Текст книги "На орбите (СИ)"

Автор книги: Алексей Шеховцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Максима беспокоит семья. Москва превратится в радиоактивные руины, но... Россия велика. Даже на пару сотен километров прочь от столицы есть шанс выжить. Вся надежда на смекалку сестры. Но несмотря на трагедию, космонавт собран. Правду говорят, миллионы смертей – статистика. Тем более, когда рядом твоя женщина, которая нуждается в поддержке и помощи. Мысли физика направляет мужской инстинкт – сначала защитить семью, а потом уже думать об остальном.

Четыре человека посреди бескрайнего океана космоса. Четыре зрителя последнего и грандиозного представления, данного человечеством. Но не будет восхищения и бурных аплодисментов. Только молчание и ужас.

***

– МКС-два, вызывает МКС-один, – радио нарушает гробовую тишину командного модуля. – МКС-два, это МКС-один, ответьте!

– Это МКС-два, – командир выходит из долгого оцепенения. – Иван, вы в порядке?

– Кххххр, – помехи смазывают начало ответа, – в рот мы в порядке. Только что любовался на горящую Москву. Твоё восточное побережье, кстати, выглядит не лучше.

– Добро пожаловать в ад...

– Да уж... пришёл легендарный Bolshoj Pesec. Мои пошли в разнос. Щин без конца матерится по-китайски, а Бьорну пришлось вколоть успокоительное. Так что присматривай за своим немцем, нордический характер, как оказалось не всегда помогает.

– Иван... ты что, выпил? – астронавт удивлённо хмурится, хоть собеседник этого и не видит.

– Kisa, ku-ku, после того, что происходит в низу, я и обдолбаться с передозировкой не отказался бы, наверное. Что угодно, только бы поверить, что это всего лишь страшный сон. Как там твои?

– Херово. Отто, словно зомби, ползает по станции и на автопилоте гоняет диагностики. Сладкая парочка, кхм, активно поддерживает друг друга. Хотя, это скорее заслуга Макса. Юки без него сломалась бы, однозначно.

– Мда, Штирлицу, пожалуй, хуже всех будет. Мы-то с тобой из крепкого теста слеплены, да и шведский гомик, наверное, совратит нашего сунь-хунь-чая.

– Vanya, сколько ты выпил?

– Не бзди, коллега, всё нормально. Это политкорректность с меня слетела. Ничего, проспится мой содомит, и загружу обоих работой отсюда и до посинения, по старому доброму армейскому рецепту.

– Слушай, а не совместить ли нам приятное с полезным? – тренированный ум военного со скрипом вернулся в привычную колею. – Собирайте всё полезное и айда к нам на борт. В отличие от твоей станции, моя рассчитана чуть ли не на год автономности с полным экипажем. Помнишь тот эксперимент с симуляцией полёта на Марс?

– Спасибо за приглашение, дельное. У нас ресурс пока не в обрез, но "Прогресс" с грузом так и не пришёл. Надо будет твоего Макса подключить, пусть он оптимальную траекторию рассчитает и напишет программу для автопилота. Топлива на нашем Союзе достаточно, но сам понимаешь, в этом деле лучше перебдеть... Да когда они угомонятся?!

– Что стряслось? – Алан подтянулся к иллюминатору.

– На следующем витке полюбуешься. Баллистические ракеты ещё вчера закончились, так наши кретины с вашими дегенератами бомбардировщики из закромов вытащили. Похоже, Европу утюжат и добивают нефтяные платформы. Вот же суки, сами тонут и всю планету за собой утянуть хотят.

– Если бы хоть на этом всё закончилось, – тихо пробормотал астронавт.

– Что ты сказал? Не расслышал.

– Ничего. Следующий сеанс связи через два часа. Я построю своих, а ты постарайся хотя бы китайца в чувство привести.

Сказано – сделано. Командир станции, не теряя времени, созвал команду и поставил задачу – обеспечить успешное прибытие коллег с "единички". Экипаж был только благодарен, полезное занятие позволяло хоть как-то отвлечь мысли от разворачивающегося внизу Конца Света. Связь с планетой пропала, то ли потому, что вести передачи стало некому, то ли из-за вставшей на дыбы после тысяч ядерных взрывов ионосферы. Врач взялась за инвентаризацию припасов и приведение свободных кают в жилой вид. Штирлиц занялся диагностикой и подготовкой свободного шлюза на русской стороне станции, а физик погрузился в расчёты и измерения – точные данные об орбите соседей хранились в наземных архивах, и когда их орбитальный драндулет снова выйдет из-за планеты, предстояло основательно поработать радарами и лидарами – созвездия Джи-Пи-Эс и ГЛОНАСС перестали существовать в первые часы Апокалипсиса.

– МКС-один, это МКС-два. Кузнецов на связи.

– Макс, привет, это Иван. Оперативно Алан сработал, – из динамика послышалась русская речь.

– Да, были бы все пиндосы такими же. Ну ладно, проехали. Мне нужны будут точные данные о топливе на борту Союза и массе перевозимого груза. И себя не забудьте взвесить. Сам знаешь, наше старьё делает всё сугубо по инструкции и поправки на глаз не прокатят.

– Так точно, тащ ботан.

– Вот именно, армия. Арбайт махт фрай!

– От Эсэсовца нахватался? Ну ничего, вот прилечу, покажу вам, кто Берлин брал!

– Кстати, о Берлине. Я в телескоп, похоже, видел мегафайт между Люфтваффе и РАФ-овцами. Эти-то что не поделили?

– Обалдеть. А чёрт его знает. Может, решили под шумок старые обиды вспомнить, а может, наглы из своего куцего арсенала что-то и фрицам выделили.

– Вокруг сплошные долбодятлы. С вашей станции видно было, почему общая свалка началась?

– Откуда? На единичке радары – седая древность. Моя версия, судя по вспышкам, такая. Амеры отутюжили Иран, а те от безысходности жахнули своим куцым арсеналом по Израилю. Что-то прорвалось через хвалёное натовское ПРО, и цадики долбанули своими новенькими ракетами по соседям. А дальше у кого-то не выдержало играющее очко и началось... Сейчас, вон, заканчивается. И вообще, Макс, тебе кроме этого дерьма поговорить больше не о чем? У меня дочка в Питере осталась!

– Извини, Вань... – после затянувшейся паузы, физик продолжил: – Смотри, следующие два витка я вас буду активно замерять. Нужно максимально точно определить текущую орбиту. Затем день-два составить управляющую программу на ваше корыто, и добро пожаловать.

– Отлично. Что-то из нашего оборудования нужно?

– В принципе, нет, – космонавт перешёл на английский, увидев недовольное лицо подплывшего командира. – Разве что, захватите драйвы с сетевым кэшем и что у вас там есть из развлекательного.

– Возрадуйся, у меня полная флибустьерская библиотека есть.

– Вся?! Как ты её через файрволлы протащил?

– Не оскудела ещё мастерами земля русская!

– Ну, обрадовал. Я как раз хотел прочитать последний том дедушки Махрова.

– Обалдеть, что, не мог легальную версию купить?

– И пороться с копи-протекшен? Оно мне надо? Лучше в бумаге покупать. И вообще, в зеркало посмотрись, у кого эквадорский торрент с новейшими дополнениями закачан?

– Х-ха! Есть такое. Ну ничего, вернёмся на землю и наконец, узрим сбывшуюся мечту идиота, интернет без копирайта.

– Какой к чертям интернет? Дай Бог просто электричество будет!

– Будет, всё будет. Сейчас как-никак не прошлый век. Половина батонов, если не больше, до целей не долетели.

– Да нам и оставшейся половины хватит, помнишь анекдот, почему Россию боятся?

– Там видно будет.

– Ага, если кроме нас останется, кому смотреть. Да твою ж мать!

– Проблемы? – спросил молчавший до этого американец.

– Да нет. У какого-то козла до сих пор ракеты остались. Одиночный запуск с поверхности океана.

– Где? – спрашивает русский командир.

– Южная Атлантика, недалеко от твоей проекции, кстати.

– Дегенераты. Планета в углях, а им всё неймётся. Макс, как ты думаешь, чьи?

– А хер его знает. Алан, ваши, может?

– Да какая разница? – вздохнул Шорт.

– Никакой. Уже никакой, – согласился собеседник с "единички". – Лодочники не дремлют, – добавил он минутой спустя, – морского стрелка, похоже, спецбоеприпасом приголубили. Видели, как облака полыхнули.

– Нет, не смотрели, – ответил за обоих учёный. Он обернулся на подтянувшихся тем временем в рубку немца с японкой, и его глаз зацепился за один из мониторов. – Хмм, странно...

– Хмм?

– Да. Не нравится мне траектория этой ракеты... – Физик прищурился и сосредоточенно заклацал клавиатурой. – Ма-ать! – воскликнул он спустя полминуты.

– Макс? – донёсся голос из динамика.

– Иван! Ноги в руки и эвакуируйтесь!

– Что?

– Это не баллистический запуск, а противоспутниковая ракета! У вас остались минуты!

– Tvoyu... – ругательство оборвалось на полуслове и сменилось резкими командами.

– SM eight... – прошептал астронавт и повысил голос, – Макс! Отрубай радары!

– Что? Но ракета идёт на них, а корабль...

– Проклятье! – перебил его командир. – Делай, что говорю! Отто, наведи на единичку лидар и отключи все приёмники.

– Готово, – отозвался через несколько секунд исполнительный немец. – Но, командир...

– Гражданские... – процедил тот. – Макс?

– Сделано, – ответил и русский крайне недовольным тоном.

– Ракета, скорее всего, наша восьмёрка. С разделяющейся боевой частью для поражения множественных орбитальных целей.

– Вот дерьмо... – прошептал космонавт и крякнул от объятий неожиданно схватившейся за него японки.

– Отто, следи за ними, я хочу знать, успели ли они покинуть корабль.

– Есть отделение! – обитатели станции дружно перевели дыхание. Астронавт хотел было отдать новое приказание, когда модуль осветила вспышка света, ворвавшаяся в модуль из дальних отсеков.

– Девятка... – просипел американец. – Отто?

– Союз был слишком близко к взрыву, – покачал тот головой.

***

Два дня прошли в полной тишине. Бессмысленная гибель товарищей добила уже изрядно подкошенный дух космонавтов – статистика стала трагедией. Один лишь Шорт в какой-то мере держал себя в руках, но и он не пытался ничего сделать, давая экипажу время хоть немного переварить боль. Что пришло время действовать, американец понял, когда увидел инженера, слепо уставившегося на переборку шлюза и беззвучно шепчущего что-то на немецком.

В кают-компании на астронавта уставились три пары апатичных глаз. В них не было уже ничего, кроме желания уснуть в последний раз. В голове командира уже который раз мелькнула мысль плюнуть на них, но он снова прогнал её прочь.

– Значит так, – начал он. – Мы все пережили неописуемое. Наш мир сгорел, судьба наших близких неизвестна и, скорее всего, трагична. Но это не конец. На станции достаточно воздуха и припасов, чтобы прожить не один год. Кроме того, у нас есть два исправных корабля – мы можем выбрать нетронутую войной местность и вернуться на Землю. Где сможем влиться в общество и принять участие в восстановлении цивилизации.

– Но куда? – спрашивает Юкина голосом, лишённым выражения. – Весь мир в огне.

– Ты преувеличиваешь, – внутри астронавт доволен. Безразличность не до конца съела команду. – Не тронуты значительные части Австралии, центральной и южной Африки, западная Бразилия... Не говоря уже о просторах Сибири и Канады. Восточная Япония, и та избегла попаданий.

– Если ударит ядерная зима, то на высоких широтах делать нечего, – буркнул русский, "просыпаясь" из эмоциональной спячки.

– Правильно, Максим. Кроме того, на континенты соваться тоже не стоит. Из уцелевших городов будет наплыв беженцев на сельскую местность и, как следствие, бандитизм, мародёрство... Ну, вы поняли. А мы не в той физической кондиции, чтобы ввязываться в борьбу за выживание. Псевдогравитация – не панацея от ослабления организма в космосе. Так, мисс Сасаки?

– Так... – растерянно ответила она.

– Поэтому лучше всего лететь на какой-нибудь небольшой тропический остров в Тихом Океане. Например, Науру. Развернём к планете главный телескоп и выберем, куда садиться через месяц-другой.

– Месяц-другой? – Скептически спрашивает физик. – Я, конечно, не психолог, но за это время мы тут свихнёмся. Чего ждать-то?

– Есть чего, – астронавт вздохнул и вывел на главный экран программу орбитального наблюдения. – Вот, – несколькими командами, он обозначил два спутника на разных орбитах.

– Старый ретранслятор телевидения и наш натовский спутник наблюдения. Ну и что? – спросил немец, первым расшифровавший значение иконок с названиями объектов.

– А то, что на самом деле это основной и резервный узлы командования космической группировкой второго удара.

– Что-о?! – взвился Кузнецов. – Оружие возмездия, как в том фильме, Дефкон-четыре?!

– Ты его тоже смотрел? – удивился Шорт. – Но да, это оно и есть. Можешь сказать спасибо покойному Голливуду за идею.

– Какого ещё возмездия? Какое оружие? – подтянулась японка.

– И откуда ты вообще о нём знаешь? – добавил Штирлиц.

– Проводил на них профилактику, – американец пожал плечами. – В последние годы в НАСА осталось не так много астронавтов с высшим уровнем доступа. Созвездие Немезида, да, знаю, что дико неоригинально, представляет из себя дюжину спутников с самонаводящимися бомбами. Десяток простых и два командных, которые в автономном режиме определяют цели и передают их на остальные объекты. В общей сумме сорок восемь кобальтовых боеголовок.

– Кобальтовых?! Да ваши военные совсем из ума выжили! – Макс аж закашлялся.

– Ваши тоже, "Немезида" – ответ на стомегатонных монстров, которыми ваш президент-борец так гордился.

– Но ведь ту программу свернули...

– А эту не свернули. Да и какая к чертям разница? Радуйся, лучше, что я вообще об этой программе знаю. В общем, когда созвездие засекает на территории США радиационный фон, соответствующий тотальной атомной войне, то включается алгоритм наведения. Через сорок дней командные узлы находят сохранившиеся центры цивилизации и посылают им, как наиболее вероятным виновникам торжества, атомный привет с орбиты. Так что, придётся ждать, пока они не отстреляются. Не хотелось бы попасть под ядерные осадки.

– Так что, ты предлагаешь ничего не делать и ждать, пока эта мерзость убьёт ещё сколько-то миллионов человек? – прошипела Юкина с яростным блеском в глазах.

– А что делать? Двойка – это не космический крейсер. Пусть даже ты используешь клипер как ракету и протаранишь командный узел, то всё равно останется второй. Впрочем, дерзай – ненужный челнок будет неплохим разменом за четыре кобальтовых боеголовки.

– У нас есть два клипера... – напомнила врач.

– Э-э, нет, – астронавт первым нарушил воцарившуюся тишину. – Второй корабль нужен для возвращения на землю. С орбиты на парашюте не долетишь. Даже и не думай.

– А зачем нам на Землю? – тихо спросила девушка. – Разве наши жизни стоят того, чтобы обречь на смерть сотни тысяч, если не миллионы?

– Моя стоит, – зло отрезал Шорт.

– Алан, ты не прав. Мы прожили и повидали достаточно. На земле же, осталось множество людей, которые отчаянно надеются, что ядерная смерть прошла мимо, что можно попытаться жить дальше. Дети, в конце концов. Подумай о них. А мы... Нам хватит оставшегося времени друг с другом. Максим?

Космонавт посмотрел на любимую, словно в первый раз. Мужество и самопожертвование маленькой девушки яростным пламенем выжгли малодушные мысли, и он уверенно взял её за руку.

– Спутники надо гасить. Что скажет четвёртый отдел РСХА?

– Что ты козёл, – грустно усмехнулся Штирлиц. – Эту... "Немезиду" необходимо уничтожить. Это наш долг перед человечеством.

– Каким ещё человечеством? Нет его больше! – американец сорвался на крик. Эти идиоты никак не желали принять реальность. Но увидев стену сплошного непонимания, огромным усилием взял себя в руки. – Чёрт с вами, делайте что хотите, – после чего зло развернулся и отправился в свою каюту. Но он не сдался, у него ещё оставалась пара козырей в рукаве.

***

Они пришли почти через двенадцать часов. Эластичная переборка исчезла в стене, и в проёме показались три разгневанных лица.

– Алан, что за шутки? Мы же решили сбивать командные узлы, – спросил нахмурившийся русский, грозно сверкая красными глазами. – Я закончил программы наведения, но твой пароль не даёт мне загрузить его в Клипер-один.

– Это вы, – астронавт подчеркнул это слово, – решили использовать оба челнока. Я решил эвакуироваться на планету после детонации. И командир на станции именно я.

– Какой, к чертям, командир? Нет больше ни командиров, ни подчинённых. Не vyezhopyvaysya.

– Тогда тем более, Максим. Раз уж я не могу от вас требовать подчинения, то и вы от меня ничего не можете требовать.

– Ты что, с катушек съехал? Как ты можешь играть миллионами жизней? – поражённо сказала Юкина.

– Можешь считать меня эгоистом, но вот эта конкретная жизнь, – Шорт показал на себя пальцем, – для меня важнее гипотетических миллионов, которых я в глаза не видел. Так что успокойтесь и ждите. А если я вам настолько невыносим, то можете взять резервный клипер и лететь на нём отдельно, хоть сейчас.

– Да пошёл ты в задницу! – взъярился русский. – Я сейчас тебя, морального урода, запру в твоей пиндосской секции и взломаю систему управления челноком. Шантажист нашёлся хренов.

– Даже и не думай! – в руке командира появился заранее приготовленный пистолет. – Я опасался чего-то подобного, так что под замком придётся посидеть вам. Не беспокойтесь, я вас выпущу, когда буду покидать станцию. А теперь медленно, не делая резких движений...

Японка неожиданно метнулась вперёд, закрыв собой физика.

– Запирай! – крикнула она. – Он не...

Американец выстрелил. Нейротоксин, которым были начинены стрелки "космического револьвера", действует мгновенно. Ноги девушки подкосились, и она упала сломанной куклой под действием псевдогравитации. Максим заревел раненным медведем и бросился на врага... Но тот увернулся и выстрелил ещё раз. О дальнюю перегородку ударилось уже мёртвое тело. Немец был ещё в ступоре, когда третий выстрел отправил его на тот свет.

Сердце астронавта обожгло льдом ужаса и осознания непоправимости случившегося. Он не раз проигрывал в уме похожую ситуацию – пистолет лежал наготове не просто так, но только сейчас пилот ВВС США понял, что сбрасывание бомб на невидимые в ночи позиции Талибов не имеет ничего общего с собственноручным убийством людей, с которыми жил на протяжении месяцев... друзей. Единственной семьи, которая у него оставалась. Но ведь жизнь дороже, не так ли? Алан нервно поставил пистолет на предохранитель и положил в карман. Он прошёл на деревянных ногах к лестнице и взялся за перила. С каждой ступенькой, псевдогравитация ослабляла свой хват, но тяжесть на душе никуда не уходила.

Командир, а теперь и единственный обитатель станции, глотнул холодного кофе. Уже который час он, не отрываясь, смотрел в иллюминатор, изредка переводя взгляд с планеты на черноту космоса и обратно. Наконец, он принял решение. Громада МКС-два чуть заметно содрогнулась, когда от неё отделился русский космический корабль. Затем ещё раз. Ещё через несколько часов радары бесстрастно доложили о произошедших столкновениях. Человек в кресле наблюдателя слабо улыбнулся. Русский программист сделал своё дело в лучшем виде. Потом он достал из кармана пистолет, приставил дуло к своему горлу и, надеясь хотя бы смертью смыть свой позор, нажал на курок.