Текст книги "Осколки падающих звёзд (СИ)"
Автор книги: Александра Дельмаре
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
«Если трудная минута настанет, звони…» Чьи это слова вдруг всплыли в сознании? Ах, да, этот мужчина, что оставил номер телефона. "Звони", – сказал он…» Она позвонит, потому что труднее минуты ещё не было в её жизни… Главное, сделать это быстро, а то передумает и уже не решится, не посмеет… Непослушными пальцами нажала нужные кнопки.
– Это Лада, – издав тяжёлый вздох, выдохнула она в трубку, – мы… виделись недавно, помните?
– Что случилось, Лада?
Сочувствие, прозвучавшее в его голосе, было невыносимым. Захотелось плакать, чтоб немного облегчить свою боль, хотя даже на это не осталось сил. Но глаза заплакали сами…
– Беда… – только и сказала она.
– Я скоро приеду. Где вы сейчас?
– На остановке, – Лада сглотнула солёные слёзы, взглянула на табличку. – «Донской проезд»…
Евгений приехал быстро, словно ждал за поворотом. Едва он выбрался из машины, Лада бросилась навстречу. Навстречу своему спасению, своей защите, своей надежде… Прижавшись лицом к его чёрному пальто, дала волю слезам.
– Что бы ни случилось, я помогу, – он сжал её плечи. – Идём, ты замёрзла совсем.
В машине тепло, в машине тихая музыка и запах моря. Евгений усадил её на заднее сиденье, устроился рядом.
– Рассказывай!
– Евгений Павлович, так я прогуляюсь? – водитель, молодой парень, деликатно кашлянув, повернулся к ним.
– Давай, Стас, – кивнул Евгений и взял её ладони в свои руки. – Говори и ничего не бойся.
– Я… убила человека…
Было трудно, почти невозможно, но Лада сумела выдавить из себя страшные слова признания. У этих слов, существующих тысячи лет, был чёрный цвет, у этих слов была ужасная история и ужасное предназначение. Произнесённые вслух, ставшие явью, они в сто крат увеличили тяжесть её преступления. Хотя куда уж больше…
– Так… А если подробнее?
Захлёбываясь слезами, Лада начала говорить. Запиналась, путалась, начинала снова… Евгений слушал молча, с бесстрастным лицом, словно она рассказывала о чём-то обыденном и банальном. О прогулке в парке, например. Наконец, Лада замолчала и, страшась поднять на него глаза, замерла, затихла, боясь шевельнуться, словно подсудимый перед строгим судьёй в ожидании приговора.
– Ты защищала себя и имела на это право, – наконец, произнёс мужчина. – А этот… понёс заслуженное наказание. – Голос Евгения, уверенный и спокойный, заставил Ладу взглянуть на него исподлобья. Кажется, он на её стороне, но именно сегодня Лада разучилась верить людям. – Я всё узнаю. Может, этот… – он скрипнул зубами, – уже пришёл в себя? Живее всех живых?
В ответ на эти слова она отчаянно затрясла головой. Нет, она видела, там кровь, столько крови…
– А пока, – продолжал Евгений, – побудешь в безопасном месте. Я не дам тебя в обиду. Обещаю, – он поднял крышку телефона, провёл пальцем по дисплею. – Стас, можем ехать.
Ехать? Куда? Хотя ей уже всё равно, апатия, этот жестокий душегуб, навалилась, не вздохнуть. Дрожь ещё иногда проходила по телу, замирая где-то внутри, на самом донышке поломанной души. Разбитая, опустошённая, без мыслей и чувств, Лада закрыла глаза. Что ждало её впереди? Если беды и несчастье – пусть! Так ей и надо! Так ей и надо! Это именно то, чего она заслуживала после страшного события сегодняшнего дня.
Глава 8
– Вавилов, женись на мне, – с соблазнительным придыханием сказала Марта и засмеялась, увидев его удивлённое лицо.
Растерзанная простыня, как знак бурно проведённой ночи, еле прикрывала загорелое тело девушки, выдавая в ней большую любительницу соляриев. Марта развернулась, лениво и томно: ещё немного, и зона бикини будет снова открыта его взору
– Как честный человек, я должен это сделать, – устало ответил Алексей.
Эта ненасытная тигрица совсем лишила его сил. Уже третий день они в Испании, куда отправили их родители Марты, и все эти дни не вылезают из постели. Даже еду Марта заказывает в номер, встречая вышколенного официанта, старательно отводившего от неё глаза, в более чем смелом наряде.
– Пусть ребята получше узнают друг друга, да, дорогой, – сказала Инга Алексеевна, мама Марты, вручая им тур в Барселону с проживанием в пятизвёздочной гостинице.
– Пожалуй, – поглощённый хорошо прожаренным стейком, отозвался глава семьи.
Переглянувшись с матерью, Марта победно улыбнулась и подняла бокал за здоровье родителей.
Первый совместный ужин с родителями своей новой подруги произвёл на Алексея сильное впечатление. Как живут, а? Неужели и он так может жить? В огромной квартире, в окружении красивых, дорогих вещей? С большим холодильником, набитом деликатесами? А под окнами, около украшенного колоннами подъезда, чтоб ждал своего хозяина новенький автомобиль класса люкс.
Видит бог, он взял то, что само просилось в руки. Если взглянуть на ситуацию трезво, Марта – отличный вариант. Умная, богатая, влюблённая. Неудивительно, что уже второе их свидание закончилось в постели. Музыка, свечи, вся эта романтика в сочетании с разнузданным сексом – а эта девчонка умела удивить. Правда, Алексей оказался для Марты лёгкой добычей, долгое воздержание и истосковавшееся по женской ласке тело требовало своего. Требовало и получило с избытком.
И вот Испания, Каталония, полёт в бизнес-классе с улыбающимися стюардессами, похожими за кинодив… Фантастика, что за какие-то короткие недели на него свалилась новая, крутая жизнь. В принципе, он не против.
– Предлагаю прогуляться по знаменитой Рамбле, ты как? – Алексей присел на кровать, незаметно поправив простыню, чтоб прикрыть это вызывающе соблазнительное женское тело.
– Вряд ли я сделаю и пару шагов, – откинув назад голову, Марта прикрыла глаза. – Но ты иди, а я буду ждать, как верная жена.
– Не заскучаешь? – всё же спросил, хотя уже натягивал джинсы, толстовку, искал взглядом вечно пропадающие носки. Нужно поскорее уйти, чтоб Марта не передумала отпускать на прогулку своего верного пажа.
Ла Рамбла, сердце Барселоны. Побывать в Барселоне и не увидеть Ла Рамбла было бы неправильно. Да он сам бы себя не понял. Добрался пешком, тут совсем рядом. Вот он, испанский Арбат. Что ни дом, то шедевр! Шёл не спеша, разглядывая дома с арочными окнами, украшенными витиеватой ковкой решёток, особнячки с маленькими "французскими" балкончиками или башенками-дымоходами. А ещё сувенирные лавки, кафе и магазинчики, которых здесь великое множество. Тут продают вафли, сладкую вату, попкорн, всё, что может пожелать попавший сюда путешественник. И люди, кругом люди, туристы и местные жители, которые приходят сюда отдохнуть или заглянуть на городской рынок Бокерия, не менее знаменитый, чем сама улица.
Спустившись от бульвара Рамбла к морю, Алексей вышел на площадь, в центре которой расположен памятник Колумбу. Первооткрывателя Америки еле видно, он там, в небе, на высоченной колонне, задумчиво сморит вдаль и указывает рукой туда, где находится его родной город Геную. Правда ли это, Алексей не знал, но такая версия ему очень нравилась.
– Милый, ну ты где?
Звонок Марты означал, что надо спешить. Его ждёт красивая девчонка с красивым телом, обещавшем неземное наслаждение. Хотя ждать – глупое и неправильное занятие.
– Уже возвращаюсь, – стараясь говорить бодро, ответил Алексей.
Но как можно уйти отсюда, не поднявшись на смотровую площадку, к солнцу и облакам, откуда город, как на ладони? Вот и пришлось немного соврать, это он может. Поднявшись на скоростном лифте наверх, ступив на каменные плиты, ахнул. Потрясающие виды Старого города, порт и набережная с финиковыми пальмами, Саграда Фамилия гениального Гауди, Готический квартал – можно ли было лишить себя возможности увидеть всю эту красоту?
Кажется, Алексей навсегда влюбился в этот фантастически красивый город. Ах, Барса… Звучит, как музыка. Барса подняла ему настроение, хотелось смеяться, горланить песни, пить испанский херес и обниматься с красивыми девчонками. Молодой человек шёл по направлению к отелю по старинной мощёной мостовой и думал, что не увидел и десятой доли самого посещаемого туристами европейского города. Он остановился на переходе, увидев, как замигал, переключаясь, зелёный глаз светофора. Жаль покидать эти улицы. Может, завтра получится попасть в парк Гуэль? Надо растормошить Марту, соблазнить прогулкой, а для любви у них ещё целая вечность. Так значит, он решился!? Марта и он…
Алексей поднял глаза на проезжавший мимо автомобиль. Девушка на заднем сиденье смотрела на него в упор. Лада!? Здесь? Не может быть! Мгновенье – и машина умчалась вдаль. Загорелся зелёный и, стряхнув с себя оцепенение, он шагнул на дорогу. Померещится же такое?! А может, это знак, предупреждение из вселенной о незаконченной истории любви? Они с Ладой плохо расстались. Да и расстались ли? В этой истории не было точки, только маленькая запятая. А может, вопросительный знак…
До самых дверей номера, где ждала его пылкая возлюбленная, Алексей думал об этом. Ох уж, эти знаки! К чему ваше стремительное появление? И почему, внезапно возникнув из ниоткуда, вы не спешите исчезнуть, волнуя и лишая покоя потревоженную душу?
* * *
Стоило им вернуться, и всё закрутилось, маховик свадебных приготовлений, сдвинувшись с места, стал набирать обороты. Марта с подругами пропадала в свадебных салонах, посылая ему фотографии красивых платьев с вышивкой или пеной кружев, спрашивала совета. Алексей говорил «да, самое то», но она всё равно браковала выбранные варианты и исчезала в поисках новых. Счастливые Лёшкины родители ездили обсуждать что-то важное с Ингой Алексеевной, перезванивались, составляли списки гостей.
Мысль о том, что они спешат, пришла к Алексею сразу же, на следующее утро после пьяной ночи, во время которой, как утверждала Марта, он сделал ей предложение. «Да, милый, ты умолял меня стать твоей женой. – Широко распахнутые глаза Марты не позволяли усомниться в её словах. – Ты был очень красноречив. Это было так трогательно, что я согласилась».
А всё началось с малаги, знаменитого испанского десертного вина, которое они заказали в номер, чтоб устроить прощальный вечер. Всё хорошее когда-то заканчивается, и наутро им уже улетать домой. Прощай, Испания! Как правильно сказала Марта, такое событие невозможно не отметить. То ли малаги было слишком много, то ли она была слишком крепка, но Алексей помнил только начало этого вечера. А дальше обрывки воспоминаний: жаркие ласки в раскалённой черноте ночи, терпкий запах горячего женского тела, смешанный с дымом ментоловых сигарет его подруги. Кажется, он целовал её ноги, эти изящные пальчики с красным лаком на ноготках и делал другие сумасшедшие, стыдные вещи, о которых его память отказывалась вспоминать.
Сразу по прилёту, в ближайшую субботу отправились в ЗАГС подавать заявление. Чем ближе они подъезжали к симпатичному особнячку в центре города, знакомому здесь каждому, тем неспокойнее становилось на сердце у Алексея. Разве их любовь – повод без промедления нестись сюда сломя голову?
– Постой, – он ухватил руку Марты, уже взявшуюся за медную, с головой льва ручку двери заведения, где должно обретаться счастье, – мы не слишком спешим?
– Алекс, откуда такие мрачные мысли? – её взгляд стал жёстким, пухлые губы изогнулись в недоброй усмешке.
Марта остановилась, прижавшись к стене, ждала ответа, смотрела строго и недовольно, как его первая учительница, которую маленький Лёшка боялся, как огня. Ненавидя себя, он начал говорить, что ему надо отучиться, найти работу, чтоб содержать семью…
– Отец всё устроит, – перебила его Марта. – Ты, что, ещё не понял, что со мной ты будешь в шоколаде?
Она взяла его за руку, потянула за собой. В счастливую, благополучную, шоколадную жизнь, в стан успешных, довольных людей, и Марта уже не спрашивает, хочет ли этого её избранник. Важно, что она выбрала себе мужчину, и этого, по её мнению, вполне достаточно. Дата свадьбы также была выбрана Мартой, и сотрудник ЗАГСа, узнав фамилию девушки, почему-то с ней согласилась. Это пусть другие ждут положенные три месяца, им хватит пары недель до того торжественного дня, когда прозвучит для них свадебный вальс Мендельсона.
Обратного хода нет. В кафе, где по настоянию Марты они отметили подачу заявления, Алексей был слишком говорлив, предлагаемых им тостов было так много, что следующее утро он проснулся с больной головой. Неудивительно – столько выпил, чтоб уже ни о чём, ни о чём не думать…
Утром, с трудом поднявшись, залпом осушил стакан воды и, потирая подушечками пальцев ноющие виски, замер у окна. И почему плохая погода так любит портить выходные дни? Хмурое сизое небо опустилось совсем низко, словно устав, собиралось прилечь на крыши домов. «Как-то всё тоскливо», – думал он, одеваясь. Есть одно дело, которое Алексею нужно сделать, и, кажется, этот день наступил.
Боясь передумать, Алексей выскочил в прихожую, сдёрнул с вешалки куртку.
– Лёш, доброе утро, а у меня сырники с изюмом. Как ты любишь, – крикнула с кухни мама.
– Прости, убегаю. Дела…
Он пойдёт в дом своего погибшего друга. Прямо сейчас, время пришло. Он готов взглянуть в глаза родителям Тимура и попросить у них прощения. А если не пустят, не откроют, придёт снова и будет ждать. Сколько надо. У самых дверей. Хоть и нет ничего страшнее закрытой двери, за которой тебя никто не ждёт.
* * *
Самым трудным оказалось позвонить в дверь. Рука не поднималась, словно добавили металла в напряжённые мышцы. Потоптавшись на грязном коврике, Алексей всё же надавил на маленькую чёрную кнопку, от которой зависело, пустят ли его в этот дом. И отдёрнул руку, словно обжёгшись. В квартире дзинькнуло, но ничего не произошло, никто не распахнул перед ним двери. И только после третьей попытки послышался звук открываемого замка.
– Кого там чёрт принёс? – раздался голос старшего Скобелева; мертвецки пьяный, он всматривался в лицо Алексея мутными глазами.
– Это Лёша… Алексей Вавилов…
– Заходи, – мужчина шире распахнул дверь, сделал шаг назад. – Выпьешь?
Понимая, что он не вовремя, Алексей всё же шагнул за ним, подстраиваясь под неровный шаг хозяина. Дошли до кухни, где на кухонном столе, накрытом засаленной клеёнкой, спал и виртуозно храпел, уткнувшись в собстенные руки, здоровый мужик.
Грохнувшись на табуретку, Тимкин отец нашарил на столе опрокинутый стакан и начал искать взглядом бутылку. Не нашёл и задумчиво произнёс:
– Незадача…
– Да я не буду, дядя Вань. – Алексей замер у входа, соображая, что делать дальше. – А супруга ваша где?
– Где-где? В больнице она… Уж давно, – он тяжело вздохнул, глаза его заблестели. Было странно и больно видеть хрусталики слёз на его сером лице. – И вряд ли вылечат Марию-то… А ты чего, Лёха, пришёл? А?! Ты уж сделал, всё, что мог, Лёха…
– Простите меня за всё…
Взгляд Ивана прояснился. Закипая злостью, он трезвел на глазах и неожиданно ударил кулаком по столу, приложил крепко, заставив подпрыгнуть лежавшие здесь нож и вилки. В глазах загорелась откровенная ненависть и гнев. Гнев – начало безумия, начало беды… Его собутыльник приподнял было голову, пытаясь понять, что происходит, но снова рухнул на свои скрещенные руки.
– Ты не только Тиму, ты и нас… во как распатронил всю семью, – голос Ивана окреп, в нём зазвучал металл и тихая ярость; мужчина стал медленно подниматься из-за стола.
– Я, наверное, пойду, – не разворачиваясь, молодой человек шагнул в коридор, больно ударившись о косяк двери.
Иван потряс кулаком в воздухе, что-то невнятно произнёс. Внезапно его взгляд обнаружил бутылку, на дне которой ещё плескалась водка, и он потянулся к ней.
А Лёшка рванул к выходу, помчался по лестнице вниз, будто стая рассерженных псов с лаем гналась за ним. Остановился отдышаться, потирая больную ногу, только на соседней улице. Разыгравшаяся сцена произвела на него тяжёлое впечатление. Горю по-прежнему нет конца… И с течением времени оно не становится меньше, не растворяется, не исчезает, словно облака на синем небе.
Надо выпить, он не железный. В нескольких шагах торговый центр, на углу которого разместился маленький бар. Заведение так себе, забегаловка, привлекательным в нём было только легкомысленное название. «Пьяный рак», а, у кого-то богатая фантазия. Но там нальют Алексею водки, и этот чудесный напиток хоть на несколько часов выгонит наружу его хандру.
В баре пустынно. Он устроился за стойкой на неудобном стуле и, обнимая стакан обеими руками, задумался о том, что всё в его жизни неправильно. Некрасиво расстался с Ладой, выбрал Марту, и не сам, поддался меркантильным чувствам родителей. Гад, одним словом… Налейте ему ещё, господин бармен. Вот так… И ещё, ещё сто грамм… Седовласый бармен придвинул поближе тарелку с бутербродом, но Алексей широким жестом руки высказал своё решительное «нет». Никакой закуски. Он хочет напиться и посидеть тут, молча презирая себя.
В заднем кармане брюк вдруг ожил телефон и голосом Мадонны под звон кастаньет запел про таинственную Бониту. Лешка не отвечал. К чёрту, пусть весь мир подождет! Но телефон не умолкал, звонивший оказался терпеливым и настойчивым до безобразия.
– Да! – наконец рявкнул Алексей в трубку.
– Алекс, ты где?
Вот бесит его привычка Марты пропускать приветствия!
– И тебе привет! – он сделал последний глоток, поморщился. – Сижу в баре и строю планы, как лучше тебя бросить.
– Что за дурацкие шутки? Да ты пьян!? – процедила Марта. – Алкаш! А ещё только утро! В общем, бери такси и приезжай, у нас неприятности.
– Неприятности? – Почему-то он не удивлён. – А что случилось?
– Приезжай, дома расскажу. Сразу протрезвеешь, – она бросила трубку.
Неприятности? Да сколько можно? Когда же хоть немного приятностей появится в его жизни?!
Марта с каменным лицом открыла Лёшке дверь. Нахмурилась, взглянув в его пьяные глаза.
– И по какому поводу загул?
Поймёт ли? А вдруг? Алексей открыл рот, чтобы объяснить и, если повезёт, найти сочувствие и понимание, но Марта опередила его.
– Ладно, проехали. Идём.
В своей комнате она с размаху бросилась на диван, спугнув дремавшую там полосатую кошку.
– Мать отца с любовницей застукала. Устроила скандал, выгнала из дома, – она запустила пальцы в волосы, начала массировать затылок. – А могла б не заметить! Умные бабы так поступают.
– Ничего себе у вас тут страсти… – сев рядом, Алексей вздохнул с облегчением – неприятность оказалась не так уж страшна.
– До отца не могу дозвониться. А мне оплату за платье внести надо.
– Так ты о платье переживаешь? Я заплачу. Сколько?
Марта назвала сумму, показавшуюся фантастической.
– Ого! Это цена платья, или к нему прилагается ещё и автомобиль?
– Дурак! – она смерила его быстрым взглядом. – Если отец уйдёт из семьи… Страшно даже представить, что будет. Ты не понимаешь или прикидываешься? Он урежет наши с мамой расходы. А я не хочу быть нищей…
Ну, конечно, только деньги волнуют его невесту. Поморщившись, Алексей закрыл глаза. Деньги, кругом деньги… И тут без них не обошлось. Кто скажет, почему в наши дни так велико их господство? Впрочем, вопрос риторический, и он не станет искать на него ответ.
Глава 9
Ночь, тёмная, с редкими вкраплениями электрического света, сиявшего, словно стразы на чёрном агате, накрыла город. Мощный автомобиль, как быстроходный лайнер, нёсся вперёд по опустевшим улицам. Наконец, водитель сбавил скорость, и сквозь разорванные облака обломок луны неясно осветил ворота, у которых остановилась машина. За ними виднелся внушительных размеров особняк, освещённый ярко и празднично.
– Спишь? Мы приехали, – тихо произнёс Евгений.
Лада не спала, было б странно, если бы сон сморил её. Ворота открылись, машина бесшумно двинулась дальше. В таинственном полумраке, освещённые лучами света, бившими снизу, выстроились вдоль дорожки туи-близнецы, мелькнули античные скульптуры, попавшие в свет фар; словно заколдованные волшебником люди, они окружили мраморную чашу фонтана.
Не дожидаясь, когда ей откроют дверь, Лада вышла из машины сама, едва затих мотор. Разрывавший воздух ветер ударил в лицо, заиграл подолом платья.
– Идём же, – Евгений взял её за локоть, повёл к дверям.
Там их уже встречали. Женщина средних лет в глухом платье с белым воротничком улыбалась, стоя на ступеньках лестницы.
– Это Эмма, она позаботится о тебе. Эмма, покажи нашей гостье её комнату.
– Здравствуйте, – женщина наклонила голову в лёгком поклоне. – Идёмте за мной, прошу.
Если бы не страшная картина лежавшего на полу Василия, которая стояла перед глазами и не собиралась исчезать, Лада бы с удовольствием рассмотрела красивый золотисто-белый холл дома, где ей предстояло провести ночь. Оформленное с элегантной, обманчивой простотой, это просторное помещение сразу выдавало высокий статус хозяина особняка. Но пока девушка лишь скользнула взглядом по дорогой мебели, развешенным по стенам картинам и вазонам у стен. К тому же её смущал Евгений, который смотрел ей в спину, пока Лада, тихо ступая по мраморным плиткам пола, шла к лестнице, ведущей вверх.
– А вот и ваша комната, располагайтесь, – Эмма гостеприимно распахнула одну из дверей в коридоре второго этажа. – Разрешите? – она помогла девушке снять куртку, быстро убрала её в шкаф. – Принести вам чаю?
Лада затрясла головой, нет. Ей хотелось остаться в одиночестве, выплакаться до донышка и хорошенько подумать о своём бедственном положении.
– Если что-то понадобится, только скажите. – Эмма ушла, наконец-то оставив её одну.
Понадобится, конечно, понадобится, понадобится открутить назад прошедший день, а ещё лучше два последних дня. Или пусть её жизнь начнётся набело с того счастливого дня два месяца назад, когда бабочка приземлилась на её плечо. А всё, что было, пусть будет черновиком, который Лада разорвет, выбросит и забудет навсегда.
Но жизнь продолжается, такая, какая она есть. Она умылась в королевских размерах ванной комнате, нарядной и свежей; зеркала на стенах, преломляя свет потолочных светильников, увеличивали пространство, создавая иллюзию бесконечности. Плакать почему-то расхотелось, здравая мысль, о том, что Василий может быть жив, появившись, обрастала доказательствами. Ведь не так-то просто убить человека…
В дверь постучали.
– Да, – Лада одёрнула нарядное, но нелепое в этой ситуации платье. – Заходите.
Евгений? Собственно, этот человек мог бы и не спрашивать разрешения, он у себя дома.
– Зашел пожелать тебе спокойной ночи, – он подошёл совсем близко, так, что можно было рассмотреть золотые искры в его глазах. – Как устроилась?
– Спасибо, всё хорошо.
И почему этот человек так добр к ней?
– Завтра я наведу справки о твоём… странном знакомом. Думаю, всё обойдется. Ты веришь мне? – приподняв её подбородок указательным пальцем, он посмотрел ей в глаза.
«Нет», – хотела сказать Лада, но кивнула. Так безопаснее, так правильнее. Кажется, она научилось хитрить. Жизнь, в которой всё кувырком, очень хороший учитель.
* * *
Решено, она возвращается домой. То, что стряслось там, в Ивановске, не так страшно в сравнении с тем, что Лада натворила в Москве. И бабушка будет рада. Надо признать, её бегство было ошибкой и, похоже, не единственной. Пора Ладе научиться быть осторожнее и начать хоть немного разбираться в людях. Только вот презренного металла – кот наплакал. Хватит ли на билет, большой вопрос.
Восемь утра. Удивительно, но она проспала всю ночь, словно невинный младенец. Поднявшись, быстро умылась и подошла к окну, которое заканчивалось где-то под потолком, а начиналось у самых ног, раздвинула тяжелые шторы. Бордовые, плотные, они должны были спасать от пристальных взглядов соседей из дома напротив. Если б он был, этот дом. Особняк, где Лада провела ночь, находился в уединённом месте, в окно была видна только ограда вдали и белая лужайка с расчищенными от снега дорожками.
Она оглянулась вокруг. Здесь было чем восхититься, над оформлением этой терракотово-белой комнаты работал, наверное, лучший дизайнер города. В декорировании помещения он явно дал волю своей фантазии, гигантские фантастические цветы украшали одну из стен комнаты, где ей довелось провести ночь.
– Можно? – в дверь заглянула Эмма, за её спиной маячил человек, в вытянутой руке которого были зажаты плечики с одеждой.
– Конечно, – ответила Лада и сделала шаг назад. Так, на всякий случай.
– Евгений Павлович попросил позаботиться о вашем гардеробе. Этот господин предложит вам самое лучшее.
– Здрасте! – бойкий молодой человек с дредами на голове, нацелившись на банкетку у кровати, шагнул вперёд.
– Спасибо, не стоило.
Это было настолько неожиданно, что Лада не знала, как реагировать. Тем более, что фраза про бесплатный сыр в мышеловке тут же всплыла в памяти.
– Домашний костюм, удобный и стильный, – из стопки разложенных на банкете нарядов парень уже выхватил что-то бело-голубое. – Примерьте! Уверен, вам понравится!
– Нет, не нужно!
Хотя… Не обеднеет же этот Евгений, если Лада возьмёт себе джинсы и какой-нибудь простенький свитер, она уже устала путаться в подоле этого платья.
– А не найдется ли у вас джинсов?
– Увы, – растерянно ответил молодой человек. – Но есть шикарный брючный костюм, – ловким движением фокусника он достал и протянул ей вешалку с пиджаком бледно-розового цвета. – Италия, Kiton. Внизу укороченные брючки. Примерите? Я исчезаю, что не понравится, заберу завтра.
Лада ещё не успела надеть костюм, как дверь снова открылась. Девочка лет четырёх, темноволосая, с двумя тугими косичками, заглянула в комнату и, не сводя с Лады глаз, осторожно шагнула вперёд.
– Ты кто? – спросила она, тонкий голосок напряжённо зазвенел. – Ты будешь у нас жить?
– Привет, давай знакомиться. Я тут временно. Меня Лада зовут.
– Я Варя Шалимова, – девочка хотела дотронуться до протянутой ей ладони, но передумав, быстро спрятала руку за спину. – А ты сказки знаешь? Хорошие?
– Знаю, – Лада быстро натянула брюки. – Любишь сказки?
– Ах, вот ты где? – дверь снова открылась, и женщина со строгим лицом вошла в комнату.
Да тут целый дом народу! Вошедшая оказалась няней девочки, и она без лишних слов увела Варю, бросив на прощанье оценивающий взгляд на гостью. Если она и пыталась скрыть, что увиденное ей не понравилось, то женщине это явно не удалось сделать.
Значит, у хозяина есть дочь? Наверное, и жена тоже. Если так, то Лада вдвойне ему должна быть благодарна за приют. Привезти возможную убийцу в свой дом, это дорогого стоит. И снова кровь застучала в висках. И вернулся страх, зацарапал коготками заколотившееся сердце. Только бы всё обошлось…
С Евгением она увиделась за завтраком. В большой столовой, куда отвела её Эмма, он был один, и только маленькая чашка кофе стояла перед ним. Поднял на неё глаза, смотрел долго, словно видел впервые.
– Думаю, ты хочешь узнать, что с тем человеком? – наконец произнес мужчина.
Лада яростно затрясла головой и замерла в ожидании ответа.
– Он в больнице. – Евгений сделал глоток, без стука поставил чашку на место. – Но без сознания.
Вырвавшийся вздох замер на губах. Лада не знала, радоваться или печалиться. Значит ли это, что Василий выкарабкается? Или может умереть в любую минуту? Например, в эту…
– Полиция ищет тебя, чтоб арестовать. Ты сумела засветиться на камере, – его слова били по нервам, били наотмашь, без всякой пощады. Слёзы, не спрашивая, полились по щекам.
– Ладно-ладно… Отсидишься здесь, а там посмотрим. Я обещал не дать тебя в обиду и, знаешь ли, привык выполнять обещания.
Евгений встал, пошёл к выходу. Лада смотрела ему вслед. Удивительно, как многое можно понять, глядя в спину уходящего человека. Вот эта прямая спина была тверда и безразлична. К её слезам, к её бедам, к её будущему.
* * *
– Тебе не рассказывали про Золушку? Ничего себе!
Лада взглянула на лежавшую на ковре Варю; подперев руками подбородок, девочка ждала начала сказочной истории. Здесь, у камина, тепло и уютно, здесь отступает страх, а будущее не видится в чёрном цвете. Все пять дней, что Лада здесь, она замирала в ожидании страшных вестей, когда встречалась с Евгением за обеденным столом. Но тот молчал, и страх переставал душить, отпускал ненадолго.
– Ну, слушай. Давным-давно жила-была одна счастливая семья: отец, мать и их единственная дочка, которую родители очень любили.
С Варей они подружились, проводили вместе вечера, когда строгая неприветливая няня уходила домой, оставляя ребёнка на Эмму. Та, в свою очередь, не возражала против дружбы девочки с гостьей. Варю воспитывали в строгости, может, поэтому она потянулась к человеку, который был добр к ней. Детям ведь так мало надо.
О маме ребёнка удалось узнать только то, что она живёт где-то в Швеции и с Шалимовым давно в разводе.
– А через несколько дней сыграли свадьбу. Всё, милая, сказке конец.
– Это хорошо, – подала голос Эмма, сидевшая у окна. – Вареньке пора спать. Идём, я уложу тебя.
– Да, Варе пора.
Голос Евгения раздался неожиданно, и Лера вздрогнула. Никогда, никогда не перестанет она бояться этого человека. Кивнув всем, погладив по голове дочь, он сел в кресло у камина, протянув ноги к огню. Кажется, предстоит разговор, и не самый весёлый.
– У меня нехорошая новость, – произнес Евгений, когда они остались вдвоём. – Тот, кому ради твоего благополучия мы желали выздоровления, умер. – Он пристально взглянул на Ладу, словно ему было важно понять, какое впечатление произведут его слова.
– Как, умер?! – она вскочила с места, прижав ладони к щекам.
Как, как такое возможно, а она уже почти поверила, что её несостоявшийся насильник выздоравливает?! Умер… И этого уже не исправить никогда… С внезапной ясностью осознав весь ужас этой новости, Лада схватилась за ручку кресла, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Умер… Ноги подкосились, и она медленно съехала вниз, на мягкий ковёр, заглушивший звук упавшего тела…
Пришла в себя от запаха нашатыря. Красные угли камина загадочно светили в лицо. Сфокусировав взгляд, Лада увидела перед собой мужчину с добрым приятным лицом. Он убрал подальше ватку и нашатырём и улыбнулся.
– Ну, вот, наша больная ожила. Что ж вы нас так пугаете, милая моя? Лежите пока, не надо вставать, – он поправил подушку под её головой, потом нащупал пульс на руке, замер, считая удары. Удовлетворённо кивнул. – Утром пришлю медсестру, пусть возьмёт кровь на анализ. Отдыхайте, милая барышня.
– Спасибо, Николай, – голос Шалимова прозвучал совсем рядом. – Я провожу вас.
– Может, воды? – теперь над ней с испуганным лицом склонилась Эмма.
Лада не отвечала, закрыла глаза. Крепко-крепко. Хотелось умереть. Или исчезнуть куда-нибудь, где безопасно, где никто и ничто не напомнит ей об убитом человеке.
– Хорошо, что Николай Иванович дома оказался. Это наш сосед, врач от бога.
Слабость и головная боль не прошли, но она попробует встать. Попробует уйти и забиться куда-нибудь в угол, где никого нет, где никто не смотрит ей в лицо стеклянными глазами и не произносит страшных слов «у меня нехорошая новость»…
