводите меня до арки.

– До арки?

– Да.

– Конечно, а что случилось?

– Так… Ничего.

– Антуан! – мужчина крикнул своему спаниелю. – Рядом! Мы должны проводить даму…

В арке никого не было. Только спортивная сумка лежала на асфальте, а чуть в стороне – брелок с ключами. Татьяна подобрала свои вещи и еще раз посмотрела вокруг. Никого.

– Деточка, что здесь случилось? – Олег Владленович с удивлением взглянул на девушку.

– Ничего особенного не случилось. Просто я выронила сумку и ключи. Спасибо, Олег Владленович.

– Обманывать старших нехорошо.

– Честное слово, – Татьяна улыбнулась.

Мысленно перед ней очень четко возникло лицо напавшего мужчины. Почти красивое лицо с холодным взглядом голубых глаз, с тонкими губами и чуть опущенными углами рта.

«Забыть этот неприятный эпизод… Забыть и все…» – сама себе приказала Татьяна. Она девушка самостоятельная и сильная. Ее пустяками не сломить. Делов-то – от какого-то ублюдка убежала. Здесь хвастать особенно нечем. Совершенно нечем. О случившемся она никому ничего не скажет.

Глава 2

2 июля

Отработав первый день в приемной комиссии, девятнадцатилетняя студентка педагогического института Екатерина Тарасова возвращалась к себе домой. Утром она слышала, что синоптики обещали дождь, но все-таки забыла взять с собой зонт, о чем и сожалела теперь.

Екатерина свернула с улицы Шаумяна в парк, именуемый в народе «собачьим» – любимое место для прогулок собаководов со своими питомцами.

Впереди на скамейке, не обращая никакого внимания на начавшиеся осадки, двое алкашей достаточно шумно делили бутылку красного вина.

«Лучше их обойти,» – подумала девушка и свернула на едва различимую тропинку между деревьями и кустарником. Она прошла метров десять, когда слева от нее оказался мужчина, словно выросший из-под земли. Он взмахнул рукой и последовал сильный удар в голову. Екатерина Тарасова потеряла сознание.

Очнулась она уже на мокрой траве, руки были скованы за спиной, а рот заклеен широкой полосой скотча. Болело место удара, ломило и выворачивало запястья, да и дышать через нос было не особенно легко. В ушах стоял самый настоящий звон. Тошнило и все вокруг расплывалось.

У Екатерины мелькнула совершенно нелепая в этот момент мысль: она испачкает светлую блузку.

Мужчина стоял рядом на коленях. Он чуть наклонился и пристально посмотрел в глаза девушке, потом медленно поднес указательный палец левой руки, одетой в белую перчатку, к своим губам, словно приглашая Екатерину молчать.

Этого взгляда было больше, чем достаточно. Девушка еще не видела нож в правой руке убийцы, но ее уже полностью поглотил страх.

* * *

Труп Екатерины Тарасовой был обнаружен двумя мужчинами без определенного места жительства примерно минут через сорок, когда у них закончилось не слишком дорогое красное вино и они, срезая путь, через кусты направились в сторону ближайшего киоска.

– Убита не более часа назад… – судебно-медицинский эксперт снял с себя резиновые перчатки. – Множественные ножевые ранения.

Дождь усиливался. Степанов поднял воротник куртки:

«Черт… Точно ведь тогда шеф сказал: спинным мозгом чувствую – не одиночное это убийство… Стоп… До полного заключения экспертизы никаких выводов… Если убийца тот же, значит он сменил район города…»

– Дмитрий Владимирович, – насквозь промокший участковый милиционер подошел к старшему оперуполномоченному. – Бомжей куда?

– В отделение.

– Еще на углу в кафе мы зацепили одну проститутку. Она частенько здесь в парке с клиентами экспресс сексом занимается. Могла что-нибудь заметить.

– Экспресс сексом, говоришь? Давай эту спринтершу тоже в отделение, – буркнул Степанов и с огорчением, близким к отчаянию, подумал:

«И дождь, как назло…»

В женской сумочке, обнаруженной на месте преступления, лежали связка ключей, косметичка, две банкноты по сто рублей каждая и студенческий билет педагогического института на имя Екатерины Павловны Тарасовой.

В отделении старший оперуполномоченный сразу определил, что нашедшие труп бомжи, конечно же, пьяные, но давать показания могут.

Беседовал с ними Степанов не спеша, спокойно и даже уважительно. Для порядка начал разговор с нескольких фраз просто за жизнь, выяснив заодно и краткие биографические данные.

Один из бомжей оказался в недалеком прошлом мастером с военного завода. Конверсионная программа загубила и завод-гигант, и маленького мастера.

Второй был попроще, ранее работал машинистом компрессорной установки. Этот, якобы стал жертвой крайне опасного и до оскомины в зубах банального тандема: жена-стерва и теща-змея.

В итоге, в настоящее время, когда страна блестяще выходила из очередного кризиса, оба они опустились на дно общества и промышляли сбором стеклянной тары.

Подобных историй Степанов наслушался целое море и относился к ним совершенно нормально, возможно, даже по философски, памятуя очень популярную и любимую на Руси поговорку: от сумы и от тюрьмы…

После короткого знакомства настал момент поговорить о главном.

В парке оба бомжа просто потягивали винишко без закуски и вели приватную беседу. Ничего особенного не видели.

– Сколько времени вы там сидели? – Степанов предложил мужчинам еще по одной сигарете.

– Часа три, наверное, – ответил бывший мастер.

– И когда дождь начался, никуда не уходили?

– Так ведь в начале чуть-чуть капало, это уже сейчас разошелся.

– Не может быть, чтобы днем за три часа вы в парке никого не видели.

– Конечно, видели, – кивнул бывший машинист компрессорной установки.

– Вот и отлично, – Степанов прикурил сигарету. – Меня интересует мужчина. Это. во-первых. Во-вторых, возраст у него от двадцати до пятидесяти. В-третьих, пришел он и ушел из парка один, и в-четвертых, при нем был пакет, сверток или сумка.

– Такого я не видел…

– Возможно и проходил мимо, но я тоже не обратил внимания.

– Вот с собакой молодой мужчина был, – вспомнил бывший мастер. – Примерно часа два назад.

– С какой собакой? – спросил Степанов.

– Ротвейлер… Здоровенный такой…

– Здоровый пес или хозяин?

– И хозяин, и ротвейлер не маленькие.

– Раньше этого мужчину видели?

– Конечно, он почти ежедневно там собаку выгуливает.

– Породу не путаешь?

– Нет. Точно – ротвейлер.

– И все? Летом, днем за три часа, в городском парке и только один собаковод? Да быть такого не может!

– Почему только один? – удивился бывший мастер. – Женщина с болонкой гуляла, бабуля с внучкой или внуком… Влюбленные парочки были…

– Группа школьников или студентов шастала, – вставил машинист компрессорной установки. – А вот чтобы мужик, да еще один…

– Понятно, – Степанов кивнул. – Не задерживаю. Если вдруг что-то вспомните – дайте знать. За мной не заржавеет.

– Что скажешь? – старший опер обратился к Сергею Смирнову, сидевшему в углу кабинета. – Так и будешь молчать, как Герасим.

– Вы уверены, что убийца пришел в парк один?

– Молодец, Сергей, вопрос по существу. Готов выслушать твои варианты.

– Преступник и жертва могли прийти вместе на прогулку. Бомжи видели несколько влюбленных пар.

– Не забывай заключение медицинского эксперта на месте преступления: убийство совершено не более часа назад.

– И что из этого следует?

– Из этого следует, что уже шёл дождь.

– Согласен.

– Если они вначале и гуляли под дождем то, наверное, все-таки под зонтами. А на месте преступления ни дамского зонтика, ни чехла от него в сумочке убитой не обнаружено.

– Дмитрий Владимирович, гулять можно и под одним зонтом.

– Который принадлежал преступнику, и который он потом унес с собой?

– Почему нет?

– Хорошо, ты меня почти убедил. – Степанов тяжело вздохнул. – Мужчин с зонтиками и без зонтиков, мужчину с ротвейлером и бабулю с внуком, и чеховскую даму с собачкой – всех придется срочно разыскать и расспросить… Давай теперь потолкуем с девицей из парка.

– Владеющей техникой экспресс секса?

– С ней самой. Пусть приведут…

На вид девице было лет двадцать. У представителя какого-нибудь индейского племени её обильный макияж мог вызвать зависть или предположение, что она встала на тропу войны Боевая экипировка также включала в себя мини-юбку с двумя разрезами, легкую кофту с глубоким декольте, а на шее, на позолоченной цепочке болтался массивный медальон с астрологическим знаком и словом «Дева». Копна рыжих волос чуть пострадала от дождя.

Образ жизни, который вела задержанная, нельзя было назвать безоблачным и безопасным. А лучшей защитой от всяких неприятностей и бед всегда оставалось нападение. Поэтому еще на подходе к кабинету она требовала адвоката и обещала всем страшные неприятности.

– Ты здесь за бугра будешь? – девица не моргая смотрела на старшего по возрасту Степанова, который вполне годился ей в отцы.

– Я, – ответил сыщик.

– Требую оформить протокол с указанием точного времени моего задержания и требую адвоката.

– Но… – начал Степанов, однако девица его перебила:

– У вас на меня ничего нет!

– Ничего, – легко согласился старший оперуполномоченный.

– Ты думаешь, я не имею никаких прав?

– Я так не думаю, – ответил старший оперуполномоченный.

– Тогда оформляй, как положено, протокол задержания.

– Произошла досадная ошибка, и я как раз хотел принести извинения, – Степанов заговорил уставшим голосом.

– Извинения? – девица такого поворота событий явно не ожидала и полностью поверить в услышанное тоже не могла.

– Как вас зовут? – спросил старший опер.

– Анжелика Юрьевна.

– Анжелика Юрьевна, я приношу вам свои извинения. Вы свободны, – Степанов достал пачку сигарет.

– Свободна? – задержанная не без труда скрывала удивление.

– Да, – Степанов кивнул.

– Тогда… господа офицеры, угостите даму сигареткой.

– Конечно, Анжелика, – старший опер услужливо протянул даме-девице пачку, щелкнул зажигалкой, помогая прикурить.

– Благодарю.

– К сожалению, дать машину, чтоб вас доставили домой, не имею возможности.

– Пустяки, – освобожденная забросила ногу на ногу и откинулась на спинку стула.

– Спасибо, Анжелика. Приятно иметь дело с незлопамятным и культурным человеком. У нас здесь это такая редкость, – Степанов задумчиво покачал головой.

– Все поняла: не вчера родилась. И за хорошие слова отплачу. Я же в курсе, что убили женщину.

– Убитая – Екатерина Тарасова. Знала её? – короткая игра закончилась, и главный опер перешел на «ты».

– Впервые слышу.

– Долго ты сегодня находилась в парке?

– Нет, полчасика посидела на скамейке, выпила баночку джина с тоником. Когда начался дождь, я перебралась в кафешку на углу.

– Анжелика, меня интересует мужчина с сумкой, портфелем или свертком в руках Он был в парке сегодня днем. Его возраст от двадцати до пятидесяти.

– Мужчина с сумкой или пакетом… – задумчиво повторила девица, глубоко затянулась сигаретой и пустила дым колечками. – Был такой.

– Общалась с ним?

– Примерно час назад это было. Я уже засела в кафе, но через витрину видела, как из аллеи вышел мужчина, быстро пересек дорогу и направился в сторону Посадской.

– Описать его сможешь?

– Нет, такое расстояние.

– Давай все-таки попробуем. Возраст мужчины?

– Наверное лет тридцать-сорок.

– Рост? Высокий, низкий?

– Среднего роста или выше.

– С пакетом или сумкой?

– Сумка у него была. Черная или темно-синяя спортивная через плечо.

– Отлично, Анжелика. А теперь скажи: мужчина этот случайно не с собакой был?

– Нет.

– Толстый, худой?

– Я бы сказала: средний.

– Хорошо. А цвет волос?

– Темные.

– Длинные или короткие?

– Вроде как тоже средней длины. Не ежиком, но и не до плеч.

– Понятно. Как он был одет?

– По-моему, в джинсах и в футболке.

– Какого цвета джинсы и футболка? Может, ты на футболке надпись или рисунок увидела?

– Джинсы темные, футболка… – Анжелика призадумалась. – Футболка или коричневая, или вишневая. Рисунка, надпись не заметила, да с такого расстояния и не рассмотреть.

– А обувь на ногах?

– Не помню.

– Походка обычная?

– Обычная.

– Ты же говорила: мужчина шел быстро.

– Да, быстро.

– Рядом с парком шоссе проходит. Может, он просто на дороге перед машиной перебегал?

– Может и перед машиной, – согласилась девица.

– Когда ты пришла в кафе, уже шел довольно сильный дождь. Так?

– Так.

– Этот мужчина был с зонтом?

– Без зонта.

– А другого мужчину с собакой видела?

– Нет.

Вопросы у Степанова закончились, он задумчиво посмотрел на Анжелику и произнес:

– Спасибо тебе. Если вдруг вспомнишь что-нибудь, сообщи.

– Запросто, – кивнула девица.

* * *

На следующий день утром Степанов по телефону связался с судебно-медицинским экспертом, производившим вскрытие.

Старший опер, почти не задавая вопросов, выслушал медика и положил трубку.

– Двенадцать ударов ножом и тот же самый двойной удар в сердце с одним входным отверстием, – сказал сыщик, обращаясь к Сергею Смирнову. – Изнасилована и убита.

– Группа крови та же? – спросил Смирнов.

– Да, А (II). В отличие от предыдущего убийства, у этой жертвы обнаружена подкожная гематома в левой теменной области без повреждения кости. По-видимому, результат удара тупым предметом по голове.

– Вначале преступник ее оглушил?

– Возможно, – кивнул Степанов.

– Удар был нанесён в левую теменную область. Если преступник нападал сзади, значит, он левша?

– Не факт. Убийца мог оказаться и сбоку от жертвы… Женщина могла получить такую же травму в момент падения – головой о какой-нибудь камень на земле.

– Согласен, Дмитрий Владимирович.

– На этот раз маньяк действует не в закрытом помещении и совсем в другом районе города…

– И что из этого следует?

– Пока ничего… Надо все узнать об убитой – абсолютно всё и не была ли она связана по делам или просто через общих знакомых с первой жертвой.

– Хорошо, Дмитрий Владимирович.

– Как убийца выбирает жертву?

– Его критерии отбора – пол, возраст и, возможно, что-то ещё.

– Понять бы, что именно ещё, – заметил Степанов.

– Какой-то эротизирующий фактор.

– Может для него достаточно только того, что жертва – молодая и симпатичная женщина? Одно это и эротизирующий, и фактор, провоцирующий преступника на крайнюю жестокость.

– Тоже возможно, – согласился Сергей Смирнов. – Вариантов немало.

– В том то всё и дело… – Степанов задумчиво посмотрел на висящий на стене перекидной календарь с цветными фотографиями голландских мельниц и вдруг, что-то вспомнив, скорее простонал, чем произнес. – Черт… Я же сегодня должен идти в театр с женой…

– Сходите обязательно, – посоветовал молодой сыщик. – Расслабитесь, вздремнете в мягком кресле.

– Придется, – обречено сказал старший оперуполномоченный.

Вечером, когда Степанов и его жена Тамара Михайловна собирались в театр, супруга сыщика почти повторила ему слова молодого оперуполномоченного, сказав:

– Тебе надо развеяться.

– Тома, я разве против?

– Отпуск у тебя неизвестно когда будет и будет ли вообще.

– Значит, отпуск можно заменить просмотром одного спектакля?

– Волшебная сила искусства способна на всё.

– И что мы сегодня смотрим? – Степанов попытался изобразить некоторое оживление на лице.

– «Лебединое озеро».

– В стране опять переворот?

– Не смешно, – Тамара Михайловна открыла тушь для ресниц.

– Но почему мы идем именно на «Лебединое озеро»?

– А ты бы хотел сходить на что-нибудь другое.

– Томик, это я просто так спросил.

– Чтоб разговор поддержать?

– Точно.

– Хорошо хоть не поинтересовался, брать ли с собой пистолет.

Единственное, что радовало сыщика – жара спала. В буфете театра Степанов жадно выпил три стакана минеральной воды и прошел в зал. Возвращаясь к супруге, уже сидевшей в девятом ряду, взгляд его задержался на оркестровой яме, где музыканты настраивали свои инструменты. «Хорошее место ямой не назовут», – подумал сыщик, но делиться этим соображением с Тамарой Михайловной не рискнул.

Заиграла музыка, и подняли занавес. Спектакль начался. Не более чем минут через десять Степанов страшно захотел курить, а ещё минут через пять его снова начала мучить жажда. В балете оперуполномоченный был не силен, скорее – слаб. Происходящее на сцене он воспринимал, как почти абстрактные цветные картинки, впрочем, будившие в нём некоторые ассоциации…

Этим же вечером супруга Сергея Смирнова ушла на встречу со своими одноклассницами, и молодой сыщик оказался в гордом одиночестве. Весь день он провел в разъездах и теперь, не раздумывая, направился к своему соседу по лестничной клетке Владимиру Семеновичу Одинцову с предложением сыграть пару партий в шахматы.

Владимир Семенович был пожилой семидесятилетний мужчина среднего роста, поджарый, с редкой седой шевелюрой и чертами лица, которые определенно когда-то нравились женщинам и вызывали зависть у некоторых мужчин. Он, как обычно, очень радушно встретил Сергея Смирнова.

– Привет, Сергей. Давно не заглядывал.

– Владимир Семенович, если у вас есть время, может быть, сыграем?

– У меня, Сергей, со временем уже давно проблем нет. Проходи, садись.

Жил Владимир Семенович Одинцов один в однокомнатной квартире. Обстановка была простой, если не сказать скромной. Мебель вышла из моды лет пятнадцать-двадцать назад. О своем прошлом старик не рассказывал. Никогда не упоминал ни о жене, ни о детях.

Мужчины разложили шахматную доску на журнальном столике и начали расставлять фигуры. Играть «белыми» выпало Сергею.

– Как жизнь молодая? – спросил Владимир Семенович.

– Жаловаться не буду.

– Мужской ответ.

– Стараюсь соответствовать, – Сергей Смирнов развел руками.

– Служба идет нормально?

– Относительно.

– Положим, слишком хорошо – это тоже плохо, – заметил хозяин квартиры. – Хотя и очень плохо – тоже нехорошо.

– Кое-как к вам выбрался.

– Значит, работы много, – старик понимающе кивнул.

– Голова кругом, а ноги гудят, как высоковольтные провода.

– И значит, машина твоя на ремонте.

– Правильно, Владимир Семенович. Вот я сегодня на своих двоих по всему городу и бегал. По такой жаре. Хорошо хоть во второй половине дня небо облаками затянуло.

– Лето стоит жаркое.

– Да уж, действительно, во всех отношениях, – произнес молодой сыщик и после короткой паузы добавил. – Очередной маньяк в городе появился.

– Убийца?

– Двух молодых женщин изнасиловал и ножом изрезал. На трупы смотреть жутко.

– Дела… – протянул Владимир Семенович.

– Одну женщину в её квартире убил, а другую – днём в городском парке.

Фигуры были расставлены, но мужчины не торопились начинать игру.

– Зацепок у нас пока нет, – Сергей внимательно посмотрел на старика.

– Вообще ничего нет?

– Знаем только группу крови преступника и еще удар ножом у него необычный.

– Чем необычный?

– Один раз нож жертве в область сердца втыкает, потом клинок подтягивает, но полностью не вынимает и снова – в сердце, только уже под другим углом.

– Понятно. Так и не выяснил насчет этого удара?

– Нет. Думали: может, в каких-нибудь спецподразделениях такому обучают, но никто ни о чем подобном даже и не слышал.

– Плохо узнавали.

– Как могли, – Сергей Смирнов пожал плечами.

– Тогда я вам подскажу.

– Владимир Семенович, вы – серьезно?

– Не знаю, как сейчас, а раньше такой удар был у профессиональных убойщиков скота, в основном свиней.

– Убойщиков свиней? – услышав столь прозаическое и одновременно странное объяснение, Сергей удивленно вскинул брови.

– Точно.

– Владимир Семенович, это ж когда было?

– Может, конечно, сейчас скотину так не режут. Спорить не буду, но в конце пятидесятых – в начале шестидесятых годов…

– В конце пятидесятых – в начале шестидесятых?

– Чему ты удивился?

– Владимир Семенович, если маньяк был профессиональный убойщик скота уже в шестидесятых, сколько ж ему сегодня, в двухтысячном, должно быть годов? Не думаю, что в этом возрасте он бы сохранил такую сексуальную активность.

– Совсем не обязательно, что убийца сам в прошлом профессиональный убойщик скота.

– Не понял.

– Просто в юности кто-то из взрослых научил его такому удару.

– И что эта информация дает?

– Ты спросил про необычный удар. Я тебе объяснил. А что это вам дает – уже другой вопрос. Хотя, можно и над этим подумать. Например, предположить, что убийца родился и рос не в большом городе, а где-нибудь в деревне… Свое хозяйство было немаленьким или, допустим, ферма, на которой работал кто-то из родителей.

– Основная часть населения Росси живет не в больших городах.

– Правильно, но ничего добавить не могу, – старик развел руками.

– Спасибо, Владимир Семенович, это нам действительно может пригодиться…

– Благодарить меня не за что, – Владимир Семенович кивнул на доску. – Давай, Сергей, у тебя белые – ты и ходи.

Бывший вор в законе, давно уже отошедший от дел авторитет Владимир Семенович Строев любил играть «черными».