Текст книги "Жнец"

Автор книги: Александра Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Кто это был – догадаться несложно: возле сугроба, зябко кутаясь в промерзшую насквозь куртку, стоял бледный как покойник Тори. А рядом валялся разбитый визуализатор, при виде которого я остановился и всерьез призадумался, как же теперь быть.

ГЛАВА 12

Какое-то время мы молча стояли, глядя друг другу в глаза и каждый думая о своем. Я был занят оценкой ущерба, который мог нанести моим планам любопытный юнец. Тори, судя по решительному лицу и сдвинутым бровям, пытался понять, какова будет моя реакция на его появление.

– Что с Робертом? – наконец спросил я, решив начать с самого простого вопроса.

Тори неловко переступил.

– Приехали люди из ГУССа. Темные и один светлый. Целитель. Я передал мальчика ему. На тот момент Роберт еще дышал, хотя энергия в амулетах почти закончилась.

Очень хорошо. Значит, мои расчеты были верны и мальчишка все-таки выкарабкается.

– Я пошел за вами, чтобы узнать, не нужна ли помощь, – добавил Тори, с вызовом вздернув подбородок.

– И как? – невозмутимо осведомился я. – Узнал?

– Похоже на то. Хотя я не все расслышал, да и увидел далеко не все, что планировал.

– Досадно, когда предел видимости визуализатора составляет всего тридцать шагов, да? – посетовал я, краем глаза подметив, как у парнишки сжались челюсти. – Меня больше интересует, как тебя отпустили люди из ГУССа? Ты же, по сути, единственный вменяемый свидетель.

И вот тогда Тори неожиданно отвел взгляд.

– Они и не отпускали. Я сбежал. Сказал, что буду ждать их главного за стойкой, а пока они возились с Искадо, выбрался из дома через темную сторону.

– И тебя не засекли? – не поверил я.

– Им было не до меня, – буркнул парень, по-прежнему не поднимая глаз. – Они с теми придурками возились, которых вы побили. Кто-то из них не вовремя пришел в себя и поднял шум. Пока его успокаивали, маг, который должен был за мной следить, отвлекся. Потом кто-то из людей Корна полез в подсобку и нарвался на ловушку. Пока ее обезвреживал, умудрился повредить несущую балку, так что там едва крыша не рухнула. Моему охраннику прилетело по голове. Он упал. Вот я и удрал, пока мужик не очухался.

Я покачал головой:

– Уму непостижимо. Мы со всем разобрались, злодеев повязали, все им на блюдечке готовое преподнесли, но и этого оказалось недостаточно. По наши души народ что, приехал ушибленный на голову? Или они все как один косорукие?

На губах Тори промелькнула вымученная улыбка.

– Не знаю. Никогда их раньше не видел.

– А кого тогда видел? – нейтральным тоном осведомился я, бдительно посматривая по сторонам, чтобы не пропустить еще одного нечаянного свидетеля.

– Вас видел, – проворчал парень, глянув на меня исподлобья. – Но больше все-таки слышал. Этот урод что, и впрямь торговал чужими душами, чтобы можно было побольше наворовать?

– Боюсь, что так.

– И сам обкрадывал богачей, заходя в дома через темную сторону?

Я кивнул.

– А вы уверены, что это именно вампиры? – настороженно спросил Тори, быстро покосившись по сторонам.

– Почти на все сто.

– И молодого Искадо с той магичкой тоже покалечили именно они?

– Только вампиры умеют так иссушать тела и души. И только они, входя в раж, способны довести до полного истощения совершенно здорового человека.

– Вы же говорили, что эти дела между собой не связаны, – насупился Тори. – И утверждали, что причиной исчезновения светлых не могут быть твари, потому что не способны зацепиться за здоровую ауру!

– Я ошибался, – спокойно признал я. – Один только Йен верил, что связь между похищениями и вампирами все-таки есть. И он оказался прав. Но в свое оправдание могу сказать, что если бы нежити не помогали люди, то смертей в этом городе стало бы на порядок меньше.

– Почему же вы тогда не убили толстяка? – осведомился Тори, заставив меня удивленно хмыкнуть. – Он же людей продавал. Чужие жизни на свою выгоду выменивал…

– Думаешь, в обычной жизни мало тех, кто занимается тем же самым, только иначе? Если всех убивать на месте, мы до конца жизни от крови не отмоемся.

– Но он же с тварями стакнулся, мастер Рэйш! С нежитью!

– Да, – согласился я. – Причем с высшей. И своими руками выкормил для нас с тобой целое гнездо, с которым Управлению еще предстоит разбираться.

Тори снова поднял голову и пристально на меня взглянул.

– Тогда зачем вы его отпустили, мастер Рэйш? Разве не должен был этот человек попасть в руки правосудия? Разве не должен он был понести заслуженное наказание?

Я не отвел взгляда.

– Ты считаешь, он его не понес? Или полагаешь, я должен был казнить его на месте?

– А вы бы смогли? – совсем тихо спросил Тори.

– Смог бы, – так же тихо ответил я, и после этого парень надолго замолчал.

Я не торопил его, давая возможность самостоятельно прийти к какому-то решению. Не давил, не старался ни в чем убедить… работа темного мага сложна, и подобные трудности возникают довольно часто. Проблема в том, что зачастую кроме нас самих некому осудить нас за содеянное. Даже с учетом того, что закон – штука скользкая и в нем достаточно дыр, чтобы благополучно проскочить между жерновами. Но есть одна неоспоримая истина, которую я усвоил еще во времена далекой юности: чтобы безнаказанно нарушать закон – надо досконально знать закон. А вот оправданно его нарушение или нет, каждый решает для себя сам. И сам определяет, где находится граница дозволенного.

Тори, судя по всему, раньше не приходилось этого делать. И я дал ему время, чтобы раз и навсегда определиться с вещами, которые при неправильном выборе будут мучить его всю оставшуюся жизнь.

Наконец паренек встряхнулся, расправил плечи и вдруг решительно отпихнул от себя поврежденный визуализатор.

– Я разбил линзу, чтобы нельзя было прочесть, что она записала, – твердо сказал он, глядя мне в глаза. – С расстояния в тридцать шагов, конечно, почти ничего не видно, но я постарался уничтожить все записывающие кристаллы. И готов под присягой подтвердить, что толстяк умер не от вашей руки. Вы как раз шли за ним, когда из засады напали гули. Вы, конечно же, хотели, но все равно не успели его спасти. Любой, кто захочет прочесть ваши следы, сможет в этом убедиться. И увидеть, что во время нападения вы находились достаточно далеко, чтобы не суметь этому воспрепятствовать.

– Ты умный парень, – невесело улыбнулся я, когда Тори прикусил губу и отвернулся. – Йену действительно повезло с командой. Но есть решения, о которых ты обязательно пожалеешь. И никакие слова и поступки от этого не уберегут.

– Он заслужил смерть, – упрямо повторил Тори, сжав кулаки. – Та девушка… целитель сказал, что она закрыла племянника герцога своей аурой и умерла первой, потому что пожертвовала собой ради него. Она позволила себя убить, чтобы подарить мальчишке призрачный шанс выжить. Вы слышите, мастер Рэйш?! Это она его спасла. Не мы.

– Знаю, – кивнул я и прошел мимо молодого мага. Мы оба с тобой опоздали. И если бы тебе не приспичило погоняться за призраком, они погибли бы оба. На наше счастье, леди Мелани Крит была очень мужественной девушкой. Жаль, что она умерла, так и не дождавшись помощи.

– Мне тоже жаль, – прерывисто вздохнул Тори. – Она не должна была умереть, мастер Рэйш. Никто из тех, чьи тела сжигали в том подвале, не должны были умирать так страшно. Когда в лесу на нас нападет зверь, мы к этому хотя бы готовы. Или постараемся уйти от звериной тропы, чтобы уберечься от беды. А что делать, если предать готовы те, за чье благо мы сражаемся с нежитью? И если тварями оказываются те самые люди, которых мы по идее должны защищать?!

Я на мгновение обернулся.

Эх, мальчик… если бы ты знал, как часто меня одолевают подобные вопросы!

– Мы сражаемся за таких, как Мелани, – уронил я в оглушительной тишине. – И за тех, кто не способен защитить себя сам. Чаще всего, ты прав, им угрожают простые твари. Но иногда – такие же люди, как мы с тобой. И лично я не вижу между ними разницы. Если ты жил как последняя тварь, то и умереть должен как тварь. А толстяк, по моему разумению, сдох совершенно заслуженно.

– Спасибо, мастер Рэйш, – после короткой паузы сказал Тори и коротко наклонил голову. – Я вас понял.

– Не стоит. Это – только мой способ избавиться от угрызений совести. Может, ты когда-нибудь найдешь получше?

– Я попробую, – бледно улыбнулся он и наклонился за разбитым прибором. – Но сейчас нам, пожалуй, лучше вернуться. У людей Корна наверняка скоро возникнет куча вопросов…

* * *

Когда мы подошли к кабаку, здание выглядело совсем иначе, чем когда я видел его в последний раз. Наружная стена зияла теперь огромными дырами, стекла в окнах были выбиты, тяжелая крыша просела, потому что какой-то дурак умудрился повредить опорные столбы. А на пустой некогда улице стояло сразу шесть кэбов с эмблемами главного столичного сыскного Управления, а вокруг них сновало так много народа, что я едва не решил, что ошибся адресом.

Разумеется, вокруг полуразрушенного дома маги уже установили плотное оцепление. Светлые все еще исследовали помещения внутри, темные, по обыкновению, дожидались своей очереди. Повсюду носились следователи с записывающими кристаллами. А четверо крепких мужичков с матюками заволакивали в большую «клетку на колесах»[2]2
  Спецтранспорт для перевозки заключенных.


[Закрыть] покалеченных мною бандитов.

Что самое удивительное, несмотря на шум, ни одного прохожего на улице так и не появилось. И даже занавески в соседних домах не дрожали, словно соседи всерьез опасались, что их повяжут вместе с невезучими посетителями известного на весь район притона.

– Ну кто бы сомневался, что без тебя здесь не обошлось! – вдруг раздраженно рыкнул знакомый голос, и от ближайшего кэба отделилась рослая плечистая тень. – Рэйш! Какого демона, позволь спросить, ты тут делаешь?!

Ну конечно, Нельсон Корн собственной персоной. Как же такое громкое дело – и без него?

– Доброй ночи, шеф, – лучезарно улыбнулся я, разводя руками. – Похоже, у меня чутье на неприятности. Уже по улице нельзя пройти, чтобы во что-то такое не вляпаться.

– Рапорт. На мой стол. Через полсвечи, – отчеканил начальник главного сыскного Управления, буравя меня глазами. – И чтоб в деталях пояснил, что ты делал в этом районе посреди ночи!

– Ага, – зевнул я, даже не удосужившись прикрыть рот рукой. – Но у вас вообще-то другой свидетель есть. Более надежный.

И бесцеремонно подтолкнул в спину напрягшегося Тори.

Что я, один должен отдуваться? Пусть пацан привыкает к непростой жизни темного мага.

– Краткую версию в его изложении я уже слышал, – даже не взглянув на парня, процедил Корн. – Теперь мне нужна другая. Более правдоподобная.

– Боюсь, наши показания совпадут, и вы ничего не выгадаете, – озабоченно поскреб затылок я.

– Хочешь сказать, вы и впрямь отправились в шутку поохотиться на вампиров, и вдруг на тебе! Тут как тут целое логово, где погибла наша коллега и едва не погиб родственник короля?!

– Да. Звучит не слишком убедительно, – вынужденно признал я правоту шефа. – Но эта версия пока единственная. И ее, кстати, могут подтвердить ваши без преувеличения лучшие маги: мастер Триш и мастер Хокк, которые присутствовали на нашей тренировке и, смею надеяться, не откажутся в этом признаться.

Корн уставился на меня так, словно я только что сожрал вместе с перьями его любимую канарейку. Тори тоже покосился, но в отличие от шефа с неподдельным восторгом. Пришлось с силой наступить ему на ногу, после чего излишне эмоциональный парень моментально скис. И дальше его заботила лишь безвинно пострадавшая конечность, а не та полуправда, которой я, по обыкновению, собирался накормить начальство.

Не знаю, сколько бы мы еще препирались, но тут в руке Корна ожил переговорный амулет. О чем кричал неизвестный докладчик, я не понял, однако шеф мигом помрачнел. А меня кольнуло дурное предчувствие, и появилось стойкое ощущение, что мне сейчас надо оказаться совсем в другом месте.

– Тьма волнуется, – неожиданно поднял голову Тори и долгим взглядом посмотрел на стоящий неподалеку кабак. – Что-то происходит, мастер Рэйш.

Я прислушался к себе.

– Ты прав. Полночь. Как там говорил толстяк: это время кормежки тварей? Не потому ли он попытался сбежать, когда сообразил, что жертвы сегодня не будет?

– Похоже, что так. Интересно, что сделает с ним вампир, если явится на трапезу и поймет, что его обманули?

– С ним – не знаю, – оскалился я. – Но тварь спугнуть нельзя, иначе второго шанса еще долго не представится… Корн! Эй, Корн! Не спите! У вас внизу люди еще остались?

Шеф посмотрел на меня диким взглядом:

– Какие люди?

– Да сотрудники ваши, – с досадой бросил я, торопливо ощупывая карманы и выуживая оттуда металлическую бляху – символ принадлежности к Управлению, который я с наглым видом и вручил обалдевшему шефу. – Демон! Корн! Да не молчите же! Есть там ваши люди или нет?!

– Есть, – странным голосом отозвался наконец шеф, глядя на то, как я в спешке снимаю с себя сапоги и разматываю портянки. – Гробы исследуют, которые там еще остались.

– Велите им оттуда убраться. Немедленно. И ребят с амулетами срочно выведите наружу.

– Зачем?

– Затем, что граница между мирами начала истончаться, – нетерпеливо отозвался я и, покончив с сапогами, отставил их в сторону. – Тори, присмотри. Я скоро вернусь.

– Нет! Подождите, я с вами! – спохватился парень, когда я прямо так, босиком, направился к кабаку, на ходу расстегивая куртку.

– Тебе нельзя. Ты худой и костлявый. Вампира от тебя может стошнить.

– Что-о?!

– Рэйш, ты что задумал?! – растерянно бросил сзади оставшийся не у дел Корн.

Я усмехнулся:

– Вампиру нужна жертва. И он за ней придет, как делал это каждую ночь на протяжении почти двух лет. А нам с вами нужен вампир. Значит, мы найдем ему подходящую жертву и попробуем отследить его до логова. Поскольку вы, Корн, занимаете высокую должность, то подставляться не должны. Профессиональная этика в вашей конторе тоже на уровне, поэтому рисковать своими сотрудниками вы тоже не станете. Из тех двоих, кто не находится в вашем прямом подчинении, один на роль жертвы, к сожалению, не подходит. Придется эту почетную обязанность исполнить мне – как самому красивому, вкусному и весьма привлекательному с точки зрения нежити магу, у которого нет от голодной твари ну совершенно никакой защиты.

– Рэйш, ты что, спятил? – тихо спросил шеф, когда я почти бегом кинулся к дверям кабака.

– А сапоги-то вы зачем сняли?! – донеслось следом озадаченное от Тори.

Я отмахнулся:

– Чтобы не испортить. Дорогие больно, зараза. Корн, имейте в виду: если вы сейчас же не отзовете своих людей, я их выдворю. И им это не понравится.

Услышал меня шеф или нет, я так и не понял. Однако пока бежал до мелко вибрирующей лестницы, успел столкнуться как минимум с четырьмя следователями и аж с шестью коллегами преимущественно светлого окраса. Все они посмотрели на меня как на придурка, у которого к тому же случилось временное помрачение сознания. Но стоило отдать им должное – народ по первому же слову шефа дисциплинированно собрался и унес с собой даже самые слабые артефакты, которые могли насторожить быстро приближающегося вампира.

О том, что он действительно близко, сообщила Тьма, принявшаяся тревожно нашептывать на ухо, едва я перешел на темную сторону. И стремительно растущее напряжение в пространстве, которое я ощущал каждой клеточкой тела. О ненадежности границы между мирами можно было также догадаться по идущей по стенам подвала ряби, в которой я безошибочно признал то же явление, которое видел возле алтаря на взорванной барже. Вскоре на темной стороне неожиданно посветлело, так что я едва успел захлопнуть за собой дверь, запрыгнуть в пустующий гроб и набросить на себя цепи, изобразив издыхающего хомяка. А вот задвинуть на место крышку, к сожалению, не успел. И только поэтому сумел увидеть то, чего никто из моих коллег никогда в жизни не видел.

Честное слово, поначалу я даже не понял, что за цветы распустились вокруг просверленных в стенах отверстиях. И почему потолок вдруг расцвел роскошными бело-розовыми лепестками, испускающими мягкое серебристое свечение. Только спустя пару мгновений, когда между лепестков просунулись и недобро зашевелились нежнейшие «тычинки», а затем принялись медленно вытягиваться в мою сторону, до меня наконец дошло, на что они похожи: на сомкнутые, словно едва распустившиеся коконы, ловчие сети. Да-да, точно такие же, какие я видел на нижнем уровне, только еще свернутые в бутоны. Плотные. Но прямо на глазах раскрывающиеся сотнями крохотных лепестков и выпускающие целые тучи тончайших, едва видимых нитей, которые, словно паучий кокон, принялись опутывать занятый мною гроб.

О том, что отверстия в камне были предназначены именно для них, а не для жертв, я, если честно, понял лишь когда такие же нити выползли из-под каменного днища и принялись осторожно исследовать мое тело. Сперва они невесомо касались одежды, затем принялись забираться под рубаху. Потом, опустившись почти полностью, сети… которые, видимо, были не просто сетями, а теми самыми щупальцами, о которых я когда-то читал… накрыли меня почти с головой. И, прикоснувшись к ауре, засветились еще ярче, заставив меня затаить дыхание.

Вот, выходит, почему я не нашел у сетей отростков – их попросту не было, потому что сами сети и являлись продолжением тела вампира! Само собой, я видел, как по земле стелется тончайшая бахрома, но стоило раньше догадаться, почему поблизости от нее всегда имелся хотя бы один вход в крошечную каверну.

О том, что щупальца у вампиров могли достигать невероятной длины, я прекрасно знал, но даже не предполагал, что в действительности их может быть так много. Возможно, позарившаяся на меня тварь и впрямь была очень стара. Возможно, мы имели дело с одним-единственным, но очень крупным вампиром. Как бы то ни было, он все еще не спешил пробовать меня на зуб, а лишь аккуратно исследовал и тщательно проверял, словно не хотел тянуть в рот всякую гадость.

Разумеется, совсем без защиты на темной стороне я не остался – под рубашкой по-прежнему находился тоненький слой брони, которая должна была уберечь меня от неприятных сюрпризов. Наткнувшись на нее, в какой-то момент опутывающие меня нити отчего-то напряглись и отступили, словно им не понравилось. А я при этом был вынужден изображать обездвиженную жертву и с возрастающим беспокойством следил, как они одна за другой принялись втягиваться обратно в стены.

В чем именно было дело, неясно – то ли в броне, а то ли в Мелочи, которая в этот момент терпеливо ждала снаружи, но упустить привередливую тварь я не мог, поэтому, убедившись, что вампир не планирует меня жрать, придумал лишь один способ привлечь его внимание.

– На, подавись, – прошептал я, с силой полоснув запястьем по острому выступу на стенке гроба.

На камень неохотно пролилась темная, кажущаяся почти черной, кровь, и бегство нитей на мгновение приостановилось. Чтобы не остаться ни с чем, я рискнул даже высунуть руку наружу и помахать ею в воздухе, разбрасывая вокруг гроба тягучие теплые капли. А когда понял, что проклятые щупальца хоть и медленнее, чем поначалу, но все же трусливо втягиваются в стену, тихо выругался и снял защиту полностью. После чего призвал в себя Тьму и, выставив ее напоказ, как самый лакомый для нежити десерт, с отвращением повторил:

– Жри, сволочь. И только попробуй потом сказать, что не понравилось.

Признаться, я до последнего был уверен, что полностью контролирую ситуацию. И полагал, что, когда вампир увлечется трапезой, я смогу поджечь его щупальца и сделать так, чтобы темный огонь добрался до остального тела. В крайнем случае проследил бы за дорожкой из полыхающих отростков, определил по ним направление и уже после этого вычислил расположение логова.

Однако вместо того, чтобы вернуться в гроб вежливо и деликатно, вампир неожиданно выстрелил из всех отверстий целыми снопами белесовато-розовых нитей. И, в мгновение ока спеленав меня как мумию, что было силы дернул вниз. Так, что я без единого звука провалился на нижний уровень, после чего меня спеленало еще туже, вокруг туловища будто сжались кольца гигантского питона. После чего меня дернуло снова, на этот раз – в сторону, и с ужасающей скоростью поволокло по безумно холодной земле, а затем бросило в первую попавшуюся каверну и с такой силой шарахнуло затылком о камни, что из меня на какое-то время попросту вышибло дух.

* * *

Судя по всему, в отключке я пробыл недолго, потому что, придя в себя, обнаружил, что меня все еще куда-то тащат, не особенно при этом заботясь о комфорте. Башка гудела, рук и ног я не чувствовал, зато на коже образовался такой налет льда, что было ясно – долго на нижнем уровне я не протяну.

При этом до логова мы все еще не добрались, хотя вампир наверняка торопился. Однако из-за бесконечной болтанки я не мог сориентироваться и совершенно не представлял, в каком районе столицы нахожусь. Опутавшие мою голову нити не позволяли рассмотреть, что творится в округе. То и дело бьющие по голове выступы мешали сосредоточиться. Тело мне больше не подчинялось, шевелиться я не мог, и если бы не отсутствие необходимости дышать, я бы, скорее всего, уже задохнулся. Или замерз к Фоловой бабушке.

Единственное, на что меня хватило, это потянуться через поводок к Мелочи, но тут меня снова обо что-то шарахнуло, да так, что искры из глаз посыпались, и я во второй раз потерял сознание, так и не успев дотянуться до куклы.

Когда я пришел в себя снова, то первой мыслью, которая посетила мою многострадальную голову, было то, что я лежу на роскошной перине. Причем голышом и почему-то с заживо содранной кожей. Боли, правда, почти не было, потому что еще в подвале я отключил болевые рецепторы, но ощущения остались наимерзейшими.

Увы… насчет содранной кожи я, похоже, был прав, потому что мельтешащие вокруг моего лица щупальца оказались покрыты множеством крохотных отверстий, в которых белели сотни таких же крохотных зубов. Когда одна такая дрянь лениво мазнула меня по щеке, на покрывающем кожу слое льда осталась длинная ссадина, по которой вскоре мазнуло другое щупальце. И если мои ощущения верны, то тысячи таких же отростков сейчас впивались в мое тело и медленно, со вкусом, выгрызали в нем целые коридоры.

Больше всего, насколько я мог видеть, их скопилось на животе и на груди, потому что именно там была сосредоточена сжавшаяся в комок Тьма. Да, та самая драгоценная Тьма, ради которой оголодавший вампир не побоялся притащить меня в свое логово.

О его размерах судить я не мог – для этого попросту не хватало данных. Но судя по раздающемуся отовсюду чавканью, периодически прерываемому сладострастным причмокиванием и гулкими стонами, логово твари расположилось в какой-то каверне. Если верить эху, довольно большой, но точнее я, к сожалению, определить не мог.

Второй вывод, который я сделал, прислушиваясь к раздающимся звукам, это то, что в логове обитало несколько вампиров. Самый большой, на чьем необъятном теле я, по-видимому, и лежал в виде этакого десерта, лакомился наиболее сочными кусками, одновременно с этим присосавшись к ауре – от него исходили низкие, гулкие и отдающиеся долгой вибрацией в теле стоны. А твари поменьше попискивали где-то в стороне. Причем навскидку я насчитал целых пять разных тональностей, которыми нежить сопровождала поедание меня любимого.

Выводы, прямо сказать, были неутешительными. За то недолгое время, что я пробыл на нижнем уровне, я успел досконально промерзнуть, ослабнуть и обледенеть. Живых мест в моем теле с каждым мгновением становилось все меньше. Присосавшиеся к ауре твари жадно высасывали из нее энергию. А от меня требовалось лишь спокойно лежать в окружении целого сонма зубастых щупалец и терпеливо дожидаться финала.

Мысленно посетовав на собственную промашку, я снова прислушался к себе и, обнаружив, что крохотный комочек Тьмы, до которого так рьяно пытались добраться твари, еще не погас, бережно потянулся к нему мыслью. Такой маленький, слабый… совсем уже крохотный темный огонек, больше похожий на тлеющую искру…

Но, как известно, даже из одной искры можно раздуть настоящий пожар. Для этого необходимо было лишь подходящее топливо. А для того, чтобы убивать во Тьме, от меня требовалось совсем немного – желание. И именно его-то у меня было в достатке.

К несчастью для нежити, я хранил в себе Тьму достаточно давно, чтобы не обращать внимания на такие мелочи как боль, обмороженные руки или парализованные конечности. Тьма была для меня и защитой, и одновременно оружием. И по первому зову наполняла любую часть тела, которой мне вздумалось отнять у кого-то жизнь. А на этот раз желание мое было так велико, что одних рук или ног для этого не хватило, поэтому я позволил Тьме буквально растечься по телу. Подарил ей свободу. И со спокойной душой отдался на ее волю, надеясь, что живущей во мне ненависти к тварям будет достаточно, чтобы спалить тут все дотла.

Когда моя кожа полыхнула живой Тьмой, вампиры за волновались, а мягкая «перина» подо мной болезненно содрогнулась. Затем по каверне поплыл мерзкий запах горелой плоти. Еще через пару мгновений тело подо мной забурлило и задергалось, словно вампира обварили кипят ком. Наконец по ушам ударил громкий болезненно-тонкий визг, которому вторил более низкий, похожий на раскаты грома, рев более крупной особи. После чего бледно-розовая пелена перед моими глазами ненадолго спала, и я наконец-то увидел, что собой представляют пресловутые вампиры.

Сказать, что вид беспрестанно шевелящейся розовой массы, больше напоминающей кусок освежеванной туши, не произвел на меня сильное впечатление, было бы неверным. Размеры вампира, чье тело заполнило громадную каверну от пола до потолка, действительно впечатляли. Как выяснилось, розовая дрянь была везде – подо мной, вокруг меня и даже сверху угрожающе нависали покрытые наростами складки. Сейчас они, правда, больше походили на подгоревший стейк, да и воняли соответствующе, но зрелище выглядело на редкость отталкивающим.

На свое счастье, наслаждался я им недолго – охвативший меня холодный огонь мгновенно перекинулся на исходящую стоном тушу. Над моей головой взвились и тут же сгорели дотла несколько сотен, если не тысяч зубастых щупалец. За первым рядом в мою сторону выстрелил второй, затем третий и даже четвертый ряд длинных отростков. Но все они моментально ссыхались от малейшего прикосновения к пламени, после чего безобидными черными снежинками осыпались на еще свежие ожоги.

Вскоре я почувствовал себя раскаленным слитком, который нерадивый кузнец нечаянно бросил на огромный и склизкий пудинг. Пылая, как факел, я медленно и неумолимо погружался в горящую плоть и плавил ее, словно горячий нож, воткнутый в мягкое масло.

Тварь подо мной все это время отчаянно извивалась и кричала, не переставая. Ее нежная плоть обугливалась прямо на глазах. А я, погружаясь в отвратительно воняющее месиво все глубже, тихо шалел, только сейчас по на стоящему сознавая ошеломительные размеры поселившейся здесь нежити и тот факт, что занятая ее тушей ка верна в действительности была в несколько раз больше, чем я мог себе представить.

Зато как я жалел в тот момент, что не чувствую рук и не могу заткнуть ладонями уши! И как отчаянно хотел уткнуть куда-нибудь нос, который отказывался вдыхать запах горелого! Вампир подо мной шипел, вертелся во все стороны, словно гигантский червяк на сковородке. И безостановочно орал так, что я был готов продать душу первому попавшемуся демону, лишь бы тварь хоть на мгновение заткнулась.

В какой-то момент вид мучительно оплывающих и разваливающихся на куски складок, грозящих вот-вот похоронить меня под собой, стал почти непереносимым, и я закрыл глаза, решив, что лучше сдохнуть от неизвестности, чем узнать перед смертью, что ты сдох, потому что разжиревшая тварь рухнула на тебя каким-нибудь неудобным местом.

Наконец падать я вроде бы перестал, а дважды разбитый затылок все-таки коснулся пола. Лучше от этого, правда, не стало, зато я внезапно понял, как чувствуют себя люди, которые умудрились одновременно обморозиться и обгореть.

Что? Говорите, такого не бывает? Ну, мне, значит, повезло. Как минимум в том, что промерзшие до костей суставы постепенно оттаяли, и теперь я мог хоть ползком, но все же передвигаться.

Ощутив некоторую свободу действий, естественно, я не преминул этим воспользоваться. Но если нормальный человек постарался бы сбежать, то я, напротив, устремился к беснующейся твари. Видеть ее я, правда, почти не видел – каверну к тому времени до самого потолка заволокло густым черным дымом. Но так как дышать мне было не обязательно, то серьезным препятствием он не стал, а ориентировался я исключительно на звук и с мстительным удовольствием хватал изуродованными руками все, до чего мог дотянуться.

По расчетам выходило, что мелких я почти всех угробил – тоненький писк до меня больше не доносился. Да и медлительные они были – даже от меня не смогли убежать. А вот самая большая тварь упрямо не желала умирать и все еще громко орала, доводя меня до бешенства. Однако как я ни кружил по холодному полу, как ни пытался найти ее голову или чем там она думала, так и не смог отыскать ничего похожего.

– Сдохни, – шептал я растрескавшимися губами, с которых то и дело слетали черные искры. – Да сдохни же, тварь поганая! Когда ж ты кончишь орать?!

Вампир, чуя угрозу, забился в угол и тщетно попытался подтянуть к себе уцелевшие складки. Однако я был упорен. И зол. Поэтому со скрипом полз на шум, продолжая настойчиво шарить вокруг себя руками. Мгновенно сжигал все, чего касались мои обмороженные пальцы. Иногда поднимал голову и швырял сгустки огня прямо с рук, подозревая, что недобитый вампир мог попытаться сбежать через щели в стенах или потолке. Через какое-то время, конечно, падал. Затем снова поднимался на четвереньки. И упрямо полз дальше, стараясь не думать, что в какой-то момент даже мои резервы могут закончиться.

Собственно, они должны были закончиться уже давно – на нижнем слое, как показали эксперименты, я истощался гораздо быстрее. Однако в каверне оказалось не так холодно, как в самом городе-призраке. И, возможно, именно поэтому на поверхности я ни одной твари до сих пор не встретил.

Наконец, когда ползти стало совсем тяжко, моя макушка уперлась во что-то твердое. Сперва я решил, что все-таки добрался до стены, но вскоре сообразил, что стена не будет гудеть как колокол от соприкосновения с твердой черепушкой, и попытался изучить неожиданное препятствие, которое вовсе не походило на тело вампира, хотя оказалось достаточно большим, чтобы я не сумел найти его краев.

Подняв голову и прищурив отчаянно слезящиеся глаза, я все-таки сообразил, что на пути стоит здоровущая каменюка. Затем ощупал ее и решил, что наткнулся на большой стол. Проще говоря, опору, с помощью которой мог лучше обозреть окрестности и обнаружить затаившегося вампира.