Текст книги "Ошибки Камиля"

Автор книги: Александра Вьюга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Александра Вьюга
Ошибки Камиля

Глава 1

Камиль резко распахнул дверь подъезда и шагнул в разрезаемую светом фонаря темноту позднего вечера. Холодный октябрьский воздух тут же заполз под распахнутую кожаную куртку, а затем и под свитер. Разгорячённый скандалом, Камиль не почувствовал его. Он прошёл двор и свернул в арку. Замедлил шаг, остановился и привалился спиной к стене, откинул голову на холодный шершавый цемент и прикрыл глаза, на которые тут же упала длинная косая чёрная чёлка. Он простоял так не меньше пяти минут, успокаиваясь, приходя в себя. Разбитая скула ныла, и Камиль осторожно потрогал её успевшими заледенеть пальцами.

Выругался:

– Блядь!

Он ощупал пострадавшую половину лица. Скула припухла, а верхняя губа, в самом уголке, треснула и кровила.

Камиль снова прикрыл глаза. На дворе почти ночь. Идти ему некуда. Можно было бы, конечно, перекантоваться у Федьки, но подставлять ему задницу очень не хотелось. Камиль проверил карманы. Паспорт, бумажник, телефон, сигареты. Всё то, что в них было, больше ничего взять с собой ему не удалось. Просто не успел, настолько стремительно его вышвырнули за дверь.

Он достал сигарету, прикурил, затянулся и начал перебирать в уме всех своих друзей и знакомых. По всему выходило, что кроме Федьки его никто и не ждал. Докурив и отбросив бычок в сторону, Камиль пошёл к автобусной остановке.

Спустя полчаса он стоял возле большого старого отреставрированного дома. Раньше здесь были коммуналки, а потом квартиры выкупили достаточно обеспеченные люди.

Камиль позвонил в домофон.

– Кто?

Он не опознал обладателя пьяного голоса и просто ответил:

– Я к Федьке.

– Поднимайся.

Дверь ему открыла то ли пьяная, то ли обдолбанная, то ли всё вместе, Шурка. Расстёгнутая чуть ли не до пупка кроваво-алая блузка обнажала одно плечо и демонстрировала прозрачный кружевной белый лифчик на небольшой упругой груди, чёрные блестящие джинсы облегали длинные стройные ноги. Темные густые длинные волосы были собраны в хвост, который успел сбиться и растрепаться. В руке она держала за горлышко ополовиненную бутылку пива, оттопырив два пальца и зажимая между ними сигарету.

– Камчик, сладкий, привет! – Она сложила губы в трубочку и потянулась к нему.

Камиль посмотрел на эти губы с остатками съеденной помады – Шурка явно с кем-то сосалась, а может быть у неё во рту уже и побывал чей-нибудь член. Он покривился, оттолкнул Шурку:

– Отвали, шалава. – И пошёл по длинному коридору в сторону комнат.

– Ну хуй иди, – беззлобно протянула Шурка, догоняя его и шлёпая ладонью по заду.

В квартире было пять комнат, и её в своё время намутили какими-то махинациями Федькины отец с матерью. Сами они чалились на данный момент на зоне, за дела с квартирой не связанные, а в квартире хозяйничали и предавались разврату двадцатишестилетний Федька и его сестра-двойняшка Шурка.

Камиль прошёл мимо одной из комнат, в которой, судя по звукам, трахались, потом мимо следующей, в которой явно бухали и ширялись, и добрался наконец до самой дальней – Федькиной.

Федьку он застал сидящим на диване с широко расставленными ногами. Над его пахом ритмично двигалась голова с длинными светлыми волосами, а большой и указательный пальцы руки сжимали косяк.

– Кам? Кто это тебя так? – лениво спросил Федька, кивая на лицо Камиля.

– Отец.

– За что? – Федька протянул Камилю косяк.

Камиль затянулся, задержал дым в лёгких, а потом вместе с ним выдохнул:

– За всё. – Он затянулся ещё раз и вернул косяк Федьке. – Я у тебя переночую?

Федька довольно осклабился:

– Ты же знаешь, я тебе всегда рад.

Он оторвал от себя обладателя длинных светлых волос:

– Свободен. – И парнишка, обиженно поджав губы, выскользнул за дверь.

– Иди ко мне. – Федька затушил косяк и похлопал рукой по дивану, другой рукой он оглаживал свой член, а глазами хищно облизывал фигуру Камиля.

Камиль был красивым. Очень. Высокого роста, с гибким, стройным, не обремененным лишними мускулами телом, гордой осанкой и плавными, чуть ленивыми, но абсолютно не манерными движениями. Он был обладателем яркой восточной внешности, высоких скул, больших тёмных миндалевидных глаз, глядящих слегка лукаво, и густых чёрных волос, коротко подстриженных по бокам и на затылке, и падающих длинной косой чёлкой на лоб. Уверенный в себе и своей привлекательности, он притягивал взгляды представителей обоих полов.

Камиль внутренне поморщился, однако после травы в голове уже начала образовываться приятная пустота, и он, скинув куртку на пол, улыбнулся Федьке.

Попросил:

– Выпить дай. И сосать не буду, губа болит.

Федька драл его как обычно: грубо, жёстко, уткнув лицом в подушку и иногда делая больно. Камиль не любил такой секс, скорее терпел, и практически никогда не кончал с Федькой. Но Федьке было на это плевать, его волновало только собственное удовольствие.

Камиль давал ему редко, только когда нужны были деньги. Он не считал, что продаётся. Просто каждый из них получал своё: Федька – тугую упругую задницу красавчика Камиля, а Камиль – деньги на карманные расходы, а иногда и пару косяков в придачу, для поднятия настроения, так сказать.

Вообще Камиль не бедствовал. Точнее, семья его не бедствовала. У отца была фирма, в которой работали и мать, и оба старших брата. В этой же фирме предстояло работать и Камилю. После окончания вуза. Но до этого ещё надо было дожить – пока двадцатилетний Камиль учился только на втором курсе.

Однако его отец считал, что баловать сына не стоит. Каждый раз, когда Камиль просил на что-нибудь, отец неизменно отвечал:

– Ты будешь ценить деньги, только если заработаешь их сам, честным трудом. А если я тебе их просто дам, тут же спустишь на выпивку, девок, а то и на наркотики. И покатишься по наклонной.

Отец ошибался. Но только в одном. На счёт девок. Девки Камиля не интересовали, по той причине, что интересовали его мужики. А вот что касается выпивки и наркотиков, то Камиль и без отцовских денег вполне успешно по этой наклонной катился. Правда, ничем серьёзным не баловался, ограничивался травкой и алкоголем.

Камиль проснулся очень рано, по будильнику – ему надо было к первой паре. Он с отвращением посмотрел на храпящего рядом Федьку, выбрался из постели и быстро собрался. Кинул взгляд на столик – там лежали приготовленные для него Федькой несколько купюр. Камиль быстро сгрёб их и сунул в карман.

В квартире стояла тишина, все участники вчерашней попойки спали. Когда Камиль уже стоял обутый и держался за ручку входной двери, в коридор выползла Шурка. В футболке с чужого, явно мужского плеча, едва прикрывающей задницу. Она зевнула и посмотрела на Камиля:

– Уже уходишь?

– Угу, – буркнул он, вышел за дверь и поехал в университет.

Уже заходя в аудиторию Камиль вспомнил, что у него нет ни ручки, ни тетрадки. Он аккуратно пристроил саднящую задницу за последнюю парту и толкнул сидящего перед собой белобрысого парня:

– Свиридов, дай листочек. И ручку.

Парень повернулся к нему и протянул ручку и тощую пачку листков:

– Возьми несколько. Одного не хватит.

Камиль взял, хотя точно был уверен, что обойдётся одним листком – писать он ничего не собирался, собирался просто делать вид. Он был не в том состоянии, чтобы записывать лекцию. У него болела задница после Федькиного немалых размеров члена, и голова – после выпитого и выкуренного ночью.

Свиридов не спешил отворачиваться. Он оглядел синяк Камиля и нахмурил брови:

– Что с твоим лицом, Кам?

На самом деле Свиридов Камиля бесил. Он был каким-то правильным. Вежливым, воспитанным, никогда ни с кем не ругался, а если его задирали, просто разворачивался и уходил. «Терпила» – называл его про себя Камиль.

– Тебе-то что? – буркнул он.

– Просто, если у тебя проблемы… Может я могу чем-то помочь?

– Можешь. Ты мне сильно поможешь, если не будешь доставать вопросами. И вообще доставать не будешь.

– Хорошо. – Свиридов не обиделся, пожал плечами и отвернулся.

На третьей паре у Камиля завибрировал в кармане телефон. Он увидел на экране имя Федьки и вышел из аудитории.

– Ты где? – спросил Федька без предисловий.

– В универе.

– Чтобы через час был у меня.

– С хуя ли?

– Тащи сюда свою дырявую жопу, – процедил Федька. – Мне не до шуток. И тебе, поверь мне, тоже.

Камиль вернулся в аудиторию и сел на своё место. Поморщился от боли в заднице. Торопиться к Федьке он не собирался. Пожилой преподаватель в мятом пиджаке и сползших на кончик носа очках что-то монотонно бубнил. Камиль сделал вид, что записывает лекцию, а сам бездумно уставился на белобрысый затылок Свиридова, снова сидевшего перед ним. В голове назойливо мелькали картинки вчерашней семейной драмы.

Сразу после ужина отец с матерью, а вместе с ними и Камиль, перешли в гостиную. Камиль с матерью сели на диван, а отец Камиля – в кресло. Он окинул сына взглядом:

– Камиль, нам надо серьёзно поговорить.

Камиль вопросительно посмотрел на отца.

– Я хочу, чтобы ты женился. Не сейчас. Может через год-два, но я должен дать предварительный ответ. Тебе ведь нравится младшая дочь Алиева?

– Что? – Камиль мигом подобрался. – Нет!

– Почему «нет»? – Отец приподнял брови. – Вы ведь с ней неплохо ладите.

Камиль любил своих родителей. Тихую, ласковую, рассудительную мать и сурового, но справедливого отца. Конечно он не рассчитывал, что они будут в восторге от его ориентации, но и особых проблем Камиль не ожидал. К тому же рано или поздно признаваться было надо, поэтому он сказал:

– Да, пап, ладим. Она нормальная. И красивая. Но я не могу на ней жениться. Дело в том, что меня не интересуют девушки. Мне нравятся мужчины. Извини.

Отец окинул Камиля холодным взглядом, а потом посмотрел на жену:

– Выйди.

Мать Камиля поднялась с дивана и без слов покинула комнату.

– Повтори, что ты сказал? – процедил отец.

Камиль испугался, но не подал вида:

– Пап, я гей. Прости, но это так. По-другому не будет.

– Не будет?! – выплюнул отец. – Ещё как будет!

Он вскочил с кресла, схватил Камиля за плечи, поднял словно пушинку с дивана и встряхнул:

– Мой сын не может быть пидором! Это всё блажь! И я её из тебя выбью!

Он замахнулся и с силой ударил Камиля по щеке тыльной стороной ладони. Голова Камиля дёрнулась, а во рту появился привкус крови. Но Камиль дерзко посмотрел отцу в глаза:

– А я говорю – не будет! Я – такой! Не нравится – твои проблемы!

– Мои проблемы?! Нет, ошибаешься! Это твои проблемы!

Он схватил Камиля за шкирку, выволок в коридор, сунул ему в руки куртку и вытолкал в подъезд. Следом полетели кроссовки и фраза:

– Пока не одумаешься, не возвращайся!

Очнулся Камиль услышав треск. Он посмотрел на свою руку и обломки ручки, упавшие на парту. К нему тут же повернулся Свиридов. Он посмотрел на ручку с сожалением, а потом на Камиля вопросительно.

– Извини, – прошептал Камиль. – У тебя нет ещё одной ручки?

Свиридов молча протянул ему ручку.

– Спасибо, – сказал Камиль, и Свиридов снова отвернулся.

На четвёртой паре пришло сообщение от Федьки: «Я жду. Если ты сейчас же не явишься, я сам тебя найду. И поверь мне, разборки с отцом покажутся тебе невинным развлечением».

Камиль вздохнул и поднял руку, привлекая внимание преподавателя:

– Простите, могу я уйти? Мне надо. По семейным обстоятельствам.

Преподаватель скорбно поджал губы – Камиль не был на хорошем счету – и ответил:

– Идите, раз надо. Лекцию не забудьте переписать.

– Обязательно. Спасибо.

Камиль сгрёб со своей парты пустые листки бумаги, бросил их вместе с ручкой на парту Свиридову и вышел из аудитории.

– Какого хера? – раздражённо спросил Камиль, заходя в Федькину комнату.

– Это ты мне скажи: какого хера? – Федька сидел на диване уперевшись в колени кулаками и сверля взглядом Камиля. Судя по всему, он уже успел чем-то закинуться. – Где товар?

– Ты о чём? – удивился Камиль.

Он знал, что Федька торгует. И далеко не травой. Точнее, травой тоже, но в основном не ею. Камиль иногда видел немаленькие пакеты с порошком, а иногда уже и фасовки. Он не придавал этому значения, просто не обращал внимания. Это было не его дело. Он сразу сказал Федьке, что не станет в этом участвовать, а Федька настаивать не стал – Камиль интересовал его исключительно в сексуальном плане.

– Вчера пришла большая партия, – сказал Федька и добавил с нажимом: – И она пропала.

– Я здесь при чём? – напрягся Камиль.

– Видишь ли… Ты один ушёл из квартиры. Все остальные оставались тут, когда обнаружилась пропажа. Я лично всех обыскал. Кроме тебя взять было некому.

– Мне на пары надо было, – заторможено сказал Камиль.

– Да мне похуй, куда тебе надо было! Верни товар.

– У меня его нет.

Федька встал с дивана. Он был не выше Камиля, но гораздо сильнее.

– Я тебе конечно верю, – пропел он.

А потом в один шаг оказался возле Камиля и сгрёб в горсть свитер на его груди. Притянул к себе. Поднял руку, в которой после характерного щелчка блеснуло лезвие выкидного ножа. Федька приставил кончик лезвия к горлу Камиля:

– Верни товар.

– Я не брал, – пролепетал Камиль.

– Мне насрать. – Федька пощекотал лезвием кожу, а потом больно надавил. – Не хочешь возвращать – так даже лучше. Толкай его сам. А мне отдашь деньги.

Он назвал сумму, и у Камиля подкосились колени. Таких денег ему ни за что не достать.

– У тебя неделя. – Федька убрал нож и толкнул Камиля на кровать: – Раздевайся.

– Не надо, Федь, пожалуйста… У меня всё болит ещё после вчерашнего.

– Не ебёт. Ты провинился. Раздевайся.

Камиль считал толчки и кусал подушку, чтобы не закричать. Было действительно больно. Федька трахал грубее, чем обычно, к тому же второй день подряд.

Из квартиры Камиль вышел едва живой, прибитый жёстким сексом и неподъёмным долгом.

Глава 2

На улице уже смеркалось и моросил противный холодный мелкий дождь. По двору гулял ледяной ветер.

Камиль поёжился и поднял воротник куртки. Забился под грибок на детской площадке и закурил. Ему снова некуда было идти, и на этот раз вариант с Федькой точно отпадал.

Камилю очень хотелось вернуться домой, к родителям. Поделиться проблемами, рассказать как ему плохо и попросить у отца помощи. Он не верил, что отец вот так запросто может вычеркнуть его из своей жизни, поэтому достал телефон и позвонил ему. Ответом были долгие длинные гудки. Он позвонил ещё раз, и ещё. На четвёртый раз механический женский голос сообщил ему, что телефон выключен. Камиль пролистал список и занёс палец над номером матери, но передумал – расстраивать её и вносить разлад между ней и отцом он не хотел.

Дождь усилился, и косые струи начали залетать под грибок, швыряя холодные капли в лицо Камилю.

Можно было поехать к кому-нибудь из старших братьев, но Камиль был уверен, что отец уже рассказал им, какой паршивой овцой оказался их младший братишка, и наверняка, в воспитательных целях, запретил им оказывать Камилю помощь.

Близких друзей у Камиля не было. В группе он всех держал на расстоянии, оберегая секрет своей ориентации, а со школьными товарищами пути разошлись.

Если бы всё было в порядке с его задницей, Камиль поехал бы в клуб, познакомился бы с кем-нибудь и переночевал у случайного любовника, но задница болела, и о таком досуге даже думать было страшно.

На самом деле Камиль не так уж и часто шёл таким путём. И если шёл, то, разумеется, в первую очередь за сексом. Его молодому организму хотелось секса, и это было нормально. Однако поначалу, каждый раз знакомясь с кем-то в клубе, Камиль надеялся, что именно эта ночь перерастёт в более-менее постоянные отношения. Но раз за разом этого не происходило. Мужчины, с которыми он уезжал из клуба, оказывались либо желающими просто потрахаться, либо вообще женатыми. Да и секс далеко не всегда был хорош. Камилю нравилась ласка, долгая прелюдия, он был очень чувствителен к прикосновениям и любил целоваться. С ним же по большей части обращались грубо, чуть ли ни как со шлюхой. Со временем надежда в сердце Камиля погасла, он перестал ждать и начал просто искать физического удовольствия.

Но сегодня задница действительно болела, настроения для заигрываний не было, поэтому клуб отпадал.

Окончательно замёрзнув и промокнув, Камиль вспомнил про Свиридова, который вроде как предлагал помощь. Заледеневшими мокрыми пальцами, на которые едва реагировал сенсор, он нашёл в общем чате группы его телефон и позвонил.

– Лёш, привет, это Камиль.

– Привет, – ответил Свиридов чуть настороженно.

– Ты сегодня помощь предлагал. Если это не пустой трёп, то можно я у тебя переночую?

– Можно, – тут же сказал Свиридов. – Я сейчас адрес скину. Приезжай.

Жизнь Камиля слишком круто перевернулась за последние сутки, и ему очень хотелось напиться, поэтому по дороге к Свиридову он заехал в магазин и купил двухлитровую баклажку пива, бутылку водки и большую пачку сосисок.

Камиль любил сосиски. Его мама очень хорошо готовила, и сосисок в их доме практически никогда не бывало, так что Камилю приходилось отрываться в студенческой столовой – почти всегда он брал картофельное пюре с двумя сосисками, а если с деньгами было туго, то просто сосиску в тесте и чай. Сейчас денег тоже было в обрез – только то, что дал ему утром Федька. Но Камиль махнул рукой и заплатил за покупки.

Свиридов встретил его в футболке, потёртых домашних джинсах и тапочках. Камиль всегда отмечал, что Свиридов симпатичный, если не сказать красивый. Высокий, одного роста с Камилем, чуть пошире его в плечах, с мягкими светлыми волосами и голубыми глазами. Но в сексуальном плане Свиридов Камиля никогда не привлекал. Камиль считал его слишком мягким, не видел в нём мужика, под которого хотелось бы лечь.

Свиридов пропустил Камиля в квартиру и забрал у него пакет с покупками:

– Ты мокрый весь. Я тебе дам сейчас сухое, переодеться.

– Лёш, мне бы шмотки постирать, я два дня уже в них хожу.

– Снимай, я в стиралку кину. К утру высохнут. И… я тебе трусы новые дам, и носки.

Вещи Свиридова хорошо подошли Камилю, и через пятнадцать минут он сидел на кухне в спортивных штанах, футболке и тапочках и разливал по стаканам пиво и по рюмкам водку.

– Леш, свари сосиски, – попросил Камиль.

– Да ну их. У меня суп есть, и макароны с мясом.

– Не хочу. Хочу сосисок, – упрямо сказал Камиль.

Свиридов снова не стал спорить, поставил на плиту кастрюлю с водой и положил в неё половину упаковки сосисок.

Камиль думал, что правильный Свиридов откажется пить, но он не отказался. Опрокинул в себя рюмку и закусил куском сыра. Потом сделал несколько глотков пива. Он ни о чём не спрашивал Камиля, просто сидел рядом, как будто так и надо. Камиль вздохнул и начал рассказывать сам:

– Меня отец из дома выгнал.

– За что?

– Узнал обо мне кое-что, что ему сильно не понравилось.

– Расскажешь, что именно?

– Нет. Может позже. Не сегодня.

– Хорошо. – Свиридов поставил на стол тарелки и достал кетчуп для сосисок. – Почему ты днём за вещами не съездил? Или у тебя отец дома сегодня?

– Нет, у меня ключей нет. Они в квартире остались.

– Ты с отцом только живёшь?

– Нет, мать ещё. Но я не хочу просить у неё помощи, не хочу впутывать её в наши разборки, понимаешь? Теоретически она могла бы помочь, поговорить с отцом, он может и смягчился бы. Но… Это моя война. Отец должен смириться, принять меня… – Камиль замолчал, поняв, что начинает говорить лишнее. Он поднял рюмку и потянулся ею к Свиридову: – Давай за родителей. За их здоровье.

Свиридов тоже взял рюмку, обхватил её ладонью и опустил глаза:

– Извини, я за своих могу только не чокаясь выпить. Они погибли.

– Чёрт. Прости, – повинился Камиль и опрокинул в себя рюмку.

– Ничего, это давно было. Десять лет назад. – Свиридов достал горячие, исходящие паром сосиски из воды, положил их в большую миску и поставил на стол.

Камиль наколол сосиску на вилку и впился в неё зубами. Немного обжёгся, но всё равно едва не заурчал от удовольствия.

Доев первую сосиску, он спросил у молчащего Свиридова:

– Так ты один, выходит, живёшь?

– Нет, с братом. Когда родители погибли, мне десять было, а брату двадцать два. Он на двенадцать лет меня старше. Он меня воспитал, и мы так и живём вместе.

– Это ему сейчас тридцать два, выходит? А семья у него есть.

– Нету. – Свиридов опустил глаза. – Он работает много. Карьера, всё такое…

Камиль посмотрел на часы:

– Ну и где он? Времени-то много уже.

– Он сегодня поздно вернётся. У них то ли корпоратив, то ли встреча какая… Не помню.

Уговорив весь алкоголь, Камиль со Свиридовым начали готовиться ко сну. Свиридов завёл Камиля в свою комнату:

– Извини, у меня только кровать. Спать вместе придётся.

Камиль покосился на пьяно раскачивающегося Свиридова:

– Не боишься со мной в одну кровать ложиться?

Свиридов рассмеялся:

– А что, мне есть чего бояться?

– Нет. Бояться тебе нечего. Но и рассчитывать тоже не на что.

Глаза Свиридова удивлённо округлились:

– Да ты что, Кам?! Ты про меня подумал?!. Решил, что я к тебе подкатываю?! Да вовсе нет! Я девушек люблю! Я абсолютно нормальный!

– Вот и славно! Чур я с краю! – Камиль скинул штаны и в трусах и футболке улёгся на край кровати, завернулся в половину одеяла и практически сразу заснул.

***

Второй день подряд Камиль просыпался с тяжёлой, гудящей с похмелья головой. Он выключил будильник и посмотрел на спящего рядом Свиридова. Толкнул его. Тот поморщился:

– Ммм… Сейчас… Ещё две минутки.

Камиль встал с кровати и, заглянув в туалет, вошёл в кухню. Там он увидел стоящего к нему спиной и жарящего яичницу парня. В первую секунду Камилю показалось, что перед ним Свиридов. Но он тут же понял, что ошибся. Парень стоял в одних светло-серых боксерах и был чуть шире Свиридова в плечах, чуть выше и чуть мускулистее его. И это был действительно Свиридов, только Свиридов-старший. Повзрослевшая и возмужавшая копия Лёши.

Камиль уставился на его упругую узкую задницу, пополз глазами выше, по ровной рельефной спине, к широким плечам, и в голове у него забилось: «охуенный! охуенный! охуенный!»

Парень сдвинул сковороду на холодную конфорку, обернулся к нему и уставился с недоумением:

– Ты кто такой?

– Я Лёшин друг. Камиль.

Камиль продолжил разглядывать парня. Спереди он был ещё лучше, чем сзади. Такие же как у младшего брата мягкие светлые волосы, такие же большие глаза, только не голубые, а серые, стальные. И подбородок более волевой, а ещё так идущая ему утренняя щетина.

Камиль приоткрыв рот глянул ниже, на выпуклые грудные мышцы и ровный, чуть впалый живот, проследил взглядом дорожку светлых волос и остановился на обтянутом тканью трусов члене. Во рту пересохло, а в паху потяжелело. Он непроизвольно облизнул губы и поднял на парня взгляд. И тут же наткнулся на перекошенное злобой выражение лица. Холодные стальные глаза с чуть расширившимися зрачками метали молнии.

Свиридов-старший шагнул к Камилю и схватил его за плечо:

– Что тебе надо от моего брата?!

Камиль испугался. Он не понимал, чем вызвал такую агрессию.

– Ничего. Мы учимся вместе. Я просто переночевал у него в комнате. Я сейчас уйду. Мне в универ надо.

– Просто переночевал? – Стальные глаза недоверчиво сощурились, а пальцы на плече сжались сильнее. – В одной кровати?

– Ну да… Второй у него нет.

– Если ты дотронулся до него!.. – с глухой угрозой прорычал парень.

В этот момент Камиль понял, что его выдал взгляд. Свиридов-старший увидел, как он разглядывал его, увидел интерес Камиля. Но если так, раз он понял смысл взгляда, то значит и он сам… Или нет? Просто проницательный? Просто на страже добродетели своего младшего брата?

На кухню зашёл Свиридов. Он тут же кинулся на помощь Камилю:

– Игорь, что ты делаешь?! – он оторвал брата от Камиля и оттолкнул в сторону. – Не трогай его! У него и так проблемы.

Игорь покривился, переложил свою яичницу в тарелку, сел за стол и принялся с невозмутимым видом есть.

А когда Камиль со Свиридовым уже стояли в коридоре, Игорь улучил момент, так, чтобы его брат не услышал, и наклонился к уху Камиля. Прошептал с нажимом:

– Держись от моего брата подальше.

Камиль вздрогнул и хотел отстраниться, но Игорь снова больно сжал плечо и добавил:

– И чтобы я тебя здесь больше не видел.

На этот раз у Камиля были вещи: Свиридов дал ему свой старый рюкзак, новую тетрадку и ручку. Камиль также все пары просидел за спиной у Свиридова и, несмотря на наличие тетрадки, снова ничего не написал. Его глодали мрачные тяжёлые мысли. Отец отвернулся от него, он должен Федьке кучу денег и если не вернёт, то Федька его на лоскуты порежет, причём в самом буквальном смысле этого слова.

На большой перемене в столовой Камиль купил сосиску в тесте и чай. Нашёл пустой столик и сел за него. Через некоторое время к нему присоединился Свиридов. Камиль удивился – раньше они никогда не обедали вместе. Но раньше Камиль и не ночевал у Свиридова дома.

На подносе Свиридова стояло две порции гречки с котлетой и стакан компота. Он взял одну из тарелок и поставил перед Камилем:

– Ешь. На одних булках далеко не уедешь.

Камиль вспыхнул:

– Иди к чёрту со своей благотворительностью!

– Успокойся, Кам. Решишь свои проблемы и тоже угостишь меня обедом.

– Не решу, – мрачно ответил Камиль, зачёрпывая вилкой гречку.

– Простит тебя отец рано или поздно. Это же отец. Всё наладится.

– Дело не только в отце. Я денег должен. Много, – нехотя сказал Камиль и назвал сумму.

– Ничего себе! За что?

Камиль нагнулся над столом и ответил тихо:

– За наркотики.

Свиридов тяжело сглотнул и слегка побледнел. Было видно, что он боится спрашивать дальше.

– Я не торчу, – успокоил его Камиль. – Просто вышла мутная история. У моего… друга товар пропал, и он говорит, что это я взял. Назвал мне сумму и дал сроку – неделю.

– А ты взял?

– Нет конечно! На черта мне связываться с этим дерьмом?

– Может найдётся ещё?

– Да даже если и найдётся… Федька – такая крыса… Он не скажет, что нашлось. Смекнёт, что бабло с меня по-прежнему получить можно.

– Но где ты возьмёшь столько денег?

– У отца мог бы взять. В долг. Но отец меня ни видеть, ни слышать не хочет. – Камиль сморщился и потёр ладонью лоб: – Так всё одно к одному наложилось… Я в таком дерьме, Лёш.

Свиридов промолчал, просто положил ладонь ему на предплечье в безмолвном жесте поддержки.

После пар Камиль вышел из университета на улицу. Встал у проходной, чуть в стороне от толпы, и закурил. Рядом тут же нарисовался Свиридов. Он тоже достал сигареты, сунул одну в рот и щёлкнул зажигалкой.

– Куда ты пойдёшь? – спросил он, выпуская дым.

Камиль молча пожал плечами.

– Можешь снова переночевать у меня.

В голове всплыли последние фразы Игоря, и Камиль покачал головой:

– Я не очень понравился твоему брату. Он будет против.

– Я тоже живу в этой квартире и имею право приводить в неё друзей. А своё «против» он может засунуть куда-подальше, – спокойно сказал Свиридов.

– Зачем тебе это надо? – Камиль действительно не понимал его мотивов.

– Ты попал в беду. А у меня есть жизненный принцип: никогда не проходить мимо человека в беде.

– Ты странный… – протянул Камиль, выбрасывая бычок и растерянно разглядывая Свиридова.

Тот тоже отправил свой окурок в урну:

– Какой есть. Поехали.