Текст книги "Китай и китайцы. О чем молчат путеводители"

Автор книги: Алексей Маслов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Пика своего культурного развития китайская цивилизация достигает в периоды Тан (618–907 гг.) и Сун (960—1279 гг.), когда расцветает как внутренняя, так и внешняя торговля, развивается Великий шелковый путь, процветают небольшие города-государства в среднеазиатских оазисах, часть из которых признает власть китайского императора. В Китай приходит множество культурных нововведений, в том числе арабские танцы и трехцветный фарфор «саньцай» (

) из Центральной Азии. Появляются новые виды изготовления фарфора, формы живописи и стихосложения. В этот период творят великие китайские поэты Ли Бо, Ду Фу и Бо Цзюъи. В Китай вместе с арабскими торговцами и путешественниками из Центральной Азии проникает ислам, постепенно укоренившийся во многих уездах на севере и юге Китая.

При этом Китай постоянно испытывал давление со стороны различных некитайских народов, например тюркоязычных сюнну (хунну). Кидани создают свое государство Ляо (X–XII вв.), вытесняя китайцев из северных пределов Китая, и даже на некоторое время переносят столицу в Пекин, а императоры китайской династии Сун в начале XI в. даже выплачивали дань правителям Ляо. В 1271–1368 гг. в Китае правит монгольская династия Юань (

«Изначальная»), которая формально отстранила китайцев от правления страной, однако при этом все равно продолжала использовать культурные достижения китайцев наряду с их административной системой. Но монголы были быстро китаизированы, а потом и поглощены китайской культурой – династия пала в результате антимонгольского восстания. При последней китайской династии Мин (

«Светлая», 1368–1644 гг.) имперский абсолютизм Поднебесной достиг своего пика. В Пекине сооружается комплекс Запретного города Гугун (

), сохранившийся до сих пор.

Еще одна некитайская народность – чжурчжэни, проживавшие на территории Маньчжурии, создают в северных пределах Китая государство Цзин (1115–1234 гг.), перенося столицу в Пекин (тогда – город Чжунду). В результате этого китайскому двору приходится переезжать на юг. Позже чжурчжэни были разгромлены монголами, но через несколько веков сумели восстановить свою силу: в 1635 г. их этнос получает новое название «маньчжуры». В 1644 г. они создают последнюю китайскую, от самоназвания своих правителей – маньчжурскую, – династию Цин (1644–1911 гг.).

Важнейшей особенностью китайской культуры является то, что она обладает удивительно ассимилирующей силой – очень быстро «пришлые» люди перенимают китайские обычаи, традиции и язык. И кидании, и чжурчжэни-маньчжуры, и монголы, формально являясь завоевателями Китая, стремительно китаизировались – они быстро перенимали китайскую административную структуру, китайские обычаи, начинали говорить по-китайски. Сегодня многие из этих народов фактически прекратили свое существование, в то время как Китай успешно развивается, расширяя свое влияние.

Национальное единство и китайский национализм

В течение всего XIX и вплоть до середины ХХ в. Китай переживает тяжелые времена. Именно в этот период рушится внутреннее представление о Китае как о неколебимой, возвышающейся над всеми империи, как о центре культуры, который всегда одолеет любых «варваров».

В середине XIX столетия ряд западных стран, прежде всего Великобритания, в поисках новых рынков обращают свои взоры на Китай. Они требуют открытия внутренних рынков Китая, так как до этого вся торговля велась только в портах с кораблей. Китай же в своем имперском высокомерии проявляет полное непонимание ситуации и отказывает им в этом. В 20-х годах XIX в. британцы разворачивают активную торговлю опиумом на юге Китая, что повлекло за собой практически разрушение хозяйства страны, особенно юга Китая, и китайский император приказал сжечь все британские запасы опиума в китайских портах. Началась война. В результате двух Опиумных войн (1830–1860 гг.) и заключения ряда договоров, в том числе Пекинского договора 1860 г., Китай оказался разделен на сферы влияния между крупнейшими западными державами. Практически все эти договоры признаются сегодня Китаем неравноправными. Именно поэтому сегодняшний Китай выдвигает территориальные претензии на часть Сибири и Дальнего Востока, на некоторые острова в южных морях.

Итак, хотя формально китайская императорская власть сохранилась, однако контроль над судебной системой, таможней, формированием армии, важнейшими политическими решениями перешел к иностранцам. В ряде городов, прежде всего в Шанхае и Пекине, были созданы иностранные сеттльменты – поселения, куда вход китайцам был резко ограничен. Это было страшным унижением для империи, которая на протяжении тысячелетий мыслила себя центром мира и потеряла все за какие-то тридцать лет. Еще один удар был нанесен Китаю в результате восстания ихэтуаней – боксерского восстания 1898–1901 гг., в подавлении которого принимали участие войска западных держав. На Китай была наложена «боксерская контрибуция», которую страна должна была выплачивать десятилетиями.

Все это привело к зарождению китайского национализма как новой идеи спасения страны. В Китае возникло множество тайных обществ, а в начале ХХ в. сюда проникли западные идеи марксизма, анархизма и коммунизма. Появились объединения вроде «Движение за новую культуру» (1915–1916 гг.) и «Движение 4 мая 1919 г.», которые пробудили интерес к западной культуре и науке. Но одновременно именно иностранное присутствие до предела сжало пружину китайского национализма, и сегодня Китай восстанавливает свои позиции в мире не только в экономическом, но, самое главное, в национально-политическом смысле.

Китайский национализм стал тем живительным источником, который не только позволил восстановиться китайской нации, но и до сих пор является одной из основных движущих сил расширения Китая. И вопрос здесь не столько в экономических факторах или политическом руководстве, сколько в изначальном импульсе, направленном на развитие под национальными лозунгами.

После падения последней династии в 1911 г. в Китае была провозглашена Китайская республика (1911–1949 гг.). В 1910—1920-е гг. в Китае воцаряется период хаоса, революций и поиска путей национального развития. В 1926–1927 гг. страна вновь была объединена опытным военным стратегом и политиком Чан Кайши, лидером партии Гоминьдан. В 1927–1937 гг., известных как «Нанкинское десятилетие», он пытается наладить экономику, уменьшить влияние западных государств на Китай, но японо-китайская война (1937–1945 гг.) не позволила провести реформы. В 1949 г. в результате гражданской войны Чан Кайши с остатками гоминьдановских сил бежал на Тайвань, а в Китае 1 октября 1949 г. была провозглашена Китайская Народная Республика во главе с Мао Цзэдуном.

В 1950-е годы Китай развивается при деятельном участии советских специалистов, а в конце 1950-х начинаются китайские эксперименты с экономикой, в том числе и «Большой скачок», требовавшие «трех лет упорного труда и десять тысяч лет счастья». Людей призывали «не боятся трудностей, не бояться смерти». КНР идет на разрыв с Советским Союзом, обвиняя СССР в «гегемонизме», а США – в «империализме». В период развертывания «Великой пролетарской культурной революции» (1966–1976 гг.) Китай начинает активно готовиться к войне, одновременно идут чистки в партийном аппарате.

Мао напрямую обращается к молодежи, вовлекая ее в борьбу, – и на улицы выходят отряды хунвейбинов (

) – «красных охранников» – и цзаофаней (

) – «бунтарей». В культурном, образовательном, промышленном, технологическом плане страна оказалась отброшена на десятилетия назад. «Культурная революция» закончилась формально только со смертью Мао в 1976 г., но уже раньше, с 1971–1972 гг., Китай начал восстанавливать отношения с США и вошел в ООН (до этого Китай был представлен в этой организации не КНР, а Тайванем – Республикой Китай).

И хотя разрушительных последствий «культурной революции» сегодня в Китае никто не отрицает, сам Мао продолжает оставаться положительным героем китайской истории. Стоит вспомнить, что один из основных постулатов Мао заключался в идеях национальной самостоятельности, особого пути Китая и независимости от Запада, а сами идеи Мао Цзэдуна в совокупности были представлены именно как «марксизм для Азии». Уже позже, во время реформ 1980-х гг. ХХ в., Дэн Сяопин выдвинет лозунг о «социализме с китайской спецификой». Так или иначе, но и в прошлом, и сегодня всегда подчеркивается, что у Китая особый путь развития, к которому неприложимы никакие западные схемы. Это значит, что в области экономики, юриспруденции и политики Китай будет настойчиво продвигаться своим путем. Чтобы понять этот путь, надо изучать историю и политическую культуру Китая.

Новый Китай

С 1992 г. именно Дэн Сяопин становится де-факто лидером Китая. Формально это произошло в ходе его знаменитой инспекционной поездки по южным регионам, где он объявил о начале крупных экономических реформ. Поездка была названа в газетах «нан-сюнь» – «южный поход» (

), так же, как когда-то именовались поездки императоров в эти регионы для принятия важных политических решений. Именно в этот момент Дэн объявляет важнейший тезис новой политики Китая – «открытость», или «кайфан» (

, что можно трактовать в самом широком смысле: открытость Китая новым веяниям, открытость внешнему миру, социальным реформам.

Стремительный рост экономики Китая был обусловлен прежде всего тем, что население с радостью вовлекалось в новые торгово-экономические отношения, ведь Китай всегда был страной торговцев, мелких и средних производителей, причем эти традиционные установки не были до конца вымыты из сознания людей в период 1960—1970-х гг. Дэн Сяопин провозгласил: «Быть зажиточным – это хорошо». Заработали традиционные клановые связи, при поддержке государства начали создаваться крупные корпорации с прицелом на выход на внешний рынок, застойные министерства были преобразованы в более гибкие деловые ассоциации.

А вот в политическом плане команда Дэна продолжает придерживаться старых лозунгов: сохранение главенствующей роли КПК и коммунистического духа, системы народно-демократической диктатуры, идей марксизма и Мао Цзэдуна. Формально эти лозунги никто не отменял и по сей день, но они постепенно стали отходить на задний план, уступая место традиционному китайскому прагматизму: следует делать то, что выгодно Китаю. Активно привлекая зарубежные инвестиции под государственные гарантии, Китай открыто заявил, что готов размещать на своих территориях дешевые производства из любой страны мира с одновременной гарантией приемлемого качества продукции. Но самое главное, чего не хватало Китаю, что, кстати, можно наблюдать и сегодня, это передовых технологий и научно-технических разработок: Китай в этом отношении отставал на многие десятилетия. Но и здесь было предложено разумное решение: «технологии в обмен на рынок». Китай по сути заявил, что если иностранные компании хотят выйти на чрезвычайно емкий рынок Китая, то следует сюда приходить с передовыми технологии и новыми идеями, а не превращать страну в кладбище технологий вчерашнего дня.

Реформы, начатые Дэн Сяопином и его сторонниками в самом конце 1970-х гг., резко изменили не только экономическую ситуацию, но и прежде всего психологию народа. На смену традиционной приверженности принципу «равной бедности» пришел лозунг «Обогащайтесь!». Дэн сумел объяснить, что быть состоятельным – не только не позорно, но всячески приветствуется государством.

И сегодня китайское государство явным образом ориентировано на поддержку всех форм бизнеса, которые идут на пользу Китаю. Оно очень жестко карает коррумпированных чиновников, но лояльно к представителям бизнеса, пока они не наносят очевидный урон государству. И если китайское руководство еще не победило массовое пиратство товаров и технологий, значит, это работает на пользу всему Китаю.

Китай – одна из лидирующих держав мира, и каждый китаец знает об этом и чувствует за собой успех и силу. Это – очень важный психологический фактор, и не важно, с кем вы имеет дело – с одним из высших руководителей Китая или мелким предпринимателем в сельской местности. На каждом уровне в китайском обществе уже образовались группы, которые могут диктовать свои условия в промышленности, технологиях, образовании, но очень редко это делают напрямую – здесь сказывается фактор «мягкой силы»: вежливого, но очень настойчивого проникновения в экономики и жизненные пространства других стран. Здесь важен фактор времени, Китай никогда не торопится, ощущая за собой и перед собой тысячелетнюю историю и прекрасно зная, что «плод созреет и сам упадет в руки».

Но Китай ставит и перед миром массу проблем. Прежде всего, стремительный рост Китая заставил другие страны критически посмотреть на себя, на свои жизненные устремления, формы экономического развития, на способы формирования цен и – самое главное – на свое будущее. Колоссальный, порою почти нерегулируемый рост производства поставил перед всем миром еще одну проблему: это нехватка энергетических ресурсов, истощение природных ресурсов, экологическая деградация территорий. А это уже проблема не только Китая! К тому же существует немало внутрикитайских проблем: истощение собственных природных ресурсов, взрывной рост имущественного неравенства между бедными и богатыми в Китае, сохраняющаяся коррупция.

Но управление Китаем – дело тонкое, сравнимое с высоким искусством. Оно формировалось тысячелетиями, поэтому даже при всех внутренних противоречиях Китай достаточно устойчив в своем развитии. Но при этом следует учитывать внутренне присущие этому механизму управления особенности.

Административная структура Китая

Китай подразделяется на двадцать три провинции ( шэн

), пять автономных регионов ( цзычжицю

), четыре города центрального подчинения и два специальных административных региона (Гонконг и Макао). Провинции, в свою очередь, делятся на уезды ( сянь

) со своими столицами. Также существуют четыре города, или четыре муниципалитета центрального подчинения, ( ши

), – это Пекин, Тянь-цзинь, Шанхай и Чунцин. Эти четыре города обладают целым рядом особых прав, в них активнее всего развивается деловая, культурная, образовательная деятельность, хотя сегодня многие провинциальные центры уже догоняют их. Следует заменить, что Тайвань рассматривается как одна из провинций КНР – и никак иначе!

Политическое управление Китаем

Руководителем КНР является Председатель КНР (сегодня это Ху Цзинтао). Он же является и Генеральным секретарем ЦК КПК. Высшим органом государственной власти является Всекитайский совет народных представителей (ВСНП), который состоит из депутатов, выбираемых на уровне провинций, автономных районов и городов центрального подчинения, а также из представителей армии. ВСНП выбирается на пять лет и обычно собирается раз в год. В период между собраниями ВСНП существует постоянно действующий орган – Постоянный комитет (ПК ВСНП), который собирается раз в два месяца. Председателем ПК ВСНП сегодня является У Баньго, являющийся одновременно и членом ПК Политбюро КПК.

Исполнительный орган – Кабинет министров, именуемый Госсоветом КНР, его главой на настоящий момент является Вэнь Цзябао.

На местах существуют местные собрания народных представителей (законодательная власть) и местные правительства (исполнительная власть). Помимо этого существуют также Верховный суд КНР, суды на местах, прокуратура.

В Китае существует восемь официальных партий. Помимо Коммунистической партии Китая, созданной при решающей поддержке Коминтерна и Советского Союза в июле 1921 г., в КНР действуют Революционный комитет Гоминьдана (январь 1949 г.), Китайская демократическая лига (октябрь 1941 г.), Китайская демократическая ассоциация национального возрождения (декабрь 1945 г.), Китайская ассоциация развития демократии (декабрь 1945 г.), Китайская рабоче-крестьянская партия (август 1930 г.), Китайская партия Чжигундан (октябрь 1925 г.), Общество Цзю-шань (декабрь 1944 г.), Тайваньская демократическая лига самоуправления Китая (ноябрь 1947 г.).

Подавляющее большинство этих партий были созданы в период сопротивления японской агрессии, когда компартия добивалась расширения социальной поддержки. В целом эти партии невелики, насчитывают по несколько десятков тысяч членов (самая большая – Китайская демократическая лига – около 150 тыс. человек) и сотрудничают между собой в рамках Всекитайской народной политической консультативной конференции. Они не являются оппозиционными, не выставляют каких-то политических требований и имеют, по официальному определению, «патриотический характер».

Если брать деловую сторону вопроса, то принадлежность к этим партиям практически ничего не дает в плане продвижения бизнес-интересов, а скорее указывает на лояльность гражданина по отношению к Китаю. В отличие от них, членство в КПК, особенно на руководящих постах, может дать многое: это облегченный доступ к кредитам, важные деловые связи, возможность использования административного ресурса и т. д. В последние годы, объявив еще в 2002 г. курс на «три представительства» ( саньгэ дайбяо

), КПК активно вовлекают в партию представителей деловых кругов, тем самым делая КПК менее политизированной и больше ориентированной на решение конкретных экономических и культурных задач.

«Три представительства» – это три типа граждан, которые должны активно привлекаться к деятельности КПК «представители продуктивных социальных сил» (они отвечают за развитие экономики и бизнеса в Китае), «представители курса на передовую китайскую культуру» (обеспечивают прогресс Китая в культурном развитии), «представители основных интересов большинства населения» (это должно вести к стабильности и социальному согласию в обществе). В общем, членство в КПК – не простая формальность, а символ принадлежности к одному из самых больших в мире деловых сообществ.

Помимо этого существуют крупные общественные организации, например Всекитайская федерация профсоюзов, Всекитайская федерация молодежи, Всекитайская федерация женщин, – это весьма влиятельные организации, также сегодня во многом ориентированные не только на патриотическое воспитание, но и на вполне конкретную деловую активность.

Жизнь в «центре мира»

Чувство истории

Одна из самых характерных черт китайского характера – ощущение древности своей истории, своей культуры и цивилизации. Именно это дает китайскому населению некое внутреннее преимущество над другими нациями. Чувство истории очень важно для китайцев, и если вы не являетесь серьезным специалистом в этом вопросе, никогда не вступайте в споры с китайцами по поводу их истории, не обсуждайте ни древних, ни современных китайских правителей. Но если вы действительно хорошо знаете и чувствуете историю Китая (здесь не имеется в виду, что вы просто прочитали популярную книжку или даже учебник по истории Китая), то ваши знания будут высоко оценены китайцами. Ведь если иностранец разбирается в истории Китая и сносно говорит на китайском языке, то он хотя он и не перестает быть «варваром», но, по крайней мере, показывает, что понимает значимость Китая для мира.

Китайцы всегда демонстрируют вежливость в этом вопросе и никогда не сопоставляют возраст своей цивилизации с другими культурами. Они просто постоянно упоминают, когда была построена Великая Китайская стена, когда жил Конфуций, когда возникла первая империя на территории Китая, когда были написаны первые трактаты. В отличие от других стран, история для Китая всегда оценивается позитивно, в ней нет ошибок, хотя есть «разные периоды». С негативом воспринимается лишь история западных стран в XIX в., а все остальные вторжения, например сюнну и киданей в XV в. на север Китая, монголов (XIII в.), маньчжуров (XVII—нач. XX вв.), воспринимаются как внутренние «азиатские» проблемы.

Китайцы действительно многое сделали первыми, и не потому, что обладали лучшей сметкой, чем европейцы, а потому, что долгое и непрерывное существование цивилизации позволяло накапливать знания. Они во многом опередили Европу, и этим по праву гордятся. Так, бумага была изобретена в Китае во II в. н. э., а в Европе начала использоваться не ранее VIII столетия. Приблизительно в то же время в Китае был изобретен компас, благодаря которому китайцы получили возможность относительно безопасно путешествовать по морю. Компас не был похож на современный, а представлял собой намагниченный кусочек металла, закрепленный на полоске дерева, которая плавала в чаше с водой, а к IX в. он уже приобрел свой современный вид. Подобный европейский компас возник лишь в XV столетии.

Китайцы вам расскажут, что они первыми изобрели порох и фейерверки, колесо и колесницы, мороженое (это было «побочное открытие» – они экспериментировали с отварами для пилюли бессмертия) и арбалет, первыми стали использовать шелк, фарфор и чай. У итальянцев они оспаривают первенство в использовании лапши (макарон и лазаньи) и пиццы. Они первыми претворили в жизнь систему публичных школ, общедоступного образования и университетов (первоначально это были конфуцианские академии). Что из этого правда, а что нет – разобраться порою очень сложно даже искушенному историку. Но важно, что сами китайцы в это верят и знают об этом со школьной скамьи. Они знают, что были первыми практически во всем. А потом, в силу исторических причин, отброшены назад. Поэтому важнейшей задачей является вернуться на прежние позиции. Психологически Китай не столько создает что-то принципиально новое, сколько возвращает себе утраченное, и делает это постепенно и без громких политических деклараций.

«Центральный» Китай и «периферийный» внешний мир

Китайская карта XVIII в. так изображала мировое пространство: в центре располагается Китай (его очертания даны очень точно), а вокруг разбросаны в виде неправильных окружностей без всякой привязки к масштабу все другие страны. Вы думаете, китайцы не знали, хотя бы приблизительно, их масштабов и очертаний? Разумеется, знали, но реальная картина их мало интересовала, ведь эта карта передает не географическую реальность, а особенность самоидентификации в пространстве.

Согласно древним представлениям китайцев, схема мира являет собой девять квадратов, вписанных в один большой квадрат. Это – «девять областей» ( цзю чжоу

), при этом Китай находится, естественно, в центре. По другим представлениям, небо представляет собой круг, земля – квадрат. Круг, проецируясь сверху на квадрат, оставляет незаполненными некоторые боковые, периферийные области. Китай находится «под небом» (отсюда и название Китая – Поднебесная

), а в «незаполненных» областях проживают те, кто не знаком с культурой, то есть варвары.

Конечно, сегодня никто из современных жителей Китая не будет утверждать, что Китай находится в «центре мира», а вокруг «проживают варвары». Однако «ощущение центрального положения» по отношению к другим культурам и цивилизациям сохранилось на самом глубинном уровне. Именно поэтому нередко в современной жизни китайцы не очень высоко ценят законы и традиции других страны, не обращают внимания на мнение иностранцев, стараясь его просто игнорировать, методично, упорно, а иногда и крайне бесцеремонно продавливают свои представления о жизни, о взаимоотношениях, о бизнесе.

Китайцев традиционно мало интересовал «внешний мир», он рассматривался скорее как «периферия» Срединной империи, поэтому именно сами представители этой периферии и должны были приезжать в Китай, дабы получить благодать от китайского императора. Не случайно в старых столицах Китая: в Чанъани (Сиани), Лояне, Кайфэне, Пекине – всегда проживало множество «заморских гостей», и в этом смысле Китай был значительно более открытой страной, чем многие предполагают. В области гостеприимства Китай никогда не был «страной за Великой стеной», он охотно распахивал свои двери перед иностранными торговцами, миссионерами, различными посольствами. При этом сам Китай вплоть до XIX в. не держал своих посольств в других странах мира, поскольку расценивал это как знак уничижения. Наоборот, это иностранные посольства должны были приезжать в Китай.

Путешествия за рубеж китайских путешественников и стратегов были спорадическими. Самым известным стал флотоводец и дипломат Чжэн Хэ (1371–1433 гг.), который совершил семь морских путешествий в страны Юго-Восточной Азии и бассейна Индийского океана. Его корабли доходили до берегов Аравии и Восточной Африки, его картографы составили наиболее точные по тем временам описания обследованных местностей. Но экспедиции вскоре были свернуты, так как китайский император посчитал это пустой тратой денег – ведь и так известно, что за морями живут лишь «варвары» и подданные китайского императора. Главное, что от них требуется, – признавать власть китайского императора и привозить небольшие, но тонко продуманные подарки.

Китай в этом плане сформировал очень необычную систему сбора дани – принимая ее, он чаще всего отдавал больше, чем брал. Для китайских правителей дань была скорее особым видом ритуального подарка, нежели способом наживы и тем более поддержания собственной экономики. Достаточно было показать, что ты готов признать верховенство китайской власти, чтобы быть хорошо принятым и облагодетельствованным в самом широком смысле этого слова.

Китаю не очень нужны были товары – большинство из них он производил сам, а на некоторые долгое время держал монополию, например, на шелк, чай и фарфор. Китай нуждался в расширении своего влияния и новых территориях. Именно таким образом – за счет признания власти китайского императора – Китаю досталось большинство земель на нынешней периферии страны, в частности в Центральной Азии и на южных рубежах, а название пограничной северо-западной области Синьцзян так и переводиться – Новые границы (

). Даже Тибет вошел в состав Китая, по сути, обратившись за военной защитой к правителю Поднебесной империи.

Китайцы и иностранцы

Отношение к иностранцам в Китае меняется с каждым годом. Еще пару десятков лет назад иностранец на улице Китае мог вызвать настоящий затор, особенно в маленьком городке: китайцы останавливали свои велосипеды, активно обсуждали внешность иностранца, иногда пытались дотронуться до него. Сегодня конечно же никакого культурного шока иностранец не вызывает.

В целом отношение к иностранцам – вполне прагматичное и потребительское,что в целом соответствует и традиционной политической культуре, сложившейся столетия назад. Появление любого иностранца автоматически вызывает стремление что-то получить от него – выгодную сделку, контракт, просто деньги, приглашение. Иностранец – это шанс китайца повысить свой статус, обогнать в конкурентной борьбе своих соотечественников, поэтому «использование иностранца» считается не только вполне допустимым, но даже обязательным. Сколь бы циничным это ни показалось, нередко за китайским гостеприимством и дружелюбием стоят тонкий расчет и потребительское отношение. На это не стоит обижаться или удивляться этому – само по себе такое отношение не исключает, что лично к вам китаец относится действительно очень хорошо.

Проблема для иностранца заключается в том, что он стоит как бы за рамками китайской культуры, не случайно традиционное название для иностранцев – «лаовай» (

), то есть «старина, приехавший извне». Это – вполне дружелюбное, хотя и неформальное выражение, но оно подчеркивает одну тонкость: вы – чужеродный элемент в китайской культуре. Не случайно слово «лаовай» в китайском языке вмещает в себя понятие «профан». Более официальное обозначение иностранца – «вайбинь» (

), дословно – «гость извне», также говорит о его «внешнем статусе». В любом случае, вам не под силу изменить свой «внешний статус», можно лишь максимально приблизиться к китайской культуре. В этом смысле китайскую культуру следует уважать, следовать ей, но ни в коем случае не имитировать. Например, стоит хорошо изучить китайский язык, нравы, обычаи, формы общения и обращения к людям разного возрастного и социального статуса. Это всегда будет воспринято с уважением. А вот попытки наряжаться в китайские одежды, к месту и не к месту сыпать «китайскими мудростями» и поговорками, то есть «быть китайцем больше, чем сами китайцы», могут вызвать негативное отношение. Принцип здесь прост: учитывая все тонкости китайской культуры и стереотипы общения, сохраняйте свою культурную индивидуальность. Ведь собственно именно этим культурным отличиемвы и интересны китайцам, а не тем, что очень похожи на них, – в конце концов, со своими соотечественниками они и так могут без труда пообщаться в любой момент.

Будьте крайне осторожны или вообще избегайте давать оценку любым нациям, народам и национальностям в присутствии китайцев. Очень часто они могут спросить вас, как вы относитесь к той или иной нации, – никогда не пускайтесь в рассуждения по этому поводу и даже не пытайтесь «политкорректно» заявить, что все народы и их культуры в равной степени интересны и важны для мира. Китайцы оценивают некоторые народы иногда крайне критично, а на уровне массового сознания четко разделяют нации на «дружелюбные», «недружелюбные», «нечестные» и т. д. Тонкости этих оценок можно уловить, если вы только хорошо знакомы с историей Китая.

Крайне негативное отношение сложилось к японцам. Обычно это связывают с массовыми злодеяниями японцев в Китае в период китайско-японской войны 1937–1945 гг. К тому же китайцы смотрят на японцев как на «неблагодарную нацию», которая восприняла от Китая большую часть культуры, например каллиграфию, философию, формы искусства и даже способы административного управления, а затем попыталась возвыситься над Китаем. Несмотря на то что Япония является инвестором номер один по отношению к экономике Китая и эти инвестиции измеряются десятками миллиардов долларов, китайцы рассматривают это как особого рода извинение за ужасы войны и не собираются менять своего отношения к ним.

Несколько иное отношение к англичанам, ставшим зачинщиками двух Опиумных войн в Китае в XIХ в. В результате этих войн и подписанных по их итогам договоров Китай, по сути, превратился в полуколониальную державу, а власть императорского дома стала номинальной. К англичанам отношение натянутое, но все же вполне дружелюбное – они также активно вкладывают деньги в китайскую экономику. Если к западным державам, даже тем, кто воевал с Китаем и нанес удар по его национальному достоинству, отношение снисходительное (все же – «варвары»), то отношение к азиатским соседям (многие из них – «отпрыски Китая»!) значительно более требовательное и суровое.