Текст книги "Охотничьи рассказы. Паучиха вариант 1"

Автор книги: Алексей Глушановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Охотничьи рассказы.

Рассказ 1-й. Охота на корриган.

Аннотация. Это рассказ об одном из эпизодов того времени, когда Олег только собирался поступать в Академию магии, и, промышлял охотой на нечисть зарабатывая деньги во время своего путешествия по Триру.

Солнце уже перевалило через зенит и неудержимо клонилось к закату, когда Олег подъехал к очередной развилке имперского тракта. Невдалеке виднелись небольшое село, и Олег призадумался. До заката, он мог проехать еще миль десять, однако, в этом случае, ему, скорее всего пришлось бы ночевать в чистом поле. С другой стороны, остановка в этой деревеньке, означало, что на сегодня его путешествие было бы завершено.

Тратить время напрасно было тоже не желательно. До начала экзаменов в Академии оставалось три недели, его личный список убитой нечисти был почти завершен, – ну разве что можно было добавить еще пару-тройку вурдалаков для круглого счета, и потому, задержки на пути в Вольград были не слишком желательны

Наконец, решившись, он тронул коня. Черт с ним, со временем, в конце концов, какой-никакой запас у него еще был. А вот возможность посидеть в нормальной, уютной обстановке, с кружечкой пива, и приготовленной не на походном костре едой упускать не следовало. Да и ребра настойчиво намекали, что при всех своих недостатках, мягкий тюфяк на кровати в гостиной комнате трактира, куда предпочтительней сна на голой земле. Благо что демоническая чешуя, была совершенно не по зубам не только той нечисти, что обитала в различных оврагах и урочищах, но и более приземленной, шестиногой, что во множестве плодилась в местных перинах и именовалась клопами.

– Интересно, хорошее ли в местном трактире пиво? – мерно покачиваясь на спине своего четырехкопытного вездехода мощностью в одну лошадиную силу, размышлял Олег, с благодушием рассматривая проплывающие по обочинам дороги возделанные поля. – Надеюсь, что хорошее… В крайнем случае, если опять дрянь подсунет, – набью морду. Вот как бог свят набью! Нет, ну что это такое! Пока в прошлом трактире хозяину по роже не съездил, он все мне какую-то дрянь подсунуть норовил, да еще по цене как за хорошее вина. А как врезал, так сразу приличную выпивку подал, да еще и цену в два раза снизил. Может, им превентивно по роже давать?

Тут он прервал свои высокоинтеллектуальные рассуждения разглядывая идущую навстречу ему женщину. Невысокого роста, – по прикидкам Олега, она едва ли доставала бы ему до груди, – и несколько бледноватым, незапоминающимся лицом, она была настолько изумительно сложена, что один взгляд на неё заставил Олега с большим сожалением вспомнить о том, что он уже давненько, – с самого отъезда из Майделя, не имел возможности близко пообщаться с представительницами прекрасного пола. Увы. Путешествуя по Триру, и нигде надолго не останавливаясь, он не имел времени на хоть сколько-нибудь продолжительные ухаживания, а воспользоваться услугами трактирных служанок не позволяла элементарная брезгливость.

Глядя же на гордо поднятую, изящную головку красавицы, увенчанную гривой длинных светлых волос, волной спускающихся заметно ниже стройной талии, подчеркнутой изящным сарафаном, он остро сожалел о невозможности задержаться в этой деревеньке более чем на сутки.

Доехав до нее, он решил окликнуть девушку, благо та не высказывала никакого страха перед незнакомцем. По всей видимости, местный барон неукоснительно соблюдал обязанности аристократа по защите своих крестьян.

Приветствую вас, о прекрасная незнакомка, – нарочито возвышенным слогом начал он, зная, что данное обращение, в сочетании с обликом имперского охотника, а значит, – дворянина, как нельзя лучше воздействует на сельских красоток. – Не подскажете ли заплутавшему путнику, что за деревня возвышается на моем пути?

– С всевышнего соизволенья мирозданья, деревня эта как построена была, носила грустное именованье, ведь Слезница она звалась.

Олег ошарашено замер, – подобный ответ, в наилучших традициях высокого слога, могла дать какая-нибудь знатная дама постоянно вращающаяся в высших кругах Трирской империи, но никак де простая селянка!

– Еще желаете узнать чего-нибудь, лэр рыцарь? Помочь я рада благородному лицу, однако же спешить мне должно, – к закату дома быть хочу.

– Нет, я благодарю Вас, леди, – невольно переходя на столь же высокий слог, ответил Олег. – Единственное, что стесняет душу, – узнать желаю, как звать прекраснейшую даму, что встретил я на сей дороге в слез обитель. Быть может потерялись вы, нужна вам помощь, чтобы добраться к дому своему?

Приглядевшись, Олег и сам заметил ошибочность своих предположений по поводу крестьянского происхождения встреченной им дамы. Босые ноги, и одиночество встреченной им красавицы сыграли злую шутку, не позволив правильно оценить её статус. Ну какая крестьянка могла бы себе позволить одеть сарафан из настоящего паучьего шелка, стоимостью в пару-тройку таких деревенек как та что лежала у него на пути. Да и изящные руки, явно никогда не державшими ничего тяжелее иглы для вышивания никак не могли принадлежать женщине из простонародья.

Похоже, меня угораздило столкнуться с какой то скорбной на голову аристократкой, – сформулировал свои мысли по поводу встреченной им дамы Олег. – Жаль… Такая красавица и совершенно сумасшедшая… а какая нормальная девушка стала бы обращаться на ‘высоком’ языке к первому встречному охотнику? Надеюсь, её свита, или кто там за ней присматривает, неподалеку.

– Зовут меня… Но разве это важно… А впрочем, можно Корой называть.

Тут она резко оборвала свою речь, и окончила по-простому, – И провожать меня не надо! Мой дом здесь, неподалеку. Я доберусь сама. – Она махнула в сторону протекавшей неподалеку небольшой речушки, скорее даже крупного ручья, чьи берега густо заросли камышом.

Немного поколебавшись, девушка подняла взгляд, и Олег, с трудом удержав изумленный вздох, буквально утонул в её глубоких, невероятно, невозможно синих, словно морская гладь зрачках.

– Приходи вечером, – отводя взгляд, произнесла она, и внезапно резко шагнула в сторону, почти мгновенно скрывшись в высокой пшенице.

– Эй, а куда приходить-то, – окликнул её Олег, но ответа не последовало. Ветер мягко колыхал хлеба, и если бы Олег сам только что не видел как туда зашла его собеседница, он мог бы поручиться, что никого крупнее кошки или мыши на этом поле нет.

– На четвереньках она, что ли пробирается… – подивился он, вновь трогая коня. Нет, девушка ростом конечно не вышла, но все же была отнюдь не карлицей, и полностью укрыться среди не столь уж высоких зарослей пшеницы…

– А, ладно, – плюнул на загадки неведомой сумасшедшей Олег, подъезжая к окраине села. Как ни хороша была её внешность, как ни глубок и манящ взор загадочных глаз, холодное пиво и теплая постель были для усталого путника намного привлекательней.

– Есть в этом стойбище хоть один приличный трактир? – обратился он к пробегавшему мимо чумазому мальчугану.

– Есть!!! – охотно откликнулся тот. – Это вам к дядьке Гриву надо. Вон его заведенье, – указал он направление взмахом руки.

– А точно приличный? – изумился Олег наличию в данном, далеко не самом крупном населенном пункте заведения отвечающего данному параметру.

– Точно, точно, – охотно подтвердил мальчуган. – Он и самый приличный, он же и самый неприличный, потому как другого нетути. Единственный он у нас!

Улыбнувшись этому рассуждению, Олег кинул доморощенному философу медяшку, и направил коня в сторону указанного заведения.

На удивление, трактир и впрямь был неплох. По крайней мере, принявший Грома конюх, судя по его аккуратному обращению с боевым жеребцом, был достаточно опытен, а затребованные им за овес для коня четыре медяка – вполне приемлемой и нормальной для данной местности ценой.

Да и как выяснилось немного позже, пиво у хозяина было вполне неплохое, а свиное жаркое, – просто великолепно!

Расслабившийся Олег неторопливо, с наслаждением цедил вторую кружку пива, обдумывая сложнейшую дилемму, – подняться в снятую им комнату сразу, как закончится благословенная жидкость, или же пропустить еще одну-две кружечки.

С одной стороны, пиво было хорошим, да и такая возможность хорошенько расслабиться и отдохнуть в той кочевой жизни, которую он вел последнее время, выпадает нечасто. С другой стороны, Олег знал себя довольно неплохо, и вполне реально предполагал, что если он сейчас закажет ‘еще одну’, то именно одной дело никоим образом не ограничится, а значит, завтрашний подъем будет весьма трудным и поздним. Что, учитывая его и без того весьма невеликий запас времени было бы весьма огорчительным. Да и само по себе, похмелье, вещь весьма неприятная.

Именно в этот момент возле его стола раздалось деликатное покашливание. Подняв глаза, Олег увидел, что рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу стоит невысокий, коренастый мужичок явно старше среднего возраста, комкая в руках незатейливый головной убор.

– Вы, вашсиясь, не охотник ли будете? – задал он вопрос, убедившись, что Олег обратил на него внимание.

– Он самый, – кивнул Олег, с тяжелым вздохом отставляя недопитую кружку, и радуясь про себя, что не успел сколько-нибудь серьезно опьянеть. Похоже, в этом селении для него может быть работа, а заниматься охотой на чудовищ в пьяном состоянии, – отнюдь не самый лучший способ самоубийства. Болезненный слишком!

– Да вы присаживайтесь, уважаемый… – он сделал паузу.

– Терпин. Староста я местный, – немедленно отреагировал мужичок. – Дело у меня к вам, уважаемый охотник… Грустное дело…

– Меня зовут Ариох, – представился Олег, слегка склоняя голову. – Чем могу вам помочь?

– Корриган у нас. – Грустно наклонил голову староста. – Вот тут, – пятьсот золотых. – Положил он на стол тяжелый, и приятно звякнувший мешочек. – Все что набрать удалось. Увы, деревня у нас небогатая.

– Корриган? – в изумлении Олег откинулся на спинку скамьи. – Но они же давно истреблены! – действительно, ручейные девы, паучьи вдовы, как называли их крестьяне, – нечисть, обитающая в истоках ручьев Трира, и влюбляющая в себя мужчин, причем, обычно, со смертельным исходом для последних, считалась уничтоженной уже более десяти лет назад.

– Истреблены, они может быть и истреблены, однако обитает тут одна… Хель бы её взяла! – выругался староста. – Ну как, возьмешься? – он пододвинул кошель к Олегу. Тот всерьез призадумался. С одной стороны, его список охотника был уже практически завершен, и рисковать, схватываясь с таким серьезным противником как корриган не было ни какой нужды. Пары туманников, уничтоженных им на прошлой неделе, было вполне достаточно, чтобы вызвать уважение комиссии по дворянству, так что он вполне мог обойтись без особого риска, просто уничтожив по дороге в Вольград пару-тройку упырей или вурдалаков.

С другой стороны, предложенная старостой сумма была весьма заманчива, да и одна из последних, если не последняя, корриган, могла весьма украсить его ‘послужной список’. Правда, было тут еще одна загвоздка. Корриган, относились к так называемой ‘разумной’ нечисти, охотиться на представителей которых, с некоторых пор у Олега не было никакого желания.

Взвешивая все эти аргументы, Олег случайно взглянул в глаза собеседника, и поразился стынущей в них тоске.

– Что, много жертв? – как бы невзначай поинтересовался он.

– Сына на прошлой неделе схоронил, – глухо ответил Терпин, отводя глаза.

– Корриган?

– Она самая, …! Невеста у него была. Свадьбу намечали… Ан, вышел он на двор под вечер, показалось, что коровенка как-то не так мычит, и вернулся только под утро… под Песню попал… глаза шальные, словно и не в себе… За три дня сгорел… Возьмешься за работу? – настойчиво переспросил староста, искательно заглядывая Олегу в глаза.

– Возьмусь! – решительно ответил Олег, придвигая к себе кошелек. – Эй, трактирщик! Квасу мне! – Сегодня вечером, и пойду, – ответил он на немой вопрос старосты, отхлебывая из кружки освежающий напиток, и старательно припоминая все, что ему было известно о корриганах.

Известно было не так уж и много. Корриган, прекрасные девы ручьев, издавна обитавшие на территории Трира, выглядели как невероятно красивые и привлекательные женщины, особенно по ночам. С самых древних времен, они считались одной из лучших партий для высшего дворянства, и немало отпрысков знатных домов проводили ночи около ручьев, где была замечена корриган, в надежде что прекрасная ручейная дева обратит на них свое внимание.

Но увы. Насланное на Трир проклятье, ударило и по ним. Из прекрасных и любящих дев и жен, корриган обратились в исчадий мрака. С тех пор, Песня Любви, которую пели ручейные девы, превратилась в Песню Смерти, завораживающую мужчин, и привлекающую их к её обители. Ночь, которая ранее была предвестником веселой свадьбы, превратилась в ночь смерти. Выжить, изведав ласк корриган, было невозможно. А из костей неудачливых женихов, возводились на берегу ручьев прекрасные беседки, сидя в которых, лунными ночами корриган завлекали новых жертв.

Более того. Если, из страха ли, или по любви к своей девушке или невесте, кто либо находил в себе силы отказаться от любви ‘паучих’, как прозвали в народе преобразившихся корриган, – то не проходило и трех дней, как этот человек умирал, словно сгорая на невидимом огне.

К счастью, сами по себе, корриган были довольно уязвимы. Их можно было убить даже обычной сталью, не говоря уже о серебряном или зачарованном оружии. Однако победить корриган в схватке было весьма непросто и немало костей, ранее принадлежавшим бойцам с нечистью послужило стройматериалом для изящных беседок на берегах ручьев.

***

Незаметно сгустились сумерки. Вздохнув. Олег в последний раз осмотрел меч, провел пальцем по лезвию, проверяя заточку, ойкнул, и облизнул появившуюся царапину, после чего привычным жестом закинул оружие в ножны и вышел на улицу. Пора было идти на охоту.

Выйдя за околицу деревни, он спустился к ручью, и медленно побрел вдоль течения. Ждать пришлось недолго.

Загадочные блики лунного света вдруг словно мигнули, приобретая неведомые ранее оттенки, чуть по другому зашумел под ветром камыш, журчание ручья вдруг стало складываться в затейливую и нежную мелодию, и Олег услышал Песню.

Тропою тени,

Иди ко мне, моя судьба,

Ты полон жизни

Мы вместе будем навсегда…

Беседка корриган появилась неожиданно. Вот, её не было, и вот, в лунном свете уже виднеется невысокое, изящное строеньице на берегу ручья. Высокие стрелы камыша, бросают тени чуть желтоватую кость, и, сквозь забивающую мысли музыку, Олег понимает, что это кости тех, кто приходили до него. Но это не важно. Совершенно не важно, ведь навстречу ему поднимается прекраснейшая из виденных им женщин. Прекраснейшая?

Огненной стрелой в памяти проносится облик Гелионы, сковавшие его чары чуть приразжимают свои когти и он узнает встреченную на дороге в деревню девушку. Вот только сейчас, при свете луны, никто не посмел бы назвать её лицо невыразительным.

– Ты пришел ко мне, рыцарь, – шепчет она, протягивая ему руку, и Песня корриган наливается новой силой.

Тенистой ночью

Ты насладишься, жизнь отдав

Пойдем со мною,

В реке безбрежной танцевать…

– Я пришел, – покорно отзывается Олег, не отводя от неё зачарованного взгляда. Возникшая было мысль вытащить меч, тает под воздействием песни и музыки. Здесь, этой ночью, при свете луны, самая мысль о возможности обнажения этого грубого оружия из хладного железа кажется святотатством.

– Пойдем, – Кора взяла его за бессильно опущенную, так и не дотянувшуюся до рукояти руку, и потянула за собой к беседке… Пойдем со мной, этой ночью мы будем танцевать вместе!

В сей вечной сказке

Есть только мы с тобой вдвоем,

И лаской нежной…

Мы жизни наши вновь сплетем.

Иди на звуки,

Я жду тебя, любовь моя…

И паутина

Соединит наши сердца.

Танец был прекрасен. Но… Что то было не так. Эта песня, была словно не настоящей, и любовь и страсть, которую Олег ощущал в каждом движении своей партнерши по этому сказочному танцу, все более и больше казались ему странной, неумелой подделкой, неуклюжей приманкой для наивных простаков. Все сильней и сильней в его душе разгорался злой, черный огонь протеста, – демоны не могут быть марионетками! – так можно было бы высказать его ощущения на словах, если бы он удосужился выразить их вслух. И все же, прерывать эту песню было рано… Пока рано… И меч продолжал покоиться в ножнах.

Ты страстен, милый

И твой прекрасен смертный час,

Любви под силу

Объединить навеки нас

Но черным ядом,

Отравлена моя судьба

Прошу, не надо…

Быть может, сможешь избежать…

Поцелуй был сладок. Затем, нежные губы скользнули ниже, легкая, совсем не сильная боль кольнула шею и дикий, ни с чем не сравнимый вопль боли, разнесся над разнесся над зеркалом ручья. Отскочившая от Олега девушка отчаянно терла лицо, словно стирая попавшую на неё кислоту. Вот только, никакой кислоты там не было, – лишь черная, густая и вязкая кровь демона пузырилась на побелевших губах. Губах? Полно ли? Нежная кожа, изменялась. Та, кто еще совсем недавно выглядела как прекрасная девушка, превращалась в нечто непонятное, и отнюдь не такое привлекательное. Острые жвала выступили из невероятно широко, не по человечески раздвинувшегося рта. Восемь длинных мохнатых паучьих лап, приподняли тело, еще не до конца утратившее человеческие очертания, и холодным блеском сверкнули фасетчатые глаза.

А музыка все звучала, вот только, Олег уже перехватил мелодию и не обращая внимания на огромную паучиху, с угрожающим шипением двинувшуюся в его сторону, начал петь сам.

Ты моя дева,

Сгораешь в злом танце,

На огненной лаве крови моей

Бархатной смертью, крадущейся ночью

Ты обернулась во мраке теней.

Но не сломить тебе сладостным ядом,

Меч, что калился в адском огне.

Ты погибаешь, теряя проклятье,

Горестно плачут обрывки теней.

И, видимо, было в этой песне, в этой магии сила, потому что ярким огнем, вспыхнула мерцающая на жвалах черная кровь и с тонким вскриком, совершенно не подходящим для монстра, паучиха отпрянула в сторону. Отпрянула и вдруг, внезапным прыжком бросилась на Олега.

Легко отпрянув, он мгновенно завершил преобразование и длинные когти демона полоснули по мягкому брюху, а ядовитые жвала его противника лишь бессильно скользнули по твердой демонической чешуе.

Но корриган, и не думала сдаваться. Тихий свист-призыв и шорох множества лапок заставил Олега насторожиться. Пауки лезли отовсюду. Из глазниц старых, побелевших черепов, ‘украшающих’ беседку, из густых камышей, из щелей между костями…

– А вечер перестает быть томным, – ухмыльнулся демон, обнажая острые клыки, и встряхнул головой. Тонкие змеи, бывшие его волосами, упали на пол, и стремительно поползли к набегающим насекомым, злобно шипя и посверкивая холодными глазами.

– Змеи против пауков, – ты не находишь, что это символично, дорогая? Интересно, кто победит? Я ставлю на своих питомцев! – зло и весело заявил Олег своей противнице, обнажая меч, и настороженно следя за каждым движением пятящейся паучихи. – Ну что, раунд номер два? И, коротко взмахнув крыльями, он атаковал, расплываясь в вихре ударов.

– Эх, люди, люди… – спустя тридцать секунд, отскочив подальше, чтобы передохнуть, заявил Олег, рассматривая свой меч. – Что ж вы такое непрочное оружие-то куете? – сокрушенно вздохнул он. Мощный панцирь, прикрывающий всю верхнюю часть тела паука, стал непосильным испытанием для заточки его меча, и ныне, грозное некогда оружие могло использоваться разве что в виде дубинки.

– Ну что ж ты делаешь, сволочь, – укоризненно взглянув на корриган, Олег отбросил подведшее его оружие подальше на берег и резко присел, уклоняясь от выпущенной в него липкой нити. – Ты хоть представляешь, сколько с меня точильщик за восстановление настолько испорченной заточки сдерет? – короткий мах активированным дархом, и его противница лишается половины левого педипальца. Судя по раздавшемуся яростному шипению, данная потеря для корриган оказалась весьма огорчительной.

– А что поделать? – нарочито грустным тоном поинтересовался Олег, перекидывая пылающий темным огнем магический кинжал из руки в руку, и внимательно отслеживая все движения вновь попятившейся паучихи. – Ну, ну, не обижайся подруга. Это не я такой, это жизнь такая.

Короткое движение левой ладони и завороженная постоянным мельканием кинжала тварь не успевает увернуться от небольшого, но очень горячего файербола, прожегшего приличных размеров дыру в панцире у нее на груди.

Резкая боль в левой ноге, внезапно напомнила Олегу, что у него вообще-то не один противник. Крупный паук размером с суповую тарелку, вцепился ему в левую ногу чуть повыше ахиллесова сухожилия, запустив жвала между прикрывающих кожу чешуек.

Как ни быстр был взмах демонических когтей, оборвавший жизнь этого паука, корриган заметила его отвлечение и использовала представившуюся ей возможность на полную катушку. Нет, она не стала атаковать Олега. Видимо, трезво оценив соотношение сил, она бросилась бежать.

Восемь ног мелькнули, расплываясь от движения, и огромная живая торпеда промчалась к выходу, обдав Олега мускусным запахом, и безжалостно топча собственных слуг, отчаянно сражавшихся с демоническими змейками.

– Эй, ты куда? – Только и успел крикнуть Олег, наблюдая как мелькнуло сочащееся желтой слизью из четырех глубоких ран оставленных его когтями брюшко. – Мы так не договаривались! – он распахнул широкие крылья и рванулся в погоню.

Вообще, пауки бегают быстро. Когда они чего-нибудь боятся, то могут бегать даже ОЧЕНЬ быстро. Однако, даже самый быстрый бег по земле, не позволяет сравняться по скорости даже с относительно медленным полетом. Олег же летел отнюдь не медленно, и к тому же вовсю используя преимущества своего возвышенного положения активно закидывал удирающую корриган множеством мелких файерболов, буквально поливая бедную паучиху огнем.

Казалось, победа была близка. Олег, находясь на высоте, мог спокойно добивать своего врага, не опасаясь ответных ударов. Однако это только казалось. Сама корриган была категорично не согласна с подобной постановкой вопроса и, убедившись, что шансы сбежать от Олега на открытом месте отсутствуют, решилась на повторную атаку.

Длинная, белесая нить, ударила демона в грудь и прилипла. Прежде чем Олег успел полоснуть её кинжалом, сильный рывок буквально сбросил его “с небес на землю”. Стоило ему выпрямиться, как длинная нога паучихи распрямилась и он получил мощный удар в живот. Естественная броня не подвела и на этот раз, – длинный коготь на конце паучьей лапы не смог пробить прикрывающую его чешую, однако, сила удара была такова, что Олег кубарем покатился по траве, сминая полурасправленные крылья.

Не медля ни секунды, корриган вновь атаковала. Раскрылись ядовитые жала, торжествующе блеснули фасетчатые глаза, – блеснули и погасли, тускнея. Длинное, полыхающее тьмой лезвие активированного дарха, вспороло головогрудь огромного насекомого, не оставляя ему никаких шансов на выживание. Удар демона упредил атаку на какие-то доли секунды, определив победителя в затянувшемся сражении.

Со вздохом приподнявшись, Олег пошевелил крыльями, проверяя их работоспособность, после чего перевел взгляд на поверженного врага. Очертания гигантского паука, бледнели и расплывались, и под его взглядом, вначале неясно, а затем все четче и четче стали проявляться контуры прекрасной юной девушки, с ужасающей раной в груди. Черные, сожженные губы с усилием разомкнулись, и до Олега донесся тихий шепот:

– Это был хороший танец, демон… Как жаль, что мы танцевали друг против друга, а не вместе… Быть может, если бы не мое проклятье, у нас могла бы быть иная судьба. Добей меня. – Она замолчала. Вложенные при создании магического кинжала отравные заклятия делали свое дело, но могучий организм нечисти боролся даже сейчас. Она все еще дышала.

– Как заканчивалась твоя песня? – неожиданно для самого себя спросил Олег.

– О, так значит ты все же попал под её чары? Ну что ж, слушай! И постарайся понять. Я и вправду любила…

– Я понимаю. – Серьезно ответил Олег. – Любила. И убивала. Паучиха.

– Да… – Кора попыталась улыбнуться, но быстро оставила эту попытку. – Больно, – пожаловалась она, и тихо запела:

Прости и прощай,

Уходя лунной ночью

Ты оставляешь смерть за собой…

Как сладок отзвук неспетого танца – Тихо подпел ей Олег, вновь активируя дарх.

В сетях любви мы сгорели с тобой.

Торжествующая улыбка скользнула по сожженым губам умирающей корриган, и в следующий миг мелькнувшее в свете луны лезвие магического кинжала оборвало её мучения.

– Мда… Вот такая вот сказка, – тихо пробормотал Олег, вновь принимая человеческий облик, и озираясь в поисках отброшенного в самом начале боя меча.

Подняв его, он еще раз вздохнул, и медленно побрел по направлению к деревне. Сильно болел ушибленный живот, ныла шея, в которую пришелся самый первый укус, прокушенная мелким пауком нога сильно ныла и распухла, и Олег порадовался, что на демонов яды действуют намного слабее, чем на людей. А еще, ему не давала покою мысль о том, какими же были корриган, пока их не искорежило павшее на Трир проклятье?

Насколько прекрасны и умны они были, если следы этого остались видны даже после их преображения в злобную нечисть?

Так ничего и не надумав, Олег усталой походкой вошел в таверну, устало бросив напряженно ожидающему его возвращения старосте: – ваш заказ выполнен, – и тяжелой слегка прихрамывающей походкой поднялся в свою комнату. А в голове его вертелись так и не спетые строки:

Души осколок

Упадет на дно.

Луны сиянье

Не спасет его.

Он растворится

В этой песне тьмы,

Навек застынет мотылек любви.

Осталась память и осталась боль,

Мы танцевали под луной с тобой

Но был богам наш танец тот не мил,

И смерти яд нас разлучил.