Текст книги "Его Величество 10 класс"

Автор книги: Алексей Бабий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Алексей Бабий
Его Величество 10 класс

Фрагмент о банке

Ночью ему приснилась жизнь. Она представилась в виде жестяной банки, пустой и грохочущей. По борту банки шла надпись: «Жизнь консервированная, в собственном соку». Лёнька катался внутри банки, больно ударяясь о жестяные бока. Причём банку пинали ногами и дико хохотали, и Лёнька вот-вот узнал бы голоса, но не вовремя проснулся.

Фрагмент о биологии

– Хемосинтез, – провозгласила биологичка и шестнадцатитонным взглядом обвела класс. – Сидоров.

Лёшка Сидоров неверным шагом прошёл к доске и тоже обвёл взглядом класс. Его взгляд был светел и тих. Таким взглядом обводит умирающий родственников, собравшихся у его смертного одра.

– Хемосинтез, – начал он и глубоко задумался. Прошло полминуты.

– Молчание – золото! – язвительно заметила биологичка.

Лёшка выдохнул воздух, как перед стаканом спирта, и решился:

– Хемосинтез – это когда эти, аминокислоты, в общем, синтезируются.

– Нет, – неожиданно возразила биологичка.

– Ну, тогда это – идём мы, к примеру, мимо кухни, щей, эт самое, не едим, а запах, эт самое, чувствуем…

– Нет, – гнула своё биологичка.

– Ну, тогда хемосинтез – это…

И Лёшка замолк навсегда.

– Автотрофные клетки. Савин, – грустно сказала биологичка.

– Ну, автотрофными, ну, клетками, называются, ну, такие клетки, которые, ну, синтезируют, ну, расти…, нет, не расти…, а в растительных клетках, ну, сложные, ну, вещества… – бубнил Ваня. Ему трудно было читать «Биологию», лежащую на столе вверх ногами.

Ванино выступление широко комментировалось. Велись подсчёты «ну». Когда их число достигло ста восьми, Ваня умолк: страница кончилась.

– Ну? – спросила биологичка.

– Всё, – сказал Ваня. Класс зашумел. Рекорд в 115 «ну», принадлежащий Люде Милаш, остался непобитым.

– Спорим, – сказал Лёнька Толяну. – Отвечать пойду?!

– «Сороковка» упадёт! – хмыкнул Толян. «Сороковкой» биологичку звали за поразительное сходство по формам и габаритам с сорокамиллиметровой доской.

Лёнька написал на ладони «Про, мета, ана, тело» и поднял руку.

– Выйди, – кивнула биологичка.

– Я отвечать.

– Что? – поразилась биологичка.

– Митоз.

Биологичка побледнела. Такое в её практике встретилось впервые.

Фрагмент об интернате

Ленька открыл дверь. На голову ему упала пара футбольных бутс. В дверь рядом вонзился нож. Ленька огляделся. Слева от двери, между кроватями, стоял стол. На столе стоял стул.

На стуле сидел Вовка Мендель и глубокомысленно цитировал «Физику». В проходе лежал скомканный половик. Пол влажно блестел. С койки справа торчали кривошеинские ботинки.

С койки слева виднелись голые пятки Тольки Стрельникова На его животе лежало два стула и куча книг. Сам Толька спал, укрыв лицо «Обществоведением». Оськина кровать зашевелилась, и из-под нее выполз Лёшка Сидоров с мокрой тряпкой. Он, как всегда, был дежурным по комнате.

Фрагмент о ссоре

– Вот и до революции здесь дождь в это время не шел, а после революции пошел. Это доказывает преимущество советской власти над самодержавием, – бубнил Ваня Савин.

Ленька вышибал двумя пальцами по столу дикий шейк. Он безбожно дробил ритм, вставлял «соляги». Потом стал подстукивать третьим пальцем. Лена, отвернувшись, смотрела в окно. Ленька залюбовался чудным завитком у уха и самим ухом. Потом вспомнил. Отвернулся. Вздохнул. Выбил длиннейшую дробь.

– Перестань стучать, – не оборачиваясь, буркнула Лена.

Ленька с ходу вышел на свинг. При этом он подстукивал ногой по воображаемому чарльстону. Лена выдернула откуда-то палку и врезала Леньке по пальцам.

– Выйдите оба! – сказала историчка.

Ленька вставил выбитый указательный палец, вышел и сел на подоконник в коридоре. Лена стояла у соседнего окна. Ленька выбил неповрежденным пальцем «сеточку» для румбы и мучительно задумался.

– Лена, ну это же глупо, – сказал он наконец.

– Что?

– Геннадий, Людмила, Ульяна, Петр, Ольга. Глупо.

(Таких эпизодов было великое множество. Вот еще один.)

– Знаете что, – сказала историчка. – мне это надоело. Колкин, ты где сегодня?

– Тута я, – отозвался Ленька.

– Садись немедленно к Коробеевой.

– А мне и тут неплохо, – отозвался Ленька.

– Ну-ка, давай!

– Еще чего! – вступила Лена. – Я с этим фруктом сидеть не собираюсь.

– Садись! – прикрикнула историчка. – Мелькаете тут перед глазами. Где посадили, там и сидите!

– А меня Роза не пускает! – пожаловался Ленька.

– Садись! – загремела историчка. – Или больше не допущу до уроков!

– Вы серьезно? – спросил Ленька.

– Еще как!

– Роза! – сказал Ленька. – Роза Георгиновна! Ты видишь, я боролся до последнего!

– Ладно, иди! – сказала Роза, смеясь.

– Ленька кинул свой «сидор» к Лене. Та встала, посмотрела на Леньку так, что у него оплавилась оправа очков, и с гордым видом пересела на два стола.

₁₉₇₁