Текст книги "«Пока мы под сердцем любовь эту носим, все ставя на карту…» (СИ)"

Автор книги: Александра Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Александра Павлова
«ПОКА МЫ ПОД СЕРДЦЕМ ЛЮБОВЬ ЭТУ НОСИМ, ВСЕ СТАВЯ НА КАРТУ…»

Посвящается тем, кого автор имел дерзость процитировать без разрешения, и трем Водолеям, которые не звонят и не пишут, но, кажется, помнят.

5-eместо на конкурсе фантастического рассказа «Звезда Магистра»

9–23 февраля 2005 года

Лэйри прекрасно понимала, что с таким бугаем ей в жизни не справиться. Еще на шпагах и при всех условностях дуэли – можно хоть попытаться, а так… Но восемнадцать лет пробыв наследной принцессой и семь – королевой-чародейкой, как не привыкнуть на всю оставшуюся жизнь заступаться за обиженных? Она даже подумать ни о чем не успела, как рука оттолкнула огромный кулак, нацеленный в лицо какой-то женщины, прижавшейся спиной к стене. Хозяин кулака был достаточно пьян и достаточно силен, чтобы удар со всего размаху пришелся в упомянутую стену. Больно, однако! Бугай взвыл, схватился за правую лапищу левой. Намного лучше, чем можно было надеяться! Теперь выдернуть жертву из щели между ее мучителем и стеной и уносить ноги, но Лэйри тоже была не в себе, хотя и не от вина, а потому лишь шагнула в сторону, оказавшись у вояки за спиной. Тот тем временем, видимо, сообразил, что не сама по себе стенка оказалась на месте рожи, в которую он метил, и попытался обернуться. Потерял равновесие, привалился к той же стенке боком, «перекатился» так, чтобы увидеть обидчика. Яростно взревел, бросился… в смысле, бросил себя. Носом вниз, разумеется. Лэйри обернулась на раздавшийся хохот.

– Ловко ты его!!!

– Ох, ну и картинка!

– Щас помру со смеху! – восхищалась компания матросов.

– А ты отчаянная, – одобрительно заметил один.

– Пожалуй, да, – задумчиво произнесла Лэйри, кривовато усмехнувшись. По-другому усмехаться она теперь не умела. – Отчаянный – это ведь про тех, кто отчаялся, потому ничего не боится, что самое худшее с ним уже случилось…

– Что ты такое несешь, красавица? – матрос аж подскочил. – Влюбиться тебе надо, сразу умирать расхочешь. А?

– Да. С такой рожей только влюбляться, – равнодушно произнесла она и откинула волнистые темные пряди, закрывавшие всю правую половину лица. От угла рта к уху тянулся странный и страшный шрам.

Ближе к утру ее опять стало лихорадить. Ничего удивительного, всю ночь просидеть на берегу. Ну, и хорошо. Умереть от лихорадки на улице чужого города – лучше, чем порадовать наемного палача в подземелье собственного замка. Скорей бы уж!

Вот только не надо обвинять в трусости человека, потерявшего все. Магия растворялась постепенно, как постепенно становился все более равнодушен муж. Он хорошо притворялся, ничего не скажешь, и поэтому она до последнего не понимала, что происходит. Должна была почувствовать… значит, сама недостаточно любила. Ну, ладно – если бы она его любила, было бы еще больнее, что он такое ничтожество. Он предал ее, и она потеряла корону, родину, красоту…почти всю. Дали ночь на размышления – или отречение, или такое же клеймо на второй щеке. Развязали руки, оставили зеркало и свечу – чтобы лучше думалось.

Надо было умереть, когда клеймили – ведь боль страшная, будто огненная трехпалая лапа впилась в щеку и одновременно рвется на части все тело, клеймили не честным железом, а каким-то гадким колдовством! Или, в крайнем случае, когда увидела в зеркале этот ужас – черный, с каким-то гнусным отливом отпечаток птичьей лапы, средний коготь пришелся как раз в угол рта. Прикоснуться к собственной щеке она так и не решилась.

Отчаяние, свеча, развязанные руки и несколько ночных часов – это много. Бывшая королева-чародейка Алаи риэн выбралась на волю, упала на улице и провалилась в забытье. Вот когда надо было умереть! Не случилось. Ее подобрали сердобольные контрабандисты и сочли величайшим благодеянием взять к себе на корабль, отплывавший на рассвете за Большой лабиринт – пояс рифов, путь через который знал далеко не каждый капитан. Высадили в первом же порту – женщина на корабле, может, и к счастью, но только здоровая, веселая и красивая. Платье подарили и денежек немножко – сами не процветали. Отказываться было глупо.

Красоту и корону у нее отняли, магию…Магия королевского дома обретала силу через любовь. После свадьбы был тайный ритуал, когда место родительской любви в качестве источника силы занимала любовь супружеская. Она успела вовремя – родители умерли через год. А потом любовь иссякла, и королева оказалась не в силах защитить от злых чар даже себя саму, не то что подданных. Правда, был у нее на такой случай министр-чародей. Лучше бы не было…

«Если убить короля или королеву, цветы на Королевской площади сгорят в черном пламени – тайно убить не выйдет. Если король или королева умрет своей смертью или отречется от престола, цветы увянут. Наследника нет, соберутся нотабли… есть перспективы. Сама она не умрет – значит, добьемся отречения. Правда, король или королева клянутся не отрекаться, иначе как добровольно и имея достойного преемника, но нет клятвы, которой не нарушит запуганная и замученная женщина…»

Она бы не отреклась, даже не сумей бежать. Но кто посмеет сказать, что тому, кто все потерял, нельзя теперь умереть? Красоту, корону, магию, любовь… Нет, любви просто не было. У него сначала, видимо, была, – ведь удавалась ей магия до поры до времени. А вот у нее самой – нет.

Не криви душой, Лэйри, все у тебя было, только любила ты не того. Ветреник, сорвиголова, наездник, фехтовальщик, задира, очень знатного рода, сын помилованного ее отцом мятежника… Любил ли он принцессу? Не меньше, чем других хорошеньких женщин, которые всегда гроздьями висли у него на шее. Она его? И никого больше. Но как доверить такому человеку свою магическую силу и судьбу королевства? Лучше выбрать нелюбимого влюбленного, чем увидеть, как любимый предаст тебя и погубит этим все и всех! А вышло вот как: кому суждено быть преданным, тот …не умрет? Чушь, все умрут в свое время. А мое время сейчас! Как порозовело небо… «Глупо умирать на рассвете.» Чье это? Ах, да, Но эле.

Лэйри ужаснулась. Стоит ей умереть, мерзкой твари, бывшей ее министром, ничто не помешает сесть на трон. И Ноэле, и всем другим ее подданным, а среди них столько людей, перед талантом, мудростью, благородством которых она преклонялась, нисколько не унижая этим свой королевский сан, придется терпеть на троне черного мага. Да, ее Наставница говорила, что нельзя, не задумываясь, делить мир на белое и черное – так не в цвете и дело! Будь он хоть серо-буро-малиновый, шалишь!

Выходит, придется выжить и вернуться? Конечно, королевой ей уже не бывать, но можно найти достойного преемника – главное, разоблачить эту дрянь. А потом что – в отшельницы? В своем лесу, зная, что все в порядке – что ж, «жизнь и такая мила и желанна…» А это откуда? Ах, да, А скельд. Как же там дальше – мелодия звучит в голове, а слов больше не вспомнить… Если любишь их – будешь жить.

– Так что приказано всю вашу охрану снять. Мир у нас теперь с ними.

– Она в своем уме? Как допустила? У нас-то, может, с ними и мир, а вот у них с нами – да ни в жизни не поверю!

– Кто это «она»?

– Да государыня, кто еще. Вот уж от кого бреда не ожидал!

– Эй, вы тут что, с луны свалились? Ведь ее два месяца как нет в живых! – гонец так опешил, что странного тона даже не заметил, но в следующее мгновение вовсе утратил дар речи, и было от чего: давешний дерзослов схватил за грудки и гаркнул:

– Что?

Прочие пограничные охотники тоже зашумели – верно, и вправду не знали. Вот ведь, живут в медвежьем углу! Гонец безуспешно попытался вырваться из стальной хватки.

– Говори! – не допускающим возражений тоном приказал бешеный.

– Да я уж все сказал, – трудно все-таки сохранять собственное достоинство в столь неестественном положении, – два месяца как нет ее в живых. Его величество один правит, да господин первый министр ему помогает.

– Что с ней случилось?

– Да ничего хорошего. Слушай, хватит меня держать! – парень машинально разжал пальцы, и гонец тяжело рухнул обратно на лавку. – Увлеклась темной магией, накликала беду и погибла, хорошо, никто больше не пострадал.

– Да он свихнулся, ребята, – с невероятным облегчением воскликнул парень.

– Я? Да это уже все кроме вас давно знают!

– Слушай, если я тебе скажу: все знают, что у тебя за ушами рога выросли, ты что делать будешь?

– Так это бред!

– А ты будто не бред несешь? Ладно, – он вскочил, – вот что. Этого умника я забираю к начальнику границы, у него же отпрошусь в отпуск – надо проверить, откуда такие враки на границу приходят. И еще: если и правда есть такой приказ, все равно кто его отдал… ну, вы знаете, что делать! Бывайте! Пошли, – кивнул он гонцу.

Часть лошадей у пограничной стражи всегда была оседлана – взлетел в седло и пустился бешеным аллюром. Смерч, а не человек – как еще его подначальные все не перемерли! Неблизкий путь проделали без остановки, влетел в дом, только что не волоком таща за собой беднягу гонца.

– Приветствую, Вэр. Что?

– Ты, посмеешь повторить здесь то, что плел у нас?

– П… протестую п… против самоуправства… и оскорблений! – задыхаясь, выговорил гонец.

– Этого человека, Вэр, послал к вам я.

Выяснилось, что известие о гибели королевы привезли на стоянку пограничных охотников в момент очередной тревоги. Вестника слушать было некогда, ему велели либо ждать, либо сменить лошадь и мчаться со всеми в бой. Юноша выбрал второе и погиб, не успев выполнить печальной миссии. Писем же на тайные заставы не возили – чтоб не попали не в те руки. Охотники даже не поняли, что погибший был гонцом. Они с честью похоронили безымянного храбреца на своем кладбище и остались в неведении на целых два месяца.

– Прошу отпуска на неопределенное время.

– Могу я узнать, зачем?

– Простите, но я вам должен отчитываться только по делам службы, а отпуск мой с ними не связан, – наглая фраза была произнесена с улыбкой, но вполне всерьез. – А службе урона не будет, коль скоро у нас теперь мир.

Служба без него и вправду не пострадает – что бы там ни приказывали, ребята никогда не оставят холмы и болота северо-восточного рубежа без присмотра. Пока не помрет захолмный-заболотный король, не будет тут никакого мира. И Лэйри это знала прекрасно. Собственно, она это и сказала… Не думать, только не думать ни о чем! Доберемся до столицы – подумаем. А то так и с ума можно сойти. Быстрей, еще быстрей!

Король проснулся оттого, что жесткая ладонь зажала ему рот, а в ребра уткнулось что-то острое. Он дернулся – острое чувствительно кольнуло. Кто-то сел на постель и прошептал, склонившись к самому уху:

– Сейчас вы будете тихо отвечать на мои вопросы. Если крикнете или шевельнетесь – убью. Даже если меня схватят, вам это уже не поможет.

Король кивнул – не потому, что был трусом, а потому что выхода не оставалось.

– Как умерла королева Алаириэн? – спросил ночной посетитель и отнял руку от его рта.

– Она увлеклась темной магией, накликала беду и погибла, – тоже мне, тайна, о которой два месяца назад объявляли на площа

...

конец ознакомительного фрагмента