Текст книги "Злолушка или Сестрицы - тоже люди! (СИ)"
Автор книги: Александра Шеина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
1.1
Бесит! Бесит! Бесит!
Глаза наливались кровью, а ноздри раздувались, словно у застывшего перед красной тряпкой быка. Очертания экрана телефона перед глазами шли рябью, сжатые пальцы свело болезненной судорогой. Казалось, каждая клеточка тела пропитана злостью, что готова вот-вот вырваться наружу и обрушиться на весь окружающий мир. Не хотелось перечитывать короткие строчки сообщения, но взгляд сам снова и снова пробегал по ним от начала до конца, и с каждым разом сердце начинало колотиться еще яростнее. Держать в себе гнев было слишком сложно, поэтому с момента оповещения о приходе смс прошло всего пара минут, прежде чем кулак моей правой руки с простым карандашом, зажатым между пальцами, с силой ударил по деревянной поверхности. Древко канцелярского предмета треснуло, рассыпая по исписанному неприличными надписями столу мелкие щепки. Какие-то из них отлетели на пол прямо к новым лакированным сапожкам сидящей рядом девушки с рыжей косой. В момент удара она от неожиданности вздрогнула и теперь косилась на меня своими голубыми глазами, спрятанными за тонкими линзами круглых очков в модной оправе.
– Кира, что случилось? – осторожно поинтересовалась она, откладывая подальше на парту скетчбук, в котором только что делала наброски черной гелевой ручкой.
Я хотела ответить подруге, но вместо членораздельных слов из груди вырвалось только раздраженное шипение. Лиля удивленно вздернула темные брови и настороженно оглянулась, снижая голос до шепота:
– Подруга, у тебя дезориентация или резкий приступ дефицита внимания?
Я на секунду забыла о злости, пытаясь переварить слова рыжей соседки.
Девушка оценила мое недоумение и, покачав головой, обвела рукой аудиторию, показывая, что все присутствующие дружно взирали на меня, ожидая продолжение концерта. Благо, в коридоре все еще шумела перемена, и народу в лекционном зале было не так много. Это значительно облегчало мне, ярой ненавистнице всеобщего внимания, участь.
– Простите, – буркнула куда-то в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь.
Студенты, быстро поняв, что продолжения пока не последует, снова вернулись к своим делам, а Лиля пронзила меня выжидающим взглядом, требующим немедленного объяснения. Мой праведный гнев экстренно нуждался в поддержке, поэтому я, недолго думая, протянула рыжей телефон, сцепляя руки в замок на парте и ожидая реакции. Лиля поспешно выхватила смартфон и уткнулась в тусклый экран. Через несколько секунд девушка подняла голову и удивленно уставилась на меня.
– Ну и что? – недоверчиво поинтересовалась она, возвращая мне гаджет.
– Что? – осевшим голосом переспросила я, – Синицкая, ты прочитала?
– Да.
– И?
– Что «и», Кира. Там нет ничего криминального.
В голову закралась мысль, что пока я отдавала телефон подруге могло открыться какое-то другое сообщение, и я резким движением подняла к глазам экран. Нет, все верно. Приводящие в бешенство строчки: «Сестренка, жду тебя сегодня дома пораньше, выберем нашей маме подарок.» по-прежнему светились, никуда волшебным образом не испарившись.
– Вот! – я снова вернула телефон подруге, не замечая, как повышаю голос. – Синицкая, читай!
– Я прочитала, – отозвалась девушка и поправила на переносице очки. – Кира, успокойся, все там нормально.
В ушах застучала кровь, а щеки от гнева покраснели так, что впору было выбегать на улицу и бросаться в снежные сугробы, горами возвышающиеся прямо под окнами нашей аудитории. Это казалось единственным здравым вариантом, потому что я на полном серьезе начала опасаться, что у меня из ушей вот-вот повалит пар.
– Лилька! – из последних сил сдерживалась от очередного рыка, – Ты что, не понимаешь? Эта стерва написала мне прийти сегодня вовремя, чтобы подумать над подарком для мамы!
Странно было думать, что моя подруга, окончившая школу с золотой медалью и успешно доучившаяся до третьего курса университета, вдруг разучилась читать, но мне казалось необходимым озвучить наглое сообщение.
Синицкая, видя, что меня колотит от злости, на всякий случай отодвинулась на край лавочки и уже оттуда продолжила, прикрывшись учебниками, словно щитом:
– Но ведь у твоей мамы День рождения скоро.
Я на секунду осеклась, переваривая слова рыжей соседки. Такой подлости с ее стороны я точно не ожидала и обида вместе со злостью заставили меня вскочить на ноги. Рядом со мной мирно покоился раскрытый рюкзак Лильки, который при моем резком движении сделал кувырок в воздухе и полетел вниз по аудиторной лестнице, разбрасывая вокруг себе все вещи печально следившей за этим подруги.
– Вот именно, что у моей! – голос понизить не получилось, но кончики ушей от собственной неловкости покраснели, – у моей мамы, а не у нашей! И ты видела, как она меня назвала? Видела? Сестренкой!
– Кира не ори. – Синицкая медленно встала с места и уныло поплелась вперед. Между первыми рядами уже носился наш неказистый одногруппник Васька Теряев, хватая с пола рассыпанные вещи Лили. Он с каким-то маниакальным бешенством отбирал их у других, тоже благородно пришедших на помощь, и краем глаза следил за спускающейся сверху рыжей. Когда Лиля оказалась, наконец, у первого ряда, он метнулся в ее сторону, сгружая все прижатые к груди вещи на ее протянутые руки.
– Спасибо, – кисло улыбнулась та в ответ, стараясь не смотреть восхищенно взирающему на нее парню в глаза. Быстро развернулась и как можно быстрее поднялась обратно к нервно дергающейся мне.
– Не за что, – с благоговением пробасил вслед Теряев, а я со стоном опустилась на скамейку, на полном серьезе собираясь заплакать.
Краткая смска сестры взбесила настолько, что единственным желанием сейчас было побиться головой об стену. Ну, или вернуться домой пораньше и побить об стену кое-кого другого. Вернее, другую…
– Кира, – на плечо опустилась теплая ладонь, – ну когда ты уже примешь ситуацию и перестанешь злиться на весь мир? Ты же сама хотела маме счастья!
– Хотела, – всхлипнула я, – но не с этими же! Они же… Они же… – подходящего слова для характеристики новой семейки не находилось. На языке крутилось несколько нецензурных, но зная тонкую натуру подруги, не переносящую на дух мат, я решила повременить с их озвучиваниями.
– А, по-моему, Денисова, ты просто ревнуешь.
Мы с Лилькой дружно вздрогнули. На лавочку с другой стороны от меня шмякнулась дорогая брендовая сумочка нежно бежевого цвета. Ее хозяйка, стройная миловидная блондинка в стильном брючном костюме и в сапогах на смертельно опасной, на наш с Лилькой взгляд, шпильке, грациозно уселась рядом и послала нам воздушный поцелуй.
– Привет, Ник, – улыбнулась в ответ Лиля, а я только фыркнула в ответ:
– Ничего подобного! Просто мне кажется, я одна тут вижу истинную сущностью этих… родственников.
Девчонки переглянулись и покачали головами.
– Кира, – попыталась было снова переубедить меня Синицкая, – Ты же даже не пробовала поговорить с Ритой по-человечески. Может, не такой уж она и плохой человек, как ты себе нафантазировала.
– Я два года с ней только и делаю, что разговариваю! – всхлипнув отозвалась я, краем глаза замечая, как аудитория начинает наполняться все новыми и новыми людьми. Видимо, началась пара. – Эта даже не волк в овечьей шкуре! Это целый гремлин!
Вероника прыснула, а Лиля покачала головой:
– Зря ты так. Неужели ты думаешь, что твоей маме лучше, когда вы вот ссоритесь? Нет и, если все это из-за Макс… – девушка осеклась на полуслове, поняв, что только что сказала и густо покраснев, а Вероника состроила страшную рожу и запустила в нее плюшевым пеналом. Я же просто молча уткнулась в тетрадь, понимая, что спор бесполезен. Тем более уже началась пара.
В кабинет царской походкой вошла престарелая преподша Нина Александровна, прозванная в студенческом народе просто Грымзой. Она обвела аудиторию грозным взглядом, заставляя всех испуганно замолчать и принялась отмечать присутствующих.
– Прости, – донесся до меня виноватый шепот Лили. – Кира, я не хотела.
– Забей, – отмахнулась я, утыкаясь в конспект.
Но вместо учебы в голове, почему-то продолжали всплывать воспоминания двухгодичной давности, когда моя любимая мама неожиданно привела в дом красавца мужчину, представив своим будущим мужем. После того, как наш родной отец много лет назад оставил нас одних в непростой ситуации, я всегда желала маме только счастья. Она действительно пережила очень многое, пытаясь поставить на ноги свою не очень-то талантливую и умную доченьку, которая, к тому же, переживала на тот момент совсем не простой подростковый период. Готский прикид и проколотый нос были самым меньшим злом, среди всего, что я творила в сопливом юношестве. И теперь, после стольких лет страданий я искренне обрадовалась, что и мама, наконец, влюбилась, и может быть счастливой. С первого разговора дядя Андрей мне очень понравился. Веселый компанейский мужчина чуть за пятьдесят, с прекрасным чувством юмора и искренней симпатией в сторону моей сияющей родительницы. Мы с ним даже подружились, и я от чистого сердца благословила их на скорую свадьбу. И именно на их росписи я впервые встретила ЕЁ. Кошмар всей своей жизни.
Невысокая, хрупкая блондинка с миловидным личиком и большими голубыми глазами вплыла в зал регистрации, словно принцесса, мгновенно приковав к себе взгляды. Короткое небесно-голубое платье с пышной юбкой и убранные в простую, но изящную прическу светлые кудрявые волосы делали ее похожей на настоящего сказочного персонажа. Я бы, возможно, даже поддалась бы всеобщему очарованию, если бы Андрей не подвел скромно улыбающуюся незнакомку ко мне и торжественно не произнес:
– Кирочка, знакомься, это Рита – моя дочь и твоя новая сестра.
Честно говоря, даже не помню, как именно отреагировала на эту новость. Единственное, что отчетливо врезалось мне в память о том дне, это пристально изучающий и до ужаса неприятный взгляд ярко-синих глаз в паре метров от меня. Мы пожимали друг другу руки, а у меня было отчетливо ощущение, что я обнимаюсь с гремучей змеей, которая почему-то притворилась милым ужиком. Она много смеялась, постоянно называла меня новой сестренкой и была просто до неприличия милой, сражая на повал всех вокруг себя. А я никак не могла избавиться от ощущения фальшивости этой белозубой улыбки пухлых розовых губок.
После моей истерики на следующий день подруги предположили, что у меня на фоне нервного стресса развилась паранойя. Я тоже начинала так думать, поэтому решила немного переждать время и приглядеться к девушке получше, прежде чем делать поспешные выводы. Но, Боже, кто бы знал, как я была права…
Рита Березина стала настоящей звездой в нашем доме. Все наши родственники, выслушав историю бедняжки-сиротки, росшей без матери, намертво влюбились в нее, постоянно повторяя, как внимательно я должна быть к новой сестре. Ее отец сдувал с нее пылинки и пел дифирамбы о ее «таланто-красоте» всем вокруг, включая меня и мое маму. Дошло до того, что они оба начали приводить ее мне в пример, указывая на мою недостаточно хорошую учебу и нелюбовь к женственному стилю в одежде. Ее доброта стала настоящей легендой в дворе нашей новой общей квартиры, куда мы переехали сразу после регистрации отношений родителей. Риточка была просто цветочком. Подкармливала бродячих кошечек и собачек, помогала в приютах, занималась волонтерством и училась на самую благородную профессию – врача. А еще она улыбалась. Улыбалась, улыбалась и улыбалась. И эта ее чертова улыбка выбешивала меня так сильно, что я уже с трудом сдерживала совершенно не свойственные мне желания кинуться в драку.
Мой нрав никогда не был спокойным и, как бы я не пыталась сдерживаться, скоро дома начались скандалы. Да, ссоры чаще всего начинала я, но Рита просто доводила меня до кровавого слюноотделения, когда на мои колкие фразы начинала печально улыбаться и тяжело вздыхать, вместо того, чтобы что-то ответить. Конечно же, я стала ссориться с мамой и с Андреем, но это все было цветочки, по сравнению с тем, что произошло прошлым летом…
– Денисова, очнись.
Меня резко толкнули локтем в бок, и я удивленно встрепенулась, возвращаясь из воспоминаний в реальность и недовольно пронзая Веронику взглядом. Та как-то странно крутила глазами в зеленых линзах и, видимо, пыталась что-то показать своей подвижной мимикой.
– У тебя нервный тик? – вкрадчиво поинтересовалась я у Игнатьевой.
Та перестала изображать странные ужимки и ударила ладонью с длинными пальцами по своему лбу, выражая таким образом протест моей недогадливости. А догадливость моя, впрочем, довольно скоро проявила себя, когда прямо над плечом раздался скрипучий старушечий голос Нины Александровны:
– Даже если у вашей подруги нервный тик, то это хотя бы лечится. Чего бы я не сказала о лени и непроходимой глупости некоторых отдельных студентов нашего ВУЗа. Денисова, скажите мне пожалуйста, вам понятна тема, которую я только что объясняла?
Я испуганно сглотнула и обвела взглядом аудиторию, понимая, что я многое пропустила. Лиля попыталась было подсунуть мне под руку тетрадь с только что записанным ровным подчерком конспектом, но та в ту же секунду оказалась пригвождена к столу тяжелой сморщенной рукой с ярко-розовым лаком и двумя рубиновыми перстнями на среднем пальце.
– Денисова, зачет не за горами, вы же понимаете это? – приподняв черные татуированные брови, поинтересовалась преподавательница.
Я испуганно сглотнула и кивнула, съеживаясь под ее проникающим под кожу взглядом.
– И то, что мы с вами, возможно, там даже не увидимся, это вы тоже понимаете?
Губы Нины Александровны разъехались в победной ухмылке. А я просто тяжело вздохнула и постаралась закопать глубоко в себе рвущийся наружу скандал. Бесполезно, только сильнее распалю Грымзу и ее жажду молодой студенческой крови, которую она с завидным постоянством потребляла каждый день за свой шестидесятилетний стаж работы. Студенты нашего универа уже даже не надеялись, что преподавательницу когда-нибудь отправят на пенсию и дадут вздохнуть хотя бы новому поколению. Каждый сентябрь мы с надеждой выискивали на сайте обновленный преподавательский состав и каждый раз жестоко обламывались, находя в общем списке ненавистную фамилию.
– Смотрите, Денисова, еще немного и превратитесь в Князева, – презрительно кивнула она на парту последнего ряда, что была через проход от нас. Там сидел наш одногруппнк, Денис Князев, высокий парень в темной куртке, который не обращал на суету вокруг никакого внимания, что-то рисуя на полях истрепанной тетради. – Только вод Денисову после отчисления хотя бы армия светит, а вы вот по накатанной пойдете, с такими-то способностями.
– Нина Александровна! – попыталась было возмутиться Лилька, но я вовремя схватила ее за локоть. Не хватало еще, чтобы подруге влетало от этой стервы.
– Я поняла, Нина Александровна, – кивнула я, натянуто улыбнувшись. – Прошу прощения, больше такого не повториться.
Грымзы что-то пробурчала и, охая, поплелась по ступенькам вниз, продолжая бурчать под свой крючковатый нос лекцию.
– Стерва, – зашипела Ника, показывая в спину женщине неприличный знак. Лиля бросила на нее осуждающий взгляд, но подруга даже бровью не повела.
А я невольно перевела задумчивый взгляд на Князева, что, казалось, уснул, пока рисовал свои рисунки. Парень перешел к нам в группу на втором курсе, но до сих пор как-то не влился в коллектив, предпочитая общению гордое одиночество. В группе ходили разные слухи, кто-то его опасался, а кто-то пытался подшучивать. Денису, впрочем, на окружающих было глубоко фиолетово, поэтому от парня быстро отстали.
– Опять залипла, – снова ткнула меня в бок Вероника. – Подруга, прекращай глазеть по сторонам и уткнись уже в тетрадь. А то Грымза сейчас вернется и твоя репутация окончательно будет потеряна.
Я закатила глаза и послушно вернулась к конспекту, а Лиля, спустя пару минут, тихо поинтересовалась:
– Что ты будешь делать с сообщением Риты?
Я раздраженно цыкнула и зло прошипела себе под нос:
– Пошлю ее на все четыре стороны, пусть свет посмотрит, принцесска, блин…
1.2
К вечеру оживившийся город окончательно замело декабрьским снежком. Легкий и почти незаметный морозец пощипывал лицо, под ногами приятно хрустело, а машины на дорогах обижено фыркали, замешивая под колесами снежную грязь. До Нового года оставалось чуть меньше месяца, но в воздухе уже витала атмосфера приближающегося праздника. Почти на каждом повороте красовались наряженные ели, а мерцающий на деревьях и невысоких зданиях свет гирлянд приятно мозолил глаза.
По тротуарам улиц в центре всюду носились промоутеры в костюмах новогодних персонажей, донося до прохожих информацию о приближающихся праздничных скидках. Один из таких как раз направлялся к нам. Симпатичный парень, переодетый в Санта-Клауса, недвусмысленно нам улыбался, запуская руку в огромный мешок на своем плече.
– Девушки, – молодой человек обнажил все тридцать два своих белых зуба в очаровательной улыбке и прокашлялся, пытаясь сделать свой голос ниже на манер седого дедушки. – Хотите подарочки еще до Нового года?
Он обращался к нам троим, но взгляда не отрывал именно от Игнатьевой. Ника, что как всегда выглядела сногсшибательно в своем белоснежном полушубке и с вечным высокомерным выражением лица, скривилась. Для нее парни, занимающиеся подобной работой, как мужской пол в принципе не рассматривались, впрочем, под сомнение ставилось и их принадлежностью к роду человеческому. Так что Санта изначально оказался в проигрышном положении, хотя лично мне показался очень даже обаятельным.
– Хотим, – дружелюбно улыбнулась Лиля, которая, как и я, ничего предосудительного в подобном занятии не видела.
Промоутер, которого холодный прием Вероники ничуть не смутил, весело подмигнул Синицкой и извлек наружу три завернутых в бумажные пакеты пирожка. Сверху к ним была приклеена листовка, гласящая, что неподалеку открывается новое кафе, и, в честь сего события, там действуют грандиозные скидки. Парень раздал нам по пакетику и снова уставился на Игнатьеву, которая держала угощение в двух пальчиках и подозрительно принюхивалась.
– Вам точно понравится! – расхваливал молодой человек, не переставая улыбаться. – Вот увидите, наши пирожки заставят вас позабыть обо всем на свете!
Лиля поблагодарили парня, а Ника, неожиданно застыла, уставившись куда-то в одну точку перед собой. Кончик носа у нее подозрительно задергался, а я начала подозревать неладное. В голове мелькнула догадка и я, едва сдерживая смех, приблизила завернутый пирожок к носу, безошибочно определяя приятный запах известной каждому пряности. Игнатьева, которая учуяла его раньше меня, застыла истуканом и из последних сил пыталась сдержать лицо. Она крепче сжала челюсти и нервно трясущейся рукой сунула пакет обратно в руки опешившему работяге.
– Вам нехорошо? – удивился тот, замечая, как лицо сдерживающей дыхание блондинки покрывается неровными красными пятнами.
Девушка кинула на промоутера тяжелый взгляд. Было видно, что будь у нее возможность, она бы в красках расписала пареньку, как именно ей нехорошо и куда ему следует идти, чтобы ей стало лучше. Но Ника решила оставить разборки на потом, жестом указывая хихикающим нам на ту сторону дороги и первой бегом устремляясь к пешеходной зебре. Я сквозь слезы сдерживаемого смеха наблюдала, как подруга на высоченной шпильке преодолевает расстояние до безопасного места со скоростью опытного спринтера, а паренек следил за ней, рассеяно почесывая голову.
– Что это с ней? – озадаченно поинтересовался он, когда Ника уже оказалась на той стороне и согнулась, не сдерживая-таки чихание и распугивая прохожих вокруг.
– Как ваше кафе называется? – постаравшись успокоиться, поинтересовалась я.
– «Утро с корицей», – рассеяно отозвался тот, а мы с Лилькой дружно захохотали, ловя на себе разозленный взгляд Игнатьевой с той стороны дороги.
– Это провал, парень, – похлопала я озадаченного промоутера по плечу, возвращая ему свой пирожок.
– Почему?
– У Ники сильная аллергия на корицу, – вместо меня ответила Лиля, с улыбкой протягивая ему и свой пакетик. – Чувствует ее запах на больших расстояниях и на дух его не переваривает.
Это еще слабо сказано. Игнатьеву скручивают такие приступы чихания, что девушка почти на час выпадает из жизни, а потом злиться и проклинает всех вокруг себя.
– Извини, – дружно пожали мы плечами и, оставив озадаченного беднягу в гордом одиночестве, понеслись вслед за подругой. Ника уже уняла приступ (благо, запах был едва заметный, а к самому пирожку девушка даже не притронулась) и теперь взирала на нас раздраженным взглядом.
– Чего вы там телитесь? – пробурчала она и тут же добавила: – помешались они все на этой корице. Орудие пытки. Адская смесь.
Синицкая бросила на меня веселый взгляд, а я в очередной раз затряслась от смеха под обиженным взглядом Ники.
– Смейся-смейся, – цыкнула блондинка, разворачиваясь на каблуках и почти бегом направляясь к неприметной кафешке за углом. – Вот подкину тебе как-нибудь черного перца в суп, будешь знать, как над подругой издеваться.
Я тут же перестала смеяться и сглотнула. Угроза Игнатьевой вполне могла быть осуществима, а я на черный перец реагирую примерно так же, как она на корицу. Хорошо, хоть не пригрозила орехами накормить. С ними у меня вообще отдельные взаимоотношения.
Кафе, к которому мы направлялись сейчас сильно отличалась от других хотя бы тем, что коричных запахов в его зале никогда не витало. Уж не знаю, что послужило тому причиной: похожая на Никину аллергия у хозяина кафе или просто нелюбовь его к этой популярной специи, но это было чуть ли не единственное место в городе, куда Вероника могла прийти без риска. Мы нашли его еще на первом курсе и с тех пор стали частыми гостями в данном заведении под теплым названием: «Домик Уюта». Он располагался на первом этаже жилого дома, занимал небольшую площадь и всегда встречал гостей запахами теплого молока и ванильных сливок.
Колокольчик на двери весело звякнул, сообщая работникам о приходе новых гостей, а мы, попав в тепло с мороза тут же раскраснелись.
– Ну вот, – торжествующе проговорила Ника. – И никакой тебе корицы! Красота-а-а!
– Девушки, – тут же материализовался рядом с нами уже давно знакомый официант Матвей, – Ваш любимый столик свободен.
Парень галантно указал на места у дальнего окна, что открывало обзор прямо на тротуар и улыбнулся. Это и правда был излюбленный нами столик уже три года, но сесть за него удавалось все реже, учитывая резкий скачок популярности «Домика». Настроение стремительно поднималось, и я даже почти перестала думать о сводной сестре и ее сообщении утром. Вечер обещал быть прекрасным.
– У нас сегодня в меню новое пирожное, – когда мы расселись, торжественно объявил Матвей и добавил заговорщицким шепотом: – Сам пробовал, пальчики оближете!
– А как называется? – полюбопытствовала Лиля.
– «Шоколадное Дежавю».
У меня от слова «шоколад» засосало где-то под ложечкой, а слюни наполнили рот, заставляя облизнуться.
– Без орехов? – с надеждой поинтересовалась я.
Официант утвердительно кивнул и Ника, грациозно махнула рукой, подводя итог нашему разговору:
– Тащи. И кофе, как обычно.
Матвей едва сдержал смех, но послушно кивнул, удаляясь, а мы блаженно растянулись на мягких деревянных стульях с высокой спинкой.
За окном снова запорхал снег. Мимо окна проносились люди кутаясь в теплые шарфы и шапки. Кто-то шел медленнее, гуляя и наслаждаясь прекрасной погодой, а кто-то в спешке бежал, стремясь закончить только ему известные дела. Обстановка в «Домике» была как всегда уютной и теплой, и я окончательно позабыла про неприятности сегодняшнего утра. Тем более, я уже в университете решила, что, раз Рита попросила меня прийти домой пораньше, значит я должна сделать все, чтобы не выполнить ее просьбу. Андрей с мамой уехали на три дня к его родителям, и от этого становилось гораздо легче. Может, вообще пойду ночевать к Лиле с Никой. Они обе не с нашего города, поэтому уже три года снимают квартиру в паре кварталов отсюда.
– Девчонки-и-и, красота, – довольно протянула Ника. Девушка подперла подбородок ладонями и, заправив за ухо светлую кудрявую прядь волос, обвела нас хитрым взглядом. – Нам бы сейчас еще мальчиков в компанию, и будет сплошной новогодний романтИк.
Я закатила глаза. Ну пошло-поехало.
– Игнатьева, когда ты, наконец, перестанешь думать о парнях? – поинтересовалась у мечтательно прикрывшей глаза подруге.
– Когда женюсь и заведу парочку детей, – протянула та в ответ.
– Ну, во-первых, выйдешь замуж, – Лиля поправила на носу очки и улыбнулась, – а во-вторых, до Нового Года еще целый месяц.
– У романтики нет времени, – пафосно сдвинула брови Игнатьева, – а ты, Лилька, вылезла бы уже из своих книжек и вернулась на бренную землю. И Денисову с собой захвати.
– А что я? – тут же возмутилась я.
– А то, – фыркнула в ответ блондинка, – обе сидите в своих панцирях, и хоть бы по сторонам оглянулись. Вон, Лиль, смотри, парень у дальнего столика глаз с тебя не спускает. Как зашли, так и пялится до сих пор.
Синицкая заметно покраснела, но все-таки бросила взгляд в сторону, куда указывала подруга. Я последовала ее примеру и тихо прыснула в кулак. В углу действительно сидел долговязый парень, который смотрела на рыжую задумчивым мечтательным взглядом. Заметив наше внимание к своей персоне, он нервно дернулся, чудом не выливая кофе на разложенные вокруг учебники. Мы сидели не так далеко от него, поэтому не составило труда заметить, как краска смущения залила его оттопыренные уши и покрытые юношескими прыщами щеки. Он снова дернулся и принялся собирать учебники, роняя один из них на пол.
– Физика 9 класс, – прошептала я, поднимая большой палец вверх. – Умный парнишка.
Вероника громко захохотал, а Лиля обиженно фыркнула, отворачиваясь обратно к окну.
– Ну вас, – буркнула она.
– А что, Лиль, любви все возрасты покорны, – протянула я, но, заметив, что Синицкая смеяться не собирается, тут же с долей раскаяния произнесла. – Ладно, прости, мы шутим.
Девушка только махнула рукой, показывая, что давно привыкла к нашим выкрутасам и обижаться в серьез не собирается.
– Ваш заказ. – подошедший Матвей осторожно сгрузил с подноса три чашки дымящегося кофе и блюдца с тем самым новым пирожным. – Приятного аппетита, дамы.
Мы в унисон поблагодарили вежливого официанта и принялись за еду. «Дежавю» и правда было восхитительным. Шоколадное воздушное тесто словно таяло во рту, едва заметная вафельная крошка мягко хрустела, а топленый шоколадный сироп сверху чуть горчил и заставлял жмуриться от удовольствия. Что ж, пожалуй, стоит почаще наведываться сюда только ради этого чуда.
– Нет я ферьефно, – Ника с грустью отправила в рот последний кусочек, проживала и продолжила: – Лилька, за тобой вон Васька Теряев скоро охоту откроет. Чем тебе не хороший вариант? Парень умный, образованный, из приличной семьи.
– Ник, прекрати, – Лиля резко оборвала подругу, была удостоена наших с Игнатьевой недоумевающих взглядов и смягчилась. – Не нравится мне Вася, понятно? И хватит, пожалуйста, переживать о моей личной жизни. Я прекрасно справлюсь сама.
Игнатьева, кажется, поняла, что перегнула палку и решила все-таки пойти на попятный:
– Справишься, конечно, я в тебе не сомневаюсь. Ты у нас девушка видная…
– Ника!!
– Все-все, молчу.
Я в их спор решила не влезать. Такой диалог не был нов в наших беседах и крупными ссорами никогда не заканчивался. Одержимая идеей найти нам хороших парней, Вероника заводила подобные разговоры по несколько раз на дню. Сама девушка была давным-давно влюблена в своего инструктора по вождению и, по ее же собственным словам, семимильными шагами шла в направлении его завоевания. Тот уже полгода как завоевывался, но мы с Лилей до сих пор его так и не увидели, и это заставляло сомневаться в ее словах. Правда, меня удивила реакция Синицкой на привычный вопрос Ники, однако я решила временно все списать на предстоящую зачетную неделю и синдром нервной отличницы, который вечно просыпался у подруги примерно в это время.
Мы давно покончили с умопомрачительными пирожными и почти допили свой кофе, когда колокольчик на двери кафе звякнул, впуская внутрь очередного гостя. Я не обратила бы на это никакого внимания, если бы не «Ох» со стороны Лили и тихий мат Игнатьевой, что сидели боком ко входу, а не спиной, как я.
– Что там… – я заинтересованно оглянулась, в попытках рассмотреть, что же так удивило подруг и тут же об этом пожалела.
Легкие в груди сжало от недостатка кислорода, а правый глаз позорно задергался в нервном тике. Отчаянно надеясь, что только что вошедший человек не успел меня увидеть, я молниеносно отвернулась обратно к столку и втянула голову в плечи.
– Не подходи. Не подходи. Не подходи. – шепотом читала мантру себе под нос. – меня здесь нет, даже не думай подходить.
Однако, судя по обреченному лицу Лили, моим молитвам сегодня было не суждено сбыться.
– Привет. – раздавшийся над ухом знакомый теплый голос казалось привел в бешенство разгуливающие по телу мурашки. Господи, ну все же так хорошо шло. Ну за что мне это?
– Привет, – и этот сиплый голос принадлежит мне?
Девчонки тоже ответили Максиму, но особенного дружелюбия в их словах не послышалось. Впрочем, парню это не помешало, он вообще вряд ли обратил на них внимания, прожигая взглядом лишь мою взъерошенную макушку.
– Я присяду?
– Нет, – тут же резко отозвалась Ника, а я только прикрыла глаза. Ох, Игнатьева, а то ты не знаешь, что это был риторический вопрос и твой отрицательный ответ вряд ли заставит его развернуться и уйти (а так хотелось бы).
Максим хмыкнул. Изящно стянул с себя коричневое зимнее пальто и черный шарф и перебросил их через руку, оставаясь в мягком белом свитере и чуть протертых на коленях стильных джинсах. Мне показалось или все вокруг засияло? Я по-прежнему не смотрела по сторонам, но была уверена, что девушки, присутствующие в кафе, уставились на красавца-гостя распахнув рты и пуская слюнки себе в напитки. Так всегда было. Настоящий принц, к тому же с ключами от припаркованной под окнами бэхи, которыми вечно поигрывал левой рукой. Богатый, красивый, интеллигентный, умный, внимательный, идеальный. Да и фамилия под стать – Королёв.
Максим, как всегда игнорируя поток повышенного к себе внимания, медленно подошел к соседнему столику и, очаровательно улыбнувшись сидящей там парочке, попросил у них лишний стул. Те согласна закивали (а кто же ему откажет) и уже через пару секунд парень сидел между мной и зло сверлящей его взглядом Игнатьевой.
– Как дела? – он не называл имен, но мы все знали, что парень обращался именно ко мне. Я каждой клеточкой тела чувствовала прожигающий взгляд темно-зеленых глаз.
