Текст книги "И мне не хватит неба: soulmates never die (СИ) 1 часть"

Автор книги: Александра Летовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

От автора

Эта странная и, наверное, в какой-то мере болезненная история началась давно. Мне было около четырнадцати, и толчком послужили глаза Брайана Молко. Да, те самые, которые старательно пририсованы Кириллу на обложке книги. Тогда еще слово “Placebo” не значило для меня ничего, а имя Брайана было пустым звуком. Это изменилось намного позже: теперь-то не для кого ни секрет, что именно эта музыка занимает огромное место как в моей жизни, так и в моих работах. Но хочется подчеркнуть, что в зачатках образа главного героя были именно глаза. Большие голубые глаза худощавого парня, который подкрашивает их синей тушью.

Было бы настоящим лицемерием приписывать всю историю, и я имею в виду вообще всю историю в целом, даже ту, что будет простилаться на страницах других книг, исключительно мне. Это не правда. В создании образов, некоторых сюжетных линий и концепции в целом, принимал участие и другой дорогой мне человек. Тот, кому книга посвящается. С течением времени, наши пути разошлись, и, наверное, этого человека больше не интересует судьба наших персонажей. И они полностью достались мне. Но несмотря на то, что теперь у них вместо двух создателей остался один, я считаю важным подчеркнуть, что истоки были двояки.

Помимо вышесказанного, мне хочется попросить читателя не пытаться выискивать точные временные рамки, логические несоответствия – хотя они действительно имеются. Так или иначе, перед тем, как явить на ваш суд окончательный вариант, с момента задумки прошло порядка десяти лет. Я росла с этими героями, но весь мой десятилетний опыт не всегда можно применить к данному контенту. Все персонажи и события исключительно такие, какими могли бы быть, не зависимо от того, в какую сторону крутится планета, как называются города или футбольные клубы. Какими бы неувязками или несоответствиями не была бы наполнена история, я не в состоянии изменить в ней ровным счетом ничего.  Но согласитесь, в какой-то степени, все это облегчает задачу читателя. Ему остается только полюбить книгу, или не полюбить. И этого достаточно. Меня часто обвиняют в поверхностном восприятии действительности, вроде того, что нельзя оценивать все на уровне «нравится» или «не нравится». Но тебя, читатель, я прошу поступать именно так: отдайся первичным инстинктам, позволь завладеть собой либо черным, либо белым. Ведь остальное, по сути, не имеет никакого значения.

С любовью, Александра Летовская.

Часть I

О сколько строк исписано тобою обо мне,

И тридцать три, и двадцать шесть…

Любые  буквы поддались тебе,

Всех твоих чувств уже не перечесть.

Меня ж поэтов муза обошла,

Бумагу мне дано лишь осквернить,

Мои слова, они всегда слова,

Без тени мастерства, зачем  душой кривить?

А между тем, лишь ты стихов достоин,

На целом  свете ты один, поверь!

Я удивлен, что Рим не для тебя  построен,

И первые цветы не для тебя дарит  апрель.

О, как мне лестно,  что глаза твои,

Смотря в мои, сияют ярче звезд,

Что от одной зари, к другой зари,

Лишь только я причина твоих слез.

for Е. К.

1).

Даня:

Даже не знаю с какого момента начать… То есть логично было бы с детства, так все начинают, но я его почти не помню, да и примечательного в нем было мало. В общем, то, что вас интересует на самом деле, наверное, началось с момента, как я прилетел в Москву. Почти десять часов из Токио до Москвы в компании старшего брата и единственного человека, которым на тот момент я восхищался. Это был Сэм Калитин. Легендарный футболист и тренер юношеской сборной. Хотя, наверное, это итак все знают. Как я оказался с ним? Когда я выходил из Шереметьево, то и сам до конца этого не понимал.

Вообще, я никогда особенно ничем не увлекался. Разве что футболом. И то, не было такого, чтобы не пропускал ни одного матча, знал всех футболистов по именам и номерам. Я разбирался в этом, но не до фанатизма. То есть, если мне нечего больше делать, то я смотрю футбол. Если встает выбор между матчем и симпатичной девчонкой – выбираю девчонку. Если вместо школы можно пойти поиграть в футбол, то я иду в него играть. Но при этом, у меня не было и мысли записаться в футбольную секцию или вроде того. Признаться, у меня вообще не так уж и много было мыслей на тот момент.

Я был единственным парнем с европейской внешностью на весь наш район (ну и брат, еще, но мы были в разных возрастных категориях). Девочки меня очень любили, мальчики ничего не могли иметь против меня, так как я всегда на голову был их выше, как минимум. В отличие от выдающегося интеллекта, силой обделен я не был. Но у меня довольно спокойный характер. Меня сложно вывести из себя. Так что проблем особо не было. Все всегда само текло мне в руки. Даже не знаю, за что такая поблажка была дана… А я никогда это не ценил. Ну опять же, мне было слишком неохота задумываться над чем-то, может, поэтому.

Я родился в России, а вырос в Японии, но в моей семье говорили исключительно на русском. Папа так японский и не выучил за всю жизнь, прожитую в стране восходящего солнца. Ну а зачем ему? Человеку, который так и не устроился на работу и всю жизнь прожил за счет других! Моя мама тут освоилась быстро. У нее был свой маленький ресторанчик для русских туристов, там мы с братом и проводили все свое детство. Хотя дела у нее шли хорошо, она долго не оставляла надежды вернуться в Россию, поэтому наверное заставляла нас активно учить родной язык (я отлынивал как мог, но от моей мамы отвязаться сложно). А потом, когда возможность вернуться домой настала, она поняла, что привыкли и здесь. Новые перемены ее страшили, поэтому вот в Москве я оказался с братом, а не с ней.

А, я же начал про Сэма. Это же самое интересное! Тут, как обычно, я сам ничего не сделал. Просто один из матчей за школу выложили в интернете. Там я играл. Не буду врать, отлично играл. Он увидел этот матч. Ему, почему-то, моя игра очень понравилась. Он меня нашел. Не знаю как, но нашел. И предложил переехать в Москву. Поиграть годик в его юношеской сборной, а там как пойдет. Это он мне тогда позвонил. Я сказал, что, конечно, все очень круто, но я вряд ли справлюсь. И он приехал за мной в Токио. Поговорил с мамой (папе-то плевать), братом и со мной в последнюю очередь. В общем, пришлось согласиться. Я не думал, что у меня выйдет. Просто было прикольно пожить вдали от родителей, в другой стране, да еще под опекой такого человека как Сэм. Короче, вот. Наверное, это и есть начало.

Кирилл:

– Кириииилл!

БУМ! БУМ! БУМ!

– Кирииилл!!! Просто ответь, ты жив?

БУМ! БУМ! БУМ!

Это Сашка колотила в дверь кабинки, в которой меня рвало. Только так я понял, где нахожусь, когда она начала по ней колотить. Я осознавал, что ей стоит ответить, в конце концов, она в мужском туалете. Пытается меня вытащить отсюда. Волнуется. Люблю ее. Но я ничего не мог сказать. Меня бесил красный цвет от ламп. Нормально? Как будто те, кто вкручивают лампочки в клубные туалеты, никогда там не бывали. Тут все время кого-нибудь рвет. И при таком освящении этот неприятный процесс становится еще хуже.

– Кирилл, пожалуйста, ответь…Кирилл, мне придется позвонить Максиму, если ты не ответишь.

Сашкин голос сорвался на писк. Я знал, что она плачет. Но язык не шевелился. Я вообще весь почти не шевелился. Меня так и не отпустило. Все это Леша со своей дурацкой травой. Или что это там было, не помню. И в данный момент, я просто ничего не мог сделать. Меня штырило. Но это не значит, что мне не было ее жалко.

БУМ! БУМ! БУМ!

– Я ее выбью, отойди! Да не плачь, его наверняка просто прет. Все нормально будет, как будто в первый раз.

Блин. А вот и Леша. Хотя я рад, что это он, а не Сережа. Перед Лешей ни за что не стыдно. А Сережке после таких приключений в глаза смотреть сложно. И главное, ты знаешь, что он тебя ни осудит, но от этого еще хуже.

Ай!!! Я очухался от пощечины. Потом очухался в такси. Потом наступило утро. Блиин. Я опять не попал в школу. Хорошо, что меня не видят мама с папой.… А может, если бы они меня почаще видели такого бы и не было. Я опять разозлился на родителей. Когда, блин, они в последний раз мне звонили? Конечно, не они вместе. Вместе они давно не живут, но хотя бы один из них. Шикарно. Мама в Австралии, папа в Лондоне. У Максима курсовая. Всем плевать, где я, что я и какой фигней в этот момент я пичкаю себя. СМС от Саши. Да, дорогая, прости. Тебе не плевать.

Вечером она зашла ко мне домой. Мы жили рядом. Она этажом выше. Мы, в общем-то, все жили рядом. Ее соседи – Леша с Сережей. Выше жила Вика.

Саша никогда раньше так на меня не смотрела. Мне стало не по себе. Мы всегда ходили с ней по клубам, вечеринкам и концертам. Всегда много пили, танцевали. У меня постоянно были таблетки или трава, но она никогда на это не реагировала так, как сегодня.

– Ты понимаешь, что это уже клиника? – спокойно спросила она.

– Почему именно сегодня? Так всегда было.

Мой голос хрипел. Вчера меня не хило рвало, я, видимо, все горло разорвал. Она злилась.

– Да потому! Потому что я устала. Все! лимит исчерпан. Я устала каждый раз боятся, что это последний твой поход в клуб. Я боюсь за тебя, Кирилл…. Пожалуйста, Кирилл…. Давай завяжем с этим. Давай, хотя бы прервемся.

Она плачет. Ну, что ж такое. Я только сегодня думал, что она единственная, кому не все равно, что она лучшее, что со мной случалось. И теперь я сам довел ее до слез. Знаю, она это не заслужила. А те, кто заслужил, им плевать.

– Саня, иди ко мне. Не плачь, я обещаю, что с завтра новая жизнь. Я даже на первый урок приду, честное слово.

Красавица оказалась в моих объятиях. Я поцеловал ее в лоб. Погладил мягкие, белокурые локоны. Вытер слезы. Поцеловал в щеку.

– Я люблю тебя, Саша. Люблю тебя больше всех на свете, – шепнул ей на ухо.

– И я тебя. Если бы ты не был геем, то у твоего брата не было бы шанса, но ты итак это знаешь….

2).

Даня:

Мой первый день в новой школе. Но я не особенно волновался. Хотя Сэм и пытался меня всячески напугать. Он сказал, что в этой школе учатся его племянники и другая «золотая молодежь». Что в основном, это дети различных знаменитостей, что большинство из них на понтах, но класс, в котором буду учиться я, не такой уж и плохой. Он лично большинство из них знает, так как половина живет в его доме, этажом выше и ниже. Я ожидал чего-то совсем ужасного, поэтому не волновался. Какая разница, что обо мне подумают эти люди? Потом Сэм познакомил меня со своими племянниками. Леша и Сережа Калитины. Они – близнецы. Я, конечно, сначала был в шоке. Во-первых, хоть на лицо они одинаковые, но один блондин, другой брюнет. Тот, что брюнет – Серёжа. Он ничего. Выглядит ужасно, типа как солист “GreenDay[1]”: подведенные глаза, черные ногти. Но он вроде музыкант, как я понял. Так что видимо, это рокерский образ. Он, в общем, довольно дружелюбный малый. А вот блондин… Леша. Он ужасный. Я не знаю почему, но у меня холодеет все внутри от его взгляда. Как будто он тебя проклял. Большие голубые глаза, казалось бы, должны привлекать, но нет. В них столько холода и ненависти, что хочется провалиться под землю. Короче, мерзкий и высокомерный этот Леша. Но мы толком не пообщались, так, виделись и все. Но я не был от них в восторге. Да и они от меня по ходу тоже.

Я зашел в класс. Первой, кого я заметил, была очень милая блондинка. Фигура, лицо, волосы… все как надо. Я ей улыбнулся.

– Привет, – говорю.

– Привет, – она тоже улыбнулась. Такая красавица!

– Я – Даня. Теперь я тут. С вами.

Я не смущался. Я всегда с девочками уверен в себе. Но они любят, когда слегка смущаешься, поэтому я сделал вид, что слегка смущен. Она все так же мило улыбалась.

– А я – Саша, приятно.

Только она протянула мне руку, а я задумался пожать или поцеловать ее, как на всю школу заиграла песня «Pure Morning[2]» (знал это, так как мой брат любитель такой музыки, не я). Она раздавалась из всех динамиков.

– Что это за фигня? – крикнул я Саше, не отпуская ее руки.

– Это Кирилл пришел, – сказала она, отдернула руку, и, светясь от счастья, выбежала из кабинета.

Позже, я выяснил, что Кирилл частенько так появляется в школе. Как он это делает, он никому не говорит, а отвечает что-то вроде «сосал у сисадмина», но когда он подходит к школе, то нажимает что-то в телефоне и вместо звонка по всей школе начинает играть песня из его плеера. Музыка закончилась и в кабинет вернулась Саша с Кириллом.

Наверное, для России его внешность очень яркая и шокирующая. Но в Японии такие типы встречаются часто. Голубые волосы. Голубые ногти, голубая тушь. Рваные прямые джинсы, майка с принтом «England», пару фенек на руках. Единственно, что поразило меня в нем – это его глаза!!! Такие глаза редкость для всего мира. Они огромные, они такого голубого цвета, которым должен быть голубой цвет. Они – океан, они – космос, как сейчас принято говорить. Такие глаза бывают только в японских анимэшных мультиках. Они – полная противоположность глазам Леши Калитина, его ледяные зрачки только портят голубой цвет. Кирилл с Сашей шли в обнимку и я подумал: неужели это ее парень? То есть, во-первых он очень похож на гея. Во-вторых, даже если он натурал, то он немного ниже ее, очень щуплый, худой… и вообще, больше похож на девочку. Хотя, может, ей нравятся такие… полупидор в полукедах – сейчас довольно модная тенденция.

– Кирилл, – сказала Саша, подтаскивая его ко мне, – это Даня. Наш новенький. Даня – это Кирилл. Он тут тоже давно не появлялся.

После того, как он посмотрел на меня, все сомнения отпали сами собой. Он точно гей. Я ничего против таких не имею. Мне вообще все равно, что происходит в мире вокруг меня, главное, чтобы меня никто не трогал. Но когда на меня смотрят ТАК, становится не по себе.

– Я бы флиртанул с тобой, – сказал он певучим голосом, слегка растягивая слова, – но мне еще тааак хренова, что я, пожалуй, посижу. А то боюсь, что меня вырвет на твое прекрасное, мускулистое тело.

И он завалился спать на последнюю парту.

Пришла училка. И сказала мне сесть с тем телом на задней парте. Боже, куда я попал!

Кирилл:

Я еле сполз с кровати. Меня все еще тошнило и мутило. Но я твердо решил попасть на первый урок, так как разочаровать Сашку – это последнее, что бы я хотел сделать в жизни. Меня давно там не было и эффектно войти было не сложно. Очередная порция музыки на всю школу, и я – звезда. И все бы хорошо, но этот новенький Даня меня обескуражил.

У меня всегда была склонность к театральным эффектам. Я любил быть в центре внимания, часто у меня это получалось, а в таком классе, где учатся Сережа и Леша Калитины, поверьте, это сложно. Эти двое – они не гласные лидеры. Но хороши они в тандеме. Если у них разногласия, то начинается катастрофа. Чаще всего их личная катастрофа. И пока они там бесятся, их место занимаем мы с Сашкой. Еще у нас есть Вика. Вообще, мы как бы дружим втроем. Но все же Саша мне Гораздо ближе (напишите слово «гораздо» с большой буквы, потому что это прямо ГОРАААЗДО).

Так вот, я всегда много говорю, много шучу. Я всегда знаю, что нужно сказать при встрече, что сказать на прощание, как завязать разговор. Я умею нравиться всем: девочкам, мальчикам, геям, натуралам. Но увидев этого Даню… я впервые не нашел, что сказать. А тут он еще и сел рядом со мной, вкусно пахнущий чем-то вроде Hugo Boss. Пришлось и дальше делать вид, что мне так плохо, что даже язык не поворачивается. А он, на самом деле, уже был в порядке. Язык. Да и я весь. Да, мне было не очень хорошо, но не так, как пришлось изображать.

Я сидел весь урок и украдкой кидал на него взгляды. Никогда не видел таких красивых людей. А это при том, что я знаю всех членов семьи Калитиных. А их семейка – это нечто. Их будто всех вампиры покусали. Такие они все… как со страниц журнала сошли. Но по сравнению с этим Даней, они совершенно обычные. Он такой высокий, стройный, широкоплечий, руки накаченные, ноги тоже, стройные, наверняка у него шикарный пресс… И это только тело. А кожа! Загорелая, приятно так загорелая. Не желтого цвета, а коричневого. Как у мулата, но светлее. Волосы как горький шоколад. Ресницы длиннющие, закрученные. Глаза черные с легким янтарным отблеском. Черные! Вы часто встречали людей с черными глазами? Они такие… страшные. И в них так сложно прочитать эмоции. И весь он такой темный. Ну как плитка шоколада. Не знаю, откуда взялась именно эта ассоциация, но она так и засела у меня в мозгах. И это не все. Губы. Полные и сочные. Хорошо так полные, в меру. Нос красивый, прямой… В общем, любую часть тела возьми, и она – идеальна. Мне стало душно. Хорошо, что я так много выпил ночью, и многие части моего тела отказывались работать, а то бы вышло совсем неловко. Меня стало тошнить. Хотелось скорее уже выйти на улицу и покурить. Интересно, я один так реагирую? Люди, вы вообще его видите?! А люди видели, особенно женская половина человечества. Ни один я периодически его рассматривал.

Конечно, я понимал, что с ним у меня не то что ноль шансов, а они просто ушли в минус. От него так и веяло бабником. Мускульным неприступным натуралом. Мой гей-радар никогда меня не подводил. А ведь перед такой внешностью не устоит ни одна… да и ни один из наших тоже. Разве только Сашка моя глядела на него довольно равнодушно. И то только потому, что я оторву ей голову, если она обидит моего брата.

– Почему ты давно не появлялся в школе?

Я дернулся. Оказалось, что училка вышла из кабинета, и весь класс галдел. Дане же, видимо, стало скучно, и он решил со мной поболтать.

– Бухал, – сказал я, как можно беспристрастнее, чтобы это не выглядело так, будто у меня стояк от одного его голоса.

– Ясно.

Наверное, мой ответ был обезоруживающим. И я решил продолжить диалог сам.

– У тебя такого не было?

– Того, что я бухал, или того, что прогуливал? – говорил он спокойно. В черных глазах ничего не читалась. Было не по себе. Обычно у людей все написано в глазах.

– Нууу….

– Я не пью. А прогуливаю много, но по другим причинам.

– Вообще не пьешь? Хотя чему я удивляюсь, ты же не из России.

–Хм, я тебе не говорил, откуда я, – он явно был удивлен.

– Нам сказали еще давно, что будет мальчик из Японии, я, правда, думал, что ты будешь выглядеть больше как Джекки Чан, нежели Ян Сомерхолдер[3].

Даня расхохотался. Потом он резко посерьезнел.

– Можно нескромный вопрос?

У него была такая подвижная мимика. Глаза мало чего выражали, а вот брови, губы…. Все мышцы его лица были задействованы в разговоре.

– Валяй, – ответил я.

– Ты ведь гей, да?

– Ооо…. Бинго! – я улыбнулся. Ему ведь тяжело дался этот вопрос. – Для тебя это проблема? Гомофоб? Проблемы с толерантностью?

– Нет, мне все равно, просто интересно, флиртуешь ли ты со мной или ты просто такой….

Ах, эти его брови. Такие они забавные. Одна из них поползла вверх. Он, правда, мне очень нравился, но я старался вести себя с ним не так, как с сексуальным объектом. Конечно, оказаться с таким как он в одной постели – сказка. Но в нем цепляло что-то еще, что-то в нем было такое…. Земное. Когда вокруг тебя сплошные выпендрежники, то такая непринужденность и расслабленность очень цепляет. Он явно не старался произвести впечатление, ему для этого нужно было просто быть собой. Что он и делал, а я таял.

– Нет, не флиртую. Это моя обычная манера общения. И вообще, если мне нравятся парни, это же не значит, что все в подряд!

Теперь его лицо выражало нечто среднее между досадой и облегчением.

– Значит, я не в твоем вкусе?

Прозвенел звонок.

– Пойдем, попьем чай. И тогда уже разберемся, кто в чьем вкусе, идет?

По дороге в столовку к нам подтянулись Саша и Вика. Они засыпали Даню вопросами. И он рассказал свою историю, которая тянет на голливудскую эпопею. Еще я обратил внимание, что ему нравится Саша. Неудивительно: моя жизнерадостная красавица нравится всем. Если бы не было Саши, то Вика, наверное, была бы самой красивой девочкой в школе. Может, она итак ею была, но Сашкина харизма, какое-то внутреннее позитивное свечение не оставляло никому шансов. Да и внешность, мечта любого парня – голубоглазая блондинка, с красивой фигурой, длинными ногами, вьющимися волосами и в короткой юбке. Вика же, наоборот, более замкнутая, более романтичная и целомудренная. Сероглазая брюнетка, которая не любит клубы, потому что там шумно, из-за чего неудобно читать. Я любил их обеих, но все же с Сашей у меня более прочная духовная связь. Наверное, с ней бы у меня могло выйти нечто больше, чем дружба. Но она никогда не позволит мне, несмотря на всю мою любовь, желать кого-то еще. Я бы, может, никогда ей и не изменял, но ничего бы не смог сделать со своими мыслями, находясь рядом с таким, как Даня. И ее бы это не устроило. Это и меня бы не устроило. Я верю, что ее нужно любить ослепленной любовью. Больной любовью, когда есть только она… Я же люблю ее слишком адекватно. Хотя она очень горячая девушка, рядом с которой порой даже я забываю о своей ориентации.

– Посмотрите-ка, кто явился! – услышал я голос буфетчицы. – Моя Мальвина!

– Здравствуйте! – сказал я как можно приветливее.

Мне нравились взрослые люди, которые так меня любили. Ведь, казалось бы, взрослые должны воспринимать меня враждебно. Крашеный педик, наверняка еще и наркоман…. Но нет, почему-то многие видели во мне нечто большее. Я, правда, пока сам не знал, было ли что-то большее. Но многие говорили мне, что у меня добрые глаза, и что мое желание быть не таким как все, мой своеобразный протест миру – это даже похвально. Только вот я пока не уверен, правы ли они, или это просто склонность людей пытаться найти смысл там, где его нет. Я знаю, что мы не знаем сами себя, поэтому, возможно, мой образ в целом и мой образ жизни, действительно, имели сакральный смысл, но лично я склонен думать, что я просто избалован. Мне можно так делать. И я делаю. Я чувствую себя так. И так выгляжу. Может, эти мои чувства и что-то значат, но сознательно я не вкладываю в свою внешность потаенного смысла.

– Тебе как обычно, дорогой? – спросила буфетчица.

Я кивнул. Она дала мне чай с молоком, и я пошел за столик. Даня с девчонками подтянулись чуть позже. Они чаем не обошлись и притащили с собой кучу всякой еды, так как меня все еще мутило, то к их пиру я присоединяться не стал.

– Чай с молоком? – сказал Даня, – это же отвратно.

– На моей родине – это почти национальный напиток.

– Твоя родина? – опять эти ползучие брови. Какие прекрасные ползучие брови.

– Я родился в Лондоне. Жил там с родителями и братом лет до семи. Потом родители развелись. Мама уехала в Австралию. Когда мне было лет двенадцать, папа отправил нас с Максимом сюда. Ну, Максим только рад был, он всегда увлекался литературой своей исторической родины, поступил в МГУ. Вот, сейчас учится в магистратуре. Крутой филолог, все дела, – в этот момент Саша выглядела очень довольной. Она гордилась тем, что ее парень такой взрослый и умный.

– А тебе тут не нравится?

– Да по сути пофиг где. Мне в принципе кое-что не нравится в моей жизни, но это же все равно в ней будет, независимо от страны, в которой я живу. А тебе как Россия?

Даня улыбнулся, но ответить не успел. Саша не могла долго слушать и не вклиниться в разговор.

– Мне вот всегда интересно было, на каком языке вы оба думаете? Вы же оба, получается, жили в странах с другим языком, но в ваших семьях говорили на русском, так?

Даня вопросительно на меня посмотрел, что видимо, значило: первому отвечать мне.

– Когда мы только сюда приехали, то я думал исключительно на английском. Всегда заторможено отвечал… пока переведешь свою мысль…. Ты, наверное, помнишь, – обратился я к Саше, – сама же говорила, что у меня даже есть акцент и все такое. Теперь это ушло, и я думаю на каком-то смешанном языке. Мне не хватает каких-то идиом, то в одном языке, то в другом….

– Иди… что? – спросил Даня.

– Идиома – устойчивое выражение, – увидев Данину лукавую улыбку, я решил оправдаться, – брат ботаник. Короче, иногда я не знаю, как что-то выразить на русском, потому что в нем просто нет такого понятия… как «I do my best»[4], например. Но и в Англии я теперь туплю. Там же нет, например «да нет, наверное». Что вы ржете?

Эти трое ухохатывались над моими откровениями. А, между прочим, мне, правда, не хватало теперь чего-то в обоих языках. Наверное, человеку, никогда не будет чего-то достаточно. Вот знал бы я только русский – не было бы проблем с «I do my best».

– У меня такого нет, – успокоившись, сказал Даня. – Я всегда думал по-русски. Дома только на нем и говорили. И соседи рядом тоже русские были.

– Скажи что-нибудь на японском, – оживилась Саша.

– Нет.

– Ну, пожаааалуйста.

–Нет.

В общем, это продолжалось до конца перемены, но Даня так ничего по-японски и не сказал. Саша была крайне разочарована. На последний урок я не пошел. Это была химия. В этом году я официально был от нее освобожден. Ее вел брат директора (который был еще нашим классным руководителем, и вообще, о нем отдельная история), химик же ненавидел меня всеми фибрами души. У нас с ним были жуткие скандалы и Саша (Саша – директор, не моя подружка), сказал мне, чтобы я просто не появлялся на химии, что в аттестате все будет итак нормально.

Я пришел домой и понял, что, наверное, действительно, смогу дотянуть так до конца года. Как человек: уроки, домашка, все дела. Наверное, пора выключать эгоиста и жить нормальной жизнью. Хотя, в клубе, в полузабвении это проще. Когда я обещал Саше, что брошу свой нездоровый образ жизни, сам не был уверен, что получится. Теперь был. Ведь у меня не было страшной зависимости от наркотиков или алкоголя. У меня был заскок. И пора было банально взрослеть. Но… буду честным, с появлением Дани заставить себя пойти в школу стало намного легче!

3).

Даня:

На самом деле, мой класс оказался очень даже не плохим. У каждого из них были свои тараканы и причуды, но от этого только интереснее. И Кирилл тоже оказался вполне… милым. Наверное, странное желание с ним дружить, действительно было странным. По идее, ну по известному сценарию, мне должно было быть с ним не комфортно, в конце концов, он – гей. Но, почему-то меня это не пугало, даже забавляло. Конечно, меня коробил тот факт, что если мы подружимся, то все будут думать, что мы из одной песочницы. Но, кому какая разница, что обо мне и кто будет думать? С ним весело и легко. Он очень пошлый, самовлюбленный, но такой забавный.

Мне очень нравилась Саша, но как я понял, она мне не светила. Она встречалась с братом Кирилла: давно, серьезно и не собиралась это менять. Но я не сильно из-за этого расстроился, потому что приехал сюда с конкретной целью, а не за девушкой. Именно поэтому сразу после школы я отправился на тренировку.

Сэм был жестоким тренером. В раздевалке я думал, что после такой треши домой я не доползу. Но Сэм сказал, что подбросит меня. Так он и поступил. Потом проводил меня до квартиры. Подойдя к двери, я уставился на него.

– И чего ты ждешь? – спросил он. – Целовать на прощание я тебя не буду, открывай, давай.

– Ты хочешь войти? – поинтересовался я.

– Дорогуша, каких сериалов ты насмотрелась? Серьезно, вопрос как из кино. Конечно, я зайду. Считай, что в этой стране я – твой брат, отец и мать, и наставник – все в одном лице. Хочу узнать, как прошел твой день.

Я подумал, что вообще-то я итак живу со старшим братом и в опеке не нуждаюсь, но промолчал. Глупо было ему грубить, учитывая все то, что он сделал для меня. Да и вообще, кто может похвастаться тем, что сам Сэм Калитин напрашивается к нему в гости.

Нас встретил Антон, мой настоящий брат. Мы все вместе немного поболтали о школе. Но на самом деле я просто валился с ног. Я сказал, что мне пора спать, что уже просто физически не могу с ними тут трепаться.

– А домашняя работа? – строго спросил Сэм.

– Нуууу…

– Ладно, на первый раз можешь забить, но я обещал твоей маме, что ты будешь нормально учиться, так что будь добр… ммм, сорри.

У Сэма зазвонил телефон. Он взял трубку. Оттуда раздался пьяный голос

– Стасик, забери меня отсюда, плииииз.

– Ты где? Ладно, все ребят, до завтра! – обратился он к нам с Антоном, – Леша, ау, ты где?

И Сэм быстро скрылся в дверях.

«Стасик», – вертелось у меня в голове, пока я засыпал. Как я понял, этот Леша держит на коротком поводке всю семью. Он целыми днями творит фигню, а все остальные ее расхлебывают. «Стасик», блин. Я, конечно, не знаю, как там у них в семье принято, но для меня дико, когда Сэма называют не Сэмом… Хотя это логично, что дома его должны называть по имени. Ну, хотя бы Стас… мне кажется, что даже в кругу семьи «Стасик» – это перебор. Он ведь такой… Мощный, строгий, крутой. В общем, мое представление о нем, на тот момент, было именно таким. Кстати, видимо проблемы с племянником сильно отражались на его настроении. На следующей тренировке он вообще три шкуры с меня спустил…

Короче говоря, моя жизнь в Москве складывалась вполне не плохо. Я ходил в школу и на тренировки, по выходным звонил маме и валялся перед компом. Антон постоянно пытался отправить меня погулять, но после напряженной недели мне просто хотелось ничего не делать. В одну из таких суббот мне позвонил Кирилл и спросил, чем я занимаюсь, я честно ответил, что ничем. Он предложил прогуляться, но так как мне было лень двигаться, я сказал, что не могу. Он напросился в гости. И был не один, а с Сережей.

Сначала я понятия не имел о чем вообще можно поговорить с Сережей. Он мне казался совершенно не моего круга, но потом оказалось, что как раз с ним можно говорить обо всем. Настолько разностороннего и подкованного в любой сфере человека я никогда больше не встречал. Он был музыкантом и умел играть на гитаре, бас гитаре, пианино, рояле, скрипке, синтезаторе и ударных, но предпочитал гитару. Впечатляет? Но это только начало. Еще он окончил художественную школу и занимался живописью. Кроме этого писал стихи, песни, музыку. Сережа также занимался благотворительностью, у него были какие-то фонды и проекты в защиту бездомных животных и все тому подобное. В общем, слушаешь его и понимаешь насколько ты никчемный человек.

– Ты такой весь загадочный, такой талантливый, да еще и рок-музыкант, вроде как. Девчонки, наверное, штабелями выкладываются у твоих ног? – да, кто о чем, а я о телках.

Кирилл захихикал.

– Ты что, тоже из этих? – кивнул я на Кирилла.

– Честно? – сказал Сережа, – обычно, когда меня спрашивают гей ли я, я не отрицаю этого, но и не подтверждаю. Но я вижу, как ты будешь разочарован, если решишь, что я «из этих». Нет, я – не гей. И даже не бисексуал. Но всем в подряд об этом говорю. Почему? Да потому что так забавнее. Мне нравится, что люди постоянно обо мне говорят. Насчет девушек…. Да, я многим нравлюсь, но мне от этого не очень комфортно. Если я не реагирую, они расстраиваются и обижаются, но, когда просто стараюсь быть милым, то все равно нарываюсь на проблемы. Мне, конечно, такое внимание приятно, но по факту, единственная девушка, которую я люблю, не отвечает мне взаимностью.