Текст книги "Средневековый любовник"
Автор книги: Александра фон Лоренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
– Но вы-то не сплоховали? – на лице Марко как в зеркале отражались все перипетии отрывочного рассказа.
– Тут как раз шли мимо наши с «Октавии», ну ты знаешь, Джефферино, Орсино и другие из палубной команды…
– Когда они увидели, что мы сбросили трап, то все поняли…
– Да, поняли и бросились на выручку…
– Ты же знаешь Джефферино – он бьет один раз…
– Да, – удовлетворенно промычал Марко, – под его чугунные кулаки попадать не стоит.
– Ну, а Орсино…. он хоть и худой, но жилистый как старая говядина в припортовой таверне, и бьет рукой, как плетью, – опять вступил повествование Тито, он уже успел прожевать очередной кусок, – но этот удар любого валит с ног, – рассказчик показал, как бьет знаменитый Орсино.
– В общем, когда мы попрыгали на причал – им пришлось отступить, – заключил Паоло
– Конечно, – согласился Тито, – нас стало раза в два больше, да еще и прохожие подключились.
– Никто не любит американосов!
– А за что любить этих уродов?
– Их погнали как стадо баранов!
– А когда подъехали карабинеры? – спросил Марко.
– Да, они обычно приезжают через два часа, но сейчас почему-то быстро…целых четыре машины, человек по шесть в каждой…
– А в одной еще и были собаки…
– Пришлось нам уходить теми кривыми переулками, что прилегают к порту, – пояснил Паоло, наливая себе красного вина из большого графина.
– А это не они? – спросил Марко.
И действительно, улицу внизу заполнил тревожный рев нескольких сирен. Тито бросился к окну и сразу же отпрянул.
– Ничего не могу пояснить вам, сеньоры, – услышали недавние драчуны спокойный голос Томмазо, – сеньор ди Монтальдо отдыхает, и в доме больше никого нет.
– По нашим данным, к вам прибыла целая компания моряков, – полицейский явно не верил седовласому слуге.
– Это верно, сеньор, но я всех их отправил восвояси. Сеньор барон сегодня никого не принимает.
– Мы должны войти в дом и сами убедиться в этом, – настаивал полицейский.
– Боюсь, тогда мне придется вызвать нашего адвоката, сеньора Бурильди, – по всей видимости, фамилия известного юриста произвела на полицейских должное впечатление, – барон общается с представителями официальных органов только в присутствии своего адвоката…
– Ладно,– уже явно сдаваясь, сержант панибратски хлопнул Томмазо по плечу, – я и так знаю, что ты честный малый.
– А чего мне обманывать вас, сеньор, – пожилой мужчина сделал удивленное лицо, – молодые люди были слишком возбуждены, а барон так устал после рейса. Да к тому же он отдыхает не один, – Томмазо состроил хитрую гримасу, и командир карабинеров засмеялся.
– Теперь я понимаю, почему понадобился адвокат, – ухмыльнулся он.
Машины опять включили сирены и понеслись по улице.
– Я думаю, вам, сеньоры, лучше покинуть этот дом, – Томмазо опять заглянул в приоткрытую дверь.
Моряки, сидевшие у круглого стола в самых разных позах, застыв как в детской игре «замри», стали разом вставать, грохоча стульями.
– Тише, тише, – зашипел Томмазо, – они могут вернуться. Я провожу вас черным ходом, через двор…
Марко остался один. Еще недавно такой торжественно– красивый стол превратился в подобие помойки. Тарелки были беспорядочно разбросаны, вино выпито, а скатерть, возможно, прачке уже и не удастся отстирать.
Наступила тишина, только ветер с шелестом приподнимал легкую прозрачную занавеску. Марко встал и вышел на коридор, прошел к библиотеке и приоткрыл дверь. Внутри никого не было. Тогда Марко заглянул в ванную, другие комнаты. Веры нигде не было.
– Томмазо! – закричал барон, по-видимому, чересчур громко и раздраженно, поскольку седая голова тотчас же появилась из ближайшего дверного проема.
– А где моя гостья? – голос Марко стал заметно тише, в нем появилась растерянность.
– Сеньор Марко, я не знаю, как вам и сказать…
– Что?! – черные брови взметнулись высоко вверх.
– Сеньорита покинула наш дом сразу, когда пришли ваши друзья…
– Ты ее выпустил?!
– Мы не могли ничего поделать, – из–за спины мужа появилось сконфуженное лицо Софии.– Она просто выскользнула в дверь и убежала.
– Сколько раз я говорил вам держать двери на запоре?
– Но это же ночью, сеньор, – возразил Томмазо.
– И к тому же, имеем ли мы право удерживать ее? – робко добавила его жена.
Марко уже открыл рот, чтобы сказать что-то резкое, но махнул рукой и развернулся. Но через пару шагов мужчина остановился и спросил.
– И, что она ничего не сказала?
– Вы будете очень недовольны сеньор, – пролепетала София.
– Говори!
– Она оставила вам вот эти деньги. И поблагодарила вас за помощь…
– Какие еще деньги?
– Вот, – служанка протянула несколько сотенных купюр, – это за платье. Так она сказала.
Марко посмотрел на своих слуг так, что удивительно, что они не были мгновенно испепелены. Он повертел в руках деньги, явно не зная, что с ними делать и, машинально положив их на широкие перила лестницы, зашагал по ступеням. Вид разоренной столовой почему-то вызвал в его сердце неприятное чувство опустошения, и мужчина, медленно притворив дверь, снова пошел в библиотеку. Раскрытая старинная книга по-прежнему находилась на столе, а между пожелтевших листов лежала измятая записка средневековой любовницы. Марко взял в руки разорванное платье и поднес его к лицу. Знакомый запах вызвал в нем еще одну волну смятения. Никогда раньше Марко не испытывал таких переживаний из–за ухода женщины. Ее запах был до боли родным. На Марко волнами нахлынули воспоминания недавней любовной сцены, он как будто реально ощутил бархатистость ее белоснежной кожи, тугое сопротивление упругой груди, нежные изгибы шеи и спины, ее чувственные вздохи. Мужчина вышел из кабинета и бродил по огромному пустому дому, не находя себе места.
– Я вижу, сеньорита, вы меня неверно поняли, или просто не хотите понять, – низкий баритон Марко звонко отдавался в высоких сводах Дворца Vecchio и рассыпался прямо на головы нескольких посетителей, застывших над старинными фолиантами.
– Я барон Марко ди Монтальдо, и мне надо пройти в этот зал, – продолжал он, ничуть не убавляя тон, несмотря на страшные гримасы стража древних сокровищ, – если вы не понимаете, что я говорю – позовите директора этого заведения. Я напомню ему о тех дарах, которые сделала наша семья вашему музею, и о тех ценных вещах, которыми мы еще имеем возможность одарить его…
– Но, сеньор барон, – оробевшей служительнице музея все же удалось вставить слово, – если вас интересует кто-то из посетителей, я вам тотчас его вызову, – было видно, что слова мужчины произвели на женщину сильное впечатление.
– А я вот хочу войти и сам найти того, кто мне нужен, – похоже, Марко уже терял последние капли терпения, – не хватало мне еще перед вами отчитываться, кого я ищу…
Впрочем, с этими словами моряк уже шагнул в запасник ― святая святых музея, так что жесты и протесты служительницы остались позади.
Вера поежилась и, сделала вид, что громкая перебранка не отвлекла ее от дела. Марко подошел чеканными шагами к беглянке и, с хрустом развернув огромный сверток, положил на стол перед Верой роскошный букет ослепительно-белых роз. Вера ахнула и замерла, ее лицо медленно заливала алая волна. Марко присел рядом и пристально посмотрел ей в глаза.
– Все же не стоило так покидать меня, не прощаясь… – наконец заговорил он,
– Вы были заняты со своими друзьями, я не хотела мешать… ― пролепетала она
– Мы что, опять на вы? – Марко положил руку ей на запястье, и она словно обожгла молодую женщину жаром, – и зачем ты заплатила за платье? Ты хотела обидеть меня?
– Я не могу принимать такие дорогие подарки от малознакомого мужчины…
– Как говорят французы – постель не повод для знакомства?
– Не нужно так шутить, Марко, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, ― опять заполыхала от стыда Вера
– Нет, я абсолютно не согласен с тобой, – серебристыми глазами барон просто буравил Веру, – ты лишила меня одного из немногих мужских преимуществ – дарить подарки любимой женщине.
– Ну, так уж и любимой, – скептически улыбнулась Вера.
– Так уж, – Марко утвердительно кивнул головой и поменял тему, – что ты роешься в этом старье, тебя ведь интересует Стефано ди Монтальдо?
– Да.
– Тогда я тебе могу показать еще один его дневник. Тайный! Специально для тебя весь вечер вчера рылся в архиве. Там он пишет об этой Вере, твоей соотечественнице. Там такие слова! – Марко умел делать восхищенно-загадочное лицо.
– Я уже поняла, что ты хитрый искуситель. Заманил наивную женщину к себе в дом под видом помощи…
– Вера, это нечестно – так упрекать меня, – Марко сделал вид, что обиделся, – я действительно пригласил тебя с добрыми намерениями, а почему у нас с тобой так получилось – я уже объяснил.
– О, ты не только объяснил, но и показал…
– Будешь упрекать меня – я сейчас встану на колени прямо тут, в музее, пусть тебе будет стыдно.
Марко сделал вид, что сейчас опустится вниз, но испуганная Вера удержала его.
– Прошу тебя, не делай этого, меня больше сюда не пустят!
– Хорошо, я буду все делать все, что ты скажешь, но и ты поверишь мне, и мы уйдем отсюда.
Вера встала и, прижав к груди роскошный букет, наклонила лицо к благоухающим цветам.
– Каких трудов мне стоило отыскать тебя, – принялся рассказывать ей Марко, взяв под локоток и настойчиво направляя к двери, – все как сговорились… не хотели открыть тайну местонахождения ученой девицы. В гостинице на меня смотрели как на распутника–террориста, а продавец цветов на углу via Orsanmichele вообще состроил такое лицо, что я и пожалел о заданном ему вопросе. Но все помнят тебя! Видишь, какая ты красавица! – последнее высказывание Марко было вознаграждено ласковым Вериным взглядом, – старик–цветочник даже сказал: «Да, я видел эту прекрасную сеньориту, которой вы покупаете цветы, она искала ваш дом, возьмите лучше этот белый букет»! ― Ты представляешь? Вся Генуя помнит тебя!
– Хватит, Марко, хватит преувеличивать, ― смущалась Вера.
– Я ни капли не преувеличиваю, – итальянец говорил так, как будто внутри него полыхал костер, – вот и сейчас, ты посмотри, как они смотрят на тебя. И все мне завидуют!
И действительно, все прохожие оглядывались на прекрасную пару – светловолосую стройную женщину с огромными голубыми глазами и большим букетом белых роз в сопровождении элегантного морского офицера в белоснежном кителе, отливающим золотом погон и пуговиц.
– Это что, такое роскошное такси? – Вера показала на большую белую машину с открытым верхом, что стояла у крыльца музея.
За рулем БМВ сидел средних лет мужчина в черной фуражке, как у полицейских Нью-Йорка.
– Почему такси? Это моя машина, и мой водитель, – ответил Марко, открывая дверцу.
Машина плавно тронулась, и у него сразу же зазвонил мобильник.
– Да, да, она называется Orto de' Medici.
Вера вздрогнула, услышав название своего отеля.
– С кем ты говоришь?
– Тут уже полгорода пришлось поднять на ноги, чтобы отыскать тебя. Ах ты, хитрюшка, – Марко погрозил пальцем, – все время убегаешь.
– Почему все время? – спросила Вера, – от тебя я убежала только один раз.
– Я и сам не знаю, почему так сказал, – вдруг задумался Марко, – мне почему–то так показалось, что это у тебя в привычке – убегать. А, ладно, лучше посмотри на Геную. Ты ведь приехала не в бумагах копаться.
– Я как раз и приехала «копаться в бумагах».
– Твои друзья не поймут тебя, если, приехав, ты сообщишь им, что не видела ничего кроме исторического архива. У тебя есть друзья? Муж?
Вера отвернулась и вдруг затихла.
– Что есть муж? – Марко взял ее за рукав.
– Его нет.
– Странный ответ, – с облегчением пробормотал итальянский ухажер, – «Его нет»! Так ответила, как будто он есть, но его нет. Умер, что ли?
– Можно сказать, так.
– Ты просто женщина–загадка. А как еще можно сказать?
– Все, вопросы окончены, – Вера строго посмотрела на своего спутника.
– Ну и хорошо, – согласился Марко, – лучше полюбуйся на мой город.
Машина тем временем выехала через большую арку, чем–то напоминавшую въезд на Дворцовую площадь в Питере и оказалась на площади. Как большие торшеры ее украшали фонари с четырьмя шарообразными светильниками. Воркование голубей, мужчины, неспешно читающие газеты на массивных скамьях с чугунными литыми ножками, спотыкающиеся дети, пытающиеся поймать птиц – у Генуи был свой дух.
– Таких площадей в Италии много, – говорил Марко, – а мне больше нравятся узенькие улочки. Средневековье очень влечет меня, сам не знаю почему. Вот посмотри. Фабио, – обратился он к водителю, – остановись на via Orsanmichele.
Машина замерла на углу узкой улочки. Через нее был переброшен наклонный крытый переход, а серое здание слева было сплошь покрыто резным каменным орнаментом.
– Церковь Orsanmichele, – пояснил ловкий экскурсовод, не забывая поглаживать руку Веры, – здесь в древности нашли какое-то святое изображение или еще что-то, но, в общем, переделали место для торговли зерном в храм.
– Неплохо получилось, – согласилась Вера.
– Говорят, здесь раньше был фруктовый сад, трудно в это поверить, – продолжал Марко, – все вокруг так плотно застроено. Но и наш дом когда–то стоял в саду – я видел картины, он просто утопал в листве. А, кстати, Вера, я же обещал тебе! Там очень интересные записи.
Вера почувствовала, что Марко хочет заманить ее в дом, но сопротивляться не хотелось. вспомнив про дневник Стефано, она очень захотела узнать – что же писал помощник консула про свою связь с русской девушкой, а главное как потом сложилась его жизнь.
Раздался перезвон курантов, и Вера оглянулась. Машина уже подъехала к грандиозному серому дворцу, высокая каменная стена которого закрывала половину площади.
– Palazzo Vecchio, – Марко с гордостью показал на дворец, – а посмотри, видишь там ряд гербов?
Действительно в верхней части дворца была расположена целая галерея ярких щитообразных изображений.
– Вон тот со львом, видишь?
– Вижу, вижу, – Вера старательно задирала голову.
– Это наш герб– ди Монтальдо! – Марко улучил момент, когда его подруга отвлеклась, и поцеловал ее в шею.
– Марко! – отпрянула Вера, но поклонник уже успел обхватить ее за талию.
– Это шутка, Вера, – улыбнулся он, – вон лучше смотри, какие здесь прекрасные скульптуры.
– И то приятно, что не военные, – ответила Вера, разглядывая Давида работы Микеланджело, – надоели эти грозные фигуры с мечами.
– Только вот зря Микеланджело не прикрыл кое-что ему листочком.
– И листочек понадобился бы совсем маленький, – согласилась молодая женщина.
– Оказывается, ты все хорошо видишь! – улыбнулся Марко. – Фабио, едем домой, я голоден как волк.
Второй дневник оказался совсем не такой, как тот, что Вера видела вчера. Это была небольшая, но толстая книга. Обложка из тисненой красной кожи с золотыми застежками приятно легла на руки. С торца страницы были покрыты позолотой, а из них виднелась широкая закладка, сплетенная из шелковых лент.
– И что же он, закрывал ее? – спросила Вера, показывая на застежки, приспособленные для небольшого замочка.
– Думаю да, – ответил Марко, дотронувшись до ажурного приспособления, – только вот замка я не нашел. Да тут и есть что скрывать. Я кое-что прочитал, но мне трудно разбираться в этих буквах, да и слова такие старинные. Может, ты почитаешь?
Вера развернула книгу прямо по закладке и побежала глазами по рядам готических букв. Марко пододвинулся к ней поближе и молодая женщина начала читать, одновременно переводя старинные слова:
– Бедная Вера, – писал Стефано, – ее в последний раз видели на берегу. Неужели она утонула? Скорее всего, ведь она не могла просто так исчезнуть. Так и погибла в расцвете молодости и красоты. И ее смерть на моей совести. Уже прошли долгие годы, а я все никак не могу забыть ее. Эльма не смогла заменить ее. Да и как бы это было возможно? Мне пришлось жениться, как подобает наследнику рода ди Монтальдо, но никто – ни я, ни она не были счастливы в этом браке. Несколько лет она была просто как фурия, а потом мы фактически расстались, так и не став близкими людьми. Живем как кошка с собакой, видимся раз в год. И сын растет как трава, не зная ни отцовской, ни материнской ласки.
Вера посмотрела на Марко. Мужчина внимательно слушал и будто переживал каждое слово автора. Лицо Марко каким-то чудесным образом могло отражать все чувства, которые бурлили в его горячей итальянской крови. Сейчас по нему пробегала целая гамма чувств: сострадания, боли, любви и внимания.
– Читай, что там дальше с ним произошло, – пробормотал он, почему-то сильно волнуясь
– В конце моей жизни не произошло ничего значимого, – как будто ответил на его вопрос Стефано, – и сейчас, на склоне лет, я с уверенностью могу сказать: любовь Веры – вот то самое лучшее, что случилось со мной, но как это было давно!
– Сеньор Марко, – раздался голос Томмазо, и дверь скрипнула, – а куда прикажете чемоданы?
В проеме показался край ее черного чемодана на колесиках. Одно из них повредилось еще на вокзале, и женщина безошибочно узнала свою вещь.
– Марко, кто ему разрешил забрать мои вещи? – вскочила она.
– Не волнуйся, Вера, это я распорядился. Все привезли сюда в целости и сохранности. Томмазо командовал операцией, а он опытный носильщик, ничего не потерял. Так будет лучше, – Марко обнял женщину за талию, – ну подумай сама – здесь ты сможешь спокойно ознакомиться со всеми материалами, – он повел рукой в сторону многочисленных полок, уставленных книгами, – а комната, куда сейчас понесут твои вещи, очень удобная, не то, что твоя клетушка в гостинице. У меня тут не пять, – Марко опять нарисовал в воздухе замысловатую петлю, – шесть звездочек!
Вера улыбнулась.
– Вот так будет лучше. Томмазо, тащи все наверх, чего ты ждешь?
Он просто не давал гостье сказать ни слова, сам принимал все решения; а когда дверь закрылась, и Вера открыла рот, чтобы возразить, Марко накрыл его долгим поцелуем. Вера чувствовала, что не может сопротивляться воле Марко, ее тело, сердце трепетали, даже разум туманился в его жарких объятиях. Хотелось все забыть, хотя бы на эти две недели, что предстояло ей провести в древней Генуе.
Луна стояла высоко на небе, звезды, которые были ближе к горизонту, сверкали как алмазы. Было далеко за полночь, но Вере не спалось. Она с грустью подумала, что скоро нужно уезжать домой. Да, пожалуй, все десять дней, проведенные в доме Марко, были самыми чудесными за последние три года.
«Почему, когда тебе хорошо, время так быстро летит? Как обидно! И снова только работа, работа…» ─ размышляла Вера, с тоской в сердце подсчитывая оставшиеся дни. Сегодня ночью ей почему-то не спалось. Ей казалось что она встретила свою утерянную любовь. От внезапно нахлынувшего огромного счастья кружилась голова, словно ее опоили каким-то волшебным зельем.
Бледно-голубой свет полной луны широким потоком вливался в спальню через распахнутое окно и падал на постель. Вера с интересом наблюдала, как лунные лучи играют с ночными тенями.
Марко спал рядом, крепко прижавшись к ней. Веру поражало, как сильно он похож на Стефано. Почти все его жесты, движения, привычки ― все осталось прежним. Может, это фантазия влюбленной женщины, или же просто совпадение?
─ Стефано! Милый! ─ еле дыша шептала Вера, теснее прижимаясь к своему любовнику, ─ как я буду жить без тебя?
Неожиданно Марко вздрогнул и приподнялся.
─ Да, да! Ты меня звала, дорогая? ─ заговорил он бодрым голосом, не открывая глаз. Фосфорический свет луны освещал его бледное лицо.
─ Нет! Спи! Тебе показалось… ─ растерянно пробормотала испуганная Вера.
─ Но я слышал, что ты меня звала! Значит, ты не утонула! Какое счастье! Жаль, что я уже старик! ─ Марко невнятно бормотал, прижимаясь к своей возлюбленной. ― Вера, зачем ты меня бросила? Тогда, в Солдайе… И оставила в моей книге эту жестокую записку! Мне так не хватало тебя все эти долгие годы! Ты что, ты разлюбила меня?
Потрясенная женщина молча покачала головой, встретившись с его невидящим взглядом.
– Нет, мой родной, я безумно люблю тебя! И никогда больше не брошу…
─ Хорошо. Наверное, это просто был сон. ─ Марко снова лег и обнял ее сильными руками.
Неописуемый восторг охватил Верину душу. Сердце не подвело ее. Марко ─ это и есть Стефано, ее Стефано. Душа Стефано воплотилась в теле его потомка! Но что будет с ними дальше, она не знала.
Старинный кафель на кухне дома Ди Монтальдо изрядно пообтерся, но хозяин упорно не хотел его менять. Здесь все – и потемневшие от времени дубовые шкафы, и бежевые стены, и темные рамы узких средневековых окон – пропитались острыми запахами традиционной итальянской кухни. Огромный прямоугольный стол, пьедестал повара, взирал с явным презрением на поблескивающую никелем и яркими красками суперсовременную легковесную мебель. София тоже предпочитала все основательное и надежное. Немолодая женщина что-то старательно размешивала в серебряной помутневшей кастрюльке, придерживая ее на обширной поверхности стола–патриарха.
– Что ты? – встрепенулась она, когда Томмазо, незаметно подкравшись сзади, крепко обнял ее.
– Просто хотел сказать тебе…
– Что же?
– Ты прости меня, если я обидел тебя.
– Когда? – удивилась София.
– Ну, вообще. Знаешь, жизнь была долгая, – ее седовласый муж выглядел явно взволнованным, – где–то резко ответил, когда–то неправильно промолчал…
– Что это с тобой??
– Да так вот сон приснился мне сегодня, хотя и без этого знаю – очень тяжело, когда человека уже нет, а обида осталась.
– Ты что это несешь, Томмазо? Я еще не собираюсь умирать, да и обид особых не припоминаю…
– Ну и хорошо, – Томмазо провел рукой по своей еще густой, хотя и седой шевелюре, а другой обнял жену еще крепче. – Просто эта русская девушка навеяла воспоминания. Она совсем как ты в молодости.
– И что ж между нами общего? – София ласково улыбнулась.
– Вижу, гордая она, такая же, как и ты. За платье заплатила! А денег, похоже, совсем мало у бедняжки. Ты зачем ей такое дорогое платье купила?
– А что бы сказал сеньор?
– Это верно, – ее муж посмотрел в потолок и вздохнул, – Многие дамы прошли через этот дом, но никто особо не задержался. А подарки они все принимали с удовольствием.
– Особенно законная невеста, – согласилась София.
– Ей я не завидую, – хмыкнул ее муж, – достаточно увидеть, как наш сеньор смотрит на эту русскую красавицу.
– Но и она, похоже, тает от его взгляда.
– Тает-то тает, а вот заплатила и убежала! Другая бы намертво вцепилась в такого богатого поклонника. Ты же знаешь, что говорят про этих русских !
– Ай, Томмазо, – махнула рукой женщина, – один умный еврей говорил «верю только тому, что вижу». А я вижу, что Вера достойная девушка. Возможно, все произошло между ними чересчур быстро. Но ведь какое сейчас время! Какие распущенные нравы! Но я считаю, что все прилично между мужчиной и женщиной, если это происходит красиво и с чувством!
– Ишь ты как заговорила, – удивился Томмазо, – и где были твои передовые взгляды, когда ты в двадцать лет целых два года водила меня за нос!
– Так было надо! – София неожиданно ухватила мужа пальцами за кончик носа, не больно, но ощутимо, – и к тому же ты совершенно не умел хорошо ухаживать за девушкой!
– Ах ты, коварная! – обиделся Томмазо, пытаясь освободиться, – я наоборот старался быть деликатным…
– А вот и зря! – немолодая женщина кокетливо рассмеялась и убежала из кухни так же проворно, как двадцать пять лет назад.
Ее обескураженный муж остался стоять в недоумении, разглядывая одинокую кастрюльку и брошенную ступку.
Вера открыла глаза и посмотрела на потолок. Как ей было хорошо! По старинному рисунку вверху бегали веселые солнечные зайчики. Они играли на вспенившемся крутыми валами сизом море, по которому бойко бежали три парусника. Пухлые крепыши, ― Вера сначала подумала, что это ангелы ― надув щеки, упоенно дули в тугие паруса. Вдали, впереди синел туманный силуэт долгожданной земли. Там, в уютных бухточках, под кровом тенистых дубрав, моряки могли найти себе приют и спасение. По знакомому силуэту Аю–Дага Вере нетрудно было догадаться, что это Крым.
– Боже, – подумала молодая женщина, – пусть это счастье продлится еще хотя бы день.
Она знала, что если с ней происходит что-то хорошее, то оно непременно должно скоро закончиться.
Марко уже давно встал. Молодой мужчина, в отличие от своей любовницы, вскакивал на рассвете, и как заводной бегал по дому. Однако эти две недели он никому не разрешал будить Веру. Для молодой женщины этот час сна на рассвете был, пожалуй, самым главным за всю ночь. Вера всегда, с детства, просыпалась медленно, еще долго сидела на кровати, потом ходила по комнатам в ночной рубашке, как сонная принцесса. Зато вечером был пик ее трудоспособности, она любила работать допоздна и московская работа с ранними подъемами и электричками измотали ее до предела.
– Марко, – уже собралась позвать она, как вдруг услышала снизу какой-то шум.
Входная дверь как-то непривычно резко громыхнула, и на мгновение весь дом замер в оцепенении.
– Что ты так смотришь на меня, Томмазо, – незнакомый женский голос был непривычно низким и немного с сипотцой, – зови сюда Марко, скажи, приехала его невеста!
Слуга зашаркал по коридору, но видно, сам хозяин дома уже подошел к входной двери.
– Тереза… – как-то встревожено прозвучал его голос, – так это ты?
– Как видишь, дорогой, – ответила Тереза, ― я все знаю… ты взял отпуск, чтобы провести его с русской шлюхой. Оливия, жена твоего сменщика, позвонила мне и рассказала, что к тебе в ресторане прицепилась какая-то русская! Ее американские матросы вышвырнули, а ты подобрал! Я даже окаменела от злости, когда узнала такое!
– Ты теперь каменная гора, что ли?
– Нет, я соляной столп, в который превращается девушка после такой горькой обиды! До нашей свадьбы осталось всего два месяца, а ты, вместо того, чтобы приехать в Рим, развлекаешься с русской шлюхой.
– Мне надо кое-что тебе объяснить, – неуверенно начал Марко.
– Это надо было сделать значительно раньше, сеньор барон, – взвизгнула рассвирепевшая невеста, – а теперь я приехала, чтобы разобраться с этой потаскухой!
– Я не позволю тебе устроить скандал, – внизу послышалась возня, – и она не потаскуха.
– Ты еще защищаешь эту русскую шлюху? – резкий голос Терезы уже перешел на визг, – а кто же она в таком случае?! Только приехала в Геную и сразу прыгнула к тебе постель! Или вы были знакомы раньше? Тогда почему ты сделал мне предложение? Зачем была эта помолвка?
Вера зажала уши руками, чтобы ничего не слышать, но проклятые громкие слова прорывались в ее голову, взрываясь там маленькими болезненными взрывами.
– Нет, раньше мы знакомы не были, – старался говорить тихо хозяин дома, ― и тебя я не обманывал.
– Значит, она шлюха! – удовлетворенно воскликнула невеста, явно рассчитывая, что наверху ее услышат.
– Хватит, Тереза! Я тебе не позволю ее оскорблять! – взревел Марко.
– Ах, так?! Ты еще ее защищаешь!
Вера услышала звук хлесткой пощечины.
– Ты еще будешь иметь дело с моим отцом! Он не позволит тебе глумиться над нашим старинным родом! Более того, он засудит тебя! У моего брата адвокатская контора, ты разоришься на одном моральном ущербе.
Раздались громкие, с подвыванием, почти театральные рыдания.
– Послушай, Тереза, в жизни все может перемениться в одно мгновение. Но в любом случае надо мы должны оставаться людьми. Любые проблемы можно решить. Поверь, мне очень жаль.
– Видите ли, ему жаль! Чтоб ты провалился, Марко! У тебя есть только один способ искупить свою вину – я должна поговорить с ней!
– Хотя и я виноват перед тобой, но грязной ссоры не допущу, – твердо произнес Марко.
– Я сама выкину ее отсюда! – истошно кричала невидимая Тереза, – отпусти меня, будь ты проклят!
Снизу послышался шум, как будто там дрались
.
Вера судорожно металась по комнате, собирая свои вещи. Дрожащими руками она заталкивала скомканные платья в чемодан и сумку вперемешку с туфлями и косметикой. Крупные соленые капли падали на руки и крышку чемодана. Наконец молодая женщина немного отдышалась, вытерла рукой непослушные слезы и, достав ручку, крупно и размашисто написала на вырванном из своего ежедневника листе: «Прощай, Марко! Все повторяется, как и пятьсот лет назад… тогда тебя звали Стефано. Значит, такая у нас судьба»! и выскользнула в черный ход, куда недавно выпустил компанию моряков Томмазо.
На вокзале Вера бросилась в первую попавшуюся электричку и замерла у окна.
Мимо проплывали чудесные пейзажи. Темные тоннели сменялись кустистыми обрывами, раскинувшимися над солнечными долинами. Вдали реяли снежные вершины, а поезд все нес и нес ее вперед, изредка издавая тонкий гудок, все дальше и дальше от боли и переживаний. Время от времени Вера смахивала с глаз набежавшую слезу и вновь отворачивалась к окну.
– С сеньоритой что-то плохо? – вежливо спросил седой итальянский старик в соломенной шляпе и с большой изогнутой, как ручка зонта, палкой в узловатых руках.
– Все хорошо, спасибо, – почти беззвучно прошептала Вера, и ощутила неудержимый прилив горячих слез.
Старик раскрыл свою тоже соломенную большую сумку и достал оттуда крупную, желто-прозрачную от зрелости грушу.
– Кушай, дорогая, – проскрипел он, блеснув золотыми зубами, – ничто так не отвлекает от горя, как вкусная еда.
Вера благодарно улыбнулась и надкусила грушу.
– Это бергамот, – продолжил ее спутник, – ты видишь по моим рукам, что я крестьянин. И кто как ни я, лучше знает, что все под этим солнцем приходит и уходит. Как лето, как зима… пройдет и твоя печаль, дорогая. Это такая у нас жизнь.
– Вы очень добры, – пробормотала Вера.
– Я? – старик улыбнулся, – я нормальный человек, и доброты у меня в меру, как и сладости в этой груше. Это уроды, которые испоганили нашу землю, и из-за которых плачут такие красавицы, как ты – ненормальные.
– Он не урод, – тихо возразила Вера, ― просто у нас такая судьба
– Не обижайся, дорогая, – улыбнулся старик–попутчик, – ведь я не знаю того молодого человека, но поверь старику, – это не делает ему чести, если ты плачешь…
– Я сама виновата…
– Хорошо, пусть будет по-твоему, но если бы он был рядом, я бы задал ему перцу вот этой палкой, – и Вера увидела в глазах садовода искры былой удали, – извини, мне уже пора выходить. Но все же ты не расстраивайся, дочка. Все будет хорошо, вот увидишь.
Вера с благодарностью посмотрела вслед уходящему попутчику. Ей как-то сразу стало легче после его незамысловатых слов.
– Будет хорошо, – повторила она про себя, – но что-то не верится….
Потянуло сильным сквозняком, и дверь в подсобный коридор со скрипом приоткрылась. Краем глаза Марко заметил, что черный ход во двор открыт. Сначала мужчина не обратил на это внимания, но потом все же прошел и выглянул на улицу. Ветер играл упавшими листьями, а на широком каменном крыльце лежало отломанное колесико от чемодана. Марко схватил это колесико и бросился к парадному входу. Томмазо, увидев его взволнованное лицо, отступил на шаг и замер. Все еще продолжающая возмущаться Тереза перехватила растерянный взгляд слуги и расплылась в довольной усмешке.
