Текст книги "Бабушкины янтари"

Автор книги: Александра Анисимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Милостивый князь, томится в твоих хоромах в горькой неволе моя доченька – девушка Светланушка. Отпусти ее, милостивый князь.

Князь на вдову разгневался:

– Глупая ты, глупая баба! Живет у меня Светлана не в Неволе, а в холе. А ты это почитай за счастье. Не лучше ли ей в княжеских покоях жить, чем в твоей мужицкой избе?

– Милостивый князь, – говорит вдова, – или ты не знаешь, что воля всего дороже? Ты позови сюда девушку Светланушку и спроси ее – где ей лучше: у тебя или у меня?

Князь даже рассмеялся:

– Ах, глупая баба! Ребенок и тот поймет, где лучше. Эй, слуги! Приведите сюда Светлану.

Вывели нянюшки девушку Светланушку, и стал князь ее спрашивать:

– Вот, Светлана, эта тетка хочет тебя к себе в деревню взять. Хочешь ли ты жить в ее бедной избенке?

– Хочу, – отвечает девушка Светланушка. – Это не тетка, а моя матушка. Мне у нее было хорошо, а здесь скучно. У нас в деревне Солнышко не такое жаркое. А Светлый Месяц у нас веселый, он в речку глядится. Отпусти меня, добрый князь, к моей матушке.

И девушка Светланушка горько заплакала.

Принахмурился князь, призадумался. Вспомнились ему старцевые слова: «Безвинный человек в неволе томится…» И думает он: «Неужто же я вместо доброго злое творю, что Светлану при себе удерживаю?» И говорит он вдове:

– Не хочу дитя неволить. Бери Светлану к себе, коли она сама того хочет.

Засмеялся тут в синем небе Светлый Месяц, засиял светом ясным и опять за облачко спрятался.

Взяла вдова девушку Светланушку за руку, отошли они от княжеских хором и сели на берегу озера. А в том озере утка с утятами плавает. Вдова говорит:

– Далеко шла, ноги устали. Давай посидим тут, я отдохну, а потом и домой пойдем.

И стала вдова девушку Светланушку потешать да забавлять, стала ей песенку петь:

 
Плывет, плывет утица,
Вода под ней мутится,
Волны колыхаются,
На берег плескаются.
Ветры подымаются,
Тучи собираются
Со громами сильными
Со дождями, с ливнями.
Прольет дождик с небушка,
Земля родит хлебушка.
 

А уж небо заволокло тучами. Загремели громы, засверкали молнии. И начал крупный дождик накрапывать.

Сошел тут князь с высокого крыльца, приблизился ко вдове, шапку снял, поклонился и говорит:

– Прости меня, вдовица, что неласков к тебе был. Пойдемте в мои покои, переждете дождик, тогда и ступайте к себе домой.

Переночевали вдова со Светланушкой в княжьих покоях, а поутру отправились в путь-дорогу. Шли они лесами, шли полями. А кругом, после сильного дождя, земля ликовала, хлеба отдыхали после долгой засухи.

Воротилась вдова с дочкой в свою деревню, и зажили они опять спокойно и радостно. Стала вдова девушку Светланушку всяким рукодельям учить – и прясть, и ткать, и шерстями расшивать. Наряжает вдова свою доченьку, режет ей от своего тонкого холста на рубашки, цветными шерстями те рубашки расшивает да на девичьи гулянья свою дочку провожает.

Пошел девушке Светланушке шестнадцатый год, стали к ней женихи свататься. А вдова женихам отказывает:

– Просватана моя дочка.

Сколько было парней в деревне, все за нее сватались, и всем вдова отказала. И стали добрые люди спрашивать:

– Вдовица, вдовица, чем ты так гордишься, что за наших парней дочку не отдаешь? Или ждешь – ее какой князь посватает?

А вдова отвечает:

– Князь не князь, а что будет повыше.

– Уж не ждешь ли ты заморского королевича?

– Королевича не королевича, а что будет повыше. Придет время, сами увидите.

Так люди ничего и не допытались.

А как исполнилось девушке Светланушке шестнадцать лет, явился Светлый Месяц, обручился с ней золотыми кольцами, взял ее за руку и повел в хоровод на весеннее гулянье. Тут только добрые люди увидали, что за жених у вдовицыной дочки. Стали они жениха опрашивать:

– Ты, паренек, из каких же мест будешь? И как тебя звать по имени?

– Хотя я из мест дальних, а вы меня видите часто. По имени меня звать Светлый Месяц. А Светланушка, моя невеста, есть Звезда Вечерняя.

И тут же жених с невестой стали для людей невидимыми.

А в синем небе в этот час народился молодой Светлый Месяц и ярко засияла Звезда Вечерняя.

С той поры в деревне никто девушку Светланушку не видывал.

А вдова долго прожила на свете. В старости стали ее добрые люди изведывать да спрашивать:

– Вдовица, вдовица, не принести ли тебе водицы? Сама-то дойти не можешь?

Вдова отвечает:

– Нет, люди добрые, ничего мне не надо. Моя Светланушка придет, водицы принесет и в избе приберет.

И верно – вода в ведрах у вдовицы не переводилась, в избе всегда было чисто. По ночам видели люди добрые голубой свет во вдовицыной оконце и говорили:

– Девушка Светланушка пришла свою матушку наведать.

Как померла вдова, никто не видал. Раз пришли люди добрые ее наведать, а она лежит в гробу, в последний путь собранная и тонким белым холстом накрытая. Отнесли ее люди добрые на кладбище, похоронили, а над могилой голубец поставили – столб высокий, а на нем крыша на два ската.

Каждый год по весне, когда люди добрые приходят на кладбище своих родителей помянуть, слышат они – возле вдовицыной могилки ветер в высокой траве стонет, и говорят:

– Это девушка Светланушка по своей матушке плачет. Не забывает ее.

А где Светланушкины слезы на землю пали, там поутру цветы расцветают-белые роснянки, на звездочки похожие.

Аколдованная липа

Жили в одном селе два соседа, оба вдовые. У одного был сын, а у другого была дочь. У одного был сад, и у другого был сад, а городьбы между садами не было, только стояла между ними гранью старая-престарая липа. И тем была эта липа удивительна, что никогда она не цвела и листьями не шумела. Одни говорили, что не цветет она от старости – отцвела свое время. А другие говорили, что липа заколдованная и цвести ей только раз, перед концом ее жизни… А третьи так рассуждали: расцветет липа дивным цветом в тот год, когда колдовство с нее снимется.

Два соседа жили да поживали, добра наживали. Дети у них подросли: у одного сын Максим, кудрявый да чернобровый, на все дела ловкий да удачливый, у другого дочь Олимпиада, красавица писаная, только очень гордая да привередливая.

Старики между собой жили дружно, по дружбе и сговорились они поженить Максима с Олимпиадой. Стал отец Максиму советовать:

– Пора тебе, сынок, жениться. За невестой нам не далеко ходить – давай соседку Липу посватаем. Девушка видная, красивая.

Усмехнулся Максим и говорит:

– Красивая-то она красивая, да больно спесивая. К тому же языком болтать таровата, а на работу леновата. Уж если не миновать мне жениться, так я лучше вон на той липе женюсь.

И показывает на старую липу. И только он эти слова проговорил, липа ветками дрогнула и тихо так листочками зашумела. Отец поглядел на липу, засмеялся и отвечает Максиму:

– Старовата, сынок, эта невеста. Ведь ей, сказывают, поболе трехсот годов будет.

И пошел отец по своим делам. А Максим долго стоял и слушал, как липа шумит.

Соседова дочь Олимпиада неподалеку была – малину обирала, – и весь этот разговор она слышала.

Не спалось в ту ночь Максиму. Лежал он и слушал, как липа шумит, и все думал: отчего же она никогда листьями не шумела, а теперь вдруг шуметь стала? Уснул он уже на светочке, и только его глаза от сна смежились, привиделось ему: старая липа исчезла, а на ее месте стоит девица, не так красивая, но все же с лица довольно приятная, и в одежде опрятная, хотя и не особо нарядная. Девица Максиму незнакомая, но кажется ему, что где-то, когда-то он ее видел. И спрашивает он девицу:

– Скажи, девица, как тебя по имени звать? И где и когда я тебя видал?

Отвечает ему девица:

– Звать меня Липа. А видал ты меня вот на этом самом месте – больше трехсот лет я, несчастная, тут стою.

Очень понравилась Максиму эта девица и лицом и скромными речами. Жалко ему стало девицу, и сказал он ей:

– Зачем же ты тут стоишь? Пойдем к нам в избу. Если ты не против, я тебя своему родителю как невесту представлю, поженимся, и будешь ты мне подругою жизни.

Вздохнула девица и печально проговорила:

– Я бы не против стать тебе подругой жизни – я-то тебя больше знаю, чем ты меня. Только нельзя мне с этого места сойти.

– Не может этого быть, – говорит Максим, – давай я тебе пособлю.

Взял он девицу за руку и потянул к себе. И тут же проснулся. Проснулся он и очень удивился: что такое – в руке у него липовый цвет?

Выходит Максим в сад, а отец уже там, стоит под липой и манит Максима:

– Поди-ка, сынок, глянь-ка, диво какое – липа-то расцвела! И вроде на полвершочка с места подалась.

У Максима отчего-то весело стало на сердце, засмеялся он и говорит:

– Моя невеста подалась с места, в цветы убралась, под венец собралась!

Постояли они с отцом, полюбовались на липу, а потом пошли каждый по своему делу – отец кое-что на дворе прибрать, а Максим лошади травки накосить.

Соседова дочь Олимпиада опять в малиннике была, так что и этот разговор она подслушала. Такая ее взяла досада – не может она это дерево видеть. Пошла она к отцу и говорит:

– Тятенька, сруби старую липу. Глядеть я на нее не желаю, весь малинник у нас затенила, а теперь на старости лет еще расцвела, и такой от ее цвета сильный запах пошел, что у меня даже голова разболелась. Сруби ее, тятенька, а то я могу через нее здоровье потерять и даже совсем известись.

Старику, конечно, дочь жалко. Взял он топор и пошел липу рубить. Подошел он к липе, занес топор и со всего маху ударил. И вдруг в глазах у него потемнело, в ушах зазвенело, топор из рук выпал… Очнулся старик и надивиться не может: пропала старая липа, никакого знаку на этом месте не осталось, только топор в траве валяется да кое-где липовый цвет насоренный.

Поднял старик топор, пошел к соседу, к Максимову отцу, и говорит ему:

– Неладное у нас, сосед, творится: старая липа расцвела, и такой от ее цвету резкий дух пошел, что моя дочь от него захворала. Хотел я липу срубить, топором ударил, а она из глаз пропала, будто ее и не было. А меня вроде громом поразило, до сих пор опамятоваться не могу. Нечистое это место, боюсь я его. Нехорошее место. И я тут больше жить не согласен, сейчас же начну дом ломать и переселюсь в другую деревню.

А Максим в это время в лесу находился – на поляне траву косил. Косит он, коса по высокой траве жиг, жиг, жиг…

И вдруг послышался Максиму как бы в отдалении стон протяжный. Бросил он косить, прислушался… И чудится ему – где-то далеко-далеко тихий голос: «Ищи меня за тридцать верст отсюда». И кажется Максиму – знакомый голос, ее голос, этой девицы, что ему во сне привиделась. И не поймет – то-ли в самом деле голос, то ли это листья в лесу шумят? Все же думается ему: «Что-нибудь с ней недоброе случилось». Сильно он расстроился, бросил косить и домой поспешил.

Приходит он домой и видит – нет старой липы. Еще больше у него сердце заныло. Отец ему, конечно, рассказал, что тут произошло.

С того дня сильно затосковал Максим. Не ест, не пьет, сна вовсе лишился, ходит сам не свой, с лица стал бледный.

Видит отец – не в себе Максим. Стал его спрашивать:

– Что ты, сынок, какой невеселый да скучный? Или ты нездоровый?

– Нет, – отвечает Максим, я здоровый. Только я что-то сердцем расстроился. С тех пор, тятенька, как не стало здесь липы, места я себе не нахожу. Глаза бы ни на что не глядели…

«С тех пор, как здесь Липы не стало…» – задумался отец над этими словами и посчитал так: «Тоскует парень по соседке Липе», то есть по Олимпиаде-красавице. И стал он Максима уговаривать:

– Не пойти ли тебе, сынок, на сторону на заработки? По плотничной части ты хорошо можешь. Иди-ка. За делом, да на людях тоску-то скорее забудешь.

И вот собрался Максим на сторону. Ящик с инструментом за плеча, топор за пояс, с отцом попрощался и пошел. А пошел-то он это место искать – «тридцать верст отсюда». Тридцать верст, а в какую сторону? Этого Максим не знает. А ведь вы подумайте: тридцать верст во все стороны – круг получается немалый, много места исходить надо.

Максим парень настойчивый, ходит и ходит. Время идет ближе к осени. Листья на деревьях пожелтели, осыпаться стали. А Максим все ходит.

Вот раз идет он лесом, слышит – в отдалении топорами постукивают, и ветерком человеческую речь доносит. Пошел он на голоса и вышел на просеку. Видит – артель лесорубов работает. Подошел он к лесорубам. Закурили, разговорились. Лесорубы Максима спрашивают:

– Ты что же это, парень, по лесу с инструментом ходишь? Дела ищешь или от дела рыщешь?

– Я, – говорит Максим, – липу ищу. Мне отец велел на Липе жениться. Только та Липа для меня неподходящая, вот я и пошел искать ту, которая для меня подходящая.

Лесорубы видят, что Максим без шуток говорит, совсем даже невесело, как бы в задумчивости. Посмеялись они над ним:

– Ты, – говорят, – разумком-то, верно, тронутый? Из-за угла, что ли, напуганный? Или тебя мамаша-родительница маленького по нечаянности из зыбки уронила?

А среди лесорубов был один старичок. Отозвал он Максима в сторону и стал ему говорить:

– Похоже, малый, ты своей цели достиг. Вот тут недалечко видал я диво-дивное – стоит преогромная липа, весь лес желтый, лист опадает, а она зеленая-раззеленая. И вся в цвету. И топором малость посечена, вроде кто срубить хотел, да не одолел. Ребятам про то не сказываю, а у самого из головы не выходит.

Выслушал Максим и едва дух перевел:

– Это она! – говорит. – Куда же мне, дедушка, идти-то теперь?

– Ступай до конца этой просеки, – говорит старичок, – а там ее издали видно будет.

Пошел Максим просекой и, как до конца дошел, увидал он свою липу – стоит она зеленая и вся в цвету. Подошел Максим, шапку снял, поклонился и говорит:

– Здравствуй, невеста моя ненаглядная! Много места я исходил, а все-таки тебя нашел.

Шумнула липа листочками, и послышался тихий голос:

– Что же ты, Максимушка, как долго меня искал, столько времени понапрасну потерял? Ведь для тебя по всему пути липовый цвет был насоренный.

– А я, – говорит Максим, и внимания на это не обратил, не догадался. Ну что же, время назад не воротишь. Говори, что же мне теперь делать? Как тебя выручать?

Липа ему отвечает:

– Утро вечера мудренее, при белом дне видно будет, что делать. А теперь садись, отдохни, а я тебе о своей горькой доле буду рассказывать.

Сел Максим возле липы, и всю ночь она листочками пошумывала и тихим голосом рассказывала:

– Больше трехсот лет тому назад на этом месте, где теперь ваш дом стоит, стояла махонькая избеночка. Жили в ней мы с матушкой. Она была вдовая, а детей – только я одна. А на том месте, где вашего соседа дом стоял, жил тогда богатый старик. Поговаривали про того старика, что он колдовством занимается, и все его боялись. Стала я в возраст приходить, приглянулась я этому старику. Пришел он к моей матушке с подарками и стал за меня свататься. Матушка подарков не приняла и старику отказала: «Не отдам, – говорит, – я свою дочку за тебя, за такого за старого, ты ее век загубишь». Ушел старик. А матушка мне строго наказала: «Берегись, дочка, этого старика, на глаза ему не попадайся, а пуще всего остерегайся на его землю ногой ступить». Ну я и остерегалась. А раз как-то вымыла я на речке белье, принесла, да и стала в саду на кустики развешивать. У меня ветром из рук платок вырвало, да и снесло на старикову сторону. Я за платком побежала, забылась, да и ступила ногой на его землю. Старик тут как тут, словно из-под земли вырос. Спрашивает: «Пойдешь за меня замуж?».

Я ему в ответ: «Нет, не пойду». Стал он уговаривать: «Если пойдешь за меня, будешь жить в богатстве, нарядная будешь ходить, есть-пить будешь сладко. А не пойдешь, то и не сойти тебе с этого места». Почуяла я, что ноги мои к земле прирастают, заплакала и стала просить: «Отпусти меня, дедушка». А он: «Какой я тебе дедушка? Я твой жених! Смотри, какой я молодой». И обернулся молодцом. Глядит на меня ласково и говорит: «Последний раз спрашиваю – пойдешь за меня замуж?» А у меня уже и речи нет, я только головой помотала – нет, мол, не пойду. Он опять стариком обернулся и зашипел: «Ну так стоять, говорит, тебе бессловесным деревом до тех пор, как явится жених по тебе. Когда назовет он тебя при людях своей невестой, тогда ты листьями зашумишь и расцветешь. Назовет второй раз – будешь голос иметь. Назовет третий раз – тогда только ты примешь свой прежний человеческий облик. А до этого не будешь ни цвести, ни листьями шуметь. Топором, говорит, тебя никто не срубит, а если кто намахнется, унесет тебя силой нездешней за тридцать верст». И стала я деревенеть, деревенеть и обратилась в молоденькую липочку. Поглядел на меня старик и говорит:

«Стоишь? Ну и стой, ожидай своего жениха. Только, говорит, напрасно ожидать будешь: не найдется на свете такого дурака, который бы на стоеросовом дереве жениться пожелал». Раскатился тут старик страшным хохотом и скрылся, как сквозь землю провалился. А я так и осталась стоять деревом. Поискала меня матушка по лесу, покричала, в слезах домой пришла. Старик услыхал, как она кличет, говорит ей: «Ты Липку ищешь? Погляди – в саду липка стоит, не твоя ли?» Догадалась матушка, что старик меня в дерево обратил, стала она просить-умолять, а он только посмеялся. Затосковала моя матушка, так с тем и в могилу сошла. А старик долго жил. Но и он кончился. Как настал его смертный час, пошел от его дома черный дым, и весь дом без пылу истлел, только пепел на том месте остался… Вот так и стояла я деревом триста годов. Кабы не ты, Максимушка, может, и еще долго стояла бы. За то, что ты с меня колдовство смял, буду я тебе в жизни подругой верной и в делах твоих помощницей. А теперь иди к своему родителю и в третий раз объяви меня своей невестой. Обо мне не беспокойся. Найдешь меня на этом же месте. Иди-ка, вот уже светать начинает.

Попрощался Максим с липой и отправился домой. Пришел он домой хотя и усталый, но веселый. Говорит отцу:

– Благослови меня, тятенька, я жениться хочу.

– На ком? – спрашивает отец.

– Все на ней же, – отвечает Максим, – на липе. Помнишь, – был у нас разговор такой?

Отец обрадовался, – думал он про соседку Олимпиаду, говорит:

– Вот спасибо, сынок, порадовал ты меня. Стало быть, ты видался с ней, с Липой-то?

– Видался, – говорит Максим. Переночевал он ночку дома и стал отца торопить:

– Поедем, тятенька, за Липой. Ей там больше оставаться невозможно.

Запрягли лошадь и поехали. Часа через три и докатили. Стали они к концу просеки подъезжать, Максим даже с лица помучнел – нет на этом месте липы, а только стоит избеночка крохотная. Не помнил Максим, как он в ту избеночку вошел, и только тогда отлегло у него от сердца, когда он свою невесту в ее настоящем человеческом облике увидал. Взял он ее за руку, подвел к отцу и говорит:

– Вот, тятенька, моя невеста Липа. Отец было рассердился:

– Как же, – говорит, это так? Да что же, – говорит, – это за обман такой?

Ну, однако, девушка старику понравилась, и лицом и речами, и не стал он сыну возражать.

Ладно, – говорит, – живите дружно, а я на вас порадуюсь.

Поженились Максим с Липой и стали жить счастливо.

Эта сказка про те давние годы, когда женщина не видала свободы. А кто здесь под богатым колдуном подразумевается, надо думать, что каждый и сам догадается.

Птица Радость

Ходила девушка по лесу, собирала ягоду-малину. Не заметила, как забрела в такую чащобу, что назад пути не найдет. Она и туда, и сюда, и влево, и вправо – нет нигде ни дорожки, ни тропочки. Бродила она день, и два, и три, ягодой кормилась, под кустами ночевала.

На четвертые сутки вышла девушка на зеленую светлую поляну и надивиться не может: стоит посреди поляны огромный-преогромный дуб, а на том дубу на самом верху большое искусно сделанное гнездо. А в гнезде птица невиданной красоты, разукрашенная яркими разноцветными и золотыми перьями. Взмахнула птица крылами – и всю поляну чудесным светом озарило. Запела птица веселым голосом – словно на гуслях звонких заиграли. Хвостом птица повернула – и вся поляна пошла кругом, стоит девушка, где стояла, а уже на другом месте очутилась, будто плывет она в лодке мимо лесу, мимо частого, только деревья перед глазами мелькают.

Так приблизилась девушка к гнезду чудесной птицы. И заговорила птица человеческим голосом:

– Кто ты такая, девушка? Откуда? Как ты меня нашла и зачем искала?

Отвечала ей девушка:

– Заплуталась я в темном лесу и зашла сюда по нечаянности, не своею волею, а случайным случаем. И что ты за птица, я не знаю, а только прошу – не губи меня.

Засмеялась чудесная птица, будто серебряные колокольчики прозвенели. Говорит она девушке: – Я никого не гублю. Имя мое – Птица Радость, потому что я всему живому радость даю. Куда я прилечу, там и радость будет.

Вздохнула девушка и проговорила:

– Я у отца и матери в бедности живу, и, наверно, поэтому я тебя никогда не видала. Не прилетала ты к нам.

– Нет, девушка, я прилетаю и к бедным, и к богатым, только прилетаю невидимо и неслышимо, а радость даю – какую кто сам пожелает, но только одну на весь век. Кто же знает, чего твои родители пожелали. Значит, богатства они у меня не просили. Может быть, они пожелали жить в согласии и любови? Есть и у них своя радость. А уж если кто ошибется, не то запросит, то пеняй на себя – перемены не будет, я даю радость только одну на всю жизнь.

Девушка подумала: «Значит, ошиблись мои родители. Верно, что они в согласии и любови живут, а все же при бедности, и это не в радость».

А птица спрашивает:

– Какую же ты, девушка, у меня радость просить будешь? Ну-ка, подумай хорошенько. Помни – перемены не будет.

Подумала девушка: «Если, как отец с матерью, семейное счастье просить, то при бедности все равно плохо жить. Запрошу богатство, а с ним и всякое счастье придет, и женихи хорошие сватать будут, можно выбрать, какой понравится. При богатстве все у меня будет». И сказала она птице:

– Прошу я тебя, Птица Радость, сделай меня богатой.

Вздохнула Птица Радость и промолвила:

– Что же, пусть будет по твоему желанию. Только никому про меня ничего не сказывай, иначе твое желание не сбудется.

И вдруг у девушки все из глаз скрылось, будто погрузилась она в крепкий сон.

Скоро или не скоро очнулась девушка. Смотрит-никакой поляны нет, а сидит она на своем покосившемся крылечке, мать перед ней стоит и спрашивает:

– Что же ты, доченька, так долго по малину ходила? Или ты в лесу заблудилась?

– А я, маменька, малины много набрала, тяжело нести, вот я и запозднилась.

Мать говорит:

– А у нас, доченька, нечаянная радость – отец клад нашел. Богатые теперь будем.

И зажили они богато. Поставили дом хороший, со всякими пристроями. Отец торговое дело завел. Постоянно к ним люди приходят и приезжают и по делу и в гости.

У девушки нарядов полны сундуки. Подружек много стало – то к ней гости, то она в гости, каждый день разговоры да веселье. Молодые люди ей встречаются. Многие сватались, только девушка всем женихам отказывает – не по душе они ей. Один только ей приглянулся, да он-то не на нее заглядывается, а на подружку. Очень горько было это девушке – он ей нравится, а она ему нет.

Вздыхала, вздыхала девушка, даже грудь болеть стала. И все думается ей: «Ой, ошиблась, ошиблась – не ту радость запросила. Вот у нас и богатство есть, да что из того толку? Отец угрюмый стал, все с делами да с заботами, никогда себе покоя не знает. Мать с ног сбилась, стряпаючи да гостей принимаючи. А у меня и нарядов много, и веселья всякого, и женихи сватают, да вся эта радость мне не в радость: кого выбрала, тот на меня и не взглянет. И нет моему сердцу покоя. Неужели Птица Радость не пожалеет меня – не сменит мне радость?»

Отыскала девушка на чердаке свое лукошко, с которым, бывало, по малину ходила, сказала матери:

– Скучно мне, мамаша, хочу по малину сходить, себя повеселю.

Ходила-ходила девушка по лесу дремучему, полно лукошко малины набрала, а до заветной поляны никак не дойдет: куда бы ни повернула, везде тропы да дороги, и все она к своему дому возвращается.

Так ходила она семь дней и семь ночей, и только на восьмой день к вечеру вышла она на ту поляну и увидала Птицу Радость. И как только она ее увидала, закричала громким голосом:

– Прости меня, Птица Радость, ошиблась я, глупая, не ту радость я тогда у тебя просила. И вот теперь радость мне не в радость, ничего не мило.

Засмеялась Птица Радость своим серебряным смехом, взмахнула крылами, озарила поляну чудесным светом и спросила:

– Чего же ты теперь хочешь, девушка? Долго ты меня искала, так за это прощаю я тебе ошибку, переменю для тебя радость. Чего желаешь?

– Хочу быть замужем за тем, кого приглядела, да чтобы он меня любил больше всех на свете и никуда бы от меня не отлучался.

– Подумай, девушка, хорошенько, промолвила Птица Радость, – смотри, опять не ошибись. Вторая ошибка тяжелее первой.

– Ничего больше не желаю, – отвечала девушка.

Птица Радость вздохнула и сказала:

– Пусть будет по-твоему. И богатство пусть при тебе останется, и замужем будешь, за кем желаешь. Увидишь, девушка, все, чего ты просишь.

И опять все у девушки из глаз скрылось, как будто она забылась крепким сном. И очутилась она у себя дома, на своей мягкой постели. Мать ее будит:

– Вставай, доченька, сваты приехали, давно у нас сидят. Мы с отцом согласны, не знаю, какое твое слово будет.

– За кого, мамаша, сватают?

Называет мать того самого, который ее дочке всех милее казался.

Веселую сыграли свадьбу. Поселилась молодая в мужнином богатом доме. Всего в том доме вдоволь, делать вовсе нечего, все слуги да прислуги сделают. Муж на нее не наглядится, не насмотрится, не знает, чем молодой жене угодить, чем ее повеселить, чем порадовать.

Прошло времени не так много и не так мало, и эта радость не в радость стала. Никуда от нее муж не отлучается, глаз с нее не сводит, следит за каждым ее шагом, каждое ее слово ловит. И стал он такой подозрительный, – с кем бы жена словом не перемолвилась, он уже приревнует. Всех подружек от дому отвадил. Не велит жене в нарядные наряды наряжаться, не велит ей никуда из дому отлучаться, даже к матери не пускает. И что дальше, то хуже.

Случится ему куда по делу уйти-уехать, так он жену дома на замок стал запирать, как тюремщик какой. И опять она ничему не рада, вечером слезами обливается, поутру встает – слезами умывается. Думает: «Опять ошиблась, опять не ту радость запросила».

Невтерпеж стала молодой такая жизнь. И вот она украдкой от мужа, задами да огородами убежала к матери, отыскала свое старое лукошко и говорит:

– Пойду, мамаша, в лес по малину. Соскучилась я, дома сидючи, что-то стало мне очень тоскливо.

И отправилась молодая в лес. Птицу Радость искать.

Двадцать дней ходила она по дремучему лесу, под кустами ночевала, ягодой питалась. Домой дорогу находит, а на заветную поляну никак не нападет. И только на двадцать первый день вышла она на эту светлую поляну. И как увидела она Птицу Радость, на колени упала, горькими слезами заплакала:

– Птица Радость, прости! Опять я ошиблась, глупая, опять я не ту радость запросила, и опять радость ко мне горем обернулась.

Птица Радость яркими крылами взмахнула, светом чудесным поляну озарила, запела свою радостную песню, будто на звонких гуслях заиграли. Наконец спросила она девушку:

– Чего же ты, девушка, теперь хочешь? Девушка горькими слезами заливается, едва выговорила:

– Чего хочу, сама не знаю. Только трудно мне, никакой силы моей не стало. Научила бы ты меня, Птица Радость, чего желать, чего просить, как с радостью жить.

Птица Радость долго молчала, потом сказала:

– Трудно тебе оттого, что не свою ты радость запросила. Счастье-то было подружкино, а не твое. Оттого тебе радость горем и обернулась.

– Как же теперь быть? – спрашивает девушка.

– Ладно уж, – отвечает Птица Радость, – пожалею тебя, сама тебе радость выберу. Радость эта всегда при тебе будет. А ты придешь домой, подумай-ка да припомни – не было ли у тебя радости, когда ты еще в бедности жила? А теперь иди, девушка, настанет время, я сама у тебя побываю.

Птица Радость хвостом повернула, крыльями взмахнула, и вся поляна пошла кругом, все у девушки из глаз скрылось…

Скоро ли, не скоро ли, проснулась девушка в родительском доме, на своей мягкой постели.

Мать перед ней стоит и говорят ей:

– Вставай, доченька, скорее. Вставай, милая. Сваты у нас сидят, тебя дожидаемся – что ты скажешь? А мы с отцом согласны, жених хороший – и богатый, и красивый, и одетый по моде. Такой жених, что лучше и не сыскать!

А девушка говорит:

– Что ты, мамаша! Да ведь я замужем. Мать даже руками всхлопнула:

– Опомнись, доченька! С чего тебе такое привиделось? Или ты лишнего заспалась? Да когда же ты замужем была, коли мы тебя еще не просватывали и никуда из своего дома не отдавали. Пойдем скорее в горницу, говорю – сваты сидят, твоего согласия дожидаются.

А дочь спрашивает:

– За кого же, мамаша, сватают?

Называет мать того самого, который ее дочке милее всех казался.

Задумалась девушка. А потом сказала:

– Нет, мамаша, не пойду я за него замуж. Лицом он хорош и пригож, а характера его я не знаю. Не за мной он гнался, не мне за ним и замужем быть. Не мое это счастье. Скажите сватам, что согласия моего нет и не будет.

Жениху отказали.

Стала девушка думать да приглядываться, кто как живет и кому какое счастье. Пригляделась к женихам, которых в то время немало было, и поняла она, что сватают либо за красоту, либо за богатство. И вспомнилось ей, что нравился ей один парень, когда она еще в бедности жила, и она тому парню по душе была, заглядывался он на нее. Парень и умен, и смирен, и характером хорош, и по кузнечному делу первый мастер. Захотелось ей с этим парнем повидаться, да не приходится – в бедный-то дом он к ним хаживал, а в богатый дом незваный не заходил.

И вот собралась она сама к нему в кузницу сходить, как будто по делу – сковородник заказать.

Подходит она к кузнице, слышит – кузнец кует, а сам песню поет. Увидал он ее, обрадовался. Поздоровались. И он спрашивает:

– Чем могу служить?

Девушка говорит:

– У моей мамаши сковородник не годится – на большую сковородку великоват, а на маленькую маловат. Нельзя ли сделать, чтобы и на ту и на другую подходил?

– Можно! – отвечает кузнец. – Сделаем! Не привыкать сковородники ладить, мамаша останется довольна.

Девушка его спрашивает:

– Что это ты так весело поешь? Верно, тебе счастливо живется?

– Счастливо, не счастливо, а плакать не приходится. Было мое счастье, да пролетело мимо. А ведь счастье не птица, за хвост не поймаешь. А ты лучше скажи мне по старой дружбе – почему ты всем женихам отказываешь?

Засмеялась девушка и говорит:

– Потому и отказываю, что за незнакомого человека выходить опасно, а по старой дружбе меня не сватали.

Вздохнул кузнец и говорит:

– Я бы посватал, да ведь ты за такого не пойдешь?

– Я-то пойду, да отец за мной приданого не даст, если я не за купца выйду.