Текст книги "Твои глаза цвета жизни"
Автор книги: Александра Верева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Чувство страсти затмило разум, и, когда буря эмоций спала, уступая место томной неге, Никита приподнялся над девушкой на локтях и, держа её голову в своих ладонях, стал нежно покрывать лицо поцелуями.
– Оленька, прости, милая. Я не знал. Я даже не предполагал, что такое возможно в таком возрасте. Ты в порядке? Было очень больно?
– Все хорошо, не переживай, – отвечала поцелуями на поцелуи Оля, – мне самой этого хотелось.
– Оля, я хочу, чтобы ты поехала со мной в Москву, я уезжаю завтра и не знаю, когда смогу вернуться. Через три месяца меня отправят на стажировку в Англию, я был в Москве, оформлял необходимые документы. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.
– В качестве кого? – озадаченно спросила Оля, – любовницы? Я не хочу.
– Нет, в качестве моей будущей жены. Ты поживешь в моей квартире, через год я вернусь из Англии, и мы поженимся. Оленька, соглашайся, пожалуйста, я тебя очень прошу.
– Нет, так не правильно. – Оля пошевелилась, пытаясь выползти из-под Никиты. – Ты уедешь, а что мне одной делать? У меня нет ни образования, ни знакомых в Москве. Как твои родители к этому отнесутся? Да и свою маму я не хочу оставлять здесь одну и ставить в неловкое положение перед родственниками и соседями. Давай, лучше ты вернешься со своей стажировки, и мы всё решим вместе.
Никита перевернулся на спину и лег рядом:
– Я об этом не подумал, возможно, так действительно будет лучше для тебя, а когда я вернусь, то приеду за тобой. Честно-честно. Ты согласна?
Оля покачала головой в знак согласия, и Никита, снова обняв её, поцеловал в губы.
– Ты у меня просто золото! – проговорил он, не отрываясь от девушки и перетягивая её на себя. – Кстати, Солнышко, когда у тебя были последние месячные?
– Тридцатого июня.
– Значит через пять дней, просто замечательно! С тобой я забыл обо всех мерах предосторожности. Ты представляешь, что ты можешь со мной делать в такие моменты? – Рассмеялся он. – Боюсь даже предположить, что ты можешь попросить, ведь я не смогу отказать!
Оля нежно коснулась губами его плеча и с лукавым взглядом произнесла:
– Я подумаю над твоим предложением и составлю список желаний.
Никита не выдержал и, перевернув Олю на спину, стал страстно целовать, ощущая как снова нарастает желание.
Они провели весь день вместе, строя планы на будущее и наслаждаясь обществом друг друга. На следующий день Никита уехал, и время для Оли потянулось неимоверно медленно, словно впереди был не год разлуки, а целая вечность. И предчувствие её не обмануло.
Никита звонил каждый день по несколько раз, и Оля чувствовала себя счастливой. О том, что она беременна, заподозрила спустя две недели, однако, не уверенная полностью в своих догадках, никому ничего не сказала. В день, когда её подозрения окончательно подтвердились, в гости зашла Алина.
– Олечка, привет, – поцеловав подругу в щеку, она отдала ей торт и со вздохом облегчения сняла новомодные туфли на высокой шпильке. – Угостишь подругу чаем?
– Конечно.
– А мать твоя где?
– На работе задерживается, у них там какая-то проверка внезапно нагрянула.
– Так даже и лучше. У меня такие новости, закачаешься!
Алина продефилировала на кухню и без приглашения села за стол. Оля включила чайник и стала распаковывать торт.
– Оля, я уезжаю в Москву! – с восторгом в голосе выдала подруга.
– Ты нашла работу? – радуясь за подругу, спросила Оля.
– Пока нет, но это не проблема. Я буду жить у своего парня, и со временем найду себе хорошую работу.
– У Вадима есть квартира в Москве? – удивилась Оля. – Откуда? Он тоже переезжает?
– Нет, с Вадимом уже давно покончено, он не оправдал моих ожиданий. – Алина откинула со лба упавшую прядь волос. – Мы расстались несколько недель назад.
– Не удивлена. И кто твой новый поклонник?
– Олечка, ты же моя лучшая подруга, и я пришла тебе сообщить об этом первой.
Выдержав эффектную паузу, она продолжила.
– Я встречаюсь с Никитой, твоим другом.
Заметив удивление в глазах подруги, не удержалась и быстро выдала всю информацию.
– Мы случайно встретились с ним несколько недель назад. Он выезжал из вашего двора и предложил подвезти меня до дома. Я, конечно, согласилась. Я не знала как его отблагодарить, но он сам спросил не могу ли я угостить его чашечкой кофе. Мы поднялись ко мне. Он начал ко мне приставать, и я не смогла устоять. Олечка, он просто бог в постели! Ты не представляешь, какое у него тело. Это было наваждением, чистым безумием. Ни с кем и никогда мне не было так хорошо как с ним!
У Оли внутри всё оборвалось, в висках застучала кровь, закружилась голова и она, чтобы не упасть, оперлась двумя руками о столешницу. Алина не замечая изменений в настроении подруги продолжала без умолку рассказывать о том, как она счастлива. Только когда Оля дрожащей рукой стала разливать по чашкам чай, спросила.
– Ты в порядке? Что-то ты неважно выглядишь.
– Я в порядке, – выдавила из себя Оля. – Наверное, давление опять упало, немного голова кружится.
– Сейчас выпьешь чаю с тортиком, и давление поднимется. Надеюсь, то что Никита остановил свой выбор на мне не помешает нашей дружбе? Ты же на меня не в обиде?
– Нет, – соврала Оля. – Это его выбор.
– Хочешь, я покажу тебе наши совместные фотографии? Я уже скинула их в соцсети.
Оле ничего не хотелось, ни смотреть фотографии, ни чая с тортом, ни продолжения этого неприятного для неё разговора, но Алина всё не унималась и достала телефон из сумочки.
– Представляешь, три дня назад он позвонил мне и предложил переехать жить к нему в Москву. Правда, через два месяца он уезжает на стажировку в Англию, но я буду присматривать за его квартирой и ждать его возвращения.
Последние слова особенно сильно ранили, так как Оля их слышала лично от Никиты.
– Оля, ты, правда, себя хорошо чувствуешь? Ты бледная как смерть.
– Алина, прости. Мне действительно сегодня что-то нездоровится, на работе был тяжелый день. Я рада за тебя и желаю вам счастья.
– Тогда, мне пора. Отдыхай. – Алина отодвинула тарелку, даже не попробовав торт. – У меня еще столько дел, нужно купить пару чемоданов для вещей.
Алина ушла также быстро как и пришла.
Оля не могла поверить в то, что услышала. Никита звонил каждый день, но, оказывается, не ей одной. Вел двойную игру с ней и её подругой одновременно. Как она в нем ошибалась! Она ему поверила, а он оказался не тем за кого себя выдавал. Использовал её в своих целях и выбрал наиболее удобный вариант. История стара как мир. Ни она первая, ни она последняя.
Через полчаса мать вернулась с работы и застала дочь всю в слезах. Оле было стыдно признаться в том, что произошло, но пришлось, ведь мама – единственный родной человек на свете, кто понимал её. Выслушав дочь, Наталья Александровна была весьма шокирована признанием, но не подала вида. Она давно догадалась, что её девочка впервые серьезно влюбилась. Переживая Олино горе как свое собственное, обняла дочь и, укачивая, словно маленького ребенка, произнесла:
– Оленька, ну не переживай ты так. Мы справимся. Все будет хорошо. Твое горе со временем пройдет, ребенок может стать твоим самым большим счастьем на свете. Не жалей о прошлом. Не ошибается только тот, кто ничего не делает, а ребенок, тем более от любимого человека – это подарок судьбы. Поверь.
Оля поняла, что она не одинока, что многие девушки и женщины воспитывают детей без отца, и её мать тому наглядный пример. И она воспитает: упорства ей не занимать.
Никита как и прежде звонил ей каждый день, но Оля на звонки не отвечала. Как-то вечером во дворе к ней подошла его бабушка, и спросила, почему она не отвечает на звонки её внука, ведь тот волнуется. Оля буркнула в ответ, что он сам знает, почему она не хочет с ним говорить, и попросила передать, чтобы он ей больше не звонил и не беспокоил. Пожилая женщина только недоуменно пожала плечами, понимая, что между детьми произошел разлад, но никто из них двоих не хотел ничего объяснить.
Дни потянулись медленно и тоскливо. Никита перестал звонить, Алина, кстати, тоже. Оля, все время ходила хмурая и поникшая, и у Натальи Александровны каждый раз сжималось сердце, видя дочь в таком состоянии. Она несколько раз пыталась убедитьОлю позвонить Никите и поговорить с ним на чистоту. Оля заупрямилась, и ни в какую не хотела рассказывать ему о своей беременности.
О том, что она оставит ребенка, Оля не сомневалась. Но груз обиды и одиночества давил на неё тяжелым камнем, её ничто не интересовало, ничего не хотелось, она жила без интереса, механически выполняя все необходимые действия. С наступлением зимы беременность было уже не скрыть. Округлившийся живот всем красноречиво свидетельствовал о её недвусмысленном положении. Старушки, укутанные в пуховые платки, не смотря на ударившие в декабре морозы, продолжали обсуждать на лавочке у подъезда всех проходивших мимо. Завидев Олю, старались говорить как можно громче, чтобы их слова достигли ушей той, кому они предназначались: «Такая правильная, такая хорошая и на тебе, нагуляла от женатого».
От какого женатого она нагуляла, Оля не понимала, да и оправдываться не собиралась, пусть думают что хотят.
В апреле она родила здоровую девочку. С первых дней жизни ребенок был беспокойным и постоянно требовал повышенного к себе внимания. Апатия к жизни прошла, так как на дочь уходили всё время и силы. Дочери она дала необычное имя – Мирра, почему выбрала именно такое, сама не могла объяснить. Когда ребенка принесли ей в палату, малышка не спала, водила своими большими антрацитовыми глазками, словно рассматривая все вокруг, а затем уставилась на маму, и Оле пришла в голову мысль: «Мирра. Её зовут Мирра».
Летом Олю ожидало еще одно потрясение. Она случайно услышала новость, которая сильно задела её за живое, хотя при этом не подала вида, что её это как-то касается. Выходя из подъезда с коляской, она услышала, как бабушка Никиты рассказывала местным сплетницам о том, что её внук женится через два месяца и пригласил её на свадьбу в Москву в дорогой ресторан. Оля проплакала всю ночь. Утром она встала с твердым намерением окончательно забыть о прошлом.
На радость маме и бабушке Мирра росла смышленым и жизнерадостным ребёнком: в десять месяцев самостоятельно топала по квартире, неустанно спотыкаясь и поднимаясь, а в год без умолку щебетала, перемешивая обычные слова со своими детскими. К трем годам стало ясно, что Миррочка больше похожа на своего отца, чем на Олю – у неё были темные густые волосы, четкий правильный овал лица, большие глаза, пухленькие губки, ровненький точеный носик, красивые длинные пальчики с аккуратными ногтями, четко пропорциональное телосложение. А вот глаза у Мирры были особенными: радужки глаз – насыщенного цвета жидкой ртути без единого лишнего вкрапления. Эти глаза завораживали и привлекали внимание. Оля боялась, что люди могли вспомнить Никиту и понять, что это его дочь, но никаких слухов по этому поводу не возникало, и Оля со временем успокоилась.
Время летело быстро, Оля вышла на работу, когда дочери исполнилось два года. Ещё через два года закончила заочное обучение и перешла на ставку воспитателя. Жизнь понемногу стала налаживаться.
***
Оля вернулась с работы как обычно в семь вечера. В квартире стояла непривычная тишина.
– Я пришла! – громко заявила она, закрывая входную дверь. Из спальни вышла мать и заговорила шепотом:
– Не кричи, Миррочка спит, у неё температура. Часа четыре назад она пожаловалась, что у неё голова болит, и хочется спать. Уснула сразу. У нее температура поднялась, уже тридцать восемь и два. Я не стала ей ничего давать, тебя ждала.
– Ну, вот опять, – расстроилась Оля, – ведь только неделя прошла, как гриппом отболели. Посидишь с ней?
– Конечно, посижу, не переживай. Завтра с утра обязательно нужно вызвать врача.
Оля вымыла руки в ванной и, первым делом, заглянула в спальню. Мирра лежала, сжавшись в комочек и укрывшись одеялом по самые ушки. Кот Тоша спал у изголовья девочки и монотонно урчал, как маленький тракторочек. Оля протянула руку, чтобы убрать кота, но тот неожиданно зашипел, обнажив свои маленькие острые зубки. Оля одернула руку и хотела потрогать Мирре лоб, но кот опять зашипел. Странно, Тоша раньше не проявлял агрессию, с чего бы вдруг? Она решила не трогать ни кота, ни ребенка и отправилась в кухню.
– Мама, как ты температуру мерила? Тоша к дочери меня не подпускает, как то странно себя ведёт.
– И меня не подпускал, вон все руки исцарапал, паршивец. Я его в ванной закрыла, а ты, наверное, когда руки мыть пошла, его выпустила.
Через час Мирра проснулась, температура спала. Оля начала расспрашивать дочь, как та себя чувствует, на что ребенок ответила, что чувствует себя хорошо, ничего не болит – ни голова, ни горло и из носика больше не течет, и, вообще у неё ещё куча дел, а уже вечер и надо все успеть. Оля на всякий случай, еще раз проверила горло и перемерила температуру.
– Мама, ты точно уверена, что температура была? – спросила Оля, не обнаружив никаких признаков заболевания.
– Ты думаешь, что я умею так шутить? – растерянно ответила вопросом на вопрос Наталья Александровна.
Ночь прошла спокойно и на следующий день Оля повела дочь в сад. У Мирры было приподнятое настроение: она хорошо выспалась, оделась без посторонней помощи, выпила кружку теплого чая с печеньем и сама подгоняла маму, чтобы не опоздали в садик. Оля подумала, что вчерашний подъем температуры был запоздалым отголоском организма на недавно перенесенное заболевание или просто реакцией на смену погоды: не смотря на то, что деревья стояли голыми, а лужи по ночам затягивались тонкой коркой льда, солнышко, пробиваясь из-за облаков, сегодня днем уже светило теплее и ласковее, а в воздухе витали ароматы приближающейся весны.
Оля завела дочь в старшую группу и отправилась к своим «малышам». Около четырех часов дня во время полдника подошла медсестра детского сада и попросила зайти, не уточнив причину. Оля оставила воспитанников на нянечку и направилась в медпункт. В медпункте на кушетке, положив голову на ладошки и подтянув коленки к подбородку, спала Мирра.
– Что случилась? – бросилась к дочери Оля. – Почему она здесь спит?
Медсестра встревожено смотрела то на девочку, то на мать.
– Оля, я не знаю, что с ней. Ирина Михайловна привела её пятнадцать минут назад. Мирра жаловалась, что у нее сильно болит голова, прилегла на кушетку и сразу уснула. У неё температура поднялась.
– Сколько?
– Тридцать семь и девять. Я пыталась её разбудить, чтобы посмотреть горло, но – бесполезно, она крепко спит. Её нужно показать врачу.
Оля потрогала лобик. Горячий. Она попыталась разбудить дочь, но та не просыпалась. Дыхание было горячим, но ровным. Такое состояние больше соответствовало обмороку, чем сну.
– Валентина Ивановна, побудьте с ней, пожалуйста. Я попрошу кого-нибудь подменить меня, и отвезу её в поликлинику.
Через полчаса Оля с дочерью на руках садилась в такси. Таксист довез быстро, но людей в поликлинике, не смотря на вечернее время, было много. Просидев в очереди два с половиной часа, они, наконец, попали к врачу. Врач, женщина интеллигентного вида лет пятидесяти, внимательно осмотрела ребенка, расспросила Олю и дала направление на сдачу анализов, так ничего конкретно не сказав, только пояснив, что ребенок просто крепко спит, легкие чистые, рефлексы в норме, а сон – это, возможно, реакция на температуру, такое бывает. А почему поднялась температура – анализы покажут.
Мирра проснулась в машине такси, когда они уже подъезжали к дому.
– Мама, а что мы здесь делаем? – удивленно спросила девочка, осматриваясь по сторонам.
– Домой едем, солнышко, – ответила Оля, поправляя съехавшую на лоб шапочку.
–Так поздно? Я все проспала?
– Почти. Идем, мы приехали.
Олю и Мирру у порога встретила встревоженная бабушка.
– Оля, что сказал врач?
– Ничего конкретного, мама. Завтра нужно сдать анализы, сводишь её? Я не открывала больничный.
– Сходим, правда, Миррочка? Мы справимся и без тебя.
Оля потрогала лоб дочери, пока та снимала сапожки. Лоб оказался холодным. Она помогла ребенку снять куртку и штаны, и сразу померила температуру. Термометр показал 36,7.
– Ничего не понимаю, – пробормотала Оля, переодевая дочь в домашние штанишки в цветочек и голубую кофточку, – голова болит?
– Нет, – покачала растрепанной головой Мирра, – ничего не болит. Мама, я кушать хочу.
– Идем ужинать, – сказала Оля, и девочка помчалась в кухню, где уже за плитой хлопотала заботливая бабушка.
Когда она вошла в кухню дочь уже сидела за столом. Мирра от нетерпения елозила на стуле, наблюдала, как бабушка разливает суп по тарелкам, и жевала печенье.
– Мирруся, может сначала поешь суп, а потом печенье?
– Мама, я буду есть всё – и суп, и печенье, и компот! – с набитым ртом прошамкала девочка, пододвигая ближе поданную тарелку.
Худенькая, стройная, пропорционально сложенная, но ещё не потерявшая детскую нежную округлость девочка, обещала вырасти настоящей красавицей. Накормить этого активного и непоседливого ребенка было непросто, и такой зверский аппетит был редкостью.
– Все равно не понимаю, что с ней творится? – произнесла Оля, обращаясь к матери, – температура опять спала. Посмотреть со стороны – ребенок как ребенок, но её головные боли меня сильно беспокоят.
– Если кушает, значит, выздоравливает, всё будет хорошо, – успокаивала её Наталья Александровна, пододвигая тарелку с хлебом поближе к внучке. – Завтра сдадим анализы и будем знать, что делать дальше. Смотри, как уплетает.
Мирра съела весь суп, порцию творога со сметаной и сахаром, взяла со стола ещё одно печенье и побежала в зал смотреть мультики. Наталья Александровна, убрала за ребёнком посуду и подала уставшей Оле чай.
– Оля, я забыла тебе сказать, но вчера Мирра опять спрашивала у меня, почему у всех детей есть папы, а у неё нет. Девочка растет. Как долго ты ещё собираешься ей врать?
– Мама, я надеюсь, что когда она вырастет, то поймет, ведь я же в свое время всё поняла.
– Но твой отец действительно погиб, а отец Миррочки жив. Если не рассказать ей сейчас, то потом, когда подрастет, она может обидеться на тебя за то, что ты лишила её отца.
– Мама, у него другая семья, мы ему не нужны. Были бы нужны – давно бы приехал. Просто он меня не любил, поиграл и бросил. Не я одна такая. Дочь подрастет, я ей все объясню.
Наталья Александровна только вздохнула и укоризненно покачала головой.
На следующий день Оля оставила дочь дома, а когда вернулась во второй половине дня – все было в порядке. Мирра встретила её у порога и, радостно подпрыгивая вокруг, рассказала какая она смелая и совсем не плакала, когда сдавала анализы. Получив поцелуй от мамы, уже с серьезным видом сообщила, что бабушка поручила ей очень ответственное задание – подготовить образцы узоров для пасхальных яиц, и отправилась рисовать в свою комнату.
После всех тревог и переживаний Оля чувствовала себя разбитой, но вид здоровой дочери её немного приободрил. Она занялась своими дневными заботами, рассчитывая вечером пойти с ребёнком на прогулку. Однако, когда Оля зашла в детскую, Мирра уже спала. Оля решила, что дочь просто устала, и её сморил сон. Подойдя поближе, намереваясь накрыть ребенка пледом, она увидела Тошу, который снова улёгся у изголовья девочки и мирно урчал. Попытки убрать кота подальше от ребёнка были безуспешными: кот шипел, как дырявый чайник, и старался укусить Олю за руки. Она с трудом смогла ухватить агрессивного зверька за шиворот и, закрыв того в ванной, вернулась в спальню. Мирра беспокойно крутилась на постели. Кот истошно орал в ванной и царапал дверь. Наталья Александровна с взволнованным видом вышла из зала, не понимая, что происходит, и пока Оля мерила Мирре температуру, та решила забрать кота в зал, чтобы тот успокоился и своим диким криком не пугал соседей. Однако, стоило приоткрыла дверь в ванную, как кот умудрился мигом проскользнуть в образовавшуюся щель, пулей влетел в спальню и снова улёгся около ребенка. Наталья Александровна хотела забрать кота, но Оля остановила её:
– Мама, не трогай его, пусть лежит. Я все никак не могу померить Мирре температуру, она крутилась как волчок, теперь, смотри – спокойно спит.
Кот лежал возле девочки и с недовольным видом поглядывал на Олю, пока та мерила температуру. Успокоился и заурчал только тогда, когда она вышла из комнаты.
– Мама, мне всё это не нравится, – Оля тихо прикрыла за собой дверь. – У нее опять поднялась температура, и спит она очень крепко, не разбудить. Я опасаюсь, что это может быть не просто простуда или ОРВИ.
Мирра проснулась около восьми вечера, вся в поту и сразу же попросила кушать. Температура спала. Пока Оля переодевала дочь, кот лениво потянулся и, оставив свой пост, не спеша направился в кухню, словно ни в чём не бывало.
На следующий день Оля после работы зашла в поликлинику, но смогла записаться на прием к педиатру только на вторник следующей недели. На более раннюю дату свободных талонов не было в связи с сезонным обострением простудных заболеваний. В течение всех последующих дней в одно и тоже время, около четырех часов дня, дочь жаловалась на головную боль и быстро засыпала крепким сном. Тоша в это время уже крутился возле ребенка и всегда ложился с ней рядом, не отходя ни на минуту, пока девочка спала. Оля прекратила любые попытки убрать кота подальше, так как она заметила, что с ним дочь спит спокойнее, не крутится. Проспав глубоким сном три-четыре часа, Мирра просыпалась бодрая, свежая с нормальным температурным фоном и необычно зверским аппетитом.
Во вторник на приеме врач только развела руками, сказав, что анализы хорошие, инфекции нет, нужно сделать электронную томографию головы и анализы на определение наличия онкомаркеров. Для бесплатного обследования необходимо записаться в очередь и ждать около полугода. Врач порекомендовала не затягивать с анализами, а сразу идти в платный медицинский центр, где все процедуры проведут за неделю, она будет ждать их у себя с готовыми результатами и примет вне очереди в любой день.
После такого вердикта врача в душе у Оли стала назревать паника. Она старалась не показывать свои переживания ни дочери, ни матери, хотя это было нелегко. Осознание того, что, возможно, ребенок серьезно болен, не давало покоя, и на глаза постоянно предательски наворачивались слезы. Она в тот же день записалась на все необходимые анализы и томограф даже не жалея о том, что придется отдать почти пол зарплаты.
Ежедневные головные боли и крепкий сон с подъемом температуры стали для ребенка привычным режимом дня. Оля была благодарна педиатру за то, что та серьёзно отнеслась к их проблеме и выписала больничный лист сразу на неделю.
Полученные через три дня результаты обследования не столько успокоили, сколько расстроили: анализ крови показал отсутствие ракового заболевания, в то время как расшифровка томограммы показывала аномальное уплотнение мозговой ткани и отклонение показателей биологических параметров от показателей, соответствующих ребенку данной возрастной категории. Врачи только сочувственно качали головами, никто не мог поставить точный диагноз. Один из врачей посоветовал Оле ехать в Москву, записаться на прием к профессору Штельману, который работал в институте имени Склифосовского и специализировался на лечении заболеваний головного мозга.
На дань рождения Мирры, шестнадцатого апреля мама и бабушка устроили тихий семейный праздник с подарками, но без гостей. Благо день рождения выпал на четверг, и никто из немногочисленных родственников не смог прийти. Оля была рада этому, так как ей не хотелось объяснять каждому вопрошающему, почему именинница не играет, а спит посреди бела дня. После того как дочь отправилась спать, а торт и все угощения были убраны в холодильник, Оля решила посоветоваться с матерью.
– Мама, что будем делать? Нельзя все оставлять так как есть: она хоть и выглядит здоровой и анализы хорошие, но температура поднимается каждый день уже третью неделю подряд. Это ненормально. Я буду записываться завтра на прием к профессору Штельману. Говорят, он – гений в области изучений заболеваний мозга, но приём к нему стоит очень больших денег.
– Оля, нужно ехать, и чем раньше, тем лучше. Тебе дали номер телефона?
– Дали сегодня. Мама, но у нас не так много денег, я боюсь, что их может не хватить.
Оля замолчала, к горлу подкатил ком, на глаза навернулись слёзы.
– У тебя есть выход, позвони ему.
– Он женат, мама и, возможно, счастлив. Я не хочу, чтобы он знал о её существовании. Ты и Мирра – это все, что у меня есть и дорого мне в этом мире, и потерять её – равносильно смерти. Я ему не нужна, сама видишь, а вот дочь… Возможно она ему тоже не нужна. Что тогда?
Слезы покатились по щекам, выдавая нервное перенапряжение. Наталья Александровна разделяла чувства дочери, но рассуждала не так предвзято.
– Оля, успокойся. Он никогда её не видел, и не знает, что она ЕГО дочь. Ты должна ему всё рассказать, а он обязан помочь родному ребенку. Никита казался мне вполне порядочным парнем.
– Вот именно, казался, – вздохнула Оля, – наобещал с три короба и уехал, а я как дура верила и ждала.
– Тогда не говори ему, что деньги нужны для дочери, скажи ему правду, что деньги нужны на обследование, но не упоминай о ней. Это не будет обманом. Мы всё вернем ему до копейки.
– Захочет ли он меня видеть? И с какой стати ему давать деньги просто так чужому человеку?
– Во-первых, не совсем чужому, – возразила Наталья Александровна. – Во-вторых, не дать, а одолжить, а в третьих, у нас нет другого выбора, никто не даст нам быстро большую сумму, если потребуется, даже банк, для кредита нужно время, чтобы собрать справки. Будем смотреть по обстоятельствам. Возможно, ни у кого ничего просить не потребуется. В противном случае, у нас нет выбора, пойми. Подумай хорошо, он – отец твоей дочери, он обязан и в состоянии ей помочь. Подумай об этом, ради нашей девочки.
– Хорошо, – грустно сказала Оля, – я подумаю.
В этот день Мирра проснулась на полчаса раньше чем обычно, и сразу отправилась на кухню ужинать. В приподнятом настроении съела всё что ей предложили, оставив на столе пустую тарелку. Ухомячив кусок торта чаем, убежала играть в зал. Оля, убрав и вымыв посуду, вошла в зал как раз в тот момент, когда по телевизору транслировалась очередная реклама какого-то шампуня для волос. Девочка заметила, что мама рядом и с восторгом затараторила:
– Мама, ты видела, какие у тети красивые волосы? Они кудрявые, как у Варвары из нашей группы. Мама, а почему у меня нет таких кудряшек?
– Потому, что у нас у всех прямые волосы: и у меня, и у бабушки, и у тебя. Но когда ты подрастешь, то, если захочешь, сможешь завивать волосы специальными приборами, и у тебя будут точно такие же кудряшки.
– Ура! Когда я вырасту – тоже буду такой красивой?
– Обязательно будешь! – погладила по головке ребенка Оля, – собирай игрушки и идем мыться.
Улаживая дочку спать Оля не заметила, как её саму сморил сон. Открыв глаза, поняла, что уже наступило утро. В окно лился теплый солнечный свет, обещая хорошую погоду. Из соседней комнаты доносились знакомые звуки, это мама собиралась на работу. Несмотря на солнечное утро совсем не хотелось вставать, тем более, что больничный продлили ещё на три дня и не нужно было никуда спешить. Она повернула голову, и все внутри похолодело: рядом на подушке была рассыпана копна каштановых кудряшек. Оля пыталась тихо встать, но зацепившись за одеяло, упала на пол, больно ударившись коленом. Через несколько секунд в спальню заглянула Наталья Александровна и застыла на мгновение, затем подошла к растерянной Оле, спросила:
– Ты что ей на ночь, волосы накрутила?
– Мама, – возмутилась Оля, – что ты такое говоришь? Я сама ничего не понимаю. Проснулась, а здесь такое…
Наталья Александровна осторожно коснулась ладонью лба спящей внучки.
– Оля, она в порядке, но почему она кудрявая?
– Я не знаю, – оторопело промямлила Оля.
– Может это как то связано с болезнью? – предположила Наталья Александровна.
– Я не знаю, что и думать.
– Позвони мне, когда она проснется, – шепотом попросила мать, выходя из спальни и повязывая легкий шифоновый шарф на шею, – а то я буду волноваться.
– Хорошо, – кивнула Оля, – как только, так сразу.
В это время из-за двери показалась заспанная Мирра. Девочка подняла глаза на мать и бабушку, которые застыли на месте и внимательно смотрели на неё. Через пять секунд задала вопрос, от которого у обеих по спине побежали мурашки:
– Я кудрявая? – и повернулась к зеркалу. – Ух, ты! Точно! Такие же, как я себе и представляла. Я – красивая, правда, мамочка?!
Оля молчала. В голове хаотично суетились мысли.
Мирра снова посмотрела на мать и через пару мгновений радостно запрыгала на месте, прихлопывая в ладоши:
– Ура, мы едем в Москву! Ура! Ура! Ура!!! А бабушка тоже с нами поедет?
Наталья Александровна перевела взгляд с внучки на Олю. Та с широко распахнутыми глазами смотрела на дочь, в её лице не было ни кровинки.
***
1 мая 2019г. Москва.
Кристина лениво потягивалась в постели, наблюдая за движениями одевающегося мужа. Её совсем не радовала перспектива остаться сегодня дома одной, тем более в выходной день. Молодая женщина кокетливо высунула из-под одеяла красивую точеную ножку и положила поверх дорогого постельного белья.
– Дорогой, сегодня у всех выходной, неужели так необходимо идти на работу?
– Кристина, ты же знаешь, что у твоего отца нет выходных, и если я не буду следовать с ним нога в ногу, то он посчитает, что я тебя недостоин, – отшутился он, завязывая дорогой галстук поверх голубой рубашки.
– Но мы так давно с тобой никуда не ходили, – капризно надула губки жена, – я не могу постоянно сидеть в четырех стенах, мне нужно куда-нибудь выйти, не то я сойду с ума.
– Тогда сходи куда-нибудь со своими подружками, они точно не дадут тебе заскучать. Я вернусь, вероятно, поздно. – Лаконично сообщил он, надевая темно синий пиджак дорого костюма, купленного в Марселе на новогодних праздниках. Застегнув пуговицы, поправил рукава, подошел к жене, быстро поцеловал в губы, и через пятнадцать секунд хлопнул выходной дверью.
Кристина от злости сдернула с себя одеяло и, сложив руки крест накрест, уселась на постели в позе обиженного ребенка. Она любила своего мужа, но её жутко раздражал его трудоголизм. Девушка считала, что работая в фирме отца на весьма достойной должности и имея очень приличную, даже для уровня Москвы, зарплату, у её мужа будет больше времени для совместного времяпровождения и счастливой семейной жизни. Но она ошибалась. Муж постоянно пропадал на работе, став, по сути, правой рукой её отца. Ему только тридцать лет, а он уже вице-президент компании, и, похоже, отец четко определился, кто займет его место, когда придет время уйти на заслуженный отдых.
