Текст книги "Блондинка сдавала в багаж…"

Автор книги: Александра Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Признаюсь, я разгорячилась. Мою бывшую соседку по парте подсадил когда-то на иглу ее парень, в результате чего она даже провела несколько лет в тюрьме. На встрече класса она меня поразила. Не будем говорить о том, что выглядела она вдвое старше остальных, а раньше была самой хорошенькой. Хуже то, что, по ее словам, пристрастилась она почти моментально, а излечиться сумела лишь потому, что просто физически не могла в тюрьме достать новую дозу. Причем желание уколоться до сих пор преследует ее почти постоянно, и она не знает, долго ли сумеет продержаться. Короче, рассказ меня ужаснул.

– Да успокойся ты, – испугалась Настя. – Ты действительно выбрала разумный вариант. И очень предусмотрительно, что не стала ничего рассказывать мне в автобусе. Надо делать вид, что ничего и не было. Не знаешь ты ни о каком пакете, в глаза его не видела. Может, преступник перепутал и подложил его вовсе не в твою сумку? Или наркотики перехватил конкурент? Главное, ты тут ни при чем. Стой на своем: ты – блондинка.

– То есть ты все-таки веришь – это были наркотики? – уточнила я. – Может, все-таки сода?

Настя пожала плечами:

– Интересная получается картина. Помнишь таможенный досмотр? На нас всех не обращали внимания, а несколько человек очень тщательно обыскали.

– Это были одинокие мужчины, – вспомнила я. – Горилла-Вовчик, еще его сосед по сиденью, такой толстенький живчик, и Сергей Попов, к которому пристает журналистка Лидия. Им всем Алекс выдал потом ключи от синглов.

– Молодец, – похвалила подруга, – вживаешься в образ блондинки. Сразу отследить одиноких мужчин – правильная тенденция! Я-то имела в виду другое. Менеджер Аня говорила мне, что полную группу из нашего института им набрать не удалось, набрали тридцать человек. Ты не знаешь, а всего у нас в автобусе сколько?

– Знаю. Алекс несколько раз пересчитывал – нас тридцать восемь. Кто точно не из Политеха? Маргарита Васильевна с Ирой – учительницы. Уже двое. Еще журналистка Лидия с близнецами – получается пятеро.

– Я уверена, оставшаяся троица – это обысканные! Вовчику твоему в институте делать нечего, это ежу понятно. А его сосед хвастался, что успешный предприниматель. Кстати, зачем успешному мучиться в автобусе, почему не полетел самолетом? Что касается Сергея… надо будет выяснить, но, скорее всего, он тоже посторонний. Я думаю, у таможенников была наводка. Они знали, что кто-то из одиноких не работающих в Политехе мужчин везет контрабанду. Возможно, этот человек регулярно катается по подобным экскурсиям – очень удобно для наркокурьера. Колеси по Европе да передавай товар подельникам в разных странах. Но преступник догадался, что его обыщут, и решил подкинуть пакет кому-нибудь другому.

– Думаешь, пакет был один? – заинтересовалась я. – Стоит ли рисковать ради одного пакета? Может, их было много, и они подкинуты в разные чемоданы?

– Честно говоря, совершенно не представляю себе, как выглядит партия наркотиков и сколько места она занимает, – огорченно ответила Настя. – Наверное, все зависит от качества товара. Может, его потом разводят водой? Тогда и маленького пакетика достаточно.

Мы честно задумались, но, к сожалению, мозги никак не могли скомпенсировать отсутствие жизненного опыта.

– Короче, – продолжила Настя, – он выбрал тебя. Вполне естественно – тебя в твоем нынешнем виде ни один мужчина не заподозрит в преступных замыслах. И вообще в каких-либо замыслах. Оставалось заполучить товар обратно – благо, ты постоянно бросаешь сумку без присмотра.

Я сообразила:

– На обеденной стоянке помешало то, что в автобусе оставалась ты. Интересно, не специально ли Вовчик заманивал нас с тобой поесть?

– Ну, не знаю. Вряд ли он бы усадил нас за столик, а сам вернулся в автобус. Мне больше подозрителен Сергей Попов. Понимаешь, Вовчик на тебя смотрит правильно, а Сергей нет.

– Правильно – это как?

– Скоро протрет дырку в самых выпуклых частях твоего тела. А вот Сергей… он за тобою следит, но без малейшего удовольствия.

– Извращенец! – припечатала я. – Ежели ему розовая футболка не в удовольствие, то не знаю, чего такому вообще нужно. Но ты права, он смотрит, но при этом от меня шарахается. От Лидии, кстати, тоже. Они же сидят впереди, я волей-неволей вижу. Она вечно к нему пригибается, а он отстраняется.

– Еще бы! Если он наркокурьер, то ее приставания мешают его планам. От такой попробуй отвяжись! В общем, три крепких подозреваемых у нас есть.

– А третий кто?

– Темная лошадка – сосед твоего Вовчика. Кто-то из них прокрался только что к нам в номер, чтобы забрать свой пакет, но вместо него стащил картофельное пюре. Боюсь, он уже обнаружил свою ошибку и теперь строит дальнейшие преступные планы.

– Погоди! – перебила подругу я. – Мы обсуждаем мужчин, а кричали-то женским голосом!

– Кричали? – удивилась Настя. – Кто? Когда?

– Когда я швырялась свивальником. Сперва раздался вопль «Бля!», а потом женский взвизг. Хотя фигура мне показалась мужской. Я на какой-то миг увидела в окне силуэт. Может, визжала ты?

– Я? За кого ты меня принимаешь? С чего мне визжать?

– Ну, все же встретила НЛО…

– Я лично не помню, чтобы я визжала, – холодно возразила Настя. – Хотя тебе лучше знать – это ты полчаса следила за бандитом. Я думала, ты хоть половую принадлежность сумела определить!

– Во-первых, вовсе не полчаса, а во-вторых, было темно. Одно могу сказать – Маргарита Васильевна с ее комплекцией вряд ли сумела бы так ловко сбежать. Из чужих остаются ее подруга Ира да Лидия. И еще рыжие близнецы.

– Они бы не убежали. Они носились бы тут, пока не сбросили тебя с шестка и не затоптали насмерть.

– Может, все-таки никаких наркотиков не было? – с надеждой спросила я. – А приход вора – случайное совпадение?

Не успела я это вымолвить, как мы вздрогнули от резкого звука. Нервы, оказывается, у обеих ни к черту! Еще бы – вторую ночь не высыпаемся. А это всего-навсего мой мобильник принял сообщение.

Я вытащила телефон. Обратный номер почему-то не определился, однако сообщение прочлось. Если это можно назвать сообщением.

– Ты чего? – не поняла Настя. – Какие-то неприятности?

– Не знаю. Вот, – ответила я, протянув ей аппарат в смутной надежде, что она увидит не то, что вижу сейчас я.

– Волк. Клиш мыс. У. Чь, – с выражением продекламировала подруга. – Что это?

Я еще раз глянула на текст. Увы, ошибки нет. «Волк. Клиш мыс. У. Чь». О господи! Или мы сошли с ума? Говорят, если собакам не давать спать несколько ночей подряд, они впадают в бешенство.

– А вдруг это по-польски? – предположила я. – Языки-то похожи.

– Поляки пишут латиницей, – возразила Настя. – Скорее шифр. Преступник обнаружил, что взял не тот пакет, и решил тебе написать. Ты как хочешь, но я б на твоем месте сделала вид, что ничего не поняла. Так будет безопаснее.

– Сделала вид, говоришь? – мрачно уточнила я. – Боюсь, мне это будет нетрудно. Волк. Клиш мыс. У. Чь. Ну за что? В чем я провинилась? Чего они от меня хотят?

– Не бери в голову, – посоветовала Настя. – Помни – ты блондинка. Кстати, пора завтракать. В семь мы выезжаем.

От всех этих событий у нас разыгрался зверский аппетит, и мы жадно проглотили «З2» – пюре с банкой сайры и кофе с шоколадом (наш замечательный отель не предоставлял вообще никакого завтрака, даже континентального). После чего безумно захотелось спать – настолько, что даже наркокурьеры отступили куда-то в глубину сознания.

Стоило сесть в автобус, как мы отключились и принялись падать друг на друга. А когда я пыталась бодрствовать, то прямо перед собой между спинками кресел видела Лидию, склоняющуюся к Сергею и так или иначе осуществляющую с ним физический контакт. Один раз она даже старательно вылизала ему ухо – честное слово, не вру! От подобного зрелища я зажмуривалась – и тут же валилась на подругу.

В результате я решила перебраться на последнее сиденье. Раз оно свободно, кому повредит, если я там устроюсь? Я прилегла и моментально заснула.

* * *

Очнулась я уже в Берлине. Алекс радостно сообщил, что нас ждет обзорная экскурсия, после нее обед, потом мы поедем дальше через Германию, переночуем, а утром следующего дня – Амстердам.

Честно говоря, зная, что на Берлин отведено всего несколько часов, я заранее настроилась ничего от него не ожидать. Что покажут, то и замечательно. Берлинская стена, Бранденбургские ворота, Унтер-ден-Линден. Ну хоть Кафедральный собор не утаили, и на том спасибо. А дальше, естественно, очередное кафе, рекомендованное гидом.

– Обедая под открытым небом, вы можете любоваться видом на знаменитый «Остров музеев», – сообщил напоследок Алекс.

Я сжала зубы и не разрешила себе спросить, нельзя ли нам пока туда смотаться. Но тут дала слабину Настя.

– Это ведь здесь Пергамский алтарь? – прерывающимся голосом спросила она, несвойственной ей бойкой рысью подбегая ко мне.

– Да, – подтвердила я (напомню – я добросовестно готовилась к поездке). – В музее Пергамон. Там вообще много всего, только времени нет.

– Я мечтала о нем с самого детства. То, что мы совсем рядом, – это судьба. Ты знаешь, как туда пройти?

– Конечно, не знаю. Откуда?

Настя вихрем рванула к Алексу, оттеснив от него толпу галдящих дам, и решительно потребовала:

– Алекс, как нам побыстрее пройти к музею Пергамон? Отъезд через полтора часа? Мы уложимся.

– Девушка, ну какой Пергамон? Вот кафе, а рядом замечательный магазин сувениров. Кстати, всем рекомендую. Лучшие сувениры в Берлине, и совсем недорого. А до вашего Пергамона только дойдете, заплатите – и через полчаса обратно. У вас что, деньги лишние?

– Как туда добраться? – яростно прошипела моя подруга, и даже мне вдруг стало страшно. Я не только крыс боюсь, змей тоже. Так вот, Настя умудрилась произнести короткую фразу, словно озвучивала в каком-нибудь мультфильме черную мамбу – кажется, именно они наиболее ядовиты?

Алекс проявил благоразумие, быстро объяснив, куда идти. Подруга схватила меня за руку и поволокла. Вообще-то она ориентируется еще хуже меня, а я – очень и очень плохо. Но сейчас ее словно вела магическая сила. Я опомниться не успела, как с меня уже требовали восемь евро. И если учесть, что дешевый обед, по словам Алекса, стоил двенадцать, цена не показалась мне чрезмерной. Тем более, я с трепетом отношусь к античности, хоть и не помешана на ней так, как Настя. Все замечательные слепки в московском Музее изобразительных искусств не дают такого впечатления, как подлинник, про который знаешь – его создали греки во втором веке до новой эры. Я понимаю, тут трепет чисто эмоциональный, и я не отличила бы алтарь от хорошей копии, но это не мешало мне с упоением, даже с головокружением рассматривать знаменитый бордюр, на котором боги боролись с титанами. И вот в момент, не побоюсь этого слова, катарсиса я почувствовала мощный удар в позвоночник.

Я молча упала. Молча лишь потому, что лишилась голоса. Зато подруга моя заорала, словно резаная, что не помешало ей упасть рядом. «Застрелили наркокурьеры, но хоть Пергамский алтарь посмотреть успела», – молнией пронеслось у меня в голове. Однако смерть не спешила. Наоборот – я почувствовала, как меня пытаются поднять. Это делала служительница, быстро тарахтя по-немецки.

Я встала. Спина болела, но крови не было – значит, меня не застрелили.

– Привет! – радостно проорал рыжий тинейджер, от избытка энергии подпрыгивая на месте. – Привет! Я тебя догнал!

– Я заметила, – возмущенно сообщила я. – Кто тебе позволил сбивать взрослого человека с ног? Где твоя мама?

Про то, где второй близнец, спрашивать было ни к чему – он бегал вокруг нас, громко и на редкость противно завывая.

– Кто сбивал? Никто не сбивал. Я просто не успел затормозить. Макс, где мама? А я Тема, поняла? Я Тема, он Макс. Спорим, ты нас не различишь? А как ты думаешь, если со всей дури врезаться в эту каменюгу, она разобьется? Спорим, что да?

– Не смей! – ужаснулась я, попытавшись собственным телом загородить Пергамский алтарь, – затея бессмысленная, учитывая протяженность шедевра в сто тринадцать метров.

Настя, с кряхтением потиравшая плечо, встрепенулась.

– Это музей, – сурово известила она. – Каждый экспонат стоит огромных денег. Чтобы расплатиться, вашей матери придется продать ваши мобильники и компьютер. И новых она вам больше никогда не купит.

– Врешь! – возмутился Макс, даже притормозив от гнева. – Вот спрошу у мамы, она вам скажет! Мама, ты где?

Близнецы рванули куда-то, а мы с подругой потрясенно посмотрели друг на друга. Катарсис, увы, остался далеко позади.

– Надо же, – вздохнула я, – не одни мы захотели в Пергамон. Кстати, пора обратно. Опоздания нам Алекс не простит.

– Очень странно, что Лидии понадобился Пергамон, – мрачно заметила Настя. – Странно и подозрительно. Мне кажется, она просто пошла за нами. Как ты думаешь, зачем?

Я ничего не успела ответить, поскольку к нам приблизилась кавалькада. Две служительницы почти под конвоем вели Лидию, а вокруг скакали радостные близнецы.

– Что за чушь несут эти бабки? – возмущенно спросила нас Лидия. – Лопочут по-немецки, хоть бы английский, что ли, выучили? Что вам сделали мои детки? Вы разве не видите, что они еще маленькие? Вам не западло на них жаловаться? Между прочим, я журналистка, а не тетя Маня с ларька, со мной этот номер не пройдет!

Настя, немного знавшая немецкий, выслушала нервную речь служительницы и перевела:

– Сперва они ударили этих дам… нас, то есть… а потом вот он… – она повернулась к одному из близнецов, – или он… – она посмотрела на другого, – плюнул прямо на голову статуе. Вот этой.

– Врете! – вскинулась Лидия. – Статуя высоченная! У него росту не хватит! Ты объясни ей, раз язык знаешь.

Моя подруга что-то сказала по-немецки и перевела ответ несчастной смотрительницы:

– Да, но он подпрыгнул…

* * *

Обратно нам пришлось идти впятером – мы с Настей, Лидия и пара близнецов.

– А Сереженька мой где-то потерялся, – вздохнула Лидия, оглянувшись по сторонам.

«У вас еще и третий есть?» – чуть было не завопила в ужасе я, но меня опередила Настя:

– Так Сергей тоже ходил в Пергамон?

– Да. Он пошел сразу за вами, а потом и я захотела. Представитель такой культурной профессии, как моя, должен быть в курсе. Еле успела его догнать! Мои мальчики так его полюбили. Дети чувствуют хороших людей!

Я благоразумно молчала, предоставляя вести беседу подруге.

– А кто Сергей по профессии?

– У него небольшой бизнес по охранной части. Много он о себе не рассказывал – настоящий мужчина немногословен. – Тут взгляд Лидии упал на меня, и она, скривившись, добавила: – Только я бы не советовала связываться с таким, как он, молодым прошмондовкам. Ох, не советовала бы!

Я понятия не имела, что такое «прошмондовка», и на всякий случай решила не спрашивать. Тем более, меня больше волновало другое.

– Давайте прибавим шагу, – предложила я. – А то опоздаем, и группа уедет без нас.

– Ха! – презрительно парировала Лидия. – Я – представитель прессы. Я не дура, чтобы ехать, как вы, за собственные деньги. У нас бартер. Мы с мальчиками едем бесплатно, а потом я пишу про турфирму статью. Алекс подождет, сколько нужно, да еще облизывать меня будет. Кстати, это самый опытный гид. Я потребовала лучшего!

Очевидно, с худшим мы вообще обходились бы без экскурсий, сразу приступая к кафе и магазинам. Хотя кто знает нынешние критерии? Может, худший как раз водит по музеям?

Несмотря на заверения журналистки, я шагала все быстрее. Это профессиональная привычка – даже минутную задержку считать опозданием. Настя спешила за мной, так что в результате мы с нею вернулись ровно в положенное время, а Лидия с близнецами поотстали.

У автобуса стояла небольшая, но вдохновляющая компания: Вовчик, держащий в руке полупустую бутылку пива, его толстенький сосед по сиденью и Маргарита Васильевна с Ирой. Сосед громко вещал:

– Тоже мне, Германия, цивилизованная страна! Да у нас за эти деньги можно съесть вдвое больше, да и сервис получше будет. Конечно, не для всякого расстараются, но если тебя уважают, то обслужат по высшему разряду. Я, например, всегда абонировал себе столик в «Стрелецком дворике». Да, абонировал. Чтобы ехать на тачке мимо, остановиться, зайти – а тебя уже встречают и ведут на твое личное место, на которое никто, кроме тебя, не сядет. Вот как должен жить нормальный человек.

– Ты чего, Мишаня? – удивился Вовчик. – Каждый день отстегивать халдеям бабки, даже если не приходишь? Зачем?

– Это не каждый поймет. Надо себя уважать, понимаешь? Правда, из-за чертова кризиса приходится экономить. Теперь, пока меня нет, за мой столик сажают всякую шушеру. Но это ненадолго. Умный человек, вроде меня, он всегда выправится. Есть у меня некоторые задумки… не хочу пока рассказывать, но, когда дельце выгорит, буду жить не хуже, чем раньше.

– Не сомневаюсь! – горячо согласилась Маргарита Васильевна. – Вы такой инициативный человек! Не каждый сумеет найти свою нишу в бизнесе.

– Да, не каждый, – подтвердил Мишаня. – Но для меня оно не проблема. Такой у меня характер – за что ни возьмусь, все получается. У меня сейчас зам, ушлый такой жиденок… нет, я против жидов ничего не имею, они в смысле финансов доки… сам-то тощий, молчаливый, что смурая рыба… так он все удивляется: «Как вам это удается, Михаил Петрович? Другие годами учатся, образования разные получают, а вы схватываете все на лету». А я и сам не знаю, как. Моей заслуги тут нет. От природы дано.

– А как красиво вы говорите! – восхитилась Ира. – Слова так и льются. Я французский язык преподаю, а так не умею. Были бы вы учителем, вам бы даже к занятиям готовиться не пришлось. И Ритусик такая же! А мне приходится – глупая я. Просто замечательно, что два таких необыкновенных человека, как вы с нею, наконец познакомились!

Честно говоря, мне казалось, что Мишаня младше Маргариты Васильевны минимум лет на десять. С тем большим упоением я слушала виртуозную Иринину речь.

Идиллию прервала Настя.

– А в какой сфере у вас бизнес? – тоном налогового инспектора неожиданно спросила она у Мишани.

– В торговой, – быстро и растерянно отрапортовал он.

– А конкретнее?

Безусловно, подследственный готов был отвечать и дальше, но помешала Маргарита Васильевна.

– Между прочим, сорок человек сидят тут и дожидаются вас с подругой, – язвительно сообщила нам она. – Вам, надеюсь, известна поговорка «семеро одного не ждут»? В следующий раз автобус уедет без вас, будете добираться сами. Я, например, тоже привыкла культурно расти, но не за счет противопоставления себя коллективу. С самого начала вы ведете себя вызывающе. Имейте в виду, я в своей гимназии никому бы подобного не позволила!

Я отвела взгляд от Иры и с тем же восторгом уставилась на Маргариту Васильевну. Скорость, с какой она преобразовала сахар, льющийся с языка и предназначенный Мишане, в ледяную воду, окатившую Настю, не могла не восхищать.

Впрочем, моей подруге было не привыкать.

– Мы вернулись ровно в назначенное время, – любезно улыбнулась она. – Но ждем оставшихся. Макс с Темой не учатся в вашей гимназии, поэтому мама позволила им посмотреть Пергамский алтарь. У мальчиков художественный уклон, вы как опытный педагог должны были заметить. А ваша гимназия, вероятно, чисто техническая?

Маргарита Васильевна вздрогнула всем телом и рванула в автобус.

– Что вы, наша гимназия гуманитарно-языковая, – проворковала Ира, причем мне показалось, не без ехидства.

Между тем дама, приятная во всех отношениях, приволокла к нам упирающегося Алекса.

– Алекс, чего мы ждем? Пора ехать, а то опять ляжем спать за полночь.

– Группа еще не собралась, – вяло оборонялся несчастный гид.

– Да, но мы не можем ориентироваться на безответственных! Время назначено, а опоздавшие виноваты сами. Пусть добираются как хотят.

– Но они не знают адрес следующего отеля…

Пока они препирались, Лидия с отпрысками наконец показались в пределах видимости. Уж не знаю, почему они добирались так долго, – то ли близнецы убили по пути пару-тройку прохожих, то ли их мать искала сбежавшего Сереженьку. Кстати, интересно, вернулся ли он?

Я зашла в автобус и с потрясением обнаружила, что Сергей не просто находится там, но и занимает облюбованное мною последнее сиденье. А мне, как назло, снова захотелось спать. Я невольно вспомнила свою настольную книгу о психологии обезьян (поверьте, замечательное подспорье в работе любому педагогу). Там утверждалось, что пометивший территорию первым считает ее своей и обязательно победит захватчика, даже если тот сильнее. Вот и во мне, похоже, проснулись животные инстинкты. Я гордо прошествовала через весь автобус и примостилась рядом с Сергеем. Тот факт, что он прятался здесь от Лидии еще в Бресте и потому его инстинкты тоже могли взыграть, я проигнорировала. В конце концов, места достаточно для пятерых! Я примостилась и заснула.

Сон мне приснился соответствующий. Будто я путешествовала не по Европе, а по каким-то джунглям и оказалась на берегу реки, где обсуждали территориальные права лев с крокодилом. «Это моя территория, – грозно рычал лев, – потому что на берегу!» «Нет, моя, – скрипуче отвечал крокодил, – потому что это берег реки». Лев все повышал голос, зато крокодил принялся так интригующе клацать зубами, что я в ужасе проснулась.

– Это нашмешок, – вроде бы тихо, однако на весь автобус извещала Настя. – Он висит на ручке нашего кресла.

– Чушь какая! – громогласно возражала ей Маргарита Васильевна – воистину дама, приятная во всех отношениях. – Я всегда кладу мусор в мешок, который впереди. Мне так удобнее. И все нормальные люди так делают. А за ненормальных я нести ответственность не собираюсь.

Я, со сна не очень соображая, подошла к подруге.

– Теперь понятно, почему мы выносим пакет с мусором по сто раз в день, – пояснила та. – Маргарита Васильевна все выкидывает к нам.

– А мы куда должны? – опешила я. – Вот сюда, к Лидии?

– Я вам его на голову надену! – взвизгнула журналистка, оборачиваясь. – Я и так терплю бредятину, которую вы вечно несете, хотя меня от нее тошнит.

Я постеснялась сообщить, что меня лично тошнит от прилюдного облизывания мужского уха (между прочим, объект-то не зря сбежал!). Вместо этого с присущим мне чувством справедливости я уточнила:

– Если все будут складывать мусор в тот мешок, который впереди, куда его девать людям с первого сиденья?

– Вот! – обрадовалась Лидия, свесившись в проход так, что почти долезла до Маргариты Васильевны. – Вот что говорит непредвзятый человек. Но зашоренная училка не способна воспринять чужое мнение.

– Мне не нужно чужое мнение, поскольку оно неправильное, – фыркнула приятная во всех отношениях дама. – А мнение продажных журналистов – тем более.

– Сережа, почему ты за меня не вступишься? Сережа, проснись!

Однако потенциальный защитник и ухом не повел. Я тоже решила покинуть поле боя. Кстати, Сергей вовсе не спал, а притворялся. По крайней мере при виде меня приоткрыл один глаз.

* * *

Зато я продрыхла до самой ночевки. На сей раз отель оказался куда более приличным, причем нас с Настей, невзирая на Пергамский алтарь, поселили рядом с остальными членами группы. Две отдельные кровати и душ показались нам верхом комфорта. Но в первую очередь требовался ужин, поскольку обед мы прогуляли. Моя подруга еще перекусила по пути бутербродами, а я с самого завтрака ничего не ела.

Я бросилась к сумке, живо вывалила на пол ее содержимое и выудила «О2», а заодно и «У2». Мы открыли тушенку, и залили кипятком вермишель, и состряпали сэндвичи с паштетом, и слопали по куску шоколадного торта с кофе (кто говорит, что кофе на ночь не пьют, сам пускай не пьет). Насытившись, словно два удава, мы неохотно принялись за дела – Настя мыла посуду, а я укладывала пакеты обратно в сумку. Укладывала, и смутное недоумение зрело в моей голове, лишь к концу процесса сформулировавшись в четкую мысль.

Коробки с короной не было!

– Настя, – спросила я, – ты не брала корону?

– Трогать твою корону? Я еще не окончательно сошла с ума. Ты за нее убьешь, – жизнерадостно ответила мне подруга.

Я снова вывалила все из сумки и принялась медленно перебирать. Короны не было!

– Настя, – снова позвала я, – ты не помнишь, я ее в прошлый раз укладывала?

– По-моему, да. Самой последней, чтобы не помялась. А что?

– Ее нет.

– Быть того не может!

Настя подошла, кинула на меня недоверчивый взгляд и в третий раз опрокинула сумку. Короны не было!

– Может, ты ее по ошибке сунула в чемодан?

Вообще-то я твердо помнила, как и куда упаковывала Янино сокровище, но это не помешало мне нервно раскурочить чемодан. Затем Настя нехотя распотрошила свой. Короны не было!

У меня потемнело в глазах. Я уже упоминала фею чувства долга, еще при рождении испортившую мою будущую жизнь. Из-за ее неуместного подарка если я что-то обещаю, то считаю необходимым выполнить, а когда не удается, долго и бессмысленно мучаюсь.

В данном случае ситуация усугублялась тем, что я очень любила Яну и понимала, как важно для ее карьеры удачно выступить. Пусть даже корона не так нужна, но ее отсутствие испортит Яне настроение, а успех в балете во многом определяется именно им. Получается, я загублю будущее замечательной танцовщицы. Как я после этого посмотрю в глаза соратникам по увлечению, особенно доверившему мне корону Виталию? Как вообще осмелюсь переступить порог Мариинки? Выходит, я заодно гублю и собственное будущее, ибо без балета оно видится мне беспросветно мрачным.

Похоже, вид мой был ужасен. По крайней мере Настя строго произнесла:

– Успокойся, а? И давай думать.

– Где я могла ее потерять? – простонала я. – Где?

– Прошлой ночью она точно была. Ты первым делом бросилась к коробке с короной, открыла ее и проверила. Получается, либо ты оставила ее в номере… хоть мне кажется, ты ее укладывала, но не поручусь… итак, либо оставила в номере, либо выронила в автобусе… хотя не представляю, как, поскольку сумку ты там не открывала. Ну, либо ее украли. И, боюсь, этот вариант наиболее вероятен.

– Украли… боже мой! Этого не хватало! Кому она понадобилась?

– Боюсь, – вздохнула Настя, – после вчерашнего покушения на сумку не стоило бросать ее без присмотра. Было ясно, что вор попробует еще раз. И даже ясно, когда он это сделал, – пока мы бегали в Пергамон. Сумка валялась в автобусе под сиденьем, любой из группы мог вытащить оттуда что угодно. Наркотиков этот тип не нашел, зато обнаружил корону. Вот он ее и взял. Возможно, принял за настоящую.

– Он, по-твоему, ненормальный? Откуда в наше время настоящая корона? Да еще с огромными жемчугами и бриллиантами.

– Ну, если он наркокурьер, то привык к провозу через границу нелегальных ценностей. Драгоценности сюда очень даже вписываются. Возможно, он решил, что ты успела реализовать наркотики, а корону приобрела на вырученные деньги, надеясь продать в Амстердаме. Амстердам – столица не только наркотиков и секса, но и европейских ювелиров. Вор решил взять вместо наркотиков корону, чтобы с ее помощью возместить убытки.

Я с отвращением глянула на слишком умную подругу. Ее рассуждения были логичными, но при этом совершенно меня не устраивали, ибо сводили шансы на возвращения потери к нулю.

– А вдруг я ее все-таки выронила? Надо поискать в автобусе.

– Утром поищешь.

– Я не доживу до утра, – призналась я.

Настя внимательно меня осмотрела и кивнула головой.

– Ладно. Пойдем будить Алекса.

Слава богу, в этой гостинице за стойкой сидел портье, и Настя на слабом немецком сумела донести до него просьбу сообщить номер комнаты гида. Загадочным образом поняв на слух немецкие цифры, я бросилась по коридору и заколотила в нужную дверь. Правда, из-за нее почему-то донесся женский голос, однако я не обращала на подобные мелочи внимания. Меня трясло от возбуждения и расстройства.

Наконец, дверь открылась. На пороге стоял полуодетый Алекс.

– Вы? – с ненавистью проговорил он. – Ну, что на сей раз? Вам срочно нужна картина Рафаэля? Скульптура Микеланджело? Что-нибудь другое?

– У меня пропала корона! – перебила его я. – Корона, понимаете?

– В Лувре? – задумчиво уточнил гид.

Как ни странно, этот вопрос вернул мне рассудок – ну или хотя бы его часть.

– Почему в Лувре?

– Там, наверное, есть отдел королевских драгоценностей. Вам лучше знать, где эта ваша корона.

– В том-то и дело, что не знаю, понимаете? Она исчезла.

– Значит, я тем более не знаю. Я знаю то, что положено, лишнего мне не надо. Слава богу, туристы вроде вас встречаются редко.

– Речь не о музее, – вмешалась, наконец, Настя. – Катя везла с собой бутафорскую корону, в которой ее подруга-балерина должна танцевать в Вене. Еще вчера корона лежала в сумке, а теперь ее нет. На всякий случай нужно срочно осмотреть автобус, вдруг она там, и позвонить в отель, где мы в прошлый раз ночевали. Если и там нет, значит, украли.

– Вы в своем уме? – возмутился Алекс, нервно оглядываясь. – Кто вам будет среди ночи отпирать автобус да еще кому-то звонить? Кому нужна ваша бутафорская корона? Потеряли – сами виноваты.

– То есть вы предлагаете обратиться в полицию? – вежливо осведомилась Настя.

Гид, застонав, забарабанил в соседнюю дверь. Подняв с постели несчастного водителя, мы поплелись в автобус. Никакой короны там, естественно, не оказалось. Настя уточнила, не рылся ли кто-нибудь в чужих вещах во время обеденной стоянки, на что шофер резонно заметил, что люди сновали туда-сюда, а в чем они рылись – не его забота.

Тогда Алекс дал мне телефон польского отеля, сразу предупредив, что звонить лично не собирается. Я на это и не рассчитывала – у меня, слава богу, был роуминг. Польский портье худо-бедно понимал по-русски, я настойчиво повторяла ему, что корона бутафорская, испугавшись, что настоящую попытаются заныкать. Впрочем, меня уверили, что ничего похожего никто не находил. В номере живут другие люди, а до того меняла белье горничная, она бы короны не проглядела.

– Значит, украли, – мрачно констатировала я, дав отбой. – Вчера ночью к нам в номер залез какой-то субъект, рылся в сумке, но мы его спугнули. А сегодня он все-таки добился своего. Получается, это кто-то из нашей группы. Я оставляла сумку без присмотра, когда ходила в Пергамон.

– Говорил же я, – обрадовался гид, – не нужен вам Пергамон. Вот результат, сами видите! В следующий раз будете осторожнее.

– Тогда мы звоним в полицию? – ехидно парировала обиженная за любимый алтарь Настя. – Кстати, если б мы вместо Пергамона пошли обедать, нас ограбили бы ровно так же.

Алекс вздохнул, ссутулился, но тут же выпрямился и медленно произнес:

– Допустим, вы позвоните в полицию и скажете про кражу бутафорской короны. Это не настолько важное дело, чтобы они примчались к вам ночью. Однако немцы – народ дотошный. Ваш звонок зафиксируют, и вы должны будете к ним приехать или ждать, пока сюда приедут они. Думаю, в течение завтрашнего дня. Сами понимаете, целая группа туристов ради вас задерживаться не станет. Мы уезжаем в шесть тридцать. Как вы потом будете нас догонять и будете ли вообще – ваше дело. Я честно обрисовал вам ситуацию.