Текст книги "Осколки реальности"

Автор книги: Алексей Калугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– В каком смысле? – непонимающе сдвинул брови к переносице Лантер.

– Быть может, это вовсе и не Сабат, а некий каменный лабиринт, возведенный запредельной реальностью специально для того, чтобы поиграть с нами в догонялки. Не знаю, как у вас, а у меня были опасения, что мы можем заблудиться. Запредельной реальности могла понравиться эта идея, которую она мгновенно использовала против нас.

– Когда мы ехали, мне все время казалось, что повороты появляются на пути совершенно внезапно, в самом неподходящем для этого месте, – заметил Эйх. – Все здесь какое-то нереальное.

Он вытащил из пачки папиросу и, не найдя зажигалки, которую оставил в машине, наклонился к Лантеру, чтобы прикурить от его горящей папиросы.

– Я давно уже не слышал такой тишины, – полушепотом произнес Лантер. – Как будто вокруг на многие километры, кроме нас, нет больше ни одного живого существа.

И в этот момент все трое отчетливо услышали громкий детский плач, доносящийся из окна на третьем этаже здания, возле которого они стояли.

ГЛАВА 9
ДУРНОЙ КВАРТАЛ

На лестничной площадке между вторым и третьим этажами Андрей едва не вступил в огромную лужу темно-коричневой жидкости, похожей на расплавленную карамель, но пахнущей, как труп, дней пять пролежавший на солнце. Растекшаяся по площадке жидкость медленно стекала липкими тягучими лентами со ступени на ступень.

– О-у!.. – двумя пальцами зажал нос поднимавшийся следом за лейтенантом Лантер. – Это что еще за дрянь? – прогнусавил он.

Ответа на этот вопрос Андрей не знал. Но, не желая рисковать, он прижался спиной к лестничным перилам и осторожно обошел лужу по краю.

Его примеру последовали и Лантер с Шагадди.

Все три двери, выходившие на площадку третьего этажа, были закрыты. Андрей подошел к той, из-за которой доносился детский плач, и осторожно надавил на нее рукой.

Никаких предварительных указаний он своим подчиненным не давал. Каждый из них и без того знал, что ему следовало делать. Лантер, стоявший за спиной лейтенанта, сделал шаг в сторону и взял дверь под прицел автомата. При этом он наблюдал еще и за лестницей, ведущей наверх. Шагадди держал свой автомат у пояса, контролируя две другие двери.

Дверь оказалась запертой.

Отойдя назад, Андрей отвел руку, в которой у него был автомат, чуть в сторону и, коротко взмахнув ногой, ударил каблуком ботинка в то место, где в дверь был врезан замок.

Тонкая доска с треском вылетела из дверного косяка. Дверь, распахнувшись внутрь квартиры, громыхнула о стену.

Андрей вбежал в коридор, держа палец на спусковом крючке автомата. Он не верил запредельной реальности. Даже плач ребенка мог быть использован ею как приманка для того, чтобы заманить в ловушку людей, не поддающихся ее прямому воздействию.

В помещении царил невыносимый смрад. Точно такой же, как и на лестнице, где была пролита вонючая липкая жидкость, только более плотный и застоявшийся. Казалось, что от него даже начинали слезиться глаза.

Луч фонарика, который Андрей держал под затворной коробкой автомата, быстро пробежал по крошечной темной прихожей. В помещении не было ничего, кроме старой трехъярусной этажерки, заваленной пачками истрепанных и пожелтевших газет. Посреди прихожей была разлита зловонная лужа.

– Ну и вонь! – с возмущением воскликнул Лантер.

На этот раз в руках у него было оружие, и он не мог даже зажать нос пальцами. Дышать же ртом он боялся. Хотя он и понимал, что это глупо, но все же не мог отделаться от ощущения, что после первого же глотка воздуха, сделанного ртом, вся та ядовитая дрянь, что витала в воздухе вместе с вонью, проникнет в его организм и начнет там свою разрушительную работу.

Лантер протянул руку и на всякий случай щелкнул клавишей выключателя. К его удивлению, под потолком загорелась лампа, прикрытая зеленовато-желтым плафоном в форме тарелки. Лантер удивленно хмыкнул, но никак не прокомментировал столь странный факт, что при наличии в доме электричества никто им не пользовался.

Узкий коридор, начинавшийся слева от входной двери, шел на кухню. Две полуоткрытые двери вели в комнаты. Детский плач доносился из-за той, что была дальше от входа. Теперь ребенок уже не захлебывался плачем, как в тот момент, когда Андрей, Эйх и Лантер впервые услышали его, а тихо поскуливал, как выброшенный за порог дома щенок рекина, который никак не мог взять в толк, за что же его так несправедливо наказали.

– Стой! – Андрей прикладом автомата перекрыл дорогу Лантеру, рванувшемуся было в комнату, где плакал ребенок.

Взяв автомат под мышку, Андрей достал из кармана носовой платок и прижал его к лицу. Самодельный респиратор лишь только создавал иллюзию того, что наполняющая помещение вонь сделалась менее едкой. Борясь с подкатившей к горлу тошнотой, Андрей присел на корточки возле расплывшейся по полу вязкой лужи. Теперь он мог рассмотреть, что липкая жижа была неоднородной. Достав нож, он подцепил его концом один из бугорков на поверхности лужи и, медленно потянув вверх, извлек из нее некий предмет, похожий на изогнутую дугой тонкую палку длиною сантиметров в двадцать пять. Вязкая коричневая слизь тяжелыми каплями собиралась на концах странного предмета, которые затем медленно, словно с неохотой, падали вниз, цепляясь за палку длинными липкими нитями.

– Похоже на человеческое ребро, – услышал Андрей у себя за спиной голос Шагадди. – А там, – Шагадди ткнул стволом автомата в дальний край лужи, – как будто обломки черепа.

Лантер тяжело, с шумом выдохнул.

– Быть может, тело растворили в кислоте?

– Нет, – отрицательно качнул головой Андрей. – Если бы это была кислота, то следы ее остались бы и на полу.

Кинув ребро обратно в лужу, Андрей поднялся на ноги. Прежде чем убрать нож в ножны, он тщательно вытер его носовым платком, который затем бросил на пол.

– Скорее всего, это останки тел людей, подвергшихся трансформации, – сказал он. – Однажды мне довелось видеть конечную стадию процесса перерождения, когда новое существо выходит из тела человека, словно насекомое из кокона.

– Дрянь какая. – Лицо Лантера, и без того сморщенное, сделалось похожим на смятый лист бумаги. – Давайте скорее заберем отсюда ребенка. Не исключено, что эта лужа – все, что осталось от одного из его родителей.

Андрей снова закрыл ему проход прикладом автомата.

Они видели уже две зловонные лужи, оставшиеся от людей, превратившихся в иноформов. Судя по тому, как быстро прошел процесс трансформации, концентрация запредельной реальности в данном месте была очень высока. А следовательно, в иноформов должны были превратиться и все остальные обитатели дома. Между тем они пока еще не встретили ни одного из этих существ. И ребенок… Как мог уцелеть ребенок в этом аду?

– Что-то не так? – спросил у Андрея Лантер.

– Проверь сначала кухню и другую комнату, – велел ему Андрей.

Приказ лейтенанта несколько удивил Лантера. Что толку осматривать помещения, в которых можно было обнаружить разве что только новых мертвецов или то, что от них осталось? Им всего-то и нужно было просто забрать ребенка и уйти. Но, ничего не сказав, Лантер осторожно обошел по краю лужу в прихожей и скользнул в коридор, ведущий на кухню.

Кухня была самая обыкновенная: раковина, газовая плита, стол, пара табуретов, открытые полки на стенах, заставленные какими-то кастрюлями и жестянками. Странным было только то, что, осмотрев стол и полки, Лантер не заметил никаких признаков того, что здесь когда-либо готовили еду. Он не смог обнаружить даже крошек от хлеба на столе или закатившихся в щель на окне крупинок.

– Чисто, – сказал он, выходя в прихожую.

Андрей взглядом указал ему на одну из комнат.

Прижавшись к дверному косяку, Лантер распахнул дверь ударом ноги. Окинув ее быстрым взглядом, он протянул руку и щелкнул выключателем на стене.

На застеленной кровати, стоящей возле разбитого окна, через которое в комнату проникали красноватые отсветы, лежала женщина лет пятидесяти. Одета она была в вылинявшее фиолетовое платье, поверх которого был повязан передник, тоже далеко уже не новый, покрытый давними неотстирывающимися пятнами. Седые волосы женщины были собраны на затылке в большой, чуть приплюснутый сверху шар. На лице ее поблескивали стекла маленьких круглых очков в тонкой металлической оправе. Глаза женщины были открыты. Сама она неподвижно лежала на спине, вытянув руки вдоль туловища.

Лантер медленно подошел к ней и сначала заглянул в лицо. Затем он прижал пальцы к ее шее.

– Мертва, – оглянувшись на Андрея, негромко произнес он. – Но тело еще теплое.

Шагадди обошел Андрея и, приоткрыв дверь, из-за которой все это время доносились всхлипывания и сдавленные вскрики ребенка, осторожно заглянул в комнату.

Мальчик лет трех-четырех, одетый в желтую рубашку и синие короткие штанишки на лямочках, сидел на полу, раскинув в стороны ноги, обутые в красные лаковые сандалии. Лицо его было мокрым от слез. Рядом с ним лицом вниз лежал труп мужчины в серой рабочей робе.

Увидев человека за дверью, малыш призывно протянул к нему свои маленькие ручки.

Закинув автомат за спину, Шагадди подбежал к мальчику и подхватил его на руки. Прижав плачущего малыша к груди, Шагадди вынес его в прихожую. Оттолкнув Андрея плечом, он вышел из квартиры и побежал вниз по лестнице.

– Шагадди! – крикнул вслед ему Андрей.

Солдат даже не обернулся.

Перепрыгнув через лужу в прихожей, Лантер заглянул в комнату, где находился чудом оставшийся в живых малыш.

Андрей тем временем подошел к этажерке и поворошил рукой пачку газет. Это были номера официального еженедельника Пирамиды, который, само собой разумеется, назывался «Пирамида». Но что-то показалось Андрею странным в этой стопке пожелтевших газетных листов. Он не успел разобраться, что именно в них обратило на себя его внимание, когда его окликнул Лантер.

– Джагг… – Голос Лантера был сдавленным и как будто даже немного испуганным.

Андрей быстро обернулся на солдата, который неподвижно стоял на пороге комнаты:

– Что случилось?

– Мертвец, – Лантер указал стволом автомата на тело, лежащее на полу. – Он как будто… Рекины драные! Он шевелится, Джагг!

Одним прыжком Андрей оказался возле Лантера.

Тело мужчины в рабочей робе, лежа на полу, совершало странные судорожные телодвижения, словно пытаясь подняться, не опираясь на руки. Раскинутые в стороны, они извивались так, словно были без костей.

Шагнув через порог, Андрей подцепил туловище мужчины носком ботинка и, толкнув, перевернул его на спину. Правая рука мертвеца оказалась при этом завернутой за спину.

Тело продолжало судорожно дергаться, выгибаясь в спине. Временами оно замирало, опираясь только на затылочную часть головы и каблуки тяжелых рабочих ботинок, после чего снова падало на пол.

Андрей отошел к двери комнаты и поднял автомат.

– Что ты собираешься делать? – с испугом посмотрел на него Лантер.

– Пристрелить то, что сейчас должно появиться на свет, – ответил, кусая губы, Андрей.

– Это – перерождение? – глядя на корчащееся на полу тело, тихо спросил Лантер.

Молча кивнув в ответ, Андрей покосился краем глаза на Лантера.

Шепот солдата прозвучал едва ли не благоговейно, как у человека, каким-то чудом оказавшегося свидетелем обычно недоступного взгляду стороннего наблюдателя акта творения, свершаемого высшими силами. Он даже перестал морщиться, забыв об удушающей вони, заполняющей помещение.

– Хочешь взглянуть, что произойдет? – спросил Андрей.

Не услышав насмешки в голосе лейтенанта, Лантер быстро кивнул.

– Тогда держи автомат наготове, – посоветовал ему Андрей. – Это может произойти в любую минуту.

Лантер приподнял ствол автомата, направив его на мертвое тело, корчащееся в пароксизмах приближающегося рождения нового, неведомого существа. Но движение его было чисто автоматическим. С таким же успехом он мог взять в руки фотоаппарат, чтобы фиксировать все происходящее.

Тело на полу вновь содрогнулось, но не так, как прежде. На этот раз оно дернулось вверх, словно изнутри по нему был нанесен сильный удар. Андрею даже показалось, что он услышал хруст ломающихся ребер. После этого тело мертвеца неподвижно замерло на полу, а грудь его вздулась, словно воздушный шар, который становился все больше и больше. С треском оторвались от одежды пуговицы. Края робы, окрашенные кровью, расползлись в стороны. Кожа на груди, превратившейся в подобие бочки, лопнула одновременно в нескольких местах. Из разрывов вырвались плотные струи сероватого газа.

На секунду все замерло в неподвижности. Затем сквозь одну из ран просунулись тонкие пальцы, перемазанные кровью и зеленоватой слизью. Пошарив вслепую, пальцы выбрали в качестве опоры конец ребра, торчащего из разорванных мышц. Уцепившись как следует, рука напряглась, вытягивая из мертвого тела живое существо, которому она принадлежала.

С омерзительным треском рвущейся плоти края раны расползлись в стороны, и из разваливающегося на куски торса, словно из огромного чрева, полезло на свет существо, покрытое влажно поблескивающей пленкой зеленоватой слизи. Оно имело тело, похожее на человеческое, только с несколько измененными пропорциями. Конечности его казались слишком тонкими и длинными, а суставы на них выступали, словно сочленения какого-нибудь подвижного механизма. Голова была продолговатой формы, со смазанными, невыраженными чертами лица и огромными, словно у ночного хищника, глазами.

Нижняя челюсть новорожденного иноформа отвалилась вниз. Он протянул костлявую руку в сторону наблюдавших за ним людей и медленно, так, что можно было подумать, что правильное выговаривание слов являлось для него невероятно сложным делом, произнес:

– Я вернулся…

Не дожидаясь, что произойдет дальше, Андрей нажал на спусковой крючок автомата.

Тело иноформа с разорванной пулями грудью опрокинулось на спину и, вздрогнув пару раз, неподвижно застыло.

Андрей опустил автомат и, развернувшись, хлопнул по плечу стоявшего рядом с ним Лантера.

– Пойдем отсюда.

– Ты убил его, Джагг, – глядя лейтенанту в глаза, странным голосом произнес Лантер.

Своими словами он как будто одновременно задавал вопрос и выносил обвинительное заключение.

– Для того чтобы убить иноформа, нужно оборвать его связь с коллективным сознанием запредельной реальности, – спокойно объяснил Андрей. – Расстреляв это существо, я тем самым только спровоцировал внеочередной цикл перерождения. Запредельная реальность быстро приведет его в порядок, и скоро он снова будет как новенький.

Сказав это, Андрей криво усмехнулся. Шутка и в самом деле получилась довольно-таки глупой.

Лантер словно и не услышал его слов.

– Ты убил его, – с какой-то тупой упертостью повторил он. – Убил, не дав даже сказать то, что он хотел.

– Это был не человек, – рассудительно произнес Андрей, – а точно такое же порождение запредельной реальности, как и гнавшийся за нами зверь. Может быть, ты и его пойдешь пожалеешь?

Взгляд Лантера снова скользнул по двум мертвым телам, лежащим на полу комнаты. Ноги иноформа были по колено погружены в разорванную грудь человека в рабочей робе.

Андрей молча ждал, давая Лантеру время прийти в себя и осмыслить произошедшее. В свое время он и сам, впервые увидев заключительную стадию процесса перерождения, испытал точно такие же чувства. Удивление и ужас от зрелища появления новой, неведомой жизни, которая, для того чтобы родиться, должна была сначала убить, сливались в единую плотную массу, подобно двум разноцветным кускам пластилина, слепленным в единый ком. В тот раз, для того чтобы нажать на спусковой крючок автомата, Андрею потребовалось собрать в кулак всю свою волю и отбросить в сторону все доводы рассудка, сосредоточив внимание на единственной мысли: то, что он видел перед собой, уже не было человеком по сути своей, хотя и сохраняло внешнюю схожесть с человеческим обликом. Это был только инструмент, используемый запредельной реальностью для достижения собственных целей, один из многочисленных сенсоров ее огромного тела, пытающегося охватить собой всю планету, добраться до каждого кусочка живой плоти. Эти существа не просто отстаивали собственное право на жизнь, но хотели при этом потушить любую искру сознания, живущего не по тем законам, что старалась навязать всему сущему запредельная реальность.

Андрей снова подошел к этажерке и приподнял несколько газет, лежавших сверху. Затем он выдернул пару нижних из стопки. Взглянув на них, Андрей понял, что именно ему показалось странным. Все газеты в пачке были от одного числа.

Раскрыв одну, Андрей увидел именно то, что и ожидал. Все полосы газеты, за исключением первой, были чистыми.

Скрупулезно восстановив интерьер квартиры по чьей-то памяти, запредельная реальность допустила все же небольшую ошибку. Создав пачку старых газет, она многократно продублировала в ней тот единственный номер, который лежал сверху и остался запечатленным в памяти того, кто жил когда-то в подобной квартире.

Все в этой квартире было ненастоящим. Как и сама квартира. Как и дом, в котором она находилась. Как и квартал, в который загнал машину разъяренный зверь.

Схватив одной рукой несколько газет из пачки, Андрей другой рукой подцепил Лантера под локоть и потащил его к выходу.

– Что? – недоумевающе уставился на него солдат.

– Нужно убираться отсюда. – Андрей вытолкнул Лантера на лестничную площадку и, подхватив освободившейся рукой висевший на плече автомат, быстро проверил ведущую наверх лестницу. – И как можно скорее, – добавил он, посмотрев на растерянного и пока еще ничего не понимающего Лантера. – Это ловушка.

– О чем ты? – удивленно поднял бровь Лантер. – Что тебя так напугало?

– Все, – коротко и резко бросил Андрей.

Сделав шаг к двери соседней квартиры, Андрей дернул ее за ручку. Дверь была заперта, но хилый дверной замок вылетел после первого же удара. За дверью находилась точно такая же квартира, как и та, которую они только что покинули, только совершенно пустая. И похоже было, что в ней вообще никто никогда не жил: в проемах, ведущих в комнаты, не было дверей, на стенах не было обоев, пол представлял собой неровно уложенную стяжку из серого цементного раствора, а на потолке, в том месте, где должно было находиться место для светильника, не были даже выведены электрические провода.

– Похоже, в Сабате наконец-то решена жилищная проблема, – криво усмехнувшись, прокомментировал увиденное Андрей.

– Ну, одна-единственная пустующая квартира пока еще ни о чем не говорит, – не очень уверенно попытался возразить Лантер. – Всякое бывает…

– Загляни в любую другую квартиру, – предложил ему Андрей.

За третьей дверью, выходящей на ту же самую лестничную площадку, находилась сплошная кирпичная стена.

– Ну, как тебе это? – похлопал ладонью по стене Андрей.

– Не знаю, – честно признался Лантер. – Вообще не понимаю, что здесь происходит… Если этот дом ненастоящий, то откуда же появились останки людей?

– Ты думаешь, мне известны ответы на все вопросы? Возможно, эти люди, так же, как и мы, случайно забрели в квартал, которого никогда прежде не существовало в реальном Сабате, и не смогли найти отсюда выхода.

– Но все они погибли, а с нами пока еще ничего не случилось.

– Если не считать того, что нас едва не сожрал зверь, которого не существует в природе.

– Но ведь не сожрал же.

– Это вопрос времени. Запредельная реальность будет постоянно пытаться достать нас тем или иным способом. Пока мы находимся на ее территории, нельзя ни на минуту забывать об опасности, которая может таиться где угодно и принимать любые, порою самые неожиданные формы.

Сбежав вниз по лестнице, Андрей и Лантер вышли на улицу, которая, как и прежде, была безлюдной, если не считать четверых солдат, стоявших возле машины.

Туша мертвого гиганта уже никого не интересовала. Однако, как только Андрей вышел из подъезда, Кадишш с гордым видом продемонстрировал ему пару огромных клыков, которые ему все-таки удалось выковырнуть из пасти зверя.

Шагадди сидел на багажнике машины, держа на руках найденного в пустой квартире мальчика, которому кто-то сунул в руку большую карамель. Малыш больше не плакал, но выражение лица у него по-прежнему оставалось серьезным и настороженным. Казалось, он внимательно наблюдал одновременно за всеми солдатами, в особенности за теми из них, кто по той или иной надобности отходил в сторону от основной группы, центром которой являлся сам найденыш. Время от времени малыш лизал край зажатой в кулаке конфеты, но делал он это быстро и без всякого удовольствия, словно просто совершал действо, необходимое для того, чтобы не разочаровать наблюдавших за ним людей.

– Кто-нибудь имеет представление о том, где мы находимся? – спросил Андрей, подходя к машине.

Все одновременно, прервав свои занятия, посмотрели на командира. Но никто, похоже, не знал ответа на заданный им вопрос.

– Ладно, – Андрей на пару секунд прикрыл уставшие глаза и прижал к ним поверх век пальцы. – А есть идеи насчет того, как будем отсюда выбираться? Вряд ли нам удастся оттащить с дороги эту тушу, – Андрей указал на мертвого зверя, упавшего точно на перекрестке так неудачно, что его невозможно было объехать. – А впереди у нас стена.

– Ну, стену, допустим, можно взорвать, – непринужденно заметил Кадишш.

– Да? – посмотрел на него Андрей. – А ты знаешь, что находится за этой стеной?

Кадишш в полнейшем недоумении уставился на кирпичную стену, словно после слов лейтенанта на ней могло появиться нечто такое, чего он прежде не замечал.

– А что там, собственно, может быть? – спросил у Андрея Эйх.

– Все что угодно, – ответил Андрей. – Как я полагаю, мы находимся в зоне чрезвычайно высокой концентрации запредельной реальности. Мы уже успели так мощно заявить о себе, что можно не рассчитывать на то, что наше присутствие здесь останется незамеченным. Ну а поскольку мы сами не желаем приобщиться к коллективному сознанию запредельной реальности, она постарается принудить нас к этому.

– Каким образом? – спросил Шагадди.

– Вспомни Гиблый бор, – ответил ему Андрей. – Все, что происходило там, может теперь повториться и здесь. Проще всего трансформировать неактивное сознание, поэтому, как я полагаю, для начала запредельная реальность попытается нас убить.

– Час от часу не легче, – обреченно вздохнул Эйх.

– И сделать она это может самым неожиданным образом, – продолжил Андрей. – Ее оружием может стать все, что угодно. – Андрей сделал короткую паузу, после чего указал на мальчика, сидевшего на коленях у Шагадди. – Даже этот малыш.

Все удивленно посмотрели на малыша. А тот, смущенный всеобщим вниманием, замер, чуть приоткрыв рот. Растаявшая конфета выпала из его руки.

– Послушай, Джагг, при чем здесь этот паренек? – недобро прищурившись, обратился к Андрею Шагадди.

– Его не должно здесь быть, – ответил Андрей. – Сознание ребенка еще до конца не сформировано. Оно настолько податливо, что вряд ли смогло бы оказать сопротивление попыткам запредельной реальности трансформировать его.

– И что из этого следует? – Шагадди сделал вид, что не понимает, к чему клонит лейтенант.

– Этот ребенок создан запредельной реальностью, точно так же, как и весь квартал, в котором мы оказались, – устало произнес Андрей. – Я не знаю, с какой целью подкинула его нам запредельная реальность, но уверен в том, что, если мы от него не избавимся, это приведет к беде.

– Выходит, вся вина этого малыша заключается только в том, что он выжил там, где, как ты считаешь, выжить невозможно? – медленно процедил сквозь стиснутые зубы Шагадди. – И что же ты предлагаешь? Бросить его здесь? Или, может быть, для верности, чтобы он не обернулся каким-нибудь ужасающим монстром, пустим ему пулю в затылок? Ты сможешь сделать это, Джагг?..

Андрей устало потер лоб ладонью. Действие гиза уже закончилось, и он, как и все, чувствовал неимоверную усталость. Хуже всего было то, что мозг отказывался работать в привычном режиме. Мысли расползались, словно пролитый на стол кисель, что, в свою очередь, вызывало раздражение и злость. Вместо того чтобы приводить какие-либо доводы в защиту своего мнения, хотелось просто рявкнуть и потребовать беспрекословного выполнения приказа. От необдуманных действий Андрея удержало только то, что сохранять самоконтроль ему помогал Дейл.

– Ты что, с ума сошел? – услышал Андрей мысленный голос напарника. – Хочешь ввязаться в драку со своими головорезами? Имей в виду, нервы у них сейчас тоже на пределе.

– Но ты-то со мной согласен в том, что мальчишка представляет собой угрозу? – спросил Андрей.

– На девяносто процентов, – подумав, ответил Дейл. – Если малыш страдает каким-либо психическим расстройством, то это могло помешать запредельной реальности переварить его сознание. У него на глазах погибли родители. Этого вполне достаточно для того, чтобы ребенок на неопределенное время впал в состояние прострации. Но, с другой стороны, жутковато становится, когда вспоминаешь, во что превратила запредельная реальность лейтенанта Манна.

– Так что же мне делать с этим ребенком? – спросил напарника Андрей.

– Честно?.. Не знаю.

– А как бы ты поступил на моем месте?

– Извини, Андрей, но я не стану отвечать на этот вопрос. Скажу только, что я готов поддержать любое твое решение, каким бы оно ни было.

– Что ж, и на этом спасибо, – с досадой буркнул Андрей. – У тебя есть еще гиз? – вслух обратился он к Лантеру.

– Только сухая заварка, – ответил тот. – Но, если нужно, могу минут за десять приготовить на спиртовке.

– Можно в дом зайти и воспользоваться газовой плитой, – предложил Кадишш.

– Нет! В дома никому больше не заходить!

– Почему? – поинтересовался Шагадди.

Он был зол на Андрея после его предложения избавиться от малыша и готов был оспаривать любое решение, принятое лейтенантом.

– Держи, – Андрей кинул на багажник машины рядом с Шагадди несколько газет, прихваченных из квартиры. – Ты когда-нибудь видел такие газеты?

Демонстративно игнорируя вопрос лейтенанта, Шагадди даже не взглянул на газеты.

Одну из газет взял в руки Джемми. Развернув ее и увидев чистые полосы, он удивленно поднял бровь и посмотрел на Андрея.

– Запредельная реальность перестраивает Сабат так же, как в свое время она изменила Гиблый бор, – отвечая на немой вопрос Джемми, начал излагать свою теорию Андрей. – Здесь уже не действуют законы физики и геометрии. Здесь даже время течет по-иному. Все, что мы видим вокруг себя, в любой момент может измениться, превратившись в нечто совершенно иное. Я даже не берусь сказать точно, где мы сейчас находимся, в Сабате или на другом конце Кедлмара. В принципе это может быть любое место, которое в какой-то момент, в результате искажения привычной для нас пространственной картины, оказалось сопряженным с той плоскостью пространства, которую пересекла наша машина. Здесь ничему нельзя верить.

– Все это здорово смахивает на горячечный бред, – сказал Лантер. Установив на багажнике машины спиртовку, он ждал, когда закипит вода в алюминиевом ковшике. – В детстве я едва не умер от какой-то простудной инфекции. В момент кризиса мне казалось, что я стою, уперевшись руками в огромную глыбу, поверхность которой покрыта множеством глубоких морщин. Это был не камень, а какое-то странное вещество, чуть теплое и шероховатое на ощупь. Мне нужно было непременно сдвинуть эту глыбу, потому что сзади на меня с бешеной скоростью несся огромный грузовик с включенными фарами. Если бы я не освободил проход, то автомобиль размазал бы меня по глыбе.

Лантер всыпал в ковшик с закипевшей водой пачку гиза и помешал его ложкой.

– Ну и как? – спросил у него Эйх.

– Что «как»? – не понял Лантер.

– Удалось тебе сдвинуть эту глыбу?

– Наверное, удалось, – подумав, ответил Лантер. – Ведь я же остался жив.

Взяв ковшик за ручку, он перелил его содержимое в термос.

– Для того чтобы всем нам остаться живыми, мы должны научиться отличать реальность от бредовых видений, которые пытается навязать нам запредельная реальность, – сказал Андрей. Он снова посмотрел на Шагадди: – Малыш, которого ты держишь на руках, представляет угрозу для всех нас.

– Послушай, Джагг, это всего лишь маленький мальчик… – примирительным тоном начал излагать свою позицию Шагадди.

Андрей не стал даже слушать его.

– Вспомни лейтенанта Манна, Шагадди! – подавшись в сторону солдата с ребенком на руках, воскликнул он. – Кто-нибудь мог подумать, что этот никчемный слабак и размазня способен голыми руками убить двоих вооруженных людей?

– Ты говоришь совершенно о другом, Джагг!

– Для запредельной реальности трехлетний ребенок является точно таким же рабочим материалом, что и строевой офицер.

– Лейтенант Манн был совершенно безумен, когда мы его обнаружили.

– Этот ребенок тоже пока еще не произнес ни единого слова. Ты спрашивал его о чем-нибудь? Как его зовут? Как он оказался в этом квартале?

– Джагг, этот ребенок провел несколько часов в комнате рядом со своим мертвым отцом!

– В таком случае он слишком быстро успокоился. Подумай сам, Шагадди, почему то, что убило отца, не тронуло малыша?

– Ты хочешь убедить меня в том, что этот мальчик монстр? – Шагадди нежно провел ладонью по светлым волосикам на голове малыша. – Тогда тебе понадобятся более веские доводы, чем просто рассуждения о том, на что способна запредельная реальность.

– Если мы хотим остаться живыми, нам нужно избавиться от этого малыша, – глядя себе под ноги, произнес Андрей. – Если ты желаешь принять участие в его судьбе, то можешь попытаться отыскать соседей и оставить мальчика им. Только, уверяю тебя, ты никого не найдешь.

– В таком случае мы возьмем мальчика с собой, – заявил Шагадди тоном, не приемлющим возражений.

Андрей посмотрел на сержанта холодным, злым взглядом.

– Я скорее соглашусь оставить тебя здесь, чем взять мальчишку с собой. – Слова его прозвучали не менее решительно, чем заявление, сделанное Шагадди.

Шагадди снова погладил мальчика по голове. Когда он поднял взгляд на Андрея, глаза его казались подернутыми поволокой застывшей в них серой, какой-то совершенно неизбывной тоски.

– Если мы бросим этого малыша здесь, то сможем ли мы после этого называть себя людьми? Выходит, мы превратились в бесчувственных уродов еще до того, как запредельная реальность успела покопаться у каждого из нас в голове? – Он, грустно улыбнувшись, покачал головой. – Я всегда выполнял все твои приказы, Джагг, потому что у меня не было сомнений в том, что ты знаешь, что делаешь. Но сейчас… Извини, Джагг, но я не стану делать то, что ты требуешь. Я могу обещать тебе только одно: если я замечу, что с мальчиком что-то неладно, я лично… избавлюсь от него. Все. Этот малыш поедет вместе с нами или я останусь с ним.

Андрей устало и безнадежно вздохнул. Он не мог допустить ни того, ни другого. Шагадди был нужен ему в отряде. И в то же самое время присутствие рядом странного малыша, от которого, казалось, веяло чем-то недобрым, внушало ему опасение. Взгляд мальчика был слишком уж внимательным и пронзительным для его возраста. Казалось, он настороженно присматривался и прислушивался к тому, что происходило вокруг него, но пока еще не мог принять окончательного решения по поводу того, как ему следует поступить, поэтому скрытый в нем взрывной механизм все еще пребывал в неактивном состоянии.