Текст книги "Не молчи. (СИ)"

Автор книги: Александра Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

       Улыбка на губах мужчины немного увяла, а взгляд тут же обратился на погрустневшую и невесело усмехнувшуюся Оксану. Наверно лишь после этих слов до него дошло в полной мере понимание ситуации. Надя необычный ребенок, странный во всех отношениях, ей тяжело жить в обществе, где к таким как она относятся с жалостью и презрением. Только сейчас он взглянул на жизнь Оксаны с этой стороны: вечный страх, боязнь за ребенка, желание его защитить, не дать обидеть, спрятать от всего и всех, кто не так посмотрит или что-то не то скажет. Как же это трудно растить дочь одной, видеть такое к ней отношение окружающих, наверняка слышать шепотки за спиной. Теперь совершенно понятно было ее желание не говорить о ней. Она попросту не знала, как он отнесется к подобному. Одно дело, как он отнесется конкретно к Наде, и другое – к тому, с чем ему придется столкнуться, если он захочет остаться с ней. Сможет ли он, так же как она, так яро и убежденно отстаивать права Нади. Сможет ли игнорировать косые и злые взгляды. Сможет ли жить с этим.

       Вопрос был трудным. Вопрос требовал осмысления. Но Костя любил эту женщину, и готов был стать ей опорой. Готов был разделить с ней все заботы и тревоги, подставить свое плечо и помочь в любой ситуации. Осталось лишь до Оксаны донести эту мысль.

       Когда закончилось чаепитие, Оксана пошла вместе с дочкой в ванную, где искупала ее, а потом уложила спать. Несмотря на ранний час, малышка уже клевала носом из-за того, что пропустила обеденный сон. И уснула почти моментально. Но Оксана все никак не могла решиться выйти из спальни. Ведь там ждет Костя, им предстоит непростой разговор. Однако прятаться вечно не выйдет. И, глубоко вздохнув, девушка вышла из детской.

       Костю она нашла в гостиной. Он стоял у стеллажа и листал альбом, взятый с полки. На губах была мягкая улыбка, а глаза светились интересом и нежностью. Оксана не стала его отвлекать, еще пару минут наблюдая за ним со стороны, пока он не заметил ее присутствие сам.

       – Не возражаешь? – указав на альбом, спросил мужчина.

       – Нет, – покачала головой девушка и встала рядом, заглядывая в страницы. – Здесь Наде три года. А здесь чуть меньше, – указывая на фото, прокомментировала Оксана.

       – Сколько ей сейчас?

       – Почти пять.

       – Уже большая, – перелистывая альбом, улыбнулся Костя. – Ни на одной фотографии нет отца, – мягко заметил он, бросив на нее внимательный взгляд.

       – Слава оставил нас, как только узнал о синдроме. Из роддома меня забирала Геля. Он даже ни разу не видел свою дочь. Так же как и она его.

       – Она спрашивает о нем?

       – Не часто. Она не ходит в детский сад, где другие дети хвастались бы своими папами, – спокойно ответила Оксана. – Лишь время от времени у нас возникает эта тема.

       – И что ты ей говоришь? – с любопытством глядя на девушку, спросил Костя.

       – Отделываюсь общими фразами, – невесело хмыкнула Оксана, беря из его рук альбом и ставя на место. – Она еще мала, много не понимает, но рано или поздно придется сказать правду. Я боюсь этого момента. Она уже чувствует себя неполноценной, а что будет, когда узнает, что отец ее бросил из-за болезни?

       – До этого еще далеко.

       – Это только так кажется, – покачала головой молодая женщина и села на диван.

       – Почему муж оставил вас именно после рождения девочки? Насколько я знаю, такие заболевания, как синдром Дауна, распознается еще на первом УЗИ. Почему же он ждал родов?

       – Он не знал о синдроме, – вздохнула Оксана, несколько отстраненно глядя в стену, будто находилась сейчас в своих воспоминаниях.

       Наверно так и было, решил Костя, рассматривая лицо девушки.

       – Я не сказала ему. Я любила его. И он любил меня, очень сильно. Я была уверена в нем так, как ни в ком и никогда. И я не сомневалась, что вместе мы все преодолеем. Я просто не хотела заранее ему говорить, чтобы эта новость не портила ему настроение во время беременности. Хотела, чтобы он ждал малыша как положено: с радостью, предвкушением, трепетом, а не со страхом перед неизвестностью и обреченностью, как это делала я. И я не ожидала от него того, что он сделала. Слава был всегда ответственным, серьезным, никогда не нарушал слова. На него можно было положиться в любой ситуации, прийти с любой проблемой, и он всегда подставит свое плечо, поможет и поддержит. И меня в первую очередь. Но болезнь нашего ребенка оказалась слишком сильным грузом для него. Он все понял, как только взглянул на младенца у меня на руках, а врачи еще и доступно объясняли нам в тот момент, что и как. Я помню этот день в мельчайших деталях. Я крепко прижимала к себе крошечный сверток, и смотрела на мужа с любовью, с надежной, с уверенностью в его поддержке. Ждала, что вот, сейчас, он сядет на кровать, возьмет из моих рук дочку, поцелует ее в лобик, улыбнуться мне и скажет «Я рядом!». И по мере того, как тускнели его глаза, расширяясь от осознания, от ужаса и испуга, я все крепче прижимала к себе Надю, все яснее понимала, что это конец. Что не сядет он рядом, не сожмет мою руку, не ободрит и не поддержит.

       Голос Оксаны был тусклым, пронизанным теми чувствами, что обуревали ее в тот момент. По щекам текли слезы, не замеченные девушкой, а кулаки сжимались до боли. Взгляд был устремлен в прошлое, и казалось, что она заново переживает все то, что было в тот день. Костя не стал ее трогать, хотя и хотелось. Но сначала он должен дослушать до конца.

       – Он пришел ко мне в тот же день. Надю увезли на обследование, я была одна. Сидела, уставившись в стену и слушая, как разбиваются все мои надежды, мечты, а вместе с ними и мое сердце. Смотрела на него пустым взглядом, когда он умолял меня оставить ребенка, отдать в приют. Уговаривал отказаться от нее. Обещал, что следующий наш ребенок будет здоровым, что так будет лучше для всех. Просил меня подумать и сделать правильный выбор. Правильный для него. А я не могла. Я любила его, но он меня предал. Предал из-за страха и опасения, из-за нежелания брать ответственность за малыша с синдромом Дауна. Но большую обиду я ощущала за свою кроху. Что от нее готов отказаться родной отец. Было так невыносимо осознавать этот факт! Я прогнала его тогда. Высказала все, что думаю, уверила в том, что он может катиться на все четыре стороны, если мы ему не нужны. Сказала, что выбираю нашу дочь. И он ушел. Документы на развод пришли через месяц. Там же был его отказ от всех прав на ребенка. Он оставил нам квартиру, и, насколько я знаю, переехал в другой город. Его родители так же ни разу не пришли к внучке.

       Оксана замолчала, разжала ноющие руки и вытерла со щек слезы, все так же глядя в сторону.

       – Знаю, что должна была рассказать тебе все раньше, – все так же не глядя на него, продолжила девушка. – Обязана. Но мне было так хорошо с тобой, что я боялась, как ты отреагируешь. Я вообще не собиралась заводить наши отношения так далеко, не собиралась начинать роман. Но не смогла удержаться. Это было эгоистично с моей стороны думать о том, что этого будет достаточно нам обоим. А потом я уже не могла отказаться от тебя. Вообще вся эта ситуация глупая и нелепая. Я не должна был так поступать ни с тобой, ни с Надей. Я не стыжусь своей дочери, но упорно прятала ее от тебя. Я не должна была давать тебе надежду, не должна была тебя использовать так, не думая о твоих чувствах. Понятно, что после озвученной правды, наши отношения не смогут остаться прежними. И я пойму, если ты сейчас уйдешь и больше не вернешься. Пойму, если не захочешь взять на себе такую ответственность. Ты не должен и ничем не обязан ни мне, ни моему ребенку. Я не осужу тебя, и не посчитаю слабым. И прошу не давать мне ложной надежды, не играть с этим. Ответь сразу и прямо.

       Она, наконец, повернулась к нему лицом и серьезно посмотрела него. В ее глазах не было слез, но было ожидание, боль, мольба о прощении и участии. Там была безнадежность и тоска. А еще любовь. Чувство, о котором ни один из них не говорил вслух. Он, потому что не смел пугать и обещать, не зная всего. Она, потому что не хотела привязывать его к себе этим чувством, скрывая правду о себе и своей жизни.

       А вот в глазах Кости Оксана не могла прочесть ничего. Он смотрел на нее прямо, серьезно, внимательно и пристально, будто забираясь к ней в голову. Ни улыбки на лице, ни нежности во взгляде: только сосредоточенность и напряженность.

       Медленно мужчина поднялся на ноги и сделал шаг в сторону от Оксаны. Девушка тут же прикрыла глаза, чтобы не видеть его удаляющуюся спину, и прикусила губу до крови. В ушах шумело, и она не слышала его шагов и поступи. А Костя, бросив на ее профиль с зажмуренными глазами взгляд, мягко улыбнулся и подошел к стеллажу, где вновь взял в руки альбом. Вернулся к дивану и тихонько сел рядом с девушкой. Оксана распахнула глаза и удивленно посмотрела на него, потом перевела взгляд на раскрытый на пустых страницах альбом в руках Кости.

       – Я очень хочу, – тихо прошептал мужчина, глядя в глаза Оксане, – чтобы следующая фотография в этом альбоме была нашей. Ты. Я. И Надя. Хочу, чтобы она больше не спрашивала про папу. Хочу, чтобы знала кто ее отец. Хочу полюбить ее так же сильно, как это делаешь ты. И хочу, чтобы ты больше не молчала. Чтобы всегда говорила о том, что тебя тревожит и угнетает. Чтобы всегда приходила ко мне за помощью и поддержкой. Чтобы тебе было на кого сбросить свой груз и поделиться тяготами жизни. Я хочу быть рядом.

       Оксана бросилась ему на шею, и крепко-крепко обхватила за плечи, утыкаясь носом в его шею. А он сильно прижал ее к себе всем телом, окутывая ее собой, своей заботой и любовью. Ободряя и поддерживая. Она тихонько плакала у него на руках, стискивая в руках ткань рубашки, и промачивая ее своими счастливыми слезами: слезами облегчения, радости и счастья. Костя мягко усадил ее к себе на колени и взял в руки заплаканное личико.

       – Ты веришь мне?

       – Верю, – улыбнулась Оксана, впервые так ярко и счастливо.

       И от этого был счастлив и сам Костя.

       – Люблю тебя, – тихо прошептал он ей в губы.

       – Люблю тебя, – ответила Оксана, улыбаясь и приникая к его губам.

       ЭПИЛОГ

      Оксана с улыбкой на лице смотрела, как Костя с Надей носятся по двору, играя с милым щенком, подаренным Ангелиной девочке. Подруга сидела рядом и тоже наблюдала за парочкой резвящихся.

       – Он любит ее, – не могла не заметить Ангелина.

       – Мне порой кажется, что даже больше чем я, – рассмеялась Оксана. – Это предел того, о чем я мечтала.

       – Тебе только кажется, – хмыкнула Геля. – Пределом будет, когда ты возьмешь своего сына на руки, – касаясь ее округлого живота, довольно добавила она. – Вот это будет предел. Да и то не весь.

       – А больше мне и не нужно, – улыбнулась Оксана, чувствуя под руками, как в утробе шевелится малыш.

       – Надя рада прибавлению?

       – Очень, – светло улыбнулась будущая мама, переведя взгляд на дочку. – Я боялась, что она обидится, подумает, что ей ищут замену, что больше не любят. Но ничего подобного даже не возникло в ее головке. Она счастлива, рада.

       – А как насчет твоего страха, что теперь, когда есть ваш общий ребенок, Костя будет меньше любить Надю?

       – Он исчез. Нельзя думать о подобном, глядя на них двоих, – кивнув в сторону мужа и дочки, улыбнулась Оксана. – Это была глупая, мимолетная мысль, не более того.

       – Хорошо. Я рада, что ты это понимаешь.

       – Спасибо тебе.

       – За что? – удивилась Ангелина.

       – За все. За понимание, терпение, поддержку. За то, что молчала, когда это было необходимо, или наоборот – говорила. Костя тоже тебе благодарен.

       – Ой, что за глупости, – фыркнула Ангелина, но довольно улыбнулась, отвернувшись.

       Она была рада за своих друзей, была счастлива от того, что они были вместе, создали семью и нашли свое собственное счастье. Наблюдая за ними со стороны, за развитием их отношений, она очень боялась, что эти двое все испортят: своим молчанием, нетерпением, своими страхами и тревогами. Но они смогли все это преодолеть. И еще многое смогут, находясь рядом друг с другом и поддерживая любимых.

       КОНЕЦ!