Текст книги "Средневековый любовник"

Автор книги: Александра фон Лоренц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

– Русская шлюха сбежала? Очень разумно с ее стороны, – невеста сжала маленькие кулачки.

На улице Веры уже не было.

– Уехала на такси, ― удрученно констатировал Томмазо.

Марко молча повернулся к нему спиной и побрел в комнату Веры. Записка красовалась на самом видном месте – на прикроватном столике. И была написана на староитальянском! Марко, прочитав ее несколько раз, сжал в кулаке и пошел почему-то в библиотеку. Лежащие на столе раскрытые книги пахнули на него запахами столетней пыли, перемешанными с тонким, едва уловимым ароматом ее духов. Он положил Верино послание рядом с той, старинной запиской, что хранилась пять веков среди страниц дневника Стефано. Пробежал еще раз глазами по неровным строчкам и замер.

– Вера, – проговорил он про себя и повторил в слух, – Вера! – Марко схватил в руки оба листочка.

Подписи были совершенно идентичны. Каждая буква была выведена привычными движениями одной руки, а черточки в конце располагались под одинаковым углом. Присмотревшись, Марко убедился, что и остальной текст в обеих записках был написан той же рукой.

– Что же это такое? – прошептал мужчина и прижал обе записки: и старинную, и новую к своим губам.

Отложив их в сторону, Марко стал перелистывать желтые пахучие страницы, пробегая глазами по тексту и теперь уже обращая внимание на мелкие детали. Скоро староитальянский стал поддаваться и ему, а еще через несколько страниц он стал ощущать изумительную музыку древних слов.

Когда Марко перелистывал очередную страницу, перед его глазами возник образ желтого цветка. Так и оказалось – цветок, но уже засушенный, открылся ему при следующем движении руки. Потом он вдруг подумал: «Страница сто четыре» и быстро нашел нужный лист. На сто четвертой была сделана закладка – угол страницы тщательно и аккуратно загнут. Ошеломленный Марко сжал пальцы и посмотрел на них, ― у него появилось ощущение, что вот этими пальцами он только что сделал закладку.

– Моя Вера так прелестна, – с любовью писал Стефано на сто четвертой, – она заплетает толстую золотую косу, а кожа у нее словно молоко с медом. От нее всегда пахнет утренней свежестью, а глаза глубоки, словно синие озера. Ее тело безупречно, только на спине небольшой шрам, после от ранения, нанесенного разбойником… Я сам зашивал …

Марко схватился за голову.

– Шрам, – повторил он уже вслух, – я же его видел, на спине у нее… .Мне кажется, это я зашивал этот порез! Боже, что со мной происходит!

И вдруг перед глазами поплыли призрачные видения. Вера, как будто сошла со старинной картины и идет по пыльной каменистой дороге... Потом он видит, как ее бьет плетью какой–то грузный мужчина, одетый в длинную тунику…а он, Марко, ее защищает. Вот она с восторгом рассматривает только что купленное у караванщика красивое платье… Он, Марко, занимается с ней любовью на старинной кровати с красным бархатным балдахином…

Марко выбежал из комнаты в коридор.

Необходимо поскорее уйти отсюда…иначе я сойду с ума! Кто я ― Марко или Стефано?

– Сеньор Марко, ― обратился к нему слуга, – а как быть с сеньоритой Терезой? Она без разрешения расположилась в вашей спальне…

– Мне все равно, я ухожу на «Октавию».

Средневековый барон

Вера сидела у окна и смотрела как холодные осенние капли, ударяясь о стекло, стекают стремительными струйками вниз, туда, где бедняги прохожие бегут по своим неотложным делам. И днем, и ночью Москва все время куда-то спешила. Вот и ей нужно поторапливаться с этим переводом. Дома ее ждет совсем поседевшая мать, а дочь Карина всегда спешит навстречу усталой маме, неся ей тапки, почти в половину своего роста.

– Вера, ты только посмотри, что пишет профессор Белковский про твои переводы! – отвлекла ее от мыслей подруга Тамара.

Из-за круглых толстых очков эта молодая женщина смотрелась намного старше своих двадцати семи лет, но когда она принималась восхищаться и щебетать, ей можно было дать и меньше.

– Вот, на его сайте: «Переводы Ермиловой отличаются редким соответствием оригиналу. У Веры Николаевны настоящий талант внутренним чувством находить современные соответствия старинным итальянским выражениям, которые даже и итальянские ученые затрудняются правильно перевести». Поняла? Ты у нас талант!

– Брось, Тома, просто профессору нравятся хорошенькие женщины! – махнула рукой Вера.

– Нет, правда, Верочка, я и сама это вижу, по–моему, ты этот староитальянский лучше родного знаешь.

– Лучше бы зарплату подбросили, чем бесплатно хвалить, – улыбнулась талантливая переводчица.

– Не в деньгах счастье, – помахала пальцем Тамара.

– А в их количестве! – в тон ей ответила Вера, – коммунальные платежи все растут и растут, а мамину пенсию и мою зарплату заморозили. Тамара, ты знаешь, сколько едят маленькие дети?

– Нет, – протянула удивленным басом Тамара.

– Они едят больше мужиков, даже девочки! – Вера изобразила удрученное лицо, – а их одежда стоит дороже наших нарядов. Тамара, перед тем, как решишь завести ребенка, отложи несколько тысяч долларов! – ― Ну, что ты, Вер, все же рожают…тем более, пособия всякие дают.

– Это не пособия, а жалкие подачки по сравнению с теми затратами, которые тебе придется понести.

– Ай, ну тебя! Сама родила, а теперь мне вкручиваешь!

– Это вышло случайно! Скажу тебе по секрету, – Вера склонилась к толстым очкам, – меня принудили…. это был свирепый средневековый барон…

Тамара не на шутку испугалась, но только на мгновение.

– Ты же была замужем! Ты что, имеешь в виду Игоря? Намекаешь на его необузданный характер?

– Нет, это произошло в средневековой Солдайе, сейчас это Судак, небольшой курортный городок в Крыму.

– Тебя на этих средневековых шоу в Судаке изнасиловали? И Игорь ничего не знает?

– А зачем ему знать?

– Так что же за наследственность будет у Карины?

Вера опять отвернулась к окну.

– Я не знаю, какая у нее будет наследственность. Пока девочка как девочка.

– Ты лучше не говори никому.

– Еще лучше, если и ты никому ничего скажешь…

– Ты что, я могила! – Тамара даже покраснела от напряжения.

– Ладно, я пошутила, ее отец ― Игорь!

Тамара долго размышляла, что-то читала в компьютере, а потом вдруг неожиданно заявила:

– И все же…. похоже, ты сказала правду. Карина лицом совсем не похожа на Игоря. Да и волосы темно-каштановые, а не темно-русые, как у него! Может, этим бароном был красавец-татарин?

– Да нет, красавец-итальянец,– сказала Вера и сразу же пожалела о своей откровенности.― Больше я тебе ничего не могу сказать!

Тамара отвернулась. Видимо, обиделась за недоверие. Часы отсчитывали последние секунды рабочего дня, и Вера стала укладывать в сумочку CD-диски – работу на вечер, которую она так любила, и от которой ужасно устала.

– Да, я совсем забыла тебе сказать, – опять оживилась ее подруга, – тебя сегодня искали, кто-то звонил.

– Ну и что?

– Так не просто искали, а из Италии. Вдруг это тот самый барон, из Средневековья? ― съязвила подруга.

– Ты же знаешь, у меня обширные знакомства с итальянскими учеными, редакторами, издателями. Впрочем, если я кому-нибудь нужна, то найдут.

Вера решительно поднялась и шагнула к выходу. В последнее время она именно так стала вставать, начинать новую работу, принимать решения. Самое трудное в жизни – сдвинуться с места, особенно, если сильно устала. Лучше это делать рывком.

Если бы в дороге можно было спать, то жить было бы немного легче. Эти ежедневные три часа, вырванные из ее жизни, уходили впустую. Вера читала любовные романы в метро и электричке, но со временем чтиво стало однообразным, любимые авторы иссякли, а другие не доставляли удовлетворения. Некоторые романы были зачитаны до дыр. И все же рыцари и викинги уносили ее в то далекое любимое средневековье, где она когда-то испытала безмерное счастье. Счастье и горе, пусть даже и сполна заплатила за минуты блаженства, но тяга к тому времени не иссякала. Со временем Вера поняла, что не все так просто было и тогда, но жизнь происходила как-то ярче, насыщенней, чем в современном мире. Мужчины были настоящими мужчинами, с оружием в руках, неукротимым нравом и острой любовью к женщине. А слабый пол мог позволить себе быть по-настоящему слабым. Хотя и не всегда все это хорошо кончалось для него. Теперь Вера поняла, что эти три часа в дороге – это и есть ее жизнь. Время, когда она могла спокойно подумать о жизни, почитать любимые книги, унестись в мечтах в любимое время и встретиться там с кем кого она так и не переставала любить. Она отбросила привычку планировать в дороге предстоящие дела и переживать о потерях. Пусть хоть эти часы жизни, в которых ничего нельзя изменить, будут сладкими. Это будет ее время, самое свободное ото всех плохих мыслей и дел.

Вера услышала из-за двери низкий мужской голос, и с раздражением нажала кнопку звонка – после напряженного трудового дня никого не хотелось видеть.

– Это моя мамочка пришла, – раздался голосок из-за двери, и она медленно откатилась в сторону.

По потрясенно-раскрасневшемуся лицу мамы было нетрудно догадаться, что произошло что-то значительное.

– Что случилось? – спросила Вера и чуть не споткнулась об элегантные мужские туфли.

Краем глаза она увидела мужские ноги в женских тапочках, занимающие половину их крошечной кухни.

– У нас гости, – таинственно прошептала мама.

– Кто?

– Я не знаю. Я ничего не понимаю, о чем он говорит!

– Не знаешь?! – изумлению Веры не было предела, и она шагнула в мокром плаще на кухню. Вошла и смертельно побледнела.

– Марко, – прошептала она и начала оседать.

Мужчина вскочил и подхватил молодую женщину. Итальянец озорно подмигнул Марии Сергеевне и прильнул губами к расслабленному рту Веры.

– Бабуся, этот дядя мою маму целует, – испуганно пролепетала Карина.

– Пошли, пошли, деточка, – пробормотала бабушка, выпроваживая девочку в свою комнату, хотя и сама испугалась не меньше ее.

Мария Сергеевна вместе с Кариной замерли в соседней комнате, невольно прислушиваясь к каждому звуку. Маленькая девочка тревожно держала бабушку за руку, но по ее глазам было видно, что она что-то там думает своей юной головкой и очень переживает за маму.

– Карина, мама, – вдруг раздался низкий голос гостя, и далее полилась быстрая итальянская речь.

– Мама, Марко зовет вас, куда же вы убежали, – перевела Вера, и бабушка с внучкой вошли на кухню.

Марко, приветливо улыбаясь, сразу же усадил Марию Сергеевну на табурет, а Карину подхватил на руки. К удивлению Веры, девочка, обычно осторожная к чужим людям, сразу же обняла гостя за шею и стала теребить его каштановые волосы.

– У тебя волосы крепкие, не такие, как у мамы, – лепетала она.

– Не крепкие, а жесткие, ты неправильно говоришь, Карина, – поправила ее бабушка.

– Нет, крепкие, – девочка недовольно надула пухлые губки, – дядя весь крепкий и твердый.

Вере пришлось поработать еще переводчиком, потому что гость не умолкал. Сначала он начал отдавать распоряжения, а потом и сам подхватился и, нацепив цветастый фартук, стал ловко крошить овощи для пасты. При этом он пояснял Марии Сергеевне, чтó нужно класть в муку, чтобы макароны получились настоящие. Даже Карина приняла участие в общей суете и, захватив в неуверенные ручки два самых красивых хрустальных фужера, засеменила в сторону большой комнаты.

– Так … покушали бы на кухне… – начала было Вера, но мать осуждающе посмотрела на нее.

Когда все устроились за столом, который получился необычайно-торжественным благодаря букету роскошных белых роз и такой же хрустально-белой скатерти, привезенными Марко, мужчина пошел на кухню и вернулся уже с громадным трехэтажным тортом в руках. Великолепное произведение кулинарного искусства венчали алое сердце, пронзенное стрелой и надпись «Марко+Вера». Все заулыбались, а Карина тут же предприняла попытку овладеть шоколадной стрелой амура.

– Вы меня простите, – сказал Марко, подняв фужер с итальянским шампанским и делая паузы, чтобы Вера успевала переводить, – что я сделал такой переполох, но такой торжественный случай требует этого, – мужчина ласково посмотрел на Веру, – я приехал в Россию, Мария Сергеевна, чтобы просить руки вашей дочери…

Все замерли, и даже Карина, положив стрелу на скатерть, смотрела то на бабушку, то на маму, то на гостя. По лицу Веры пробежала целая гамма чувств: и счастья, и смятения, и смущения, и недоверия…а ее мама просто сияла. И малышка Карина, поддавшись общему настроению, тихонько подошла к дяде и обняла его за ногу.

– Если вы согласны, то я прямо сейчас приглашаю всех вас к себе домой в Геную, а если нет, – Марко сделал многозначительную паузу, – какой здесь этаж?

– Пятый, – растерянно ответила Вера.

– Я прыгну головой вниз, – гость опять лукаво улыбнулся.

– Постой, постой, а как же твоя невеста? – встревожилась Вера.

– Я отвечу тебе просто – ее нет, – Марко театрально приложился губами к руке своей возлюбленной.

– Вера, что он говорит? – заволновалась мама.

– Что спрыгнет с пятого этажа, если я не соглашусь.

– Соглашайся, мама, – Карина уже перешла к ноге Веры, – соглашайся, а то дядя прыгнет!

– Хорошо, – тихо сказала Вера и нежно поцеловала его.

– Все так не просто, – говорил Марко, когда они сидели с Верой друг напротив друга в утихомирившемся наконец-то ночном многоэтажном доме.

Молодая женщина смотрела на этого близкого ей до боли, милого человека и с наслаждением ощущала его тихие прикосновения.

– Ты спрашивала о Терезе… – продолжил Марко, – я больше никогда не повторю такой ошибки! Нельзя терять близких людей. Наши души прошли через века, чтобы найти друг друга, и никакие соображения рассудка не должны помешать этому.

– Я хочу рассказать тебе, Марко, – Вера придвинулась поближе к своему любимому, – мне никто не верит, так я уже и сама стала сомневаться, но ты все-таки послушай.

Мужчина внимательно посмотрел на нее.

– Отец Карины – Стефано, – выдохнула Вера, – барон Стефано ди Монтальдо, помощник консула в колонии Солдайе. Один знакомый физик говорил мне, что такое возможно. Время нелинейно, я пыталась понять, но мне это слишком сложно. Теперь науке уже известны дыры или норы, в общем, перемещение во времени, так говорит этот физик, вполне возможно.

– Я попала в эту нору, Марко, – женщина взяла любимого за руку, – и была в прошлом. Наши души встречались там…

Марко сделал нетерпеливое движение, но Вера остановила его:

– Только не спорь со мной, милый, я раньше и сама себе не верила. Поэтому и поехала в Гену ― узнать, жил ли в пятнадцатом веке Стефано ди Монтальдо. Но теперь я точно это знаю. Стефано – это ты! Мы любили друг друга, Карина твоя дочь, ты вспомнишь, я знаю. Это я написала ту старинную записку, это мой портрет нарисовал художник по заказу Стефано. Стефано должен был жениться на другой, мне же было предложено стать его подругой… ты сам понимаешь, в каком качестве! Я не могла согласиться с этим и бежала… а потом перенеслась обратно в наше время. Стефано решил, что я покончила с собой… бросилась в море и утонула.

Вера умолкла, опустив голову. Марко нежно обнял ее.

– Я верю тебе, дорогая, – прошептал он, – я и сам помню, что был там когда-то. И ты мне очень близка… скорее всего, мы прожили вместе уже не одну жизнь.

– Здравствуй, Соня, – голос Игоря в трубке несколько удивил подругу Веры, она уже и позабыла, когда в последний раз разговаривала с ним, – я могу сейчас поговорить с тобой, ты не занята?

– Что ты, Игорь, для тебя у меня всегда есть время.

– Хорошо, а то я думал, ты уже и позабыла, как меня зовут…

– Обижаешь, не у всех женщин куриная память.

– Я не хотел, конечно, тебя обидеть,– заговорил бывший муж Веры, он умел красивым голосом четко выражать свои мысли, – ты извини, перейду сразу к тому вопросу, по которому, собственно, и звоню. Как там поживает твоя подруга, моя бывшая супруга?

– Ну что тебе сказать? По–моему, ты зря так поступил – исчез как туман, женщину нельзя надолго бросать одну, тем более такую красавицу.

– Ты просто не знаешь, как она вела себя в последнее время! Знаешь, Соня, ей надо было немного охладиться. Почувствовать, как говорят наши братья-белорусы «подых навальницы» . Отсутствие денег и тяжелая жизнь многих приводит в чувство.

– Согласна, ей досталось.

– Вот так, пусть знает, чья рука кормит и не кусает ее.

– Она уже и сама стала зарабатывать.

– Зарабатывать? – в трубке раздался презрительный смех, – все, что может заработать женщина, ей едва хватает на косметику.

– Ты зря смеешься, Игорь, – заступилась за подругу Соня, – тебе скорее надо плакать, – Вера выходит замуж.

– Замуж?! – Игорь буквально взревел, – кто ее возьмет, нищую, с ребенком? Кочегар?

– Ошибаешься, он итальянский барон…

В трубке наступила длинная пауза, и Соня не стала прерывать ее.

– Знаем мы этих макаронников, там каждый второй барон, особенно, когда приедет в Россию.

– Нет, он настоящий, – брови Сони выстроились вразлет, – богатый старинный род ди Монтальдо…имения, палаццо, все больше в Генуе. Кстати, они на днях улетают. И нас с Борюсиком пригласили, свадьба будет в Генуе. Вера купила нам билеты.

– Какого черта! – заорал Игорь, – где она его подцепила?! Он, скорее всего, старый и уродливый… прикупил себе молодую жену!

– Нет, он молод и хорош собой…очень интересный мужчина. А насчет того, где она его подцепила? Ты знаешь, Игорь, у нее или что-то с головой, или…в общем, я не знаю. Ведь Вера чуть не утонула тогда, в Крыму. Понимаешь, она говорит, что знает его с пятнадцатого столетия…

– Теперь все понятно: прошло пятьсот лет со дня их знакомства, он знатный барон. Тут пахнет дурдомом.

Опять наступила пауза. Соня все не решалась положить трубку.

– Мне надо найти ее, как это сделать? – наконец опять заговорил Игорь.

– Я думаю, уже поздно….

– Прости, Соня, но я у тебя не спрашивал совета, – в голосе Игоря прозвучали металлические нотки, – я, конечно, и сам смогу найти ее в Москве, но хотел бы, чтобы и мы остались друзьями.

– Как тебе угодно, – согласилась Соня, – в конце концов, это твое право…отель «Палаццо ди Моску».

– «Палаццо ди Моску»?!– название отеля, похоже, произвело должное впечатление, – спасибо.

И в трубке послышались короткие гудки.

– Сеньор ди Монтальдо? – переспросил метрдотель ― он, даже будучи русским, говорил в этом отеле с итальянским акцентом, – это в апартаментах, я ему сейчас перезвоню.

Игорь устроился в удобном светло-сером кожаном кресле, но так и не смог принять непринужденную позу. В роскошном вестибюле гостиницы, сияющем позолотой и хрусталем, прохаживались, разговаривая между собой, оживленные туристы, деловито сновали работники отеля, одетые словно служители цирковой арены. Мужчина напряженно всматривался вверх и не упустил момента, когда на ступенях мраморной лестницы в стиле барокко появился стройный молодой мужчина. Гордая осанка и элегантный костюм отбросили все сомнения – это был настоящий барон.

Ошеломленный Игорь поднялся и пошел навстречу, помахав рукой, чтобы обратить на себя внимание.

– Нам нужно поговорить, – сказал он. ― Давайте присядем.

Марко развел руками, давая понять, что ничего не понимает по-русски.

– Ах, да, я и не подумал, – Игорь растерянно потер пальцами лоб, – как же это я не взял с собой переводчика… ― и почему-то спросил у барона. ― Do you speak English?

– Of course, I say , – ответил итальянец. – What do you want to talk about?

– А вот я не очень-то силен в английском… – вдруг спохватился Игорь.

– I'll call interpreter , – добродушно согласился Марко и добавил уже по-русски, – сейчас.

Он достал мобильник и с кем–то быстро переговорил.

Вера, спускаясь по широким ступеням, посмотрела вниз, и внутри у нее словно образовался кусок льда ― в вестибюле напротив друг друга сидели Игорь и Марко. Марко напружился, словно натянутая струна, а ее бывший муж весь как-то съежился, чего раньше за ним не замечалось.

– Здравствуй, Вера, – тихо сказал он, его лицо было покрыто красными пятнами, а глаза лихорадочно блестели.

Вера только кивнула головой, но Марко, увидев, как изменилось ее лицо, понял, что сделал что-то не так.

– Познакомься, Марко, – тихо сказала женщина, – это мой бывший муж Игорь.

Игорь, услышав свое имя, оживился.

– Марко, – сказал барон и протянул руку.

– У меня есть несколько вопросов к вам, Марко, – рука Игоря оказалась от волнения стала влажной, – вы собираетесь жениться на Вере?

– Мы уже оформили брак, – Вера перевела слова итальянца негромко, но твердо.

– А какова будет судьба моей дочери? Где будет жить Карина? – после этих слов у Веры опять все внутри похолодело.

Ну вот, конец моему счастью и на этот раз…

– Девочка поедет с матерью ко мне в Геную, – лицо итальянца мгновенно стало каменным.

– Вы, наверное, не в курсе нашего законодательства, сеньор Монтальдо, – с ехидной ухмылкой продолжил приободрившийся Игорь, – чтобы Карина выехала за границу, требуется согласие отца. Я же хочу сам воспитывать Карину.

Вера смотрела то на Марко, то на Игоря. Марко как-то весь напрягся, Вера просто ощущала, что все его мышцы налились энергией, а Игорь, наоборот, удовлетворенно расслабился.

– Послушайте, Игорь, – итальянец начал говорить медленно и отчетливо, – вы крупный предприниматель, и поступать разумно должно быть в ваших правилах. Я обладаю значительными средствами, и лучшие итальянские и русские адвокаты будут стоять в очереди перед моими апартаментами..

Теперь уже вскочил и Игорь.

– Более того, я докажу в суде, что вы не являетесь ее биологическим отцом. Карина ― Монтальдо, она моя дочь. Вы, что, хотите войны?

Игорь опустился в кресло и сжал пальцами лоб, соображая, что ответить.

– Вы потеряете в результате этой борьбы значительные деньги и массу времени, – продолжил барон, – а конечном результате известен.

– Вера, – Марко обратился к жене, – оставь нас, пожалуйста, я скажу ему пару слов.

Еле переставляя непослушные ноги, молодая женщина пошла в сторону лестницы, на последней ступеньке обернулась и посмотрела вниз. Как видно, Марко уже сказал, что хотел, и Игорь, разведя руками, уже шел к выходу. Таким растерянным и беспомощным она не видела своего бывшего мужа никогда.

– Ну что? – спросила Вера , когда муж догнал ее.

– Ничего, – улыбнулся Марко.

– Что ты сказал ему?

– Так, несколько слов по-мужски.

– И что?

– Он подпишет согласие на выезд Карины из страны, мой адвокат отправился к нему в офис.

У Веры, словно камень упал с сердца, и она обняла своего твердого мужчину.

Эпилог

В тихий гул мощных машин, расположенных далеко внизу вплетались тонкие голоса многочисленных навигационных приборов. Пищали очерчивая зеленые круги лучи радаров, стрекотал самописец курсографа, издавал равномерные звуки эхолот. Марко взял в руки большой морской бинокль и прошел через весь ходовой мостик на крыло. Свежий морской ветер ударил в лицо старшему помощнику капитана, а ярые прибрежные волны тщетно ударяли в высокий белый борт «Октавии» – лайнер уверенно очерчивал длинную дугу, поворачивая в порт. Оранжевые в утренних лучах дома Генуи, как коробки хаотично разбросанные чьей-то щедрой рукой, усеивали горы и холмы, сбегающие к морю. Сам порт представлял собой какое–то нагромождение сараев и лабазов, теснящих друг друга по берегам уютных бухт. Марко с трудом отыскал знакомый причал, куда обычно швартовался круизный лайнер и стал всматриваться в фигурки встречающих.

– Твои наверняка уже там, – толкнул его в бок Паоло и попытался в шутку вырвать бинокль из цепких рук старпома.

– Дай мне хоть издалека полюбоваться на твою красотку!

– Нечего пялиться на мою жену, – оттолкнул его Марко.

– Ах да, я забыл, ты ведь все испортил, у нее теперь должен быть большой живот!

– Беременность только красит женщину, – заявил подошедший Франческо, – перед отходом я видел его жену. Скажу тебе, не зря мы подрались тогда на паруснике.

– Мама, мама, – дергала за руку Веру Карина, – смотри – вон папа!

– Не говори глупостей, – отмахнулась молодая женщина, – как ты можешь видеть его, ведь судно еще так далеко. И вообще, говори по-итальянски, на тебя все оборачиваются.

– А вот вижу, вижу, – прыгала от нетерпения девочка, – вон он на мостике, на нас смотрит.

– Ай, хитрюшка, я и сама знаю, что он на мостике, только отсюда видны одни окна.

– Неправда, – не соглашалась Карина, – папа вон там, на крыле с биноклем!

– Ну и глаза у тебя, Карина, – удивилась Вера.

«Октавия» тем временем неуклонно приближалась к пирсу. Марко перевел цейсовскую оптику вверх по склону. Среди кубов из стекла и бетона выглядывала остроконечная крыша его особняка. Позеленевшие от времени медные фигурки амуров, сирен и морских драконов вглядывались из глубины средневековья в современность, где, наконец, соединились любящие души.