Текст книги "Пилигримы (СИ)"

Автор книги: Алексей Ар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4

Побаливало плечо и немного стреляло в правом ухе. Странно – красное льется из ноги, а болит плечо. В каком сраном осколке столь хреновая причинно-следственная связь? Наверное, надо посмотреть, да? Впустить реальность, так сказать, в сознание.

Поняв, что немного затягиваю, перевалился на бок и изучил кривой рассохшийся штакетник. Плети бывших кустов, немного потрескавшегося грунта и кладка из некогда белого камня. С образами смерти, вроде, не сочетается, прямой угрозы не несет – смотрел бы и смотрел, сужая мир до точки. Хреновый настрой, Джимми.

Перебирая руками – ногами, слегка довернул корпус на шум, издаваемый сменой. Мимо взгляда рывками проплыл рядок изувеченных палисадников, что тянулся вдоль брусчатки на легком подъеме. Мощеная и древняя улочка снуло уползала наверх – к перекошенным силуэтам одноэтажных домиков на фоне серого неба. Вроде коттеджного поселка, на который дунуло катастрофой. Дунуло странно, если верить следам, но выводы сделаю после – когда рассмотрю поближе.

Еще движение и первый знакомый объект – Марта. Сквозь прорехи бортов темнел груз. Стоит почти ровно – литые шины почти не пострадали, так – по кусочку, по клочку. Если мыслить позитивно. А я сейчас, сука, позитивен, как никогда.

У правой оглобли скособочился Замес – вяло пихал под разгрузку ветошь и периодически нехорошо вздрагивал. Первый – фиксация. А ледяной комочек в груди, падла, не спешил рассасываться.

В поле зрения попали ноги, а затем и тела. Наборы потрепанных женских прелестей в количестве трех штук. У небольшого бордюрного столбика привалилась тяжело дышавшая Крыса – смотрелась недобро и бледно, тиская оружие ладонью, скользкой от багрянца. Смерть пока осторожничала. Вторая – фиксация. Рядом навзничь лежала Ива – дрожала, кашляла и вяло отдавалась рукам Фрау, что занимались активной обработкой ран. Сама кулинар выглядела призраком, обильно залитым кровью. Что-то из японского сюра, так думаю. Но я посчитал – третья и четвертая – фиксация. А теперь скажите, что сейчас, сука, не праздник?

Финальным аккордом углядел Шеста, стоявшего у противоположной обочины и эпично тянувшего костлявую длань к непонятному. Теоретически – к горизонту. Я посмотрел, приподнимаясь… и невольно пружиной развернулся по вертикали.

Организм охнул, функция взбрыкнула, боль прояснила картинку. Но сейчас не до нее. Пару шагов к тощему лишь усугубили видение. За брусчаткой дорожки проявился пологий спуск к развороченной набережной – с широким изгибом, некогда облагороженным плиткой, и декоративным заборчиком. Вдали, где серость сливалась с тенями, изгиб набережной терялся в смутных очертаниях городских развалин. А мы вроде как в пригородной черте, в местечке для прибрежного отдыха, если правильно идентифицировал ряд обветшалых построек.

Но то херня – предварительный антураж. За щербатыми сколками берега короткий обрыв переходил в бескрайнее иссушенное дно – холмистую беловато-серую пустыню, усыпанную мусором. Ржавыми монументами виднелись несколько корабельных остовов – лежали живописно, оттеняя барханы. С виду, что-то из грузовых плавсредств – массивных и громоздких, темневших вскрытым нутром.

И опять же не главная вишенка. Ближе к горизонту дно терялось в стене песчаной бури, если уместно сравнение для пылевой взвеси, отстреливавшей коричневатые языки к небесам. Из взвеси торчало нечто металлическое – вроде гигантского диска, воткнутого в бывшую лагуну. Нижнюю часть скрывала беснующаяся пыль, верхняя, приплюснутая тускло поблескивала технологичным орнаментом. Разбитым, оплывшим, смазанным временем, но орнаментом.

Приближаться к этому не хотелось. Никак. Хотя функция равнодушно помалкивала, точно непомерные фрисби, заслонившие горизонт, в порядке вещей. Уверен – любого приблизившегося ждет смерть. И не факт, что от прообраза вечной бури.

–Что это? – Тощий опустил руку. На окровавленном лице характерно выделялись пятаки удивленных глаз. Не, сказано мягко – охреневших глаз, так точнее.

–Сам удивлен, не поверишь, – пожал я плечами и поморщился. Хреновина торчит в иссохшем море достаточно давно и на берег не собирается, а нам потребно выжить.

Шест эпилогом задрал голову и присмотрелся к небесам. Поплыл касатик. Но сентенции верные – нечто пришло сверху и вряд ли вылезло снизу. Почти научное обоснование, да. А могу и ошибаться – больно уж режет глаз картинка. А пытающийся осмыслить мозг тихо сдает позиции. Предполагать не стану, а значит что? Сами же знаете.

–Проверь груз, – подал я спасительную мысль бойцу. Если нам что-то продырявили, а нам непременно что-то продырявили, хочу знать и реагировать.

–Еб… – Шест обернулся и осознал. Заковылял к Марте, являя лик тревожный и сомнительный. Но я отметил радостное – боец на ходу, раны подсохли и можно вернуться к женской части коллектива.

Ива вздрогнула при моем приближении и, не смотря на физический протест кулинара, попыталась привстать:

–Вывела их командир… Я вывела их…

–Фрау? – задал я справедливый вопрос.

–Забила зеленкой все щели, – отрапортовала кулинар, с трудом фокусируясь. Крыса издала непонятный звук.

–Тогда почему она звучит так драматично? – высказал я непонимание. Прям королева фильма, где никто нихрена не уезжает в прекрасный закат.

–Стебется, – прохрипела мелкая. – А у меня дыра в боку, командир.

–Ива, ты стебешься? – спросил спокойно. Надо выяснить, согласитесь. Санитарка кашлянула и взглянула несколько осмысленней. Адхары потянули тельце из пропасти. Хорошо.

–Прошу… повторить… вопрос, – смогла сказать девушка. – Отходила.

–Говорю же. – Крыса выпустила из руки Малюту и удивленно посмотрела на ладонь.

Несколько минут потратил на то, чтобы достать из запасов пару мед-пакетов и блистеры с био. Заткнул возражения дам, и оказал им посильную помощь – накинул бинтов в положенном и забил зеленку в нужное. Замес терпеливо провожал взглядом мое курсирование.

–Потратил? – спросил его попутно.

–Карман прострелили, – ответил он, кренясь. И получил тройку био. Живи боец, одно прошу.

–Зараза! – раздалось из телеги, над которой торчала костлявая задница, обтянутая грязными штанами.

Ситуация, походу, усугубилась. Заметив мой вопросительный образ, Шест, что спрыгнул на брусчатку, мрачно отметил:

–Канистру пробили. И бидон. Я залепил, но мы слегка потеряли.

–Аквы? – поинтересовался коротко.

–Целы. – Тощий осторожно коснулся скулы. – А ведь потерпим, да. Там еще шмот подрало, но ерунда, не на смотрины.

–Командир, – донеслось от женской группы, где наметился определенный прогресс. Они приняли осмысленное сидячее положение и начали познавать новую зону. Голос подала Ива: – Ты почему в красном?

–Так в нем лишние дырочки, милочка, – выдала Крыса и сама удивленно захлопала глазами.

А смена №7 охренела.

–Да чтоб, – отметил Замес, делая вид, что озабочен раной. Правильно, я быстро найду крайнего.

–Может ей в башку прилетело? – выказал тревогу Шест.

–Щас тебе прилетит, толстый, – непреклонно объявила мелкая, но попытки пошевелиться не сделала.

Немного посидели, а то и постояли в статике – кого-где застала секунда пустоты. Случается – рвешь жилы, раскидываешь, прорываешься, делая необходимое в пространстве возможного, а потом пауза… и ничего. Уходят мысли и желания, теряются формулировки, рассыпаются конструкции. И нет ничего существенного – лишь ты и статичная картинка вокруг. А может то от постоянных драчек? Ведь, сука, потоком идут – в столь славном мире, где только добро и уважение, да…

Повело? Повело. Я закрыл глаза, выдохнул, и открыл. Недовольным и сомневающимся скажу просто – в жопу, товарищи. Компренде? Мы на Дороге.

Звякнул металл – Замес подтянул щит и обозначил инициативу:

–Командир, перевяжись.

Тощий, стряхнув одурь, преисполнился болезненной деловитости:

–Надо уйти с открытого места.

Правильно – из нас ходоки пока никакие. Кинуть мясо на подстилки и заняться незамысловатым бытом – предел командной работы. Цикл походного уюта, чтобы привести в порядок тела и психику. Ну чем не план для удалой команды.

Я одолел пару-тройку метров по брусчатке в сторону далеких городских теней. Как же неуютно, падла – когда на левой периферии торчит непонятная хрень, облизываемая тихим шепотом песчаных вихрей. Лучше бы грохотала и низвергала небеса, била энергией, фонтанировала смертью – тихий коллапс гигантских размеров напрягал сильнее. Но пара метров позади, а я чуть ближе к следующему домику.

–Как там? – догнал неуверенный голос умника. Остальные тревожно промолчали. Вот только за оружие не взялись. Минус в карму – с занесением.

Отчего-то сдержался и намекать, что нас сейчас начнут убивать, не стал. Развалины пусты, угрозы нет. Хотя левый фланг я бы, сука, оспорил. Сильно оспорил, не нравится мне там. А рядом вроде норм – если рассуждать конструктивно и довериться функции. Молчит зараза в ноль. Даже не смотря на сильно окрепший сигнал, что уверенно елозил в направлении Оси. Не близко, но уже и не в бесконечности.

Я ступил на подъездную дорожку очередного полуразваленного коттеджа. Пошевелил ногой мусорные наносы, что серели залежалым пятном и присмотрелся к стенам. Чуйка молчала, а рука не тянулась к оружию. Хотя на стене четко прослеживалась черная полоса от удара высокоэнергетического оружия. Видел такое на испытаниях под три подписки – помню, как чудаковатый всклокоченный разработчик, утирая пот, вещал высоким чинам о перспективах, пока установка отрабатывала по низким целям. Но кому интересно, правда?

Подошел к стене, поколупал пальцем в сплавленной текстуре. Чудные вещи творятся под небом. Разве что запахи приличные – гнильца и сухая горечь с нотками солоноватости. И еще немного кислого.

Ткнув кулаком остатки штукатурки, прислушался к тихому шороху дома. В разваленной двери темнел небольшой коридорчик с рухнувшими антресолями и перекошенным шкафчиком. Типичное такое пространство – пыль, обломки и рванина. Войди путник – насладись. Но я не притязателен – небольшая кухонька, гостиная и спальня под просевшей крышей, сквозь которую видны пятна высоты, достаточны для потребления и постоя.

–Командир? – донеслось с улицы.

–Готовность пять минут, – объявил на автомате. Подумал и не стал уточнять. А ведь на секунду померещилось, что на внешке моя команда призраков – ждет отмашки на заход. Кречет, Бобма, Амир, Султан, Фурия и Чебурек. Ушедшие и не вернувшиеся.

Я помотал головой, а под рукой треснула дверная створка. Уймись сучья память – не ко времени, да и никогда. Здесь и сейчас – средоточие в моменте. Собрался, Джимми, хоть боль и расползается змеей по мышцам.

А в гостиной неплохо – грязно, затхло и неплохо. Четыре стены – уже подарок для усталого путника. Но мне немного дальше – на задний двор для комплексной оценки будущего номера люкс. Чую, далеко не уйдем, а значит это место ничем не хуже других. Есть где приткнуть плоть и обустроить очаг.

На заднем дворе меня ждало новое откровение. Сам дворик – квадратов на 30-40 огорожен сухой изгородью с подтеками черноты. Некогда живая, а ныне дохлая оградка для тайных дел отдыхающих. Ржавые качели, вросший в землю мангал, упавший на бок стол и трехколесный велосипед с остатками оранжевой краски – если описывать вкратце. А вот за изгородью прям событие года.

Некогда поселок подпирал парк с разветвленной сетью аккуратных дорожек. Небольшие магазинчики, рекламные будки и прочая мишура зоны культурного отдыха. Катастрофа, понятное дело, иссушила и спутала инфраструктуру. Но некто добавил акцента – выжег круг на пару километров со сферическим углублением, что краем цеплял остатки парка. В туманной дали, по радиальному вектору, виднелись угловатые тени пригородных построек. И я даже знаю название случившемуся – орбитальный удар. Вот только в моей памяти радиус воронки не превышал пары сотни метров, а ударной волне положено было разметать поселок к херам. А здесь точно прижгли – большим и жирным космическим пальцем.

Уже поняли, да? Очередные вопросы, сука. Сглатывай и наслаждайся, оператор.

Вернулся в дом. Просто и тупо вернулся, очистив мысли от загадок – не хочу заморачиваться в данном отрезке времени. Лучше по-простому – обустроить пилигримский быт на пятерочку и предаться благословенному отдыху, оставив игры разума для тех, кому не похер. Со временем разгадка придет, даже не сомневаюсь, но сейчас мне голодно и больно. И вроде как знобит немного.

Сквозь отсутствующее окно команда смотрелась посредственно. Тощий подкатил телегу к крыльцу, и бойцы подвисли вдоль бортов. Оружие в землю, глаза в кучу, что называется. Случись в мертвом мире допусковая комиссия – осмотр закончился бы, не начавшись. Всех пинком на реабилитацию и жирную красную печать в личном деле. Хотя порозовевшая Крыса поблескивает любопытными глазенками в преддверии новой локации, а значит еще не все потеряно. Вольный дух возродится, дайте время.

Короткая отмашка заставила бойцов встрепенуться:

–Заходим. Встаем на постой и наслаждаемся жизнью.

Задвигались, на просветлевших лицах обозначилась толика радости. И даже назад не косились – чудная штука в иссушенном заливе просто деталь, вроде привычной стены барьера, чья туманная дымка отсекала перспективу с левого фланга. Есть и есть, тревогу в жопу.

Ива целенаправленно проковыляла ко мне с бинтами наперевес – прям кровавый зомби восьмидесятого уровня. И взгляд сосредоточенно недобрый:

–Кровью хочешь истечь? – прохрипела на подходе. – Из лишних дырочек?

–Говорила же, – поддакнула мелкая, сунувшись к покосившемуся серванту. Скрипнула дверца. Легкое облачко пыли повисло в воздухе.

А я всасывал био и послушно отдавался в руки медицины. Броник и разгрузку скинул у стены, как и бойцы – потом разберем и обслужим. А пока лишь общая движуха – подчистить, разместить. Добавить немного жизни в застывший дом.

Во дворе что-то грохнуло и голос тощего терпеливо пояснил:

–Двумя руками.

–Вторая болит, – прозвучал логичный ответ умника.

–Дурак, да?

–Тяни уже…

Люблю смотреть на командную работу. И слушать люблю – как из хаоса рождается порядок. С крепким словцом и добрым посылом.

–Готово, – Ива хлопнула меня по плечу и поморщилась. – Присяду на секундочку…

–Молодец, – сказал ей весомо. Бледная ответная улыбка чутка скрасила запустелую комнатенку.

–Охренеть! – Выбравшая во двор Крыса оценила вид. – Это че?

–Есть разница? – Судя по напряженному голосу тощий чего-то тащил.

Пора мне присоединиться к трудовому подвигу. Вышел под открытое небо, осмотрелся и не присоединился. Ни к чему – усилиям подопечных мангал приспособили под кострище, рядом пристроили стол и ящики для посидушек. Кто-то поставил велосипед на попа и сверху присобачил сигнальный флажок. Судя по довольной физиономии – творчество тощего.

Крыса оглянулась на мое появление и еще разок махнула в сторону воронки:

–Это чего, командир?

–Плевок бога, – кивнул, присматриваясь к сиденьям. Хочу сесть, хочу тепло огня и хочу горячую кружку в руку.

–А? – мелкая захлопала глазами.

–Не зли богов, Крыса, – сказал ей. У оградки вроде валяется пара досок, почти мечта.

–Так не планировала, – удивилась она, теряя интерес к непознанному. Практичная натура, не отнять. Если никто не тыкает пальцем в черную проплешину, так и думать о ней нечего.

С полей вернулся Замес таща пару бревнышек – остатков деревьев, смолотых катаклизмом. А мне вдруг стало интересно – если воронка фонит, то как долго мы продержимся? И стоит ли заморачиваться?

Вздохнув, подсобрал волевое и попер за ограду. На мне ответственность, принятая добровольно. Сотенку метров разменять сумею – песчаные дорожки, пепельные останки, в отдельных местах недогоревшая мешанина древесного. У разваленного киоска остановился, изучая обрывки, желтевшие в металлическом каркасе – вроде пластиковых оплавленных побрякушек. Взрывной волны не было, но жар достойно порезвился по периметру. О такой херне не слышал – все, что могу сказать.

Вторая остановка случилась у края черной проплешины. Присев на корточки, осмотрел спёкшийся грунт и, не мудрствуя, сунул в пепел руку с наручем. Результаты впечатлили полным отсутствием – типа сижу как дурак и рыхлю пальцами седые клочья.

–Уверена? – спросил у пространства. Коротко мигнул зеленый огонек индикатора, и я чутка прифигел. Осмысленный же диалог получается – вопрос-ответ и все по-взрослому. Хотя зеленая метка – не факт, что хорошо в интерпретации машины.

–А мигни красным, – попросил на интересе.

Руку дернуло короткой судорогой. Лады, оператор не дурак и способен понять, когда посылают нахуй. Но немного обидно – в профессиональном плане.

–И тебе того же, – сказал, распрямляясь.

У пролома в оградке избранного дома нарисовалась фигурка Шеста. Тощий махнул рукой – мол, контролирую, слежу и не пора ли вернуться. А может додумываю и множу сущности, а боец просто разминает руку. Хотя согласен – я с минимумом защиты и вооружения торчу посреди открытого пространства – открытый для невзгод и лихого люда.

Присмотрелся к далеким теням городских окраин. Нам предстоит туда зайти и насладиться новизной зоны. Но почему-то не хочется и не пойму отчего. Есть что-то такое в воздухе – тревожное и непонятное, на грани чувств.

–Норма? – спросил тощий, едва я приблизился.

–Чуешь чего? – спросил вместо ответа.

Шест добросовестно вдохнул, подумал и мотнул головой:

–Сухими не пахнет, если ты про это командир, но…

–Чем-то пахнет, – закончил я.

–Да, – серьезно кивнул боец. Вижу, что тревожится от непонимания, теряя свой обычный дурашливый шарм.

Я присмотрелся к костерку, над которым уже колдовала Фрау. Милота, прям глаз радуется, а червячок сомнений уходит в стазис. Тощий понимающе кивнул:

–Обойду соседние участки.

–Крысу возьми. По одиночке не ходить, ясно?

–Согласен. – И убыл в дом, где мелкая придавалась обыску.

Вслед за коротким эмоциональным диалогом вроде «дура-дебильный шланг» пара убыла на набережную, а затем к соседнему строению, откуда незамедлительно послышался рабочий треск. Обломки становились чуть более обломками, если понимаете. Никакого пиетета к древним останкам – только функциональность и здоровый пилигримский интерес.

–Суп? – спросила у легкого дымка Фрау. Я добросовестно постоял рядом, изучая припасы под рукой кулинара. Два синих пакетика и один черный. В скованном усталостью разуме крутилась непонятная мысль о супе и вопрос «почему?».

Сердито зашипела Ива, обустроившаяся близ качелей на сотворенном полешке. А через миг достала из бедра пулю – ход, несомненно, сильный для впечатлительных. Но меня порадовал – у остальных, значит, просто подрало мясо, и свинцовых гостинцев организмы не затаили. Вероятность не стопроцентная, но лучшей мне не надобно.

–В остальных ничего не застряло? – уточнил на всякий случай.

Медик мотнула головой, закусив губу и мотая бинт. Подумавши, решилась на вербальное:

–Проверю, командир.

Вроде управленческие дела поделаны, а роли распределены и можно слегка ослабить вожжи. Работаем на износ и желающих поднасрать бравой смене все больше, хоть и подчищаю хвосты из-за врожденного добродушия. Смешно? Не очень, да…

–Командир! – долетело приглушенное с соседнего участка. Любопытно, как тощий разговаривает с покалеченной челюстью? А может био за щекой утаил? Такой нехитрый ораторский прием.

Думал и спешно ковылял по дорожке, занося пистолет в позицию. Скупо отработал вектора прицелов по передней полусфере – на 11 и на 13. Ничего не чувствую и оттого лишь сильнее закручивается комок нервов.

В дом ворвался уже готовый покарать. Типовая планировка ничем не порадовала. Запустение и мусор – показатели ключевые и ожидаемые. За спиной звякнул о косяк щит Замеса. За металлическим ребром три лица – показательно суровое умника, болезненное Ивы и тревожное Фрау. Молодцы, так скажу.

–Контроль по территории, – сказал, разворачиваясь к парочке, застывшей посреди гостиной.

–Да ты глянь, – ткнул пальцем тощий.

Глянули все – прям скучковались и посмотрели. И есть на что. На полу в судороге посмертия замер трехногий иссушенный краб. Хотя с крабом я, конечно, поспешил. Три суставчатых конечности, панцирь веретеном – в передней части морда на четыре крупных глаза и оскаленный рот. Ротик показательный – такой пастью не медок хлебать, а рвать плоть и упиваться кровью. А еще у твари под пастью скрючены небольшие антропоморфные лапки, на которые отчего-то не хотелось смотреть.

–Мерзость, – выдохнула Крыса. – Сука. Мерзость.

–Мы поняли, – вскинул я руку.

–Идей ноль, – сказал Замес и осторожно ткнул умертвие носком ботинка. Хрустнуло, сухая плоть осела и резче запахло тем неуловимо тревожным.

–Оно, – объявил тощий и потянул шмалабой.

–Местные сухие? – выдала здравую мысль Ива.

На нее выразительно посмотрели. Пилигримы – люди суеверные, и я, вопреки здравому смыслу, начинаю их почти понимать. Накличешь хрень и хрень придет – сучья проза от жизни.

–В спальне череп и левая рука. Череп мужской, рука женская, – поставил весомую точку Шест.

–Вот зачем? – вздрогнул Замес.

–Возвращаемся, – дал я отмашку. Функция твердо проигнорировала изменения реальности. А оператор воспоследует, но с большой-большой оглядкой. – Цикл на восстановление и в путь. Попробуем местные развалины на зубок.

Остатки дня прошли обыденно – в тревогах и починке. Съестное и горячие напитки немного скрасили картину, разбавляя застывшее пространство, что тихо шелестело за обжитым пятачком. Никто не покусился на смену №7, что сочли положительным знаком и почти примирились с неудобным трупом под боком. Многовато вводных данных – странных данных, из которых трудно сложить паззл. Но они мне вчистую не нравились от слова «совсем» – до желания пройтись через непонятное танковым треком.

Закатай губенку, Джимми. У нас хардкор.

Ночь привнесла несколько новых деталей. В черноте, сгустившейся за оградой, зажглись несколько далеких красноватых искр. Костры. Если правильно оцениваю дистанцию – в пригородных развалинах.

–Живут, – задумчиво протянул Замес, привалившийся к изгороди в метре правее. Мы изучали ночь и делали выводы. Почти всегда – полезно.– Палят открыто.

–Люблю бесстрашных, – кивнул с усмешкой. – Меньше сюрпризов.

–Ага, а потом ловушка, поза раком и ай-ай-ай, – вклинилась Крыса, грызущая комочек прессованной лапши. Она, не отрываясь, смотрела на искры пламени неизвестных лагерей.

–Они еще не знают, – вздохнул я задумчиво.

–О чем? – заинтересовался тощий.

–К ним пришла смена №7.

–О да, – распылалась в улыбке мелкая.

И чет я не позавидовал вероятным злопыхателям. Крыса одна не ходит – с ней Малюта и немного мы.

Окончание главы 4)