Текст книги "Гутен морген (СИ)"

Автор книги: Алексей Доронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Доронин Алексей Алексеевич
Гутен морген

Гутен морген

Эдгару Аллану По посвящается

Утро добрым не бывает.

(народная мудрость)

"Вы живого несли по стране.

Гоголь был в летаргическом сне".

А.А. Вознесенский

Топ-топ-топ, мы несем гроб.

Кис-кис-кис, там находится сюрприз.

"В последний путь" (группа "Ногу свело")

18+. Людям со слабой психикой, беременным и кормящим, многодетным и безденежным... рекомендуется! Ибо страх на бумаге или на экране (будь то сюжеты про апокалипсис, «чужих», зомби или маньяков) ПОМОГАЕТ отвлечься от ужасов нашей милой реальности, что само по себе очень хорошо ее характеризует. Герой биографически не имеет с автором ничего общего. А от первого лица – чтобы читателю лучше прочувствовать все на своей шкуре.

Боже...Боже мой...Помогите кто-нибудь! ПОМОГИТЕ! А-а а-а-а!

Помогите! Бож...

Нет, спокойно. Спокойно, я сказал! Заткнись. Не причитай. Вот так. Дыши глубже. Еще медленнее и реже. Еще...

Вроде помогло. Снизил частоту вдохов и выдохов. И на какое-то время паника отступила.

Но надолго ли? Надолго?..

Не знаю. Но стало чуть легче. Совсем немного. Вернулась способность соображать. Хотя бы частично. Сколько у меня минут, пока безумие не захватит мой мозг снова? Три? Пять?

Ох. Соберу свои мысли в кучу и попытаюсь представить, как рассказывал бы... вернее, как буду рассказывать об этой истории, когда она закончится. Счастливо закончится.

Может, это мне поможет. Поможет... найти выход. Блин....

Я не знаю, отчего проснулся. Наверно, оттого, что очень неудобно стало лежать.

Проснулся и понял: лежу на жестком. Даже моя старая кровать на съемной холостяцкой квартире, диван-кровать – еще советская, такой не была.

Чертовски болела голова. Тянущая боль в затылке, сопряженная с тошнотой. Гипертония? Неудобная поза во время сна? Стресс? Недосып?

Конечно, это все мои постоянные спутники.

Воздух был спертый. Даже когда я неделю не проветривал квартиру, он таким не был.

Глубокий вдох... даже несколько вдохов не дали надышаться.

Потом я ощутил, что затекли ноги... и руки тоже!

А еще было зверски холодно.

Что это? Отопление отключили за неуплату?

Ну нет, вроде платил... хоть и с задержкой в пару месяцев. Но не должны были отрезать.

И почему такая темень? Даже ночью должно быть светлее. Электричество отрубить не могли, за него я платил два дня назад.

Пока была только тревога. С чего начался настоящий страх? С того, что я протянул руку, чтоб включить свет... И рука вдруг коснулась – очень близко – холодной ровной поверхности. Металлической поверхности.

Холодно. Жестко. И крыша над головой. Хорошо, когда она есть, но плохо, когда ее отделяет от вас лишь пара десятков сантиметров.

Крышка над головой.

"А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!"

Я вскочил, как ужаленный. Догадка пронзила мой мозг, настолько страшная, что все остальное мигом вылетело из головы...

"А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!"

Я ударился о низкий потолок и упал обратно, на старое место.

"А-а-а-а-а-а-а-а!" – продолжал я орать, пока не закончился воздух в легких.

Потом с трудом набрал новую порцию, сквозь астматические хрипы и свисты.

И снова, не раздумывая, попытался подняться.

Новый удар по лбу! Звезды в глазах, сильная боль, но ощутил я ее далеко не сразу. Сначала было только оглушение.

Волна животного ужаса... ни с чем не сравнимого... накатила, смыв и боль, и разум.

Я начал метаться, как мышь в микроволновке. Или как кошка, которую злые дети засунули в стиральную машинку.

Ударился о стенку носом, похоже, расквасив его. Крови было не очень много, но она норовила попасть в рот и затечь через нос обратно в... как там это называется?.. В общем, в ту трубку, по которой воздух попадает в легкие. У меня хреновые знания по анатомии.

Я закашлялся, но вытереть кровь рукавом догадался далеко не сразу. Да и не было рукава!!! Вдруг осознал, что лежу совершенно голый...

О другую стенку ударился ухом, которое тут же онемело, опухло и по ощущениям стало большим, как вареник.

Так пару минут я метался и вертелся как волчок, набивая синяки и шишки. И все это время орал, с перерывом лишь на то, чтоб набрать воздуха. Когда ТАК страшно, ругательства на язык не идут. Да и маму никто не вспоминает. А вот бога почему-то я вспомнил, хотя в обычной жизни никуда он мне не уперся. Но в основном орал бессвязную чепуху. Зато громко.

Я орал пока не охрип. Потом еще некоторое время причитал, тихо и жалостно.

Это сейчас, спустя полчаса... я слегка успокоился... если это вообще возможно в моем положении. Не смирился, нет – но понял, что рано или поздно меня отсюда вытащат.

Но тогда... тогда я был уверен, что пропал.

Есть небольшое оправдание. У меня с детства клаустрофобия, хоть и не подтвержденная клинически (тогда я еще надеялся на нормальную карьеру, а вы бы взяли на работу человека с диагнозом от психиатра?). Но не думаю, что в моей ситуации даже полностью здоровый человек вел бы себя иначе.

На семьдесят процентов это была истерика, на тридцать – осознанные действия, хотя и довольно бестолковые. Мечась, я пытался руками нащупать просвет, отверстие в потолке и стенах.

Но тщетно – их не было. Со всех сторон не далее, чем в двадцати сантиметрах от моего лица, туловища и конечностей были глухие металлические поверхности!

Даже пару ногтей – а они у меня очень коротко обстрижены (а иногда и обгрызены, я же социофоб-неврастеник) – сорвал к чертям собачьим.

Прекратил я метаться, только когда истощил силы. Пульс был под сто пятьдесят.

Я понял, что умру. Сама по себе эта мысль не очень пугала. Нет, я не хотел умирать. Но будучи взрослым человеком, внутри был готов к смерти куда больше, чем пассажиры "Синих Китов", которые думают, что, если из ситуации нет выхода через дверь, то есть выход через окно. Для них это просто подростковая бравада. Для меня – осознание и принятие человеческой смертности, свойственное почти сорокалетнему человеку, пережившему уже очень многих, кого он знал.

Пугал не пункт назначения, а страдания на пути к нему. Эти ощущения я – благодаря фильмам и книгам – хорошо представлял.

Однако даже страх имеет предел, и каким-то странным образом мой – меня ненадолго отпустил.

Может, разум ухватился – как скалолаз, падающий с Эвереста, цепляется крюком за спасительный выступ утеса – за идею о том, что шансы еще есть. Что не все так ужасно. Что это какая-то ошибка или розыгрыш.

"Спокойно, – сказал я себе. – Спокойно, твою мать. Дыши глубже, восстанавливай дыхание".

Самое страшное, что могло произойти... уже произошло. Ха-ха-ха.

Подавив истерический смешок, я начал задерживать каждый новый вдох. И, как ни странно, вскоре помогло. Разум слегка прояснился.

Я теперь лежал неподвижно и мог думать. И вот о чем подумалось в первую очередь.

У обычного дешевого гроба не бывает железных стенок. Они есть у дорогого металлического... который мне вряд ли купят – некому. Я одно время изучал тему... увы, жизнь заставила... Но там должна быть обивка. А здесь ее не было. Голый металл.

Так бывает только у цинкового... Который на самом деле из оцинкованного железа....

Но я не солдат и не жертва авиакатастрофы, чтоб меня закрывали в цинковый ящик. Даже на автомобилях я давно не ездил. Даже в такси.

Думаем дальше...

Мафия? Херня. Никакая мафия не стала бы марать руки об такую мелочь, как я.

Да, один чувак, с которым я как-то поцапался в интернете на политическую тему... пообещал найти меня по IP-адресу и закопать живым в землю. Я ему тогда сказал, что буду ждать и при случае закопаю его самого, но так уж и быть, отрезав сначала голову. Пусть приходит, мол.

Не пришел.

Естественно, это был пустой треп с его стороны. С моей? Даже и не знаю.

Или все это какая-то глупая шутка? Я напился, а потом друзья закрыли меня в железном ящике, чтоб жестоко разыграть.

Но, позвольте, я не пью. И наркотой не балуюсь. И друзей, способных на такие проделки, у меня нет. У меня их вообще практически нет. А с теми, кого знаю, я общаюсь только через интернет.

И еще... запах какой-то химии... которой никак не должно быть дома.

Похоже на формалин... Почему формалин у меня ассоциируются с запахом хвои? А хвоя – совсем не с елками и Новым Годом, а с похоронными венками. Гробами... Почему? Наверно, на это есть причины?..

Ах, да. Его используют для бальзамирования. Но в одном я могу быть уверен – меня не бальзамировали и не вскрывали. Я бы почувствовал, ха-ха.

Все говорит о том, что это скорее всего НЕ могила. Такая мысль меня еще больше успокаивает. И пульс снижается – не до нормальных значений, но до просто учащенного пульса здорового человека.

Эврика! Ненадолго почувствовал облегчение.

Я понял, где нахожусь. Это холодильник морга!!!

Смешно, конечно, звучит. Тоже мне, радостное событие. Но если сравнить с могилой... морг покажется милым местом.

"Morgue is a cool place, yeah!"

В морге работают люди. Работают с людьми, ха-ха. И постоянно находятся дежурные. Хотя бы сторож. Страшный, наверно, он человек, но все же человек.

Делаются ли тут обходы? Вряд ли, но наверняка "холодильник" посещают часто, чтоб положить в него новых временных обитателей. Город большой, а больница с моргом одна.

Страшновато, конечно. Но не смертельно.

Когда все закончится... а оно обязательно закончится хорошо... я буду вспоминать об этом случае с усмешкой... и затаенной гордостью... я – буду один из немногих – своего рода живая легенда. Про меня обязательно напишут в газетах, может, покажут по телевидению. Напишут в "Wikipedia". Хоть я в остальном ничем не примечательный человек, программист-фрилансер и провинциальный нищеброд.

Конечно, мне эта слава на хрен не нужна. Мне бы отсюда выбраться...

Я начинаю стучать по стенам и орать, как оглашенный. Стучать ногами и руками. Даже головой. Материться и грозить всеми возможными карами.

Потом затихаю и жду.

Время идет. Идет. Идет.

Но почему никто не приходит?

Теряю терпение. Стучу снова. И снова жду. И опять никого.

Тяжело определить без часов, сколько именно прошло времени... но явно немало.

Возможно, не меньше часа, как я проснулся. И черт знает сколько я лежал тут в виде бесчувственного тела.

Ладно, допустим, никаких манипуляций типа вскрытия или бальзамирования со мной на сегодня не запланировано. Но после того, как я устроил какофонию... уже кто-то должен был прийти, чтоб проверить, кто нарушает покой в палате для самых тихих пациентов.

Они все там что, перепились или уснули? Или сейчас ночь, а сторож находится где-нибудь далеко, на входе в здание, а то и снаружи? К сожалению, не знаю их распорядков.... Может, у морга вообще нет отдельного сторожа, а только тот охранник, который сидит на въезде на территорию городской больницы.

Тогда плохо. Тогда меня могут найти только утром.

– Выпустите! – кричу я и стучу кулаком по стенке. – Откройте! Эй!

Проходит еще несколько минут, на протяжении которых я напряженно вслушиваюсь. Но никто не приходит. И ни звука не доносится из окружающего мира.

Повторяю свою попытку. Только стучу еще сильнее. Металлические стенки гудят, как барабаны. Звук эхом разносится по замкнутому пространству моего "гроба". Да и, наверно, всего помещения, где он находится.

Ну теперь они точно меня услышали! Теперь только ждать. Ну и переполох будет. А какие у них будут рожи. Хоть какое-то утешение, что им всем влетит по первое число за этот казус. Убийцы, блин, в белых халатах. Увидели, что человек лежит и не шевелится на улице, и даже нормально пульс не измерили. Погрузили в скорую, к таким же криворуким врачам, а те отвезли сюда и бросили. Вот гады.

Если я что-то не потерял, то это память. Помню, что меня зовут Сергей Васильев. Я программист, мне тридцать девять лет. Как говорят в интернетах, тролль, лжец, девственник. Ну, может, не совсем, но постоянной девушки у меня нет уже лет шесть. Только кот, который сейчас, наверно, страдает не меньше меня. Видимо, я органически разучился знакомиться с людьми... неважно какого пола.

Физическая форма средняя. Люблю группу "Manowar" и "Sabaton" (для полноты характеристики). Лыс, бородат и имею немного лишнего веса. Поэтому мне не очень холодно сейчас. Хотя я чувствую озноб от страха. Что в моей ситуации понятно.

Алкоголем не злоупотребляю. Так, могу выпить только немного пива, хотя по моей фигуре этого не скажешь. Немного, и точка. Наркотики? Конечно нет! Разве что совсем в ранней молодости пробовал, да и то самое безобидное. И уже лет пять не курю. Даже мяса почти не ем, хотя не веган, и на зверюшек и их чувства мне плевать. Как и на людей, в общем-то. Просто не люблю вкус мертвечины. Хотя ем рыбу. И чипсы. Но еще больше мучного и сладкого.

Мизантроп, социопат, одиночка. А еще инвалид третьей, рабочей группы. По неврологической части. Пенсии не хватает даже на таблетки, ага.

У меня редкое врожденное заболевание ЦНС... то есть того самого мозга, которым думает и школота, и академики... Синдром с таким сложным латинским названием, что я его постоянно забываю. Это причина, почему у меня нет постоянной работы – какой работодатель такой записи обрадуется?

Давайте еще немного порассуждаем. Может, это поможет скоротать время. И отвлечься.

Говорят, когда-то страх быть погребенным заживо был очень распространенным. В 18-19 веках им страдали многие известные люди. А про некоторых говорили... что боялись они не на пустом месте. Например, Николай Васильевич Гоголь, который при жизни страдал тафофобией, то есть боязнью быть зарытым заживо.... А при эксгумации оказалось, что у него сломаны два пальца. И глубокие царапины остались на крышке гроба. Бр-р-р-р.

Хотя это вроде бы миф. Просто под тяжестью земли продавилась крышка деревянного гроба писателя, и из-за этого голова повернулась таким образом – а когда его перезахоранивали, там был уже скелет – мало ли как он мог вывернуться при разложении? "Жить захочешь, еще не так извернешься". Для покойников это тоже справедливо. Вряд ли он собирался вылезти, чтоб второй том "Мертвых душ" переписать.

Но это не значит, что с другими подобного не происходило.

Раньше даже специальные приспособления в гробы ставили. В основном в Америке. Для аварийного открытия изнутри и для извещения родственников. Типа колокольчика, проведенного из семейного склепа в свою гостиную. "Surprise, I'm coming home!".

Но нет подтвержденных случаев, что это кому-то помогло. Когда появились мобильные телефоны, в тех же США хитрые дельцы выпустили даже модель специально для предусмотрительных, думающих о будущем покойников. Со сменными аккумуляторами.

Безутешные родные могли звонить покойнику и присылать ему СМС. А когда заряд все же заканчивался – оставлять для него сообщения на автоответчик. Ну а сам он мог... позвонить среди ночи и передать привет. Или сказать, что умер не до конца.

Нет. Еще не было случая, чтоб ОТТУДА хоть раз приходил ответ. Никто еще не воспользовался этими приспособлениями. По иронии судьбы, те, кто боялись мнимой смерти, умирали сразу и окончательно.

Но вот обычные люди, свободные от паранойи, иногда в такую ситуацию попадали. Есть подтвержденные факты. И почти всех их спасти не успели.

Вроде бы с развитием медицины явление погребения заживо должно сойти на нет.

Но это не так. Даже сейчас десятки людей по всему миру – и не только в отсталых странах -привозятся в морги живыми. А иногда и вскрываются. А иногда – хоть и совсем редко – хоронятся, без вскрытия. Может, один-два человека по всей Земле в год.

Хотя нет, вру. В диких и отсталых уголках мира типа Экваториальной Африки, Гаити или Сомали, где документы ведутся левой ногой, власть государства условна, зато сильна власть традиций – там такие случаи могут происходить и десятками. Просто мы о них никогда не узнаем.

Но и в цивилизованных странах такое случается. Иногда могут хватиться быстро и начать операцию по спасению. Но все равно удушье убивает людей раньше, чем до них успевают докопаться. Поэтому нет особой разницы, откопают через три дня или через двадцать лет. Разве что состояние тела будет отличаться.

Как хорошо, что ко мне это не относится. Я не в земле, а в морге, милом и домашнем месте, ха-ха.

Видимо, врачи все-таки напортачили и допустили "ошибку". Как же я ненавижу врачей. Только хирурги молодцы... несколько раз вытягивали с того света. А остальные... непонятно, за что они деньги получают?

Моя болезнь – один случай на два миллиона человек, как писали на форуме. Значит, в России таких бедолаг должно быть всего человек семьдесят. И никто ради них не будет разрабатывать отдельные стандарты лечения. Тем более, болезнь не смертельна. Я просто часто теряю сознание. Причем иногда без всяких предвестников. Несколько раз я упал, держа в руке кружку с кофе. Один раз упал лицом в тарелку с горячим супом.

Но это далеко не единственный симптом комплексного заболевания сосудов головного мозга.

Такие приступы случались у меня довольно часто. Помню, как вчера весь день болела голова. Тошнота, отсутствие аппетита. Месяц назад я последний раз терял сознание. Слава богу, случалось это со мной дома. В основном я отлеживался и приходил в себя сам, без посторонней помощи. Чувствуя предвестники приступов, стараюсь даже за хлебом не выходить.

Но что если мое заболевание может выражаться не только в потере сознания? Что если у меня может возникать кататонический синдром? А также летаргия с почти полным прекращением внешних признаков жизнедеятельности. На длительное время. Что если?..

Это могло случиться со мной, когда я шел по улице. Страшно болела голова весь день. А менты, наверно, сразу начали оформлять меня как "неопознанный труп". Я ведь не ношу в кармане бумажку: "Страдаю летаргией в тяжелой форме. Если нет явных признаков смерти, я скорее всего жив!". Не ношу, потому что не знал, что такое возможно.

А там и врачи "прилетели".

Врачи... Тут я вспомнил.... Был какой-то праздник. По улицам во время любых красных дней календаря ходит много пьяных...

А сами врачи, что – не люди? Вдруг сегодня какой-нибудь день медработника? Работа у них нервная... даже у патологоанатомов. Вот и накатили.

Что если?.. Врачебная ошибка?

Прошло пять минут, но никто не пришел. Я уже хотел стучать снова, когда...

Услышал, как скрипнуло что-то за стенкой. Будто открывали соседний с моим "ящик" (по фильмам я знал, что холодильники в моргах – с ячейками, в каждой из которых мертвец).

Но тщетно я прислушивался. Больше ничего не услышал.

Видимо, показалось.

Мое спокойствие начинает меня оставлять. Я кричу снова, теряя терпение. Злость опять уступает место страху. И я стучу – до боли в костяшках, а ору так, что горло начинает болеть, как при простуде.

На самом деле страх никуда и не уходил. Только чуть сбавил свой уровень.

– Эй! – кричу я уже тише. И стучу теперь больше ногами, потому что руки – кулаки – болят, а от удара открытой ладонью звук почти неслышный. – Помогите! Выпустите! Я здесь!

Думаем дальше... думаем, хотя сложно. Кто будет меня искать?

Я не женат, детей нет, родителей тоже давно нет. Работаю удаленно, и заказчик, конечно, расстроится, что один из фрилансеров, работающих над его проектом – интерактивной обучающей программой, исчез бесследно...

Но не станет организовывать поиски.

– Эй! Вы, там! Я здесь, я живой! Эй! Вы-ы-ыпустите меня! Откройте! Откройте! Я живой!

Перестаю колотить только через пять минут. Да что там они, оглохли, что ли?

Сколько я тут продержусь? Голый как Адам. В стальном ящике.

В одном фильме про погребенного заживо у чувака был телефон. А у меня нет телефона. В детстве двоюродный брат однажды закрыл меня в темном стенном шкафу. Шуточки у него были такие. Когда меня открыли через полчаса, я уже успел проститься с жизнью. Я был впечатлительным ребенком. Сложно передать словами, что нафантазировал себе за это время.

Поэтому и боюсь замкнутого пространства.

Примерно такого, в которое я попал.

Снова подкатывает паника. Да что же это такое?.. Где все?

Морг – прохладное место. Клевое место, ничего не скажешь. Воспаление легких мне гарантировано, если не выберусь до утра.

Или нет? Зубы уже не стучат. Может, привыкаю?

Нет. Точно стало не так холодно. Надышал?

Холодно. Но не настолько холодно, как должно быть. Вряд ли холоднее плюс десяти градусов. Они что, экономят электричество?

И звуки! Как я мог забыть. Где звуки работающего холодильника? Они ведь явно должны быть, примерно, как в обычном. Какие-нибудь вентиляторы и компрессоры. Они должны гудеть.

Но тишина абсолютная, ватная. Почему?

Отключили из-за неполадок в энергосистеме? Интересно, это только мой? Или остальные тоже? А может, ветром порвало провода?

От стен шел пар. Холодильник размораживался, совсем как обычный домашний агрегат.

Постепенно становилось все теплее. Наверно, и я дыханием разогревал свою тюрьму – вернее, заполнявший ее воздух.

Все бы хорошо, но одновременно стало труднее дышать.

Чем дальше, тем больше у меня возникает вопросов.

А вот пар изо рта идти перестал.

Минутку!

Да как я вообще мог видеть пар? Значит...

Холодильник не был плотно закрыт.

И точно. Узкая, едва заметная полоска света выбивалась из-за перегородки с той стороны, где находились мои ноги.

А может, ящик не заперт! Хорошо бы дотянуться руками до этой щели.

Я попытался извернуться. Но, естественно, не смог. Был бы чуть похудее – возможно... Но не судьба, как говорится.

Оставалось ерзать и пинать ту стенку ногами, раскачивая мою тюрьму. В удары я вкладывал и весь свой вес, и всю свою накопившуюся злость.

И вдруг со скрипом пол моей камеры чуть двинулся. Полоса света стала шире.

Поддается! Открывается!

Тут же меня накрыло волной запахов. И я понял, что до этого лежал в почти ничем не пахнущем месте.

Конечно, и формалином тоже пахло. Но доминировал другой запах.

Воздух был с запахом мусоропровода. Испорченного мусора. Такой бывает, если оставить на ночь пакет с мясными костями.

Пахло грубо, осязаемо, мерзко.

Ну а чем еще должно тут пахнуть? Розами?

Значит, никаких шуток. Это действительно морг. И значит, я был в шаге от того, чтобы проснуться на прозекторском столе во время вспарывания мне брюха.

Значит, мне надо не ныть, а благодарить бога за свалившееся везение.

Чепуха. Даже пьяные врачи заметили бы ошибку еще до первого разреза скальпелем.

Но что это?.. Я снова слышу скрип.

И это не холодильник.

Так может скрипеть только дверь, чьи петли давно не смазывали. А значит, пришел кто-то из медперсонала.

Слышу тихие шаги. Вот они прекратились. Будто кто-то остановился и слушает.

– Эй вы там! – ору я как бешенный. – Откройте! Вы там пьяные что ли? Я живой! Живой! Ублюдки. Да я в прокуратуру напишу, когда выберусь. Да вы все сидеть будете!

И тут меня пронзила холодом мысль... Не надо слишком борзеть. Главное, уйти отсюда живым.

Потому что эскулапы могут и убить, чтоб скрыть следы своего головотяпства.

На "Ютубе" показывали видео, как обычный доктор-терапевт отправил пациента в нокаут, из которого тот уже не вышел. А патологоанатомы вообще публика особая. Это в психушке кто первый халат надел – тот и доктор. А здесь еще страшнее.

Но я уже не мог сдержать злости.

До меня донесся еще скрип. И удаляющиеся шаги.

– У-у-у, сволочи! – завыл я. – У, падлы! Куда ты уходишь, сука? Вытащи меня отсюда, или порву тебя на х...!

Я заскрежетал зубами.

В ответ кто-то тоже тихонько завыл, будто передразнивая меня.

– У-у-у.

И что-то заскрежетало. И клацнуло. Примерно как собака, когда зубы скалит.

– Да вы там вообще бухие, что ли? – я ударил ногой по стенке с такой силой, что ячейка холодильника открылась сразу сантиметров на двадцать. Я уперся ступнями в край, надавил – и холодильник начал открываться, скользить на своих направляющих, как ящик комода.

А запах с каждой секундой становился все сильнее, пока не заполнил собой все.

У них тут что, вообще вентиляции нет? Да и свет какой-то очень слабый. Ну точно, авария. Видимо, был ураган – и от обрыва провода обесточило весь район. Странно, что у них нет резервного питания.

Я толкнул еще раз. Просвет стал достаточно большим, чтоб я мог приподняться и переползти. А потом подняться на четвереньки и, наконец, присесть.

– Эй ты, коновал, блин! – я выглянул наружу и перегнулся через край "ящика". Я был действительно в морге. В стене еще не меньше двадцати таких же ячеек. Лампы на потолке не горели. В зале с кафельными стенками – примерно шесть на восемь метров – темно. Слабый свет пробивался из-под двери. Но его было крайне мало, чтоб оглядеть просторное помещение.

А еще свет исходил откуда-то из угла. И почему-то с пола.

Там лежал мобильный телефон со слабо святящимся дисплеем.

В его неровном свете я увидел фигуру. То, что человек стоит ко мне спиной, а лицом к стене, меня не удивило. Может, какой-то указатель изучает.

А вот то, что он стоял в почти полной темноте, меня насторожило.

И какой-то странной была его поза – он сгорбился, ссутулился.

И вдруг человек захрипел.

–Г-р-г-х.

Снова скрипнули зубы. А потом он тихонько завыл.

– У-у-у-у-у.

Было в его вое что-то настолько жуткое, настолько чуждое...

Так не может выть человек, как бы ему плохо ни было. Так не может выть даже зверь.

Он затянул протяжно, утробно, к стону снова добавилось хриплое рычание.

И повернулся. Сделал несколько нетвердых шагов в мою сторону.

И попал в светящуюся призму, образованную светом лежащего телефона.

Его лицо... было странным. Мягко говоря.

Перекошенные черты, похожие на застывшую маску. Ничего не выражающие глаза смотрели на меня. Сбрендил от шока? Похоже на то.

Он был абсолютно голый. Толстый, обрюзгший, средних лет – примерно, как я. Из деталей заметил только большую татуировку на руке. А еще у него была кровь: на шее, на подбородке. И разорванная щека. Видимо, поранился, пока выбирался. Тут я увидел, что еще одна ячейка холодильника открыта.

– Э... мужик? Ты чего? Ты кто?

Глупее вопросов, чем мои, было не придумать.

Распухшая бледная рука потянулась вперед. Руку в районе кисти украшала зеленая бирка. Такая же, как была у меня. Я понял, что до сих пор ее не снял.

Но то, что возможно один раз на миллион... не может случиться дважды. Теория вероятности. Или может? Кто он? Такой же как я, страдающий летаргией, которого криворукие врачи по ошибке приняли за труп?

И еще он, наверно, умом повредился. Иначе бы так не хрипел и не выл.

Ну в какой еще стране это возможно – в XXI веке, не в XIX-м! Напишу не только в прокуратуру, но и на телевидение, чтоб этих уродов "прославили" на всю Россию.

Друг, дружище, товарищ по несчастью...

Но почему-то я до сих чувствовал сильную тревогу. Хотя худшее позади. Я же выбрался из своей тюрьмы...

Вдруг моя усмешка увяла.

В дальнем конце комнаты замечаю еще одного. И еще. И еще...

Темнота зашевелилась. Из нее ко мне потянулись...они.

Вот они уже почти поравнялись с первым, который замешкался, когда на его пути оказалось какое-то препятствие вроде бордюра или ступеньки.

Телефон на мгновение осветил их. Они были не голые, как этот... человек... на них были обрывки белых и зеленых халатов, разорванных и испачканных кровью.

Я не вижу их целиком, но вижу руки. На руках кровь, будто они рвали кого-то ногтями. И раззявленные рты – они тоже в крови, будто накрашены. И во многих из них недостает передних зубов, торчат обломанные окровавленные пеньки, будто зубы уже пускались ими в ход...

Шлепая и шаркая ногами, обитатели морга, перешагнув, наконец, через выступ на полу, потянулись ко мне. Похоже, часть из них были босые.

– У-у-у-у-у-ргх.

Неожиданно я все понимаю. Это запоздалое осознание снимает все вопросы.

Теперь ясно, почему не работали холодильники. И почему не закрыли мою ячейку. И почему дверь была приоткрыта.

Электричества не было во всем здании. В коридоре оно вдруг погасло на моих глазах. Узкая полоска света исчезла. Теперь если откуда-то и доносился свет, то только от телефона.

Они приближались, медленно, но неотвратимо.

Еще несколько тел поднимались с пола в противоположном конце комнаты. Внезапно дверь распахнулась, будто кто-то толкнул ее всем корпусом. В проеме стояла фигура. А за ней... за ней я увидел сплошную стену, толпу из этих странных шатающихся "людей". Которых давно пора называть "их" правильным именем...

Десятки рук тянулись ко мне из темноты, будто ища рукопожатия.

Они подходили, продолжая стонать и стенать, и рычать, и выть.

– У-у-у. У-у-у-р-г-х.

Мне бы попытаться пробежать к двери... до того, как они пришли... Но момент был упущен.

И я решил вернуться в свой ящик, показавшийся вдруг таким безопасным.

"От всех проблем я прячусь в шкаф. Не говори, что я не прав".

Так писал один человек в интернете.

В отчаянии я запрыгнул в ячейку холодильника, откуда недавно выбрался – и, не очень понимая, что делаю, залез на старое место. Там забился в самый угол и лег, стараясь не дышать.

Хотелось задвинуться обратно, закрыться в спасительную темноту... но сделать это было невозможно.

Я лежу и трясусь, как заяц. Сердце бьется где-то в горле, в животе такие судороги, будто кишки завязываются в узел.

Может, они м.м.мм...еня... здд...д...ддесь... н.неее. замм..мм.ееттятт?

Прошла минута, другая.

Я слышу шорох шагов, шарканье. Потом вдруг они прекратились. Ушли?

Я боюсь пошевелить рукой.

Но вдруг страшно зачесался нос.

Я долго боролся с побуждением потереть его рукой. Может, четверть часа. Но зуд не унимался. Хотелось чихнуть.

Видимо, пары формалина меня доконали.

Медленно дотянулся до носа и почесал его. Вроде бы удалось сделать это тихо.

И уже когда я убирал руку назад, чтоб вытянуть ее вдоль туловища, мой локоть задел стенку.

"Бом!". Разносится звук, будто ударили по железной кастрюле.

Снаружи со всех сторон раздаются шорохи и шаркающие шаги.

Никуда они не делись.

Они. Мертвецы. Мертвые, которые ходят.

Слово, их обозначающее, вылетело из головы, будто там образовалось слепое пятно.

– А-а-а-а-а-а! – уже не могу я сдержать крика. – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

И в этот момент ледяная рука, протянувшаяся из-за края моего холодильника, хватает меня за ногу.

23.06.2017 г.