Текст книги "Остаться человеком (СИ)"

Солнце, погладив щеку последним теплым лучом, скрылось за крышами домов. На Москву опустились долгие летние сумерки. В бок впивалось острое бетонное крошево, причиняя неудобство. Странно было это ощущать на фоне саднящего затылка и боли в ступне. Удивительное существо человек. Буквально пару минут назад умирал, сражаясь за жизнь. Любую. Какую угодно, только бы не смерть, а сейчас уже недоволен легким дискомфортом.

Костя осторожно повернулся на козырьке подъезда и посмотрел вниз. Не ушли. И не уйдут. Они будут топтаться, бесноваться и хрипеть тут целую вечность, которой у него нет. Надо быстрее покинуть город. Со временем их будет становиться все больше. Они, как разрастающийся бурьян, заглушат и убьют все живое. Единственный выход – бежать! Нельзя терять ни минуты.

Все началось три дня назад. Их начальник производства Игорь пришел на работу пьяным. Такое случалось часто и никого уже не удивляло. Он запер цех изнутри, скомкано сообщил своему заму Василию, что в столице волна беспорядков, связанная с эпидемией бешенства. Отдал распоряжение не покидать объект, работать в прежнем режиме. После чего закрылся в своем кабинете с тремя бутылками водки. Общего собрания Василий проводить не стал. То ли поленился, то ли посчитал причину пьяным бредом. Передал новость бригадиру и забыл. Как бы то ни было, беспокойства никто не испытывал, несмотря на выкрики снаружи, а порой даже выстрелы. Цех, вполне защищенный от краж со взломом, представлялся надежным местом, где можно было пересидеть неспокойное время. В информационно-развлекательном смысле рабочие были отрезаны от мира, старый телевизор на днях сломался, а новый еще не привезли. Радио они не слушали, благо хватало музыкальных дисков с широким спектром жанров, от попсы до шансона.

Спустя два дня Маринка из отдела картонной упаковки, известная любительница посидеть в социальных сетях, пожаловалась на перебои со связью. Потом она вывалила ворох фотографий по теме беспорядков в городе, которые ее экспертным мнением расценивались, как фейки созданные для хайпа. Иллюзия обыденности рассеялась тем же вечером, когда Вадим, толстяк из ОТК, решил заглянуть в офис к Игорю. Он так заорал от страха, что уже через минуту весь цех собрался у дверей кабинета.

Игорь покончил жизнь самоубийством. Но шокировал всех не сам суицид, а то, что начальник свирепо хрипел, дергал руками и ногами. Стал самым настоящим живым мертвецом, как зомби из фильмов, только еще более страшным, ведь все происходило наяву. Шнур сетевого фильтра, послуживший виселицей, не выдержал и порвался в тот момент, когда все рабочие столпились в дверном проеме, вытягивая шеи и рассматривая почившего босса. Вадим стоял ближе всех и именно его Игорь избрал целью для атаки. Двигался покойник поразительно быстро, вопреки всем киношным стереотипам. Одним рывком он преодолел расстояние, отделяющее его от пухлого контролера, повалил жертву на спину и вцепился зубами в жирную щеку бедняги. Вадим пронзительно заверещал, отталкивая от себя бывшего начальника. Все оцепенели и дальнейшее Костя уже помнил смутно, как в тумане.

Он относил себя к числу людей, которые в экстренной ситуации становятся собранными и решительными, в чем ранее неоднократно убеждался на практике. На первый крик Вадима он прибежал с рабочего места, сжимая молоток в руке. Не раздумывая, он сделал три быстрых шага в комнату и одним ударом по темени проломил череп мертвецу. Потом стащил труп с залитого кровью Вадима, предоставив девчонкам заниматься оказанием первой помощи пострадавшему. Взял со стола мобильник Игоря. Последнее сообщение пришло от его друга, в котором говорилось о трагической гибели супруги и дочери начальника.

У Кости тревожно сжалось сердце. Его самого дома, в Новороссийске, ждала беременная жена Ольга. При мысли о том, что с ней могло случиться что-то ужасное, он перестал дышать. Достал свой телефон, но на нем был доступен лишь экстренный вызов. Костя поспрашивал остальных и они тоже подтвердили, что у всех без исключения нет сети. Мобильная связь была заблокирована. Звонок в общую службу спасения ничего не дал. Автоответчик твердил, что все линии заняты.

На экране компьютера начальника мелькали кадры видеоролика, интервью журналиста с каким-то ученым. В нем обсуждалась невиданная ранее по масштабам эпидемия. Оказывается, не только в Москве людей беспричинно поражало бешенство, очаги пандемии возникли одновременно по всему миру.

– "Основной причиной происходящего можно считать предшествующий первым случаям бешенства сильный звездопад накануне. Вероятно, дождь метеоров принес с собой в атмосферу нечто, что поразило сразу всех людей планеты. Те кто умер до начала катастрофы, вопреки опасениям не восстанут из мертвых. А вот новые смерти несут в себе угрозу еще живым людям. Если смерть произойдет без серьезных повреждений головного и спинного мозга, покойник оживет с интервалом от пяти до восьми минут.

Правда, до сих пор еще выяснено насколько опасны укусы, но по некоторым сведениям из неподтвержденных источников существует вероятность заражения так называемым бешенством. Укушенный, в зависимости от места ранения, постепенно утратит контроль над собственным сознанием и станет агрессивным, а затем в течении нескольких часов, максимум полутора суток, погибнет и превратится в этакого монстра. Быструю, яростную, хаотично движущуюся машину для убийств. Укушенных рекомендуется изолировать от здоровых людей, потому что определить момент перехода от обычного возбужденного состояния еще живого к "хаотично-ожившему" сложно. Смерть и так называемое обращение в случае с укушенным человеком проистекают за считанные секунды..." – степенно вещал ученый.

– "Разрешите поднять вопрос, наиболее волнующий общественность – способны ли правительства государств справиться с угрозой так называемых "хаотиков?"...

Ролик закончился и запись пошла по кругу.

Полученная информация ошарашила всех. На несколько секунд воцарилась тишина. Затем рабочие зашептались, искоса поглядывая на укушенного в щеку Вадика, потом гул голосов стал нарастать. Возникали предложения запереть потенциально опасного коллегу на складе, а то и вовсе выгнать на улицу. И тут все осознали, что они заперты в здании, почти в центре самого густонаселенного города России. Необходимо было выбираться, а не решать судьбу инфицированного. О Вадике сразу забыли, в панике рванув на служебную парковку, но едва они сунулись за дверь, напоролись на оживившихся при их появлении хаотиков. Пришлось ждать до утра, заняв себя поисками любых предметов, годившихся на роль импровизированного оружия.

Костя обычно работал с пневматическим нейлером, то есть гвоздезабивным пистолетом, или попросту говоря гвоздеметом, работающим от компрессора. Однако изредка они выезжали на заказы за пределы цеха и на такие случае у него имелся газовый нейлер. Им он и вооружился. Так же он взял запасной аккумулятор на четыре тысячи выстрелов, восемь газовых баллонов и упаковку кассет с девятисантиметровыми гвоздями.

Впрочем Геннадий, толстый здоровый грузчик, почему-то посчитал, что принадлежать гвоздемет должен именно ему. Он всегда отличался редкостной самоуверенностью, грубостью и хамством, разговаривая с остальными с позиции сильного. Костя не спасовал, сквозь зубы предложил нахалу попробовать отнять пистолет и тот обиженно заткнулся. Стервозная и скандальная Галина, подружка Маринки и по слухам любовница Василия, попробовала визгливо подначить Генку на драку, но красноречивый серьезный вид мрачного, готового на все Кости в зародыше подавил зарождающийся конфликт.

Ночью Вадик обратился. Кто его убил – Костю не волновало. Он чутко продремал последние часы на работе, стараясь набраться сил перед важнейшим в жизни марш-броском. Он сразу решил, что не пойдет с остальными. Москву покидать лучше без автомобиля, который звуком двигателя наверняка соберет мертвецов со всех окрестностей. Гораздо проще свалить из города налегке, в одиночку, не обременяя себя ответственностью за безопасность посторонних. Он поставил цель во что бы то ни стало добраться до Новороссийска.

Ольга, дисциплинированно пристегнувшись, сидела на заднем сидении «Тойоты» свекра. Ранним утром Виктор Иванович и Мария Константиновна заехали за ней, как и обещали. Ей самой пришлось тащить сумку с вещами, благо что она была не очень тяжелой. Весь город эвакуировался по направлению к воинским частям, а они отправились к деду. Константин Викторович был бывшим военным, муж часто рассказывал о нем с неподдельной гордостью. Как начинал карьеру армейским инструктором еще во время войны во Вьетнаме. Принимал участие во всех боевых конфликтах СССР вплоть до афганской войны, после чего ушел на заслуженный отдых. Семья Задорожных, чью фамилию теперь носила и она, всегда была очень богатой и влиятельной. Но дед был старой закалки, или с прибабахом, как говорила свекровь Ольги и его дочь. Он не желал плодить в разваливающейся сверхдержаве новых олигархов, поэтому не позволил дочери и зятю запустить коготки в капитал семьи. Вместо этого он взял в аренду у государства землю за чертой города, на которой отгрохал реабилитационный лагерь «Алая слобода» для военных инвалидов, а впоследствии и для всех, кто нуждался в помощи. Сам жил при лагере, лично контролировал строительство и руководство. Прославился неподкупной строгостью и хорошим отношением к простым людям. Он не держал дочь и зятя в ежовых рукавицах в финансовом плане, но и шиковать не позволял. Властная Мария могла позволить себе жизнь домохозяйки в лучших традициях американских сериалов. Подкаблучник Виктор же на средства тестя окончил академию Ушакова и остался работать в ней. Место было теплым и хлебным, а ленивые заочники с тугими кошельками не переводились.

С Костей Ольга познакомилась в школе. Тогда она еще знала его, как симпатичного, веселого, дружелюбного парня, всегда готового помочь ближнему и мечтающего стать летчиком. В седьмом классе с ним приключилась беда. Однажды вечером, когда он возвращался домой с волейбольной тренировки, на него в парке напали наркоманы. Он отважно отбивался, но его оглушили обрезком трубы и, привязав к дереву, начали жестоко издеваться. Они смогли изрезать ножом его лицо и грудь. От болевого шока Костя впал в состояние аффекта, вырвался и убил отморозков их же оружием. Ему грозил срок за превышение пределов допустимой самообороны, но по итогам психиатрической экспертизы его направили на принудительное лечение. После психушки он вернулся другим человеком. Угрюмым, немногословным, всячески избегающим контактов с людьми, ограничив круг общения только Олей, которой по-прежнему всецело доверял.

Сама Ольга по специальности была хирургом-травматологом. Снимала однушку в спальном районе и с родственниками мужа практически не общалась. Они откровенно недолюбливали невестку, за глаза обзывая сироткой. Втайне надеялись, что сын когда-нибудь расстанется с ней и время от времени подыскивали ему выгодную партию. При Косте Виктор и Мария лицемерно притворялись любящими родителями, но стоило ему уехать на вахту в Москву, снова прозрачно намекали, что Ольга совсем не пара их отпрыску. Ольга стойко терпела их, а потом, по мнению Задорожных, нанесла им подлый удар – забеременела. Разумеется, самое обидное из новых беспочвенных обвинений звучало как "нагуляла на стороне". Поддерживало Ольгу лишь то, что сам Костя никогда не сомневался в ее верности, зная, что он первый и единственный мужчина в ее жизни.

Беременность протекала с осложнениями из-за жуткого токсикоза. На третьем месяце плод еще не шевелился. Стала актуальна версия о том, что ребенок вовсе не родится. После таких слов Ольга не сдержалась и потребовала от свекрови оставить ее в покое. Оскорбившись, семья Задорожных на время забыла о невестке, пока не случилась катастрофа.

Они избежали многокилометровую пробку и "Тойота" бодро покатила по прибрежной трассе в сторону "Алой слободы". Ольга нервничала и не оставляла попыток дозвониться Косте. Свекор, вцепившись в руль, жал на газ так, что машину опасно кренило на резких поворотах.

– Виктор Иванович, пожалуйста, можно ехать помедленней? – попросила она.

– Олечка, давай обойдемся без нравоучений, – отозвалась Мария, – Витя сам знает, как ему ехать.

Свекор, на секунду сбросивший скорость, опять вдавил педаль акселератора в пол под пристальным взглядом деспотичной супруги.

Внезапно из придорожных кустов метнулась тень, раздался резкий удар, треснувшее лобовое стекло залило кровью. Взвизгнув тормозами, "Тойота" вильнула и вылетела на обочину, врезавшись в опору рекламного щита.

Рома Дохлый был никчемным человеком. Даже он сам прекрасно это осознавал. В свои без малого сорок лет он ничего не достиг, кроме начинающегося цирроза печени и двух судимостей за поджоги, один из которых был с реальным сроком лишения свободы за причинение смерти по неосторожности. Настоящая фамилия Ромы была Жуков, впрочем не имевшая к маршалу победы никакого отношения, а Дохлый – прозвище, прилипшее к нему еще со школы за болезненную худобу. Его мать скончалась задолго до катастрофы от паленой водки, оставив в наследство однушку. Рома упорно продолжал семейное дело по самоуничтожению, но к разочарованию соседей каждую ночь слушающих пьяный галдеж гулянок и разборки с битьем морд, и ломанием мебели, все никак не мог прийти к логическому финалу своей бессмысленной жизни. После эпидемии, к удовольствию Дохлого, большая часть жильцов покинула квартиры, в спешке эвакуируясь из столицы. Остались лишь Панкратовы с первого этажа. У них мать-одиночку Людмилу Юрьевну парализовало после аварии. Пытаться увезти ее из города, кишащего ожившими мертвецами было весьма затруднительно. За матерью ухаживали семнадцатилетняя красавица-дочь Светлана и четырнадцатилетний сын Артем, спортсмен и отличник. Короче, тоже довольно мерзкие людишки, ведущие якобы праведный образ жизни. Конечно же у Ромы были и друзья-собутыльники, он ведь не алкаш, чтоб пить в одиночку. Здоровяк и непроходимый тупица Костик (для корешей просто Костолом), приехавший откуда-то из глубинки. Петрович, мрачный работяга со стройки неподалеку. Одинокий, ненавидящий всех вокруг, а больше всего собственного сына Ваньку, обременявшего его самим фактом своего существования. Его сильно раздражало, что сын в последнее время повадился дружить с Артемкой.

Вчера собутыльники натаскали спиртного с соседнего супермаркета, попросту выбив витрину. Пили втроем до посинения, Рома в какой-то миг решил, что надо бы слегонца притормозить и пить поменьше, чего с ним никогда не случалось.

Дохлый, кряхтя с похмелья, добрел до унитаза, где глядя на опостылевший и затертый до дыр, эротический журнал, одну за другой родил пару интересных идей. Почему-то самые толковые мыслишки к нему всегда приходили именно в туалете. Водки, сигарет и еды хватало, а вот с женской лаской давно был дефицит. Он вернулся к холодильнику, судорожно вылакал банку пива, закурил и принялся оформлять мысли в подобие плана, отшлифовывая неровности. Сплюнув, он взял гвоздодер и поднялся на пятый к квартире Надьки-продавщицы. К его удивлению, дверь была не заперта. Он быстро нашел то, что искал. На кухне, под откидным сиденьем узкого диванчика стоял целый ящик дорогого бухла с запиской сверху: "Чтоб вы подохли, гады!". Рома щербато оскалился; "Надька, она такая, знала кто найдет".

Он с перерывами допер драгоценную ношу до третьего и замер у двери Петровича. Его осенило. В четко продуманной схеме Петрович самое слабое звено. Даже нет! Он лишний. У Дохлого вспотели ладони. Он затравленно огляделся, но лестничная площадка по-прежнему пустовала. Тихо, чтобы не разбудить дрыхнущего на паласе в прихожей Костолома, он выудил с антресолей хорошую охотничью финку (увел как-то у мужиков во дворе по случаю) и вернулся к апартаментам Петровича. Дверь раскрылась от прикосновения, похоже в апокалипсис и живые люди тупели до состояния зомби, забывая закрываться. Петрович храпел на старой пружинной койке. Дохлый задохнулся от волнения. Первоначальная идея ударить собутыльника ножом в грудь показалась ему глупой и даже опасной. Ведь по сердцу можно и промахнуться, а Петрович мужик крепкий. Значитца, надо по горлу, вон он как удобно на спине лежит. Рома прицелился, приложил острое лезвие к плохо выбритому кадыку и, зажмурившись, с силой полоснул финкой. Хриплое бульканье возвестило об удачном дебюте доморощенного киллера, который испуганно ретировался на лестничную площадку. Грудь и лицо испачкало брызнувшей кровью, но ему это было только на руку.

Рома спустился к себе и растолкал Костолома. Тот ошарашено уставился на поддатого, перемазанного красным и с финкой в руках дружбана, и незаметно дистанцировался:

– Дох... Ром, ты чего?!

– Что? А, да не ссы. Петрович, падла, заховать от нас синьку хотел. Закрысячил нычку. Не по понятиям это. Ну я его пописал, – напористо сообщил Дохлый, не давая собеседнику опомниться, – Бери монтажку, надо добить, а то встанет и нам всем хана!

Кореша добрались до ящика со спиртным и Дохлый предъявил неопровержимый аргумент:

– Во, видал? Пригрели змеюку на груди!

Они вошли в квартиру бывшего собутыльника, который уже начал восставать из мертвых, мстительно клокоча перерезанной глоткой и устремляя на вошедших бешенные глаза.

– Вали его!

Все-таки удар у Костолома был, что надо. Ему забойщиком в шахте цены бы не было. Петрович с проломленным черепом рухнул, как будто его выключили. Навсегда.

– Все теперь не встанет, – как бы подтверждая, веско сказал громила.

– Да, – согласился Дохлый, – Надо пащенка его найти.

– Зачем?

– Чтоб в спину не ударил за батю. Знаешь, они гниды какие? Я сразу просек, как их встретил.

– Дак он наверно у Артемки сейчас сидит. Где ему еще быть-то?

– И Артемку этого надо валить! Мы ж им всем тока мешаем. Тока и ждут, чтоб мы подохли, чтоб жить себе припеваючи.

– А че, баб тоже будем валить?

– Не, баб не надо. Они пригодятся. Ну там посуду помыть, белье состирнуть, смекаешь?

– Так Людка ж парализована... – недоумевал бугай.

– Да и хрен с ней! – оборвал его Дохлый, – Зато Светка с ногами, которые можно раздвинуть. Дошло?

– А-а, – Костолом понятливо заулыбался, – Ну че, пошли тогда?

– Погоди, покараулим. Сами выйдут за едой. А то зашкерятся, фиг выцарапаем. Дверь-то железная. Пойдем лучше обрез возьмем и топор, чтоб наглушняк их положить.

Они заняли позицию в прихожей Ромы с приоткрытой дверью, чтобы не пропустить момент вылазки пацанов.

Подростки вышли в половине десятого. Они всегда в это время отправлялись на вылазку на двух спортивных велосипедах. У Ваньки еще была Артемкина пневматика, а сам Тема разжился где-то металлической бейсбольной битой.

Как и договорились, Рома сразу же без разговоров выстрелил в голову Ваньке, а Костолом набросился с топором на Артема.

– Дядя Костя, не надо! Не на-а-а!... – заорал пацан, закрываясь руками, но против соперника втрое превышающего по весовой категории у него не было шансов.

Расправившись с ребятами, они влетели в чистую уютную квартиру, схватили голосившую Светку и, расхохотавшись в лицо беспомощной Людмиле, скрылись в обители Дохлого. Пришла пора воплотить в реальность все самые запретные сексуальные фантазии.

Жизнь определенно налаживалась.

Поутру рабочие, взволнованные и бледные, собрались у двери. План эвакуации придумал Василий. Первым должен был выскочить Илья и отвлечь на себя внимание хаотиков. Следом за ним к своим машинам добирались Василий и Николай, единственные автовладельцы. Николай, как обладатель вместительного «Доджа Караван» подъезжал к зданию и забирал рабочих, а Василий на своей «Инфинити» обгонял хаотиков и на ходу подбирал героического Илью. В теории.

На практике все вышло гораздо прозаичней. Как только доблестный спринтер увел за собой толпу мертвецов, водители добрались до машин. Авто дружно взревели двигателями и не менее дружно скрылись из виду, внося в план новые коррективы. Их бросили. Пересекать огромную зараженную Москву предстояло пешком. Количество погнавшихся за Ильей хаотиков исключало саму мысль о попытках хоть как-то ему помочь.

Как выяснилось, маршрут никто не продумал. Мнения разделились на три варианта. Одни предлагали двигаться к центру, где вполне мог находиться очаг сопротивления заразе. Другие возражали, доказывая, что безопасный периметр проще удержать в малолюдных местах и надо срочно уходить из города. Оставшиеся полагали самым правильным вообще никуда не идти, а прямо здесь ждать помощи спасателей, или военных. Галина устроила шумную истерику из-за неожиданного предательства Василия.

Костя не желал тратить драгоценное время на пустые прения. Сухо пожелав всем удачи, он легким бегом двинулся к третьему транспортному кольцу. Через пару километров он обратил внимание, что за ним увязались раскрасневшаяся Галина и тяжко пыхтящий Геннадий. Щадить их и снижать темп он не собирался. Хотят плестись за ним, пожалуйста. В конечном итоге им все равно не по пути.

Около дорожной развязки, обходя по широкой дуге гипотетически опасный супермаркет, он услышал, что Галина зовет его. Парочка срезала путь и конечно же привлекла к себе внимание своры хаотиков. Пришлось, скрипнув зубами, вернуться и помочь им отбиться от нападения. Разумеется никакой благодарности он не услышал. Галина недовольно ныла, что устала и хочет есть, а Геннадий с тихой ненавистью сверлил его глазами.

Сгоряча Костя хотел послать их подальше, но, поразмыслив, пришел к выводу, что до наступления темноты ему все равно не удастся покинуть пределов столицы. Значит придется искать убежище и задерживаться на ночлег. С учетом изменившихся обстоятельств сон без поочередного караула может стать последним отдыхом в жизни. Поэтому дальше они продолжили путь втроем.

По дороге его спутники при виде брошенных магазинов неоднократно порывались вломиться в них и помародерствовать. Он ограничился тем, что потерял время, прикрывая Галину, пока она через маленькое окошко забралась в придорожный киоск в поисках чего-нибудь съестного. А после предложения о набеге на пустующую ювелирку, он не сдержался и вызверился, едко осведомившись на кой им сдались дорогие украшения. Больше на ее нытье он не обращал внимания, в диалоги и пререкания не вступал.

До полудня они едва прошли около двадцати километров, добравшись до Москвы-реки. Постоянная угроза столкновения с мигрирующими хаотиками заставляла менять маршрут движения, а неприспособленные для пеших туров участники похода здорово замедляли продвижение. Раздражение все сильнее охватывало Костю, но он привычно подавлял его, стараясь занять себя наблюдением за окрестностями. Пустые разговоры Геннадия с Галиной он упорно игнорировал, чем немало им досаждал. Они хотели двигаться по трассе, а Костя предпочитал идти по набережной и выйти на шоссе позднее через небольшие малонаселенные улочки. Спустя час перерыва, он предложил продолжить путь и ничуть не удивился, получив отказ. Тогда он молча поднялся и пошел вперед один, не обращая внимания на их призывы подождать.

Минут сорок ему удалось пройти в тишине и покое, а потом история повторилась. Геннадий сунулся к дорогому ресторану, где его встретила дюжина хаотиков. Костя расстрелял по ним три кассеты, истратив полторы сотни гвоздей, прежде чем они угомонились. На Геннадия и Галину он не смотрел. Они снова увязались следом, держась на некотором отдалении, стараясь не отставать, чтобы в случае чего рассчитывать на поддержку Кости. Впрочем все это не мешало им громко и вызывающе осуждать его за невыносимый темп и нежелание общаться. Их возмущенные возгласы привлекли одинокого мертвеца. В эту схватку Костя влезать не стал, предоставив им возможность разобраться с хаотиком самостоятельно. Вдвоем они достаточно легко справились, но в спину Косте понеслись весьма нелестные, местами даже оскорбительные эпитеты.

Он остановился и посоветовал им сделать выбор. Либо заткнуться и идти дальше спокойно, не нарываясь на неприятности, либо поступать, как им заблагорассудится, но продолжать путь без него. Бывшие коллеги обиженно притихли. К вечеру Костя планировал добраться до МКАД.

От движения по шоссе он отказался, решив двигаться маленькими улочками и дворами, где можно спрятаться от зараженных. Вероятность заблудиться пугала его меньше, чем встреча с мертвецами. Хаотики слишком быстрые, не устают как люди, а на пустынной трассе этим тварям ничего не стоит догнать и загрызть человека.

На закате они вышли к очередному перекрестку, где встретили первых живых людей. В павильоне банкомата, совмещенном с автобусной остановкой, сидела черноволосая девушка восточной внешности. С ней был маленький ребенок. У заблокированной двери толпились хаотики. Увидев их группу, девушка принялась тарабанить ладонями по стеклу и звать на помощь.

– Мы должны вытащить их! – сказал Костя, остановившись.

– Да на хрена они нам нужны? – возразила Галина, – У нас проблем что ли мало?

Геннадий в своей аргументации был еще прямолинейнее:

– Не хватало, блин, нам всяких чурок спасать. Одной меньше, одной больше, не беда.

Костя почувствовал, как под кожей пузырится, словно газировка, вскипающая злость. Он шагнул к Гене и тихо полюбопытствовал:

– А ты сам по национальности кто? Русский, белорус, украинец?

Толстяк зарделся и не ответил.

– Скажи мне, дружок, чем ты лучше их? – не унимался Костя, – Обещаю, найдешь убедительный довод и мы пойдем себе дальше.

Он едва удержался от искушения разрядить нейлер в эту омерзительную парочку.

– Пошли! – скомандовал он, – Прикроете меня.

Только он сделал два шага, сильный удар по затылку погрузил его в темноту.

Ощущение абсолютной беспомощности угнетало Зарину. Только питание электромагнитного замка удерживало дверь банковского павильона. Один сбой в сети и она отворится, впуская толпу взбешенных истерзанных мертвецов. Тогда ее и малыша Тимура ждет страшная, чудовищная смерть, их заживо разорвут на куски. Она еще раз попыталась нажать спусковой крючок «вала», предварительно направив ствол в потолок, но внутри автомата лишь сухо щелкнуло.

Тимур послушно сидел, забившись в угол между банкоматом и непрозрачной стеной автобусной остановки. Он смотрел мультфильмы на планшете, а наушники не пропускали пугающих звуков окружающего мира. Иногда он непроизвольно вздрагивал, когда кто-то из особенно настойчивых хаотиков истово бился о прочный стеклопакет. Повреждений они пока не нанесли, но это был вопрос времени. Пережитые ужасы не сломили гибкую психику ребенка. Со стоическим мужеством Тимур не проронил ни слезинки, он замкнулся в себе, отгородившись от суровых внешних реалий и терпеливо ждал, когда они смогут вернуться домой к маме.

Вспомнив о Светлане, Зарина горько всхлипнула и украдкой вытерла глаза. Мать Тимура без сомнений погибла. Они разговаривали по телефону, когда это произошло. Сегодня утром она собиралась закончить все дела по работе в Питере и просила заехать в детский сад за сыном. Тогда она не предполагала, что просьба окажется последней.

Тимур оказался единственным, кого не успели забрать из круглосуточной группы. Отец Тимура и ее брат, Алихан был командиром СОБРа. Незадолго до катастрофы он уехал в Новороссийск, подготовить дом к предстоящему отпуску.

Пока Зарина бегала за племянником, кто-то угнал ее машину. Пришлось идти пешком. Через два квартала они увидели настоящую волну хаотиков, движущуюся в их направлении. Их были десятки, может даже сотни оживших злобных тварей с пустыми безжалостными глазами. Словно саранча, истребляя все живое на своем пути, они нескончаемым потоком неслись по улицам столицы, сея ужас и смерть, плодя все новых монстров.

Подхватив ребенка на руки, Зарина побежала. Никогда раньше она так не бегала. Легкие едва не разрывало от боли, сердце билось где-то у горла, ноги не слушались, а руки предательски разжимались под тяжестью детского тела. Но она не останавливалась, неизвестно откуда черпая все новые силы. Хрупкий мир в одночасье вдруг рухнул, окончательно превратившись в ад. Зарина поняла, что необходимо искать укрытие. Выжить на улицах невозможно.

В этот момент позвонил брат. Алихан спросил где она и сказал, что его люди ее ищут и доставят в Домодедово. Он уже знал, что его жена Светлана не сумела добраться до Москвы. Во что бы то не стало он хотел уберечь сестру и сына. Алихан посоветовал спрятаться в любом ближайшем здании и забаррикадировать вход.

Они забежали в маленький, брошенный магазинчик. Зарина подперла дверь стулом, навалила сверху несколько коробок и принялась ждать помощь. По чистой случайности машина, отправленная на их поиски, оказалась совсем рядом. Буквально через пятнадцать минут во двор, рыча двигателем, влетел "Тигр". Из внедорожника выскочил Заур, хороший друг и коллега брата. Встав с "валом" наизготовку, он технично снял троих бросившихся к нему хаотиков и перезарядил оружие. Со стороны водителя с "вереском" в руках вышел Сафар в полицейской форме. Она знала его еще по Новороссийску до перевода в Москву. Зарина не очень любила Сафара за назойливые ухаживания в прошлом, но все же она порадовалась, что он приехал их спасти. Как выяснилось, зря.

Едва она с Тимуром вышла из магазина, Сафар предательски застрелил Заура в затылок. Потом приказал Зарине отдать ему свой телефон, оставить Тимура и садиться в машину. По его дикому выражению глаз, она вдруг догадалась, что стоит ей отойти в сторону и он убьет ребенка. Зарина закрыла племянника своим телом и со слезами на глазах принялась умолять убийцу не трогать мальчика. Сафар только довольно хохотал, как сумасшедший и грозно велел ей не тянуть время. Она бросила ему смартфон, который он швырнул в стену дома, разбив на части. От безысходности она схватила "вал" убитого наповал Заура и наставила его на растерявшегося подлеца. Сафар быстро пришел в себя и, опустив ствол, двинулся к ней, ласково убеждая не противиться, уговаривая и объясняя, что с ребенком им не выжить. Тимур смотрел на него расширившимися от ужаса глазами, а Зарина пыталась и не могла сбросить с себя оцепенение от нереальности происходящего.

Шок прошел в ту секунду, когда Сафар бросился на нее, желая обезоружить. Она потянула спусковой крючок, выпустив длинную бесшумную очередь. Одна или две пули попали в негодяя, отбросив его на тротуар. Он злобно зашипел, отпрыгнул за машину и схватился за автомат. Зарина снова нажала на курок, но "вал" безмолвствовал. Закрывая собой Тимура, она бросилась бежать сломя голову. Сафар несколько раз выстрелил им вслед, но промахнулся.