Текст книги "На исходе ночи"

Автор книги: Алексей Калугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Я тебе не верю, – сказал Ше-Кентаро.

Да так, что Слизень едва не обомлел.

– То есть как? – растерянно, что было на него совершенно не похоже, спросил барыга.

– Ради благополучия своей семьи ты готов на многое. Но есть грань, которую ты не способен преступить ни при каких обстоятельствах. Я не знаю, где она пролегает. Ты, может быть, тоже не знаешь, но по крайней мере догадываться должен.

– С чего ты это взял?

Ше-Кентаро улыбнулся.

– Иначе я не обсуждал бы с тобой эту тему.

– Как интересно! – ирония явно была напускной. Слизень слегка надул губы и сделался и в самом деле похожим на скукожившуюся улитку без панциря. – Знаешь, что еще было общего во всех шести убийствах? Все они произошли с одинаковыми интервалами – один средний цикл и два малых. Не знаю, обратил ли кто-нибудь на это внимание, но мне кажется, такая периодичность не случайна.

– Один и два. – Ше-Кентаро потер пальцами переносицу. – В сумме – три.

– Или двенадцать, – добавил Слизень.

– Может быть, – согласился Ону. – Но я все равно не понимаю, что это значит.

– Во всяком случае, ты теперь знаешь малый цикл, когда следует проявлять осторожность. Я так, например, вообще в этот цикл своих из дома не выпускаю.

Ше-Кентаро продолжал думать о цифрах. Он любил всевозможные ребусы и головоломки. И не любил кроссворды.

– Если подразумевается число 3, то это можно связать с тем, что до рассвета осталось три больших цикла.

– И что дальше?

– Следовательно, убийца – псих, зациклившийся на идее дожить до рассвета.

– Почему ради этого нужно убивать?

– Ты ведь и сам сказал, что готов убивать.

– Это не одно и то же, – тряхнул головой Слизень. – Убийство, совершенное по определенной, повторяющейся из раза в раз схеме, должно нести в себе какое-то послание.

– А если это ритуальные убийства? – сменил направление Ше-Кентаро.

Слизень задумчиво поскреб пальцем висок.

– Должен признаться, в этой области я не компетентен. У нас разве есть религиозные культы, практикующие ритуальные убийства?

– У нас сейчас вообще ничего нет, кроме культа Ше-Шеола, – ответил Ше-Кентаро. – Любой религиозный культ, находящийся под негласным запретом, может выродиться в Хоп-Стах знает что.

– А, – щелкнул пальцами Слизень. – Я слышал о последователях культа Хоп-Стаха.

– Где?

– По экрану.

– Значит, все вранье, – констатировал Ше-Кентаро.

Слизень, похоже, придерживался на сей счет иного мнения, но решил не высказывать его вслух. Барыга ограничился тем, что пожал плечами и провел ногтем по пустому парпару. Поверхность пластикового сосуда, имитирующего настоящий парпаровый орех, была неровной, покрытой мелкими трещинками, чуть шероховатой и как будто влажной на ощупь.

– Будешь еще джаф? – спросил Слизень.

– Нет, – отказался Ону. – Я все же склоняюсь к мысли, что это ритуальные убийства.

– А мне все равно. – Слизень хлопнул ладонью по столу. – Я только хочу, чтобы эти убийства прекратились, прежде чем о них начнут говорить на каждом углу.

Барыга схватил пустой парпар и постучал им по столу. Тотчас же в комнату вбежал один из подручных.

– Заказ для Ше-Кентаро.

Подручный положил на стол плотный бумажный пакет, прошитый по краю ниткой.

– Смотри, как упаковали, – довольно улыбнулся Слизень. – Не во всяком магазине тебя так обслужат.

– Что верно, то верно. – Ше-Кентаро взял пакет, взвесил его на руке. – А как насчет адресов?

– Держи, – барыга положил на стол карточку.

Ше-Кентаро взял карточку двумя пальцами, перевернул. На крошечном листке бумаги записаны три адреса. Ону вспомнил, что незадолго до смерти инспектор Ше-Марно спрашивал у него о том, как ловцы вычисляют варков. У каждого своя система. Кто-то, прикинувшись ка-митаром, ходит по квартирам, надеясь почувствовать характерный запах разлагающегося варка. Кто-то содержит штат осведомителей, состоящий главным образом из мальчишек десяти-двенадцати больших циклов от роду, готовых зарабатывать на чем угодно. Ше-Кентаро до знакомства со Слизнем выслеживал тех, кто делал покупки у барыг. Если в обмен на деньги покупатель получал от зазывалы маленький, легко умещающийся в ладони предмет, завернутый в серую бумагу, то в девяти случаях из десяти это был ун-акс. А где ун-акс, там и варк неподалеку. Теперь же Слизень сам давал ловцу адреса некоторых своих клиентов. То ли мягок душой был уличный барыга Слизень, то ли не понаслышке знал о том, что такое болезнь Ше-Варко, только порой он давал ун-акс клиентам в долг. Конечно, не первому встречному, только тем, кто уже не первый раз приходил к нему за лекарством. Ун-акс стоит недешево, а эффективен лишь при условии регулярности приема. Пропустил одну инъекцию – и считай, что до этого выбрасывал деньги на ветер. Слизень мог войти в положение клиента и дать одну-две ампулы в долг. Одни возвращали деньги в срок, другие – нет. Деньги, они ведь на деревьях не растут. Кто-то приходил снова, чтобы униженно просить в долг новую ампулу ун-акса, всего на один-два средних цикла, потом он – или она – получит зарплату либо продаст что-нибудь и непременно, непременно расплатится.

Случалось, получив отказ, клиент начинал требовать лекарство, угрожая ножом или обещая сдать барыгу са-туратам. Порой Слизень задавал себе вопрос, на что надеялся человек, начавший покупать ун-акс для заболевшего члена семьи, если его зарплаты только-только на еду хватало, а всех сбережений – на то, чтобы оплачивать лекарство в течение трех, от силы четырех средних циклов? А дальше-то что? Ждать, когда распухший варк лопнет на твоих глазах? Проще да и гуманнее, пожалуй, сразу сдать больного дезинфекторам. И забыть о нем. Был человек – и нет его. Или думать о нем, как о живом. В любом случае от таких клиентов, не платящих по счетам, следовало избавляться – барыга заправлял не благотворительным фондом, а коммерческой организацией, которая должна приносить прибыль. Слизень, даже если бы и хотел, не мог спасти всех больных, а сколько их было в Ду-Морке, не знал, наверное, никто. Знакомство с Ше-Кентаро дало Слизню возможность легко и, можно сказать, изящно решить проблему злостных неплательщиков. Теперь ими занимался ловец, зарабатывая тем самым себе на жизнь. И не просто какой-то там ловец, а человек, которого Слизень считал своим другом. Ну, по крайней мере хорошим знакомым.

Кто-то может сказать, что такая жизненная позиция насквозь пропитана цинизмом. Слизень же был уверен, что это нормальные деловые отношения. Он был честен и порядочен в тех границах, которые сам для себя обозначил. За пределами демаркационной линии начиналось минное поле, пройти по которому не рискнул бы даже опытный сапер.

Глава 6
Смог.

– Смог сегодня как-то по-особенному сер.

– Да, отвратительный смог.

– Но запаха сильного я не чувствую.

– Да что ты?

– Нет, правда, я почти не чувствую никакого запаха.

– Омерзительно пахнет жженым полипластом!

– Ну, есть немного. Не более, чем всегда.

Плотная серая дымка, повисшая над крышами домов, становилась особенно заметной, когда внизу зажигалось множество огней. А происходило такое лишь по особо торжественным случаям. Например, в Праздник Изобилия, – отмечаемое раз в большой цикл всенародно любимое торжество, самолично придуманное и узаконенное нынешним ва-цитиком еще в пору первого срока его пребывания у власти. Мало кто имел ясное представление о том, что именно символизирует сей праздник, но раз уж государство давало народу лишний повод задвинуть работу и как следует гульнуть, то грех было этим не воспользоваться. Поэтому в Праздник Изобилия на улицах Ду-Морка неизменно загорались россыпи огней, торговцы джафом, бальке – в бутылках и в розлив, – пиротехникой и прочей ерундой, которая, кроме как в праздник, никому не нужна, выставляли новенькие, специально для такого случая припасенные палатки и лотки, а са-тураты выводили из гаражей дополнительные патрульные машины на всякий случай, дабы всенародный праздник не омрачился какой-нибудь безобразной выходкой перебравшего брога несознательного гражданина. Впрочем, даже са-тураты в этот день были подчеркнуто вежливы и внимательны, хотя от традиционного парпара джафа, подносимого добросердечными торговцами, не отказывались. А простые жители столицы Кен-Ове в Праздник Изобилия спешили приобщиться к прекрасному и толпами вываливали на расцвеченные праздничной иллюминацией улицы, чтобы, пройдя пару кварталов, нырнуть в гостеприимно распахнутые двери какой-нибудь не очень дорогой забегаловки и раствориться там в толпе. Всего на один малый цикл позволить себе такое мог почти каждый.

– Трудно представить себе город без смога.

– А Днем смог тоже висел над Ду-Морком?

– Я не помню. На исходе Дня мне только исполнилось пять больших циклов – не тот возраст, чтобы обращать внимание на такую мелочь, как смог.

– Да, в этом я с тобой согласна.

Мужчина и женщина сидели у окна небольшого кафе, – мило, уютно, даже можно сказать с претензией на небольшой респект. Обычно окно было закрыто, как и все окна в городе, но сегодня по случаю Праздника Изобилия хозяин распорядился поднять жалюзи и распахнуть окно: пусть гости любуются праздничной иллюминацией и яркими огнями фейерверков, то и дело вспыхивающими над головами гуляющих, – развлечение не самое безопасное, но, по счастью, пострадавших пока не было.

– Я даже рада, что мы не пошли на площадь Согласия, – сказала женщина.

– Там было бы слишком шумно, – согласился мужчина. – А нам ведь нужно поговорить.

Женщина загадочно улыбнулась.

– Потом, если будет желание, можно и на площадь выйти, – добавил мужчина. – Здесь всего-то минут десять неспешного ходу.

– Конечно, – согласилась женщина.

Мужчина пил темное бальке из высокого тонкостенного стакана. Не пил даже, а только время от времени смачивал губы: бальке, особенно темное, он не любил, но, чтобы произвести впечатление на спутницу, заказал самое дорогое. Да и не сидеть же в самом деле за пустым столом. Официант и без того недобро поглядывал на мало заказывающих посетителей – день праздничный, и желающих найти свободное место за столиком хоть отбавляй. Женщина ела трехцветный сахарный лед и, похоже, не без удовольствия. Почему женщины так любят сладкое, почти как дети?

– Ты любишь детей? – спросила женщина, положив ложечку на край вазочки с сахарным льдом.

На лице мужчины отобразилось удивление.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Ну, мы же должны о чем-то разговаривать, – извиняюще улыбнулась женщина. – В анкетах, которые мы заполняли, вопроса о детях почему-то не было. Я считаю, что дети…

– Да, – не дослушав, перебил мужчина. – Я люблю детей.

– Это хорошо. – Женщина снова взяла ложечку. – Очень хорошо.

– Разве есть мужчины, которые не любят детей?

Теперь удивилась женщина:

– Прости?

– Мужчина обязан любить детей.

– Ты так считаешь?..

– Дети – будущее нашей страны.

– А…

Ложечка тихонько звякнула о стекло. Задавая вопрос, женщина совсем не то имела в виду. Но уточнять, что именно она хотела узнать, женщина не стала. Она ложечкой подцепила сахарный лед, губы трубочкой вытянула, собираясь первым делом высосать сим-сок и лишь после этого отправить на язык мелко раздробленные кусочки льда.

Мужчина, должно быть, заподозрил, что допустил ошибку, а потому вскинул подбородок и слегка надул щеки – вид гордый и независимый.

– Я ответил честно!

– Не сомневаюсь. – Женщина поднесла к губам еще одну ложечку сахарного льда.

Мужчина несколько успокоился.

– Мне кажется, в первую нашу встречу нам следует быть предельно откровенными. Пока мы знаем друг о друге только то, что сами же написали в анкетах. И если мы ошибемся…

Мужчина не закончил фразу – просто не знал, как ее закончить, и, чтобы скрыть неловкость, глотнул бальке.

Они сидели за столом уже минут двадцать, но так ничего толком и не сказали друг другу. Мужчина был одет изысканно, но при этом совершенно безвкусно. То есть каждая вещь его гардероба сама по себе была красива и отнюдь не дешева. Но нужно было очень постараться, чтобы подобрать их таким образом, чтобы ни одна не соответствовала другой. К кремовой рубашке со стоячим воротничком, несомненно, требовался тонкий пластиковый шнурок, мужчина, однако, выбрал шнурок толстый в крупную синюю полоску, подходящий разве что к деловому костюму. Зеленая с серебристой искрой ветровка никак не сочеталась с узкими серыми брюками без стрелок. Носки лимонного цвета с широкой фиолетовой полосой вообще можно было надеть только на карнавал. Относительно неплохо на фоне всего остального смотрелись только белые туфли без шнурков с острыми носами и низким каблуком, совсем недавно вошедшие в моду.

В наряде женщины не было ничего примечательного. Такую же, как у нее, светло-зеленую юбку и того же цвета жакет с укороченными до середины предплечья рукавами могла надеть любая из тысяч ее сверстниц, работающая секретаршей или делопроизводителем низшего звена в одной из мелких государственных контор, расплодившихся за последние пять-шесть больших циклов, точно светляки-одноциклики, в период лета которых лучше из дома не выходить – искусают так, что самого себя в зеркале не узнаешь. Волосы уложены в высокую причудливую прическу, которая, казалось, не имела центра тяжести и вот-вот должна была завалиться набок. Модную прическу, именуемую «Южный бриз», женщина сделала всего пару часов назад – специально под назначенное свидание. Услуги парикмахера обошлись в двадцать пять рабунов. Безумно дорого, обычно она жила на тридцать рабунов в десять малых циклов. Оставалось лишь надеяться на то, что деньги не окажутся потраченными впустую и кавалер непременно обратит внимание на удивительную прическу дамы. Обычно женщина просто собирала волосы на затылке в небольшой пучок с помощью гибкой заколки, поэтому сейчас она и сама чувствовала себя не очень уютно – все время думала, не растрепал ли ветер прическу, не торчит ли нелепо прядь, и в то же время боялась поднять руку и проверить, все ли в порядке: возведенное искусным мастером сооружение из волос казалось на редкость ненадежным. Кроме новой прически, женщина по случаю встречи еще и волосы обесцветила. Не для того, чтобы казаться моложе, – возрастные изменения на ее лице не то чтобы были очень заметны, но бороться с ними, не отдаваясь этой борьбе всецело и самозабвенно, было уже бессмысленно, – женщина хотела таким образом показать своему кавалеру, что она вовсе не считает себя безнадежно отставшей от жизни и времени. Лицо ее… Впрочем, для кавалера лицо дамы, похоже, не имело решающего значения. Откинувшись на спинку стула, вроде как для того, чтобы удобнее было держать в руке тяжелый стакан с бальке, он то и дело косил взглядом на ее перетянутые тоненькими ремешками туфель лодыжки. Неплохие, надо заметить, лодыжки, аккуратные.

– Почему ты решил обратиться в Гражданскую службу занятости и знакомств? – спросила женщина.

– Ну, я уже не первой молодости. И кроме того… – Мужчина в растерянности постучал пальцами по столу. – Кроме всего прочего… – Он улыбнулся, наконец-то найдя веский довод: – До рассвета осталось всего-то три больших цикла. Ты помнишь День?

– Конечно.

Женщина сначала ответила на заданный вопрос и только потом подумала о том, что выдала себя. В анкете она слукавила самую малость, скостив себе пять больших циклов. Но мужчина как будто не обратил внимания на ее оплошность. А может быть, и в самом деле не заметил.

– Ты только представь! – В воодушевлении он тряхнул головой. – Всего каких-то три больших цикла – и снова наступит День!

– Ну, не сразу. – Женщина снова принялась за сладкий лед, уже подтаявший по краям.

– Рассвет – это начало нового Дня!

– Так все же, почему ты обратился в Гражданскую службу занятости и знакомств? – повторила свой вопрос женщина.

Разговор о рассвете и новом Дне не имел никакого отношения к тому, что она хотела узнать.

– У меня серьезные намерения, – насупился мужчина, которому показалось, что дама пытается задеть его мужское достоинство.

Решительным движением он выдернул из кармана пластиковый прямоугольник размером с ладонь и кинул его на стол.

– Вот моя медицинская карта.

– Я совсем не то имела в виду, – взмахнула ложечкой женщина.

– И все же посмотри. – Мужчина перевернул карточку так, чтобы женщина могла ее прочитать. – Мы ведь договорились быть откровенными друг с другом.

Он быстро провел ногтем по серебристой линии, подчеркивающей имя владельца карточки, и по столу растекся пленочный экран.

– Вот результаты моего последнего медицинского освидетельствования, – указал он пальцем нужную строку. – Тест на болезнь Ше-Варко – отрицательный!

Мужчина хлопнул ладонью по столу, как будто то, что он не подцепил болезнь Ше-Варко, было исключительно его личной заслугой.

– Я очень рада за тебя. – Женщина улыбнулась с едва заметным лукавством – она ведь была такой же женщиной, как и все, и, проведя пальцем по серебристой линии, свернула пленочный экран.

– Ты покажешь мне свою медицинскую карточку? – спросил мужчина, убирая документ в карман.

Женщина растерянно хлопнула глазами.

– Я не ношу ее при себе.

– Я тоже обычно не ношу, – кивнул мужчина. – Но сегодня решил взять. – Он с гордым видом похлопал по карману, в котором лежала медицинская карточка. – Сама понимаешь, как-то не хочется подцепить какую-нибудь дрянь всего за три больших цикла до рассвета.

– Да, понимаю, – не очень уверенно согласилась женщина. – Как будто…

– Да уж, – скорбно вздохнул мужчина. – Приходится быть осторожным.

Мужчина был именно таким, каким и представляла его женщина, изучая анкету в отделе женских консультаций Государственной службы занятости и знакомств. Самоуверенный, но не до крайности, глуповат, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза, любит болтать – ну и ладно, считает себя потенциальным гением – кому, спрашивается, от этого плохо? Одним словом, именно таким, по ее мнению, и должен быть настоящий мужчина, с которым можно жить в одном доме, да и на люди не стыдно выйти. Вот только одежду он выбирать не умеет, но это дело поправимое. Для того и нужна жена, чтобы напоминать мужу о том, что сначала следует надеть носки и только после этого ботинки. Глядя на своего спутника, женщина умильно вздохнула и улыбнулась – совсем по-домашнему. Впрочем, оставались еще некоторые не до конца проясненные вопросы.

– Смог-то сегодня какой, – покачал головой мужчина.

Женщина машинально глянула в окно – дался ему этот смог.

– В анкете ты написал, что прежде не был женат, – вновь вернулась к интересующей ее теме женщина.

– И что с того? – насторожился, почувствовав подвох, мужчина.

– Тебе не везло с женщинами?

– Что значит «не везло»? – мужчина сделал большой глоток бальке.

– Ты не встретил ту, с которой захотел бы остаться навсегда?

Мужчина пожал плечами и сделал еще один глоток из стакана.

– Собственно, я и не искал… Не до того было. Я рано остался без родителей, и мне приходилось самому бороться за место в жизни. У меня не было связей, чтобы устроиться на хорошую работу, не было родственников в министерствах. Для того чтобы чего-то добиться, мне приходилось работать вдвое, а то и втрое больше и усерднее других. Случалось, я малыми циклами не ложился в кровать…

Слушая, женщина время от времени кивала: все, что говорил мужчина, вполне укладывалось в схему, которую она для себя уже выстроила. Настоящий мужчина, как она себе представляла, должен иметь склонность к героизации собственного образа и мифологизации прожитой жизни. Сколько раз она уже слышала подобные истории, встречаясь с потенциальными мужьями!

– Ты ведь работаешь в Управлении координации планов массового строительства?

– Ну… – оборванный на полуслове, мужчина не сразу понял смысл заданного вопроса. – Да, конечно!

– Двенадцать больших циклов на одном и том же месте?

– Мне дважды поднимали оклад, а три больших цикла тому назад повысили должностной разряд.

Женщина недовольно постучала ложечкой по краю вазочки с растаявшим сахарным льдом – снова он не о том!

– Неужели у вас в управлении нет ни одной незамужней женщины? – Тут уже, если как следует прислушаться, можно услышать не только неподдельный интерес, но и затаенное раздражение.

– Почему же, – удивился мужчина, – женщины у нас работают. Только в моем отделе их шесть.

– Так в чем же проблема?

– Проблема?

Женщина обреченно вздохнула – глуповат, определенно глуповат. Но это и к лучшему.

– Ты не встречался ни с одной женщиной из своего отдела?

– Я не одобряю служебные романы, – сказано было со скрытым достоинством.

– Ясно. – Женщина опустила ложечку в безнадежно растаявший сладкий лед. – То есть не было потребности…

– Ты никогда не задумывалась, почему в праздничные дни смог особенно густой? – перебил ее мужчина.

– Разве? – равнодушно спросила женщина.

– Посмотри. – Мужчина указал рукой на распахнутое окно. – Плотный, как одеяло.

Женщина равнодушно глянула через плечо. Ей не было никакого дела до смога – густой он или жидкий, плотный или рыхлый, – но, если он хочет, она может и посмотреть.

– Да, действительно.

– И воняет, – мужчина сморщил нос, – омерзительно.

– Можно попросить, чтобы закрыли окно.

– Зачем?

– Чтобы не пахло.

Мужчина усмехнулся: наивная! Положив руку на стол, он подался вперед и сообщил доверительным тоном:

– Смог – он не только на улице.

– Да? – изобразила удивление женщина.

Ей определенно надоел разговор о смоге. Можно подумать, на первом свидании больше не о чем поговорить. Может быть, смог – это конек ее нового кавалера? В конце концов, у каждого мужчины есть свой конек. Или, как говорила ее тетушка, – пунктик.

– Да, – кивнул мужчина уверенно. – Смог – он повсюду.

И многозначительно двинул бровями.

Решив, что он так шутит, женщина улыбнулась.

– Не смейся, – с серьезным видом покачал головой мужчина. – Я прекрасно понимаю, что смог – это результат вредных техногенных выбросов в атмосферу плюс особая метеорологическая обстановка. Но при этом смог сам создает определенную среду.

– Конечно, – не задумываясь, согласилась женщина. – Когда над городом висит смог, тяжело дышать и в носу постоянно свербит.

Она почесала согнутым пальчиком кончик носа.

– Я не об этом. – Мужчина тряхнул головой и глотнул бальке, которого в стакане оставалось всего на два пальца. – Смог влияет на души.

Это женщине совсем уж не понравилось. Сделанное с серьезным видом заявление о душе и влиянии на нее смога тянуло уже не на пунктик, а на нормальный психозик. С запоздалым сожалением она подумала о том, что стоило внимательно посмотреть медицинскую карточку кавалера, когда имелась такая возможность. Как говорится, знал бы, где яма, фонариком бы посветил.

– Есть люди, – мужчина понизил голос до полушепота, – которые считают, что смог продуцирует призраков Ночи.

Женщина нервно хохотнула. Губы ее некрасиво перекосились. Женщина провела ногтем по горлу, сунула палец под воротник и поймала на сгибе тонкую цепочку, на которой висел схороник.

– Ты видела своего призрака?

– Я не желаю об этом говорить. – Женщина дернула цепочку.

– Почему?

– Я пришла сюда… – голос прозвучал сипло, и женщина кашлянула в кулак. – Я пришла, чтобы поговорить о нас с тобой. Если мы рассчитываем на серьезные продолжительные отношения…

– Мы договорились быть откровенными друг с другом, – перебил ее мужчина.

– Да… – Это можно было расценить и как утверждение, и как вопрос.

– Ты носишь схороник?

А она-то думала, что кавалер не понял, зачем она сунула палец за ворот!

– Да.

– Значит, у тебя есть свой призрак.

– Н-нет… Схороник мне подарила тетя, и я ношу его потому, что… Потому, что он мне просто нравится.

– Ну да, конечно, – скептически улыбнулся мужчина. – Я тоже нацепил эти смешные ботинки только потому, что они мне нравятся.

Женщина растерянно посмотрела на модные туфли.

– А разве нет?

– Конечно, нет! Я надел их только для того, чтобы произвести на тебя впечатление!

– Мне нравится твой выбор, – не моргнув глазом солгала женщина.

– А как насчет призраков Ночи?

Женщина глянула в сторону стойки бара, затем быстро перевела взгляд на входную дверь. Почти неосознанно она надеялась, что произойдет что-то необычное и разговор, который ей совершенно не нравился, будет забыт. Но судьба явно не спешила к ней на выручку. Женщина поняла это и, наморщив носик, капризным голосом произнесла:

– Я хочу что-нибудь вкусненькое.

– Хорошо, – быстро кивнул мужчина. – Так как же призраки? – Как будто вообще не слышал, что она сказала.

– Дались тебе эти призраки, – пренебрежительно взмахнула кистью руки женщина. – Мало ли что болтают…

Он снова не дослушал ее до конца.

– Ты никогда не видела призраков Ночи? – протянув руку, мужчина крепко ухватил женщину за запястье. – Никогда?

– Что ты хочешь от меня услышать? – Лицо женщины приобрело страдальческое выражение. – Что? Скажи, и я повторю.

– Ты ничего не поняла. – Мужчина разжал пальцы, сжимавшие руку женщины.

На лице его появилось выражение то ли досады, то ли разочарования. Он взял стоявший перед ним стакан и залпом допил бальке.

– Ну, будет тебе. – Теперь уже женщина протянула руку и коснулась кончиками пальцев ладони кавалера. Она не понимала, чем вызвана столь странная реакция мужчины, но ясно видела, что, если не проявить понимания, он может просто встать и уйти. – Хорошо, допустим, я видела призрака. Тебя это устраивает?

– Допустим?

– Ладно, видела.

– Это был твой призрак?

– Да, Ше-Шеол Великий! – в сердцах всплеснула она руками. – Какая разница?

– Только своих призраков можно рассмотреть отчетливо и ясно.

– Я не знаю, что это было, – покачала головой женщина. – Просто тень какая-то… Скорее всего мне просто что-то померещилось!

Мужчина улыбнулся, неожиданно и совсем некстати.

– Ты не хочешь говорить правду.

– Послушай…

Он поднял руку, останавливая слова, что собиралась произнести женщина.

– Не надо ничего объяснять. Я знаю, непросто рассказать о своем призраке другому человеку. – Мужчина лукаво прищурился. – Я ведь тоже не говорил тебе о своем.

В полнейшем замешательстве женщина чуть приоткрыла рот и замерла. Что она должна на это ответить? Да и ждал ли он от нее ответа? Она вдруг почувствовала, что уже не владеет ситуацией. Но от этого в глазах ее мужчина сделался только более привлекательным.

– Я тоже терпеть не могу смог, – шепотом, с придыханием произнесла женщина. – Я чувствую…

Не зная, что еще сказать, она приложила ладони к груди, а затем медленно развела их в стороны. И, чуть приподняв подбородок, прикрыла глаза. Ну точно ждала, что душа вылетит. Разыграно все это было не слишком умело и очень пафосно, но, как ни странно, мужчина принял игру за чистую монету. А впрочем, ничего странного.

– Ты чувствуешь? – он смотрел на даму с восторгом и обожанием, как будто только что узнал в ней ту, в ком воплотились все его сокровенные мечты и юношеские сексуальные фантазии.

Щеки женщины зарделись под слоем косметики – ну прямо как у девочки. Она сделала едва уловимое движение кистью руки. Мужчина заметил его и верно истолковал. Порывисто подавшись вперед, он схватил руку женщины и сжал ее в своих больших ладонях.

– Никогда… – горячо зашептал он. – Ты слышишь, если только тебе дороги жизнь и рассудок, никогда не выходи из дома, когда над городом нависает густой смог и силы зла безраздельно властвуют на улицах Ду-Морка.

Ше-Шеол Великий, да пусть говорит, что хочет, думала женщина, с умилением глядя на своего удивительного кавалера. Ну не нравится ему смог, так что ж, мало ли кому что не по нраву. Зато и до бальке он не охоч.

– Ты слышала об убийствах?

– О чем?

– О жестоких убийствах, что происходят в городе последние пять-шесть средних циклов.

– Ну…

Об убийствах она, конечно, слышала, но это были только слухи, не подтвержденные официальными сообщениями Государственной службы новостей. Например, сегодня в парикмахерском салоне женщина, сидевшая под феном, рассказывала своей соседке о том, что новой жертвой таинственного убийцы стал не кто иной, как сам Верховный куратор службы са-туратов и зарезали его не где-нибудь, а на квартире любовницы, которая в это время принимала душ и ничего не слышала, а как вышла из ванной, так и увидела, что этот толстый боров – так назвала Верховного куратора болтливая дама из салона – лежит на кровати в луже крови, весь изрезанный ножом, а изо рта у него… Тут рассказчица перешла на шепот, и никто, кроме ее товарки, так и не узнал окончания леденящей кровь истории.

– Мне ты можешь доверять. – Глаза мужчины словно стеклянными сделались. – В отношении тебя у меня серьезные намерения, поэтому я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Как говорится, предупрежден – значит, вооружен. – И совсем уж неожиданно добавил: – Ты ведь хочешь дожить до рассвета?

Глупый вопрос, но женщина ответила на него со всей подобающей моменту серьезностью:

– Да.

– Тогда слушай. – Мужчина подался назад, удобнее устраиваясь на стуле, но при этом пальцев дамы из рук не выпустил. – Убийца – не человек.

Драматическая пауза.

– А кто же?

– Людей убивают призраки Ночи. Но не те, что следуют за ними постоянно. Собственные призраки только пугают людей, но никогда не убивают. Это было бы все равно как если бы тень убила того, кто ее отбрасывает. Что станет с тенью после смерти хозяина? То же самое и с призраками Ночи: они не могут жить сами по себе, никого не преследуя. Но есть еще и призраки иного рода, те, что порождены смогом. Вот они-то как раз способны на все, их-то и следует опасаться!

Взгляд женщины сделался задумчивым. Она уже не знала, что и думать о своем кавалере. Одно дело, если он просто любит придумывать страшные истории, рассказывать которые ему до сих пор было некому, поскольку живет он один. Хорошо, если так. А что, если так оно и есть? Ведь не с неба же сыплются слухи о таинственных убийствах. А Государственная служба новостей хотя и не подтверждает их, но и опровержения не дает, просто делает вид, что ничего не происходит. Конечно, история об убийстве Верховного куратора службы са-туратов, что слышала она сегодня в парикмахерском салоне, чушь полнейшая, – такое просто невозможно замолчать. Но в остальном… В остальном – почему бы и нет? В конце концов, даже слухи не рождаются сами по себе, без причины.

– Кто тебе это рассказал?

– Ну… – отпустив руку женщины, мужчина поднял стакан, заглянул в него, увидел донышко и снова поставил на стол. – Наверное, это не так важно…

– Ты мне не доверяешь?

Это был верный ход.

– У меня есть знакомый в секторном управлении са-турата. Собственно, не сказать даже, что знакомый… Одним словом, как-то раз я оказал ему небольшую услугу. Он не из патрульных. Инспектор, занимающийся расследованием особо тяжких преступлений…. Я всего лишь помог ему должным образом оформить бумаги, чтобы… Ну, в общем, ему кажется, что он у меня в долгу. Человек он очень странный – совсем не похож на са-турата. Поэзию любит. Чуть что, сразу стихи декламирует. Я-то, – мужчина натянуто усмехнулся, – в поэзии не очень… Но кино хорошее посмотреть люблю. Или книжку на ночь почитать. Вот недавно, например, читал детектив про маньяка, «На исходе Ночи» называется. Так там тоже все началось с того, что кто-то стал резать людей и вроде как без всякой на то причины. Но потом выяснилось, что…