Текст книги "Боевая добродетель. Секреты боевых искусств Китая"

Автор книги: Алексей Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Представителей национального меньшинства можно узнать даже по типу оружия. Так, люди народности мяо использовали «остроконечный меч» (цзяньдао), длина клинка около 40 см, а изгиб в форме буквы «Г». Такая характерная особенность клинка позволяла поймать меч соперника и вырвать его резким поворотом. Одним из самых экзотических видов оружия владела народность ицзу. Короткое лезвие меча (около 60 см) изгибалось в виде нескольких волн, отчего оружие получило название «меч длинной волны» (бочаньцзянь).

Мяосцы, тайцы и чжуаны не могли так широко пользоваться оружием, как ханьцы. Это было связно с многочисленными запретами на ношение оружия, нарушение которых национальными меньшинствами каралось с особенной суровостью. Не удивительно, что в качестве оружия стали использоваться подручные средства: камни, палки, цепы для молотьбы зерна, веревки, костыли. Один из таких предметов – «цепь, которую зажимают подмышкой», или «двойная цепь» (ляньцзя) представляла собой две 30-сантиметровые палки из крепкого тяжелого дерева, соединенные между собой короткой цепью. Их можно было бы принять за двухзвенную палку – оружие, широко распространенное в Китае и в Японии (кит. «эрцзегунь», яп. «нунгяку»), если бы не два кольца на цепи, издающие пронзительный свист во время вращения ляньцзя.

Нередко в бою использовались веревочные петли, метательные стрелки, цепи с грузами и ножами на конце. Представители народности ицзу для боя на средней и дальней дистанции применяли веревку, к концу которой прикреплялся металлический груз в форме буквы «Т». Этим оружием, «метеоритом», можно было сбить всадника с коня, выбить из его рук оружие, спутать руки и ноги нападающею. Народность бэнлун, проживающая в Юньнани, в ближнем бою мастерски использовала короткую дубинку с петлей для продевания руки – «карманный молот» (сючуй). Дубинку раскручивали на запястье при помощи петли, а затем наносили резкий тычковый или рубящий удар.

Все национальные школы были тесно связаны с культовыми праздниками и ритуалами. Мусульмане обычно демонстрировали ушу во время исламскою праздника ураза-байрам (разговения) и курбан-байрам (вознесения). Танцы с парными мечами – «мечи – цветки» (хуадао), распространенные у народов цзинпо, тай и бэнлун, сопровождали охотничьи обряды и жертвоприношения. С показа ушу обычно начинали празднества, связанные с началом сельскохозяйственного цикла. Правда, собственно боевыми эти действия никогда не были или их боевой аспект исчез очень давно. Например, у народности ицзу ушу сегодня носит исключительно танцевальный характер. Все комплексы исполняются на круглой площадке диаметром около четырех метров под удары в гонги, барабаны и игру на зурнах.

Национальные разновидности ушу – один из самых интересных феноменов в культуре Китая. Боевые искусства стали там этноспецифическим фактором, подобно религии, жилищу или кухне.

Боевое мастерство подражательных стилей

Форма и бесформенное сочетают в себе в равной степени абсолютно ложное и доподлинно истинное. Внутри формы таится игла, а в ее сердцевине – учение о сокровенном.

«Речения о формах животных»

Форма животного – образ Дао

Пожалуй, один из самых интересных разделов ушу представлен подражательными стилями, где в основном имитируются движения животных. Эти стили особенно зрелищны. Они объединены в одно большое направление, которое сегодня называется «Кулак образа и формы» (сянсинцюань). Название это – современное, в традиции же данная категория стилей не имела никакого общего обозначения.

Но почему подражают именно животным? Этот процесс имеет глубокие корни в китайской культуре. Образ животного связывается прежде всего с понятием «естественности» (цзыжань), характерным для даосского мировоззрения. С другой стороны, животная магия и тотемизм были вообще очень широко распространены в Китае. По сути, все подражательные стили непосредственно связаны с ритуальными тотемными танцами, хотя сегодня эта связь и не кажется столь явной.

Примечательно, что к категории сянсинцюань сегодня причисляются те комплексы и формы народной практики, которые никакого отношения к собственно бою не имеют. Таковыми являются «Танец обезьяны» или «Танец собаки», которые исполнялись при дворах правителей еще в III в. до н. э. Такое соотношение разнородных явлений объясняется все тем же желанием продлить историю ушу до глубокой древности. Связь здесь из чисто формальной («Танец обезьяны» – «Кулак обезьяны») перерастает в связь историческую, а затем и в духовную.

Обратим внимание на само название многих древних систем, связанных с животными: «игра», «забава», «представление» (си). Это скорее театр и ритуальное зрелище, нежели оздоровительная методика и тем более боевое искусство. Примечательно, что такие, чисто ритуальные стили (в древности – танцы), как «Кулак богомола», «Кулак обезьяны», «Кулак змеи» столь плотно вошли в ушу, что им стала приписываться боевая ценность.

Не значит ли это, что «стили животных» вообще никакого отношения к ушу не имеют?

Конечно это не так, надо лишь отличать игровые зрелища, пришедшие из магических тотемных ритуалов, от собственно стилей ушу. Вот одна характерная черта – многие «подражательные» стили ушу отнюдь не подражают животным! Мало кто знает, что один из самых известных «внутренних» стилей, синъицюань, долгое время считался именно «стилем животных». В его арсенал входило 12 базовых приемов, а точнее коротких связок, каждая из которых соотносилась с животным (например, с драконом, тигром, обезьяной, лошадью и т. д.). Но подражали не животному, не его манере передвигаться, нападать, бросаться на добычу, а одному из его качеств – стремительным изменениям направления полета ласточки, мощному прыжку тигра, умению медведя обрушиваться сверху на противника. Это не сами животные, это – их символы, а точнее, символы природно-естественного поведения, образно выраженные названиями животных.

В традиционной китайской философии не существовало различий между понятиями «тождества» и «подобия» (кит. «тун»). За основу принималось именно «подобие», т. е. бойцу не обязательно было полностью походить на какое-нибудь животное, достаточно было имитировать несколько его характерных признаков, например, издать крик орла, почесаться как обезьяна, придать ладони положение «лапы тигра». Считалось, что человек становится идентичен животному, так как «набрал» определенное количество его признаков. Такой чисто китайский подход дал возможность имитировать нескольких животных сразу, не добиваясь абсолютного сходства с ними. Например, мастера стиля «Кулак полководца Сунь Виня» (суньбиньцюань) учили, что необходимо иметь «драконью поясницу, орлиный глаз, змеиные ноги, а в передвижениях походить на ласточку».

Кстати говоря, ушу во многом базируется именно на принципе имажинарности – самоуподобления горам, деревьям, животным, духам. Этот принцип исходит из даосской идеи «вечного странствия» за пределами собственного тела и сознания, самоотождествления со всем миром. На самом деле, человек стремится не столько имитировать животное или быть «неподвижным, как гора Тайшань», сколько следовать потоку вселенских изменений, приобщаясь к Дао. Для многих мастеров этот философский принцип обретал вполне конкретную форму боевой тренировки.

«Овладеть формой» и «отойти от формы»

Практически в каждом направлении ушу мы можем встретить несколько стилей группы сянсинцюань. Даже среди стилей «внутренней семьи» в настоящий момент насчитывают 72 комплекса сянсинцюань, а чисто подражательные движения присутствуют в любом стиле. Благодаря этому выработалась некая общая концепция обучения подражательным школам.

На первом этапе следует лишь имитировать внешний облик животного, «овладеть формой» (сянсин). В «Кулаке обезьяны», например, ученик, еще не зная никаких боевых приемов, учится срывать персики, как обезьяна, подражать мартышке, входящей в пещеру, дрожащей от холода под дождем, прыгающей от радости. В стиле «Когтей орла» боец учился подражать биению крыльев птицы, падал на песок, будто орел, атакующий добычу. Учителя «Кулака змеи», тренируя гибкость у бойцов, советуют ученику «оборачиваться вокруг камня», «ползать в траве так, чтобы ни одна травинка не покачнулась».

Затем начинается второй этап обучения, на первый взгляд, прямо противоположный первому. Он носит название «отойти от формы» (лисин). В китайской эстетике есть выражение: «Отходя от формы, достигаем схожести». Речь идет о духовном прозрении символической реальности, которая стоит за всякой формой.

Китайские мастера учат «не отходя от формы, оторваться от нее». Например, боец не должен «переигрывать», увлекаясь чисто внешней имитацией формы. Так, по настоящему пьяный человек вряд ли сможет адекватно реагировать на стремительно меняющуюся ситуацию в поединке. Последователь «Кулака пьяного» использует лишь внешние признаки опьянения, например, шатающуюся походку, в то время как основное правило стиля гласит: «Тело должно быть пьяным, а мозг трезвым». Один из известных мастеров «Кулака обезьяны» Хоу Иньпэй вспоминал, как он сначала учился подражать ужимкам обезьяны, затем стал замечать, что и его дух стал подобен внутреннему состоянию играющей и сражающейся обезьяны. После этого он потратил немало времени на совмещение внешней формы и внутреннего образа, а затем «забыл о том и о другом». С тех пор его тело и сознание в боевой ситуации и при выполнении комплекса сами уподоблялись обезьяне без всякого волевого вмешательства со стороны бойца. Он перестал имитировать обезьяну – он стал обезьяной.

Как видно, на первом и втором этапах боец учится отождествлять себя с каким-то внешним объектом (иногда это могло быть даже дерево, питающееся животворными соками земли). Однако на этих ступенях сянсинцюань остается лишь ритуальным танцем, чего для боевого искусства недостаточно. Именно начало сочетания методов кулачного искусства и принципов имитации знаменует собой третий этап тренировок. Его название – «утвердиться в мысли» (ли и) – подразумевает осознание бойцом ушу того, что он занимается многогранным боевым искусством. Во многих таких стилях считалось, что, если имитируемая форма не согласуется с боевым содержанием ушу, то следует пожертвовать формой ради сохранения прикладною содержания.

Хитрость и изворотливость: «Кулак обезьяны»

Вероятно, наиболее полно ритуально-танцевальный и подражательный аспекты ушу выражены в системе «Кулака обезьяны»(хоуцюань), который непосредственно связан с «танцами обезьяны» китайской древности и средневековья. Обезьяна – символ ловкости, хитрости и изворотливости – всегда связывалась в сознании китайцев с чем-то мифологическим, зачастую запредельным. Эго выразилось, прежде всего, в поклонении образу Сунь Укуна – Царя обезьян. По легендам, он овладел искусством магии и достиг бессмертия, мог менять свой облик и был бесстрашным бойцом. Якобы Сунь Укун обладал волшебным посохом, сделанным из одной из опор, подпирающих морское дно.

Этим посохом он побеждал всех врагов и по желанию мог прятать его у себя в ухе. Кстати, в этом заложен исток многочисленных упражнений с шестом, которые мы встречаем в хоуцюань.

Вопреки легендарным версиям хоуцюань никогда не был боевым стилем ушу. Зато он самым непосредственным образом связан с ритуальными танцами. Например, в «Шан шу» (VIII–II вв. до н. э.) упоминается о «танце обезьяны, танце фениксов, танце медведя, танцах других животных». В хронике «Книга династии Хань» («Хань шу», I в.) рассказывается о неком танце «умывающейся обезьяны», который представлял собой веселое театрализованное игрище, а не бой. Во всяком случае, повествования о веселых застольях, сопровождающихся «танцами обезьяны», не оставляют в этом никаких сомнений: «Выпив вина и изрядно развеселившись, все чиновники поднялись и пустились в пляс, подражая умывающимся обезьянам и дерущимся собакам. Затем, рассевшись вновь по местам, они громко хохотали» [267]. В тексте дословно перечислены следующие категории чиновников: чансинь (особоуполномоченные посыльные), шаофу (хранители императорских одежд и драгоценностей) и чанцин (канцлеры).

Чуть позже игры «Игры умывающейся обезьяны» входят в комплекс оздоровительных упражнений и даже заносятся в древнейший трактат «Схемы даоинь» («Даоинь ту», III в.).

Кстати, это свидетельствует о том, что под даоинь в древности подразумевались и психорегулирующие игровые методики. Но постепенно «играм обезьяны» начинали приписывать боевую ценность. Так, например, в трактате Цн Цзигуана «Новая книга записок о заслугах» (XVI в.) утверждается, что император Чжао Куаньинь знал некий стиль «Кулак обезьяны». Это, безусловно, уже какой-то подражательный стиль ушу, хотя у нас нет ни малейших подтверждений тому, что он связан с древними «танцами обезьяны». Автору «Записок о путешествиях в горы Суншань» («Сун ю цзн») Ван Шисину (XII в.) довелось воочию наблюдать тренировку по «Кулаку обезьяны» среди шаолиньских монахов, которую он описал так: «Отдохнув под горой, монахи – бойцы вновь принялись демонстрировать свое искусство. Кулаки и палки наносили удары с такой скоростью, будто летали. Их наставник, сложив руки, наблюдал за ними. Среди монахов были те, кто наносил обезьяньи удары, скручивался в низких стойках и прыгал в точности как обезьяна» [336]. Итак, постепенно сложились какие – то подражательные «формы обезьяны», слившиеся с приемами боя. Примерно в XV–XVI вв. появился первый игровой «Кулак обезьяны», движения из которого можно до сих пор встретить в современном хоуцюань. Он назывался «Тридцать шесть связок обезьяны» – хоуцюань саньшилю лу. В эпоху Цин (1644–1912 гг.) в уезде Юэсянь провинции Шаньси некий человек по прозвищу «Высокая гора» (Гаошань) преподавал своим ученикам «Кулак обезьяны», причем большинство технических действий своими названиями были связаны со знаменитым Сунь Укуном.

Стиль обезьяны вышел не из боевой практики, а из придворных спектаклей древности, а поэтому вплоть до сегодняшнего дня он представляет собой сочетание боевых приемов и игровой имитации повадок обезьяны.

До сих пор не существует единого «Кулака обезьяны». Учителя каждый по-своему трактуют движения этого животного. Одни пытаются в точности воспроизвести их, другие, например в синьицюань, стремятся передать лишь хитрость, ловкость и увертливость этого животного. Однако в основе практически всех этих школ – поединые принципы, так называемые «32 священных иероглифа». Первые десять относятся ко всем движениям, следующие восемь иероглифов – к движениям руками. Последние четыре иероглифа описывают требования к работе ногами.

Четыре требования предъявляют мастера «Кулака обезьяны» к своим ученикам.

«Имитируй форму», – учат они прежде всего. Необходимо научиться держать спину чуть согнутой, как это делает обезьяна, и выполнять простые движение, например, как «обезьяна почесывает ухо». Второе требование заключается в овладении «истинной мыслью» – следует найти золотую середину между театрализацией и прикладными аспектами. Третье требование этого стиля – «тесно связывай движения между собой» – соответствует особой «обезьяньей» тактике, заключающейся в использовании связок в два-три движения и исключением одиночных ударов. Последнее требование – «легкие передвижения и подвижное тело» – позволяет овладеть уходами и обходами противника со спины.

Сегодня на соревнованиях можно нередко увидеть хоуцюань в современном, сильно измененном виде. В стиль введено много акробатических элементов и его относят к показательно-демонстрационным. Древний же стиль хоуцюань в наши дни мало кому известен.

Мягкость журавля

Еще один подражательный стиль – «Кулак журавля» (хэцюань) приобрел широкую известность не только в Китае, но далеко за его пределами. Родившись в провинции Фуцзянь, в районе уездов Фучжоу, Путянь и Чаньюэ, всегда славившихся своими мастерами ушу, он быстро распространился по всей Юго – Восточной Азии. Правда, переход стиля «из рук в руки» не оставил неизменным его первоначальную форму. Сейчас существует по крайней мере четыре разновидности хэцюань, весьма не похожие друг на друга.

Расскажем раннюю историю хэцюань так, как о ней свидетельствует канон школы «Рассуждения о Кулаке белого журавля» (Байхэцюань лунь).

В годы правления императора Канси (1662–1773 гг.) в одной из деревень уезда Юнчунь провинции Фуцзянь поселился старый мастер Фань Чжэндун, по прозвищу «Слепящая ладонь», приехавший сюда из соседней провинции Чжэцзян. Единственной ученицей старика была его дальняя родственница – скромная и трудолюбивая девушка Фан Цинянь.

Девушка любила наблюдать за играющими журавлями. Однажды Фань Цинянь сидела на поле, погруженная в грустные мысли о заболевшем отце, оставшемся в другой провинции. Из тяжелых раздумий ее вывел крик журавля, расположившегося неподалеку. Фань Цинянь, решив отпугнуть птицу, швырнула в журавля камнем. Каково же было ее изумление, когда журавль взмахом мощного крыла отбил камень, отшвырнув его далеко в сторону.

Девушка стала наблюдать за повадками журавлей: как они машут крыльями, клюют пищу, рвут ее клювами, взлетают, плавно опускаются на землю. Помнила она и уроки своего отца, который обучал ее шаолиньскому искусству. Через несколько лет на основе ее наблюдений родился необычный стиль, сочетающий технику шаолиньского прямого удара и круговые, размашистые удары «крыльями журавля». Она разработала и особую технику выброса силы во время движений ладонью, удары которой она взяла за основу своей школы (удары собранными в щепоть пальцами – «клювом журавля» – пришли в нее значительно позже). Вдох выполнялся через нос, выдох через рот. Во время выдоха ци поднималось из области даны янь в ударную ладонь и в зависимости от характера движений делилось на темное ци (иньци) и светлое ци (янци). Для упорядочения циркуляции ци в организме использовались протяжные крики, имитирующие крик журавля, отчего стиль стал называться «Кулак голосящего журавля» (ухэцюань). Сама же Фань Цинянь называла его «Шаолиньский кулак белого журавля» (шаолинь байхэцюань), или просто «Кулак белого журавля» (байхэцюань). Под этим названием он и вошел в историю.

Об искусстве «Голосящего журавля» прослышал известный мастер ушу Го Минь, который решил проверить, насколько силен этот стиль. Первоначально его смутило, что соперником оказалась женщина. Однако вряд ли Го Минь мог предположить, что не только не сумеет выйти победителем из поединка, но получит тяжелую травму и окажется надолго прикованным к постели. Через некоторое время он приказал своему сыну Го Ли пойти к женщине-бойцу в ученики [388].

Сыновья и ученики Го Ли развивали и обогащали стиль, вводили новые методы тренировки. Поскольку в сознании китайцев название «Белый журавль» связывалось с культом долголетия и сохранения здоровья, был разработан ряд методик саморегуляции, известный как «Искусство большого журавля» (даяньгун). Сегодня он используется уже вне контекста боевой практики, для лечения болезней.

Во времена Фань Цинянь в стиле было четыре базовых комплекса. На основе каждого из них с течением времени возник отдельный стиль. Самым ранним из них был «Кулак голосящего журавля», позже возникли «Журавль-предок», «Летящий журавль» и «Кулак журавля, клюющего пищу».

Стиль «Журавль-предок» (цзунхэ) базируется на принципе «выброса силы», введенном еще Фань Цинянь. Считается, что сила должна исходить не из какой-то конкретной точки, например, от бедер или плеч, но от всего тела. На основе этого принципа отрабатываются пять базовых типов ударов (учжуан): головой, плечами, локтями, коленями, бедрами.

Стиль имеет еще одно название – «Ночующий журавль» (сухэ). Кстати, первое название «цзунхэ» имеет и другую трактовку. На местном, фуцзяньском диалекте «цзун» означает не только «предок», но и «дрожать, встряхивать, подрагивать, похлопывать». Все это – характеристики тех движений, которые производит журавль своими крыльями. Более того – движения тела должны напоминать отряхивание собаки вылезшей из воды. Эта мелкая дрожь как бы «электризует» все тело, воспитывает способность к особому «выбросу силы», который так и называется «подрагивающее усилие» (цзунцзинь). И сегодня в народных школах хэцюань новичку прежде всею объясняют принцип «подрагивающего тела собаки» (гоуцзуншэнь).

В принципе в каждом приеме сочетаются два типа усилий – «прямое», которое проявляется при нанесении удара по прямой траектории, и «подрагивающее», исходящее от всего тела. Боец все время вращается вокруг противника, будто журавль вокруг гнезда, нанося сильные хлесткие удары почти полностью выпрямленными руками и круговые удары ногами. Атака проводится короткими связками, в древности – на три шага, сейчас – на пять шагов. Именно такая площадь – три шага на пять – требуется для выполнения комплексов стиля «Журавль-предок».

«Летящий журавль» характеризуется преимущественным использованием ударов ногами, что почти не встречается в других стилях. Другое направление стиля – «Кулак журавля, клюющего пищу» (шихэцюань) отличается от всех предыдущих прежде всего разнообразием в приемах. Он вобрал в себя лучшие черты из всех школ «Кулака журавля» на территории Фуцзяни. Всякую боевую практику в стиле шихэцюань предваряют многочасовые дыхательные упражнения. В момент удара действует принцип «удар исходит от земли», т. е. импульс исходит от ступней, а «сила» сосредотачивается в области поясницы, затем боец мягким и быстрым доворотом корпуса посылает ее в ударную конечность. Удар становится еще эффективнее, если использовать ударную поверхность «клюв журавля» – кончики собранных щепотью пальцев. Такое положение пальцев встречается и в других направлениях, однако в этой школе «клювом журавля» выполняются не только удары, но и болезненные защипы. В этом стиле, как и в «Летящем журавле», активно используются удары ногами, много внимания уделяется защите.

Существует особые методы ведения поединка «руки против ног» и «ноги против рук», которые называются «противоборство Неба и Земли».

Базовые упражнения едины для всех «журавлиных» направлений, а основные принципы были сформулированы еще Фань Цинянь: «Пусть твои руки летают как веера; убирай руку мягко, как вата; выбрасывай руку быстро, словно пускаешь стрелу». В основе техники стиля лежат круговые, широкие удары руками (а точнее – ладонями и предплечьями), наносимые хлестко и наотмашь, с мощным поворотом всею тела.

Многие знатоки и тем более сами последователи стиля не без основания относят байхэцюань к «внутреннему» направлению ушу, исходя из того, что здесь особое внимание уделяется принципам «выброса усилия». В ряде направлений байхэцюань приемы руками (а ими наносится большинство ударов) соотносятся с «пятью стихиями» – деревом, землей, огнем, водой и металлом. На основе «взаимоперехода» и «взаимоотрицания» этих «стихий» и строятся атака и нападение. Например, движение, соответствующее огню, представляет собой восходящий удар по дуге снизу вверх, будто взметающийся язык огня, движение, соответствующее воде – удар сверху вниз, словно обрушивающиеся потоки водопада и т. д.

«Кулак журавля» перенял от этой птицы мягкую силу движений. Силу нельзя сломить силой, ей можно противостоять лишь плавностью и мягким уходом. На первом этапе последователь школы учится при виде соперника собираться с силами и противопоставлять ему свое техническое умение и физическую подготовку («видишь силу – породи силу»). Затем ученику объясняют способы мягкого ухода от ударов, «снятия» ударов с тела посредством некоторого проворота корпуса. Противник должен выбиться из сил в тщетных попытках достичь ударом цели («видишь силу – измени силу»). Наконец, ученик постигает искусство использования силы противника, как бы, заимствуя у него силу, обращая ее против него самого: победить противника, прилагая минимум усилий, «отказавшись от силы». Так боевой, чисто «внешний» стиль (он даже генетически считается связанным с шаолиньцюань) постепенно переходит во «внутреннюю» форму, где «жесткое» физическое усилие отходит на задний план.

Гибкость и внутренняя сила: «Кулак змеи»

В истории одного из самых зрелищных и благодаря этому известных подражательных стилей ушу – «Кулака змеи» (шэцюань), или «Кулака формы змеи» (шэсинцюань) – много неясного.

Как и в подавляющем большинстве «подражательных» стилей, единого «Кулака змеи» так и не возникло. Долгое время даже не существовало стиля как такового, просто в различных стилях, например, в синъицюань, багуачжан, отрабатывались «формы змеи» – особые удары, идущие по дугообразной траектории с хитроумным движением корпусом, похожим на извивающуюся змею. Лишь в конце эпохи Цин сначала на юге Китая, а затем и в Хунани, в Гонконге, на Тайване появились школы, где боевая техника полностью основывалась на подражании движениям змеи. В основе таких школ лежат три базовых принципа. Во-первых, за гибкими, мягкими движениями змеи следует скрывать грозную «жесткую» силу: будучи сначала неподвижным и спокойным, затем резко переходить к атаке, будто змея бросается на добычу. Это достигается сочетанием быстрых скручиваний и разворотов корпуса, большим количеством круговых движений руками. Удары преимущественно наносились либо ладонью, либо двумя пальцами – «жалом змеи».

Во-вторых, необходимо сочетать два аспекта практики – «обретение формы» (подражание движениям змеи) и символическое ее воспроизведение в движениях. В частности, боец должен уподобить кисть руки голове змеи, делающей быстрые выпады вперед и стремительно уходящей назад, пальцы – ее жалу, ноги – хвосту змеи. Требования стиля гласят: «Следует вскакивать стремительно, будто золотая змея встает из травы; поворачиваться гибко, словно змея-ветер оборачивается вокруг дерева; нападать неожиданно, будто белая змея выбрасывает жало». Обратим внимание на название змей, связанные с древним табуированием: змею нельзя было просто назвать «змеей», что могло оскорбить ее, но к ее имени прибавлялись эпитеты – «белая», «золотая», «ветер».

В-третьих, требуется особая гибкость и подвижность всею тела, стремительность не только рук, но и взгляда. Интересно, что подражать следует не только внешней форме движений змеи, но даже ее дыханию. это, например, проявляется в особом шипении, которое издают бойцы во время атаки, а также коротких резких шипениях-выкриках – «хэ!», «кэ!», «чжи!», «сы!», причем каждый тип шипения соответствует своему типу удара.

Стремительность и неожиданность: «Кулак когтей орла»

В отличие от ряда предыдущих стилей «Кулак когтей орла» (инчжаоцюань) изначально носил исключительно прикладной характер. Он вышел из известного стиля «Вращающийся кулак» (фаньцзыцюань), а тот в свою очередь был тесно связан с синъицюань. Таким образом, ряд внутренних принципов синъицюань через несколько поколений проявился в «Кулаке когтей орла». Из «Крутящегося кулака» сюда пришли многочисленные вращения руками и телом, перескоки с ноги на ногу, быстрые переборы руками.

Современный стиль «когтей орла» значительно большее внимание уделяет имитации позиций и движений орла, в то время как традиционный стиль в основном использовал лишь «орлиные захваты» и удары ладонью со слегка согнутыми пальцами.

Его создатель Лю Шицзюнь родился в бедной крестьянской семье в уезде Сюнсян провинции Хэбэй и с детства начал изучать ушу у деревенского старосты, который был и руководителем местного тайного общества. Вскоре молодой человек стал считать себя бойцом, равным которому нет во всей Поднебесной. Но однажды в поединке его победил пожилой монах Фачэн. Фачэн объяснил молодому хвастуну, что в его искусстве нет системы – это лишь набор приемов. Лю Шицзюнь, пораженный мастерством монаха, несколько дней уговаривал его, стоя на коленях, пока тот не согласился взять его в ученики. У Фачэна он освоил древний стиль, связанный с именем знаменитого генерала-бойца Юэ Фэя, который назывался «Связки кулачного искусства семьи Юэ» (юэши ляньцюань), близкий по своему характеру к фаньцзыцюань, а затем и несколько комплексов боя с палкой и копьем – «Копье трех шагов» (саньбуцян), «Копье пяти шагов» (убуцян), стиль «Палка ястреба» (яоцзы гунь). Через три года Фачэн сообщил своему ученику, что ему больше нечего передавать и доверил дальнейшее обучение своему брату – монаху Даоцзи. Тот раскрыл Лю Шицзюню секреты шаолиньцюань, а также большого и малого комплексов стиля «Хлопковый кулак» (мяньцюань). Закончив более чем десятилетнее обучение, Лю Шицзюнь отправился в странствия по Китаю. Вскоре он был принят на императорскую службу в качестве наставника конной гвардии – должность весьма почетная и престижная.

Лю Шицзюнь, не меняя характера движений шаолиньцюань и «Связок кулачного искусства семьи Юэ», ввел в эти стили удары «когтями орла» – собранными вместе и согнутыми во вторых фалангах пальцами. Такое положение ладони позволяло наносить резкие рвущие удары, бить снизу в горло. Императорская гвардия быстро освоила новшество. Однако гвардия узнала лишь основы стиля, в то время как все секреты Лю Шицзюнь передал только своим ученикам, предписав им не разглашать тайну. Трое из них действительно унесли ее в могилу, четвертый передал школу лишь одному человеку – своему сыну Лю Чэнфа, а тот – Лю Сыцзюню.

Свой окончательный вид инчжаоцюань принял после того, как его начал преподавать ученик Лю Сыцзюня – «непобедимый и яростный боец» Чэн Цзячжэнь. Первоначально он свел в единый комплекс юэши ляньцюань и фаньцзыцюань, совместив тем самым способы прямой резкой атаки и передвижения по кругу с вращением телом. Затем он разработал на этой основе более точную имитацию движений орла – падающего на добычу сверху, застывшего неподвижно на скале, парящего в воздухе, бьющего крыльями. Он ввел и важнейший технический принцип стиля, который гласит: «Нанося удар, бей ладонью. Отдергивая руку, захватывай когтями орла. Наноси удары один за другим, будто идет дождь и словно бьешь плетью».

Быстрота и комбинаторика: «Кулак богомола»

В южных и центральных провинциях получил распространение «Кулак богомола» (танланцюань). Правда, единого стиля и тут не существовало. Разные, в большинстве своем технически не похожие школы в легендах восходят к одному истоку. Этим истоком стал рассказ о бывшем монахе северного Шаолиньского монастыря Ван Лане, который жил в конце XVII в. в уезде Цзимо провинции Шаньдун. С детства он увлекался боевыми упражнениями, а затем обучался в Шаолиньсы. По некоторым источникам, он примкнул к тайному «Обществу Неба и Земли», выступал против маньчжурской династии за восстановление китайской династии Мин. После очередного разрушения монастыря Ван Лану пришлось скитаться по Китаю, он жил в знаменитых горах Эмэй, обучался у различных мастеров ушу. Был он не очень силен, а его низкий рост вызывал насмешки даже среди близких ему людей. Отчаявшись достичь мастерства, он удалился в лес, где, уединившись, продолжил занятия. Однажды во время медитации Ван Лан заметил богомола, нападающего на цикаду. Богомол неподвижно застывал перед своей жертвой, затем резко устремлялся вперед, передними конечностями нанося удары по широкой дуге.