Текст книги "Под светом Луны (СИ)"
Автор книги: Александра Павлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)
Мина не понимала, почему ей стало хуже. Череп буквально разрывало от боли и давления, она совершенно ничего не слышала, а перед глазами был темный туман, не дающий ничего видеть. В ушах стучала кровь, бешено бегущая по венам, а в груди все скручивалось от удушья. На губах она почувствовала кровь, а потом руки Анжи, которая вытирала бегущие из носа дорожки. Девушка едва видела, как шевелятся губы женщины, и совсем не видела тревоги и испуга в ее глазах.
– Мина! Мина! – кричала и трясла за плечи Анжи девушку, пытаясь привести ее в чувство.
Испуг за малышку завладел всем существом волчицы. Она смотрела на смертельно бледную Мину и едва слышала ее сердце, которое билось все слабее и слабее.
– Мина! – со всей силы закричала Анжи, когда сердце остановилось совсем.
Душераздирающий вопль услышали все, кто находился на холме. Но за мгновение до этого Рис почувствовал это в себе, в своей душе, которая вдруг завыла от того, что потеряла свою половинку. Как подкошенный мужчина рухнул на колени, уши заложило от шума, а перед глазами все потемнело. Руками он опирался о землю, скребя ее пальцами и когтями, а из горла рвался дикий вой отчаяния, боли и тоски.
Кто-то пытался его поднять, кругом слышался злобный и вместе с тем грустный вой, мимо замелькали тени. Он не видел и не слышал ничего и никого. Не ощущал, как вибрирует земля под коленями и ладонями от стука сильных лап совсем рядом. Не слышал выстрелов и криков, рычания и визгов. Не видел сражения, разгорающегося все больше и больше. Он так и стоял, упираясь в землю, опустив голову и почти не дыша. Все, что сейчас владело им – это боль.
Обжигающая.
Скручивающая.
Сумасшедшая.
Дикая.
Непередаваемая боль.
Не волновало уже ничто, кроме ужасающей потери своей половинки. Только это имело значение. Только это было главным.
Где-то на периферии слуха он слышал плач Лики, ощущал ее за своей спиной, также лежащую на земле и гребущую пальцами землю. А чуть впереди, в напряжении глядя вперед, замер Саймон. Кто еще, как не они трое могли почувствовать утрату на расстоянии? Он – ее пара. Лика – ее мать. И Саймон – ее брат-близнец. Каждый из них был связан с Миной. Каждый ощущал в себе сейчас пустоту и боль.
Затуманенными слезами глазами Рис видел, как сделал один шаг вперед Сай, сжав кулаки и утробно зарычав. Он бы тоже хотел пойти за ним, чтобы сражаться. Но не мог.
– Забери ее, – только и прошептал Рис, обернувшемуся к нему на миг парню. – Верни ее мне.
Он коротко кивнул и исчез в гуще сражения, а мужчина снова опустил голову вниз, следом же всем телом опускаясь на землю, которая впитывала его слезы.
Стоящий рядом охотник оттолкнул Анжи от Мины, и присел перед ней на колени, ложа руки на грудь и начиная делать массаж сердца. А женщина отстраненно удивленно следила за ним, не отрывая глаз и прижимая ладони ко рту, чтобы не закричать снова. По щекам текли слезы, смешиваясь с кровью и грязью. До слуха доносились звуки битвы где-то совсем рядом. Но ничего не имело значения, кроме боли и страха. И сейчас Анжи, будь она хоть немного в здравом уме, была бы благодарна той гадости, что была в ней, поскольку именно она не давала ей чувствовать нормально и полноценно. Не давала ощущать эмоции сходящего с ума сына. Его тоски, отчаяния и страданий. Ей, как матери, было бы невыносимо ощущать еще и это, помимо того, что она уже ощущала, держа на руках умирающую Мину.
– Отойди, – раздался тихий детский голосок, и из темноты вышла девочка, что еще совсем недавно освободила пленниц.
Охотник тут же отодвинулся, уступая свое место малышке. Та присела перед Миной и положила ладони ей на виски, прикрывая глаза.
Анжи следила за ней, затаив дыхание, не зная, чего ждать и ожидать. Девочка была омегой. А это значило, что ждать можно чего угодно – и беды, и чуда. Это существо было способно на многое и неизвестное, никогда не знаешь, что произойдет. Волшебство, магия – этому нет названия, но то, что могли совершать омеги, было очень похоже именно на это. Это нельзя описать словами, нельзя увидеть и осмыслить. Это просто есть.
Рис не знал, почему вдруг в голове закрутилась требовательная мысль – встать и пойти. Куда и зачем – он не понимал и не пытался. Он просто поднялся на ноги и шагнул в самую гущу сражения. Он шел прямо, не останавливаясь и не отвлекаясь на угрозы, звуки или шум, обходя стороной своих волков, яростно уничтожающих охотников. Взгляд был направлен вперед, в узкий заваленный вход в шахту.
– Не спеши, щенок.
Этот голос. Мерзкий, грубый, пронзительный и напоминающий, зачем и по какой причине он здесь. В одно мгновение Рис сбросил с себя оцепенение и повернулся в сторону, откуда раздался голос. Кларк стоял в стороне, их обоих будто отгородило от остальных кругом сражающихся и сцепившихся бойцов, а они стояли в центре друг напротив друга.
– Ты ответишь за то, что совершил, – спокойно, холодно и убито прошептал Рис.
Но Кларк его услышал. И засмеялся. Он стоял и хохотал, глядя ему в глаза с превосходством и ликованием.
– Ты посмотри на себя, – продолжая посмеиваться и начиная шагать по кругу, издевался соперник, насмешливо глядя на Риса. – Ты же сейчас слаб. Ты раздавлен. В твоих глазах затравленность и боль. И это ты сейчас отвечаешь за то, что совершил. Ты – наглый безродный мальчишка! – шипел Кларк, злобно глядя на мужчину. – Ты посмел меня так унизить! Так втоптать в грязь! Ты посмел посмеяться надо мной! Ты разрушил все, что я строил годами!
В этом волке сейчас кипели все его чувства: злость, ярость, гнев, ненависть и презрение. Он был ослеплен своей жаждой мести. Был повержен собственной слабостью. Стал заложником своих обид. И это делало его истинным безумцем.
– Ты посмел тронуть мою семью. И ты умрешь за это, – тихо и все так же холодно и равнодушно ответил Рис, глядя на исходящего агонией соперника.
– О! Я знал, на что давить, – снова смеялся оборотень. – Знал твое слабое место. Всегда знал. И ждал, когда надавить на него, когда тебе будет больнее всего! И вот я здесь! – возвестил Кларк, пафосно подняв руки, будто в ожидании оваций. – И ты передо мной – никто, раздавленный щенок, потерявший истинную пару – потерявший все.
Из горла Риса раздался рык и он кинулся на врага, оборачиваясь прямо в воздухе. Кларк тоже не терял времени, и вот два волка – черный и серый – кружат друг перед другом, грозно и злобно рыча. Зверь Риса выбрался на волю, и теперь ничто не удержит его от мести за гибель своей пары.
Вокруг бросившийся друг на друга главных соперников сражение потихоньку затихало. Охотники гибли от клыков и когтей сильных хищников, захлебывались кровью и криками. Тут и там раздавались беспорядочные выстрелы, но и они вскоре затихли. Без всяких дальнейших команд волки зачищали местность, выслеживая сумевших сбежать охотников, скользнули внутрь катакомб, где уже был Дар, зашедший со второго хода и разыскавший вместе со своей группой тех, кто сидел в норах. Отец Мины, обернувшись человеком, кинулся в катакомбы, где за первым же углом наткнулся на ужасающую картину, которую он не забудет до конца жизни.
Его девочка, красивая, нежная и юная, в когда-то великолепном белоснежном платье, сейчас заляпанном грязью, кровью и пылью, порванном и гротескном, лежала на холодном бетоне. Матовая кожа была бледной, губы посерели, а грудь не вздымалась. Молодой мужчина пошатнулся, глядя на своего ребенка, не в силах выдержать этой картины. Медленно он сполз на пол спиной по земляной стене, кусая губы и не в силах оторвать взгляда от Мины. Там, на холме кричала его жена, его истинная половинка, увидевшая эту картину его глазами. Кричала и билась в истерике в руках сына, пытающегося удержать ее и не дать спуститься вниз.
Анжи не отрывала взгляда от девочки, что стояла над Миной, сильно зажмурив глаза. Не обращала внимания на пробежавших мимо волков, лишь шепнув в темноту, чтобы нашли Билла. Она была уверена, что ее услышат, и даже без ее просьбы кинуться искать мужа. Она не видела отца Мины, стискивающего зубы и сжимающего в кулаках свои волосы на опущенной к коленям голове. Она смотрела только на омегу и не могла оторвать взгляд. Было что-то в том, что делала эта странная девочка. Что-то загадочное и неуловимое, что сильное и не поддающееся объяснениям и логике. Но вдруг она сильно вздрогнула и резко сжала руками собственную голову, издав короткий, но пронзительный вопль. И было в этом коротком звуке сожаление, обида, боль и страх. Будто пьяная, она раскрыла глаза и посмотрела вокруг странно пустыми глазами. Перевела ничего не значащий взгляд на по-прежнему безвольно лежащую перед ней Мину, встряхнула головой и снова положила дрожащие ладони на прежнее месте. С улицы до них донесся многоголосый вой, тоскливый, сильный и тяжелый, грустный.
Рис шел на запах, едва стоя на ногах. И не в том было дело, что сражение и победа над Кларком забрали слишком много сил или причинили тяжелый вред. Дрожал он от эмоций, от страха идти вперед и нежелания делать это. Он одновременно хотел и не хотел увидеть то, что никогда не даст ему покоя и сведет его с ума. Но и просто уйти, не забрав с собой Мину, он не мог.
Весь в крови, ото рта, которым он разгрызал горло сопернику в обличье волка, по всему торсу потеки и разводы. Кисти обеих рук тоже обагрились, когда обернувшись, он вырвал глотку Кларку-человеку голыми руками, уничтожая своего врага теперь уже раз и навсегда, не давая ему и шанса выжить. Рис свернул за угол и, так же как отец Мины пару минут назад, замер на месте, ошеломленный и сломленный увиденной картиной. Все-таки этому ублюдку удалось сделать это – он уничтожил его.
Рис не смотрел на мать, не смотрел на тестя. Взгляд был прикован к Мине, над которой нависла странная девочка, вдруг повернувшая к нему свое лицо со звериными глазами.
– Подойди к ней. Ты нужен ей. Она ждет тебя, – тихо заговорила омега.
Как марионетка Рис выполнил приказ, подойдя к Мине и опустившись на колени у светловолосой головы.
– Положи руки поверх моих, – отдала еще один приказ девочка.
А Рис выполнил, почти не чувствуя себя и своего тела. Все, что было сейчас важно – этот надломленный голос, звучащий так тихо, но вместе с тем пронзительно и повелительно.
– Зови ее и проси вернуться. Возвращай ее волчицу, призывай ее. Приказывай ей идти назад, к тебе. Ты ее альфа, она послушается тебя. Ты ее пара, она вернется к тебе, если очень хорошо попросить.
Анжи смотрела и не верила своим ушам и глазам. Отец Мины тоже поднял голову, не отрывая взгляда от странной картины и вслушиваясь в гипнотизирующий голос девочки-подростка. Сейчас эти трое – Мина, Рис и девочка – были как одно целое. От них исходила одна волна, одна энергетика. Они были едины, их будто окутало сияние и невидимый купол. От омеги шла волна такой энергии, которую им обоим не удавалось ощутить ни разу. Это было что-то в голове, там внутри, в подсознании, глубоко в душе и теле. Голос девочки проникал внутрь, как некая сила – психологическая, гипнотическая, волшебная – загадочная и непонятная. Она оставляла за собой след порядка и спокойствия, возрождала надежду и силы, веру и уверенность. И в какое-то мгновение Анжи вдруг уловила свою волчицу, своего зверя. Он будто просыпался внутри нее после долгого сна – лениво и неохотно: медленно, едва уловимо и заметно. Но просыпался! А вместе с ним возвращались ощущения, хотя сил как не было, так и нет. Вернулся слух, прояснилось зрение, и она начала чувствовать запахи. Пораженно Анжи посмотрела на сына и омегу, чьи соединенные руки вдруг начали источать легкое сияние, едва видимое, но заметное.
Мине было больно. Так, как никогда прежде. Все тело ломило и стонало, болела каждая мышца и кость. А голова просто кипела. Она кричала и кричала, рвалась из этого пекла, но ее не отпускало. Она была словно в клетке, где прутья накалены до красноты, где стены давят, а потолок опускается все ниже. И с каждой минутой ей становилось все больнее, пока она не упала обессилено на пол своей тюрьмы, плача и впиваясь руками в голову, крича и стеная. Гомерический хохот раздавался над ее клеткой, а сверху полилась раскаленная лава.
И вдруг тихий голос в голове. Он шепчет едва слышно и непонятно. Говорит что-то, но ей слишком больно, она слышит лишь свой крик, и ничего больше. Голос становится сильней и ближе, и вот она понимает, что он ей знаком. Понимает, что этот голос ей говорит.
– Вернись. Вернись ко мне, – словно эхом несется в голове шепот, постепенно затихая, а потом вновь набирая обороты. – Вернись. Ты мне так нужна. Я не смогу без тебя. Без тебя я погибну. Меня не станет. Вернись. Я больше никогда не сделаю тебе больно, никогда никому не позволю делать тебе больно. Вернись ко мне. Я защищу тебя. Я согрею тебя. Я спасу тебя. Вернись, прошу!
Этот голос нес еще большую боль, становясь все громче и сильней. А когда сорвался на крик, закричала и она – громко, пронзительно, во все горло, делая глубоких вдох.
Боль ушла. Резко, быстро, так, будто ее и не было. А Мина открыла глаза, делая настоящий первый вдох.
Рис не верил своим глазам, глядя, как Мина приходит в себя. Не верил своим ощущениям, когда сердце внутри вдруг забилось с бешеной силой. Не верил, когда волк внутри радостно завыл, чувствуя свою пару – живой и невредимой. Он смотрел в мутные, ничего не понимающие глаза Мины и улыбался, как безумный идиот.
– Ты пришел, – прошептала пересохшими губами Мина, прикрывая глаза от облегчения и тут же теряя сознание, расслабляясь всем телом и уплывая в мир крепких оздоровительных снов.
А Рис прижимал к себе ее бессознательное тело и плакал – от счастья, от радости, от неверия и шока. Он сжимал в руках тонкую талию, хрупкие плечи и тонул в живом, дивном запахе своей пары. Вдруг поднял пораженный взгляд и встретился с желтыми глазами, которые медленно закрылись, и их обладательница тоже лишилась чувств. Упасть ей не дал отец Мины, легко удержавший невесомое тело от падения и удара. Он переводил взгляд с девочки на своих руках на дочь, а потом на него. И в его взгляде Рис видел то, то чувствовал сам – шок и сверхъестественное удивление.
– Это…невозможно… – рассеяно, неверяще протянул мужчина.
– Плевать, – выдохнул Рис, прикрывая глаза и зарываясь лицом в волосы своей жены. – На все плевать. Главное, что она жива.
Эпилог
Мина проспала два дня, без снов и кошмаров, спокойно и крепко. А проснулась полная сил и с улыбкой на губах. Раскрыв глаза, девушка потянулась всем телом, а потом на мгновение резко замерла, вспомнив все, что с ней произошло. Но тут нежные и сильные руки мужа прижали ее к его большому надежному телу и она расслабилась.
– Ты проснулась, – протянул облегченно Рис, заглядывая в серые глаза своей пары. – Я переживал.
– Я долго спала?
– Почти двое суток.
– Как Анжи? Как Билл!? С ним все в порядке?! – вспомнила взволнованно Мина, а перед глазами мелькнула ужасающая картина растерзанного тела мужчины в катакомбах.
– С ним все хорошо. Он выздоравливает. Анжи тоже в порядке.
– Что произошло? Я ничего почти не помню. Лишь, что мы сбежали, а потом прятались, а дальше…темнота, – задумчиво протянула Мина, пытаясь вспомнить. – Еще помню, как было больно.
– Ты…умирала, – смог все-таки произнести вслух эти слова Рис. – А точнее – умерла.
– Что? – растерянно и шокировано просипела Мина, глядя ему в глаза, в которых еще был отголосок того страха и ужаса, что он испытал, когда почувствовал это.
А потом мягко напряглась и впустила в себя его чувства и эмоции, раскрылась перед ним. У самой Мины внутри все сжалось от этих ужасных воспоминаний и ощущений мужа. Все тело задрожало от того, как плохо было ее половинке, от того, как он отреагировал на ее смерть. Она ощущала его эмоции в тот момент, чувствовала чувство потери и страха, паники и безысходности. Все это испытывал Рис, и все это она сейчас прочувствовала на себе.
– Как я… – отгородившись от страшных воспоминаний мужа, тихо спросила Мина.
– Та девочка, дочь Кларка, вернула тебя.
– Но как?!
– Она омега – этим все сказано. Мы никогда не знали природы и всех возможностей этих существ. Все, что мы знаем о них – очень малая и неполная толика того, кто и что они такое. Их умения и способности специфичны, не стандартны, волшебны и прочее-прочее. Нам никогда не познать этого своим разумом. Это просто есть. И знаешь, мне все равно, как и что произошло. Главное, что эта девочка вернула мне тебя.
Рис смотрел в глаза Мины, касаясь ее лица пальцами, и столько нежности, любви и счастья было в его взгляде, сколько она, пожалуй, не видела еще ни разу. Сейчас, когда этот мужчина знал, что значит потерять ее – свою истинную, он особо бережно ценил и дорожил их связью, ею самой. Теперь, когда он испытал на себе разрыв со своей парой, ему уже ничто не было чуждо, ничто не волновало и ни в чем не хотелось разбираться. Он готов был верить в мистику, в волшебство и вообще любой бред, лишь бы это помогало.
– Я рядом, – мягко улыбнулась ему Мина, глядя в глаза пристально и нежно, прижимаясь к нему всем телом и давая еще и еще раз убедиться в том, что она с ним, что он не потерял ее.
– Я не смогу пережить это еще раз, – тихо, отчаянно и горько прошептал Рис, прижимая ее к себе крепко-крепко, и прикрывая глаза, в уголках которых собрались слезы. – Не смогу потерять тебя снова. Я больше никогда и никуда тебя не отпущу. Не дам отойти ни на шаг, и не уйду сам.
Девушка только улыбнулась его горячности, ни слова не сказав против или возмутившись, даже не свела все это в шутку. Для него все был предельно серьезно, особенно сейчас, когда только-только он отошел от того урагана боли, что обрушился на него пару дней назад.
– Вы забрали девочку с собой?
– Конечно, – кивнул Рис.
– Где она? Я хочу с ней поговорить, – садясь на постели, произнесла Мина.
– Я бы тоже этого хотел. И много еще кто. Но она все еще не пришла в себя. Вы обе потеряли сознание, когда она вернула тебя. Но ты просто спала, а ее осмотрел врач и сказал, что у нее кома. И он не знает, когда она очнется.
– А мы ведь даже не знаем ее имени, – расстроено протянула Мина.
– Оливия.
– Откуда ты знаешь?
– Сай сказал, – чуть замявшись, протянул Рис. – Он признал в ней свою истинную пару. Не знаю, как так вышло, но он сразу же назвал ее имя, как только увидел, как только почувствовал ее. У него вероятно очень сильные ментальные силы, какие развивал в свое время и я. Либо дело в том, что она омега. Очередная загадка, – вздохнул Рис.
– Как много всего, – растерянно прошептала Мина, качая головой. – Это…так удивительно. Саймон и она.
– Не менее удивительно, чем ты и я, или любая друга пара. Никто никогда не знает, в ком увидит свою половинку и когда. Но ему придется нелегко: она омега.
– Он справится, – уверенно заявила Мина, чуть улыбаясь.
– Не сомневаюсь, – хмыкнул Рис. – Он упрямый и решительный. Практически не отходит от постели этой девочки, держит ее все время за руку и смотрит на нее.
– Она ведь действительно выглядит как девочка, хотя наша ровесница.
– Нам еще многое предстоит узнать о ней, и вообще о ее виде. Теперь она – часть нашей стаи. Она под нашей опекой и защитой. У нее не осталось никого, после того, как я убил Кларка. А без сородича ей не выжить. Теперь у нее есть новый дом.
– Мне кажется, что с нами ей будет лучше, чем с отцом.
– Я тоже так думаю. Ты голодная? – сменил тему Рис.
– Очень, – улыбнулась Мина и тут же вскочила с кровати.
– Хэй, осторожней, – улыбнулся Рис, когда она покачнулась, и тоже поднялся на ноги, поддерживая ее за талию. – Ты только очнулась. И очень ослабла.
– Да, есть немного, – опираясь об него, протянула Мина. – Голова чуть кружится. Тошнит.
– Это последствия того наркотика, что вкололи вам троим, когда похитили. И мы все еще не знаем, что это, – хмуро пояснил мужчина. – Вас с Анжи кое-как вытащила Оливия. Тебя непосредственно, а Анжи находилась рядом, и энергия омеги задела и ее. А вот Билл все еще неважно себя чувствует. Регенерация, ощущения зверя вернулись, но слабость не оставляет. Врач сказал, что и это сойдет на «нет». Но нам еще предстоит выяснить, что это за дрянь, что так влияет на оборотней.
– Это может стать проблемой? – хмуро поинтересовалась Мина.
– Это уже проблема. Но мы разберемся. Обязательно, – ободряюще улыбнулся жене Рис. – Ни о чем не думай и не переживай. Все образуется. Я всегда буду рядом с тобой. Не позволю больше ничему плохому с тобой случиться.
– Я знаю, – мягко улыбнулась Мина, обхватывая ладонями его лицо и осторожно касаясь его губ. – Все будет хорошо.
– Люблю тебя, – хрипло прошептал мужчина, обнимая ее и вновь прикрывая глаза, наслаждаясь моментом, запахом и близостью своей любимой женщины.
– Люблю тебя, – повторила Мина, доверчиво прижимаясь к нему.
* * *
Год спустя…
Саймон вздохнул и отвернулся от окна, возвращаясь к постели. Сел на стул, стоящий рядом, привычно протянул руку и сжал в ладони холодные пальчики Оливии. Девушка никак не отреагировала, впрочем – как всегда. Изо дня в день одно и то же: он приходит к своей паре, смотрит на нее, прикасается, потом проверяет все показатели и приборы, подключенные к ней, держит ее за руку и тихо что-то говорит.
Он знает, что она его слышит. И он ее слышит. Но не так, как это происходит у прочих пар. Между ними нет связи, нет метки. Но все же они почти едины. Сай знает, что она его слышит, когда он говорит вслух, а он слышит ее в своих снах. Она приходит к нему каждую ночь, и тоже что-то говорит. Впервые он услышал ее имя. Потом она говорила о себе: что любит, чего хочет, какой цвет ей нравится, что она хочет яблок и абрикос. Это было странно, было нелепо и неестественно. Она рассказывала о себе любые глупые мелочи и заметки, и никогда ничего серьезного. Но парень был рад и этому, ведь ничего другого не было. Он слушал ее голос, и только он был в его снах – тихий, легкий и спокойный. Он ощущал ее присутствие всем своим существом в своём разуме.
Саймон вздохнул и снова посмотрел на милое, детское, изможденное лицо своей пары. Бледная кожа, едва розовые губы, пара почти незаметных веснушек на курносом носике, отросшие до плеч волосы, приобретшие яркость и насыщенность мягкого каштана. Он замечал, как меняется Оливия. Для всех остальных это не было так важно, но не для него. Он знал наизусть все ее черты, замечал малейшие изменения в дыхании и трепете ресниц.
Но всего этого было безумно мало, и все же больше, чем он ожидал, когда понял, что она в коме. Но ведь прошел уже почти год, а она так и не пришла в себя. Он спрашивал у нее почему. А во сне она отвечала, что слишком устала, что ей еще нужно отдохнуть, и он должен подождать. Он ждал, изо дня в день ждал, терпеливо, томительно и мучительно, ведь не было у него другого выхода.
Молодой парень тихо попрощался с Оливией и поднялся на ноги – его еще ждала работа. Подойдя к двери, он, как всегда обернулся напоследок, бросая еще один взгляд на девушку.
И вдруг встретился взглядом с жёлтыми глазами, смотрящими на него прямо, осознанно и мягко…
