Текст книги "Человеки"
Автор книги: Александра Никогосян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
А на улицах кого только не встретишь… Старый хасид в лапсердаке, шляпе и длинными, спиралевидными пейсами… Полуголая туристка с планшетом.... Арабы, японцы, немцы, китайцы… Ну и мы, вездесущие… Я люблю тебя, Иерусалим!
*****
Я никогда не была язычницей, не верила в гороскопы и гадания, но и во все остальное я тоже не верила, в том числе в Бога и в теорию Дарвина (он сам – то в нее не очень верил)… В общем, ни нашим, ни вашим… Плыла по течению, куда вынесет, туда и ладно… Часто выносило не туда, и тогда я начинала думать – кто виноват и что делать… Обычно получалось так, что сама и виновата…
Воцерковляюсь я тоже с большим трудом… Когда мне захотелось купить первую икону, я осторожно спросила у мамы – мам, ты не против, если я икону в дом принесу?… Мамочка у меня послушная и неконфликтная – как хочешь, говорит. Надо – неси.
Теперь у меня икон в комнате – ставить некуда. Кажется, если принесу еще одну, то для нее просто не будет места. Все это не просто иконы. Кроме главных – Спасителя и Божией Матери, это иконы любимых святых, с которыми я разговариваю. Да, разговариваю. Не с доской, конечно… Но как-то легче общаться, когда перед глазами есть образ того, с кем ведешь разговор. (хочу уточнить для не таких "продвинутых", как я – прочитать по молитвослову правило и помолиться – это совершенно разные вещи…). И то и другое требует внимания и напряжения, хотя читать, конечно, легче. А то "от себя" такое можно наговорить – не приведи Господь!
Иногда мне кажется, что там, по ту сторону икон, есть какой-то другой мир. И там, в этом мире, меня слышат и мне отвечают. Нет, не кажется. Так и есть, что бы вы об этом не думали…
А перед иконами огонёк неугасимой лампадки. Я подливаю в нее масло, поправляю фитилек, и она горит всегда – и ночью, и днем. Это красиво. И тепло… Хотя при молитве я зажигаю ещё и свечу, но это вовсе необязательно. Если молитва "не идёт" – хоть костер разводи, сердце молчит… Я такое состояние понимаю как одиночество… В том смысле, что Господь отпустил твою руку, и Ангел стоит безмолвно… Не за грех, нет. Просто посмотреть – а сама, одна, ты что – то можешь?… Нет, Господи, не могу без Тебя ничего… Губы пересыхают, язык во рту как наждачка, каждое слово даётся с трудом… Я шепчу, бормочу, слова шелестят, как осенние листья… Помилуй меня, Господи.... Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей… Не отвержи мене от лица Твоего и Духа Твоего Святаго не отыми от мене…
А еще у меня теперь большая православная библиотека. Но читаю я сейчас только художественную литературу. Видимо, как писал апостол, мне пока что нужно "молоко". Поэтому творения святых отцов терпеливо ждут, пока я дорасту…
*****
А теперь о Чуде. Однажды я выложила в сеть фотографии Храма. Мне написала совершенно незнакомая тогда Елена с просьбой рассказать, кто изображен на мозаике… Я, как могла, рассказала. Завязалась переписка, сначала осторожная и на "вы", а потом все более и более простая и дружеская. Так, по интернету, я обрела самую родную не по крови мне душу. Сестру во Христе. Переписывались мы долго, больше полугода. И нам было очень интересно друг с другом общаться. А потом… Потом нас пригласили в гости в подмосковье. Нас – это меня и моего младшего сынулю… Я даже не раздумывала – летим! На меня кричали и ругались – куда ты летишь, дурная! Да еще ребенка с собой тащишь! Да ты их не знаешь совсем! Да они!… Да вы!… Да вас там на органы!…
С той стороны границы, как я понимаю, происходило примерно то же самое – кого ты в дом тащишь! Да ты их совсем не знаешь! Жулики! Проходимцы!
Но мы с Ленусей твердо знали – не жулики. Не на органы. Мы родные. В общем, билеты куплены, паспорта в порядке, чемодан собран и перебирает колесиками… Ребенку одноклассники подарили футболку с надписью на иврите – "аль тауф рахок мидай"! Что значит "не улетай слишком далеко". Экипажу самолета футболка понравилась, командир даже посмеялся и пожал сыночку руку.
*****
И была Москва. Прилетели мы под вечер, и Москва встретила нас радугой. И был Арбат с дикими ценами. Там мы по дурости и наивности зашли в зоомагазин… И на наших глазах родилась любовь с первого взгляда. В клетке стоял ( именно стоял, опираясь передними лапками на решетку) котенок британец с голубыми глазами и маленькими ушками… Стоил котенок как небольшая яхта… Его увидел мой тринадцатилетний сын, подошел и встал напротив, тоже вцепившись пальцами в решетку… Так бы они и стояли по сей день некой скульптурной композицией, не отрывая глаз друг от друга, если бы нам не удалось утащить парня прочь. С уговорами и увещеваниями… Но, прилетев домой, мы нашли точно такого же и купили. Он здравствует у нас по сей день, независимый сибарит, мизантроп и гордец.
Потом была Красная площадь с нулевым километром… И была дача с малиной и смородиной! И преподобный Сергий Радонежский, и его источник, из – под струй которого мы долго не могли вылезти. Хотелось еще, еще, благодать и неземная радость! Сын сиял, как начищенный самовар.
И было Дивеево, и батюшка Серафим… Много чего было… Рыбалка, на которой мы никого не поймали, но виновато было атмосферное давление, рыба на глубину ушла… Гонки на велосипедах… Это было чудо, подаренное нам Господом, утешение и счастье! Вся семья моей сестрички – теперь и моя семья тоже! До сих пор мы не перестаем поражаться – вот так, с одной – единственной фотографии все и началось… Господь сводит людей, случайных и ненужных встреч не бывает… Теперь я знаю это точно.
И духовный мой отец – протоиерей Алексий – тоже вымоленный у Бога подарок. Я долго ныла – Господи, я тут совсем одна, и посоветоваться мне не с кем, ну помоги! Долго просила.... И в том же интернете мы познакомились с моим добрейшим расчудесным батюшкой. Живет он далеко, за морями и лесами, но он рядом. Понимаете?
Сначала, как обычно, простая переписка, вопросы – ответы, обмен телефонами… А потом я решилась и робко спросила – батюшка… а не могли бы Вы… не согласились бы Вы… В общем, удочерите меня! И он – согласился! Так я стала духовным чадом лучшего в мире батюшки. Он почему – то никогда не ругает меня, хотя всегда есть за что… Я чадо трудное, непослушное и ленивое.
*****
Затем было наоборот. Мы встречали Леночку в Израиле. Я нашла частного экскурсовода, Михаила. О, какую незабываемую поездку он нам устроил!
Мертвое море, Иерусалим, озеро Кинерет…
42 Кинерет (море Галилейское)
43 Кинерет
44 Кинерет (море Галилейское)
На море Галилейском мы получили массу впечатлений – начиная от ресторана на самом берегу Кинерета и вкуснейшей "рыбы апостола Петра" и заканчивая рюмочкой водки, финиками и небольшим землетрясением в нашу честь. В общем, по полной программе!
Река Иордан
45 Иордан
поразила количеством сомиков и множеством мелкой рыбёшки.
46 Сомик
А потом мы поехали на гору Фавор. Туда, где Господь, взяв с Собой троих учеников, беседовал с Моисеем и Илией… Господи, хорошо нам быть здесь! И снова – чудо. В храме на нас опустилось облако! Эти ощущения, эту благодарность Богу, не передашь никакими словами… Все сухо, как шелуха… А ведь это было, было! Было Чудо Божие, перевернувшее души и заставившее трепетать сердца. Высокопарно, правда? Но по – другому не скажешь…
А еще мы были в Капернауме. Над остатками дома, где жил апостол Петр, выстроили какое – то чудовищное многогранное стеклянное сооружение… А сам Капернаум теперь необитаем, там никто не живет, как и говорил Господь. Тоскливые развалины древних домов, камни, остатки синагоги и керамические кувшины… 
47 Остатки Капернаума
48 Древний, необитаемый Капернаум
Но мы видели холмы, и озеро, и деревья так, как видели их две тысячи лет назад, когда здесь кипела жизнь… Когда здесь ловили рыбу, и сушили сети, и бегали ребятишки, и звучал голос Божественного Учителя…
Домой мы вернулись почти ночью, обалдевшие от впечатлений и информации. Долго благодарили Михаила, он вежливо улыбался, а потом вдруг протянул Лене коробку с отборными финиками… Так просто, для приятности… Чуть позже выяснилось, что наш гид Миша – профессор истории…
*****
Вскоре мы с Ленусей поехали в Иерусалим сами. На автобусе, трамвае, пешком… Пришли в Храм и долго сидели на заветной лавочке… А вечером… О, эти израильские вечера, с огромной луной, теплые и ласковые… Так вот вечером, очень уставшие, мы добрались, наконец, до автобуса. И случилось чудо. Обыкновенное такое чудо, вполне обыкновенное. Но мы-то знали, что это нам подарок от Господа. Передние места в забитом пассажирами автобусе оказались свободными – два! Лучшие, отборные места, с прекрасным обзором во все стороны. Водитель оказался русским. Мы по королевски расселись, автобус тронулся, из динамиков тихо запел Джо Дассен… Ночь, луна, удобные кресла, холмы Иерусалима с золотой россыпью огней и Джо Дассен… 
49 Дорога домой. Золотой Иерусалим
После долгого, насыщенного, жаркого дня это было волшебно. Спасибо, Господи, мы никогда не забудем этот Твой такой простой и такой нежный подарок!
*****
Сейчас мы не можем никуда летать… Корона… Думаю, это тоже промысл Божий. Сядь, человек, угомонись, что тебя носит по миру, как перекати – поле? Побудь с самим собой, послушай, что говорит тебе твое сердце, совесть, душа… Но мы не хотим сидеть и думать. У нас есть ГАДЖЕТЫ! Я уверена, что гаджеты – потомки того самого гада, который когда – то так лукаво и подло напакостил в Эдеме. Они тоже умеют хитро и ласково увести нас в другую реальность, забыть о времени, о семье, о жизни… Хотя и гады иногда бывают полезны. Горький яд в нужных дозах превращается в лекарство… А думать… У лошади голова большая, пусть она думает… (презрительное фырканье и обиженное молчание)…
*****
Елеонский Спасо – Вознесенский женский монастырь находится на вершине Масличной горы, в самом сердце арабского квартала. Его не сразу и найдёшь – незаметный тупичок с зелёными воротами в окружении домов с арабским населением. Дома стоят впритык к ограде монастыря. Их окна смотрят прямо на монастырский двор, храм, знаменитую колокольню "Русская Свеча"
50 Елеонский Спасо – Вознесенский женский монастырь. Колокольня «Русская свеча»
… Иногда из окон прямо на территорию монастыря бросают различный мусор – памперсы, бутылки, прочую разную дрянь… Монахини молча и терпеливо всё убирают.
Я живу в Елеонском монастыре. Нет, я не стала монахиней, даже послушницей я не стала. Приехала на несколько дней. По правилам монастыря человек, приехавший в монастырь, первые три дня – гость. Отдыхает, молится, гуляет… Мне дали келейку, постельное белье, ключи от домика и комнаты. Меня почему-то это очень умилило. Ведь совсем чужой человек приехал! Первым делом я пошла в церковь.
51 Церковь Елеонского монастыря
52 Она же
Служба давно закончилась, я сидела на лавочке, и перебирала иконочки, которые успела приобрести в иконной лавке. Одну положила на скамейку, и тут же сзади раздался тихий голос – не кладите икону туда, где вы попой сидите… О, как мне стало стыдно! Я схватила иконочку, прижала к себе и пролепетала "простите"… Оглянулась. Монахиня. Средних лет. Глаза светились любовью и она нисколько не сердилась… Чуть позже я молилась у двух чудотворных икон Пресвятой Богородицы. Елеонская Скоропослушница и Взыскание погибших. Молилась о детях и маме. Надеюсь, Царица Небесная меня услышала…
А потом я пошла в трапезную – обед. Помолились, поели… В конце трапезы ко мне подходит монахиня Тамара и говорит – не могли бы Вы помочь нам на кухне? Это в первый же день… видимо, на гостью я не тянула. Своя, рабочая лошадка. С радостью соглашаюсь – благословите, матушка! Овечка счастлива, мы с ней испытываем тихую надежду, что когда – нибудь нам это зачтется – труд во славу Божию. До вечера прибираем трапезную, моем тарелки, сковородки и кастрюли. Но почему – то я не устаю и все в радость. Чувствую себя своей, причастной к чему – то большому и великому! Пусть даже пока что это здоровенная кастрюля, но ведь и мою я ее не для себя! После уборки и ужина иду прогуляться до церкви. Уже стемнело, но от кельи до храма – прямая аллея, иди себе и иди… И вдруг случается страшное и непонятное – я заблудилась! На прямой аллее, в свете фонарей, в трех шагах от церкви. Мне стало до жути страшно. Где я? Какие – то заросли, мшистые стены… Кружила – кружила… ничего. Вспомнила, что надо молиться. И вышла к церкви с неожиданной стороны, откуда-то сбоку…
Добрела
до запертых дверей. Прижалась к теплой стене храма и закрыла глаза.
53 Тот самый храм, вокруг которого я блуждала ночью…
Показалось, что вокруг – сзади, сверху, по бокам – ничего нет. Вакуум. Есть только я и вот эта церковь – прижмись покрепче и не шевелись! Было очень страшно… Потом, потихоньку, попустило… Отлепилась от спасительной стены и огляделась – аллея, фонари, кельи… До сих пор думаю, что рогатые запутали и напугали… За кастрюлю и послушание. На следующий день я мыла в церкви полы и подметала ту самую аллейку. За послушание.
*****
Монастырь святой Марии Магдалины. Там есть камень, на который Пресвятая Богородица сбросила для апостолов свой поясок…
54 Тот самый камень
Почему-то я не очень в это верю, хотя поясок хранится на Афоне, и это факт. Но главное, что там есть – это три или четыре истершиеся ступени, которым две тысячи лет.
55 Ступени, по которым, вполне возможно, ступал Сам Христос и Его ученики…
Ведь это Масличная Гора, через дорогу – Иерусалим, и Господь часто ночевал именно в селениях на этой горе. Скорее всего, по этим ступенькам ступали Его ноги… В это я верю безоговорочно. Раньше к ступенькам можно было приложиться, дотронуться и погладить… Сейчас они огорожены забором. Но они там есть, и больше мне ничего не нужно.
*****
Ну и напоследок – подаю в монастыре записочки о здравии и упокоении. Проверяю, отдаю сестре за "ящиком" и вспоминаю – себя – то, как обычно, и не вписала… Бормочу вслух:
– Ой, себя забыла…
Матушка, осаждаемая со всех сторон паломниками и туристами, меня услышала и спокойно так, без паники – ничего, сейчас я Вас допишу…
Внимание – вопрос: КУДА ВАС ВПИСАТЬ?
Я, скромно так, – хотелось бы о здравии…
Смеялись мы с матушкой долго…
*****
У меня замироточили иконы. Сразу несколько. Перед приездом Леночки я сняла шторы – постирать. Окно оголилось, резануло солнцем, а я взглянула на иконы и содрогнулась. Коленки у меня задрожали и я истошным голосом заорала – мамааа!!! Мама, заранее схватившись за сердце, прибежала в комнату. ЧТО? ГДЕ? Я дрожащим перстом указала на иконы. Тут побелела и мама. Явные капельки и потёки не оставляли места сомнениям.... Владимирская, Иверская… На моей любимой иконе Спаса Синайского капля была большая, истекала из книги в руке Спасителя, прямо из креста и, игнорируя все законы физики, делала резкий поворот вправо. Мы смотрели на нее и не знали, что с этим делать. Было немного страшно и очень непонятно. Капля держалась долго. Несколько дней, или даже больше. А потом пришла мамина приятельница, увидела каплю, и, ничтоже сумняшеся, смахнула ее пальцем и помазала себя в районе груди. Простенько все, без заморочек. Наверное, эта капля была для нее…
Затем замироточила маленькая бумажная иконочка… С обратной стороны иконы появлялись мелкие веснушки, которые затем расширялись, увеличивались, и сливались в большие пятна… Эту иконочку я приклеила в Псалтирь. Чтоб не искушаться и не зацикливаться… Потом мироточения прекратились, и я до сих пор не знаю, к чему это было. Господь ведает. Наверное, для моего укрепления, ибо я шаткая, валкая, и непостоянная… Зато я поняла, почему Он не дает нам чудес направо и налево. Потому что хватает этого ненадолго, и в вере ну никак не укрепляет. Странные мы создания, люди…
*****
А карусель все так же стоит в заброшенном диком парке, ржавеет и скрипит, покачиваясь от резких порывов ветра… И лошадь там, и непотребные саночки, и лихой безбашенный конек – горбунок… Карусель мчится вместе с нашей планетой по ледяной Вселенной, но так будет не всегда… Придёт бандит с большой дороги и резко дёрнет за стоп-кран…
Сначала будет страшно и непонятно, но потом… Потом мы увидим новое Небо и новую Землю… И не будет больше слёз, печали и тяжкой болезни…
Спаси нас всех, Господи! Прежде нежели осудиши ны, спаси ны…
Пред судом Твоим кто устоит…
Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу,
и ныне и присно, и во веки веков.
Аминь
Благие намерения
Максим сломал руку. Случилось это до обидного просто. Вечером, после работы, он припарковался возле дома и, выходя из своей новенькой дорогущей иномарки, поскользнулся. Схватился было рукой за дверцу, но ноги, в не по сезону легких модных туфлях, неудержимо поехали куда-то под машину. Максим упал, крепко приложившись головой о ледяное крошево на асфальте и неловко подвернув под себя правую руку.
Перелом оказался сложным, так что сидеть дома теперь предстояло долго. Максиму принадлежал один из престижных салонов по продаже дорогих автомобилей, менеджеры и заместители были своими, проверенными людьми, и неожиданному отпуску он даже обрадовался. Руководить можно и по телефону. Максим всегда одевался "с иголочки", поэтому показаться в салоне в футболке и гипсе казалось ему чем – то диким и даже неприличным.
*****
Первые несколько дней Макс блаженно отсыпался, валялся на диване в гостиной, щелкая пультом от телевизора, иногда лениво что – нибудь почитывал. Он любил фантастику.
Но оказалось, что жить с одной рукой – очень некомфортно. Даже одеваться поначалу самостоятельно не получалось. Жена, Маринка, со смехом натягивала на него носки, затем спортивные штаны и рубашку. Здоровую руку просовывала в рукав рубашки, а сломанную, вместе с гипсом, просто накрывала вторым рукавом. Спать тоже было неудобно. И на компьютере не поработаешь… В общем, через несколько дней трудолюбивый и активный Макс серьезно заскучал.
*****
Маринка перемыла после завтрака посуду, чмокнула мужа в колючую, небритую щеку, и куда – то умчалась. Она не работала, но дел у неё было множество – тренажеры, салоны красоты, магазины, посиделки с подружками в кафе и ресторанах.... Она Максима любила, никогда ему не изменяла, он это знал, и такую вольную её жизнь воспринимал абсолютно спокойно. Тем более что как мама и хозяйка Маринка была идеальна. Даже домработницы и няни у них никогда не было… И как все успевала, непонятно.
Двенадцатилетний Кирилл громко крикнул "пап, я ушёл", и в доме наступила тишина. Кирилл учился в элитном лицее, был абсолютно неизбалованным, вполне самостоятельным и рассудительным пареньком.
Послонявшись немного по квартире, изнемогая от скуки и ноющей боли в руке, Макс поплотнее запахнул рубашку и вышел на балкон. Прижался лбом к застекленной раме и стал смотреть вниз.
Комплекс многоэтажек, где они жили, был новый, дома выстроены кругом, а внутри этого круга каким-то чудом оказалась крохотная церковь. С двенадцатого этажа она казалась красивой игрушкой. Максим давно привык и к церквушке, и к колокольному звону и уже не обращал на них внимания. Он был нецерковный, неверующий, и даже не думающий на эти темы человек. Но сегодня почему-то смотрел и смотрел… Смотрел на церковь, на купольный крест, на заваленный сугробами церковный двор с одной расчищенной дорожкой, и глаз было не отвести. Красиво всё-таки, подумал Максим. Что – то в этом было такое… своё, родное, хоть и незнакомое. Схожу! – неожиданно даже для себя, решил Макс. И тут же криво усмехнулся – в чем схожу? Вот в этих штанах и с голой грудью? Но желание побывать в церкви становилось прямо-таки навязчивым. Он заметался по квартире, потом вылетел в прихожую и распахнул шкаф. Так. Вот этим шарфом он замотается по возможности плотно, а вот эту куртку просто накинет сверху… На штаны никто не смотрит, да и выглядят они вполне прилично. (вообще – то, ничего "неприличного" в их гардеробе сроду не водилось). Оставалось решить проблему с обувью. Завязать шнурки кроссовок одной рукой у него не получится. Кожаные туфли без шнуровки он надеть, конечно, сможет… Но вот как это будет смотреться со спортивными штанами… Максим даже зубами скрипнул. Ничего не важно! Пусть будут туфли…
*****
С трудом открыв тяжёлую дверь, Макс осторожно вошел в полутемную церковь и осмотрелся. Справа был прилавок с книжками, иконами, свечами… Впереди что – то тускло поблёскивало, но видно было совсем плохо. Свет горел только над прилавком, да ещё смутно просачивался через узкие окна, затянутые ледяными узорами… За прилавком стояла женщина – маленькая, худенькая, совсем незаметная… Только белый платочек и видно… "Платочек" этот, намётанным глазом окинув дорого, но нелепо и пестро одетую фигуру с загипсованной рукой, сразу определила – совсем зеленый, первый раз в храме.
…И, конечно, никто не видел, как чуть позади Максима, справа, сиял и ликующе улыбался его Ангел… Всё – таки пришли!
Макс неопределённо стоял возле двери, не зная, куда двинуться – вперед или направо? "Платочек", видя его нерешительность, взяла инициативу в свои цепкие маленькие ручки.
– Здравствуйте! А служба давно закончилась и батюшки сейчас нет… Вы что-то хотели?
Максим от неожиданности чуть вздрогнул. Громкий голос вывел его из задумчивости. Служба закончилась… Какая служба? Ах, да, в церкви служат… А батюшки сейчас нет… А зачем ему батюшка? Что он, Макс, вообще здесь делает? Он шагнул к прилавку и стал смотреть на иконы. Платочек терпеливо ждал…
– Может, Вы хотите свечи поставить? Максим резко дернул головой – нет! Свечи почему-то ассоциировались у него с покойниками… Не надо свечи. А что надо? В голову вдруг пришла неожиданная, но весьма интересная мысль.
– У вас есть библия? – спросил Максим.
– Конечно! – заулыбался Платочек и выложил на прилавок толстый тёмно – зелёный томик с золотым тиснением. Вот. Хорошее издание, крепкий переплёт, берите! Берите… Максим сообразил, что ни карточки, ни денег у него с собой нет…
– Простите, – сказал он. – У меня денег с собой нет… От смущения у него покраснели уши. Платочек сильно удивился… Странный какой-то тип, все-таки…
– Я… Я завтра приду, – сказал Максим, внутренне подвывая от нелепости ситуации. Вот лопух!
– Хорошо, – легко согласился Платочек. Служба начинается в восемь. Приходите!
*****
Вечером, когда вся семья была в сборе, Максим неожиданно поинтересовался у жены – Мариша, а ты крещеная? Марина отставила утюг, которым гладила рубашки Кирюши и уставилась на мужа. Кирилл с интересом взглянул на родителей и даже отложил в сторону планшет. О своём утреннем походе в церковь Максим ничего не рассказал, и для родных вопрос был неожиданным.
– Да, мы с Машкой и Ларисой еще в школе покрестились, – ответила Марина.
– И я крещеный, – задумчиво сказал Максим. – В детстве бабушка меня в церковь носила.
Некоторое время стояла тишина, потом в разговор вступил Кирюша. Вообще-то, в вопросах религии он был самым подкованным в семье – у них в лицее был такой урок – Закон Божий, и приходил батюшка, который рассказывал много интересного и необычного.
– Мам, а ведь я тоже крещеный! А почему мы не носим крестики? А зачем вы меня покрестили?
Марина задумалась… Ну, говорит, ты родился очень маленький и много болел, вот и покрестили…
– Помогло? – заинтересовался Кирюша.
Марина внимательно посмотрела на сына – крепенький, ладный, с ясными глазами…
– Вроде бы да… Ну конечно, помогло! Вон ты какой у нас вырос! Для Марины крещение было чем-то вроде оберега, красной ниточки на запястье…
…Три Ангела, внимательно слушавшие разговор, дружно вздохнули и опустили грустные лики…
А Максим вспомнил, как крестили крохотного, болезненного мальчонку. Батюшка окунал его в купель, а тот только кряхтел и морщился… Ангел, охранявший раба Божиего младенца Кирилла, осматривал толпу родственников, и видел что-то такое, от чего вздыхал так, что огоньки свечей, прилепленных на купели, колыхались и трепетали… Максим из происходившего вокруг ничего не понимал. Только разобрал слова священника – Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа… почему – то подумал, что отец и сын – это он и Кирюша… Ну а Дух… Непонятно. Может, Ангел – Хранитель? Вроде есть такие.
– Марин… А давай повенчаемся? – вдруг смущенно проговорил Максим.
– Обалдел? – Марина от изумления забыла, что такие слова в их семье не в ходу… – Зачем?!
– Не знаю,… – честно ответил Макс. – Просто…
– Да ну тебя… Что на тебя нашло? – Марина снова взяла утюг и разговор затих как-то сам собой…
Ангелы стояли несчастные и поникшие, хотя свет в их глазах обещал, что все еще может быть хорошо.
*****
На следующие утро Макс попросил жену одеть его поприличнее и, дождавшись, пока все уйдут, снова направился в церковь. Платочек ему обрадовалась, как родному. Но он снова опоздал – и служба закончилась, и батюшки уже не было… Но зато сегодня Макс не забыл взять с собой деньги и купил Библию. А заодно икону. Как сказал Платочек – Владимирская икона Пресвятой Богородицы.
– А Вы все – таки приходите на службу! Поговорите с батюшкой, исповедуетесь…
– Исповедуюсь? Это в смысле о грехах рассказывать? У меня нет грехов, я нормальный человек… Платочек вздохнул и больше ничего говорить не стал.
*****
Несколько дней Макс читал Библию. Сначала было интересно. Оказывается, и про сотворение Земли, и про Адама и Еву, и про змея – не просто человеческие россказни, а вот – написано! Но потом становилось все скучнее и скучнее.... какие-то допотопные цари, пастухи, и имена, имена… Скучно. Ангел стоял за плечом и вздыхал. Душа Максима была доброй, отзывчивой, щедрой, но этого было мало! Мало! И крестик он не носит…
*****
А потом заболел Кирюша. Проснулся утром, лающий надрывный кашель, температура 40, дышит с трудом… Ангел стоит над ним, молится, крылом обмахивает.... Маринка испугалась, забегала, заквохтала… Вызвали врача – двустороннее воспаление легких. Купили лекарства, начали лечить… Лекарства не помогают, предлагают стационар. Маринка в панике, Макс, в общем, тоже… Подошел к иконе пресвятой Богородицы, которую поставил на книжную полку в гостиной. Постоял, посмотрел… Молча отошел. Вернулся… и тихонько сказал – Дева Мария, помоги. Кирюшка заболел… Помоги…
Болел Кирилл долго и тяжело. Марина осунулась, побледнела, под глазами появились черные круги. Выходила на балкон, курила и плакала. Макс тихонько обнимал сзади за плечи и молчал…
– Пойдем в церковь, – как – то сказал он жене. – Там есть такая… в платочке… она все знает…
– Пойдем, – равнодушно и безнадежно ответила Марина. Кирюшка лежал в больнице под капельницами и лучше ему не становилось.
*****
Пришли к восьми, к началу службы. Что происходит – непонятно… Батюшка что – то говорит, читает, хор что-то поет....Народ крестится, кланяется, а Марина и Максим в сторонке, за колонной… Только свечи не ставь! – вдруг пугается Максим, и Марина равнодушно пожимает плечами – как скажешь… Хотя свечей вокруг множество, сияют и переливаются на каждом подсвечнике. Конца службы не дождались, вышли на улицу, два Ангела с бессильно опущенными крыльями, вышли следом.... Воздух морозный и свежий… На лыжах бы сейчас, с Кирюшей. В лес…
*****
Ночью Марине не спалось. Врачи сказали, что Кирюша идет на поправку, переживать больше не о чем. Но как не переживать? И Марина решила подстраховаться. Утром молча собралась, Максу ничего не сказала. И пошла в церковь. Ангел брёл следом… Марина подошла к Платочку. Заплакала. У меня сын болеет, что мне делать? Платочек молча выложила на прилавок несколько свечей и сказала – иди, помолись. Марина осталась стоять на месте. Она не умела молиться, и что делать со свечами – тоже не знала. Женщина в платочке сжалилась. Вышла из – за прилавка, взяла Марину за руку и повела в глубь храма. Подвела к какой – то иконе и сказала – зажигай свечу, ставь, и проси.
– Кто это? – спросила Марина, глядя на изображённого на иконе красивого юношу с коробочкой и ложечкой.
– Это святой великомученик целитель Пантелеймон, – объяснил Платочек.
– Не Бог? – уточнила Марина. Великомученика ей было мало, надо было сразу Туда, выше!
– Нет, не Бог. Но он врач, он поможет. Сейчас я принесу тебе молитву этому святому, стой здесь и читай. Марина послушно затеплила свечку и стала читать непонятные слова. Ангел стоял рядом и тоже молился… Если бы Марина это знала… От непонятности слов почему-то становилось спокойнее… Наверное, там, наверху, эти слова понятны и Кирюше помогут. Хотя надо бы и Богу помолиться…
*****
Вечером Марина долго рылась по шкатулкам и ящичкам.
– Что ты ищешь? – поинтересовался Максим.
– Крестик, – коротко ответила Марина и больше не сказала за весь вечер ни слова.
Теперь они ходили в церковь вместе, свечей Максим больше не боялся. Зима потихоньку умирала, и воздух пах весной… Кирюшка почти поправился и ему разрешили выходить погреться на солнышке. Ангел не отходил от него ни на шаг и непрестанно молился.
*****
Рука у Максима зажила, и он вернулся на работу. Кирюшу выписали. Все снова стало хорошо…
– Максим, – как-то вечером сказала Марина, – давай повенчаемся. И крестик Кирюше надо купить.
– Конечно, – ответил Макс, сладко потягиваясь. – Это, наверное, красиво… И крестик тоже…
Зазвонил телефон – ждали новую партию автомобилей, завтра надо пораньше поехать в салон… Далеко внизу залаяла собака… Из комнаты Кирилла послышалась музыка… Жизнь входила в своё обычное русло. Спокойное, размеренное и обеспеченное… С некоторым смущением вспоминал Максим свой зимний порыв, походы в церковь, неумелые молитвы… Зачем всё это надо? Ведь и так всё хорошо.
В уголке тихо стояли и молились три Ангела. Они плакали, но этого никто не видел. За окном цвела весна, жизнь была прекрасна и удивительна…
Вот только Ангелов жалко.
