Текст книги "Правило Троянского Коня (СИ)"

Автор книги: Александра Малинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Разумеется. Ну раз вы не против… – он протянул папку, точную копию моей, Виктория выдернула ее из рук, плюхнулась в кресло и начала читать.

Наблюдать, как багровеет ее физиономия было одно удовольствие, я даже покраснела. Слава богу, Воробей решил, что от стыда (не зря битый час старалась с образом), погладил меня за руку и тихо сказал:

– Не расстраивайтесь так, Веста.

– Мне неловко, – прошептала я в ответ, хотя не думаю, что мачеха нас слышала, она в тот момент даже на ядерный взрыв в соседнем здании внимания бы вряд ли обратила.

Когда ее лицо можно было сравнить со спелым помидором, который вот-вот лопнет, я поняла, что дама достигла злополучного пункта 48, читать дальше она вряд ли осилит. Так и оказалось..

– Какого черта? – рыкнула она, рык, надо сказать, впечатлял.

Адвокат молча пожал плечами, и Виктории пришлось продолжить:

– Я тебя спрашиваю, худосочный? Я убила пять лет, и на что? На дом в Котелках? В Котелках? Это что, какая-то шутка? Да я растопчу эту бумагу, это подделка! – заявила она и замолчала на пару секунд, взяла паузу чтобы отдышаться.

– Это легко проверить, – пожал плечами Воробей. Определенно, парень начинал мне нравится: конечно, я не сомневалась, что он тот еще жук (по моему мнению, невозможно стать успешным адвокатом, не будучи тем еще подлецом), но смотреть на его абсолютное спокойствие было забавно. Кажется, Виктория его ни капли не волновала, или он успел привыкнуть к подобным сценам. Судя по всему, к ней уже все привыкли.

– А знаешь что? Я проверю… Я так проверю! Будем судиться, дрищ, как тебе такой вариант? В конце концов, я законная жена и имею право…

– Смею напомнить, что у вас брачный договор, который вы с удовольствием подписали в свое время.

– Это подделка, – глазом не моргнув, рявкнула Виктория.

– Это легко проверить, – повторился Воробей.

Поняв, что с ним тягаться бесполезно, мадам переключилась на меня:

– А ты что смотришь на меня, дрянь? Оттяпала все и радуешься? И не стыдно тебе? Небось ты же папашу и грохнула, никогда не замечала между вами особой любви… да что мелочиться, я знать про тебя не знала! Ничего, я тебе еще покажу, скотина.

Рука моя неудержимо тянулась к массивной пепельнице, что лежала на столе и так и говорила: запусти меня в эту идиотку. Но с пепельницами разговаривать вообще не прилично и руку я одернула, принялась тереть ей глаза. Рука слегка тряслась (все еще хотела схватить пепельницу) и получилось немного нервно, но это было как раз кстати.

– Как вы можете так говорить, папа мертв, а вы… Он же вашим мужем был! А я вам падчерица! – ввернула я, – Зачем вы так?

– Что?! – глаза Виктории от такой наглости так и поползли на лоб, а дальше последовали выражения, которых я в силу своей молодости вне России знать не знала, но о значении конечно же догадывалась, – Да ты мне…

– Виктория! – адвокат хлопнул ладонью по столу, получилось не особо впечатляюще, потому что ладонь его не больше моей, но все же мадам замолкла, – Веди себя прилично, в конце концов! К твоим фокусам здесь все успели привыкнуть, но постеснялась бы посторонних! Тем более Веста владеет квартирой, в которой ты сейчас проживаешь, так что я бы советовал быть с ней поласковее, если не хочешь возвращаться в Котелки, – довольно ядовито закончил Воробей.

– Эта пигалица не посмеет меня выселить! Слышишь, дрянь?

– Я… я совсем не против, как хотите, – пробормотала я, опустив глаза в пол, Виктория же наоборот задрала подбородок, явно довольная собой. Не зря говорят, что легкая победа затмевает разум.

– У тебя вообще нет ни на что прав, – сделала она вывод, – Так что встретимся в суде!

За этим последовал ее красочный уход и громкий хлопок двери, мы с адвокатом невольно вздрогнули. Воробей быстро добыл из-под стола бутылку (подозреваю, что виски), налил в два стакана, добытые оттуда же и подошел ко мне.

– Веста, вы не переживайте, ее угрозы – это пустое, на самом деле она не имеет ни на что право. Боже, да на вас лица нет! – он протянул мне носовой платок. На самом деле, я просто глаза натерла, но платок приняла с благодарностью.

– Спасибо. Как вы думаете, может мне стоит отдать наследство ей? Она права, она более… достойна.

– Не говорите глупостей, ваш отец бы не обрадовался.

– Но…

– Никаких «но», как распорядился ваш отец, так и будет. Вот, выпейте, – Воробей протянул мне стакан виски, я послушно выпила и вернула ему стакан, он выпил свой, – А теперь, позвольте я отвезу вас домой.

«Ага, после виски за руль – самое оно» – ядовито подумала я, когда мы шли к стоянке, где он оставил свой автомобиль.

– Только давайте сначала заедем в гостиницу, заберу свои вещи.

– Как скажете. И извините за эту сцену: на самом деле, вы у нас человек новый, для остальных это уже нечто обыденное.

– Что-то я не очень хочу к этому привыкать, – честно призналась я.

– Ну… возможно, она угомонится, – похоже, адвокат сам себе не особо верил, – В крайнем случае, вы всегда можете пригрозить ей переездом в Котелки.

– Как пригрозить? – напугалась я.

– Ну… например, сказать, куда ей следует отправиться.

– А почему вы сказали возвращаться в Котелки? Она что, там жила?

– Именно. До знакомства с вашим отцом. Это своего рода шутка, отправить ее обратно.

– Жестоко, не находите?

– Да, если говорить об обычной супружеской паре. Но ваш отец… как бы это сказать… немало от нее натерпелся, настолько, что я бы сказал, что он поступил с ней очень даже благородно, мог и вовсе ничего не оставить.

– Судя по всему, она явно рассчитывала на большее, – заметила я.

– Думаю, что на все, – пожал плечами Воробей, – Она до его кончины о вас даже не подозревала, и тут вдруг объявилась дочь, да еще и взрослая. Есть от чего впадать в бешенство.

– Вы правы, – согласилась я и задумалась: мадам действительно получила бы все, не будь меня. Могла она подстроить смерть отца? Судя по ней, запросто. Хотя если она обо мне знать не знала, откуда появился верзила в моем доме в Греции, который пытался меня убить? Не сходится. Или мадам прекрасно все знала, или она не при чем, и склонялась я больше ко второму, чем к первому, потому что толку убивать нас обоих у нее не было: она все равно ничего бы не получила, кроме конечно своей квартиры. Папуля и это предусмотрел, и в случае, если я не смогу вступить в права владения, все отходит его троюродной сестре, которая живет то ли в Минске, то ли в Гомеле, а у нее родственников пруд пруди, так что тут стрелять замучаешься. А может, этот тетка и есть? А что, узнала о завещании, приняла меры… Тем более я ее знать не знаю, в жизни не видела, как и она меня, вот и не пожалела племянницу, раз родственных чувств никаких.

«Может, еще кого за уши притянешь» – ядовито отозвался внутренний голос, а с ним не поспоришь: тетка это уж слишком. Надо искать здесь, я это чувствовала.

Вещи я свои забрала, номер успешно сдала и адвокат повез меня в мой новый дом. Вообще, я поторопилась с гостиницей, пока из пригорода доберешься… но оказалось, что всем свойственно ошибаться: из самого центра города вела прямая дорога, за десять минут мы добрались до престижного района нашего города: дома тут поражали своими размерами и красотой. Ну и охраной, разумеется, тоже: даже чтобы попасть на территорию, нужно было преодолеть пост охраны не хуже, чем обычно бывают в аэропорту. Адвоката пропустили безо всяких проблем, стало быть, знают его в лицо, точнее, его машину. Часто бывал у папули в гостях? Я покосилась на Воробья. Не скажешь, что они дружили, хотя откуда мне знать, может папуля ежедневно советовался с адвокатом.

Мы проехали по живописной улице и повернули направо, обогнули небольшой парк с искусственным озером (про озеро рассказал Воробей, с дороги я его не заметила). Дом прямо напротив парка и оказался папулиным, то есть теперь конечно моим. Двухэтажный, сделанный под деревянный, как это сейчас модно, внутри то наверняка он мало напоминал избушку. Кованные ворота, оснащенные видеокамерой и сигнализацией. Хоть дом и был под дерево, с охраной тут было все в порядке. Адвокат нажал на кнопку, ворота открылись.

Я огляделась: двор небольшой, но очень уютный, огромный гараж, от него тропинка вела к дому. Дом, конечно, тоже на сигнализации. Видеокамеры и все прочие достижения цивилизации так же присутствовали, и наверняка не только с одной стороны дома. Гараж, разумеется, так же под надежной охраной. Спрашивается, как тогда удалось испортить тормоза на машине, если тут все так охраняется? Или папуля в силу своей беспечности попросту забыл о сигнализации? Но камеры? Камеры по любому должны были работать! Надо будет уточнить у мента… как его там звали? Дмитрий Олегович кажется…

– Ну вот, вы и дома! – напустив в голос чрезмерную бодрость, возвестил Воробей.

«Пока мы торчим во дворе» – ответила я ему мысленно.

– Открыть вам дверь?

– Если вам не трудно, – кивнула я.

Если ему и было трудно, он ничего не сказал, просто открыл и пропустил меня вперед, я прошла в просторную прихожую.

– Тут два этажа, наверху три спальни, столько же ванных комнат, здесь кухня, столовая, гостиная и кабинет, – Воробей явно почувствовал себя риэлтором.

– Ого, как тут здорово!

– Да, ваш отец нанимал известного дизайнера, кажется…

«Ну разумеется, не сам же интерьером занимался».

– Так это все дизайнер? – округлила я глаза.

– Конечно, – Воробей даже кивнул для убедительности.

– Ух ты. А это что за лестница? – ткнула я пальцем на лестницу, ведущую куда-то вниз.

– Это что-то вроде нулевого этажа. Там бассейн, сауна, ваш отец любил приглашать друзей на выходные… А еще там коридор, справа, он ведет в гараж. Если хотите, можете меня проводить, выйдем через гараж.

– Конечно хочу.

Мы спустились вниз (никакой это не нулевой этаж, подвал подвалом), я увидела перед собой белую дверь, должно быть, ведущую в бассейн. А прямо коридор, тонущий в темноте.

– Пойдемте, свет включается автоматически, – Воробей прошел первым, и вспыхнул свет.

– Нифига себе!

Адвокат на меня покосился, кажется с «образом» я перегнула, став похожей на пятнадцатилетнюю дикарку.

– Зачем было делать этот коридор?

– Не знаю, если честно. Наверное, чтобы зимой не бегать по улице, у нас знаете ли суровые зимы.

– Логично, – вынуждена была я согласиться.

Коридор был совсем небольшим, и вскоре мы уже поднимались по ступенькам наверх, так же автоматически в гараже включился свет. Я огляделась: гараж предполагал четыре парковочных места, два из которых в данный момент пустовали. Проследив мой взгляд, Воробей поведал:

– У вашего отца было три автомобиля. То есть, обычно два, но где-то полгода назад он купил злополучную Феррари…

«Опять эти чертовы полгода» – промелькнуло у меня в голове.

Если не считать небезызвестной Феррари, папуля владел классической БМВ черного цвета, разумеется последняя модель, компанию ей составлял Фольцваген Пассат белого цвета. Отличные автомобили, непонятно, на кой ему понадобилось выпендриваться и покупать Феррари. Кризис среднего возраста? Ох уж эти мужчины и их игрушки… Или покупка дорогущей груды железа полгода назад напрямую связана с завещанием?

– Спасибо, Семен Аркадиевич, – пролепетала я, потому что Воробей стоял и ждал от меня каких то действий.

– Не стоит, Веста, – он кивнул и мы вышли на улицу, – Я жду вашего звонка в ближайшее время.

– Звонка?

– Насчет фирмы, вы обещали мне подумать.

– Ах, фирмы… – я махнула рукой.

– Веста, это серьезно, я настоятельно рекомендую вам заняться этим вопросом в ближайшее время, ведь для продажи…

– Я ничего в этом не понимаю, – пожаловалась я, решив подтолкнуть страдальца. Не зря же он со мной нянчится, цель у него точно есть.

– Это не обязательно. Я подготовлюсь, прощупаю почву, так сказать и мы с вами обговорим все это, когда вы будете готовы. Только прошу вас, не тяните.

– Конечно, Семен, я вам полностью доверяю свои дела. Позвоню завтра же, – воодушевленно пообещала я, намеренно упустив отчество, чтобы дать понять человеку: отныне мы дружим.

Он в который раз заверил, что ждет моего звонка в любое время и наконец-то удалился.

«Вот махинатор, чтоб его» – недовольно подумала я. Подбивает несчастную девушку срочно продать фирму. У него явно уже есть выгодный покупатель. Знать бы, кто? Тот самый Серов? Или отец и сын Алмазовы? Или некто третий? Например, господин Лебедев. Конечно, он молод, и с Серовым ему вряд ли тягаться, но чем черт не шутит, адвокатишка может работать на любого. Знать бы еще, покупка фирмы – это желание как можно быстрее погреть руки, поймать момент так сказать, или некто намеренно к этому и шел? Повредил тормоза, зачем-то хотел убить еще и меня… А потом что, договариваться с теткой? Так какая разница с кем, с ней или со мной? Она живет не в России, так же, как и я. Наверняка у нее нет желания управлять фирмой… А у меня оно что, есть? Не худо бы взглянуть на документы, узнать, чем папуля вообще занимается. Можно встретиться с партнером, Лебедевым, он то мне все и расскажет… но сначала лучше самой изучить, чтобы сразу понимать, где мне будут врать.

Так, на сегодня все мои планы вроде как закончились, а я на том же самом месте, что и в тот момент, когда сюда только летела. Не знаю ни-че-го, кроме кучи имен и фамилий. Так же голова моя пухнет от сомнительных мотивов, нестыковок и странностей. Вот их предостаточно. Пожалуй, одну проясню прямо сейчас.

Я набрала номер следователя Овсянникова:

– Добрый день, Дмитрий! Это Архангельская, сегодня утром мы с вами беседовали…

– Веста Александровна?

– Просто по имени, я же вас просила.

– Конечно, простите. У вас есть ко мне вопросы?

– Почему сразу вопросы? – насторожилась я, – Быть может, я решила добавить что-то к тому, что сообщила вам утром?

– По опыту вам скажу: такого не случается практически никогда, обычно самому надо звонить, вызывать, выспрашивать, выпрашивать… Так что у вас?

– Узнала, что стала наследницей миллионов, – вздохнула я.

– Вас это опечалило?

– Скорее да, чем нет. Получила огромный дом с камерами и сигнализацией… Кстати, что там с записями с камер? – решила я не ходить вокруг да около.

– Вот видите, а вы говорили, нет вопросов, – усмехнулся мент.

– Я не говорила. Тем более я же вам сообщила про наследство, думаю, это следствию пригодится.

– Учитывая, что в вашем праве наследования никто не сомневался, это помощь на слабую троечку.

– Это лучше, чем вовсе никакой, – отрезала я, – Так что там с записями?

– Их нет, – тяжко вздохнул Дмитрий.

– Как это нет?

– Вот так. Кто то удалил все видеозаписи. Самое интересное, случилось это уже после того, как ваш отец погиб.

– Вот как. И во сколько?

– Через час, если верить компьютеру, а я ему верю.

– Ага… Ну что ж, спасибо.

Я повесила трубку, забыв попрощаться. Но не думаю, что Дмитрий сильно обиделся. Даже если так – переживет. Видео удалили утром, и он считает это интересным, а вот мне это казалось очень даже логичным. Наверное, будь я тем самым убийцей, поступила бы так же. А что, допустим, в гараж я пробралась, тормоза повредила (для этого всего нужна небольшая доля ловкости и смекалки, не думаю, что это уж очень трудно). Теперь мне нужно проникнуть в дом и удалить видеозаписи. А когда лучше всего это сделать? Когда я уверена, что там никого не будет. Общий переполох, Архангельский погиб, дело за малым – тихонько сделать свое дело, уничтожить все следы и удалиться. С сигнализацией справиться не каждый сможет, в доме она куда сложнее, чем в гараже… хотя о чем это я, можно просто нанять умельца. Единственный шанс – это камеры, установленные по охраняемому периметру, если таковые конечно имеются. Если «умелец» проникал через забор, можно попытаться найти запись, вряд ли он удалил еще и записи охраны. А если не через забор… тогда еще лучше: его кто то сюда доставил, вот именно он мне и нужен, просто просмотреть временной промежуток с момента аварии и до полудня.

Второй раз звонить Дмитрию я не стала, не хватало еще, чтобы он меня в черный список занес. Черкнула пару строк на белом листе: получилось не особо оригинально, но для моей цели вполне подходит, взяла ключи, заперла дом и пешком отправилась в сторону выезда из мини-городка для избранных.

По дороге позвонила партнеру отца Лебедеву и назначила ему встречу, хотя не далее как полчаса назад делать этого не собиралась. Но натура девичья довольно противоречива, а моя в особенности. Хотя объяснялось все просто: в доме с дурацким подвалом сидеть не особо хотелось, я решила, что изображать придурковатую особу смогу, для этого изучать документы не требовалось. Завтра все прочту, а сегодня может что еще узнаю, все лучше чем дома торчать. Как и ожидалось, Лебедев с удовольствием согласился и позвал меня не куда-нибудь, а в ресторан, отмечать партнерство. Ушлый малый, ничего не скажешь.

Приблизившись к посту охраны, я нацепила на себя несчастную физиономию, полную отчаяния.

– Добрый день, – тихо поздоровалась я.

– Здравствуйте! – бодро отрапортовал один из охранников, всего их было двое. Дружелюбным оказался парень лет двадцати двух, белозубая улыбка и смелый взгляд, немного нахальный. «Студент» – решила я сразу: у кого еще может быть столько уверенности в себе? Его напарник был постарше, я бы сказала значительно, и такой улыбкой явно похвастать не мог.

– Наверное, вы меня еще не знаете… я живу около парка, с сегодняшнего дня.

– В доме Архангельского?

– Да, – я судорожно вздохнула.

– Что-то случилось? – моментально насторожился парень.

– Ну… понимаете, я здесь недавно, в России я имею ввиду, и не знаю… может, это розыгрыш или что-то подобное? – я протянула охраннику творение своих рук.

Он развернул записку и быстро пробежал глазами текст, лицо его немного помрачнело, он быстро передал ее товарищу.

«Смерть есть лучшее изгнание» – зловещно гласил текст письма. Как я и сказала, не особо оригинально, просто стырила цитату у великого, но охранник должен был понять.

– Хотите, чтобы мы позвонили в полицию?

– Нет, то есть… я уже позвонила, следователю, он сказал, что это глупый розыгрыш, я конечно слышала, что в России толку от полиции нет, но сегодня убедилась в этом сама, – я врала напропалую и умоляющим взглядом смотрела на парня, мысленно прося никуда не звонить, а то неприятностей мне потом будет не избежать.

– Деятели, чтоб их, – недовольно сплюнул парень, а я с облегчением вздохнула: кажется, мне повезло.

– Я бы к вам не пришла, просто только вчера я хоронила отца, а вот сегодня… – я всхлипнула, – Мы же можем посмотреть, кто это сделал?

– Конечно, почему бы не прижать гада. Идемте за мной. Михалыч, пригляди тут пока, – обратился он к своему напарнику и деловито пошел вперед по коридору, я посеменила за ним. Мы прошли узким коридорчиком, парень толкнул последнюю дверь и мы втиснулись в узкое помещение, напоминающее кабинет. Ну, это если включить фантазию на полную катушку, на самом деле это была комната-пенал со столом, ноутбуком и двумя стульями, бог знает как тут уместившимися.

– Меня Анатолием зовут, – счел нужным представиться он, пока мы ждали включения ноутбука.

– А я Веста.

– Необычное имя. А вы сами откуда?

– Живу в Греции.

– А по-русски говорите отлично, – заметил он.

– Я тут все детство провела, потом переехала.

– Понятно.

Анатолий защелкал мышкой по папкам, включил сегодняшнее число. Я увидела изображение папулиного дома, перед ним дорога, значит, камера находилась где-то около парка. Во втором окне камера с изображением задней части дома. Толик поставил быструю перемотку назад, и я увидела машину адвоката, выезжающую из ворот, минутой позже – как он заезжает. Потом я увидела, насколько мало здесь бывает пешеходов, с раннего утра прошлись всего двое, и те мимо. На другой записи тоже ничего интересного, но я это и так прекрасно знала, раз записка – это моих рук дело.

– Возможно, это подкинули вчера? – подсказал Анатолий, на что я с энтузиазмом кивнула. Этак мы до нужной мне даты быстро доберемся.

Просмотрев еще два дня и две ночи, охранник разочарованно вздохнул. То ли от того, что помочь мне не смог, то ли просто устал пялиться на полупустынную улицу.

– Еще один день, прошу, один день! Это очень важно, – я умоляюще взглянула на Анатолия.

– Три дня назад подложить записку… кажется, господин Архангельский как раз третьего дня как погиб.

– А если ее в день аварии и подбросили? – предположила я, – И она вовсе не предназначалась мне?

– Что вы имеете ввиду?

– Ее оставил убийца, – шепотом поведала я.

– Да ну! Зачем? – тоже зашептал Анатолий.

– Вроде признания, я где-то слышала, они так делают…

– По мне, это как то странно, – пожал он плечами, но запись все-таки включил.

Теперь я смотрела с большим интересом, напряженно следя за каждой секундой, так что нужный момент не проворонила.

– Стоп!

Анатолий испуганно остановил воспроизведение.

– Вот отсюда помедленней, – скомандовала я, забыв про то, что я испуганная жертва, но к счастью Анатолий тоже об этом не вспомнил.

– Вот ты внимательная, я бы и не заметил!

«Еще бы, глаза бы хоть потрудился приоткрыть» – мысленно съязвила я, но быстро отвлеклась от невнимательного Анатолия и уставилась на экран.

А там было на что посмотреть: мужчина не спеша приблизился к калитке, быстро открыл ее (явно ключом) и исчез за забором. Появился минут через пятнадцать с небольшой спортивной сумкой в руке и так же не оглядываясь удалился.

– Перемотайте еще раз назад, – попросила я Анатолия, тот без вопросов послушался.

Теперь я смотрела на мужчину. Одет от был в джинсы и футболку поло серого цвета, на голове кепка. Качество записи оставляло желать лучшего, да еще и через дорогу, так что узнать его не представлялось возможным. Можно было с уверенностью сказать только о его росте: макушкой он дотягивал до ворот, значит это значительно выше меня. Я еще раз посмотрела запись: вот он подошел, все это время смотря на ворота, вот он вышел, шагнул назад и запер за собой дверь, вот он уже удаляется в туже сторону, откуда пришел. Смотрит тоже куда-то в сторону ворот.

«Да он сознательно прятал свою физиономию от камеры» – дошло до меня. А значит, прекрасно осведомлен, где тут камеры развешаны. И у него есть ключи…как и причина прятать свое лицо. Стало быть, его легко узнать, а если учесть наличие ключей, то это может быть любой из близкого батиного окружения.

Так, лучше на время остановиться. Как сказал один умник, нельзя теоретизировать, прежде чем появятся факты. Неизбежно начинаешь подстраивать факты под свою теорию, а не строить теорию на основе фактов. Вот и я наобвиняла папулино окружение, увидела запись и моментально все подогнала. Могло же быть и иначе…

– Ничего себе! – обрел дар речи Анатолий, – А во сколько погиб ваш отец, если не секрет?

– Около десяти часов, как мне сказали.

– Это что же получается?

– Да, все это очень странно. Пожалуй, стоит сообщить об этом в полицию, – подсказала я.

– Думаете?

– Обязательно!

Я поднялась со своего стула. Ясно, что если я буду настаивать на дальнейшем просмотре, вызову у Анатолия подозрения, так что пусть лучше этим займется Дмитрий Олегович, тот, что следователь.

– А мне следует все-таки сообщить о записке официально, кажется, она осталась у вашего коллеги, – напомнила я. Написанная моей рукой записулька не давала мне покоя все это время.

– Конечно, пойдемте.

Оказалось, беспокоилась я совершенно зря, листок, сложенный пополам лежал именно там, где и в тот момент, когда мы с Анатолием покинули комнату, я быстро его забрала и уже собиралась удалиться, когда Анатолий меня догнал:

– Так мне то что делать? Звонить или нет?

– Помочь следствию – это святая обязанность каждого из нас! – заверила я.

– И что мне сказать?

– Как что? Правду!

– Что я показывал записи с камер постороннему человеку?

Теперь от парня с нахальной улыбкой, желающего мне помочь ничего не осталось, передо мной был студент, который беспокоился за свое теплое место.

– Разве это запрещено? – удивилась я.

– Ну… я не знаю, чисто теоретически…

– Если хочешь, скажи, что просто проявил бдительность и сам все нашел. Уверена, тебя похвалят за старательность и даже вознаградят.

– А как же вы?

– Я переживу. Решать тебе, – пожала я плечами.

Мне на самом деле было все равно, скажет ли Толик, что я приходила, или нет. Даже если скажет, Дмитрий Олегович не особо меня пугал, записка и записка. В конце концов, скажу, что попросту ее выбросила. А если ничего не скажет – еще лучше, но подталкивать его к какому-либо решению мне было неохота.

– Я подумаю еще, – серьезно кивнул он.

– Главное, в полицию позвони, – напомнила я и побрела по дороге обратно к дому.

Интересно, что за парень на записи? Высокий, даже очень… это ничего не дает, раз коротышек в папулином окружении можно по пальцам одной руки пересчитать. Можно смело вычеркнуть разве что адвоката и Алмазова-старшего. Ну и Серова, он хоть и высок, его седые волосы спрятать трудно даже под кепкой.

Надеюсь, на этот вопрос скоро будет ответ: парень же не пришел из ниоткуда, он появился со стороны парка. Возможно, там оставил свою машину, там или где то еще. И как то он на территорию попал, а как путь выясняет Дмитрий Олегович, делов то: посмотреть столь небольшой временной промежуток. Это я битый час убила на это дело.

Взглянула на часы: до выхода в свет оставалось еще достаточно времени, и это было хорошо, потому что одеть мне было абсолютно нечего. Придется прокатиться в город.

Домой я заходить не стала, сразу прошла в гараж. После недолгих колебаний выбрала БМВ, всегда любила внушительные машины, выгнала красавицу из гаража и выехала на дорогу. Вот тут то и начались трудности: кататься на наших дорогах оказалось куда труднее, вот что называется – привыкла колесить по маленькому городку. Не торопясь, я покинула городок и на малой скорости двинула по шоссе в сторону города, старательно прижимаясь к обочине. Я опасалась, что в городе окажется сложнее: целый лабиринт, тут поворот, там поворот, это вам не по прямой катиться, но мельком взглянув в окно, я увидела торговый центр. Кажется, вполне подходит для покупки чего-нибудь подходящего, и плутать долго не придется, а то с выездом на машине я явно поторопилась.

Я въехала на парковку и аккуратно нажала на педаль тормоза, подыскав подходящее парковочное место. Вот тут то меня и ждал сюрприз: машина не пожелала остановиться. Я повторила, на этот раз вжав несчастную педаль в пол, но никакого эффекта.

«Так, думай, думай, только спокойно» – приказала себе я.

Взглянула на количество бензина: можно еще полдня кататься и ждать, когда машина заглохнет, это крайний вариант. Черт, кажется от волнения и вовсе соображать перестала, какой к черту бензин, на такой скорости и ручник можно дернуть… что машину не остановит до конца. Посмотрела на скорость: теперь я искренне радовалась, что движение тут интенсивное, не погонять, неизвестно, что было бы, если бы я разогналась как следует.

Сделав круг почета по парковке, я сбросила скорость окончательно и аккуратно вписалась в старенькую девятку. Думаю, хозяин не очень расстроится.

Кажется, вокруг меня раздавались голоса, но минут пять я ничего не слышала, положила дрожащие руки на руль и силилась прийти в себя. Я вспомнила, что проезжала поворот, где разбился отец и поежилась: я могла бы вылететь туда же. Интересно, «подарок» адресовался папуле, или все-таки лично мне? Полиция вообще проверяла его машины, что стояли в гараже, или дальше Феррари дело не зашло? Если так, то возможны варианты, как говориться: либо на самом деле хотели убить меня (кажется, это уже третий раз), либо папулю, для верности повредив весь его автомобильный арсенал, что сейчас было не очень важно: как ни крути, пострадала я.

Голоса снаружи машины тем временем усиливались и даже приближались. Пока я прикидывала, вызывать ли полицию, особенно активный гражданин в джинсовке (и это в такую жару) нетерпеливо постучал в окно моей БМВ. Я открыла дверь и выбралась наружу.

– Чего стучите?

Кажется, мой тон сбил его столку. Обладатель джинсовки обернулся назад, потом покосился на девятку, которая кстати пострадала не сильно (она уже столько отстрадала, что мой скромный удар был для нее легким поглаживанием). Потом зачем-то ткнул пальцем в меня и поинтересовался:

– Ты что вообще творишь, а? Права где покупала, на рынке что ли?

– Это что, ваш автомобиль? – вежливо поинтересовалась я, кивнув на девятку.

– Если нет, то что?

– Если нет, то топайте отсюда, я расскажу, где купила свои права хозяину машины.

– Да ты… чертовы блондинки, понапокупают себе тачек, и ездят, ничего вокруг себя не видя… – пробормотал «джинсовый» недовольно.

– Разумеется, пешеходам же виднее! Вот болван, – огрызнулась я и ушла обратно к машине. Не хватало еще с ни в чем неповинным дядькой подраться. Я взглянула на свои руки: до сих пор дрожат, напугалась я не на шутку, поэтому бедняге и досталось.

Просидев минут пятнадцать и хозяина девятки так и не дождавшись, я решила немного пройтись, отвлечься. Написала свой номер телефона на листке бумаги и прикрепила его к дворникам потерпевшей машины. Если захочет – сам меня найдет.

Потратив около часа на покупку необходимых мне вещей (одним платьем конечно не ограничилась, раз прибыла сюда налегке), звонка я так и не дождалась. Пришлось устроиться в кафе тут же в торговом центре. Я заказала себе латте, и наконец-то телефон ожил. Номер в моей телефонной книге отсутствовал, но кажется, его я где-то видела. Но учитывая, с каким количеством человек я этими самыми номерами успела обменяться… но это еще ничего не значило, скорее всего, просто похожий набор цифр.

– Слушаю?

– Это вы… кхм… – по ту сторону мужской голос подбирал слова.

– Въехала в вашу девятку?

– Ага, – обрадовался неизвестный.

– Вы сейчас на парковке? – поинтересовалась я.

– Да, вот туточки прямо и стою, на вашу красавицу любуюсь.

– Я сейчас подойду, вы меня дождетесь?

– Да мне как бы придется, выезд вы мне все равно заблокировали.

– Ах да. Скоро буду, – буркнула я и отключилась.

Торопиться я не стала, прихлебывала свой латте и готовилась к неприятной встрече. Хоть хозяин девятки по телефону не показался мне особенно рассерженным, при виде меня точно впадет в бешенство. Дура-блондинка, купившая права, так и заявит, совсем как тот джинсовый парень. К машине мне идти не хотелось, и дело даже не в хозяине злополучной девятки, а в том, что БМВ казалась мне в данный момент источником зла. Теперь в машину я точно сяду не скоро, пока бродила по магазинам, в голове моей одна за другой проносились картины: поврежденные тормоза, взрывы (и такое же бывает?), аварии… Но рано или поздно выйти придется, я расплатилась за свой кофе и побрела к парковке.

– Значит, это не ваша машина, – язвительно заметила я, ткнув пальцем в девятку, едва завидев ее хозяина. Им оказался ни много ни мало тот самый «джинсовый» грубиян, чему я не очень то удивилась. То есть, узнала я его не сразу, потому что до этого разглядеть как следует не удосужилась, но по джинсовой куртке узнала сразу. Кстати, он оказался намного моложе, чем мне показалось до этого (тогда я приняла его за свирепого женоненавистника лет этак пятидесяти).